Текст книги "Бесчувственные. Цена Свободы"
Автор книги: Vitalina Den
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Втянула в себя побольше воздуха и зажмурила глаза.
Успокойся! Он тебя выводит на эмоции. А как бы я рада была, если бы ты сдох, ну, или хотя бы исчез! Растворился из моей никчемной и убогой жизни.
– Прекрати! Я не издеваюсь. Я о другом хочу сказать. Мы, наконец-то, можем друг друга услышать. Я – спокойно высказаться, и не получить в ответ брань. Ты, возможно, понять, услышать. Тебе ведь все то время, что была у меня, главным было ответить. Отразить словом или действием. Ты никогда не задумывалась о смысле фраз, которые я тебе говорил.
Конечно! Проще говорить в одно рыло. Проще, когда тебе не могут ответить. Хотяяя… для него всегда играло роль только его мнение и желание. И не важно, молчу я или говорю. Он всегда будет прав во всем. И это печально. Для таких, как он, существует одно главное – Я! Я хочу! Я решаю! Я считаю! Я так сказал! Я, Я, Я, Я!!! Его эго родилось впереди него.
– Послушай! Посмотри на меня!
Вздохнула устало, но сделала то, чего он желал. Раз решила выслушать, значит, так тому и быть. – Я не хочу больше ссор, скандалов между нами. Ты можешь мне довериться? Я тебя в прошлый раз просил – не мешай! И все у тебя будет хорошо! Ну так с того момента ничего не поменялось. Я все сделаю, но ты вновь встанешь, заговоришь. Но один, без тебя, я не смогу в одиночку. Мне помощь твоя нужна. Тебе твоя помощь нужна.
Ядовито наградила взглядом. Мне даже со стороны на себя не нужно было смотреть, чтобы сказать, каким презрением остужаю его пыл.
Снова пожалел убогую и несчастную? Довериться? Кому? Тебе, что ли? Тебе? Ты в своем уме, долбоеб? Или у тебя память, как у рыбы? Ты хоть помнишь, как мы познакомились? Что ты делал и как обращался со мной, пока я была у тебя? Как в последнюю нашу встречу я летала в твоем кабинете?! Как в тот день опустила перед тобой голову, снося все?! В одном только желании, чтобы избавиться от тебя! Для чего? Для чего тогда я это сносила?
«И то, когда ты добилась освобождения, убегая, почувствовала сильную боль… из-за него!». Плевать! Секундное и ошибочное чувство! Ничего незначащее!
– Как же с тобой сложно. – Пробубнил измученно. Наклонился, упирая локти в колени и зарылся пятерней в волосы, что-то обдумывая.
Вела взглядом за его движениями в волосах, за его застывшим взглядом, за несвойственно бледным видом на смуглом лице. И как никогда сейчас захотелось схватить его за затылок и повырывать все волосы на башке. И не только! И бороду ощипать, как какого-то чванливого петуха!
– Я все равно сделаю. Даже если будешь противиться. Чич?
Сглотнула от его обращения. Никогда так не обращался. Никогда так не произносил мое имя. Всегда с угрозой, предостережением, дичайшим холодом. А тут… по-человечески, что ли. Виновато скользнул взглядом по мне, от того и поморщилась. Только не это! Он, вмиг разгадав, о чем думаю, произнес поспешно, громко:
– Да блядь, не жалею! Не жалею я тебя! Была бы другая, развернулся и ушел! Не пожалел бы! Не привел бы в свой дом насильно! Ты думаешь, я постоянно такой благотворительностью занимаюсь? Мне делать нехуй по-твоему? Но мне в первый раз в жизни захотелось помочь! Тебе! Понимаешь? Да, я ошибся! Да, я такой! Да, накосячил! Но я о том и толкую тебе. Дай шанс исправить всё. Дай помочь!
Смотрела на него во все глаза. Что он несет?
– Я всю жизнь к людям так относился.
Не отрывали взгляд друг от друга. Он словно исповедуется, а я и рада. Я ведусь! Но он в эту секунду такой настоящий.
– Кроме родных. Они для меня – все!
Ну, в этом я успела на своей шкуре убедиться.
– Ты первая. Первая, перед кем показал себя. Не у тебя одной куча проблем. Не у тебя одной жизнь не сахар. Не только ты можешь себя вести, как тебе того захочется, заблагорассудится. У всех есть две стороны. Черная и белая. Ты познакомилась с моей черной. Давай теперь с белой, а? – пытливо уставился на меня, словно после его слезливого монолога у меня появится голос.
– Согласна?
Согласна ли я? Возможно, я могла бы понять его. Возможно… Вот в этом вся суть. Не зная его с той стороны, которую знала, не помня, что между нами было – возможно, согласилась бы.
Откровенно, я его боюсь. Он страшен. Страшен в том гневе, с которым он со мной расправлялся у себя в кабинете. Я ведь чувствовала его леденящее нутро, которое каждый раз иглами пронзало меня, стоило открыть мне рот или что-то сделать не так. Я как собачка на повадке, а он – мой хозяин. Я как марионетка в руках кукловода. Жертва в руках психа.
Я не желала с ним находиться ни тогда, не сейчас, ничего не поменялось за это время. В таком состоянии, в котором я нахожусь сейчас, оказаться в его лапах, означает пойти на верную смерть. Я не знаю, что этот псих может выкинуть через пару минут. А врач что-то говорил от двух месяцев до двух лет.
«А кому ты нужна? Кто тебе поможет? Что с тобой будет, и где ты окажешься после больницы?». На свалке… живым трупом. А жить так сильно хочется.
– У тебя нет никого. Нет денег. Нет жилья. Ни-че-го. Может, пора отключить свою гордость и хоть раз подумать башкой, что будет с тобой?! А сказать, что будет? Сказать, что, стоит оказаться тебе в какой-нибудь помойной яме обездвиженной, тебя будут ебать во все щели все, кому ни попадя?! – рявкнул на все палату.
С каждой своей фразой заводился сильнее. Повышал звучание и резкость в голосе. Словно знал, о чем думаю. Воспроизводил все мои мысли. Констатировал очевидные вещи. Словно срывал пластырь с незаживающей раны. Не церемонясь, обнажал всю суть. Каждое рычащее слово, как оплеуха, подчеркивало, какое я ничтожество.
Я о том и говорю: с тобой рядом нельзя находиться. Ты неадекватен. Неадекватнее меня! Но, я рада развеять мысли о том, что не пожалел меня. Жалостью отнюдь тут не пахнет. И на том спасибо, Тим…
Прикрыла веки, ловя за хвост одну мысль из многочисленных, крутящихся в башке.
Не так давно я оказалось права. Я сломалась. Вновь сломалась, как когда-то в свои четырнадцать лет. Только сейчас – окончательно и бесповоротно. К тому же, очутилась безвольной и никчемной в лапах больного психопата. Помнится, чего не так давно очень сильно опасалась.
Почему так сложно? Почему всю жизнь? Не какой-то отрезок выделенного времени, а всю, мать его за ногу, жизнь?! Испытание за испытанием… Практически все время приспосабливаться к окружающей меня гнили. Все время задыхаться от происходящего со мной. Каждый раз погружаться на черное дно, где нет ни единого просвета. И вновь вскарабкиваться наверх. Из раза в раз. Изо дня в день. Из года в год. За какие грехи я отвечаю с детства? Как мне было нужно нагрешить в прошлой жизни?
Практически умерла… практически. Но, к сожалению, недостаточно. Авария, клиническая смерть, остановка сердца. Туда за черту сделала шаг, как засосало в болото. Та грань между мирами перемолола и выплюнула меня, как испорченный материал, как пластмасску. Вся жизнь дерьмо, но и этого ей показалось мало.
Как там говорят? «Бог дает человеку столько испытаний, сколько он может вынести»? Так вот… я больше не хочу, не могу. Если существуешь, услышь! Не могу я больше выдерживать все дерьмо, которое ты посылаешь на мои плечи. Устала я… больше не могу.
Стоит ли считать, что это конечная точка моих проблем? Наказание, за все совершенное мной? За убийство больного подонка? Стоит ли надеяться, что этой болезнью искуплю все грехи и отмою свое чернеющее нутро?
Столько вопросов, и ни одного нужного ответа. Но одно знаю точно – если не он, то больше никто не поможет. Только он у меня… или я у него.
Открыла влажные от раздирающих душу мыслей глаза. От безвыходности, которая загнала меня в тупик. От молчаливого согласия, которое взглядом ему показываю. От предвкушающих искр в черных глазах, которые полыхают огнем.
Сбежав от одного больного ублюдка, ты попала к другому. Могущественному, красивому, богатому и до ужаса холодному. Участь твоя, наверное, такая, Чича. Быть жертвой. Упрямишься, пыхтишь, надрываешь пуп всю жизнь. А эта самая жизнь нагибает тебя и, потешаясь, смотрит в твое очко.
Вердикт – жертва! А на каждую жертву найдется свой палач. Мой, к сожалению, сидит сейчас напротив.
– Не пожалеешь, обещаю! – протянул медленно по слогам, улыбаясь, как психопат.
Удачи, Чича! В этот раз игра сложнее будет.
Глава 3
Молодой человек спросил профессора:
– Сэр, зло существует?
Профессор ответил очень неуверенно:
– Конечно, как я уже сказал. Мы видим его каждый день. Жестокость между людьми, множество преступлений и насилия по всему миру. Эти примеры являются ничем иным, как проявлением зла.
На это студент ответил:
– Зла не существует, сэр, или, по крайней мере, его не существует для него самого. Зло – это просто отсутствие Бога. Оно похоже на темноту и холод – слово, созданное человеком, чтобы описать отсутствие Бога. Бог не создавал зла. Зло – это не вера или любовь, которые существуют, как свет и тепло. Зло – это результат отсутствия в сердце человека Божественной любви. Это вроде холода, который наступает, когда нет тепла, или вроде темноты, которая наступает, когда нет света.
Профессор был посрамлен. Имя студента – Альберт Эйнштейн.
Чича
Примерно не могла сообразить, сколько уже времени пялилась расширенными глазами в побеленный потолок. Казалось, он гипнотизировал меня своей белизной, ровностью, высасывал все скверные мысли, которые таились в темных уголках башки и души. До черных летающих мушек перед глазами глядела напротив себя, и не могла отвести взгляд.
Так и с ума сойти можно. Я словно оказалась не в реанимации, а в психиатрической больнице. Неподвижно, молча лежать круглые сутки на больничной койке и пялиться в потолок не было мочи. Для полного сумасшествия и потери себя осталось только начать плеваться.
Я ведь так сильно хотела, чтобы после всего он ушел. Оставил меня ненадолго одну. Наконец-то дал подумать и привести все мысли в порядок. Я понимала, на что согласилась, но я не хотела и не собиралась проводить сутки напролет с ним рядом. Тем более, в одной палате! Слушать, как он с особой нежностью и параноидальным мазохизмом клюёт мой мозг, было каждый раз невыносимо.
После вчерашнего моего согласия ему я дала себе зарок, что следующая моя попытка избавиться от него увенчается успехом. А чтобы избавиться от него, мне, как минимум, для начала нужно встать на ноги. Со вчерашнего вечера я включила режим «холодный расчет». Он хочет помочь, я принимаю вынужденно эту самую помощь, о которой вся моя душа вопит: Она тебе ни в одно место не усралась!
Чича, как ты уйдешь от него? Он ушел примерно пару часов назад… неужели ты уже соскучилась, неужели тебе без него плохо?
Нет! Я только буду рада, если эта сволочь провалится сквозь землю где-то по дороге. Чтобы больше его проклятую рожу никогда не наблюдать.
Какая же ты лгунья, Чича… Оказывается, ты жалкое существо не только по своему нынешнему образу и подобию, но и трусливое животное, которое дрожит от страха, чтобы признать истинную суть своих мыслей. Ты скучаешь! Ты не хочешь, чтобы он покидал тебя! Он нужен тебе! Признайся, слабовольная дрянь!.
Закройся! Закрой свою пасть! Замолчииии! Не смей… не смей навязывать то, чего на самом деле не существует!
Я ни-ког-да не буду по нему скучать! Никогда! Он для меня ничтожество! Даже для такой, как я. Ничтожество! Он не заслуживает к себе хорошего отношения. Ни один мужик не заслуживает!
Не покидал МЕНЯ? Нужен МНЕ?! ХА-ХА-ХА.
Возможно – да! Нужен! Но только, чтобы получить от него выгоду. У меня свои интересы. И только ему подвластно их воплотить.
Да, возможно, я хочу, чтобы он не покидал меня! Так я в этой проклятой клинике, возможно, не сойду с ума! Так хоть какой-то толк от него, хотя бы жужжит над ухом. Так хотя бы он поблизости со мной. Боже, как люди так могут лежать? Как не иметь возможности говорить всю жизнь? Как? За что такая кара? Сейчас я самый натуральнейший овощ. Получеловек. Полужива. Все как-то наполовину у меня.
Ночью, когда поулеглись немного чувства и эмоции, я поняла, что он был во всем прав. Я не имею права оказаться на улице в таком состоянии. Не могу отказаться от его помощи. Пренебречь его ценным предложением. Я не могу на данном этапе сдаться. Просто отступить. Это будет означать, что я проиграла, сдалась. Всю жизнь бороться, и на этом пути споткнуться на очередной кочке и опустить руки. Не могла допустить той участи, которая меня поджидает на улице. Одно слово «насилие» внушает в меня неприкрытый липкий страх.
Для того, чтобы избежать этой участи, мне придется играть по его правилам. Видеть его каждый день. Слушать и делать то, что говорит. Жить, как скажет он. Как захочет он! Ведь получается, теперь он мой хозяин?! Я собственноручно отдала себя в лапы больного подонка?! Чича, Господи, ты собственноручно, будучи в здравии, отдала себя в рабство этому чокнутому!
Но выбора нет. Его просто нет! Только он… он единственный, кто сможет мне помочь. Если не он, я сдохну. А так… сдохну морально. Не страшно, проходили уже. Главное, время. Пройдет время, и он останется позади меня. И я похороню его глубоко в своей голове. Там, куда хода не будет даже мне.
Скосила обезумевший взгляд в сторону двери.
Запах его парфюма почувствовала за версту. Он еще не вошел в палату, но я знала, что он тут, рядом. Через пару секунд явит себя передо мной. Позабыв о том, что одной тут невозможно находиться, начнет бесить меня с новой силой. От одной его наглой рожи хочется скривиться и стереть себе память.
Ненавижу урода! Чтоб тебе… чтоб у тебя член отсох! Явно для тебя это будет весомой потерей. Как подружек своих будешь звать на потрахушки?
Тебя не туда понесло. О чем ты? Может, еще скажешь, что хочешь оказаться в его койке, на месте одной из его шаболд?.
Скривилась от мыслей и сжала зубы так сильно, что испугалась, что они сейчас раскрошатся во рту. Моя злость и ненависть к нему и к себе, которую в данную секунду чувствовала, грозилась задушить меня сейчас.
Стоило только прикрыть веки, чтобы унять хоть как-то внутренний адский пожар, как дверь резко распахнулась. В палату влетел ураган по имени «виновник моего состояния».
Через силу разлепила глаза, тут же натыкаясь на него. Мой взгляд с неохотой, против моей воли, потянулся по его мускулистому, натренированному телу. Волна предательских мурашек побежала по шее и рукам.
Невидимой тенью, но не прячась от людских глаз, за этим… мужчиной тянулся шлейф всевластия, всемогущества, превосходства.
Моргнула пару раз и громко сглотнула, когда по палате растекся мужской голос с хрипотцой.
– Привет! Не долго я?
Стоя на расстоянии от меня, так пронзительно смотрел мне прямо в глаза. Серьезный, отчего-то взвинченный. Снова какие-то проблемы с родными? Казалось, только они и могут вызвать всполохи каких-то чувств в этом бесчувственном. Но в следующий момент задержала дыхание от его вида. Захотелось сжать кулак до хруста, чтобы очнуться, привести себя в чувства.
Нет! Это что, черт возьми, снова со мной происходит?! Все же прошло! Прошло!
Весь мой организм и мозг взбунтовались, когда я увидела, что он не выдержал и расплылся в проклятой улыбке. Белоснежная улыбка украсила смуглое посвежевшее лицо. Широкая улыбка! Он, прежде чем приехать сюда, выпил, что ли?
– Ну, дай хоть какой-нибудь знак.
Медленно двинулся ко мне. Нет. Не делай. Не подходи.
– Давай начнем хоть с чего-то?! Когда я спрашиваю, говорю, ты либо утвердительно моргай, либо издавай звук протеста, ну, или закрывай глаза на продолжительное время. Идет? – его голос пробирался под кожу, как тысяча иголок. Так сильно схоже с его характером, энергетикой, его личным холодом.
Не отрываясь, заглядывала в его черные глаза, которые, почему-то, в один момент оказались совсем рядом со мной. Непозволительно близко. На этот раз глубина его глаз горела чем-то незнакомым мне. Непонятным. Не могла уловить причину его задорного настроения, расшифровать, почему улыбка не покидает красивое лицо.
Он вызывал во мне разнообразные эмоции. Но… но то, что ощущаю сейчас, я хотела бы никогда не чувствовать. Не чувствовать к нему…
Затаив дыхание от его близости, от его вновь незнакомого мне вида, содрогнулась от нахлынувшего желания. Внутренности сжались от волны электричества, которое пронзило разрядами тока. Рвано и шумно выдохнула ему в губы, отчего словила промелькнувший удивленный блеск в чернеющих глазах.
Почему он так близко? – подумалось мне последним остатком мозга. Похоже, и его я скоро лишусь.
Я до одури хочу от него сбежать, скрыться! Вот сейчас соскочить с кровати и убежать отсюда далеко-далеко.
Ты хочешь его. Признайся себе уже, хочешь! Он привлекает тебя, как мужчина! Привлекает своей харизмой и силой! Ты никогда таких мужчин не встречала раньше! Ты всегда перед ним будешь заведомо в проигрыше.
Звучит пиздец глупо! Неужели я горазда на такие мысли?
Встречала! Таких подонков, как он, я встречала много! А про проигрыш рано судить. Вот в конце нашей истории мы вынесем приговор – кто проигравший и слабое звено в нашей цепочке.
Что-то разглядев в моем взгляде и, слава Богу, неправильно истолковав, отступил на пару шагов, а потом и вовсе отдалился на приличное расстояние.
Да! Да, мне не помешает передышка. Что же это такое? Почему, стоит ему оказаться так близко, мое тело предает меня, становится на его сторону, просится в его руки, желает почувствовать жар и ласки его широких ладоней?
– К тебе заходил врач? – кинул мне слова, не оборачиваясь ко мне.
А как я, по-твоему, должна тебе ответить, придурок? Говорить я не научилась еще!!!! А моргать? Кому? Спине твоей?! Дебииил…
Прищурилась настороженно, когда уловила суть.
Ах ты ж, сука! Да ты издеваешься! Значит, началось?
Его тело содрогалось в немом смехе. Он все прекрасно понимал. И даже не сомневаюсь – понимал, что я сейчас при этом ощущаю.
– Милая, я просто шучу. Успокойся. А то у меня мысли начали закрадываться в голову, что ты сейчас, как халк ко мне подлетишь и расправишься со мной за безобидную шутку, – посмеиваясь, иронично произнес, не поворачиваясь ко мне.
Зажмурила сильно глаза от его обращения. Я хотела выжечь это слово из памяти! Хотела потереть виски от усталости, от того, сколько раз мне еще стоит показать и сказать, чтобы не смел ко мне так обращаться.
Неторопливо стянул с себя спортивную джинсовую рубашку, отбрасывая ее небрежно на спинку стула. Остался в черной водолазке с горлом и в черных джинсах.
Странный стиль… Либо вижу в костюмах, либо в повседневной одежде, но строго во всем черном. Странный тип.
– Ну, так что? Приходил кто? – резко развернулся и пошел на меня. Не отрывал взгляд и выжидательно ждал моего ответа.
Что он там плел про знаки? Ммм… А!
Закрыла глаза и не открывала дольше, чем положено, отвечая отрицательно. Примерно за два часа никто не заходил. Очнулась от его тяжелой руки.
Бешено, молниеносно открыла глаза, пытаясь дать понять, что если не уберет свою лапу…
– Ты почувствовала? – перебил мои мысли, протягивая с насмешкой вопрос.
Как я могу не почувствовать такую лапу? Как могу не почувствовать человека, которого совсем не желаю ощущать?
– Ты руки чувствуешь!
Что?
Потерялась от его медленных, завораживающих движений по моей руке. Большой палец скользил по внешней стороне, а остальные четыре по внутренней. Как бы обхватывая мою руку. С виду движения были нежные, дразнящие, но я не верила, что этот мужлан знает определение этим словам.
А ведь и правда! Я чувствую! Чувствую его касания! Чувствую, как его длинные пальцы оглаживают мое запястье и кисть, руку, поднимаясь по ней вверх. Я чувствую покалывание, тепло. Ощущение, словно два магнитика движутся параллельно друг другу на небольшом расстоянии.
Слава Богу, не все потеряно. Хотя бы с руками…
– Это очень хорошо. – Услышала издалека глухой голос.
Он так усердно гладил мою руку, что, казалось, важнее этого действия ничего не может быть. На мгновение показалось, что я далеко отсюда, но все развеялось, стоило ему обратиться ко мне:
– Чувствуешь? – приподнимая уголочек губ, кинул на меня лукавый взгляд.
Рваная челка спадает на лоб, кончики волос лезут в жгучие глаза. Побрился, но не подстригся. И от этого его вид вводит в некое заблуждение. Вроде, на первый взгляд молодой и беззаботный парень, но если хорошенько присмотреться, повадки его выдают. Колючие глаза, сильный характер, железная хватка, ленивые, но вместе с тем порывистые движения.
Утвердительно моргнула.
Чувствую. И руки свои, и, к сожалению, тебя. А еще, мне очень хочется пить, чтобы смочить горло, которое враз пересохло.
– Сейчас начнутся процедуры. Я прошу, давай все сделаем, как нас просят. Это для твоего блага. – Ему, судя по всему, проникновенного взгляда было недостаточно, ведь свою клешню переместил мне на щеку.
Я не знаю, как, черт возьми, это называется. Но с одной стороны, я хотела его разрубить топором на маленькие кусочки и разложить перед собой, как мясник. А с другой, это было приятно. Так тепло, так нежно, так приятно. Прикасался ли ко мне кто-то с таким трепетом?
Что же это делается?!
Под ложечкой защекотало, словно что-то или кто-то проснулся и зажил своей жизнью. Затрепетал от восторга и горячей волны, словно щенок, виляя радостно хвостиком.
– Маленькииий…
Вздрогнула от распахнувшейся двери в палату и бодрого голоса.
– Здравствуйте! Здравствуйте! Ну, как Вы? Все хорошо?
Кажется, это мой врач.
Нагло отодвинул Тимура от меня и занял его место. Теперь он добродушно заглядывал мне в глаза, выуживая ответы.
Скосила взгляд в сторону, где находился теперь Тим. Взбешенный! Что опять произошло? За доли секунды?! Заметила, как его бешенство подбирается к запредельной отметке. Прожигает профиль врача, и будь я проклята сейчас, если ошибаюсь, но в данную секунду он изрыгает все проклятия в адрес доктора.
Уже заинтересованно перевела внимание на хирурга и снова обратно. Мало того, что поймали мой взгляд, разгадали не только предвкушающий блеск, но и мысли. Опасно прищурился, предостерегая меня, от того и я теряю весь запал. Ладно, позже разберусь в этом.
– Так, ну, на датчиках все прекрасно…
– Она чувствует руки.
Тим вклинился в его речь, и от моих глаз не скрылось, что доктор явно был недоволен этим. Даже слегка поморщился от звучащего сбоку от него голоса.
– Это хорошо! Очень! Вчера ведь еще не было никакой чувствительности. Голубушка, надеюсь, вы не сочтете за наглость, если я посмею взять вашу ручку? – обращаясь ко мне, врач старался шутить и поднять мне настроение.
Приподняла уголок губ в улыбке и утвердительно моргнула.
– Спасибо!
А после видела, как вмиг лицо доктора превратилось в хищное. Приобрело жесткие черты, стоило только меня коснуться. Хмурил брови, когда ощупывал или надавливал на те или иные точки.
– Что-то не так? – не выдержал Тим, и в резкой форме поинтересовался у него. Нет, я тоже хочу все узнать, но, однако, не смогла сдержать усталый вздох от его реакции.
Врач на мое тихое и ничего не значащее возмущение хохотнул, будто немо поддерживая меня.
– Все очень хорошо. Пара дней, максимум неделя, и чувствительность в руках вернется полностью. Поздравляю! – бубнил себе под нос, не отрывая от меня ни взгляда, ни рук, а на последнем слове просиял и искренне поздравил.
Я постаралась все вложить в свой взгляд и выразить, как я ему благодарна за то, что спас мою шкуру. Вытащил с того света. Тим ночью тихо рассказывал, что здесь происходило, и как этот доктор спасал меня и нервничал, когда остановилось мое сердце. Я, конечно же, делала вид, будто сплю и не слышу его, но на самом деле впитывала каждое его слово.
Возможно, врач в тот момент переживал только за свою шкуру, но это не меняет того, что он меня откачал, подарил еще мгновения жизни, хоть и никчемная она у меня.
Все правильно истолковав, доктор легонько кивнул и ласково улыбнулся.
– Вы долго будете еще лыбиться друг другу? – вибрируя от гнева, еле сдержанно бросил нам Тимур.
– Сейчас я уберу простыню. Мне нужно будет всю тебя проверить и выявить, есть ли хоть какие-то изменения на твоем теле. Оценить двигательную активность и положение. Проверить трубку катетера. Вскоре медсестры зайдут к тебе, чтобы провести личную гигиену.
Надсадно задышала, смотря на доктора расширенными глазами в ответ на его тираду. Тим должен выйти. Не должен видеть меня.
– Даже не думай! – услышала ответ на свои мысли.
Я даже боялась перевести взгляд на него, но он уже все понял.
– Тимур, выйдите. Она этого хочет. Я потом все вам скажу.
Сглотнула нервно.
Посмотрела на Тимура в упор, ловя знакомый едкий взгляд. Он недоволен. Ему не нравится то, что я не желаю его сейчас тут видеть. Черная широкая вразлет бровь презрительно изогнулась, как бы говоря: малыш, я все знаю, не делай нервы нам обоим, безрезультатно.
Теперь я смотрела на него пристально, в желании, чтобы он покинул палату. Старалась игнорировать его взгляд, поведение, напряженное тело, которое хочет снова накинуться на меня из-за непослушания. Признаюсь честно, было тяжело. Не каждый может выдержать нечто убийственное, тяжелое. От одной картинки его лица на моей шее будто стягивалась петля.
– Мне долго еще ждать? У меня на очереди еще десять пациентов.
Но этому мужлану все нипочем. Чихать он хотел на слова доктора. То, что произошло дальше, не просто повергло в шок меня и врача. Меня это выбило на некоторое время! Обескуражило! Еще ничего не успела понять, как он оказался около меня. Доктора благоразумно отодвинул в сторону, стараясь причинить ему минимум боли.
Мало того, что его близость сбивает с толку, так еще и возбуждающий запах вторгся в мои легкие.
– Я сказал, доверяй! Мы с тобой на одной стороне! Я говорю, что остаюсь, значит, я остаюсь! Если я говорю, что да, я согласен выйти, значит, я выйду! И это не пустой звук или потому, что так следует сделать. Потому что я так хочу! Все понятно?! – наклонившись надо мной, недовольно прожигал меня взглядом и рычал в лицо. Он старался выплеснуть свое раздражение на меня.
Дня! Еще какого-то сраного дня не прошло, а он уже готов сорваться с цепи. Псих! Да что в этом такого? Может, я просто не хочу, чтобы видел меня голой?!
Но как оказалось, я ошибаюсь.
– Я давно все увидел! Знаю! Но об этом позже… Мы обязательно к этому вернемся, когда вновь заговоришь. А ты заговоришь, поверь. – Последнюю фразу прошептал с какой-то угрозой. Словно я должна заговорить только потому, что он хочет, только потому, что я должна буду исповедаться ему.
Когда? Когда этот долбаный ублюдок успел все увидеть? Что он вообще со мной делал в бессознательном состоянии?
Наверное, вся паника отразилась на моем лице, так как услышала его приглушенное:
– Ничего. Не посмел бы. Не думай о глупостях.
Как же он тонко чувствует меня, чувствует грань. Что-то вот вообще неуверенно он это произнес! И уже громче, для всех, для врача, который стоял позади нас и пялился на Тима, как на помешанного городского психа, произнес,
– Поэтому, так как все всё видели и все всё знают, приступим! – и резко сдернул с меня простынь на последнем слове.
Тварь! Ну что за тварь?! Смотрит, не отрываясь от моих глаз, ехидно, торжествующе, оттого что сделал так, как хотел он!
Всегда! Всегда будет только так, как он захочет, как скажет! Ничего не изменится! И мир, воцарившийся между нами по его мнению, и его слова, что он изменится – все пустой звук.
– Артур Азарович, прошу. Чего застыли, как столб? – Показал приглашающе на мое тело, словно предлагал кусок мяса.
Я тебя придушу, гандон. Он ведь это специально делает! Специально, потому как посмела задеть его эго!
– Еще раз Вы позволите себе такое отношение к моему пациенту, и больше Вы сюда зайти не сможете!
Хотела рассмеяться от слов доктора, но взгляд непроизвольно зацепился за странную трубку.
Нахмурила брови и хотела приподнять голову, но нихрена у меня не вышло. Попытки это совершить оказались не только провальными, но и до жути болючими.
Закрыла глаза и набрала побольше воздуха. Нет, я сделаю это! И новая попытка хоть немного сдвинуть голову в бок.
– Я ничего не сделал. Просто немного подсказал ей правильный ответ. Чтобы в следующий раз она наверняка не сомневалась.
Еще немного. Еще! Мне казалось, я вся взмокла и выдохлась, чтобы сдвинуться на пару сантиметров.
– Я Вас предупредил! И еще! Мне это уже надоело делать! Последнее предупреждение!
Не обращая никакого внимания на их диалог, я во все глаза пялилась на то, что торчало с моего боку. Это что еще блядь за хуйня такая?!!! Это что? Это мочаа?? Моя моча? У меня что, дырка в боку?
Из меня вырвался тихий и жалостливый всхлип. Я старалась блокировать все эмоции, но я не могла игнорировать ноющую боль в груди. Шарила взглядом по своему обнаженному, жалкому телу. По обездвиженным ногам, неестественно обмякшим, по изуродованному животу, груди, заторможенно-ватным рукам, по проколотому боку, из которого торчала страшная трубка с пакетом, судя по цвету жидкости в ней, мочи. От всей своей на данный миг беспомощности, от жуткого вида, от понимания, что мне всего лишь еще девятнадцать и я девчонка, разрыдалась, чем привела всех в себя и привлекла внимание к себе.
Рыдала, давясь слезами. Здесь и сейчас ненавидела и жалела себя. Первый раз в жизни вот в таком состоянии я пожалела себя. Оказалось, для меня не была так страшна жизнь с наркоманами, алкашами, садистами, детдомовцами, бомжами. Для меня оказался неподвластным страх очутиться беззащитной, безвольной, безоружной, слабой и уязвленной.
– Что? Что случилось? Прости, больше не повторится! – очутившись около меня, Тим кричал, стараясь достучаться до меня сквозь очередной мой вой и неконтролируемую истерику.
– Отойдите! Отойдите, иначе мне придется ей сделать укол, чтобы успокоить. Для ее голоса опасно так надрывать связки.
Тим отлетел от нас, давая возможность доктору привести меня в чувства. Я уже ничего не соображала и не различала от обильной влаги, которая застилала глаза, искажая картинку.
– Это не страшно! Слышите? Как можно к пациенту обращаться без имени?!
– Чича!
– Чича, хорошо, – несильно задумываясь, доктор начал частить. – Чича, это дренажный катетер. Ты была без сознания, в коме! А тебе нужно опорожняться. Как это сделать? Мы под общим наркозом провели операцию. Присоединили катетер к почечной лоханке, мешочек – так называемый мочеприемник. Как только сможешь двигаться, приподниматься, мы все снимем. Я тебе обещаю. Дырочка заживет, посмотри какая трубочка тоненькая. – Но я его не слышала. Мне хотелось скрыться от всех, сложиться напополам и выпустить всю боль из себя. Казалось, и года не хватит, чтобы это сделать. Когда же все прекратится?
– Мне придется вколоть успокоительное, простите… вам нельзя сейчас так напрягать связки.
