Текст книги "Твои грязные правила (СИ)"

Автор книги: Виолетта Роман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Эй, полегче, – раздается вдруг грозный мужской голос, услышав который, драчуны немного затихают. Назар, прикрыв с досады глаза, сжимает кулаки, в то время как Натан опускает взгляд себе под ноги. Повернувшись на звук, вижу подходящего к нам Серебрякова.

– Наз, остынь. Пацан тебя не трогал, – проходя мимо друга, бросает, не глядя на того.

– Натан, тебе лучше уйти, парень, – теперь он обращается к моему спасителю.

– Может, я сам буду решать? – рычит тот в ответ, но уже не так воинственно. По всей видимости, Натан побаивается Серебрякова.

– Натан! – предупреждающе бросает Артем. Немного помедлив, Натан все же кивает.

– Приходи на ужин, завтра день рождения мамы, ты ведь помнишь, есть такая женщина на свете, – цедит сквозь зубы Натан, в то время как Наз порывается напасть на него. Но вовремя схвативший его за плечо Артем не дает этого сделать.

– Лейла, идем, – проходя мимо, Натан трогает меня за плечо.

– Лейла никуда не пойдет, – раздается из-за спины рычание Назара.

– Прости, Натан, я здесь работаю. У меня смена, – выговариваю дрожащим от волнения голосом. Натан кивает, грустно улыбнувшись.

– Держись подальше от этого у*бка, – кивнув в сторону Назара, парень удаляется, а я смотрю ему вслед, думая, до чего же он похож на старшего брата – такой же упрямый и дерзкий. Бедные их родители.

– Назар, стой, – раздается вдруг громкий голос Серебрякова, от звучания которого я испуганно подскакиваю на месте, а в следующий момент мужская ладонь больно сжимает мое запястье.

– За мной иди, – рычит Рахманов над самым ухом, потянув за собой.

***

От испуга я сама не своя. Чувствую себя безвольной куклой. Что за дьявол вселился в этого мужчину? Откуда столько гнева и ярости? Чем я так насолила ему?! Грубо толкая меня в спину, Рахманов заставляет пробираться сквозь толпу на танцполе, направляя в сторону коридора. Схватив меня за плечо, заставляет остановиться. Пнув ногой дверь, заталкивает внутрь темного помещения. Не успеваю опомниться, как дверь захлопывается за спиной, раздается щелчок замка, и я остаюсь в кромешной темноте.

Страх острыми иглами впивается в мое сердце, заставляя кровь леденеть в жилах. Не помня себя от ужаса, срываюсь к двери, лихорадочно тряся ручку.

– Откройте! Назар! – кричу во все горло, тарабаню в деревянную поверхность что есть мочи. Только вот Назара уже и след простыл. Из-за двери доносится оглушительный шум музыки, и меня вряд ли кто-то услышит в этой какофонии.

– Назар! Открой! – понимаю, что бесполезно, но все равно кричу, пытаюсь сделать хоть что-то. Но меня не слышат. Обернувшись, пытаюсь рассмотреть в темноте какие-нибудь силуэты, но вокруг непроглядная тьма. Двигаюсь вдоль стены, пытаясь нащупать руками выключатель. Споткнувшись обо что-то твердое, почти падаю, спустя несколько секунд наконец получается включить свет.

Комнату заливает приглушенным светом, и по окружающему интерьеру я понимаю, что это одна из ВИП-комнат. Посреди помещения – круглая кровать, напротив которой расположен небольшой пилон. Что задумал этот сумасшедший? От догадки, вспыхнувшей в голове, мне становится дико не по себе. Холодок бежит по позвоночнику, проникая в каждую клеточку организма. Мне страшно. А когда раздается звук открываемого замка, я не нахожу ничего лучше, как отойти в угол комнаты, подальше от входа.

– Заходите, – раздается требовательный голос Назара, и спустя несколько мгновений в комнате появляются два высоких мужчины в форме охранников нашего клуба. Я не знаю их, но один только вид этих бугаев заставляет ноги трястись от страха.

– Ну, что спряталась, Бобер, – найдя меня глазами, ухмыляется Назар. Прикрыв за собой дверь, падает на кровать. Сложив под головой руки, впивается в меня колючим взглядом.

– Раздевайся, – бросает хрипло. Не веря собственным ушам, остаюсь неподвижной.

– Что?

Рахманов молчит. Только его колючий взгляд заставляет ежиться.

– Ну, раз не хотела целоваться со мной, будешь делать это вот с ними, – указывает кивком головы на охранников, стоящих с другой стороны кровати, будто два истукана. Мне становится и вовсе не по себе. И, по всей видимости, моя реакция веселит Назара. Довольно ухмыльнувшись, он подмигивает мне.

– Н-н-азар, хватит этого, – прижав к груди дрожащие руки, произношу онемевшими губами. – Я не стану ни с кем целоваться. Отпустите меня, – чувствую, как силы покидают меня, вытесняемые заполонившей организм паникой. Мой голос дрожит, я без конца заикаюсь. Я знаю, что выгляжу очень жалко, но то, что он говорит – ужасно. Вот только Назара ни капельки не трогают мои мольбы. На губах мужчины гадкая улыбка. Он смотрит на меня так насмешливо, как будто наперед знает, что мне конец, и с садистским удовольствием наслаждается своей игрой в «кошки-мышки».

Господи, неужели все повторяется снова? Весь этот кошмар. Пусть лучше убьют на месте! Слезы текут ручьем, когда до меня доходит истина. Что бы я ни сделала, как бы ни умоляла, он не отпустит. Этот избалованный жизнью мужчина – маленький эгоистичный ребенок. Пока вдоволь не наиграется в любимую игрушку, не успокоится. А игру он затеял очень жестокую. Подбородок дрожит, а сердце колотится так сильно, что я чувствую его удары на уровне горла. Смотрю немигающим взглядом, не веря собственным глазам. Они раздеваются. Эти огромные куски тестостерона стягивают с себя футболки, подхихикивая, переглядываясь между собой. Они в самом деле собираются это делать со мной вдвоем?

– Раздевайся быстрей, а то сейчас они помогут тебе, – бросает раздраженно, поднимаясь с кровати. По всей видимости, Назару наскучила прелюдия, он жаждет хлеба и зрелищ. Приблизившись ко мне, усаживается рядом. Ухватив за подбородок, приподнимает мое лицо, заставляя посмотреть на него. В холодной синеве его глаз я нахожу предвкушение удовольствия. Он наслаждается моими слезами, упивается своим превосходством над загнанной в ловушку жертвой. Чертов извращенец, он кайфует от этого.

– Тр*хнешься с ними, а я посмотрю. Стоишь ли ты моего внимания… – его губы кривит самодовольная улыбка, лишающая меня последней капли надежды на спасение.

– Н-не надо, – плачу, судорожно обнимаю себя за плечи.

– Да ладно тебе, – слегка склонив голову вбок, протягивает недоверчиво. – Как мило с Натаном себя вела, прижималась к нему, как сучка… А меня поцеловать противно было. Так вот, я предложил тебе вариант получше! – восклицает вдруг, разведя руки в стороны. – Ты снова недовольна, Бобер, ты такая привереда, – хмурится. Дотянувшись, ведет пальцем по ключице, оттягивая вниз ворот футболки.

– Раздевайся, – изогнув бровь, жестким тоном. Отстранившись, отходит на пару шагов.

– Н-е-ет, не делайте этого, п-пожалуйста, я не флиртовала с вашим братом, – продолжаю умолять его, сотрясаясь всем телом. Обернувшись, Назар впивается в меня гневным взглядом.

– Он не мой брат, – рычит сквозь зубы.

– Будете делать это на кровати,– обращается к охранникам, успевшим к этому времени стянуть с себя штаны. Задыхаясь от страха, лихорадочно пытаюсь сообразить, как отсюда убежать.

– Х-хорошо, не брат. Натан… я его только сегодня впервые увидела. Между нами ничего нет… – поднимаясь на ватные ноги, шепчу, осматривая комнату. Но понимаю, что сбежать вряд ли удастся. Вход перекрыт Назаром, а тут еще эти двое, – вряд ли меня выпустят.

Назар молчит. Опершись плечом о стену, смотрит на меня, прищурившись.

– Черт, раздевайся, хватит скулить, – выходя из себя, бросает он. – Или это сделаю я, – едкий смешок срывается с его губ. Назар отталкивается от стены, направляясь в мою сторону.

– Животное, – цежу сквозь слезы. Сорвавшись с места, пытаюсь добежать до двери, но он перехватывает меня. Схватив за руку, прижимает к себе.

Все. Выхода нет. Мне не избежать этой участи. Меня накрывает паникой. Я начинаю рыдать, сотрясаясь всем телом. Не могу предпринять даже малейшей попытки отстраниться, пока он стягивает с меня футболку, продолжая удерживать в руках. Мои слезы веселят его, он хохочет, как умалишенный, и этот смех, будто яд, проникает в меня. Собравшись с последними силами, пытаюсь его оттолкнуть. А когда у меня это не получается, вгрызаюсь в его руку. Зашипев от боли, он отпускает меня, а я, воспользовавшись ситуацией, отскакиваю в сторону. Моя футболка на полу, я стою перед ним, рвано дыша, смотрю испуганно на то, как он, осмотрев свою рану, возвращает ко мне гневный взгляд. Думаю о том, что теперь мне точно конец. Сейчас к делу подключатся амбалы Назара и, скрутив меня в бараний рог, исполнят задуманное. Но… ничего не происходит. Никто не хватает меня, не делает больно, не пытается сорвать последние остатки одежды. Он все так же стоит, будто каменное изваяние, прожигая меня ненавидящим взглядом. Обессилев, закрываю глаза, покорно ожидая своей участи. А в следующее мгновение происходит нечто безумно странное. Он опять начинает хохотать. Громко, заливисто.

– Да уж, сиськи крутые, троечка – угадал, – произносит довольно, а я прижимаю к груди ладони, пытаясь отдышаться. От непредсказуемости этого человека мне становится вовсе не по себе. Что у него на уме? Когда он наиграется и закончит со всем этим ужасом? Пусть уже быстрее все делает и не мучает меня. Чувствую, как стекая по щекам, на грудь капают слезы, закрываю ладонями лицо, пытаюсь отстраниться, отгородиться мысленно от этого кошмара. В комнате повисает тишина. Я не знаю, что происходит вокруг, да и знать не хочу. Плачу, не могу остановиться. Внезапно кто-то касается моего плеча. Вздрогнув от страха, пытаюсь отстраниться, но мужские руки не дают мне сделать этого. Оттянув мою ладонь, заставляет посмотреть ему в глаза.

– Испугалась? – спрашивает вдруг севшим голосом. Не понимаю, о чем он. Смотрю сквозь пелену в его ставший вдруг грустным взгляд и не знаю, что сказать. Вижу, как дергается уголок его губ. Секундный жест, но я замечаю резкую перемену в нем. Назар вдруг подталкивает меня к стене. Обернувшись к кровати, на которой все еще сидят мужчины, рычит.

– Чего расселись, идиоты, пошли отсюда.

Охранники начинают быстро собирать одежду и спустя несколько секунд покидают комнату. А я, смотря на это, вдруг чувствую, как последние силы покидают мой организм. Сползая, как желе, по стенке, прижимаю ладони к губам, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

Взяв с пола мою футболку, Рахманов подходит ко мне. Присев передо мной так, что наши глаза находятся на одном уровне, бросает мне одежду.

– Да пошутил я, Бобер, расслабься, – подмигивает, кривя губы в ухмылке. А потом, поднявшись, выходит из комнаты, оставляя меня одну, задыхающуюся от рвущихся из груди рыданий.

ГЛАВА 5

Меня трясло до вечера следующего дня. Я была так напугана, так взволновала, что никак не могла прийти в себя. Не знаю, каким чудом удалось сдержаться и не убежать из клуба сразу после того, как он отпустил меня из той злополучной комнаты. Кое-как доработав смену, я собрала все вещи из своего шкафчика и с мыслью, что никогда не вернусь сюда, поспешила убраться.

До самого утра я проплакала в подушку. Никак не могла понять, за что мне все это? Почему у меня не может быть в жизни все спокойно и хорошо, так как это бывает у других людей? Не успела я нарадоваться хорошей работе, так попался скотина начальник.

Я никак не могла понять Рахманова. Почему он поступал так со мной? Что я такого сделала ему? Чем не угодила? С первого дня он относился ко мне неуважительно, я бы даже сказала – по-скотски. Но то, что произошло вчерашним вечером, было отвратительным. Такое простить просто невозможно. За что он так унизил меня? Избалованный деньгами мужчина считает, что ему позволено делать все, что он пожелает. Ужасно то, что у таких, как Назар, нет никакой грани между «хорошо» и «плохо». Нет моральных норм, нет четких границ между «дозволено» и «нельзя». Он делает все, что хочет, и ни с кем не считается. У такого, как он, нет сердца, а тем более совести.

Я представить не могла, какой дьявол сидит внутри него. Не понимала его действий. Ни целей первоначальных, ни того, почему он вдруг остановился, не закончив начатое. Но я была несказанно рада, что все обошлось. И больше не хотела подвергать себя риску. Хватит с меня острых ощущений, хватит оскорблений и издевательств. Ни одна даже самая большая в мире зарплата этого не стоит.

Утром следующего дня мы отправились с малышкой на прием к педиатру, на котором доктор дала нам разрешение на посещение сада. После больницы мы с Морковкой зашли в парк покормить местных лебедей. Состояние у меня было разбитое.

Я пыталась держаться. Не раскисать. Но перспектива вырисовывалась удручающая. На работу вернуться я просто не могла. Страх пережить снова подобное заставлял мои ноги дрожать. Пока Соня играла со сверстниками на площадке, я, обдумав все, пришла к выводу, что придется мне распрощаться с этим клубом. Слишком уж много требует он за зарплату мечты.

Выбрав в списке контактов администратора Элю, громко выдохнув, набрала ее номер.

– Лейла, что-то срочное? Я сейчас очень занята, – раздалось в динамике не особо приветливое. Удивительно, эта женщина вообще отдыхает когда-либо?

– Да, Эля, прости. Но я хотела сказать, что приняла решение уйти из клуба. Простите, но я не приду на смену, – произношу и замираю. Боже, почему мне кажется, будто я ломаю своими руками единственную надежду на светлое будущее? Кто же отказывается от работы с такой-то зарплатой? Но уже в следующую секунду я воскрешаю в памяти события вчерашнего вечера и убеждаюсь снова, что это единственное правильное решение.

– Что? Лейла, какого черта? Кто так делает? Нет, погоди, – осознав услышанное, Эля приходит в негодование.

– Простите, я не права. Я должна была заранее предупредить, но кое-что случилось… – замолкаю, не знаю, как ей объяснить. Не хочу говорить о Рахманове. – Я просто не могу прийти, поверьте, Эля, у меня веская причина…

– Так, ладно, – перебивает, не дав договорить. – Сейчас я разгребусь с ненадежным поставщиками, а потом займусь тобой. Дай мне пять минут, – произносит она и бросает трубку. А я, выдохнув в облегчении, только сейчас понимаю, что сидела все это время, сжав до боли кулаки.

Спустя полчаса мы с Соней отправились домой, зайдя по пути в продуктовый. Бытовые трудности и обязанности сами по себе не решатся. Как всегда, меня ждет готовка обеда и ужина, ну, а если особенно не повезет, то и бабушка добавит перчинки этому и без того сложному дню. Занятая грустными мыслями, не замечаю, как мы добираемся до дома. А когда вижу припаркованный у подъезда красный форд, сердце в пятки уходит.

Возле машины, сложив на груди руки и нервно постукивая каблуком об асфальт, по всей видимости, в ожидании меня, стоит Эля.

– Ну, привет, – произносит она, когда я наконец-то приближаюсь.

– Добрый день, зря вы приехали… – понимаю цель ее появления здесь. Вот только вряд ли Эле удастся изменить принятое мной решение.

– Да уж нет, – качает укоризненно головой, окидывая меня строгим взглядом. – Я познакомилась с твоей… бабушкой? – как-то неуверенно. По всей видимости, старуха не очень-то гостеприимно встретила Элю, раз она не может поверить в то, что она моя родственница.

– Оу, не стоило вам туда заходить, – шепчу, с ужасом представляя, что же могла такого сказать баба Галя. Эля усмехается. Осмотревшись по сторонам, кивает в сторону лавочки в другом конце двора.

– Присядем?

– Да, конечно, – тяжело вздохнув, все же соглашаюсь. Понимаю, что не избежать разговора. Наклонившись, шепчу малышке:

– Сонечка, хочешь поиграть еще?

– Да, мамочка, – кивнув, улыбается дочка. Забрав из моей сумки маленький резиновый мячик, убегает в сторону играющих на детской площадке детей.

– Красивая девчонка, на тебя очень похожа, – произносит Эля, задумчиво глядя на то, как Соня, радостно подпрыгивая, несется к своему другу Ване из третьей квартиры.

– Эля, я знаю, зачем вы здесь, – перехожу сразу к главной теме. – Но я не вернусь, – поднимаю на нее глаза. Судя по выражению лица женщины, она ни на секунду не прониклась моими словами.

– И чего ты взбрыкнула? – ее вопрос – будто насмешка. Бросив красноречивый взгляд в сторону моей квартиры, возвращает внимание ко мне. А я начинаю вдруг чувствовать себя дискомфортно. Мне стыдно, не понимаю даже, за что именно. За свое убогое жилье? За сумасшедшую старуху?

– Понятно, – протягивает задумчиво Эля, заметив, как я потупила взгляд. – Назар?

При звучании его имени тело покрывают мурашки. И это совершенно не приятное чувство.

– Да, – срывается шепот. Это слово дается с трудом, будто наждачкой царапает глотку.

– Поделишься? – ничуть не удивившись, спрашивает она.

– Может, вы у него спросите? Я сама не понимаю, что это было… – мне не хочется вспоминать о произошедшем, а уж тем более говорить. Но Эля не спускает с меня грозного взгляда, и я понимаю, что деваться мне некуда. Рассказав ей обо всем, стараясь сократить свое повествование до минимума, замолкаю. Внутри все закипает после произнесенных слов. Будто весь этот ужас я снова только что пережила.

После моего рассказа Эля несколько минут молчит. Отвернувшись, смотрит в сторону площадки.

– Лейла, – произносит вдруг, обернувшись. В ее взгляде столько доброты, что у меня сердце начинает щемить. – Я обещаю, этот говнюк больше тебя не обидит. Я поговорю с ним, если надо – поговорю с Серебряковым, – Эля поворачивается ко мне.

– Назар – еще та задница. Прости за мой французский, только этим емким словом можно дать ему точную характеристику, – смеется она. – Но он не плохой. Я не буду рассказывать тебе подробности его жизни, не потому что не хочу, не имею права. Но я знаю о нем многое, о его семье. У Назара очень непросто все… – меня злят ее слова, раздражает то, что она его еще и мучеником выставляет. Эля замечает мою реакцию, спешит исправиться.

– Нет, не подумай, я его не оправдываю ничуть. Я верю тебе. Знаю, как иногда он может сходить с ума. Но я говорю это к тому, чтобы ты понимала, Назар – не такой подонок, каким хочет казаться. И все, произошедшее вчерашним вечером, было гадкой, но шуткой… с самого начала. Он бы ничего тебе не сделал и не дал никому…

Слова Эли ничуть не трогают меня, не внушают доверия. Я не изменю своего решения, не хочу даже пытаться понять этого человека. Подонок он или нет, мне все равно.

– Но это не меняет ничего. Я не смогу даже смотреть на него. Я… – мой голос начинает дрожать. Мне обидно, что Эля не понимает, насколько это страшно – пережить вот такое. Насколько это заставляет чувствовать себя разбитой.

– Послушай, Лейла, – она снова перебивает меня. Повернувшись, накрывает своей ладонью мою руку, отчего я рефлекторно вздрагиваю. – Ты спасла мою задницу. Да что там, ты спасла наш клуб, вытащила его на новый уровень. Посмотри, вот, – отвернувшись, копается в своей сумке, а спустя несколько секунд выуживает оттуда журнал. – Вот, – перелистнув пару страниц, тычет пальцем в фото. Присмотревшись к снимку, я узнаю наш клуб, точнее – гостей со вчерашней вечеринки и официантов с моими рисунками на телах.

– Благодаря тебе мы попали в лучшие таблоиды! – Элин голос полон восторга, она буквально светится от радости.

– Я рада, правда. Но я больше ничем вам не могу помочь… – вырвав ладонь из ее хватки, поднимаюсь на ноги. Забрав с лавочки свою сумку, поворачиваюсь к детской площадке, собираясь позвать Соню, но Эля, поняв, что уговорить меня не вышло, использует последний козырь.

– Я повышаю тебе зарплату! – вдруг восклицает она, а я дышать перестаю. Замираю, но не оборачиваюсь.

– В три раза! – добавляет она. Молчу. Опустив глаза, нервно заламываю пальцы. Черт, это просто сногсшибательное предложение. С такой зарплатой уже в конце месяца я смогла бы переехать от бабушки.

– Лейла, я видела то, в каких условиях ты живешь… видела твою бабушку… Ты же хочешь выбраться из этой дыры, девочка?

***

Я дура. Идиотка. Возможно, так назовут меня все. И будут правы. Но я отказала ей. Признаюсь, было сложно… Но… я не смогла…

Несколько лет назад со мной случилась беда. Случилось непоправимое, то, что изменило мою жизнь и ее восприятие. После того злополучного случая я поняла одно. Некоторым людям можно делать безнаказанно абсолютно все. Если ты богат, успешен, ты – бог. Ты выше закона, выше справедливости. Тот ублюдок был похож на Назара. Такой же избалованный жизнью, такой же циничный эгоист. Он захотел, и все. Больше ничего его не волновало. Несмотря на то, что я не давала никакого повода думать обо мне как о легкодоступной девушке, оказывающей ему знаки внимания, несмотря на то, что я избегала общения с ним, как могла, он все равно не отпустил меня. Не успокоился, пока не взял то, что хотел. Пока не насытился вдоволь, не разрушил меня, а потом выбросил, как ненужный мусор. В глазах таких мужчин, как Назар, такие девушки, как я – лишь игрушка. С первого дня он выбрал меня целью для издевательств и продолжает играть, как бы я тихо не вела себя. Вчера все оказалось шуткой. Но завтра все может закончиться не так радужно. Такого «сюрприза» от судьбы я второй раз просто не переживу.

Вернувшись домой с Соней, я отправилась в кухню. К счастью, бабушки не было дома до позднего вечера. Меня терзали сомнения, не переставая. Занимаясь делами, я без конца прокручивала в голове разговор с Элей. Ее обещание повышения зарплаты – будто маленький червячок, приносило мне большой дискомфорт. Соблазн был так велик, но здравый разум и страх не позволили мне поддаться искушению.

Следующим утром мы поднялись с Соней как никогда рано. Позавтракав, пока грымза-старуха еще спала, вышли на улицу. Находиться дома с ней не хотелось, поэтому, пока малышка резвилась на площадке с другими детками, я, устроившись на лавочке, изучала на Авито объявления по поводу работы. Вот только ничего подходящего никак найти не могла. То опыта работы не хватало, то зарплату предлагали до обидного маленькую. Подняв глаза, с грустью посмотрела на Сонечку, которая в этот момент строила замок из песка. И как мне ребенка-то поднимать, если сама еле концы с концами свожу? Как мне выбраться из бесконечно черной полосы?

– Лейла, – громкий мужской голос вырвал меня из грустных дум. Обернувшись, едва ли не ахнула от удивления, увидев стоящего у припаркованного на обочине мотоцикла Костю. Парень слезает с байка и направляется в мою сторону.

– Мама, посмотли, – вдруг подбегает ко мне Соня. Запрыгнув мне на колени, вертит в руках перед моими глазами маленькую куколку.

– Это Аня мне подалила, у нее таких много, – смотря на игрушку, восторженно восклицает она.

– Сонечка, поиграй куклой, но потом отдай Ане. Обещаю, мы сами купим тебе такую, – немного остужаю пыл дочки. Зная скандалистку соседку, маму Ани, уверена, той не понравится новость, что дочка раздаривает купленные ей игрушки.

– Холосо, мама, только обесяй, что купишь! – Соня смотрит на меня строгим взглядом, будто не верит в обещание.

– Конечно, дочка, – поцеловав ее, отпускаю.

– Привет, – раздается над головой Костин голос. Поднимаю глаза, с удивлением отмечаю лучезарную улыбку на губах мужчины, с любопытством рассматривающего ребенка.

– Привет, красотка, – обращается к ней, присаживаясь рядышком на колени. – Как тебя зовут?

Соня с интересом рассматривает мотоциклетное облачение Кости.

– Плинцесса София, а ты кто такой? – хмурит бровки, уперев в бока руки.

– А я – верный слуга твоей мамы. Прибыл, чтобы забрать ее ненадолго и отвести туда, где ее очень ждут, – улыбаясь во все тридцать два, заявляет этот наглец.

– Заблать? – протягивает недовольно. – Нет, я не отдам мою маму, – обхватив ручками мои ноги, смотрит на Костю, как будто он Баба Яга.

– Морковка, пойди, поиграй в песочке, вон, Мира вышла. А я сейчас подойду к тебе, – отстраняю ребенка. Бросив напоследок подозрительный взгляд в сторону Кости, Соня уходит на площадку.

– И когда ты все успеваешь, красотка? – ухмыляется Костя, смотря вслед Соне. Пожимаю плечами. Не знаю, что ему сказать. Шутить и выдавать остроумный ответ сейчас нет никакого желания.

– Ты меня бросить решила? – вдруг спрашивает он, присаживаясь рядом.

– Что? – перевожу на него удивленный взгляд. Костя смеется, стягивая с кистей рук кожаные перчатки.

– Сбежала, даже не попрощавшись, пока я набирался храбрости пригласить тебя на свидание… – протягивает с наигранной обидой в голосе. Понимаю, зачем он явился на самом деле. А слова о свидании – лишь способ отвлечь меня и разговорить.

– Костя, ты по поручению Эли? Так вот, я ей уже все сказала. Я не вернусь в клуб, – не желая дальше играть эту комедию, отвечаю ему.

– Я не по поручению Эли, я по требованию всех ребят, – будто ни в чем не бывало, отвечает он. – А еще по своему желанию, – подмигнув, Костя не отпускает моего взгляда. – Лейла, я не знал о произошедшем. Заметил, что ты остаток вечера была притихшей, но думал, что дело просто в плохом настроении, – парень хмурится, выглядя при этом крайне подавленным. – Поверь, если бы я знал, я бы не допустил подобного. Втащил бы придурку по первое число.

– Ага, и вылетел бы пробкой вслед за мной, – нервный смешок срывается с губ. Только вот Косте совсем не смешно.

– Да и черт с ним, – кривится он. – Лейла, я прошлого не могу изменить, к сожалению, но обещаю, он больше не сделает тебе плохо. Я буду рядом с тобой каждую минуту. А когда мы будем работать на разных территориях, вдруг что случится, тут же звони. Я брошу все и прибегу. Даю тебе слово! – Костя ни на секунду не отпускает моего взгляда. В его глазах столько уверенности и готовности выполнять свои обещания! Мне становится не по себе. Никто никогда еще не заступался за меня, не защищал, поэтому я не знаю, как реагировать на подобные слова.

– Спасибо тебе. Ты очень хороший друг, правда, – нервная улыбка кривит мои губы, а голос предательски тих. – Но я не смогу. Этот человек очень напугал меня и унизил. Я не знаю, отчего он такой. То ли деньги кружат ему голову, то ли он просто по жизни такая сволочь, но я не хочу больше испытывать на себе его чувство юмора, – мне дико неуютно и стыдно говорить с Костей о произошедшем. Чувствую, как щеки заливает румянцем, пытаюсь отвернуться, но Костя не дает этого сделать. Прикоснувшись к моему плечу, несильно, но сжимает его.

– Лейла, они поднимают тебе зарплату, в три раза. Это повод задуматься. Не глупи. Тебе все обещают, что такого не повторится. Поверь, Рахманов м*дак, но он не подлый, не мстительный. Ты попала ему под горячую руку. Да, он поступил ужасно, но тебе нужны деньги. А нам нужна ты. Возвращайся, я обещаю стать твоим личным бодигардом, – его улыбка такая теплая, а во взгляде столько нежности, что дух захватывает. Мне вдруг захотелось расплакаться. И убежать.

– Костя, спасибо большое, – прочистив горло, вырываюсь из его хватки. – Но я не смогу, – покачав головой, смотрю на него убитым взглядом. Как бы ни старалась, не могу. Мне нужно срочно уйти. Спрятаться. Окликнув Соню, зову ее. Как только дочка подходит, беру ее за руку, направляясь домой.

– Лейла! – летит с спину его голос. – Я никуда не уеду. Буду сидеть здесь, под твоими окнами, и ждать, когда ты согласишься!

Остановившись, смотрю себе под ноги. Глупость какая. И чего он прицепился ко мне?

– Но у тебя смена через два часа, – кричу ему, не оборачиваясь.

– Да, и меня точно уволят, если не выйду, – подтверждает мои слова до странности довольным тоном. Упрямый парень даже не думает сдаваться. Но, несмотря на все уговоры и обещания, я не могу. Боюсь.

Оставляю Костю одного. Поднявшись с Соней по лестнице, захожу в квартиру. Вот только желаемого спокойствия и здесь не найти.

– Лейка! – раздается громкий голос старухи, как только мы появляемся в коридоре. – Где деньги? Завтра десятое число, мне квартплату нести! – спустя пару секунд она выходит из комнаты и, остановившись посреди коридора, впивается в меня гневным взглядом.

– Сейчас отдам, сколько с меня? – отвечаю спокойным тоном. Убрав нашу с Соней обувь в шкаф, пытаюсь пройти мимо бабушки в свою комнату. Но она даже не думает освобождать мне путь.

– Шесть тысяч, – произносит довольным тоном, улыбаясь.

– Так много? Но…

– Что «но»? – тут же перебивает меня. Теперь в ее голосе, как и во взгляде, я читаю угрозу. – Хочешь, чтобы я, старая пенсионерка, оплачивала ваше проживание? Да сейчас прям!

– Бабушка, но мы же всегда пополам платили. У меня нет таких денег… – растерянная и взволнованная, лихорадочно вспоминаю, сколько денег у меня осталось в шкатулке. Там, по-моему, и шести тысяч вряд ли наберется. И если я их все отдам, жить нам с Сонечкой будет не на что.

– Да плевать мне. Если нет, выметайся со своим ублюдком из моего дома! – рассвирепев вконец, разражается дикой бранью. – Еще я не кормила дармоедов!

– Хватит! Хватит обзывать меня и моего ребенка! – вдруг терпению приходит конец. Так много оскорблений выпало на мою голову за последние дни, что вытерпеть еще и ее издевательства я просто не смогу. Оттолкнув от себя старуху, прохожу в комнату. Открыв шкафчик стола, вытягиваю дрожащими от нервов руками шкатулку. Вытряхнув все ее содержимое на кровать, возвращаю взгляд к входу, туда, где, уперев в бока руки, стоит старуха.

– Подавись своими деньгами! Хватит трогать меня! – собрав все банкноты, впихиваю ей в руки. Вытолкав за дверь, захлопываю ее. Не ожидая от меня такой наглости, бабушка приходит в себя не сразу. Только спустя минуту начинает тарабанить в дверь, крича на меня с новой силой. Обвиняя в хамстве и наглости. Притянув к себе дрожащую от страха малышку, усаживаюсь вместе с ней на кровать. Уткнувшись носом в пушистый пух ее волос, зажмуриваюсь. Боже, как я устала от всего этого! Как сложно быть сильной, когда вокруг все так и норовят подставить тебе подножку или отвесить оплеуху.

– Не плачь, моя маленькая, – прочистив горло, успокаиваю дочку. Отстранившись, заглядываю в ее заплаканные глазки. – У нас с тобой все наладится. Мы больше не будем жить с этой ужасной женщиной, поняла?

Соня, шмыгнув носиком, кивает. Смотрит на меня, широко раскрыв глазки.

– Мама, нас спасет твой плинц? – спрашивает дочка. Я первые секунды не пойму, о чем она говорит. А когда до меня доходит, подскакиваю с кровати и несусь к окну. Выглянув во двор, вижу, что Костя, как и обещал, стоит на том же месте. Сложив на груди руки, задумчиво смотрит вдаль.

Так ли страшно все, как мне казалось с утра? Меня поддерживает весь коллектив «Майями». Сама Эля приезжала на разговор. А Костя… этот добрый жизнерадостный парень с готовностью жертвует ради меня своей работой. Боже, разве нужны еще доказательства того, что я должна вернуться? Тем более меня обещают защищать и уверяют, что Рахманов больше не потревожит меня.

Сорвавшись к шкафу, распахиваю дверцу. Скидываю с полок в спортивную сумку все, что может понадобиться мне в ближайшее время. Я возвращаюсь на работу. Соня сегодня побудет в саду при гостинице. А я придумаю, где нам пожить ближайшее до зарплаты время. Надев Соне рюкзак, прошу ее взять с собой одну самую любимую игрушку. Дождавшись, пока Морковка возьмет своего плюшевого ослика, беру ее за руку и, набрав в грудь побольше воздуха, открываю дверь. Не реагируя на отменную брань, летящую в нашу сторону, быстренько обуваю ребенка. Нацепив босоножки, выскакиваю за дверь и с горящими щеками и колотящимся сердцем в груди сбегаю вниз по лестнице.