Текст книги "Едем на Вял-озеро"

Автор книги: Вильям Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

6. ДВЕ АТАКИ

Отец с матерью только что вернулись из кино. Смеясь, вспоминали эпизоды из «Брильянтовой руки». Ваня тоже включился в разговор. Этот фильм он еще неделю назад посмотрел. Отец был в хорошем настроении, да и мать тоже. Лучшего момента для серьезного разговора не придумаешь.

Книжки и тетради были разложены на столе. Сразу видно, что человек корпел над домашним заданием. Как говорится, не за страх, а за совесть. Родители любят, когда дети учат уроки. Многие даже помогают. Ваня к родительской помощи редко прибегал. Отец кипятился, выходил из себя, объясняя трудную задачку по геометрии, а мать в математике слабо разбиралась. По остальным предметам Ване консультации не требовались.

После ужина мать уложила спать младшую сестренку и, подождав, когда она заснула, включила телевизор. Отец на тахте листал «Неделю», изредка бросая взгляды на экран.

Хотя уроки были сделаны, Ваня еще немного посидел за столом, обдумывая, с чего лучше начать разговор, потом сложил учебники в портфель, взял дневник и хотел было попросить отца подписать, но, вспомнив про тройку по литературе и двойку по алгебре, снова спрятал в портфель: сегодня такой дневник лучше не показывать.

– Как успехи? – глядя в еженедельник, спросил отец.

– Скоро будут годовые оценки выводить, – ответил Ваня, усаживаясь рядом с отцом. Мать сидела в кресле, у окна.

– Какими же отметками ты нас в этом году порадуешь?

– Известно какими: тройками, – сказала мать.

– Четверки тоже будут, – заметил Ваня. – И одна пятерка.

– По пению, – усмехнулся отец.

– По физкультуре, – сказал Ваня.

– На прошлом родительском собрании я разговаривала с Ниной Васильевной, – сказала мама. – Она говорит, что ты мог бы гораздо лучше заниматься… По геометрии у тебя ведь дела хуже всех!

– Что же это ты, а? – отец отложил «Неделю» в сторону и, слегка нахмурив брови, посмотрел на сына.

Отец у Вани высокий и широкоплечий. Руки большие, сильные. Волосы зачесаны назад, на лбу глубокая поперечная складка. Когда отец сердито хмурит широкие светлые брови, на переносице обозначается еще одна складка. Если на широком, с выпуклыми скулами лице отца появляются две складки, дела плохи.

– Хуже всех дела по геометрии у Толика Григорьева, – сказал Ваня. – У него три двойки подряд.

– С каких это пор мой сын стал равняться на худших?

Да, зря, пожалуй, Толика приплел… Толик Григорьев живет в этом же доме, на другой лестнице, и частенько заходит к ним. Отец у Григорьева военный, капитан. В комендатуре работает. Где бы он ни увидел сына, обязательно остановится и, мрачно глядя на него, скажет. «Иди, учи!». Он даже Первого мая, увидев Толика в сквере, напротив дома, скомандовал: «Иди, учи!». И бедный Толик поплелся домой, учить. Его так и звали во дворе: «Иди, учи!» – Подтянусь я по математике, – пообещал Ваня, мучительно думая, как бы поудачнее перевести разговор на другое.

– Мне надоело каждый раз краснеть на родительском собрании, – продолжала мама. – Другие мамы радуются за своих детей, а я сижу как на иголках… Ладно был бы какой-нибудь тупица, так нет ведь, все учителя в один голос говорят, что парень способный, но голова занята чем угодно, только не учебой.

Мама продолжала бы и дальше – отчитывать сына за школьные дела она любила, – но тут на экране появился подтянутый, во фраке Муслим Магомаев – и она замолчала.

– Насколько я помню, тупиц в нашем роду не было, – сказал отец. – Возьми Нину, твою сестренку – одни пятерки, да и я…

Тут Магомаев запел, и мама как нельзя кстати попросила:

– Помолчи, пожалуйста.

Отец замолчал, но его Муслим Магомаев совершенно не волновал, и он снова принялся листать еженедельник. Пока Магомаев пел, Ваня тщательно все обдумал и, когда певец, эффектно закончив арию, словно призрак, растаял на мерцающем экране, он начал издалека:

– Нина Васильевна вчера задала нам сочинение на вольную тему, так вот я хочу написать про тебя, папа… Помнишь, ты рассказывал, как во время войны в мои годы уже вовсю работал на Уральском металлургическом заводе? Сначала убирал мусор в цехе, потом тебя допустили к мартеновской печи уголь кидать…

– На долю моего поколения столько выпало… – оживился отец и даже газету отложил. Складка с переносицы исчезла. – Такие вот сопляки, как ты, автоматы собирали, самолеты, снаряды и патроны делали… В тринадцать лет я уже стоял у прокатного стана. А ты знаешь, что такое блюминг? Не знаешь? А я в твои годы весь его облазил вдоль и поперек! Да что говорить, у меня настоящего детства-то и не было. Не цените вы, разбойники, хорошей жизни, которую завоевали вам деды и отцы… Все вам дано. Все для вас. Одеты, обуты, сыты, разные там кружки, спортплощадки, викторины…

– Какие еще викторины? – удивился Ваня.

– Учитесь, живите и радуйтесь, – продолжал отец. – А нам, знаешь, когда пришлось сесть за парты? Года через три-четыре после войны. Мы сами для себя школы, техникумы, институты построили. Шутка ли сказать – всего лишь пять лет назад я заочно закончил техникум!

– А он геометрию и алгебру не может одолеть! – ввернула мама.

– Ты прав, папа, – со вздохом согласился Ваня. – Изнежила нас беспечная жизнь, избаловала. Живем на всем готовом, как говорила наша бабушка, катаемся, будто сыр в масле. Не испытываем мы никаких трудностей…

– Гляди, как заговорил! – удивился отец. – С чего бы это ты вдруг стал такой сознательный?

– А кто виноват? – перешел в наступление Ваня. – Вы виноваты! Родители, школа! Не создаете своим детям никаких трудностей… В магазин сбегать, за квартиру заплатить, ну, еще притащить из овощного пять килограммов картошки – вот и все наши трудности. А ведь мы способны и на большее.

– Ловлю на слове, – сказала мама.

– Почему мы с Андрюшкой хотели удрать в Атлантику?

– Не вспоминай лучше, – перебила мама.

– Пускай, пускай говорит, – заинтересованно сказал отец.

– Потому что захотелось с головой окунуться в суровые матросские будни… Мы же не пассажирами собирались плыть. Нам хотелось работать, на вахте в шторм стоять. В общем, вот что, нас с Андрюшкой взяли на месяц в экспедицию, на Север… – Заметив, что лица родителей вытянулись, Ваня улыбнулся. – Да не на Северный полюс. Тут и всего-то сутки езды на поезде от Ленинграда. В Мурманскую область.

– Вон куда он, оказывается, гнет, – сказал отец. – А я слушаю и все не могу взять в толк, с чего это ты такой рассудительный стал.

– Мы будем там работать мотористами. Мы с Андрюшкой уже три марки моторов как свои пальцы знаем.

– Я тебе покажу такой Север… – начала было мама, но отец перебил:

– Если их честь по чести берут, то почему бы…

– Что ты говоришь, Коля? – возмутилась мама. – Да мало ли что с ребенком может случиться? Я тут с ума сойду…

– Вот пожалуйста! – невесело улыбнулся Ваня. – А потом удивляются, почему родные дети из дому убегают…

– Марш спать! – скомандовала мама.

– Если сами не отпустите… – начал было Ваня, но мать округлила глаза и поджала губы, а это значило, что лучше замолчать и подчиниться.

– Я тебя веревкой привяжу к кровати, – сказала она. – И будешь сидеть дома как миленький!

– Ну это ты уж слишком, – вступился отец.

Лежа на кровати, Ваня слышал через приоткрытую дверь, как отец сказал:

– Ванюшка-то наш вырос. Мне понравилось, как он рассуждает.

– Он тебе с три короба наговорит, – сказала мама. – Когда ему что-нибудь нужно.

– Если их действительно берут, пускай едут…

– А вдруг с ними что-нибудь случится?

– Почему ты всегда предполагаешь самое худшее? Там ведь будут взрослые люди, и потом, Ваня уже не ребенок. Осенью в седьмой класс пойдет. Я в его годы…

– Слышала… Залезал на свой колоссальный блюминг! – сердито обрезала мама. – Я решительно против всяких экспедиций. Ты что, не знаешь его? Он ведь первый выдумщик и горячая головушка. Где какая-нибудь ужасная опасность – туда он, очертя голову и полезет. И ни один самый проницательный взрослый за ним не уследит! Уж я-то своего сына знаю.

– Ты не права, Зина…

Они заговорили тише, и слов стало не разобрать. Но было ясно, что голоса не раздраженные. Ваня отвернулся к стене и натянул жестковатое одеяло на голову. На губах довольная улыбка. За окном чуть слышно шуршали машины, на Литейном звякал трамвай, во дворе под гитару негромко пели. Напротив, на узкой кровати, ровно дышала девятилетняя сестренка Нина. Она всегда засыпала быстро и без хлопот. Видно, Нинке снился очень вкусный сон, потому что она то и дело сладко причмокивала.

Уже засыпая, Ваня подумал, что, пожалуй, сегодня он выиграл бой.

Андрей Пирожков, верный своему слову, тоже в этот вечер двинулся в атаку на родителей. Правда, сначала он решил заручиться твердым согласием сестры. Валя сидела в своей комнате с окнами во двор и стучала на пишущей машинке. Уж который раз заново перепечатывала свою статью в научный журнал. Андрей как-то заглянул в черновики, но ничего не понял; на страницах мелькали неизвестные слова: «зоопланктон, фитопланктон, бентос…» Услышав шаги, Валя подняла голову и поверх очков не очень-то приветливо посмотрела на брата. В очках отразились сразу две маленькие настольные лампы.

– Я ведь работаю, – сказала она.

– Ничего, я подожду…

– Над душой стоять будешь?

– Я журнал посмотрю, – сказал Андрей.

Отодвинув отпечатанные на машинке листы, он поудобнее уселся на широкую тахту. Причем с таким видом, дескать, работай, а я могу до утра ждать. Валя взглянула на него и продолжала стучать на машинке. Печатала она двумя пальцами и часто исправляла текст шариковой ручкой. В книжном шкафу за стеклянными дверцами золотом поблескивали корешки Большой Советской Энциклопедии. Журнал Андрей уже читал. Достав третий том Энциклопедии, он открыл наугад и стал читать про армянского царя Арташеса I, жившего еще до нашей эры. Узнав, что Арташес избавил армянский народ от селевкидов и провозгласил независимость, Андрей перевернул еще несколько страниц и стал читать про артиллерию, изредка бросая взгляды на сестру.

У кандидата биологических наук Валентины Гавриловны Пирожковой темно-русые волосы, коричневые глаза. Когда она снимает очки с выпуклыми линзами, трудно поверить, что она серьезный научный работник. Глаза становятся смешливыми, лицо добродушным. Она скорее похожа на спортсменку, увлекающуюся бегом на длинные дистанции. Валентина Гавриловна действительно занимается спортом, только не легкой атлетикой, а лыжами.

На Карельском перешейке есть большое красивое озеро Пуннус. На берегу расположилась биологическая станция. Здесь, в лабораториях, большую часть своего времени и проводит Андрюшина сестра.

Иногда летом Андрей с отцом приезжают к Валентине Гавриловне. Отцу очень нравится озеро и его окрестности. Он даже попробовал один раз порыбачить на лодке, но ни одной рыбины не поймал. И потом долго подтрунивал над своей ученой дочерью, дескать, сколько уже лет все ищете какую-то микроскопическую инфузорию, а самого главного – рыбы – в вашем озере нет…

На самом деле рыба водилась в озере. Просто отец Андрея не был настоящим рыбаком.

– Опять будешь приставать с этой экспедицией? – спросила Валя, откинувшись на спинку стула и сняв очки. – Я же тебе сто раз объясняла: начальник категорически против. Я всячески пробовала уломать – ни в какую. Говорит, даже поседел из-за того мальчика, который два года назад утонул. Ну что я еще могу сделать?

– Можешь, – сказал Андрей, захлопнув Энциклопедию. – Скажи родителям, что нас с Ваней берут…

– Ты же знаешь, я не умею врать.

– Один-то раз можно?

– Допустим, я скажу… А дальше? В экспедицию вас не возьмут, Назаров человек с твердым характером. Тут же вам от ворот поворот. Опять из дому убежите?

– Если ты отцу и матери скажешь, что нас берут в экспедицию, какой же это будет побег?

– В логике тебе, Андрюшенька, не откажешь, – улыбнулась Валя. – Поверь мне, вы сроду не доберетесь до Вял-озера. И потом, оно огромное, почти двести километров в окружности. Я и сама еще толком не знаю, где на этот раз наши разбили лагерь. От Умбы, наверное, лишь на вертолете туда попадешь и то, если летчик знает маршрут. А дороги там такие, что лесовозы с трудом пробираются.

– Как добраться – это наша забота, – сказал Андрей. – Я тебя прошу такую малость: скажи, что нас зачислили мотористами. Мы в моторах не хуже ваших рабочих разбираемся. Хочешь, прокатим тебя по Неве? Мы уже договорились с Костиным отцом – на один день лодка будет в нашем распоряжении.

– Если вы думаете, что экспедиция – это курорт, то глубоко заблуждаетесь, дорогие мальчики. Не будь работа, я ни за что не поехала бы на это озеро… Это же дикий, суровый Север! Тундра! За все лето в прошлом году так и не удалось ни разу выкупаться. Да что выкупаться! Спать приходится в свитере и в спальном мешке. А комары? Ты никогда в жизни не видел таких огромных нахальных комаров! Их там тучи несметные. От одного их звона можно с ума сойти! Они лезут в рот, нос, уши, а кусают, как слепни… Помнишь, я вернулась домой вся в волдырях? От ядовитой жидкости, которой мы натираем там лицо и руки, слезла вся кожа. А ты надевал когда-нибудь накомарник? Дышать нечем и темно. Вы через три дня волками взвоете и будете умолять, чтобы вас немедленно отправили в родной теплый Ленинград. Взрослые и то, бывает, не выдерживают. А отправить вас назад никто не сможет. Вертолет прилетает один раз в месяц…

– Столько ужасов на ночь… Мне кошмары будут сниться, – сказал Андрей. – Так вот запомни: мы с Ваней не боимся никаких трудностей. Думаешь, в трюме, спрятавшись в бочке, каждый сможет сутки просидеть? А мы просидели. И если бы я не оставил эту записку, стояли бы на палубе рыболовного сейнера и все муссоны и пассаты Атлантики дули бы на нас…

– Путешественник! – улыбнулась Валя. – Все морские ветры перепутал.

– Муссон дует в одну сторону.

– В какую же и когда?

– Забыл, – сказал Андрей.

– Запомни: зимой муссон дует с суши на море, а летом наоборот. А пассат…

– …постоянно дует от тропиков к экватору, – сказал Андрей.

– Верно.

– Валь, скажи родителям, а?

– Не толкай меня на преступление…

– Еще сестра называется… Фитопланктон в очках – вот кто ты! – сказал Андрей. – Мы все равно убежим, и никто нас не удержит, даже если запрете на замок – убежим! И если у мамы снова будет плохо с сердцем, то виновата будешь ты…

Андрей сбросил один лист на пол, встал и пошел к двери. Даже не обернулся.

– Я сделала все возможное, чтобы тебя отговорить, – сказала Валя. – Да подожди ты! Гордец несчастный… Тоже мне нашелся романтик Севера!

Андрей нехотя остановился. На сестру он не смотрел.

– Ну, что еще?

– Значит, я фитопланктон в очках? – стараясь быть серьезной, спросила она. – А ты знаешь, что это такое?

– И знать не хочу, – буркнул Андрей.

Валя выдвинула ящик письменного стола, достала узкий длинный конверт с множеством удивительно красивых марок. Адрес на конверте написан не по-русски.

– Я недавно получила письмо из Индии от одного известного микробиолога, – сказала она. – Осторожно отклей эти марки, может быть, они отца заинтересуют…

– Так скажешь? – просветлел Андрей.

– Хорошо, я скажу, но поверь мне, ничего из этой авантюры не выйдет. А фитопланктон – это плавающие растительные организмы – водоросли. Теперь попытайся представить их в очках…

– Спасибо, Валя! – сказал Андрей.

В порыве радости чмокнул сестру в щеку и, размахивая конвертом от письма известного микробиолога, пулей выскочил из комнаты.

7. ПОЛНЫЙ ВПЕРПД!

Ваня и Андрей были очень удивлены, увидев у подъезда своей школы Костю Рыбакова. Он никогда раньше не приходил сюда. Смекнув, что произошло нечто важное, они поспешили к приятелю. Костя, задрав голову, смотрел на распустившийся тополь. Ваня и Андрей тоже туда посмотрели, но ничего, кроме пахучих клейких листьев, не увидели.

– Жар-птицу увидел? – спросил Ваня.

– Жар-птица у меня в руке, – ответил Костя. Глаза его возбужденно блестели.

– Покажи? – попросил Андрей.

– Отгадайте все-таки, что у меня здесь? – спросил Костя, показывая кулак.

– Рубль нашел? – поинтересовался Ваня.

– Подумаешь рубль! – сказал Костя.

– Трояк? – предположил Андрей. – Или пятерка?

– Почему именно деньги? – рассмеялся Костя.

– Костик, у нас было шесть уроков – и мы совсем отупели, – сказал Ваня. – Показывай, что там у тебя.

Костя разжал кулак, и они увидели на ладони два обыкновенных ключа. Ваня и Андрей хлопали глазами, ничего не понимая.

– Пляшите, – сказал Костя.

– Перестань морочить голову, – нахмурился Ваня.

– Что мы, ключей не видели? – заметил Андрей. – Я тебе тоже могу показать. Сразу три штуки.

Торжествующий Костя, подбрасывая на ладони ключи, объяснил, что один из них от гаража, где рядом с машиной стоит мотор «Стрела», а второй – от здоровенного замка, на который замкнута большая лодка…

– Стащил? – спросил Ваня.

– Я никогда ничего не беру без спросу, – сказал Костик. – Отец дал. Велел поставить мотор на лодку и ждать его… Который час?

– Два, – наобум сказал Ваня.

– В четыре он придет и покатает нас по Неве.

– А нам даст порулить? – спросил Ваня.

– Он не жадный, – сказал Костя.

Забыв про дом, обед, они помчались на автобусную остановку. Автобус был переполнен, и мальчишки проскочили вслед за дряхлой старушкой в переднюю дверь. Шофер сурово посмотрел на них и с треском захлопнул дверь, прищемив в створках полу Костиного пальто.

Лодка спущена на воду, мотор по всем правилам укреплен на корме, вся команда на местах. Нет лишь капитана – Костиного отца. В гавани громоздятся у причала большие белые корабли. На бортах, спасательных кругах надписи: «Тургенев», «Обь», «Гагарин». Над плавучим доком кружат чайки. Видно, кран поднял в воздух связку пакетов с чем-то вкусным. Чайки так и налетали на пакеты, норовя продырявить их крепкими желтыми клювами.

Ваня, сидя на корме, крепко держал румпель и смотрел вдаль. Нева нынче спокойная, в свинцовую гладь будто впаялись буи. Посередине, таща за собой пенистый бурун, прошла моторка. Нос высоко задрался, быстро идет. В лодке четыре человека. Ветер растрепал им волосы. Парень небрежно держал рукой румпель «Вихря» и смотрел вперед.

– Что-то твоего отца не видно, – сказал Ваня. – Уже давно пятый.

– Может, на работе задержался, – сказал Костя. – Или…

– Или забыл, – ввернул Андрей.

– Это на него не похоже, – возразил Костя.

– Не будем же мы ждать до ночи, – сказал Ваня. – Давайте сами прокатимся?

– Отец не велел… – попытался было отговорить Костя, но Ваня уже загорелся.

– Мы вдоль берега, – сказал он. – Увидим твоего отца – сразу остановимся.

Костя поднялся с сиденья, огляделся:

– Ну, если вдоль берега…

Ваня уже хлопотал возле мотора. Потрогал карбюратор, открыл краник, подсосал бензин.

– Садись на весла! – скомандовал он Косте. – А ты (это Андрею) будешь впередсмотрящим.

– Кем? – переспросил Андрей.

– Смотри вперед и… помалкивай, – сказал Ваня. Он вспомнил, что впередсмотрящий сидел в бочке, привязанной к мачте парусника, и наблюдал за горизонтом. Увидев землю, первым извещал об этом команду.

– Привяжи мотор, – сказал Костя. – Вон веревка под сиденьем.

– Зачем? – удивился Ваня.

– Отец всегда привязывает, – сказал Костя.

Ваня привязал. Этот мотор, сменяя друг друга, они дотащили из гаража до берега. Такую конструкцию Ваня увидел впервые. В комплекте инструментов нашлась инструкция. Минут двадцать Ваня и Андрей ее изучали. Заправив бачок смесью бензина с маслом, они сначала испытали мотор в бочке с водой. Взбаламученная едкими выхлопными газами вода выплеснулась через край и оставила на Ваниной чистой рубашке большое мазутное пятно. Андрею брызнуло в лицо.

Теперь все это позади. Лодка, лязгнув ржавой цепью, не спеша отвалила от причала. Костя неумело ворочал веслами. Брызги летели в лодку, но приятели помалкивали. Прежде чем запускать мотор, нужно вывести лодку подальше от берега. Однако лодка плохо слушалась Костю и развернулась носом к берегу. Ваня раз за разом дергал пусковой трос. Внутри мотора глухо квохтало, булькала вода. «Стрела», так легко заводившаяся в бочке, на воде заупрямилась. Но вот еще энергичный рывок вспотевшего капитана, мотор буйволом взревел на больших оборотах – и лодка резво устремилась к берегу. Не успел Ваня опомниться, как она, скрежетнув цепью, с ходу ткнулась в каменный причал. Андрей, сидевший на носу, чуть не вылетел из лодки. А Костя упустил весло.

С трудом манипулируя оставшимся веслом, они подгребли к другому, забагрили его и вытащили. Теперь за весла сел Андрей. Минут пять он никак не мог оторваться от причала. Ваня то и дело поглядывал на берег, не идет ли Василий Иванович. Ване совсем не хотелось, чтобы он сейчас пришел. Он уже почувствовал себя отважным капитаном и ни за что на свете не хотел бы выпустить румпель из рук. Наконец, когда Ванино терпение готово было лопнуть, лодка оказалась метрах в двадцати от берега. Ваня свирепо дергал трос, а лодку постепенно относило к берегу. И снова, как и в первый раз, мотор завелся в тот самый момент, когда посудину развернуло носом к берегу. Через секунду она врезалась в каменный причал. На этот раз все ухватились за борта. Мотор, который никак было не завести, теперь не захотел выключаться.

– Эх вы, горе-моряки! – с сердцем сказал Ваня. – Кто же так весла держит?

– Научи, – пробурчал Андрей.

– Каждое по пуду, – прибавил Костя. – У меня уже мозоли выскочили.

– Смотри, как надо, – сказал Ваня.

Ему удалось выгрести почти на самую середину. Передав весла Пирожкову, перебрался на корму. Теперь лодка спокойно поплыла по течению. Зажав пускач в кулаке, Ваня скомандовал Андрею:

– Суши весла!

– Что? – удивился тот.

– Темнота, – поморщился Ваня. – Брось весла на дно.

Несколько рывков – и «Стрела» затрещала. Обрадованный Ваня круто повернул румпель, лодку резко накренило, и его приятели чуть было не полетели за борт.

– Осторожнее! – крикнул Костя. – Опрокинемся!

Мотор так трещал, что ничего было не слышно. Ваня выровнял лодку, прибавил газу, и экипаж лихо заскользил по Неве. На лице капитана засияла широкая улыбка. Лодка легко слушалась руля, мотор пел свою тягучую и пронзительную песню. Правда, слишком уж громко. Мимо по набережной катили машины, шли прохожие, навстречу, дымя трубой, плыл буксир.

– Полный вперед! – сам себе скомандовал счастливый капитан и еще прибавил газу.

Неожиданно мотор заглох. Сразу стало тихо. И сколько Ваня ни дергал за трос, даже кожу на пальцах содрал в кровь, мотор не заводился.

– У папы бывает так, – успокоил Костя. – Работает работает, а потом – чух! – и могила.

– Устаревшая техника, – заметил Андрей. – «Стрелу» ведь больше не выпускают. Вместо нее – «Прибой».

– Может, бензин кончился? – сказал Ваня.

– Только залили, – напомнил Костя. – Бензина хватит на три часа. Наверное, карбюратор засорился.

Ваня снял кожух и стал щупать карбюратор. Но с такими моторами ему не приходилось иметь дела, и он, сдвинув брови, сосредоточенно углубился в инструкцию. В это время Андрей – впередсмотрящий – прямо по курсу увидел буксир, тащивший на прицепе гигантскую баржу с углем.

– Пароход! – завопил он. – Прямо на нас чешет!

– Греби вправо! – скомандовал Ваня и поспешно надел кожух.

Костя стал судорожно дергать веслами, но лодка даже не пошевелилась, зато на ребят щедро посыпались холодные брызги. Костя молчал, но лицо его стало бледным, а девчоночьи глаза широко раскрылись. На буксире заметили отчаянную возню мальчишек на лодке, и капитан дал густой продолжительный гудок. Он на миг оглушил мальчишек. Даже было удивительно, как мог маленький буксир так громко и басовито гудеть. Видя, что ребятам не справиться с лодкой, рулевой отвернул немного в сторону. И все было бы хорошо, если бы в этот самый момент тоскливо и однообразно фыркающий мотор вдруг не завелся.

– Ага, заговорил… – удовлетворенно сказал Ваня.

Чтобы мотор не заглох, он прибавил обороты, и лодка, накренившись на правый борт, торпедой устремилась прямо на буксир, проплывающий всего в каких-то двадцати метрах.

– Отворачивай! – закричал Костя.

Андрей, открыв рот и вытаращив глаза, обеими руками вцепился в борт. И тут только Ваня наконец оторвался от мотора и увидел черной скалой нависший над ними железный корпус буксира. Он рванул в сторону румпель, нос буксира задрался и прямо над головой замаячила ржавая труба, из которой брызгала тоненькая струйка воды.

Сильный удар, одновременный вопль Кости и Андрея, жалобный треск, тревожный гудок – и мальчишки очутились в холодной воде. Впрочем, никто из них сначала никакого холода и не почувствовал. Барахтаясь и отфыркиваясь, они старались из всех сил отплыть подальше от буксира, заслонившего весь мир.

На набережной у парапета уже толпились прохожие, размахивали руками, что-то кричали. Лодка плавала кверху черным просмоленным брюхом. Она то скрывалась под водой, то вновь появлялась. От причала отвалила голубая с красным шлюпка и поспешила к ним. Черноволосый парень в белой майке, откидываясь назад всем корпусом, яростно взмахивал веслами.

Выплюнув хорошую порцию воды, Ваня закрутил головой, отыскивая глазами приятелей. Андрей плавал неподалеку. Он зачем-то раздувал щеки и громко произносил: «Пфа! Пфа!» Костина каштановая голова то появлялась, то исчезала под водой. Глаза у мальчишки стали огромными, рот был раскрыт, хотя крика не слышно было. Руками он беспорядочно молотил по воде. Ваня понял, что Костя тонет. Подплыв к нему, крикнул прямо в ухо:

– Держись за плечи!

Костя мертвой хваткой вцепился в бок.

– Я не могу рукой двигать, – объяснял Ваня. – Держись за плечи!

Костя смотрел на него бессмысленными глазами и ничего не видел и не слышал. Ваня где-то читал, что в таких случаях нужно сильно ударить утопающего по голове или еще по чему-нибудь – и он разожмет руки, но бить товарища было жалко. Как говорится, рука не поднималась. С трудом доплыв до перевернутой лодки, Ваня уцепился за киль. Костя прерывисто, со свистом дышал в затылок.

И тут с буксира с громким всплеском шлепнулась в воду лодка. Два дюжих матроса первым делом выхватили из воды Андрея Пирожкова, потом в несколько взмахов веслами подплыли к Ване и Косте. Когда их вдвоем втащили в лодку, Костя все еще цепко держал Ваню за куртку.

– Убить вас мало, несчастные салаги! – ругался сердитый загорелый матрос в грязной робе. – Куда же вы прете прямо на буксир?!

– Камикадзе и камикадзе! – рассмеялся второй матрос. – Я в книжках читал, что такое бывает на свете, а тут собственными глазами увидел… Прицелились носом в буксир – и бах!

– Какие еще камикадзе? – пробурчал Ваня.

– Это в Японии были такие смертники, – стуча зубами, пояснил Андрей. – Они залезали в торпеду и таранили американские пароходы…

– А за что же вы нас-то решили протаранить? – не мог успокоиться веселый матрос. – Идем себе тихо-мирно по курсу, и на тебе – летят на нас три камикадзе…

– Мы нечаянно, – сказал Андрей.

Костя, моргая, молча смотрел на всех безучастным взглядом. На носу повисла прозрачная капля.

– Дяденька, а лодка? – спохватился Ваня, видя, что матросы гребут к буксиру.

– Лодка ваша накрылась, – буркнул сердитый матрос.

– Вон она плавает! – показал Ваня.

– Какая же это лодка? – сказал веселый матрос. – Это, мальчики, крышка от гроба! – И громко рассмеялся.

– Это ведь чужая, – сказал Ваня и приподнялся с сиденья, намереваясь бултыхнуться за борт.

– Я вот тебе за такие фокусы по башке веслом! – пригрозил сердитый матрос, но тем не менее быстро изменил курс.

Вдвоем они попытались перевернуть ее, но из этого ничего не вышло. Лодка поворачивалась боком, но воду не отпускала. Тогда матрос привязал к железному кольцу толстую веревку. Лодка покорно потащилась вслед за шлюпкой.

Мальчишек за шиворот, как котят, подняли на палубу, а обе лодки, привязанные к крюку, остались на воде. Тут как раз подоспел парень на шлюпке. Он задирал черную голову и смотрел на палубу. Матрос посоветовал ему отвалить, а то как бы и его не опрокинуло, когда буксир тронется. Видя, что все закончилось благополучно, люди, столпившиеся у парапета, стали расходиться. Остался лишь милиционер. Высокий, как дядя Степа, он пристально и задумчиво смотрел на буксир с берега.

Еще раз оглушительно крякнул гудок, и буксир неторопливо двинулся к доку. За ним захлопали по воде две лодки: одна на плаву, другая перевернутая, а еще дальше на длинном тросе – огромная, раз в десять длиннее буксира, баржа.

Лодка с парнем в белой майке закачалась на поднятой волне. Парень, опустив весла, смотрел на буксир, и в глазах его – разочарование: греб, старался, а спасать уже было некого.

– Ну, что, голубчики, открыли нынешнюю навигацию? – спросил их невысокий и не очень сердитый на вид капитан.

– Это все из-за мотора, – сказал Ваня. – То никакими силами не завести, то вдруг прорвет – не остановить!

– А ты, воробей, чего лезешь в лодку, если плавать не умеешь? – спросил капитан Костю.

– Умею, – впервые заговорил мальчишка. – Судорога ногу свела.

Только сейчас друзья почувствовали, что у них зуб на зуб не попадает.

– Вы, наверное, все из клуба знаменитых капитанов? – сказал капитан. – Приглашаю вас, дорогие коллеги, в каюту…

На берегу подвели итоги. В общем-то, отделались дешево. В порту матросы перевернули лодку, вычерпали воду. К великой радости мальчишек, мотор оказался на месте.

Зато утонул комплект инструментов с запасными деталями.

Весла матросы тоже подобрали. Прощаясь с мальчишками, капитан попросил больше без взрослых не выходить на Неву. На этот раз обошлось, а могла быть и трагедия. Как только родители доверили им моторную лодку? Жаль, нет времени, а то он, капитан, по душам бы поговорил с их папашами…

Лодку – она оказалась даже без течи – пригнал к причалу веселый матрос в испачканной робе. Дернул за пускач, но из мотора лишь брызнула перемешанная с маслом вода. Матрос и на веслах так разогнал лодку, что только вода журчала вдоль бортов.

– Надо бы сдать вас милиционеру, – сказал он. – Ну, да ладно, вы и так страху натерпелись.

– Еще неизвестно, кто больше испугался: вы или мы, – сказал Ваня. – Буксир-то ваш старый, наша лодка могла запросто его протаранить, если бы скорость была побольше.

– Вся команда уже спасательные пояса надела, – рассмеялся матрос. – Капитан приготовился дать «SOS» в эфир…

– Камикадзе взрывались вместе с торпедой? – спросил Костя. Он уже вполне пришел в себя: глаза стали нормальными, щеки порозовели.

– Поэтому их и прозвали камикадзе, – сказал Андрей. – По-японски это смертник.

– Дураки, – пробормотал Костя и поежился.

– Кто же, мать честная, выходит с мотором на большую воду, не зная речных правил движения? – став серьезным, сказал матрос. – Велосипедист и тот, не зная правил, на улицу не выедет, а это Нева… Уж если охота вам стать моряками – запишитесь в кружок и изучите мотор и правила вождения лодки.