Текст книги "Исида, дочь Аменхотепа (СИ)"

Автор книги: Вилард Ана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Вероятно, это было величайшей честью, потому что Ияри, склонившись еще ниже, незаметно подал мне знак рукой, и я рассыпалась в благодарностях. Похоже, толстяка это полностью удовлетворило, и он даже снизошел до того, чтобы ненадолго выбраться из своего кресла и лично проводить меня до двери.

– Будь готова к закату, – напутствовал он меня напоследок, вручая слуге какую-то блестящую табличку.

Как только мы с Ияри оказались снаружи и за нами закрылась дверь, мальчишка весело рассмеялся и с восхищением взглянул на меня.

– А ты не так проста, как я подумал сначала, – заявил он. – Мне никогда прежде не приходилось наблюдать за тем, чтобы этот жирный боров был таким обходительным. Ты далеко пойдешь, моя госпожа. У нас любят облагодетельствовать тех, кто соответствует ожиданиям. Возможно, тебе даже удастся добиться приема у самого царя. Надеюсь, ты не забудешь обо мне, когда достигнешь высокого положения.

– Не забуду.

Несмотря на то, что Ияри не проявлял ко мне никакого уважения, он мне нравился. Он был настолько естественным, что мне вдруг пришло в голову, что я бы хотела его видеть в числе моих слуг. Да, ни о каком равенстве я тогда не думала – каюсь. Но что можно было ожидать от дочери фараона, привыкшей если и не повелевать, то отдавать приказания? Положа руку на сердце, я могу признаться, что воспринимала мальчика как домашнего питомца, не более. Стыжусь ли я этого? Наверное, нет.

Мы вынырнули из трущоб так неожиданно, что я зажмурилась от яркого света: Вавилон обрушился на меня во всем своем великолепии, и грязные улочки, оставшиеся позади, показались мне досадным недоразумением, сном, который, наконец, закончился. Огромные белоснежные строения, окруженные пышными садами, моментально влюбили меня в себя. Этот город показался мне невероятно величавым, даже учитывая условия, в которых я выросла. Единственным минусом были презрительные взгляды, которыми нас награждали люди, прогуливавшиеся среди всего этого великолепия.

– Не обращай внимания, – кивнул Ияри, заметив, что я смутилась. – Как только ты приведешь себя в порядок, ни один из них не посмеет косо взглянуть в твою сторону. А пока воспринимай это как забавное приключение – когда еще ты сможешь увидеть жизнь с такого интересного ракурса?

– Спасибо, ты меня утешил.

Признаться, мне было неприятно оттого, что мальчишка с такой легкостью прочитал мои эмоции. Вспомнив о своем происхождении, я подумала, что в другой ситуации все эти разодетые мужчины и женщины были бы счастливы каждому моему одобрительному взгляду. Наверное, эти мысли возымели эффект, потому что уже в следующий момент я услышала удивленный смех Ияри.

– Ничего себе! – восхитился он. – Никогда бы не подумал, что осанка может так изменить человека. Может быть, и мне попробовать? Как тебе?

Выпрямившись, мальчик вскинул голову и, по всей видимости, изображая меня, выпятил вперед грудь. Это выглядело так нелепо, что я не сдержалась и прыснула со смеху. Правда, мое веселье продолжалось недолго – увлекшись представлением, Ияри не заметил, как перед ним возник рослый мужчина, вооруженный копьем. Он не стал тратить времени на вопросы и с ходу отвесил рабу такую мощную оплеуху, что тот полетел вверх тормашками и, ударившись головой о каменную колонну, остался лежать без движения. При этом из его кармана выпала табличка, которую ему выдал Ахикар. Все это произошло так неожиданно, что я на мгновение забыла о том, где я нахожусь. Я ощутила такой приступ ярости, что уже готова была накинуться на воина, но, к счастью, сдержалась. Однако выражение моего лица, похоже, немного остудило пыл мужчины. К тому же он, как и я, обратил внимание на табличку и, наклонившись, поднял ее.

– Ахикар? – обратился он ко мне. – Нужно было сразу показать мне ее.

– Это сложно сделать, будучи без сознания, – язвительно заметила я, пытаясь понять, как лучше вести себя в создавшейся ситуации. – Этот раб должен был отвести меня в дом Ахикара, на вечер у нас запланирован визит к Шимуну, дворцовому смотрителю. Как ты считаешь, обрадуется ли он, когда ему сообщат, что путница, которой он даровал свое высокое покровительство, подверглась нападению его же подчиненного?

Судя по всему, Шимун был по-настоящему важным чиновником, потому что стоило мне упомянуть его имя, как на лице воина отразился неподдельный испуг. Растерянно оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что происходящее привлекло внимание прохожих, и, тихо выругавшись себе под нос, подхватил мальчика на руки и обратился ко мне уже другим тоном.

– Прошу прощения, госпожа, я не знал всех подробностей. Я лично провожу тебя к дому Ахикара и прослежу за тем, чтобы этому рабу оказали помощь.

– Уж будь так любезен, – проворчала я, втайне надеясь на то, что у этого слишком активного вавилонянина не хватит смелости прирезать нас по-тихому в какой-нибудь подворотне, чтобы избежать неприятностей.

Но я зря беспокоилась – воин и не думал причинять нам вред. Даже если у него и были такие намерения, он не стал их реализовывать. Несколько минут быстрой ходьбы, и мы подошли к небольшому строению, которое было не таким роскошным, как соседние здания, но все же выгодно отличалось от того убожества, из которого мы с Ияри недавно вынырнули. Мужчина, продолжая держать на руках свою жертву, буркнул что-то вышедшей нам навстречу прислуге и кивнул в мою сторону. Нас тут же проводили в дом, и спустя недолгое время я получила возможность сменить грязную одежду и совершить омовение. Ияри, который все еще был без сознания, отдали на попечение старому рабу – бережно подхватив мальчика, он тут же скрылся в служебных помещениях, и я на некоторое время забыла о нем.

Облачившись в одежды, которые должны были сделать меня похожей на жительницу Вавилона, я недовольно поморщилась – все же я привыкла к более изящному крою, да и ткань была не такой тонкой. Однако выбора у меня не было, и пришлось довольствоваться тем, что было в наличии. Мне нужно было набраться сил, однако о главном источнике энергии и речи идти не могло – я была в слишком уязвимом положении, чтобы решиться на такое. И тем не менее, мои мысли постоянно возвращались к вкусу крови Мурсили. Я ощущала его на своих губах так явно, что несколько раз провела по ним языком, слизывая воображаемые капли живительной влаги.

Когда я в очередной раз мечтательно закатила глаза, непроизвольно представляя себе, как погружаю зубы в шею оборотня, в дверь моей комнаты негромко постучали. В следующий момент в проеме показался Ияри в сопровождении того самого старика, который унес его, пока он был без сознания. На лице моего сопровождающего красовался огромный синяк – левый глаз практически полностью заплыл и превратился в узенькую щелку. Однако это нисколько не помешало ему широко улыбаться, демонстрирую мне щербинку, к которой я уже успела привыкнуть.

– Наши боги такие забавные, – проговорил он, осматривая помещение, в то время как старик, согнувшись в полупоклоне, топтался на пороге. – Никогда не заешь заранее, как они распорядятся твоей жизнью. Как сейчас, например. Если бы не Джераб, этот сын шакала, кто знает, добрались бы мы до этого дома в целости и сохранности.

– Кто? – не поняла я.

– Молодец, подаривший мне это украшение, – мальчик указал пальцем на заплывший глаз. – Он и раньше не упускал случая наградить меня подзатыльником, но на этот раз, похоже, слегка увлекся.

– Ты говоришь об этом так спокойно, – я с удивлением взглянула на старика, который злобно пробормотал себе что-то под нос. – Неужели ты привык к такому обращению?

– Ты, госпожа из Кемета, похоже, никогда не была в шкуре раба, – усмехнулся Ияри. – И это хорошо, я никому не пожелал бы оказаться на моем месте. Но если постоянно оплакивать судьбу, то можно пройти мимо самой жизни. Я думаю так: если принять то, что имеешь, без стенаний, то в следующем своем воплощении получишь что-то лучшее.

– И кем бы ты хотел стать в следующей жизни? – с улыбкой спросила я, ожидая услышать что-нибудь банальное, и сильно удивилась, когда мальчик ответил:

– Кирпичом. Да, я хочу стать кирпичом в гробнице царя.

– Не понимаю.

– Спокойствие – вот то, чего мне недостает, – Ияри говорил совершенно серьезно, и в какой-то момент я почувствовала себя ученицей, а его – своим наставником, познавшим всю мудрость этого мира. – Каждый из нас когда-нибудь умрет. И я, и мой нынешний хозяин, и даже великий царь. А кирпич будет находиться на своем месте независимо от того, кто окажется на троне. Как считаешь, отец, я прав?

Старик поднял голову, и я тут же поняла свою ошибку: передо мной был мужчина лет тридцати пяти – сорока, но что с ним сделала рабская жизнь! Глубокие морщины, седые волосы и нездоровая худоба превратили этого человека в ходячего мертвеца, и у меня создалось впечатление, что он продолжает жить скорее по привычке, и умрет только тогда, когда того пожелают его хозяева.

– Ты пугаешь госпожу своими россказнями, сын, – проговорил он осуждающе. – Я много раз говорил тебе, что твоя язык рано или поздно сведет тебя в могилу.

– Днем раньше, папа, днем позже, какая разница? – весело рассмеялся Ияри. – К тому же госпожа не из пугливых. Верно я говорю?

Я уже открыла рот, чтобы ответить, но в это мгновение в проеме возникла фигура дородной женщины, которая неодобрительно взглянула на моих гостей и с подобострастной улыбкой обратилась ко мне.

– Хозяин скоро будет, мне велено проследить, чтобы ты была готова. Всего ли достаточно? Не надоедают ли тебе эти рабы, госпожа? Только скажи, и я...

– Нет, все в порядке, – я прервала этот словесный поток и царственным жестом отпустила служанку. – Ты можешь сообщить своему хозяину, что я буду готова.

Окинув Ияри и его отца сердитым взглядом, женщина, тем не менее, не посмела ослушаться и поспешно удалилась.

– Что ж, друг мой, – я обратилась к мальчику. – Надеюсь увидеть тебя снова, когда вернусь сюда. Если вернусь.

Мне пришло в голову, что мой визит во дворец может затянуться – в конце концов, никто ведь не говорил мне о том, что именно меня ждет там. Возможно, речь шла просто о визите вежливости, но я вполне допускала мысль о том, что Ахикар рассматривал меня как товар, и предстоящий выход в свет был всего лишь способом продемонстрировать свою преданность более высокопоставленному чиновнику. Несмотря на то, что подобное развитие событий мне совершенно не нравилось, особого выбора у меня не было, так что я решила положиться на волю богов, как меня учил мой наставник.

Похоже, Ахикар, действительно, предавал предстоящему визиту во дворец большое значение – когда я его увидела, он выглядел вполне сносно. На нем была нарядная рубаха ниже колена и алый плащ примерно той же длины. Египтянину подобное одеяние показалось бы весьма странным, но я уже привыкла не обращать внимания на такие мелочи. Судя по всему, он успел принять ванну и умаслить тело благовониями – приблизившись, я не почувствовала смрада, который исходил от него во время нашей первой встречи. Понимая, что нужно что-нибудь сказать, я выразила восхищение нарядом хозяина дома, и он отвесил мне ответный комплимент. На секунду я усомнилась в его искренности, но тут же поймала на себе завистливый взгляд уже знакомой мне служанки и успокоилась: вероятно, мой внешний вид соответствовал местным представлениям о прекрасном.

Снаружи нас ждала повозка, запряженная двумя конями. Я неплохо разбиралась в лошадях и, только взглянув на них, с трудом сдержала усмешку. На моей родине такие клячи могли использоваться разве что для поездки на рынок, и я бы предпочла прогуляться пешком вместо того чтобы выставлять себя на посмешище, однако особого выбора у меня не было, и, поблагодарив Ахикара за заботу, я позволила усадить себя в это убожище. Повозка жалобно скрипнула, когда хозяин плюхнулся в нее всем своим весом, и я с ужасом представила себе, что нам придется проехать на ней через весь Вавилон. На что только ни решится женщина, чтобы добиться своего!

К счастью, позорная поездка продлилась недолго, и уже спустя несколько минут мы достигли дворца. Внутрь нас не пустили и, несмотря на возмущенные крики Ахикара, высадили перед центральными воротами. Судя по всему, у местных стражников был свой начальник, потому что стоило толстяку попытаться пригрозить им "последствиями", как один из них многозначительно качнул в его сторону копьем, и тот моментально сдулся.

– Ладно уж, – проворчал он, пятясь. – Совсем разучились отличать уважаемого человека от всяких проходимцев... Куда Вавилон катится?!

На большее его не хватило, и всю оставшуюся часть пути мы прошли пешком. Ахикар не привык к прогулкам, и к тому моменту, когда мы достигли лестницы, ведущей к входу, его праздничная одежда покрылась уродливыми пятнами пота, который стекал по его лицу и капал с лоснящегося подбородка прямо на рубаху.

– О, боги, – он мучительно закатил глаза, увидев, что нужно еще преодолеть несколько ступеней. – За что мне такие мучения?

Наблюдая за тем, как толстяк с трудом преодолевает каждое очередной препятствие, я подумала, что он, скорее всего, удостоился чести быть принятым во дворце впервые, и не на шутку удивилась: неужели это я стала тому причиной? Странно, очень странно... Чем обычная путница могла заинтересовать высокопоставленного чиновника? Или, может быть, я чем-то выдала себя – и здесь уже знают о том, кем я была на самом деле? Нет, это совершенно невозможно. Если бы это случилось, то меня давным-давно взяли бы под стражу – не было никакой необходимости разыгрывать весь этот спектакль. Успокаивая себя таким образом, я дождалась, пока Ахикар, наконец, добрался до заветной последней ступени и, пряча улыбку, последовала за ним.

Оказавшись внутри дворца, я в первый момент опешила – у меня возникло ощущение, что я вернулась домой. Великолепие, от которого я успела отвыкнуть, вызвало чувство тоски, но я быстро с ним справилась и, стараясь ничем не выдать своего волнения, принялась с интересом рассматривать настенную роспись и изящную лепку. Нужно сказать, что я делала это не из праздного любопытства. Выросшая среди лучших умов своего времени, я научилась читать то, что было скрыто между строк, и быстро поняла, что оказалась во дворце младшего брата царя – об этом свидетельствовали многочисленные элементы, выполненные с большим старанием неизвестными мне мастерами. Присмотревшись к одному из сюжетов, я легко выделила в нем и хозяина дворца, и его старшего брата. Мне даже показалось, что художник сумел передать недовольство, которое младший из детей испытывал из-за своего положения. Мне было понятны его чувства – по большому счету, мы с ним не так уж и сильно отличались друг от друга. Ведь я, как и он, несмотря на высокое происхождение, была обречена на прозябание во дворце, лишенная перспектив. Максимум, на что я могла бы рассчитывать, если бы не моя вампирская сущность, это стать женой какого-нибудь царька на периферии или, при идеальном раскладе, разделить ложе с чиновником, к которому благоволил мой отец. Представив себе такую жизнь, я мысленно поблагодарила судьбу за то, что она сделала меня не такой как все.

Размышляя о своем прошлом и настоящем, я параллельно отмечала про себя, что во дворце было поразительно мало людей – пока мы шли по его огромным залам, нам встретились всего несколько слуг, если не считать степенного белобородого старика, который сопровождал нас. Судя по тому, с каким подобострастием относился к нему Ахикар, он занимал высокое положение при дворе, но уточнять этот вопрос я по понятным причинам не стала. Наконец, мы остановились возле двери, инкрустированной полудрагоценными камнями, и наш провожатый окинул нас критичным взглядом. Толстяк вытянулся по струнке и даже постарался втянуть живот, но у него это получилось не слишком хорошо. Я же решила, что мне стоит вести себя как можно более естественно – в конце концов, если следовать легенде, которую я для себя выбрала, дочь казначея должна была иметь некоторый опыт пребывания в высшем свете.

Дверь бесшумно открылась, и мы оказались в небольшом, но очень уютном помещении, которое сильно отличалось от того, что я видела снаружи. Если подумать, то интерьер, открывшийся мне, больше подошел бы вождю какому-нибудь племени варваров, а не представителю вавилонской знати. Обилие ковров, звериных шкур и подушек самых разных форм и размеров на какое-то время сбило меня с толку, и я не сразу обратила внимание на мужчину, который неподвижно восседал среди всего этого разнообразия. И только когда он пошевелился и неторопливо поднялся нам навстречу, я опомнилась и приложила ладонь ко лбу, приветствуя его. В это же время я внимательно рассматривала его, пытаясь понять, кто передо мной – обычный любопытный вельможа или тот, кого следовало опасаться. Странно, но в какой-то момент мне показалось, что мы уже встречались. В его движениях было что-то знакомое, однако, приглядевшись, я подумала, что мне это всего лишь почудилось. Младший брат царя был высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати с резкими чертами лица и густой шевелюрой, уложенной в соответствии с местной модой.

– Благодарю, ты можешь идти, – обратился он к старику, и тот быстро удалился.

Ахикар рассыпался в любезностях, но хозяин дворца нетерпеливо взмахнул рукой, и толстяк покорно замолчал, уставившись на хозяина дворца влюбленными глазами. Я чувствовала себя экспонатом, который рассматривает любопытный посетитель, и эта роль была мне неприятна. Возможно, я продемонстрировала это слишком явно, потому что мужчина вдруг расхохотался, чем окончательно смутил и без того оробевшего Ахикара. Я чувствовала волны страха, которые исходили от него – похоже, он успел трижды пожалеть о том, что пришел сюда, и теперь единственное, о чем мечтал, это вернуться в свой дом и больше никогда не высовываться из него. Впрочем, очень быстро выяснилось, что волновался он зря. Царственная особа, прекратив смеяться, благосклонно взглянула на него и, подумав несколько секунд, улыбнулась:

– Ты правильно сделал, что привел ко мне эту женщину. Твое рвение не останется незамеченным, можешь быть спокоен. А теперь оставь нас.

Толстяк, заикаясь, пробормотал слова благодарности и, пятясь задом, буквально вывалился из комнаты. Оказавшись наедине с этим странным человеком, я гадала о том, что бы все это могло значить, и настороженно наблюдала за хозяином дворца, который приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и теперь буравил меня взглядом черных, как уголь, глаз.

– Я же говорил, что сам найду тебя, – наконец, проговорил он. – Хорошо, что ты последовала моему совету.

– Мурсили?!

Признаться, я была ошарашена таким развитием событий. Человек, стоявший передо мной, был похож на моего знакомого не больше, чем ворота Иштар – на Сфинкса. Но это был он, в этом не было никаких сомнений.

– Ты многого не знаешь, – Мурсили указал рукой на кучу мехов, приглашая меня сесть, а сам вернулся на свое прежнее место. – И я считаю своим долгом ввести тебя в курс наших дел.

– Наших? – переспросила я, удивленно взглянув на собеседника.

– Конечно, – он пожал плечами с таким видом, словно речь шла о чем-то естественном. – Не думаешь ведь ты, что в этом мире больше нет подобных нам существ?

– Теперь, после твоих слов, я уже не знаю, во что верить, – призналась я, чувствуя себя не лучшим образом.

– А ты забавная, – неожиданно заявил Мурсили, задумчиво рассматривая меня. – Но это даже хорошо. Скажи, ты что-нибудь слышала об Атлантиде?

– Нет...

– Ничего удивительного. А ведь когда-то эта великая страна повелевала едва ли не всем миром.

– Что же с ней случилось?

– Этого никто не знает.

– Даже ты?

– Даже я. Просто в один момент она перестала существовать. Однако отголоски ее величия до сих пор всплывают то там, то здесь. Пирамиды, которыми вы так гордитесь – ты ведь не считаешь, что ваша примитивная цивилизация сама додумалась до того, как возводить такие монументальным сооружения. Ну-ну, не горячись. Очень скоро ты поймешь, что египтянкой ты являешься только номинально, в действительности же твой род имеет гораздо более глубокие корни.

Последние слова Мурсили проговорил, когда я, оскорбившись, уже приготовилась разразиться гневной тирадой в ответ на такое непочтительное отношение к моему народу.

– Твоя родина – Атлантида, – продолжил он. – Мне сложно объяснить тебе, как это работает, так что придется просто поверить мне на слово. По преданию, наши мудрецы, предчувствуя близкий конец великой цивилизации, сумели выделить суть нашего народа и распылить ее по всему миру. Именно поэтому такие, как мы с тобой, появляемся в разных уголках вселенной с периодичностью раз в сто-двести лет. Предсказать заранее, где произойдет рождение следующего уникума, практически невозможно, так что каждый из нас считает своим долгом просветить новичка.

– Зачем?

– Чтобы однажды мы могли возродить наш дом и основать собственную цивилизацию, в которой не будет места алчности и прочим гадостям, свойственным человечеству.

– Ты говоришь об этом так, будто мы не являемся...

– Людьми? – перебил меня мужчина. – Ты все верно поняла. Мы – не люди. Но мы гораздо больше.

– И сколько же нас на сегодняшний день? – я решила, что пока не стоит спорить, и вместо этого попыталась вытянуть из собеседника как можно больше информации.

– Не могу сказать наверняка, – он неопределенно махнул рукой. – Может быть, десять. А может, и тысяча. За последнюю сотню лет ты первая, кого я встретил на своем пути. Но ведь есть и другие...

– Другие?

– Мой отец, которого я не видел уже много веков, рассказывал мне о наших братьях, живущих далеко на севере. Говорят, они постоянно кочуют, не оставляя за собой следов.

– Не понимаю. Как это?

– Основывают поселения, живут в них некоторое время, а потом сжигают.

– Зачем?

– Вероятно, не хотят, чтобы их постигла судьба Атлантиды. А может, просто не желают привлекать к себе внимание. Когда-нибудь я обязательно присоединюсь к ним.

Сейчас, много веков спустя, я понимаю, что Мурсили говорил о Кукутень-Трипольской цивилизации, которая к тому времени давно исчезла, подобно своим далеким предкам. Вероятно, оборотень был слишком высокого мнения о собственной осведомленности, хотя и я в тот момент не обладала нужными знаниями и была воодушевлена его рассказом о сверхобществе, частью которого мы оба якобы являлись.

– Почему бы нам не отправиться к ним сейчас же? – наивно предложила я, представляя себе перспективы, которые открывались передо мной.

– Ответственность, – серьезно ответил мужчина. – Все мы должны до конца отыграть отведенные нам роли. Моя миссия в Митанни завершена, страна вот-вот падет, ее история закончена. В свое время я занял место младшего брата царя Вавилона, и теперь от меня слишком многое зависит.

– А что с тем человеком, место которого ты занял? Ты его... – мне пришло в голову, что отношение оборотня к человеческой жизни могло сильно отличаться от моего, и я внутренне содрогнулась.

– Убил? Нет, все произошло само собой. Младший брат царя погиб несколько лет назад во время охоты, и я присвоил его личность. Как видишь, мы стараемся сохранять равновесие. Во всяком случае, насколько это возможно.

– А все это, – я обвела взглядом интерьер комнаты, – соответствовало его вкусам, или ты обставил все по-своему?

– Не смог удержаться, – улыбнулся Мурсили. – Иногда мне хочется почувствовать себя как дома. Хотя, если подумать, я уже и не помню, каким он был, этот дом.

– И что же мне теперь делать? Я ведь не могу, подобно тебе, менять облик по своему желанию... Или могу?

Прежде мне никогда не приходила в голову мысль о том, что мои способности могут быть настолько безграничными, и я пришла в неописуемый восторг, представив, как возвращаюсь в Египет в образе собственного отца, однако Мурсили с улыбкой покачал головой.

– Нет, у каждого из нас свой набор качеств. Так было задумано. У мудрецов были на то свои причины, и мы о них можем только догадываться.

– И как же мне узнать о своем... хм... наборе? Ты мне поможешь?

– Боюсь, тебе предстоит выяснять это самостоятельно, – мужчина подался вперед и впился в меня своим острым взглядом. – Своим вмешательством я могу только навредить. Не хочу повторять ошибок молодости...

Это прозвучало зловеще, и я с трудом удержалась от расспросов. К тому же у меня почему-то было ощущение, что мы еще вернемся к этому разговору. Если бы я знала о том, как долго мне придется ждать, то, возможно, не стала бы тянуть с этим. Но в тот момент все происходящее казалось мне настолько нереальным, что я предпочла не ставить себе временных рамок. Тем более что сам Мурсили, похоже, не был расположен развивать эту тему. Судя по всему, воспоминания причиняли ему боль, потому что он вдруг погрустнел и как-то сжался, что сильно дисгармонировало с образом "его высочества". Желая вернуть разговор в прежнее русло, я попыталась выяснить, как он был намерен поступить со мной. Признаться, я рассчитывала на место при дворе – во всяком случае, мне подобное развитие событий казалось логичным и уместным. Однако Мурсили в очередной раз неприятно удивил меня, покачав головой.

– Тебе нельзя оставаться здесь, – заявил он, задумчиво проведя рукой по бороде, заплетенной в аккуратные косички. – Это слишком опасно. Если кто-нибудь узнает...

– И что? – я удивленно округлила глаза. – Что они смогут сделать с нами? Мне уже приходилось воскресать. Это, конечно, неприятно, но ко всему можно привыкнуть.

– Ты все еще не понимаешь, – нетерпеливо взмахнул рукой мужчина. – Если ты способна возродиться из пепла, это не значит, что остальные могут сделать то же самое.

– Ты хочешь сказать, что... – я не верила своим ушам.

– Вот именно, – кивнул Мурсили. – Меня можно убить – и если это случится, то я умру раз и навсегда, в отличие от тебя. Поэтому я не могу позволить тебе находиться рядом.

– И что же ты предлагаешь мне делать дальше? Не ты ли советовал мне отправиться в Вавилон? Мол, там спокойно и все такое. Я столько перенесла по пути сюда! Мне голову отсекли! Моих телохранителей убили, вещи украли – у меня больше ничего нет, и все по твоей вине.

– Деньгами я тебя обеспечу, – спокойно выслушав мои претензии, отозвался оборотень. – Выделю охранников – во всяком случае, на первое время, пока ты не покинешь Вавилон.

– И куда мне прикажешь держать путь? – насупилась я, расстроившись из-за того, что мои ожидания не соответствовали реальности.

– Это не мне решать, – пожал плечами Мурсили. – Скажу больше: я бы предпочел не знать о том, где именно ты решишь остановиться.

– Почему?

– Чтобы у меня не было искушения навестить тебя.

Что-то в голосе мужчины заставило меня насторожиться. Что это было? Намек на то, что я ему не безразлична? Но я и сама не могла сказать наверняка, какие чувства испытывала к этому странному существу. Безусловно, он привлекал меня, но можно ли было назвать это любовью – или я приняла за него обычное стремление иметь рядом кого-то близкого? Так и не разобравшись в себе, я оставила размышления на потом и задумалась о более насущных делах. Деньги – это хорошо. Телохранители – тоже. Но рано или поздно, судя по словам Мурсили, они меня оставят. Что тогда я буду делать? Особого желания обогатить очередную банду грабителей с большой дороги я не испытывала, так что мне нужен был кто-то, кто мог бы стать моими глазами и ушами. Решение пришло само собой, и я даже удивилась, что не подумала о нем раньше.

– Есть один мальчуган, раб, мне бы хотелось взять его с собой, – я вопросительно взглянула на собеседника.

– Благотворительность? – недовольно нахмурился он. – Ты должна понять раз и навсегда, что не сможешь осчастливить всех и каждого. Поэтому...

– Ты меня неверно понял, – я перебила мужчину, не желая выслушивать то, что мне и так было известно. – Мне нужен помощник, который будет предан мне. Не стану же я сама закупать продукты и договариваться с владельцами постоялых дворов.

– Ну, если так... – Мурсили подумал несколько секунд и, наконец, одобрительно кивнул. – Я прикажу своему слуге организовать все для тебя, можешь быть спокойна. Что-то еще?

– Когда я должна уехать?

– Сейчас же.

Сказав это, оборотень выдавил из себя извиняющуюся улыбку, которая стала очередным свидетельством того, что ему было не все равно. Впрочем, это не произвело на меня никакого впечатления. Мурсили могла мучать совесть, но на окончательное решения это никак не влияло, а я не желала тешить его самолюбие дополнительными просьбами. Поняв, что я не намерена продолжать этот разговор, он вздохнул и, приняв царственную позу, взял в руки небольшой деревянный молоток и ударил в гонг, который висел рядом. Тут же дверь распахнулась, и на пороге появился уже знакомый мне старик.

– Наша гостья покидает нас, – объявил ему Мурсили. – Сделай все так, как я тебе говорил. И еще – заедете к тому человеку, который привел ее. Далее следуй указаниям госпожи.

Слуга молча поклонился и вопросительно взглянул на меня, как бы спрашивая, чего я жду. Подчиняясь этому немому вопросу, я поднялась и, пробормотав дежурные слова благодарности, покинула покои моего благодетеля. Когда за мной закрылась дверь, я с трудом сдержалась, чтобы не кинуться назад и умолять Мурсили позволить мне остаться. Мои чувства можно понять – он был единственным, с кем я могла быть самой собой. Но я справилась с эмоциями и позволила проводить себя к выходу, где нас уже ждали две повозки. Первая была закрытой и больше по размеру и предназначалась, судя по всему, для меня. По обе стороны от второй стояли вооруженные охранники, из чего я сделала вывод, что именно в ней хранились средства, которые брат царя посчитал нужным выделить мне.

Удобно устроившись, я взглянула на старика, который уселся напротив, и постаралась понять, какую роль была отведена ему во всем этом мероприятии. Честно говоря, я надеялась на то, что он будет сопровождать меня и в дальнейшем, но спрашивать его об этом я не стала, чтобы сопровождающий, чего доброго, не заподозрил меня в слабости. К счастью, он сам рассказал мне о том, какие указания ему были даны.

– Меня зовут Тиглат, и я буду сопровождать тебя до границы, после этого ты поедешь сама, госпожа. Ты хотела попросить о чем-то еще. Я слушаю.

– Ты помнишь человека, который привез меня во дворец?

– Ахикара? Да, конечно.

– В его доме живет раб по имени Ияри. Я хочу, чтобы он поехал со мной.

– Это можно устроить.

Тиглат выглянул из повозки, чтобы отдать распоряжения сопровождающим, и уже через несколько минут мы были возле дома Ахикара. Судя по тому, какой испуганный вид был у толстяка, который лично вышел нам навстречу, он уже мысленно успел попрощаться со своей жизнью. Увидев меня, он расплылся в улыбке и постарался изобразить на лице все положительные эмоции, которые смог вспомнить. Услышав о поводе, по которому мы прибыли к нему, он облегченно вздохнул и, обернувшись, гаркнул с силой, которую мне сложно было от него ожидать: