Текст книги "Сводные враги (СИ)"

Автор книги: Виктория Вестич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 26

Алекс

Никогда не думал, что буду копать против собственного клана. Да, сейчас его возглавляли Волковы, но это было неважно. Всегда я действовал в его интересах, решал сам и не шел против решений других, даже если мне самому мне они были не по нутру. Но не в этот раз.

Наверное, мои принципы так никогда бы и не поменялись, вот только слова Миланы поневоле зародили сомнение в том, что ее мать и отец – Галина и Дмитрий Орловы – погибли случайно. Оба в аварии. Это, может, и не странно, просто трагическое совпадение, но… Но. На самом деле таких «но» было два. Первое – оба они погибли до того, как успели повлиять на что-то глобальное в делах клана. Дмитрий всерьез заговорил о том, чтобы уйти, причем потребовал свою долю, а Галина попыталась вступить в права наследства. Не знаю, может догадывалась, что ее дочь сразу после восемнадцатилетия выдадут замуж, или просто захотела получить деньги мужа, но факт остается фактом.

А второе огромное «но» – расследование в обоих случаях контролировал Герман. Причем после второй аварии, в которой погибла Галина, сделал это вопреки воле отца. И я совершенно уверен, что какие-то неудобные детали просто «затерялись». Волков умеет быть убедительным и находить подход абсолютно к любому человеку. В большинстве случаев затыкает свои промашки деньгами, но не погнушается и запугать особо честного следователя, если от взятки тот категорично откажется.

До поры до времени Волков с его влиянием и рычагами давления был выгоден клану, даже Орлов нехотя иногда, но просил его об услуге. А так он вполне мог почувствовать, как с уходом Орлова утекают и его деньги тоже, и просто разобрался с проблемой радикально. И подчистил за собой, как подчищал за сынком. И хоть дело о пропаже девушек было резонансное, но ведь смог замять. Сам, потому что клан точно не стал бы прикрывать такое.

С того момента, как я разговаривал с отцом, прошло два дня, и все это время я судорожно пытался найти хоть что-то. Хоть какое-то доказательство, хоть малейшую зацепку, доказывающую, что аварии – это не случайность. И если дела я разобрал быстро, то вот найти свидетелей оказалось не так просто. Один из них жил вообще в пятистах километров от Москвы, но хуже всего, что деталей аварии действительно не помнил – из-за травмы мужчина стал инвалидом и едва узнавал родных.

Я сидел в номере отеля и перелистывал записную книжку с данными свидетелей, которых опросить еще не успел. Двое суток почти без сна – и все без толку! Но ровно в тот момент, когда я уже готов отшвырнуть дурацкий блокнот подальше, у меня трезвонит телефон. На дисплее появляется улыбающееся лицо Алисы – давней подруги, с которой мы долго тусили в одной компании несколько лет назад, еще до моего отъезда.

Никакого настроения болтать с закадычной подругой нет, но я все равно беру трубку. Просто чтобы ненадолго отвлечься.

– Да?

– А-а-алекс! Сто лет тебя не видела и не слышала! – радостно кричит в трубку девушка и я поневоле улыбаюсь.

– И я рад тебя слышать.

– Да вот что-то не особо верится! Я приперлась сюда, думала, увидимся, а ты опять куда-то по делам умотал! Я тебя после возвращения на Родину и не видела даже!

– Ты в Москве? – спрашиваю, игнорируя нескончаемый поток слов.

– Естественно! – фыркает она так, словно удивляется вопросу, – Серьезно, Алекс, чего Снежка здесь, а тебя нет? Она уже похвалилась, что замуж за тебя выходит, странно, что вы не вместе пришли. Я, кстати, не думала, что ты так просто ей сдашься.

– Я еще повоюю, – хмыкаю в трубку, снова перелистывая страницы записной книжки.

– Так чего тебя на свадьбе-то нет? Я думала, мы увидимся, поболтаем как в старые времена…

– На какой свадьбе? О чем ты?

– Ты не в курсе? – у Алисы настолько удивленный голос, что я поневоле представляю, как она округляет от изумления глаза, – Так Кирилл же женится. Я думала тут вообще весь клан. Или ты по делам уехал? Алекс?

Она говорит и говорит что-то еще, но я уже не слышу. Пульс зашкаливает до такой степени, что отдает в затылке тянущей болью и я в прострации пялюсь куда-то, но не вижу ничего, вообще ничего. Я знал точную дату свадьбы, потому что именно я и следил в большей степени за ее подготовкой. И когда уезжал, знал, что успею, что в запасе у меня минимум четыре дня.

Было четыре дня.

– Алекс? Со связью что-то что ли? Ты куда пропал? – долетает до меня обеспокоенный голос Алисы.

– Я здесь. Да, были помехи какие-то, – отвечаю наконец и поднимаюсь, – Скажи, вы на каком этапе празднования там? Может я еще успею подтянуться, а то так замотался, что забыл.

– А, да? Круто! Да тут все в самом разгаре, только за столы садятся, даже тостов еще не было за молодых. Эта дочь Орлова, кстати, красивая очень, но перепуганной такой выглядит. Не повезло ей, конечно, с мужем…

Скриплю зубами, нажимаю пальцами на глаза и массирую до разноцветных кругов. Дыши, твою мать, просто дыши.

Уже женаты. Они уже…

– Я приеду скоро. Все, отбой, – обрываю я нескончаемую тираду и с силой давлю на кнопку сброса вызова.

Хочу разнести здесь все, разбить, расколошматить мебель, чтобы просто дать выход той разрушительной ярости, что сейчас кислотой кипит в венах. И не могу. Просто потому, что на счету каждая секунда.

Меня душит собственное бессилие и мысль, что я не успею.

Шесть часов дороги в один конец.

Твою мать!!!

******

Выжимаю из своего внедорожника все, на что он способен. Мотор ревет, а машина несется с такой скоростью, что кажется будто вот-вот взлетит. Знаю, что опасно, но… ни на что времени нет, даже на мысли. От нервного напряжения пальцы сжимают руль с такой силой, что кажется, не сразу удастся их разжать. Я слежу за дорогой безотрывно, даже отчета себе не отдаю о действиях. Тело работает, как на автомате: поворот, иду на обгон, под оглушительный сигнал клаксона за пару минут до столкновения кручу руль на свою полосу.

На заправке теряю несколько драгоценных минут, заправляю бак под завязку и рву дальше. Не думать. Это отвлекает. Сейчас моя цель – добраться до нужного дома, остальное потом.

Внедорожник влетает прямо на газон. В сгущающейся темноте ночи загораются огни у аллей и дорожек, освещают брошенные столы. Даже официантам не дали убрать, так торопились.

Я бросаюсь в дом и в висках пульсирует страшная мысль: не успел. Я не успел.

Слышу полный отчаяния вскрик в гостиной и неведомая сила толкает меня туда. Влетаю в комнату и как вкопанный останавливаюсь на пороге. Всего на долю секунды, потому что после взгляд выхватывает белоснежное платье, лужицей растекающееся по полу, и черный костюм жениха. Кирилл с перекошенным от бешенства лицом осыпает Милану градом ударов.

Рву его за ворот рубашки вверх, так, что ее край впивается в горло этого урода и перекрывает на мгновение воздух. Жаль, что не навсегда. Рывком отбрасываю в сторону и бросаюсь на него сам. Внутри все обжигает потоком лавы и глаза застилает черная пелена ненависти – я не осознаю, как вырубаю Кирилла буквально двумя ударами и дальше бью уже бессознательное тело.

– Саша… – тоненько скулит Милана и внутри обрывается струна.

Оборачиваюсь на нее и сталкиваюсь с перепуганным до смерти взглядом. Из распахнутых в ужасе глаз безостановочно текут слезы, губа разбита, на скуле наливается синевой кровоподтек. Хочется взвыть раненным зверем, наброситься на Кира и колошматить его, пока он вообще перестанет издавать любые звуки. Слушать, как разрываются его мышцы, чавкает от ударов плоть, дробятся на осколки кости, и наслаждаться этими звуками.

Вот только Милану, кажется, только сильнее пугает мой вид. Бросаю этого урода лежать без сознания, а сам подлетаю к ней. В разодранном испорченном свадебном платье, растрепанная, измученная – я сжимаю свою избитую крохотную девочку в объятиях, а сам дышать не могу. Внутри клокочет, рвет, раздирает.

– Т-ты пришел… – шепчет она, трясясь всем телом.

Я убью его. Убью голыми руками. Плевать на чертов гребаный клан, на отца, на всех.

Хочу вжать ее в себя крепче, впитать ее боль, забрать всё себе и неосознанно сжимаю сильнее, чем нужно. Милана болезненно стонет и я тут же торопливо отстраняюсь.

– Прости, прости, моя девочка, – бормочу бессвязно и поднимаю ее на руки, прижимая к себе, – прости, маленькая, прости.

Шагаю к выходу, как по битому стеклу. Она дрожит не переставая и хватается пальчиками за шею и рубашку. Утыкается лбом в плечо и ткань почти моментально пропитывается горячими слезами.

Я.

Убью.

Их всех.

*******

В машине Милана быстро забывается и засыпает. А я гоню прочь от этого гребаного дома. Нужно увезти девчонку в укромное место, но ни в квартиру, ни домой я не собираюсь даже заезжать. Вместо этого выезжаю за черту города и гоню прочь. Москва огромный город, а за МКАДом еще больше мест, где можно спрятать Милану на время.

Например, в сотне километров в лесу оборудованы базы отдыха и охотничьи домики. По-хорошему нужно бы позвонить знакомому, который владеет как раз таким домом в глухом лесу и договориться с ним, но знаю, что первым делом клан начнет искать с друзей. Объяснюсь с Борисом после. Все равно в России его пока нет, а это значит, что охотничья изба точно пустует.

Так и выходит. Фары освещают бревенчатый небольшой домик, практически со всех сторон обступаемый деревьями, и я плавно торможу почти у крыльца. Бросаю взгляд на Милану: в скудном свете фар видно только бледную кожу и то, как она беспокойно дышит. Черт, стоило ее наверное сначала врачу показать, поторопился я ее сюда привозить…

Выхожу из машины и быстро нахожу ключ. Вообще-то его не так просто найти человеку, который точно не знает, где он, но тут мне играет на руку то, что я уже бывал здесь на отдыхе вместе с Борисом и нашими общими друзьями. Так что отпираю дверь и зажигаю в комнате тусклый свет. Несмотря на то, что дом стоит по сути посреди лесной чащи, здесь есть одна общая комната, где располагается стол и лавки, и две спальни. А еще отдельная комнатка с биотуалетом, запасом воды, генератором и штабелем припасов на тот случай, если дорогу размоет от дождя и выехать из домика не получится. Боря повернут на всей этой теме выживальщиков, и сейчас я безумно рад этому.

Нахожу в сарае канистру с топливом и наполняю бак генератора. На секунду эхо разносит рык работающего мотора по лесу, но он тут же сменяется мерным едва слышным рокотом. Отлично, теперь у нас есть электричество.

Возвращаюсь к машине и осторожно открываю дверь. Милана хмурится во сне и только я прикасаюсь к ней, как она тут же с криком просыпается.

– Нет, пожалуйста! Нет! – отталкивает она мои руки, вжимаясь в кресло и глядя на меня расширенными от ужаса глазами.

– Милана, это я, я… Слышишь? Посмотри на меня, – ловлю ее ладони и чуть встряхиваю.

Взгляд фокусируется на мне, Милана облегченно выдыхает и смотрит за мое плечо:

– Гд-де мы?

– Не бойся, про этот дом никто не знает. Сюда иногда приезжают охотиться. Мы пока переночуем здесь.

– Л-ладно, – заикаясь, кивает она, и сама выбирается из салона.

Делает шаг сама, но тут же оступается.

– Осторожнее! – успеваю подхватить ее и сразу же поднимаю на руки.

– Здесь темно, а ты на каблуках. Лучше я отнесу тебя сам.

Милана молча кивает, и я заношу ее в дом. Как же все стало бы проще, если бы я сам женился на ней…

Опускаю девчонку на лавку и тут же торопливо осматриваю ее руки.

– Он бил тебя еще куда-то? Или только по лицу и рукам?

– В живот, – выдыхает она едва слышно, не сводя с меня глаз.

– Давай снимем платье, я посмотрю. Если что, сразу поедем к врачу.

– Нет! – она перехватывает мою руку и смотрит умоляюще, в уголках глаз снова начинают блестеть слезы, – Ничего не надо! У меня ничего не сломано, правда! Только синяки!

– Милана, надо убедиться, что серьезных повреждений нет, – объясняю мягко, как маленькому ребенку, но ее снова начинает трясти.

– Тогда они найдут нас!

– Нас никто не найдет. Все будет хорошо, ты слышишь? – ловлю ее подбородок и заглядываю в глаза, – Веришь мне?

Милана затихает на секунду, а после торопливо кивает.

– Давай утром, ладно? Давай потом?

– Хорошо.

Она молчит несколько секунд и внезапно обхватывает себя руками, и начинает бормотать срывающимся шепотом:

– Кирилл сказал, что тебя нет и не будет, а я… Я постоянно высматривала тебя, но… тебя правда не было. И я думала… думала, ты меня бросил…

Сглатываю, сжимая ее маленькую ладошку в своей руке.

– Нет. Свадьбу сделали раньше, я ничего не знал, – качаю я головой, умалчивая о том, что и не узнал бы и не приехал сегодня, если бы случайно не позвонила Алиса… Но лучше Милане этого не знать. Она и так слишком много пережила, чтобы думать о том, что случилось бы, если бы я не успел.

– Я… я так испугалась… – практически неслышно произносит она, закрывает лицо ладошками и начинает горько плакать.

И у меня, мужика, который повидал кучу всякого дерьма, который давным-давно зачерствел, обручем сдавливает горло. Я переношу ее, легонькую совсем, на кровать, обнимаю и пытаюсь успокоить, как умею – глажу по голове, говорю что-то успокаивающее. И чувствуя себя абсолютно бессильным. Хочу сказать, что все будет хорошо, но слова застревают в глотке – не могу соврать.

Лишь когда Милана засыпает, я перегоняю машину за стену дома, туда, где к ней ближе всего примыкает лес, и возвращаюсь к ней. Стоит только лечь рядом, как девчонка тут же вцепляется меня, как в последнее спасение, прижимается крепко и только тогда ее дыхание выравнивается и становится спокойным.

Выключаю телефон и укрываю эту маленькую гордую птичку пледом прямо поверх уничтоженного свадебного платья. Завтра. Все будет завтра. Вывезу ее по поддельным документам куда-нибудь, спрячу, оставлю денег, а сам…

Про меня речи не идет. Клан никогда не отпускает тех, кто пошел против него.

Глава 27

Алекс

– Мне бы переодеться во что-нибудь, – первое, что говорит Милана, когда просыпается.

И я слишком ее понимаю. Просто каким-то шестым чувством знаю, что ей физически некомфортно в этом свадебном платье. Словно раз за разом она переживает кошмар, что произошел вчера. Стираю ладонью с лица остатки сна и сажусь на постели – Милана сидит напротив, на стуле.

– Сними платье и замотайся пока в покрывало. Я выеду в город и привезу тебе одежду.

– Что? Ты собрался уехать в город? – девчонка будто разом сбрасывает с себя оцепенение, – Это же опасно! Тебя сразу засекут!

– Милана, я не поеду в Москву, – качаю я головой, – только в соседний городок небольшой. И тебе стоит поехать со мной, чтобы показаться врачу.

– Нет! Нет, со мной все хорошо, правда. Только синяки… – торопливо лепечет она, глядя на меня огромными перепуганными глазами.

– Милана…

– Я не поеду! И тебе не нужно ехать! – вскрикивает она и тут же вцепляется в мою ладонь руками, – Пожалуйста, давай побудем здесь…

Тяжело вздыхаю и привлекаю ее к себе. Заключаю в крепкие объятия и пытаюсь договориться, как с маленьким ребенком:

– Даже если у тебя только синяки, все равно нужно купить в аптеке мази, бинты и все, что еще нужно. Плюс немного одежды, хотя бы на первое время, какой-то еды свежей, а то здесь только консервы. Это быстро. Все будет хорошо, слышишь? Ничего не случится, обещаю.

Лишь спустя полчаса уговоров она соглашается отпустить меня в город. Сама запирается в доме и следит за мной через окно. Возвращаюсь назад через пару часов. Знаю, что нельзя оставлять Милану надолго в таком состоянии – она испугана и растеряна, да еще и одна в этом домишке.

Она выходит встречать меня, замотанная в колючий клетчатый плед, как в платье. На бледной коже еще сильнее выделяются ссадины и синяки, и мысленно я клянусь, что посчитаюсь за каждый с Кириллом.

– Привез тебе персиков, – улыбаюсь я ободряюще, доставая из багажника пакеты.

Милана растягивает губы в напряженной улыбке, а сама напряженно вслушивается – не слышно ли звука работающей машины? Но в лесу слышно только щебетание птиц и она сразу успокаивается. Мы возвращаемся в дом и я сразу кладу один из пакетов на стул – здесь вещи для Миланы. Но не успеваю сказать ей об этом, как она зовет:

– Саша.

– Да? – оборачиваюсь я. Милана стоит, обхватив себя руками, и словно решается задать вопрос:

– Все плохо, да?

– С чего ты взяла? – спрашиваю, но осекаюсь, встречаясь со ней взглядами. Тяжело вздыхаю, подхожу ближе и заглядываю в глаза, – Перестань накручивать себя, Милан. Так будет только хуже. Я разберусь со всем, все будет в порядке.

– Может, будет лучше, если ты меня отвезешь? Ну, к мужу, – эти слова явно даются ей с трудом.

– Ты хочешь вернуться? К Кириллу??

– Нет. Просто… – Милана опускает взгляд, – ты сам говорил раньше, что от меня только проблемы. Не хочу, чтобы ты подставлял себя под удар. Чтобы ты пострадал.

Усмехаюсь едва заметно и поднимаю ее подбородок выше.

– Помнишь, что я обещал? Я тебя никому не дам в обиду. Помнишь?

– Помню, но…

– Никаких «но». Никто тебя у меня не отнимет. Никто, Милана.

– А как же Кирилл? У вас же так нельзя в клане, он скажет, что ты украл его жену.

– Плевать. Я не собираюсь никому тебя отдавать.

– Совсем?

– Если ты захочешь, то да, совсем, – отвечаю серьезно.

Милана застывает ненадолго, а после неожиданно встает на цыпочки, зажмуривается и порывисто льнет к моим губам своими. На миг перестаю дышать. Почти сразу во мне закипает кровь и я мгновенно перехватываю инициативу: впечатываю эту хрупкую девочку в себя и впиваюсь жадным поцелуем в губы. Мы целуемся долго, жарко, до ломоты в легких, когда перестает хватать воздуха.

– Пожалуй, пора остановиться, – отстраняюсь я, улыбаясь. Но Милана упрямо мотает головой и обвивает мою шею руками.

– Не пора, Саша.

Ее взгляд такой, что у меня ноет где-то глубоко под ребрами. Словно кто-то сдавливает безжалостно, так, что сложно дышать. Подхватываю Милану на руки, как пушинку, и заношу в дом. Опускаю на кровать и нависаю сверху. Боюсь напугать ее своими действиями и медлю, в любую секунду готовый остановиться.

– Ты уверена?

– Хочу стать твоей.

– Ты и так моя. И была моей с самого начала. Прости, что я это не сразу понял, – шепчу ей на ухо и не выдерживаю: покрываю поцелуями нежную кожу шеи, ловлю мурашки, стоны, бьющийся пульс губами и меня разрывает. Потому что это больше, чем секс, больше, чем что-либо.

Она проросла в меня, в вены, в плоть, в сердце, а я и сам не заметил, когда это произошло.

******

Герман Волков слишком долго шел к месту, которое принадлежало ему по праву. Обитое дорогой кожей кресло в огромном со вкусом отделанном кабинете – глава клана принимал здесь гостей, решал вопросы и проблемы. Этот кабинет был сердцем особняка, в котором проходило все – от похорон до свадеб. Центр, который несправедливо отобрал сначала Орлов, а затем Громов.

Но ладно, ладно – конкурентная борьба, они побеждали честно. Своих соперников Герман уважал. Ровно до той поры, пока не понял, что без его жесткой руки клан перестал процветать. Да, при нем проблем с законом было больше и заглаживать их приходилось порой огромными суммами. Но взамен клан приобретал куда больше – влияние, страх людей перед ними, заказы, пусть и связанные с криминалом. А Орлов и Громов пытались увести бизнесы из тени, играть честно, а не по-крупному. Трусливые мрази.

Но сегодня чаша терпения Германа Волкова переполнилась. Потому что когда утром на пороге особняка вместо измученных после бессонной ночи молодоженов тебя встречает твой сын и заявляет, что Алекс избил его и выкрал Милану, такого прощать нельзя. Особенно тем, кого всей душой ненавидишь.

– Какого черта, Громов?! – орет в телефонную трубку Герман. На его лбу и шее вздувается вена, а сам он красный от ярости, – Мы разве об этом договаривались? Уговор был простой и четкий: Кирилл женится на Орловой, и мы делим наследство пополам. Она его жена! Законная, мать твою!

– Да, я все понимаю, – в трубке слышится озадаченный голос Громова-старшего.

– Тогда скажи мне, с какого… – Герман едва сдерживается, чтобы не вспылить, и понижает голос, – твой сын ворвался в особняк?! Мало того, что он увез в неизвестном направлении Милану, он еще и избил моего сына! У него сотрясение!

Герман бросает взгляд на Кирилла – он сидит напротив, на диване, и прижимает к перемотанной голове холодный компресс. Его любимый сын, надежда и гордость, тот, кому не стыдно передать в управление целый клан. Да, были у него свои слабости в виде всяких жестких практик с девушками, но кто не без греха?

– Дай мне разобраться. Я уверен, что вышла какая-то ужасная ошибка. Я вызвоню Алекса или найду его, и мы все выясним.

– Выясним, Вова, еще как выясним!!! – шипит в трубку Герман, сбрасывает вызов и отшвыривает от себя смартфон.

– Твою мать! – рычит он, с досадой ударяя кулаком по столешнице. Знает, что надо успокоиться, что возраст уже не тот, но ситуация просто выводит из себя. Не зря этот мелкий урод Громов сбежал, знал, что его просто раздерут на кусочки сейчас.

– Похрен на этого мудака и девку, – подает хриплый голос Кирилл. – Я женился на ней. Все документы подлинные.

– Ага, подлинные. Только эта девка, как ты говоришь, сейчас не здесь. И может развестись с тобой в любой момент. Алекс на лапу сунет в ЗАГСе и через минуту твои бумажки о браке уже ничего стоить не будут, – отбривает Герман.

– Ты забываешь, что они сейчас фактически в бегах. Алекс выкрал невесту, не просто у соклановца, у нас, Волковых. Мы управляем кланом. Это же плевок в лицо – и ты это так оставишь? Сомневаюсь.

– И что ты предлагаешь?

– Нам не нужно поднимать шумиху, но при этом надо привлечь к поискам надежных людей. Чем быстрее найдем обоих, тем быстрее с ними разберемся. Ничего Громов не успеет сделать. Никто не знает, где они прячутся. И не узнают. Мы найдем их первыми.

– Хм… это ведь можно обставить как побег… А ты молодец, сын, – сложив пальцы домиком, усмехается Герман, отлично понимая, к чему клонит Кирилл.

– Нет человека – нет проблемы, все как ты учил.

– Только вот кто даст гарантию, что Алекс не позвонит папаше и не скажет, где они? Всю семью убирать слишком рискованно – гибель обоих Громовых будет выглядеть подозрительно.

– Не скажет. Я же сказал, мы найдем их первыми.

– Это только на деле просто. Москва огромная, не говоря уже о том, что они могли смыться куда-нибудь в Подмосковье. На прочесывание не одна неделя может уйти, – качает головой Волков-старший.

– Ты забыл одну важную деталь на ужине, а вот я – нет, – довольно ухмыляется Кирилл и выжидательно смотрит на отца.

– Ну? – нетерпеливо барабая пальцами по столешнице, подгоняет Герман.

– Алекс сказал, что легко узнает, где Милана, потому что подарил ей кулон с маячком. А я узнал, у кого он его делал. Пришлось немного замарать руки, но парень все-таки согласился помочь и запеленговал сигнал своего жучка, – Кирилл достает из кармана смартфон и с гордой усмешкой демонстрирует его. – Так что я уже знаю, где они.

Губы Германа Волкова растягиваются в довольной усмешке. Кажется, настало время посчитаться по полной и решить проблему, убрав Орловых и Громовых раз и навсегда.