Текст книги "Легко и просто, или Кризис тридцати лет"

Автор книги: Виктория Трелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ничего не понимаю, но безумно счастлива

Помнится когда-то Наташка, находясь под влиянием своего хронического депресняка и моего кризиса, говорила: «А скоро нас безнадёжно и не взаимно потянет на молодых мальчиков». Я тогда даже внимания не обратила на это её высказывание. Кто сказал, что всех старых тёток обязательно тянет на молодых мальчиков? Да и вообще, разве до мальчиков мне было при моей дистонии? Ни молодых, ни старых, казалось, больше никогда видеть не захочется.

Ну, вот и что со мной твориться? Неужели началось? Безнадёжная тяга к юному телу, как спасительному лекарству? Погоня за уходящей молодостью? Да, фиг тебе, Наташка! Ничего более надёжного, более искреннего и взаимного я не испытывала никогда в жизни! Нет, я не влюбилась! Я ЛЮБЛЮ! Я люблю и любима, я счастлива!

Нет, мы с Игорем, конечно, ещё не говорили о чувствах, но здесь не нужно слов. Это тот самый момент, когда слов не нужно вообще.

Это любовь. Это страсть. Это невозможность жить без человека ни секунды.

Я попросила не звонить в воскресенье, он позвонил уже в обед. Я знала, что он не выдержит, и предварительно поставила телефон в беззвучный режим. Я сердцем почувствовала, что он звонит. Я схватила телефон и выскочила на лестницу.

– Ты чего? – кричала я шёпотом в трубку?

– Я соскучился! – кричал он в голос, его слова звучали, как вызов, как претензия, как обида и как крик отчаяния одновременно, – я не могу без тебя ни минуты.

– Игорёк, если ты не будешь иметь терпение, мы вообще не сможем общаться, – умничала я на правах старшей, но я знала, что терпения нет, ни у него, ни у меня. И что, если бы ни его звонок, я бы позвонила первой, нарушив все свои же запреты и общепринятые рамки приличия. И что неважно, если мой Лёшка о чём-то догадается. Ничего не важно – с Игорем Смирновым я буду видеться, слышаться, встречаться… Я буду с Игорем Смирновым! И ничего больше меня не волнует!

Второе свидание

Сегодня Лёшка уехал на рыбалку с ночёвкой, а свекровь повезла Юльку в деревню. А у меня выходной! Я весь день сижу в контакте, не замечая, как летит время. Я уже знаю, что сегодня вечером встречусь с Игорем. Но пока не могу выстроить разговор так, чтобы он сам предложил встречу. Видимо, он боится, что снова будет неловко. Общение в сети и по телефону даётся нам куда легче, чем «живые» встречи. Но я хочу именно встречи. Я хочу взглядов и прикосновений. Я только слегка побалуюсь. Естественно не допущу ничего лишнего. Просто посмотрю, полюбуюсь, может быть случайно коснусь плеча. А-а-а! Меня понесло. Я смотрю в монитор на его фото и просто горю от желания быть рядом с этим человеком! Да что происходит-то? Я ни о чём другом не думаю вообще в последние дни. Я стала «человеком одной темы». Эта тема – «ИГОРЬ». Конечно, в моей жизни происходит ещё много чего. Работа. Семья. Подруги. Вот вчера приезжала Маринка – бывшая моя коллега. Вечером запланировали встретиться. Но разве до Маринки мне теперь. Встретиться вечером я хотела бы с Игорем. И я с ним встречусь! Вот уже, кажется, получается. Разговор плавно переходит к тому, что неплохо было бы сегодня вечером…

АААА, получилось! Он предложил увидеться. Мне не пришлось самой делать этого. Ура! Начинаю собираться прямо сейчас. Я должна быть неотразимой. План в голове созрел мгновенно: встречаюсь с Маринкой. Говорю Лёшке, что ночую у неё. Для верности, могу даже передать ей трубку (а то что-то Лёшка мой в последнее время стал каким-то недоверчивым), встречаюсь где-нибудь в Маринкином районе. Ну, тоже для верности, мало-ли что. Вдруг муж решит проверить. В общем, обеспечиваю себе полное алиби. И со спокойной совестью гуляю с Игорем. А потом иду к Маринке спать. Так я и сама поверю в свою невиновность. Ведь я не вру: ночую у Маринки.

План срабатывает на все сто. В девять вечера мы с подругой сидим в её машине в скверике, неподалёку от её дома. Меня трясёт от предвкушения, я снова волнуюсь, краснею и тараторю, как школьница. Маринка смеётся, даёт мне наставления отзваниваться почаще и прийти не слишком поздно. Игорь должен подойти в сквер к десяти. Это хорошо, как раз стемнеет. Мне так будет совсем спокойно. Ночь, темнота, железное алиби, муж на рыбалке, свекровь с дочкой в деревне… Можно полностью окунуться в свои чувства. В эти странные и неожиданные чувства к бывшему ученику, к молодому пацану, к милому обаяшечке Игорьку Смирнову.

– Я в белой майке, – зачем-то сообщает мне Игорь. Будто я не узнаю его без этой приметы. Вот зачем он мне это сказал? Смирнов вообще иногда как-то странно рассуждает и говорит немного не по теме… Но почему-то меня это не смущает, а даже наоборот… Вот сейчас, я сижу и представляю его крепкое загорелое тело в белой майке, и не могу дождаться мгновения, когда уже наконец увижу его.

Увидела. Слежу, как он переходит дорогу, как с каждой секундой его торс «в белой майке» приближается ко мне. «Я в белой майке», – в голове только вот эти его слова. Только они, а всё голова пустая-пустая… «Я в белой майке»… И всё! И я понимаю, что больше за себя не отвечаю.

Ночь. Воздух не успел остыть от дневной жары. Снова руки влажные, чёлка мокрая. Как при первой встрече. Смирнов в белой майке выглядит превосходно. Я знаю, что если сейчас дотронуться до этой майки, ладонь слегка прилипнет к ней и руку охватит жар молодого тела. Я не посмею дотронуться, но я знаю, что так и есть. Мы гуляем по парку. На этот раз разговор идёт полегче. Хотя говорим мы о чём попало: о фильмах, об игровых приставках, о домовых и леших. Разговоры примитивные-примитивные. Смирнов рассказывает мне какие-то очевидные вещи, с таким умным видом, будто открывает Америку. Но меня это не бесит, я ведь понимаю, почему так происходит: девять лет разницы всё-таки не шутка… не девять – восемь с половиной. Игорю через месяц будет уже двадцать один.

Я заметила, что Игорь любит поговорить сам. Меня слушать ему не особо интересно. На какой-то очередной своей истории про нечистую силу, Смирнов решил, что мне должно стать страшно, и пришла пора взять меня за руку. Я подыграла в этом спектакле. Уверила, что мне, действительно, страшно и послушно дала парню руку. Тем самым, позволив ему показать себя мужчиной, защитником и ухажёром.

После того, как моя ладонь оказалась в его крепкой руке, все Игорьковы рассказы стали мне казаться действительно интересными и волнующими. Может потому, что через руку мне передалась часть его юношеской непосредственности, а может я просто настолько ушла в это прикосновение, что поглупела окончательно. Да, я ни о чём больше думать не могла, наслаждаясь этим тактильным ощущением. Моя руку в его руке… прикосновение кожи, большая ладонь, сухая, крепкая, тёплая…

Вот так бы держалась с ним за руку всю ночь! Он ведь и подумать не может, как мне приятно это ощущение. Ведь, держаться за руки – это так невинно. Почему бы не позволить себе это. Ведь в этом нет ничего страшного…

Вот так вот, держась за руки, мы шли по ночному городу. Я слегка напрягалась, когда на пути встречались люди: боялась встретить знакомых. Всё-таки я серьёзная замужняя женщина…

…Ближе к утру я перестала напрягаться. Мы сидели в каком-то дворе на качелях. Близко-близко, касаясь плечами. Чем ближе был рассвет, тем сильнее мне хотелось… поцеловать Игоря. Ведь ещё чуть-чуть и станет светло… А он что-то не торопился с нежностями. Хотя стеснятся парнишка совсем перестал. Оказывается, Игорь довольно самоуверенный, мужественный, и чувство юмора у него классное.

Я как раз смеялась над его очередной шуткой, когда он неожиданно обнял меня… И я забыла обо всём на свете…

До утра мы целовались на качелях. Время перестало существовать. Я не видела и не слышала ничего вокруг. Я чувствовала тёплые нежные губы Игоря, его сильные руки, его крепкое тело. Мы не допускали лишнего: мы просто целовались, прижимаясь друг к другу. Стало совсем светло. Появились первые прохожие. Расходиться не хотелось. Пошёл мелкий дождик. Спрятались под крышей закрытого ещё супермаркета. Слушали музыку у Игоря в телефоне: наивные песенки про жизнь и любовь… Потом покопались у меня в телефоне. Ему моя музыка не понравилась, и контакты мои тоже. Пару мужских имён пришлось удалить, чтобы у Игорька не грустнели глазёнки. Не жалко мне этих контактов, я хоть все их могу удалить теперь. И телефон могу выбросить. Я вообще ничего больше не хочу, только бы эта ночь и это утро никогда не заканчивались.

Когда мы шли домой, ним навстречу толпами шли нарядные выпускники. Точно, вчера же был день выпускных вечеров. Бывшие школьники встречали рассвет. И мы с Игорем сегодня встретили свой первый рассвет.

Как больно

Только вчера я была на седьмом небе от счастья, а сегодня боль отчаяния и непонимания… Я не могу разобраться, что произошло. Вечером я вошла в «Контакт», от Игорька, естественно, было несколько сообщений. Это с учётом того, что мы и так весь вечер общались по телефону и смс на те же темы. А темы у нас одни «Соскучился», «Хочу увидеть», «Хочу услышать». Я прочла, ответила. Он отписался кратко и сухо. Спросила «что случилось?» Ответ был примерно таким: «Не хочу обижать тебя своим ненастроением. Такое бывает». Ну, бывает, так бывает. «Ненастроение» может случиться с каждым. Попыталась, конечно, успокоить и расспросить, что же случилось всё-таки. Но толку не добилась. Замолчала. Расстроилась. Естественно стала думать о самом плохом: разонравилась, надоела, не достаточно хороша и молода… Сижу молча щёлкаю мышкой. Я в онлайне, он в онлайне. Оба молчим. Легла спать совсем расстроенной. Спала плохо. Среди ночи несколько раз хваталась за телефон. Три неотвеченных. Вошла в «Контакт» с телефона. Он там. Пять сообщений на одну и ту же тему. Но на этот раз тема поменялась и звучала примерно так: «Тебе на меня всё равно…». Сделала вид, что не поняла, спросила, что он делает так поздно в онлайне? Последовал ответ-вызов «Тебя жду!». Вообще ничего не поняла, но порадовалась, значит, всё-таки ждёт. Значит, выражаясь его языком, ему «на меня не всё равно». Но по-прежнему непонятно, за что он обиделся, ведь сам сказал про «ненастроение», сам дал намёк, что не стоит пока ему писать… Утром позвонила первой, он сбросил. Я чуть не умерла от отчаяния. Что случилось-то? Ведь я ничего плохого не сделала! Не мог же он вдруг остыть ко мне. Что за игрушки? «Не пиши, я без настроения. Почему не пишешь? Я обиделся». Детский сад какой-то. Ходила по детскому центру как в воду опущенная. Специалисты участливо спрашивали, что со мной, я отмахивалась. Карина, почувствовав мою слабинку, сделала мне пару замечаний. Оказывается, я плохо контролирую сотрудников и вовремя не получила стикеры для автоматов. Я согласилась и поехала за стикерами, прикрикнув на специалистов, чтобы не «спали» на рабочих местах.

Игорь позвонил, когда я ехала в служебной машине с водителем на склад. Разговаривать при постороннем человеке было неудобно. Я так и объяснила это Игорьку, пообещав перезвонить позже. Но мне это не удалось. Последовала гневная смс-ка с упрёком, что у меня на него совсем нет времени, и тут же звонки один за одним. Пришлось вполголоса выяснять отношения. Оправдываться, почему именно я еду с водителем за реквизитом. Объяснять, что за водитель. Рассказывать, почему в три ночи я не брала трубку, и отчитываться, почему с утра я позвонила всего лишь один раз. Игорь, как выяснилось, спал, и сбросил меня в полусне. А я, оказывается, должна была звонить до победного, и разбудить его, раз «мне на него не всё равно». А раз не разбудила, и трубку ночью не взяла, и ни одной смс-ки с утра не отправила, да ещё после такого имею наглость спокойно работать и ехать куда-то с водителем, то «мне всё равно»…

О-о-о, кошмар какой-то! Вроде детство полнейшее и глупости, но разговор был таким тяжёлым! Игорь звучал так убедительно, что я начала сомневаться в своей правоте. Может быть, и правда надо было вчера выяснить, что у человека с настроением, пожелать спокойной ночи. Разбудить утром ласковой смс-кой. Смущали меня только разговоры про водителя. При чём здесь он? Почему я не могу куда-то ехать по работе? Да уж, вот и началась ревность, о которой Смирнов говорил в самом начале. О боже, он ревнует меня! Да это же здорово! Значит «ему на меня не всё равно».

Лера, стоп! Ещё немного и ты впадёшь в полное детство! Что за словечки, что за разговоры, что за глупости?

«Быть с тобой, жить с тобой, быть любимым тобой…»

Второй день в напряжении. Что происходит в наших с Игорем отношениях – не понятно. Бесконечные звонки и смс со словами «Очень соскучился» чередуются с непонятными обидами, бросаниями трубок и тягостным молчанием. Причём «гнев на милость» меняется у Игорька мгновенно и, как мне кажется, совершенно без повода. Его молчание длится полчаса, а мне кажется, что полжизни. На что мой мальчик обиделся в этот раз, я совершенно не понимаю. Не выпускаю телефон из рук, специалистов и клиентов слушаю невнимательно. На моём лице отражается вселенское горе, и все это видят. И сторонятся меня. И вот оно – долгожданное сообщение: «Подумай, хочешь ли ты быть со мной? Нужно ли нам это? И стоит ли нам продолжать дальше? Или стоит прекратить общение?» Это я уже перевожу с русского на русский, вычленяя главное. На самом деле сообщение было огромным, в нём сумбурно говорилось обо всём. И о невозможности жить друг без друга, и о моём, якобы, равнодушии, и какой-то моей скрытности, и о неопределённости дальнейшей нашей судьбы и о его – Игорьковой ревности меня к моему мужу, а заодно и ко всем мужчинам на земле. Он писал, что не хочет привыкать и страдать, а так же делать больно мне. И, кажется, все эти слова звучали, как предложение расстаться. Я испугалась не на шутку. Я готова была бежать к нему и кричать, что сегодня же разведусь, что готова жить с ним до конца жизни и умереть в один день, что люблю его так, как не любила никогда и никого. Так кричало моё сердце, но разум (вернее его остатки) шептал, что надо быть мудрее.

Я хотела ответить кратко, но получилась тоже довольно сбивчивая и длинная смс-ка. Я написала о том, что никакой скрытности нет, что к мужу ревновать меня бессмысленно, что ни о каком равнодушии не может быть и речи, что я очень хочу постоянно быть рядом. И попросила подумать теперь уже его: нужно ли ему это? Не смущает ли его разница в возрасте, и то, что я замужем, и то, что у меня ребёнок? Хочет ли он отношений со мной. Я попросила не торопиться с ответом, и обещала, что если он не ответит, я пойму и не обижусь.

И он не ответил. Не ответил в первую минуту, как делал это обычно. Не ответил и через десять минут. Это было совсем не похоже на нетерпеливого, амбициозного Игорька. Я сидела в раздевалке, спрятавшись ото всех, и смотрела на телефон. Я на глазах умирала. Теперь мои специалисты не осторожно косились на меня, а вздрагивали, входя в помещение, в ужасе задавая один и тот же вопрос:

– Лера, что с тобой?

Неужели на моём лице так отпечатывается настроение? Я попыталась забыться и начать работать. Вышла в зал: шум, гам, детские крики и пиликанье автоматов ударили в голову. Показалось, что мозг сейчас взорвётся. Я вспомнила о прошедшей недавно и внезапно дистонии, которая прошла именно в тот день, когда в моей жизни появился Игорь. И которая грозилась вернуться сейчас, когда Игорь… Неужели он уходит? Неужели это знак судьбы? Нет. Он не должен уйти из моей жизни, теперь я точно просто умру без него. Я забежала в раздевалку в слезах, трясущимися руками схватилась за телефон, и нажала «вызов»… И вот в тот самый момент, когда вот-вот должен был пойти гудок, от Игорька пришло сообщение. Это сообщение я не забуду никогда. Это была ммс-ка: фотосердечко со стрелой, выложенное из камешков на земле. Не картинка, скачанная из интернета, а именно фото, сделанное пару минут назад. Сердце, сделанное его руками. Вот почему, оказывается, он так долго не отвечал. Внизу текст: «Любимая моя, я хочу быть с тобой, жить с тобой, согревать тебя холодными ночами, просыпаться вместе с тобой, обнимать тебя. Я не смогу теперь без тебя жить. Мы будем всегда вместе».

Домашние разборки

Я не заметила, в какой момент Лёшка стал подозревать неладное. Я вообще сейчас не думаю о своём муже. Прихожу домой за полночь, тихо ложусь с телефоном в обнимку, и до утра переписываюсь с Игорем. Лёшка обычно уже спит. Иногда не спит и задаёт вопросы. Я отмахиваюсь и психую. Мне неохота что-то придумывать. Пусть думает, что хочет. Мне вообще всё равно.

Вчера муж вызвал меня на серьёзный разговор на балкон. Закурил, сказал, что понимает, что со мной происходит. Что давно всё понял, но любит меня, и даёт мне возможность поскорее разобраться в своих чувствах, и одуматься. Попытался обнять. Я отстранилась. Подождала пока он докурит, и пошла спать. Благородно, конечно. Но мне плевать на Лёшкино благородство. Мне вообще всё «всё равно». Всё, кроме Игоря.

Сегодня вечером, муж тоже не спал – ждал меня. И снова позвал на балкон, я уже знала зачем. Балкон теперь стал местом наших деловых переговоров. И, если вчера я благополучно отмолчалась, сегодня Лёшка хотел, чтобы я говорила. Видимо, нервы у обманутого мужа слегка сдали, и он начал допытываться. И допытался. Я подтвердила его догадку об измене, и сказала, что поделать с собой ничего не могу, и пока не хочу. И что мне делать – не знаю, и что ему делать – тоже не знаю. И что разговаривать ни о чём не намереваюсь, и что хочу спать…

Муж был в состоянии ступора. Одно дело – догадываться об измене, а другое – когда измена оформлена в слова, и так бесстыже подана на блюдечке. Вероятно, он всё же в тайне надеялся, что я совру. Но я не хотела врать. Не потому что я такая совестливая, а потому что, чтобы соврать, нужно напрягаться и выдумывать. А мне было лень это делать. Лёшке, видимо, было вдвойне обидно – его даже не обманывают, его просто не учитывают, как пустое место…

Так оно, в общем-то, и было.

Моя дочурка, тем временем, ничего подозрительного не замечала, кроме того, что мама уже не болеет, не ругается по пустякам и вообще ходит счастливая. А это самое главное.

Работа не волк…

Игорёк собрался ехать к себе на родину. Его родина – это посёлок в области, восемьдесят километров от города. Там у него осталась квартира, за которую нужно заплатить именно сегодня. Он настаивал, чтобы я поехала с ним. Я очень этого хотела. Но у меня рабочий день. У моих специалистов веселье в разгаре. В детском бассейне, заполненном пластиковыми шариками, кто-то из маленьких посетителей справил большую нужду. Ситуация до коликов смешная, но проблемная. Теперь надо закрыть зону бассейна, выгрузить все шарики, промыть их и загрузить обратно. Всё это делается вручную. Я снабдила своих подопечных перчатками, освежителями воздуха и мусорными мешками, договорилась с автомойкой в подвале торгового центра, чтобы помогли нам. Мне было не весело, я смотрела на часы. Как теперь в этом массовом беспределе покинуть рабочее место?

…Но я всё же его покидаю. Оставляю ценные указания самым ответственным и убегаю на автовокзал. Любимый уже ждёт меня там, в свойственном ему нетерпении, мой мальчик слегка нервничает и ворчит по поводу моего опоздания. Билеты давно распроданы, поэтому едем стоя. Я прижимаюсь к Игорьку в набитом людьми автобусе, смотрю на мелькающие за окном деревья и поля, и вспоминаю свою дистонию. Кто бы мог подумать ещё месяц назад, что я в жаркий летний полдень, в неимоверной тесноте и такой же неимоверной духоте буду стоять полтора часа подряд, и чувствовать, что приступа со мной не случится ни за что. Более того, я понимала, что я бы вот так, в обнимку с любимым, ехала и ехала бы сколько угодно и куда угодно: хоть до Владивостока, хоть до луны. Игорь крепко держит меня за талию, сильнее прижимая на ухабах и поворотах. Я чувствую его руку, его тело, вижу его большие глаза, его глубокий взгляд, и понимаю, что роднее и ближе мужчины в моей жизни не было, и не будет.

Лёшка начал настойчиво звонить, когда мы сошли на поселковой станции. Я сбрасывала, не брала трубку. Не хотела вообще слышать никого из внешнего мира. Но телефон отключать было нельзя: мои специалисты могли звонить, ведь я им поручила важное дело – сдать инкассацию. Нельзя было отключать телефон… Но я отключила…

Больше я не работаю в детском центре…

Разрушительная сила любви…

Обручальное кольцо я потеряла на пляже, на третий день знакомства с Игорьком. Я начала стремительно худеть, и оно легко соскользнуло с пальца в воде. Тогда я ещё не восприняла это как знак. Потом каким-то чудным образом я потеряла и золотой браслет. Потом – работу. А вчера из-за меня Лёшка разбил машину. Попал в аварию. Вернее, попали мы вместе. Всю ночь была с Игорем, соврав мужу, что ночую у Маринки. Проверить этого Лёшка не мог, потому что Маринка недавно сменила номер телефона, муж его ещё не знал.

Подруга позвонила рано утром – мой Лёшка приехал к ней домой…

Естественно, ссоры, разборки, вопросы и нервы. Муж вёз меня, нашедшуюся, по городу и возмущался, и размахивал руками от отчаяния, и, кажется, даже смахивал слёзы. Я, как обычно, отмалчивалась. Во время глухого удара в чей-то бампер, я тоже не проронила ни звука. Слегка ударилась лбом о стекло. Лёшка ударился сильнее, это было видно – у него моментально распухла переносица, и посинело под глазами. Но тем ни менее, муж сразу кинулся ко мне: смотрел нет ли шишки, спрашивал не болит ли голова? Если бы мы снимались в фильме, то по сценарию, эта авария – была бы финалом. Я обязана была бы опомнится, удар головой должен был поставить мне мозги на место, а забота мужа растрогать и вернуть к реальности… Но мы были не в кино…

Пока ждали гаишников, я пообещала взволнованному и перевозбуждённому мужу, что «больше не буду». Сказала, что «теперь наконец-то всё поняла». А когда Лёшка пошёл в магазин за водой (мне хотелось пить), я… позвонила Игорьку. Сообщила, что мы попали в аварию, и попросила не звонить до вечера, дабы не нервировать и так расстроенного мужа. А ещё сказала, что очень соскучилась…

Ну, вот так вот! И пусть весь мир думает обо мне, что хочет. Мне вообще всё равно!