Текст книги "Злое небо (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ты меня пугаешь, – я отвернулась от его лица, – пора перестать жить фантазиями.

– Мои мечты скоро станут реальностью. Ты сама их исполнишь. Все до единой.

От тона, которым он произнес эти слова  по телу пробежали мурашки. Возбуждения? Страха? Мне льстило, что этот плейбой меня желал или пугало, что он не привык ни перед чем останавливаться?

– Я не  хочу тебя, – со всей искренностью, на которую была способна, сказала я.

– Это ничего. Возможно, сейчас ты не хочешь признаться самой себе в своих симпатиях, когда так долго жила глупыми мечтами о семейной жизни с Рейном. Я могу дать тебе намного больше. Я готов принимать тебя такой, какая ты есть, не пытаясь изменить. Хочешь летать? Летай! Будь капитаном, наслаждайся космосом. Но останься со мной, а не с ним!

Такой напор сбивал, внутреннее сопротивление зашкаливало. До сих пор мне никогда раньше не приходилось сопротивляться агрессивным, самоуверенным самцам, решивших, что я их добыча. Раньше все, кто выказывал ко мне интерес, отступали, услышав отказ. Правда, это были желторотые однокурсники и коллеги, не рассчитывавшие ни на что серьезнее флирта.

– Ты не производишь впечатление человека, способного на подобные эмоции, – пришлось потупить взгляд. – Отпусти меня, пожалуйста, мне нужно возвращаться домой.

– Рейна нет. Неужели тебя привлекает холодная постель и ночь, проведенная в одиночестве?

– Да. И это не обсуждается, – категорично заявила я.

– Что же, я старался действовать мягко и быть джентльменом, – с этими словами он прижал меня к себе, впиваясь своими губами в мои так словно боялся, что я сбегу. И мне хотелось бежать, быстро и далеко, не оглядываясь. Потому что я понимала: если он пожелает, у меня не будет шансов спастись от него этой ночью. Он сильнее, коварнее, его переполняют страсть и животный инстинкт. Боже, помоги мне! Я не хочу!

– Адриан! – выдавила я, пытаясь увернуться от его губ, сопротивляясь рукам, – отпусти меня!

– Никогда! – куртка упала на землю, он дернул мою блузку, разрывая ее, открывая своему взгляду кружевной бюстгальтер.

– Адриан! Я тебя возненавижу! Клянусь! Я никогда тебя этого не прощу!

– Простишь. Со временем. И сама поймешь, что я был прав! – он почти рычал. Ни в его голосе, ни в манерах ничего не осталось от лощеного красавца из высшего общества. Он стал диким и необузданным и пугал меня до смерти.

– Нет! Пожалуйста! Адриан! Я беременна! Беременна от Рейна! Ты убьешь моего ребенка!

14

Пять месяцев назад

– Ты лжешь! – он по-прежнему крепко держал меня, не желая отпускать, но, по крайней мере, больше не пытался раздеть. А я все еще стояла, чувствуя поясницей холодный металл тонких перилл. Волосы растрепало ветром, и они развивались над пропастью, в которую меня в любую минуту могли столкнуть.

– Зачем мне это? У нас с твоим братом будет ребенок. Мы станем настоящей семьей, – голос звучал уже уверенней. В конце концов, я сражалась с эскадрой пиратов, в этом соотношении Вилард как-то не дотягивал до статуса самого плохого плохиша.

Его глаза изменились. Еще минуту назад они горели желанием и злобой, а теперь… Казалось, что сквозь них на меня смотрит незнакомец. Холодный, отстраненный, расчетливый. Впрочем, я не могла «похвастаться», что знала старшего Виларда очень хорошо.

– Я не могу позволить тебе...

– Ты не Господь Бог, чтобы кому-то что-то запрещать, а всего лишь человек, и, учитывая все обстоятельства, не самый лучший.

Едва заметный выдох, и я оказалась на свободе. Он все еще был рядом, но я чувствовала, что моей чести, по крайней мере в данный момент ничего не угрожает. Почему-то я больше его не боялась. Наверное, в глубине души верила, что каким бы самоуверенным подонком он ни был, вряд ли он посмеет изнасиловать будущую мать своего племянника.

– Иногда я жалею, что ты не шлюха. Все было бы намного проще. И все же, у тебя есть цена. Только пока что я ее не знаю.

Я смогла это сделать! Размахнувшись, попала прямо по его надменному лицу, задев скулу и верхнюю губу. Это была не пощечина оскорбленной женщины, а полноценный удар противника, готового принять удар в ответ. Но как это ни странно, ответа не последовало. Его глаза сузились, было слышно, как он шумно втянул воздух, борясь с собой. Борясь с желанием завершить все одним ударом.

– У тебя не было времени меня узнать. Я могу быть жестоким, злым, несправедливым. Но с теми, кто мне дорог я другой. Совсем другой. Я был идиотом, думая, что ты такая же как все. И меня бесило, что ты меня просто игнорируешь, – казалось, он решил забыть о нанесенном ему оскорблении, по крайней мере, ненадолго.

– Я не чувствую к тебе неприятия, впрочем, как и любого другого чувства. Ты «не мой человек», вот и все. А теперь, если ты передумал меня раздевать, валить в грязь и затрахать до смерти, позволь тебя покинуть. И не провожай. Я доберусь сама, – я видела, как каждое мое слово заставляло его губы сжиматься все сильнее.

– Неужели я тебе настолько противен? – жестко спросил он, глядя мне вслед.

– Ты мне безразличен. И я никогда не буду с человеком, которого не люблю, – честно ответила я, стараясь как можно быстрее покинуть это место.

Я не видела ничего странного в том, чтобы воспользоваться карром, который привез нас сюда. В конце концов, Вилард находился на своей земле, и немного пройтись труда для него не составит. Домой я вернулась засветло. Лишь только заперла за собой входную дверь, прижалась к стене и закрыла глаза. Руки сами собой прижались к еще плоскому животу. Три дня назад эта новость меня ошарашила и неимоверно обрадовала. Теперь, потеряв семью, я не представляла себе, как бы сейчас существовала, не зная, что внутри меня растет маленькая жизнь.

– Все будет хорошо, малыш, – оптимистично произнесла я тому, кто пока что меня не слышал. И вздрогнула, когда раздался громкий стук в дверь. Медленно пройдя по коридору, удивлялась, кто же это может быть. Увидев столь раннего визитера, поразилась еще больше.

– Мистер Гибсон? – вот уж кого не ожидала в гости.

– Шания... капитан Перил, – он как всегда небрежно кивнул, слегка сдвинув в знак приветствия неизменную вязаную шапочку.

– Просто Шания. Не нужно церемоний.

– В таком случае, для вас я Марк, – он широко улыбнулся, но на этот раз в улыбке не было язвительности или пренебрежения. В наш последний рейс между нами произошло негласное перемирие, впрочем, я никогда не понимала причины его неприязни.

– Проходите. Что-нибудь выпьете?

– Чай, если можно.

Я заметила, как он с несвойственной ему нерешительностью проходит в дом, не таясь его рассматривая. Судя по взгляду, от моего жилья он ожидал чего-то более помпезного. Скромная и практичная обстановка его удивила.

– Чем обязана, Марк? – не то, чтобы я спешила от него избавиться, но все ж бессонная ночь давала о себе знать. Я едва подавила в себе зевок, проходя на кухню.

– Я хотел извиниться за тот прием, что оказал вам в первый же день вашего визита на «Левиафан».

– Не думаю, что есть смысл ворошить прошлое, – по крайней мере сейчас мне это было совсем не по теме.

– Есть смысл. Вы спасли жизнь всем нам. Тем, что решились принять командование на себя. Тем, что не испугались... Как я… – он потупился, в первые за время нашего знакомства избегая смотреть мне в глаза.

– В моих действиях был и шкурный интерес, – горько улыбнулась я, – к тому же, в отличие от вас, меня этому обучали. Как вам известно, я была военным пилотом, пусть без должной практики, но некоторые действия при обучении отрабатываются на симуляторах до автоматизма. Если бы у меня было время задуматься… не знаю, чем бы могло все закончится для нас.

– Это не важно, – мне показалось, что старпом немного смутился, – когда вы появились, на корабле, я не слишком был приветлив. Да чего там, я вел себя как полный придурок.

Он усмехнулся, сжал в руках чашку с горячим чаем, который я по-быстрому заварила, и продолжал.

– Я был груб.

– Я признаться, считала, что это свойство вашей натуры, – сделав глоток из своей чашки, подумала, что, скорее всего, кофе теперь попробую не скоро. Глаза слипались, веки налились свинцом. Было бы неудобно заснуть прямо в присутствии гостя.

– Что вы!  Я старался исключительно ради вас, – старпом оскалился в свойственной ему наглой манере. – Никогда раньше не судил о людях по слухам. Но то, что говорили о вас, было чересчур.

– Неужели так опасались моей неуравновешенности? – удивилась я, припоминая, что именно это вызывало сомнения у покойного капитана при собеседовании

– Неуравновешенность я бы еще переварил, – признался старпом, – до нас дошли слухи, что вы близки с семейством Вилардов.

– Это не слухи. Я никогда и не скрывала, что Рейн Вилард мой жених, – удивилась я.

– В таком случае, нет ничего странного, что он и его старший брат так пеклись о вашей карьере. Вся команда считала вас чуть ли не соглядатаям этого семейства.

– Не понимаю, какое отношение семья Вилард имеет к корпорации Трейд– ойл и «Левиафану»?

– Трейд– ойл дочерняя фирма Вилард-Интерпрайз, – словно маленькому ребенку пояснил мне Гибсон. Все, кто имеет какое-либо отношение к торговому флоту, это знает.

– Кроме меня. Ведь я была новичком в этом деле.

– Более того, мне намекнули, что новому первому пилоту совершенно нечего делать на нашем корабле. А ее прихоть летать лишь каприз вздорной девчонки и вызванный желанием вызвать зависть подружек.

– И вы решили возглавить компанию по моему выдворению с корабля?  – теперь все более-менее стало на свои места.

Значит, отправляя меня в космос на корабле своей компании, старший братец, скорее всего, позаботился о том, чтобы как можно больше народу узнало о наших близких отношениях с семейством. Чувствую руку и подчерк мастера. Ну, кто еще так эффектно и ненавязчиво будет убеждать девушку, что в космосе ей не место? Учитывая мое тогдашнее состояние и неверие в себя, если бы старпом продолжал свою травлю, да еще с молчаливой поддержки команды, не знаю, как долго я бы смогла продержаться.

– Я пытался некоторое время наблюдать за вами, хотел составить личное мнение. А потом… случилось то, что случилось. И я понял, что вы пилот от Бога!

– Мне лестно слышать ваши слова, и все же, я их не достойна, Марк.

– Кто же, если не вы. Именно поэтому я пришел сюда, к вам. Чтобы извиниться, облегчить душу. Но это еще не все.

Его взгляд остановился на мне, и я почувствовала, как меня словно прощупывают изнутри, выворачивая душу на изнанку. Этот человек, производящий впечатление ехидного задиры был весьма не прост.

– Прошу вас, пообещайте, что все, что я вам скажу не выйдет дальше этой комнаты, – я удивилась, услышав его странную просьбу, но желая побыстрее остаться одной, все, же кивнула.

– Обещаю, – надеюсь, он не потребует с меня клятвы на крови или чего-то в этом роде.

– Я вам верю. Наверное, я бы никогда не решился доверить вам эту тайну. Но, думаю, что вы имеете право знать, так как тоже пострадали, потеряв близких. К тому же, ваша близость к семье Вилард должна вас защитить.

– От чего мне нужна защита? – я напряглась.

– Не думаю, что они решатся на нечто ужасное, желая убрать всех свидетелей. Ведь, в сущности, мы ничего толком не видели, лишь пытались спастись.

– Они? Вы имеете в виду пиратов? Думаете, они станут нас искать здесь, в столице Союза? По такому глупому поводу как месть?

– Вы героиня, – настаивал старпом, – вы в одиночку сражались с их истребителями и подбили крейсер. К тому же, речь идет не о пиратах.

– Я вас не понимаю, Марк. О чем вы?

–Уже пять лет я состою в группе, которая занимается расследованием нападений на колониальную частную собственность. Точнее, расследуют дела юристы нашей группы, я лишь волонтер и пилот чартерных рейсов, когда необходимо тайно доставить кого-то в колонию.

– И что же? – меня поразило его признание, но я все еще не понимала, к чему он ведет.

– Все чаще нам попадаются клиенты в той или иной степени пострадавшие от нападения пиратов. Грабежи, убийства, насилие, захват собственности и земли. Выжившие мало чем могли нам помочь. Информацию пришлось собирать по крупицам. Сперва это были домыслы, затем в нападениях стала проявляться некая закономерность, и мы заподозрили, что дело не чисто. Все нападения объединяет нечто общее.

– И что же? – затаив дыхание прошептала я.

– Конфликт с Союзом планет. С каким-либо из его представителей. Многие компании, попавшие под удар и разорившиеся  из-за постоянных нападений на свою собственность пиратами, в той или иной мере имели разногласие с партнерами из Союза. Колонии, не желающие оставаться и дальше под протекторатом Союза, тут же подвергаются массированной атаке со стороны пиратов и были вынуждены просить помощи и защиты. Дельта-2 давно мечтала отделиться. Более того, ее независимость была лишь вопросом времени. К тому же, правительства Дельты-2 уже давно перестали заигрывать с Союзом, постепенно все больше уходя из-под его влияния.

– Значит, вы считаете, что нападение пиратов на Дельту-2 было санкционировано правительством? – дыхание перехватило, ком в горле мешал дышать. Сонное состояние исчезло без следа.

– Или теми, кто за ним стоит. Опять же, мы имеем лишь косвенные доказательства. И вряд ли нам позволят копнуть слишком глубоко. Наша группа уже давно вызывает подозрение. Я даже не уверен, что среди нас нет шпионов. Но пока мы ничего не можем доказать, мы для них неопасны, – я заметила, как Гибсон в гневе сжал кулак.

– И вы хотите, чтобы я вам помогла? – я оперлась локтем на стеклянный столик, пытаясь понять ход мыслей старпома.

– Прежде всего, я хочу, чтобы вы были очень осторожны. Каждый, кто посвящен в тайные планы заговорщиков не захочет, чтобы их действия стали достоянием общественности. А это значит, что нам всем может грозить опасность. Вы были там, видели их корабли, знаете их маневренность и тактику, предугадывали их действия, уклоняясь от ударов. Вы можете стать серьезной проблемой. В этом случае, вас не сможет защитить даже ваш жених. Вряд ли влияние семьи Вилард настолько велико. Каждый из тех, с кем вам предстоит общаться, будь то простой офицер, капитан, командор или адмирал может быть причастен к заговору, сея смерть под личиной пиратов.

– В общем, это все, что я хотел бы вам сообщить, – Марк встал и нерешительно улыбнувшись, снова поклонился, – надеюсь, наш разговор вам хоть чем-то поможет.

Он перехватил мой удивленный взгляд:

– Да, я знаю, что вы подавали рапорт о принятии вас в команду адмирала Гиллеса. Но что если этот адмирал гоняется за собственным хвостом? Что бы вы ни решили, помните, вам нельзя доверять никому. И истина, порой, приносит смерть. Прощайте, Шания.

Гибсон давно покинул мой дом, но я еще долго стояла в дверях, всматриваясь вдаль рассеянным взглядом.

Это может быть любой!

***

Я снова проснулась с криком, проклиная себя за то, что прошлое имеет надо мной такую власть. Рука скользнула к груди, туда, где гулко билось сердце, часто и быстро, затем, легла на живот. Глаза наполнились слезами, и я зло смахнула предательскую влагу с ресниц. Меня лишили всего! И самое страшное, во многом, что со мной произошло менее полугода назад, виновата я сама. Жалею ли я? Безусловно! Но исправить уже ничего нельзя. И я бы, наверное, возненавидела себя еще больше, пожелай лишь на миг все изменить.

Когда в мою камеру вошел Дамир, я все еще лежала на койке. Тут же вскочив, смутилась. После его странного поведения, и слов, закончившихся поцелуем, прошло две недели. Мы не виделись. Он не пробовал меня целовать снова,  я не делала попыток нанести ему визит, хотя знала, что он распорядился почаще выводить меня из камеры, поручать не слишком сложную работу на кухне или в оранжерее. Я была не против, оценив возможность побывать среди необычных и редких растений, помогающих очищать воздух на базе и насыщать его кислородом. Их было так много! Некоторые из них были неизвестны в Союзе и обладали поразительными свойствами.

– Добрый вечер, Шания. Надеюсь, я тебя не разбудил, – генерал был чрезвычайно вежлив, что меня слегка насторожило.

– Я еще не спала, – я чувствовала неловкость в его присутствии. Сразу же захотелось убедиться, что мой воротник застегнут на все пуговицы, а брюки не слишком облегают бедра. В последнее время я почувствовала, как ко мне возвращаются прежние формы и килограммы, утерянные за время пребывания в тюрьме, в трюме «Медузы» и проживания с группой Рока.

– Как тебе работа в оранжерее?  – было бы не вежливо не поблагодарить человека, что я и сделала. Генерал отмахнулся, а затем, подошел к столу, поставив на него небольшую коробочку, которую до того держал в руках

– У меня для тебя подарок, – он перехватил мой пораженный взгляд, и улыбнулся. На его хмуром, словно высеченном из камня лице, любое выражение доброты смотрелось странно и противоестественно.

– Подарок? Мне? – я подошла к столу, встав от генерала на безопасном расстоянии. Впрочем, мое ощущение безопасности было иллюзорно. Одно резкое движение, и я вряд ли смогу чем-то ему помешать. Так что, похоже, сейчас меня от него защищает лишь его добрая воля.

– Держи! – он открыл коробку, усеянную мелкими дырочками и извлек оттуда милейшее и совершенно сонное существо с большими ушками, четырьмя лапками и хвостом. Это была невообразимая смесь собаки, кошки и чего-то еще, не совсем мне знакомого, но наделившего животное двумя очаровательными рожками и раздвоенным змеиным язычком.

– Имя придумаешь сама. Выгуливать можешь в оранжерее, там есть поляна, ты уже видела. В общем, это все, – он грубовато простился, и вышел из камеры. Послышался звук запираемой двери. Прижав к своей груди маленькое теплое тельце тварюшки, я со слезами на глазах присела на стул, думая о том, что, по-видимому, генерал не часто кому-то делает подарки. Но, и это самое главное, не отличается злопамятностью.

15

– Я чувствую себя полным идиотом, – Дамир принял от Алана стакан со спиртом и, вдохнув резкий запах, осушил содержимое, не морщась.

– И совершенно зря. Девушка повеселела, у нее даже взгляд изменился. Она стала раскованнее и увереннее в себе.

– Только не тогда, когда рядом я. Такое впечатление, что Шания всякий раз ждет от меня какой-то гадости.

– Заслужить доверие не просто, тем более женщины, тем более заключенной. Они привыкли полагаться лишь на себя. Кстати, ты узнал, за что ее сослали в этот ад?

– Нет, но она сама призналась, что виновна. А, учитывая, что ангелов сюда не присылают,  думаю, я все-таки идиот.

– Брось, даже если и так, никто этого до сих пор не заметил. Ну, кроме меня, – Алан отсалютовал товарищу своим стаканом и осушил спиртное в несколько глотков, выдохнул и продолжал. – Это я слишком наблюдателен. У остальных просто нет шансов узнать твою постыдную тайну. Кстати, ты уверен, что вообще чувствуешь к ней что-то? Помимо постельного интереса? Иногда, если женщина задается целью, мужчине трудно устоять.

– Она никогда не намекала, что я ей интересен, – отрезал Дамир, с неудовольствием почувствовав как же ему неприятно произносить подобные слова. Он помнил, когда первый слабый росток симпатии проник в его сердце. Там, на операционном столе, когда ее сознание было затуманено болью и страхом, а изломанное изувеченное тело не способно бороться с повреждениями. Любовь с первого взгляда? Чепуха! Но он оценил ее стойкость и мужество, а также искренность, но немного позже. Когда она не строила из себя невинную жертву судейского произвола, в нем проснулось уважение и… сожаление, что все сложилось именно так, а не иначе. И уже ничего нельзя изменить.

– Слышу в тоне недовольство. Стало быть, в тебе бурлит азарт охотника?

Генерал усмехнулся, игнорируя насмешку врача. Возможно, если бы она тогда ответила на поцелуй, а не отвергла бы его с таким ужасом, попросту лишившись чувств, может быть, все бы было по-другому. Но неутоленная страсть выжигала изнутри, мешая мыслить здраво. Вот уже несколько дней он избегал свою гостью, а, фактически, пленницу. И с каждым днем ему было все тяжелее держаться от нее подальше. Его к ней тянуло. Он не помнил, когда в последний раз так хотел женщину. Может быть, в своей прошлой жизни, в юности, когда все так просто, и, одновременно сложно, и тебе плевать на условности и преграды. Где есть только первое светлое чувство, оставляющее в душе после себя горький осадок разочарования. В высокие чувства генерал не верил давно, да, пожалуй, никогда не считал себя способным увлечься кем-то. Вот и сейчас, каждый раз глядя в монитор камеры видеонаблюдения, установленной в комнате Шании, он был уверен, что всего лишь хочет убедиться, что она в порядке и хорошо заботится о его подарке… Глупейшее объяснение, он и сам был с этим согласен.

– И что ты собираешься делать? – Алан испытывающе уставился на генерала.

– С кем именно?

– С ней… с ними со всеми. Их слишком много. К тому же, один из них шпион. А, мы не знаем чего ждать от капитана Перил. И наши ресурсы небезграничны. Остальные тебя не поймут, если ты будешь долго затягивать с решением проблемы. Согласен, рыжий чудак довольно интересен и явно безобиден, из тетки получится неплохая повариха, да и от шлюшки может быть какая-никакая польза. Но вот остальные… Этот монголоид опасен, я уже не говорю про того громилу, которого с трудом обуздали трое наших ребят. А двое мальчиков с невинными глазами младенцев чуть было не взломали замок своей камеры. Не мне тебе говорить, чем это нам всем могло грозить. Такие мозги в цене, но лучше все-таки безопасное существование, нежели каждодневный риск.

Напряженное молчание генерала вызвало у Алана протяжный вздох.

– Я всего лишь глава медицинской службы. За безопасность базы отвечаешь ты. Тебе решать, – добавил он.

– Я решу. И обойдусь без советчиков, – отрезал Дамир.

– Ты слишком напряжен. Знаешь, мне кажется, легкий, ни к чему не обязывающий секс без всяких заморочек вернет твои мозги на место. Я даже знаю специалиста, который с радостью тебе в этом поможет, – он кивнул на стену, за которой трудилась группа лаборантов.

– Может, ты и прав, – Дамир встал с удобного кресла и нехотя направился в свою комнату, пустую и неуютную, в которой из всего значимого был лишь экран. Пожалуй, он даже включит его… так, на всякий случай.

Он заворожено смотрел, как ее рука нежно гладила мягкую шерстку кинроя. Вот ее пальцы дотрагиваются до ушка животного, и оно одобрительно поскуливает, требуя новой ласки. Никогда не думал, что кинрой способен на такие нежности. Впрочем, от себя генерал тоже не ожидал склонности к вуайеризму.

Разозлившись на себя, Дамир выключил экран и вышел из комнаты. Сегодня у него было слишком много дел.

– Мой маленький! Мой хороший! Иди ко мне! – малыш зевнул, и неловко перебрался с кровати мне на руки. После обеда он предпочитал легкий сон, а я в это время всегда работала в оранжерее. Неожиданный подарок генерала оказался милым и ласковым. К тому же, мне было так приятно о ком-то заботиться…

– Обещай вести себя хорошо, и я принесу тебе с кухни чего-нибудь вкусненького, – подарок, которого я нарекла Тотошкой, согласно прищурил свои темные глазки и сделал вид, что уснул. Что же, значит, когда я вернусь, меня снова будет ожидать сюрприз. Но почему-то каждодневная уборка своей комнатушки и штопанье порванных простыней нисколько меня не злило. У малыша резались зубки, и он скучал, пока меня не было. К тому же, так проявлялась его яркая индивидуальность. Успокаивая себя подобными мыслями и убеждая, что мое отношение не сможет избаловать любимца, я ушла в оранжерею.

Когда я пересекла границу между холодным бетоном и железом, оказавшись в мире зелени и почти тропического тепла, стало легче дышать. Мне понравилось здесь с первого дня. Не ожидала, что меня допустят в такое место, однако же, я здесь и, судя по ощущениям, за мной практически не следили. Высокая дородная женщина средних лет по имени Лара показала все и ознакомила с нехитрыми обязанностями. Я должна была следить за температурным режимом и оросительной системой, уничтожать сорняки и рассаживать растения, не позволяя им слишком часто разрастаться на одном участке. Не знаю, благодаря чему, но интенсивность роста превышала все временные рамки и полностью перечеркивала то, что мне удалось запомнить из школьного курса ботаники. Работа несложная, а, главное, я могла приводить сюда Тотошку, в распоряжение которого была целая небольшая полянка, где он мог бегать в свое удовольствие.

Он сидел в кресле, лаборатория давно опустела, и генерал остался совершенно один. Выпитое спиртное вопреки ожиданию, ничуть его не расслабило. Он все еще был напряжен и зол. Разговор с Аланом не выходил у него из головы.

Она вошла, обольстительно покачивая бедрами, соблазняя каждым своим движением, каждым жестом. Темноглазая смуглянка-лаборантка небрежным движением головы откинула волосы с плеч и медленно заскользила к сидящему Дамиру. Многообещающая улыбка не сходила с ее губ.  Она сбросила туфли, медленно расстегнула белый халат, скинув его на пол, оставшись лишь в черных трусиках и бюстгальтере, почти ничего не прикрывавшем. Женщина была очень пластична, будто кошка .Казалось, от нее исходил жар. Дамир с силой сжал подлокотник кресла. Танец определенно производил впечатление. Ее бедра раскачивались в такт мелодии, слышимой ею одной,  она приседала и выгибалась, лаская себя, водя пальчиками по гибкому телу, словно предлагая мужчине оценить шелковистость кожи. Столько чувств, страсти! Дамир прикрыл глаза. Ему определенно нравилось то, что он видел…

Пять месяцев назад

Рейн вернулся только через неделю, похудевший, уставший, измученный, со следами бессонных ночей и незаживших ран. В его глазах, всегда таких открытых и ясных, плескалась обреченность и злость. Он плохо спал, и часто я, также мучаясь бессонницей, заставала его в кабинете. Он сидел, глотая водку, уставившись в пространство. Я не решалась спросить, но подозревала, что последняя экспедиция обернулась крахом. До меня доходили слухи, что его крейсер придется подвергнуть серьезному ремонту после нападения пиратов. И все же ему и экипажу удалось спастись. Не всем, но многим.

Я сожалела, что не могу облегчить его боль, он просто не подпускал меня к себе, был холоден и отчужден. Я боялась, что однажды копившаяся в его душе злость выльется на меня. И не знала, хватит ли у меня сил быть терпеливой и прощающей, особенно теперь, когда мне было так сложно и одиноко самой.

Не знаю, знал ли он о трагедии, которая постигла Дельту-2, по крайней мере, слов утешения, так ожидаемых мною, я не услышала. Справляясь с собственной болью и отчаянием в одиночку, я обзывала себя законченной эгоисткой, думающей лишь о своих проблемах. Я хотела ему помочь, только не понимала как?

Но однажды все резко изменилось. Я вернулась из доков. Наш корабль требовал некоторого переоборудования и модернизации вооружения, в связи с последними событиями. В  доме царила тишина, но я чувствовала, что Рейн где-то здесь. Сняв туфли и форменный китель, я прошлась по прохладному полу, мечтая о холодном лимонаде и мягкой кровати. Немного болела голова, мучил круглосуточный токсикоз.

– Вернулась? – он вышел из кабинета, слегка пошатываясь. От Рейна несло перегаром, недельная щетина покрывала его щеки, глаза были налиты кровью. Он мало напоминал того мужчину, с которым я строила планы на будущее, за которого собиралась выйти замуж.

– Как видишь, – я улыбнулась и подошла к нему, чтобы поцеловать. Привычные слова и жесты, давно ставшие ритуалом для нас, могли бы вернуть мне уверенность, что все хорошо, ничего не изменилось.

Он остановил меня, увернувшись от моих губ и перехватив руки у запястий:

– Кажется, я дал тебе слишком много свободы, невеста.

– О чем ты, Рейн? – от его такого непривычного и чужого взгляда мне стало не по себе.

– Я не готов, чтобы моя женщина рисковала жизнью, мотаясь по космосу в компании чужих мужиков.

– Я боевой пилот, а эти мужики, как ты их называешь, офицеры, находящиеся под моим командованием, – абсурдность ситуации могла вызвать нервный смех, вот только смеяться совсем не хотелось. – К тому же, ты знал, с кем хочешь связать свою жизнь!

– Я ошибался, – его глаза сузились так, что под опухшими веками их было трудно рассмотреть, – мы поженимся, и ты будешь сидеть дома, рожать детей и готовить обед. А иначе…

– Иначе что? – с вызовом спросила я.

– Иначе можешь валить отсюда на все четыре стороны, – отрезал он. Потом, слегка оттолкнув так, что я врезалась спиной в стену, вышел из дома, громко хлопнув дверью.

– Ни хрена себе расклад, – пробормотала я, поглаживая живот, – малыш, наш папочка, похоже, слишком долго пил.

Но в глубине души я понимала, что совсем не алкоголь стал причиной его слов. Он лишь высвободил чувства, которые давно накапливались в сознании моего жениха.

Я ждала его весь вечер и всю ночь, но он так и не вернулся. Старалась не плакать,  и все же, слезы катились из глаз. За все это время я так и не сказала ему про малыша. Не знаю, каким-то внутренним чутьем, чувствовала, что он не готов сейчас про него услышать. Может быть чуть позже, когда его душа успокоится и освободится от груза перенесенных бед. Я не знала, что он пережил, но чувствовала, что немало. И это что-то почти его сломило. Но у него была я, и моя любовь. Вот только я боялась, что одной любви может быть недостаточно.

Взгляд упал на шкаф, и я сквозь слезы улыбнулась. Разумеется, куда он денется без своей коллекции оружия. Он собирал ее столько лет, скрупулезно подбирая модели и подходящие пули к ним, тщательно чистя его каждую неделю. Меня смешило такое увлечение, учитывая, что в наше время многие наши знакомые даже не представляли, как могло выглядеть оружие прошлых веков и Рейн, увлеченно показывающий свою коллекцию, оставался непонятым.

Внезапно, я услышала какой-то странный звук, больше похожий на шорох. В пустом доме ночью любой посторонний звук мог казаться противоестественным. Я выключила и без того тусклый свет, медленно встала и прошлась к двери. Несколько минут стояла, прислушиваясь, отчаянно пытаясь уловить хоть что-нибудь. Меня окутывала звенящая тишина, и я готова была рассмеяться своим страхам, когда звук повторился намного ближе к кабинету. Вздрогнув, я протянула руку к задвижке двери, думая, что буду совсем глупо выглядеть, если ночным визитером, так меня напугавшим, окажется Рейн. И все же, я закрыла дверь, обвиняя себя в трусости. Но теперь, когда я делила свое тело с малышом, мне совершенно не хотелось рисковать понапрасну. Воры? Да ради Бога! Пожелаю им удачи, если они найдут здесь, хоть что-то ценнее этой чертовой коллекции. На миг промелькнула мысль, что, возможно, за ней они и пришли, но все, же я подавила в себе панику, стараясь дышать ровно. Ничего страшного, кто бы там ни был, он скоро уйдет, а я дождусь рассвета и… Неважно что, по крайней мере, вряд ли кто-то нападет на меня днем.