Текст книги "Злое небо (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шания, а у нас для тебя сюрприз! –я украдкой смахнула слезы. Не сейчас. Позже. Я умру от горя позже. А теперь…

–  Мистер Гибсон! Что с капитаном? – не отвлекаясь от экрана спросила я.

– Мертв, – процедил старпом. Похоже, удар.

На тактическом дисплее появились данные, от которых я похолодела. К нам неслись сразу две ракеты.

– Старший лейтенант Гибсон, жду ваших указаний, – я маневрировала со скоростью, на которую был способен корабль такого класса и размера. Но он был лишь грузовым судном, хорошим, новым, добротным. Но все же… А нас атаковали военные крейсера и истребители. Защита трещала по швам.

– У меня нет военного опыта, – тихо пробормотал он, – я не могу… вы… сможете...

– Твою мать! Канонир! Занять место. Плазменные пушки держать наготове. Ждете подходящего момента и стреляете без моей команды!

12

Это была типичная больничная палата, унылые серые стены, белый потолок. Генерал застыл в напряжении, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться за тонкую перегородку. И все же, лицо его было бесстрастным. Он неплохо умел владеть собой.

– Алан, скажи мне, что с ней? – генерал встал, как только врач вышел из-за шторы. Пациентка недавно пришла в сознание, но врачом было принять решение вколоть ей успокоительное. Теперь она спала.

– Шок, упадок сил, стресс. Она заключенная, Дамирон. Мало кто из них видел в жизни что-то хорошее.

– Но почему обморок был таким глубоким? – настаивал генерал.

– Думаю, что-то стало последней каплей. И это что-то жутко ее расстроило и напугало. Ты говорил, она присутствовала при допросе одного из своих друзей?

– Да, но ей стало плохо значительно позже. Мы с ней разговаривали…

– Ты был груб? Чем-то ее оскорбил? Ударил?

– Ты же меня знаешь. Я никогда не бил женщин. Хотя, эта конкретная, порой вызывает во мне подобнее желание.

– Что же могло ее напугать?

– Я ее… поцеловал, – генерал смутился, ожидая реакции товарища, но тот лишь покачал головой и присел.

– Я согласен, она привлекательная женщина, выглядит хрупкой. Но не забывай, она жила на Утлагатусе несколько месяцев. И выжила. Она боец. И то, что ее ввела в шок твоя попытка сблизиться… Думаю, что она многое пережила. И жизнь ее не щадила. Если она тебе действительно небезразлична, то запасись терпением. Если же нет, оставь ее.

Алан направился к выходу.

– Я не могу, – покачал головой Дамир, смотря вслед товарищу.

– Я навещу нашу пациентку вечером, – словно не слыша его слов, произнес Алан.

Врач вышел, оставив генерала наедине с его пленницей. Когда его шаги затихли, Дамир подошел к низкой кушетке, на которой спала беспокойным сном Шания. На лице застыла тревога. Ее веки были плотно сомкнуты, грудь едва заметно вздымалась от дыхания, каштановые волосы разметались по подушке, бледную кожу освещал тусклый свет лампы.

Генерал стиснул челюсти, на его скулах напряглись желваки. Он поднес руку к ее щеке и нерешительно коснулся пальцем прохладной шелковистой кожи.

Он смотрел на нее так, как смотрит умирающий от жажды на последний глоток воды. Сам понимал что влип, и не хотел до конца этого сознавать. Генерал, безжалостный воин, взваливший на себя непосильную ношу, готов был забыть собственные принципы, склонив голову перед женщиной, о которой знал лишь одно: она преступница, и сама этого не отрицает.

Он отошел от койки, борясь с желанием прикоснуться к ее роскошным волосам. Во сне она была так уязвима, так беззащитна. Его инстинкты воина  требовали ее защитить, искушенный мужчина в нем рвался прижать к себе это безвольное, ослабленное лекарствами тело и овладеть им. Впервые он осознал, насколько сильно ее хочет там, в пещере, куда он ее привел и где она так бесстыдно демонстрировала ему себя. Разум говорил, что, скорее всего, она сама не осознавала, как действует на него. Но что-то в глубине души искало зацепку: взгляд, голос, жест, который бы дал понять, что его чувства взаимны. Она сама пришла к нему в комнату под дурацким предлогом. Извиниться? Не смешите меня! Он не хотел верить, что это был лишь способ усыпить его бдительность, еще больше распалив его чувства. Понимала ли она, как больно его ранили ее несправедливые слова, когда она считала его способным причинить ей боль?

И что же делать теперь, когда он так неосторожно приоткрыл перед ней свои истинные чувства? Его желание, его страсть напугали ее. Неужели его прикосновения были ей настолько противны, что заставили лишиться сознания? Алан говорил о психологической травме. Что ей довелось пережить в застенках? И сможет ли он когда-нибудь стать для нее чем-то большим, чем жаждущим этого роскошного тела тюремщиком. И поверит ли он однажды в ее искренность до конца?

Когда в палату вошла присланная Аланом лаборантка еще молодая женщина, смуглая, черноглазая и в своем роде привлекательная для мужских взоров, он проигнорировал ее заискивающий взгляд и поощрительную улыбку. Когда-то его совершенно не смущало подобное внимание, и он, понимая что в таком месте выбирать не приходится, иногда охотно пользовался расположением женщин. Они же в свою очередь не отказывали генералу, видя в нем власть, силу, да и просто привлекательного мужчину. Хотя на базе, мужское внимание не было редкостью. Но сейчас он не хотел даже думать, что в его объятиях окажется кто-то другой, кроме Шании.

Что это было? Жажда? Одержимость? Похоть? Возможно, все вместе. Но он знал, чувствовал, что как бы ни желал эту женщину, он никогда не посмеет принудить ее отдаться ему. Потому что надеялся хотя бы раз увидеть ее взгляд, наполненный желанием, а не болью, страстью, а не страхом, подаренный ему, и никому другому.

Пять месяцев назад

Неужели я это сделала? В угаре боя даже не заметила, что приняла командование кораблем на себя? Кэп мертв! Дельта-2 уничтожена... мама, папа, Даринка! НЕТ! Как же так?

Не думать! Иначе сойдешь с ума! Потом, если выживешь и захочешь жить после этого…

И кто знает, как долго мы сможем удержать корабль и не  позволить ему развалиться на куски. Гибсон буквально приклеился взглядом к дисплею. Датти автоматически выполняла мои команды. Канонир выбирал движущиеся к нам цели, сбивая их на подлете. Сколько еще зарядов осталось в  плазменной пушке? И сколько ракет-перехватчиков придется израсходовать, чтобы выбраться из этой передряги живыми? Как скоро нас возьмут в тугое кольцо и уничтожат? Мой голос звучал уверенно, и каждый раз отдавая приказ, я боялась, что выдам свои чувства. Страх, неуверенность, отчаяние.

  Нужно отрешиться от всего. Нет ничего важнее этого корабля и его экипажа.

Для меня существовал лишь дисплей, где были разбросаны атакующие нас точки. Весь мир свелся к этим точкам, от которых нужно было уйти, увернуться, и по возможности, уничтожить. Пираты? Разве не для борьбы с ними меня готовили? Они убийцы! Они посмели уничтожить всех, кого я любила. И теперь в первый, и быть может, в последний раз в жизни я покажу, что значит потерявший голову от боли и отчаяния уже бывший пилот ВВС.

Но борьба в данном случае сводилась лишь к одному: выжить и спасти команду. На большее у нас не хватало ни оружия, ни защиты. Мы могли только бежать. Но сперва нужно было выбраться из окружения.

– Датти, сколько до входа в гиперпространство?

– Тридцать минуть, лейтенант… капитан, – это была секундная заминка, но она показала, что второй пилот принимает то, что я делаю и готова бороться вместе со мной.

Целых тридцать минут безумного ада, и у нас может быть шанс на спасение. Всего тридцать минут…

Сейчас нас преследовали два истребителя. Впереди по курсу угрожающе завис боевой крейсер.

– Эти пираты неплохо вооружены. А некоторые модели кораблей новые, едва сошли с верфи, хотя серийные номера зашифрованы и в базе данных не значатся, – старпом бегло просматривал результаты данных, поступающих ему на дисплей.

– Это говорит лишь о том, что у них хороший поставщик, – бросил канонир, молодой светловолосый мужчина по имени Гарен.

– Нам от этого не легче, – резко перебила я. – До крейсера двадцать световых секунд. Истребители слишком близко, нам не уйти. Гарен, огонь!

Было непривычно отдавать приказы людям намного старше и опытнее меня. "Левиафан" запустил ракету. Несколько долгих секунд в рубке стояло молчание.

– Есть попадание! – почти прокричал канонир.

Мимо нас пронеслась вспыхнувшая звезда. Один истребитель сбит! Но на его место пришли другие. Видно пираты, видя, что жертва умеет огрызаться, решили не рисковать больше.

Ядерный импульсный двигатель работал с перегрузкой. В защите образовалась брешь, много энергии было затрачено на маневр ухода от столкновения с истребителями  и ускорение вперед.

 Внезапно раздался взрыв,  каждый из нас почувствовал, как корабль тряхнуло.

– Прямое попадание, лейтенант! – доложил старпом. Нас обстреливали уже двенадцать минут.  – У нас падает ускорение. Поврежден один из пневмомодулей защиты.

– Старший механик Колен, возможно ли починить пневмомодуль? – спросила я.

– Ремонт пневмомодуля невозможен, – через несколько секунд последовал ответ, – но я могу попытаться перераспределить нагрузку на уцелевший.

– Выполняйте!

Только не это! Мы не продержимся так долго со слабой защитой и скоростью. Нам не выйти в гиперпространство так близко от планеты. Между тем корабли продолжали гонку. “Левиафан” метался под ураганным огнем противника. Наш корабль петлял, делая неимоверные зигзаги. После потери пневмомодуля внешней защиты нас непрерывно поливали огнем. Канонир едва успевал уничтожать направленные в нас ракеты.

– Пятнадцать минут до выхода в гиперпространство! – отчеканила Датти.

От напряжения у канонира вздулись вены на висках. Он, совместно с Гибсоном уничтожали нескончаемые ракеты противника, отражая атаки истребителей, нанося одновременно ответные удары. Но у нас не было шансов! Это понимали мы, а что хуже всего, понимали пираты.

“Левиафан” снова содрогнулся. Взвыли сирены означавшие угрозу прямого попадания.

У меня задрожали руки, когда извернувшись, повинуясь моим приказам корабль круто повернул, подставляя  противнику пока еще защищенный борт. Нас вжало в кресла. Мы терпели перегрузки, которых бы не почувствовали, если бы не дала сбой гравитационная установка. Теперь же практически всю энергию потреблял пневмомодуль защиты.

Нам не хватало маневренности истребителей и защитных способностей крейсера. Ракеты были на исходе. Одна из плазменных пушек вышла из строя. Вторая была пуста.  Простой торговец, грузовой корабль, подбитый, неспособный уйти слишком далеко, привязанный к конкретной точке гиперперехода. Снова раздался взрыв, нас опять ощутимо тряхнуло.

– Прямое попадание в грузовой отсек, разгерметизация,– раздался бесстрастный голос системы управления кораблем. –  Снижение уровня кислорода на пять процентов... пятнадцать... тридцать пять...

Нечего было и думать заделать пробоину в таких условиях. Потом, если удастся уйти.

– Перекрыть грузовой отсек! – когда раздражающий голос замолчал, я устало потерев глаза спросила, – есть жертвы?

– Да, двое. Рабочий погрузчика и заведующий складом, – отчеканил старпом.

Я промолчала.  Возможно, эти две смерти будут на моей совести.

– Семь минут до выхода в гиперпространство, – и словно почувствовав, что у нас появился шанс на спасение, в игру вступил крейсер. Завершив маневр,  он развернулся  в нашу сторону. Расстояние стремительно сокращалось.

– Дистанция двести тысяч, – сдавленно выдавил Гарен, – сближаемся со скоростью две тысячи триста двадцать пять километров в секунду.

Я кивнула, не спуская глаз с дисплея. Рука лежала на пульте, чуть подрагивая. Я взяла себя в руки, обозвав слабачкой. Бояться буду потом. Сейчас бессмысленно! «Левиафан» медленно продвигался к спасительному месту гиперперехода. До него оставалось четыре минуты тринадцать секунд.

– Сто восемьдесят, – нервно отсчитывал Гарен, от волнения взлохматив свои волосы, – сто шестьдесят пять… Скорость сближения тысяча двести восемь. Время до вероятного залпа двадцать и семь десятых секунды.

Я перевела взгляд на руку, замершую на пульте. Минута двадцать секунд! Всего лишь секунды отделяют нас от спасения!

– Замечено искажение работы пневмомодуля.

Изогнутое пространство и многомерность делали защиту любого корабля малоэффективной. Это длилось недолго.. Но все же…

Мы слишком близко подошли к зоне гиперперехода. Вот сейчас! Самое время пирату выстрелить. Иначе он потеряет свой шанс. Я резко повернула «Левиафан» на борт, уходя от ракет. Единственный уцелевший пневмомодуль защиты работал с дьявольской перегрузкой, но он нас спас. Скорее всего, в последний раз.

– Сорок семь секунд до выхода в гиперпространство, – голос Датти выдавал крайнюю степень волнения.

– Всем членам команды приготовиться к гиперпереходу!

Я внимательно следила за временем, голова как никогда была ясной, мысли четкими, разум холодным. Ошибка нас убьет. Секунда, другая. Я чувствовала, как по спине тонкой струйкой стекает пот.

– Десять секунд… девять… восемь, –  я ввела команду и, затаив дыхание стала ждать. Это все, что я могла сделать для Дельты-2 и тех, кого потеряла. Корабль накренился, не снижая скорости. Мне казалось, что его перегородки издают протяжный долгий стон. Я с трудом поднесла свободную руку к носу, и обнаружила на пальцах кровь. Перегрузка была чудовищной. Противник подошел слишком близко… К нам и гиперпереходу. Так близко, что семь последних ракет, одновременно выпущенные «Левиафаном» достигли цели. Входя в гиперпространство, я с удовлетворением отметила, как носовую часть крейсера охватил огонь.

***

Я открыла глаза и села, пытаясь справиться со странным чувством. Не могла понять, где я, и что со мной произошло. Что-то кольнуло руку и я увидела иглу, торчащую из вены. Медленно встав на ноги, качнулась. Не знаю, что мне вкололи, но штука сильная.

– Спящая красавица проснулась? – из-за ширмы раздался голос и в ту же секунду появился мужчина при виде которого захотелось закричать. Еще молодой, до сорока, черноволосый, с пронзительными черными глазами, Я сразу же его узнала. Это он проводил допрос Михи. А теперь, стало быть, моя очередь?

– Не бойтесь,  – неправильно поняв причину моего замешательства, произнес он, – вам стало плохо и генерал принес вас сюда, чтобы вам оказали помощь.

– Генерал? – последнее, что я помнила, как он сжал меня в объятиях, навязывая поцелуй. И я, потеряла сознания. Больше ничего... Но, судя по ощущениям, к счастью, нечего было вспоминать. Видимо, генерал оказался джентльменом и не стал продолжать... Похвальная тактичность. В свое время я знала людей, которых бы это вряд ли остановило.

– Значит,  вы врач.

– У меня есть диплом, – улыбнулся тот.

 –  А в свободное от работы время вы подрабатываете палачом?

–Ах, да, вы же видели допрос.  Дамирон не должен был его вам показывать. Для впечатлительной девушки это тяжелое испытание.

– Я справлюсь, – отрезала я, пытаясь освободить руку от капельницы, – что в ней?

– Глюкоза, укрепляющий коктейль, витамины.

– Я могу вернуться в свою камеру?

– Помилуйте, ваша кам... комната одна из лучших на нашем объекте.

– Но вы так же не торопитесь говорить, что это за объект и почему о нем никто не должен знать.

– Именно. А сейчас, если вы готовы, я отведу вас в вашу комнату. Рекомендую отдых и крепкий сон. Вас ведь мучает бессонница?

– Верно. Как вы узнали?

– Многолетний опыт, и, разумеется, профессионализм, – да, этот человек от скромности не загнется.

Генерал вошел в свою комнату, сделал по ней несколько бесцельных шагов. Сел, затем встал, и его рука сама потянулась к пульту. Ему только что сообщили, что Шания вернулась к себе. Камеры видеонаблюдения были размещены по всему периметру убежища. И вот уже несколько недель к своему стыду, пользуясь своим положением он сосредоточил внимание на одной комнате. Там, где сейчас тревожным сном спала женщина, завладевшая его мыслями. Он сконцентрировался на экране, помехи искажали изображение, но ему достаточно было знать, что она там. Разозлившись на себя за непозволительную слабость, он выключил экран и сжал кулаки. Что с ним происходит? Он же не желторотый юнец. Многое повидал. Неужели из-за какой-то зэчки, он забудет о своем долге? Никогда! Все, что ему нужно, это не видеть ее, а потом наваждение пройдет само, и она уже не будет опасна для его хладнокровия.

13

Пять месяцев назад

– Думаю, детка, тебе пора домой, – здоровый громила, он же бармен забегаловки под названием «Старая кляча», остановил мою занесенную руку с бокалом. В нем был тоник. Я недоуменно посмотрела на громилу. Ссориться мне не хотелось. Нет, не так. Я искала с кем бы сцепиться, но вот этот конкретный человек, как объект приложения дурной силы меня совершенно не интересовал. И не из-за его громадного роста и огромных кулаков. Мне он был просто симпатичен.

– Ты здесь с утра сидишь. Пьешь сок. Голодная.

– Разве я нарушаю чье-то спокойствие, или кого-то оскорбляю своим видом?– поинтересовалась я.

– Может быть тебя ждут дома, – предположил бармен.

–Меня там никто не ждет, – в два глотка я допила сок. Жажда была неимоверная. Я не чувствовала потребности напиться и забыться, зная, что алкоголь не поможет. Мне просто хотелось быть среди людей, и не оставаться одной. Иначе… Черная тоска грозила заполнить сознание, не оставляя надежды на будущее.

Рейн еще не вернулся из полета. А оставаться одной в пустующем доме... Не отходить от экрана переговорника, подсознательно дожидаясь входящего вызова с Дельты-2, и считать все произошедшее просто страшным сном, кошмаром из детства... Но мои мысли были как никогда четкими и разумными. И я давно потеряла надежду на крепкий сон. Жаль.

После нашего прибытия, весь экипаж подвергся допросу. Я помнила, на что способно Агентство Внутренних Расследований, поэтому мои ответы полностью соответствовали показаниям бортового журнала. Единственное, что нам могло быть вменено в вину:  отказ последовать предупреждению диспетчерской службы и несанкционированный перелет на Дельту, к тому времени уже разгромленную пиратами. Но команду отдал ныне покойный капитан, и какой с него спрос?

Пираты не уничтожили всю планету, да и вряд ли их технологии были на такое способны. Но люди... чтобы добраться до богатства и ресурсов Дельты-2 они разгромили оба заселенных континента, не пощадив никого. Как выяснило расследование, колонисты были буквально сожжены заживо в первые несколько часов атаки, без надежды на помощь. Связь уничтожена ранее. Все корабли орбитальной обороны, спутники превратились в осколки межзвездной пыли. Несколько точечных ударов, и жизни тысяч живых существ превратилась в прах.

Странно, но агентство одобрило наши действия, отметив слаженную работу экипажа. А что еще более удивительно, мне присвоили звание капитана. Хотя с их стороны было бы довольно необычно игнорировать негласный закон космоса – раз принявший на себя командование кораблем, остается командиром в дальнейшем. К тому же, учитывая сложившуюся обстановку, кто же разбрасывается пилотами, хоть и чокнутыми, во время, приближенное к военному.

    Буквально три дня назад яприбыла на соединение кораблей и представилась командиру. Один из его заместителей, хмурый офицер по фамилии Ростовски представил меня офицерам корабля и поставил им задачу по оказанию помощи командиру в его приеме.

Космический фрегат «Бешенный», небольшой, всего 190 метров в длину, мог развивать быструю скорость, был испытан не в одной локальной битве с пиратами. Совсем недавно пережив ремонт, он производил впечатление новой монетки.

Теперь у меня будет корабль! МОЙ корабль, командовать которым я мечтала с детства! Но какой ценой…

Я давила в себе любую горькую мысль, стараясь не расплакаться, изо всех сил пытаясь предстать перед своей командой сдержанным и профессиональным командиром. После состоялся прием и сдача дел командирами кораблей и подписания акта на вступление в должность. В связи с трауром торжественная часть была сведена к минимуму. Никогда еще мне не хотелось с таким отвращением сорвать с себя парадную форму и бежать прочь.

Третий корабль, на котором мне предстоит летать. У хорошего спортсмена все происходит с третьей попытки.

Внутренний голос становился все более циничным. Если так пойдет и дальше, то со временем я превращусь в ворчливого, вечно брюзжащего и недовольного капитана. А сейчас… Меня окружали офицеры ВВС, элита, в ряды которых я когда-то так мечтала попасть. А в голове засела лишь одна мысль: «Я опоздала». У меня нет даже места, куда я могу принести цветы, ведь могилой для моей семьи стала целая планета.

Союз пребывал в трауре, колонии скобели о гибели людей, родственникам погибших была выплачена символическая компенсация, нескольких особо ретивых, даже доставили к планете, чтобы воочию убедиться, на что способны пираты. Была создана следственная комиссия, изучающая причины трагедии, сделаны выводы, сформирована армада под командованием адмирала Гиллеса, отправленная для поимки виновных, наказать которых считалось делом чести. Я знала, что пройдет время, месяц или два, и об этой трагедии перестанут вспоминать как о чем-то ужасном и возмутительном. Смакование подробностей гибели и боли утраты информационными сетями  постепенно сойдет на нет и вскоре станет даже неудобным упоминать о трагедии в обществе. Разумеется, выделенные средств на оборону потратят с пользой.  Правительства планет, которые до того задумывались о выходе из Союза решат повременить и скрепя зубами примут дружественную руку помощи и позволят таки разместить на своих обширных территориях оборонные представительства Союза. А об остальном просто забудут. Подобная миролюбивая аннексия никогда бы не прошла, если бы колонии так не испугались, что следующими на пути пиратов станут они.

События последних дней я переживала словно в бреду. Расследование, больше похожее на допросы, военный трибунал, повышение по службе и восстановление в рядах офицеров ВВС, принятие командования. И неделя увольнительных, запомнившаяся лишь чередой разных баров и пустых лиц.

Я встала, немного качнувшись, медленно вышла из негостеприимного бара. На улице лил дождь, и моя куртка тут же намокла. Я подставила лицо холодным отрезвляющим каплям и шумно выдохнула. Меня не оставляли напряжение и злость, с которой справиться была не в силах. Мой рапорт о просьбе участия в карательной экспедиции был отвергнут. После медицинского обследования и многочасовой беседы с психологом, меня, а, заодно и «Бешенного», находящегося под моим командованием, пока что не желали выпускать за пределы Солнечной системы. Моя душа не могла успокоиться, она требовала мести. В то время как армада Гиллеса рыщет в космосе в поисках противника, я вынуждена бездействовать.

– Девушка, одна, посреди ночи. В этом большом городе, – рядом остановился карр. Мне захотелось сделать неприличный жест и послать любителя ночных знакомств подальше, но услышав голос, тут же обернулась.

– Адриан. Не ожидала увидеть тебя здесь. В такое время, – почему-то до этого момента всегда говорила ему исключительно «вы». Возможно, стараясь подчеркнуть нашу отчужденность друг от друга.

– А я, признаться, надеялся, что встречу тебя именно здесь. Это уже четвертый бар. Я второй час ношусь по городу в поисках одной нетрезвой красотки.

– Я трезва, как видишь. И зачем тебе это? – я искренне удивилась. Мое удивление возросло в несколько раз, когда Адриан, игнорируя непогоду, вышел из теплого салона ко мне.

– Подумал, что невесте моего брата не следует быть одной в такой момент. Прими мои соболезнования. Я недавно узнал про твою утрату.

– Спасибо, – я была сбита с толку. Не в его правилах было вести себя как… ну, в общем, как нормальный человек. По крайней мере, когда дело касалось меня.

– Да и пить одной mauvais ton[3], – добавил он уже с колкостью. – Перил, давай напьемся вместе.

Мои брови поползли вверх. Не ожидала услышать от него подобное предложение. Это что, пальмовая ветвь мира? Верится с трудом.

– Благодарю, но опускаться в пучину отчаяния я предпочитаю в гордом одиночестве.

Развернувшись, побрела прочь. Не было у меня ни сил, ни желания выдерживать словесные баталии с этим человеком. Сейчас он был последним, кого бы я хотела видеть.

Внезапно, меня подхватили с тротуара, небрежно взвалили на плечо и быстрым шагом переместили в теплый уютный салон карра. Скинув меня на сидение, он сел рядом, и, введя в систему маршрут, помешал выскочить из карра на лету.

– Какого черта ты творишь? – взвилась я. – Что ты себе позволяешь!

– Беру проблему в свои руки. Сядь на место, дура. Хочешь выпасть и разбиться? Глупейший конец для идиотки!

– Не смей меня оскорблять, напыщенный индюк, – я успокоилась, голос звучал холодно и отстраненно. Откинувшись на спинку сидения, отвернулась, глядя на пролетающий мимо город.

– Вот и поговорили,– подытожил он, – а то я уже решил, что ты никогда не приоткроешь мне загадку твоего отношения к будущему деверю.

– Ты действительно считаешь, что  в моем к тебе отношении есть какая-то загадка? – я обернулась к нему, встретив его ироничный взгляд. Вот только в его позе, с виду расслабленной, чувствовалось напряжение.

– Разумеется. Например, ты перестала мне выкать. Возможно, потому что мое мужское обаяние оставило неизгладимый след в твоей девичьей душе. А может быть, тебе надоело притворяться и терпеть мое присутствие в вашем доме.

– Разве это может помочь его как-то сократить? Или свести к нулю? – насмешливо спросила я.

– Вряд ли. Когда я задаюсь целью, я ее достигаю, – самоуверенно заявил Вилард.

– И какова же твоя цель? – поинтересовалась я. Впрочем, мне не нужно было слишком долго гадать. Наверное, большой и страшный старший брат до сих пор не смирился с тем, что младшенький собирается смешать свою аристократическую кровь с моей плебейской.

– А это пусть останется моей маленькой тайной, – за время разговора мы достигли конца пути. Когда карр остановился, Вилард вышел, и галантно подав руку, помог выйти мне.

– А то,  куда ты меня привез также тайна? – я огляделась. Дождь прошел, огни большого города остались далеко позади. Впереди лишь полумрак, освещенный звездами и двумя лунами Сигмы и гул, нарастающий с каждым шагом.

–  Где мы? – удивилась я.

– Это водопад Арес[4]. Ты можешь увидеть его, если пройдешь чуть дальше.

– Я никогда здесь раньше не была. Это ведь частные владения.

– Накинь это, ты успела промокнуть, – «этим» оказалась дорогая кожаная куртка, удобная, еще хранящая тепло мужчины и запах его парфюма. На миг мне стало неловко, будто этим жестом он не просто хотел защитить меня от пронизывающего тело ветра. Было в его действиях нечто собственническое.

– Спасибо, – поблагодарила я, и запахнула куртку на груди. Я и не подозревала, насколько сильно успела продрогнуть.

Мы прошли дальше, при свете лун постепенно различая очертания крутого обрыва, деревьев, склонившихся к нему и блеска водной глади, которая после дождя была не так уж и спокойна.

Говорили, что знаменитый и самый большой водопад столицы возник неожиданно на этом месте, когда огромная река Сарин внезапно изменила направление течения,  а после, спустя несколько месяцев, появилась именно здесь, грандиозно спадая с возвышения, образуя заводь, принося владельцу территорий помимо эстетического удовольствия, еще и небывалый доход от туризма.

Журчание воды, срывающейся с десятиметровой высоты, было слышно издали, при подходе к водопаду. Поток падающей воды образовывал густое облако из капель. Его ширина внизу была около пяти метров. Я подставила руку бьющимся струям. Вода оказалась ледяной, дно водопада каменистым.

– Он прекрасен, – прошептала я.

Вилард подошел ко мне сзади, и словно не заметив, как я тут же от него отстранилась, положил руки мне на плечи:

– Однажды мой дед решил завоевать сердце женщины, которая не считала его достойным себя, – тихий голос Виларда почему-то действовал мне на нервы, звук воды был приятен, если бы мне довелось наслаждаться им наедине. – Он дарил ей подарки, но она их отвергала, оказывал ей знаки внимания, но он был ей безразличен. Однажды, она заявила, что будет лишь с тем, кто готов ради нее бросить вызов судьбе, пойти наперекор всему. И тогда, чтобы доказать ей глубину своих чувств, он повернул реку вспять, наплевав на всех, кто мог бы ему помешать, создавая для любимой женщины это буйство стихии. Он не испытывал ни страха, ни смущения, ни нерешительности. Лишь жажду обладания той, которая бросила вызов ему и посмеялась над его чувствами. Разумеется, это лишь семейное придание, и не стоит в него верить. Хотя бы потому, что служба безопасности Сигмы давно закрыла это дело, уже отчаявшись что-либо доказать.

– Красивая и жестокая история. А та женщина… Она смирилась со своей участью пойманной в ловушку добычи? – мне хотелось вырываться из его рук. Вот только я знала, что он сильнее, и вряд ли отпустит, пока не захочет сам. А устраивать потасовку, когда мне в общем-то ничего не угрожает… Пока. Незачем дразнить хищника.

– Ее ждала лишь одна участь – участь любимой и обожаемой женщины. Кто же сможет отказаться от такого?

– Возможно, кто-то да отказался бы, – наконец, я вывернулась из его захвата, замерев напротив. – Та, кто любит и чувствует себя любимой. Та, которая никогда не предаст своего жениха.

Звучало немного пафосно, но раз уж мы начали говорить о высоких чувствах, то почему бы и нет?

–Ты не для него, – Вилард сделал шаг вперед, я отступила, почти прислонившись к тонким перилам, отделявшим меня от пропасти.

– Когда-то ты считал иначе. Что онне для меня, – подколола я.

В его глазах вспыхнул недобрый огонь.

– Я изменил свое мнение, – еще шаг, и я окажусь в ледяной воде.

– У всех мужчин Вилард вошло в привычку запугивать женщин, с которыми их столкнула жизнь?

– Лишь тех, кого они хотят, – он сжал мне запястья, притягивая к себе. Несколько мгновений мы мерили друг друга взглядом.

– Я люблю Рейна. Для тебя же это лишь каприз избалованного богатого мальчика, – спокойно произнесла я.

– Я никогда не был избалован. И все, что имею, создал сам. Я люблю семью, обожаю Рейна. Он всегда был моим любимым младшеньким, которого я баловал. Но между нами больше десяти лет разницы, это почти целая жизнь.  И ты сделала то, чего никогда еще никому не удавалось – я начал завидовать собственному брату. По ночам, когда меня ублажает одна из прекраснейших и умелых шлюшек столицы, я представляю на ее месте тебя.  Как я беру тебя на руки и бросаю на кровать. Нависаю над тобой, целуя эти сладкие губы, лаская языком шелковистую кожу лица, постепенно продвигаясь к шее. Потом я захвачу твои руки в плен, сжимая их над твоей головой,  вдыхая запах твоих волос. А после… Ты начнешь сопротивляться мне, как делаешь это всегда, но вскоре покоришься моей силе и тому наслаждению, которое испытаешь в моих руках. Я буду с тобой нежен, поначалу, пока ты ко мне не привыкнешь. Ты перестанешь сопротивляться, когда я поставлю тебя на колени, спиной к себе и войду сзади, лаская твою грудь и бедра. Я буду двигаться в тебе сначала медленно, растягивая удовольствие, заставляя тебя умолять, затем все быстрее и быстрее. Мы кончим вместе, и я упаду на тебя сверху, не желая выпускать из своих объятий, оставаясь в тебе, чувствуя, как содрогается твое влажное тело от удовольствия, что я тебе подарил.