Текст книги "Сонька-Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки"

Автор книги: Виктория Руссо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Мне нужно шикарное платье для бала-маскарада. Только ваши руки способны создать настоящий шедевр… за одну ночь!

Трудность заключалась в том, что праздник планировался на следующий день, а на создание эксклюзивных заказов порой уходили месяцы. Только ткань из-за границы порой добиралась несколько недель. За щедрость клиентки Анна пошла на «преступление» и использовала дорогой отрез материала купчихи, которая ничего не смыслила в моде. Портниха не любила эту прослойку населения за их ограниченность. Как правило, они притворялись аристократками, но, по сути, оставались женщинами «третьего сословия», абсолютно не разбираясь в качестве, безвкусно нацепляли на себя все блестящее. Для балов шили такие откровенные декольте, что, казалось, их грудь вот-вот выскользнет наружу.

– Да, когда-то я шить платье самой Соньке с золотой рукой! – констатировала Анна с гордостью, будто создала наряд для самой королевы, а не для обычной бандитки.

Ольга встрепенулась, вспомнив множество легенд о «непотопляемой» женщине, ею восхищались, при этом ненавидя, и было за что – известная воровка одурачивала людей с таким изяществом, что многие не держали на нее зла. Ювелир Сегалович пострадал от рук этой мошенницы, рассказав, что она явилась к нему, переодевшись светской дамой, и подменила несколько драгоценных камней фальшивкой. Когда его допрашивал следователь, он ничего не мог вспомнить о воровке, только ее слишком густые брови, которые портили женственный изящный облик.

– Она была так прекрасна… Руки… глаза… голос… но эти брови, сросшиеся на переносице – это было что-то невообразимое! – возмущался мужчина, рассказывая за ужином семье, как его провела аферистка. От его повествований взрослеющая Оленька хохотала до неприличия громко, чем оскорбила слух матери и тут же была выставлена из столовой. Она ушла в свою комнату и устроилась у окна, за которым было темно и морозно. На холодном стекле она нарисовала две ладони, внутри которых написала два имени: Софья и Ольга.

– Так вы шили платье для самой Соньки-Золотой Ручки?

– Да, и много раз! – горделиво произнесла Анна, качнув своими седыми кудряшками. – Красное атласное платье мы назвали «пламя преисподней»! В нем она блистать на празднике, а наутро весь Петербург шуметь: кто-то грабить гостей на маскарад! И все твердить: перед тем, как потерять богатство, с ними беседовать дьявол в юбке!

Анна захохотала, откинув голову назад. Звук из ее глотки зловеще болтался между стенами прихожей.

– Хотела бы я встретить мою старую подругу! – произнесла портниха задумчиво без всякого акцента. – Мы с ней проворачивали такие дела…

Женщина вдруг спохватилась и захлопала накрашенными ресницами, кутаясь в капот – распашное женское платье, застегивающееся спереди. После полудня ходить в домашней одежде было моветоном, но Анна нарочно демонстрировала новый покрой заказчицам. Швея кивнула на образец платья, которое бережно держала в руках Ольга, и произнесла с невинным придыханием, видимо надеясь, что обман не замечен:

– Я могу сшить вам такой модель!

– Нет, что вы! Я не хочу повторяться и всецело полагаюсь на ваш тонкий вкус! – заметила Ольга и через мгновение на изящном столике появилась толстая пачка денег.

– О, с вами приятно иметь дело! – воскликнула Анна. – Как мне вас называть?

– Софья, – вдруг выпалила Ольга, расплывшись в приветливой улыбке. Анна на мгновение напряглась и внимательно посмотрела на заказчицу, после чего припрятала деньги в специальный карман во внутренней части домашнего платья и предложила пройти в примерочную для особенных клиентов.

Преображение дома было завершено, довольная Ольга бродила по нему, наслаждаясь изяществом обстановки. На стенах сверкали дорогие обои, имитировавшие парчу. Оказалось, что из-под кисти влюбленного Владимира вышло несколько ее портретов, она облагородила талантливые творения дорогими золотистыми рамками и развесила их по комнатам. Хоть спальни в русских интерьерах были весьма скромны, Ольга же сделала ее весьма шикарной. Она вспомнила описание в запрещенном романе страстного свидания с кавалером одной из героинь: «Мужчина проник в ее прекрасные покои, которые словно полыхали пламенем страсти – стены в них были насыщенного красного цвета, с золотым рисунком. Стоящая посреди комнаты кровать напоминала фрегат с раздувшимися парусами, на нем двое влюбленных отплывали в путешествие в страну нежности и любви». Этот отрывок Ольга помнила наизусть со времен учебы. Ее восхитило, что спать можно не в простой узкой кровати весьма низкой и малоудобной, которую, как правило, отгораживали расписной ширмой. Открывая глаза, молодая женщина улыбалась, и ее день проходил очень легко и непринужденно.

Столовая была дубовая – посреди нее стоял массивный стол, вокруг которого была дюжина стульев.

– Так много мест? Зачем? – удивлялась Наталья Дмитриевна.

– А вдруг к нам гости придут? – приободрила ее Ольга, поправив свой портрет и на ходу сделав замечание Акулине, что на позолоченной рамке скопилась пыль. – Вы не против, Наталья Дмитриевна, что я без вашего ведома, украсила дом собой? Я подумала: раз это старания Володеньки, вам будет приятно…

– Что ты, душенька! Мне очень нравится! Когда я смотрю на картины, мне кажется, что вы оба подле меня! – подбородок пожилой дамы задрожал. Ольга поспешно приблизилась к ней и, усевшись рядом, заботливо взяла ее за руки.

– Как же я рада, что ты рядом со мной, Оленька! Большего счастья я и желать не могла!

У женщин сложились странные дочерне-материнские отношения, о которых за пределами уютного гнезда Ольги болтать было не принято. Наталья Дмитриевна души не чаяла в, казалось бы, чужом человеке, пришедшем из ниоткуда. Она любила пересказывать историю о том, как мечтала о девочке, но родился сын. Часто втайне от мужа она наряжала его в платьица, сшитые ею. Однажды грозный мужчина застал ее за этим занятием и был жуткий скандал.

– Негоже будущего солдата бабой наряжать! – орал Николай Степанович, раздув крупные ноздри. Участник знаменитых военных действий двенадцатого года был контужен и частенько с ним случались припадки и приступы ярости. Из сына Владимира он мечтал вырастить военного человека, но передавил своей жестокостью и нанес непоправимый урон здоровью: после зимних пробежек практически нагишом, мальчик простудил легкие и стал болеть при малейших сквозняках, однако отец продолжал его закалять. Жена Наталья помочь мучающемуся ребенку никак не могла, потому что все в семье решал супруг, она усердно молилась за здоровье измученного дитяти. Лишь когда маленький Володя оказался при смерти, а доктор отчетливо произнес: «вы убиваете его», мужчина успокоился и отстал. С расстройства Николай Степанович замучил свой организм закаливаниями до такой степени, что сам простудился и умер. И мать, и сын почувствовали облегчение, устав от деспотичных замашек хозяина дома.

Первое время Ольга наслаждалась обществом пожилой дамы, произносящей тот же вздор, которым в учебных заведениях засоряли головы воспитанницам, а также без конца цитировала Священное писание. Но затем ее опека начала докучать ей. Пожилая женщина стремилась находиться рядом все время. И даже в моменты, когда новая хозяйка дома закрывалась в кабинете, чтобы подсчитать свои затраты на обстановку и гардероб, Наталья Дмитриевна скреблась в дверь, как собака, лишенная ласки. Чтобы занять скучающую пожилую даму, Ольга пристрастила ее к карточным пасьянсам. Обучение было долгим, трудным, но разобравшись, что к чему, мать Владимира ушла в расклады с головой и посвятила им все свободное время, заметно ослабив свою заботу об Ольге. Прислугой заправляла Акулина, и все вопросы решались через нее.

Глава 5. Тень Соньки

Через свою портниху предприимчивая молодая женщина раздобыла информацию о дамах, с которыми ей хотелось свести дружбу. Она приплачивала Анне за ценную информацию и частенько наведывалась на чай. Они мило болтали в уютной светлой комнатке с атласными стенами цвета чайной розы, это помещение предназначалось для переговоров с лучшими клиентками, как добрые подруги. Псевдо-немка больше не «ломала язык» при Ольге, сознавшись, что не является жительницей далекой Германии. Она была из дворянской московской семьи. Отец-игрок пустил состояние по ветру, поэтому мать с детьми оказалась на улице в буквальном смысле слова. Молодая красивая женщина уехала в Петербург, устроилась в дом терпимости и торговала телом, но зарабатывала немного.

– Одна дама-белошвейка предложила неплохие деньги, выкупила меня у матери и забрала к себе. Ей понравились мои руки. Но я терпеть не могла шить, однако приходилось старательно выполнять ее задания! – с грустью вспоминала Анна свое прошлое. – Я от нее сбежала, и долгое время промышляла мелким воровством. Так и познакомилась с Сонькой!

Вдруг Анна испуганно уставилась на Ольгу, не зная, как она отреагирует на такую откровенность.

– Продолжайте, я бы очень хотела узнать о ней подробней! – с интересом произнесла собеседница, отставив чашку остывшего чая в сторону. Судьба великой мошенницы очень волновала ее. Молодой женщине было в диковинку, что обычная пройдоха стала настоящей легендой еще при жизни.

Анна очень любила вспоминать о старых временах, и была благодарна Ольге за проявленный интерес. Когда она увидела забавную дамочку на вокзале, Соньке было чуть более двадцати лет. Она попыталась выдернуть у нее кошелек, но та поймала ее, затащила в подворотню и ограбила, забрав всю добычу за день.

– В то время она приехала с маленькой дочерью с небольшой суммой, которой бы в Петербурге хватило на месяц, а то и меньше – с ее-то запросами! – вспоминала Анна.

У Соньки был свой кодекс чести – она никогда не грабила несчастных людей – считала это плохой приметой. Опасалась, что их беда заденет ее. Перед тем, как приехать в Петербург, она украла кошелек, полный денег, у мужчины, ехавшего с похорон своей матери. Это все, что у него было после продажи дома, он вез собранную сумму своей младшей сестре, умирающей в больнице. Эта неудачная кража наслала несчастье на следующую преступную вылазку – Соньку поймали с украденными вещами. Из-под стражи она бежала и после этого случая перебралась в столицу.

В Петербурге Сонька быстро нашла себе мужа, неплохо пристроив себя и ребенка. Какое-то время она вела себя, как добропорядочная дама. При отсутствии образования учила языки, манеры, а потом поняла, что жизнь обычной барышни невероятно скучна, и сколотила банду, со временем развернув свою деятельность до серьезных масштабов.

– Никто ее не подозревал! Это потом начались неполадки из-за промахов… Всему виной любовь, чувства ее ослабили, она перестала быть сосредоточенной на деле, стала рассеянной.

Слушая истории о Соньке, Ольга все больше и больше очаровывалась этой личностью. Ее жизнь казалась невероятным приключением со вкусом игристого шампанского. Аферы, которые она проворачивала, не выглядели преступлением.

– Если бы ее не существовало, то ее надо было бы придумать! – подытожила свой рассказ Анна восхищенным тоном.

За окном было совсем темно, и Ольга нехотя засобиралась домой, забрав обновку – вошедшую в моду «сорти-де-баль» – так называли специальные накидки, в которых светские дамы выбирались на мероприятия, прикрывая ими свои изысканные наряды. Петербург не баловал солнечными деньками даже летом, а по вечерам бывали пронизывающие ветры, поэтому подобная деталь гардероба не только подчеркивала тонкий вкус владелицы, но и была не заменима в прохладную погоду. Ольга часто мерзла, поэтому предпочла изделие из меха.

– Скажите, Анна, – осторожно уточнила Ольга перед уходом, – а если бы кто-то захотел продолжить… дело Соньки? Что бы вы на это сказали?

– Я бы пожелала удачи этой смелой женщине, – произнесла портниха, оглянувшись в сторону задремавшей помощницы, которая очень музыкально посапывала. – А еще смела бы предложить ей свои услуги!

Оказалось, что у Анны были некоторые наработанные связи со старых времен, благодаря которым она могла сбывать краденые ценные вещи. Дамы ни о чем не договаривались, но расстались на том, что в перспективе могут быть более полезны друг другу.

– Не забывайте, стремительная и веселая жизнь привела Софью на тюремные нары! – предостерегла ее портниха. – И теперь, возможно, она жалеет о содеянном.

– Вряд ли! – отозвалась Ольга. – Я уверена, что, оглядываясь назад, она говорит себе: это того стоило!

Время шло, и деньги таяли, как снежные сугробы по весне. От запасов почти ничего не осталось и ситуация казалась критической. У Ольги было два варианта выхода из этой неприятной ситуации: либо пуститься во все тяжкие и пойти по стопам Соньки – но на это предстояло решиться и тщательно продумать первые шаги, либо выгодно заключить брак. Самым безопасным выглядело второе, но она решила выбрать оба пункта, так сказать, совместив приятное с полезным. Ей не давали покоя чужие лавры и она не нашла ничего лучше, чем заиметь маленькое хобби, благодаря которому ей возможно удастся переплюнуть саму Соньку-Золотую Ручку, но закончить свои дни более приятно – не на сахалинской каторге.

Первое, что решила освоить Ольга, – знаменитый дивертисмент «гутен морген!» – ограбление гостиничных номеров. Его авторство приписывали ее кумиру, но на самом деле он наверняка зародился намного раньше – во времена постройки первого пристанища для путешествующих состоятельных господ. Ограбить постояльца можно было по двум схемам, которые использовала Сонька: в образе состоятельной дамы воровка проникала в номер на рассвете, если он просыпался, – притворялась, что ошиблась дверью. Или же оставалась в его постели с вечера, а пока он спал, к утру исчезала, оставив его без всего. Второй вариант был пригоден, в случае если объект весьма привлекателен и достаточно состоятелен.

– Если подпоить его накануне или подсыпать снотворного, можно миновать телесного контакта, – дала Анна дельный совет начинающей воровке.

– И с чего мне начать? Подыскать жертву?

– О, Софья, не торопись!

Ольга так и не назвала свое настоящее имя, предположив, что так будет спокойнее. Ведь неизвестно, как поведет себя Анна, если ситуация обернется невыгодной для нее стороной. Тем более, услуги ломбарда портнихи были очень выгодны. В общедоступных местах платили почти в два раза меньше.

– Для начала нужно освоить замки, – рекомендовала ей Анна. – Чтобы ты могла их открывать подручными средствами. Специальной шпилькой, к примеру, которая на всякий случай таится в волосах!

Эта идея показалась Ольге гениальной. И как она сама не догадалась, что можно всегда при себе иметь ключ от всех дверей. К учебе она подошла со всей ответственностью, и на время освоения мастерства арендовала маленькую убогую квартиру, кишащую клопами. Оставшись в ней ночевать, чтобы почувствовать вкус убогой жизни, она прокляла все на свете, потому что была изъедена насекомыми так, что неделю чесалась. Ольга нашла старый наряд кухарки, оставшийся от прислуги Владимира. Наталью Дмитриевну она в свои планы не посвящала, а на вопросы где пропадает, отвечала, что завела подруг и много времени проводит в их компании.

– Надеюсь, там появятся и мужчины! – подмигнув, произнесла умилительная женщина и, отодвинув недоеденный завтрак, поспешила в комнату.

– Вы себя хорошо чувствуете? – вежливо уточнила молодая женщина, и, получив положительный ответ, громко позвала Акулину. Наталья Дмитриевна же спешила разделаться с очередным раскладом пасьянса, который никак не сходился с предыдущего вечера.

– Чего, барыня, изволите? – уточнила девушка, причмокивая губами. В последнее время она заметно пополнела, налегая на сладкое, но это ее не смущало.

– Мужик любит хвататься! Когда есть что пощупать – тогда и интерес есть! А когда кости одни – то тошно и смотреть! – оправдывала она свои налившиеся округлости.

– А не беременная ли ты? – с опаской вопрошала Ольга.

– Тьфу на вас! Девица я, и помру ею, коль замуж не возьмут! Мамка с папкой так воспитали: отдай себя одному и живи с ним в понимании до старости – не греши!

Хозяйка дома наматывала выбившийся темный локон на палец, не решаясь посвятить Акулину в свои планы. Она знала, что ее прислужница за словом в карман не полезет, а узнав, что приличная дама собирается в трактир для людишек мелкого пошиба, и вовсе взвоет, посчитав ее сумасбродкой. Однако, на удивление Ольги, предложение посетить питейное заведение было принято одобрительно.

– Только вам нельзя в таком виде идти!

– Знаю, Акулина! Так ты согласна составить мне компанию?

– Чего?

– Пойдешь ты со мной в этот чертов трактир?

– Так коль позовете – запросто! Я ведь ни разу не была в таких местах. Жуть как интересно чего там творится, – мечтательно произнесла девушка, закатив глаза. Ей казалось, что поход в такое злачное место похож на праздник и собираются там, пусть не богатые, но приличные люди. Откуда деньги у сброда заплатить втридорога за еду и выпивку?

Всю дорогу Акулина хихикала, глядя на свою хозяйку. Ее наряд выглядел комично: одежда кухарки была ей велика и поэтому она сделала уплотнение, чтобы наполнить больший размер. Изящная Ольга превратилась в неуклюжую толстуху. Чтобы к приятному лицу не привлекать внимание, она покрыла его пудрой, смешав ее с сажей. Это выглядело вопиюще для высшего общества, как загар простолюдинки, что было недопустимо среди изысканных дам.

– И зови меня Сонькой, поняла? – угрожающим тоном произнесла Ольга, раздраженная весельем своей служанки.

– Так чего нам надобно-то в трактире?

– Мы должны найти человека, который мне поможет открывать замки дверей без ключа, – призналась Ольга в цели их визита. – Мне сказали, что там бывает такой специалист. Его зовут Федор-Ключник.

– Бандит, чоль? – испуганно уточнила Акулина, чувствуя, что их вылазка отдает криминальным душком.

Женщины шли пешком, ведь бедные люди не могли себе позволить транспорт. Третьеразрядный трактир выглядел неприметно на фоне серой стены и сливался с серой и грязной улицей. На улице было прохладно, но Ольга не мерзла – ей не позволяло плотное одеяние. Чтобы войти в заведение для пьяниц и гуляк, пришлось шагать вниз по ступенькам. В зале шныряли половые в замусоленных штанах и рубахах, которые когда-то были белого цвета, еще их отличали стрижки «под горшок». Оценив вошедших женщин, публика обомлела, потому как бабам в такие заведения вход был закрыт.

– Кого-нибудь ищете? – спросил услужливо молодой человек, держа в руке пустой поднос. Он встряхнул несвежими волосами пшеничного цвета и чуть наклонился, изображая почтение.

– Может, и ищем, – грубо произнесла Акулина, оглядываясь по сторонам, и, приметив столик в темном углу, грубо скомандовала: – Сонька, за мной!

Крестьянка получала явное удовольствие, распоряжаясь ситуацией. Она чувствовала себя главной и не брезговала такими «любезностями», как подтолкнуть локтем «приятельницу» и назвать ее дурой.

– Не увлекайся, Акулина! – тихо прошептала Ольга, когда почувствовала шлепок по заду.

– Я вас не трогала! – призналась губастая девица, и в подтверждение ее признания спустя мгновение раздался громкий гогот пьяного мужчины, выкрикнувшего: – Этим задом орехи колоть можно, ей Богу!

Остальные выпивохи подхватили его юмор, и по подгнившим столешницам раздался стук мужицких кулачищ, подбадриваемый улюлюканьем. Это был в каком-то смысле вызов, своеобразный экзамен. Ольга взглянула на сопровождающую ее девицу, губы которой разомкнулись и походили на баранку, ее прыть и смелость куда-то задевались. Ряженная кухарка остановилась и медленно повернулась к обидчику, затем схватила стоящую на столе бутыль и с размаху обрушила на его голову. Шутник потерял равновесие и повалился на пол, вытаращив глазища на женщину, которая, нависнув над ним, произнесла:

– А твоя голова никуда не годится – помягче моего зада будет, как я погляжу!

На подобное проявление женской смелости, силы и острословия трактирная публика отреагировала одобрительным возгласом. Любитель не вовремя подкинуть шутку вытирал кровь, стекающую по лицу, и тихо ругался, злобно глядя на садящихся поодаль баб. Через мгновение на засаленном и жутко воняющем столике, который, казалось, был сделан не из дерева, из грязи переливалась бутыль с водкой, стаканы и соленья от заведения. Ни Акулина, ни Ольга ни разу не баловали столь крепким напитком свой организм и с опаской посмотрели на внушительную емкость с прозрачной жидкостью. Переглянувшись, обе кивнули, понимая, что спектакль продолжается и ради успешного финала придется удивить публику.

– Налей! – с вызовом выкрикнула Ольга, глядя на полового. Он торопливо подбежал и через мгновение на донышках стаканов блестел крепкий напиток.

– Не уважаешь? – хмуро выкрикнула Акулина, включившись игру. Она видела когда-то, как пил ее отец и решила повторить его трюк. К ужасу Ольги стаканы были наполнены полностью. «Судя по запаху, выпить разом это вряд ли удастся», – подумала она, чувствуя, как к горлу поднимается тошнота, и вопросительно посмотрела на свою спутницу, не понимая, что дальше делать. Если бы они уселись прямо возле двери, можно было убежать и через несколько минут женщины оказались бы на Невском проспекте, вряд ли кто-то стал бы их преследовать. Прыгнув на пролетку, спустя четверть часа они оказались бы дома в мягких постелях, забыв про идиотскую затею с походом в трактир и о продолжении нелегкого дела златорукой Соньки. Пока барыня размышляла, Акулина медленно поднялась с места, взяв стакан с водкой в похолодевшую руку, затем, оттопырив локоть, поднесла посудину к губам и на мгновение замерла. В тесном провонявшем плесенью, несвежей едой, табаком и грязной одеждой зале все замерли. За соседним столиком здоровяк с длинной косматой бородой, резко проснувшийся от непривычной тишины, пару раз протер глаза и, убедившись, что перед ним баба с полным стаканом крепкого пойла, откинулся на спинку неуклюжего стула, сложив руки на груди в томительном ожидании. Акулина выпила стакан залпом, после чего схватила за бороду проснувшегося мужика-соседа и, дернув его к себе, громко вдохнула несвежесть волос, после чего тыльной стороной ладони вытерла губы и степенно уселась. Увидев, что Ольга безысходно взялась за стакан, желая повторить этот трюк, грозно стукнула по столу и громко гаркнула:

– А ты, Сонька, не пей! Хватит тебе сегодня!

Голос Акулины звучал низко, почти по-мужски. Она была очень убедительна и ряженая кухарка, послушно убрала руку и состряпала недовольную физиономию, будто с трудом мирилась с запретом, хотя в душе испытывала чувство, близкое к счастью. Переключив внимание на трактирщика, она скомандовала принести горячий чай для подруги. Подскочивший половой осыпал комплиментами губастую девушку, показавшую навыки пития, которые не всякий мужик продемонстрирует. Перед Ольгой он поставил стакан с чаем в металлической подставке.

– Наливать вам еще? Повторите подвиг? – произнес молодой человек, сдерживая смешок.

– Хватит чирикать! – строго прервала его хмелеющая крестьянка. – Скажи лучше, где нам найти Федора-Ключника?

Официант пожал плечами, заверив, что никогда не слышал о таком человеке. После чего торопливо перебрался к другому столику, там требовали еще выпивки.

– А какой у тебя интерес до Федора? – сипло уточнил бородач, сидящий за соседним столом.

– Коль есть что сказать – говори. А попусту не трепись! – неприветливо ответил женский голос.

Мужик пересел за стол к женщинам, бесцеремонно взял стакан водки, стоящий напротив Ольги, но осилил лишь половину, поперхнувшись.

– Сильна ты, однако! – выдохнул он, хватая воздух. – Так какой разговор к Ключнику?

– Будет Ключник – будет и разговор, – произнесла Ольга, внимательно разглядывая рыхлое лицо мужика.

– Ну, я – Федор! Слушаю!

Сердце Ольги затрепетало от радости. То, что в этом отвратительном и убогом месте они отыскали нужного человека так быстро и, минуя преграды в виде распоясавшихся людей сомнительной внешности, было огромной удачей. «Это хороший знак!» – радостно подумала молодая женщина и, назвавшись Софьей, принялась излагать цель их с Акулиной визита.

Глава 6. Луч света в темном царстве

Ладони Ольги вспотели. Ей казалось, что новое платье душит ее, хотя сшитое умелыми руками Анны изделие было весьма свободно – без утяжки по старинке. Дверь поддалась моментально, она сделала так, как учил ее Федор: обращалась с замком деликатно, как с женщиной, и тот приветливо щелкнул, впустив незваную гостью в гостиничный номер.

В комнате было пусто. Женщина растеряно осмотрелась: складывалось впечатление, что тут вовсе никто не жил, хотя по ее сведениям здесь неделю пребывал мот и пьяница, прибывший из провинции и сорящий деньгами направо и налево. Вдруг замок в двери заворчал – кто-то ковырялся в нем ключом – и она, дико испугавшись, заметалась по комнате. Когда пожилой человек вошел в номер, на его кровати сидела дама и горько плакала (для правдоподобности Ольга ткнула себе пальцем в глаз и тут же залилась слезами). От испуга дебютантка-воровка решила притвориться иностранкой и начала причитать на почти забытом ею со времен обучения и неудачного замужества немецком языке, периодически забывая слова, но притворяясь в эти мгновения, что всхлипывает.

– Гутен морген! – испугано произнес мужчина, тут же прикрыв рот, потому что на дворе был поздний вечер, а пожелание доброго утра приличная дама может принять за пошлый намек на совместное коротание ночи, к примеру. Видение это казалось ему весьма странным, он решил, что ошибся этажом и торопливо проверил номер на входной двери. Убедившись, что цифра соответствует тому, за что он заплатил, пожилой человек неуверенно проследовал ближе к расстроенной даме, укрывшей лицо под небольшой, но очень элегантной шляпкой. Пока хозяин номера подбирал слова на вмиг позабытом от волнения немецком языке, она вскочила и громко заверещала, чуть не лишив оторопевшего мужчину слуха.

– Ради Бога, не кричите! – умолял он. – Я не причиню вам зла!

– Вы входить в мой номер! – возмутилась женщина, вытирая слезы.

– Но это мой номер. Я заплатил за него несколько часов назад!

– Как это могло случиться? – удивилась Ольга, выпучив глаза и перестав притворяться, что рыдает. – Но здесь должен был жить другой человек!

На удивление хозяина номера Ольга говорила на чисто русском языке, без малейшего акцента. Он подумал, что ему изначально послышалась немецкая речь, иногда мужчину мучили шумы в ушах, которые искажали звуки.

– Да, действительно, тут жил мужчина, но утором ему пришлось покинуть гостиницу. Его арестовали.

– Как арестовали?

– Он – шулер и мошенник. Ограбил в маленьком городке ювелира и примчался кутить в столицу на добытые преступным путем деньги. Варварство!

Ольга медленно поднялась с чужой кровати и теперь новый постоялец мог разглядеть ее полностью: осанка ее была величавой, несмотря на свободный крой платья, прослеживалось, что эта женщина обладательница приятных форм – высокой груди и широких бедер, подчеркнутых тонкой талией. Ее темные волосы с каштановым отливом были уложены в аккуратную прическу и подчеркивали светлую кожу. В немного припухших от слез миндалевидных глазах поселилась печаль – первое дело под названием «гутен морген» было провалено. Ольга устремила свой взгляд на замершего посреди комнаты человека, который, казалось, не дышал. Судя по скромному одеянию, взять с нового постояльца было нечего. На нем был поношенный, но отутюженный суконный сюртук, который надевался преимущественно в торжественных случаях, однако в последнее время мужчины надевали его и в обыденные дни. Аккуратность немолодого человека подчеркивали суженные брюки в узкую серую полоску и белоснежная рубашка с накрахмаленным воротом. Женщина заметила отсутствие пуговицы и бережно провела по торчащей одинокой нитке. Этот жест умилил и смутил одинокого мужчину, который чуть покраснев, извинился за свою небрежность.

– Я как раз хотел поужинать внизу в ресторане. И если бы вы разделили со мной трапезу – для меня это было бы большой честью!

– Я не могу согласиться, – пожав плечами, заметила дама. – Не думаю, что питаться в обществе незнакомого привлекательного мужчины – хороший тон.

Ее слова взволновали чем-то опечаленного собеседника, выпрямившись в струну, он представился:

– Статский советник Алексей Михайлович Штейн.

Брови на хорошеньком женском личике поползли вверх. Она не ожидала, что скромный седовласый мужчина находится в приличном чине. Вопрос с ее языка слетел сам собой, щеки вспыхнули, но Ольга не подала вида:

– А как в обществе называют вашу супругу?

– Если бы она у меня была, ее бы называли баронесса фон Штейн.

«Воровка-неудачница и облезлый барон! Что может быть трогательнее! – мысленно усмехалась расстроенная неудачей женщина. – Хоть поужинаю бесплатно». Но вдруг ее посетила гениальная мысль: перед ней хоть и небогатый статский советник, но наверняка у него интересный круг общения и серьезные связи. Мещанская кровь забурлила в жилах Ольги. Она вспомнила свою давнюю мечту получить дворянский титул, осознав: чтобы осуществить фантазии о титуле, необходимо всего лишь поужинать с этим милым старичком, который выглядел весьма подтянуто и явно был помладше ее предыдущего мужа – немца Цабеля.

– С кем имею честь? – мягко уточнил мужчина.

– Ольга Григорьевна, – просияв, отозвалась гостья номера и протянула ему руку. Вежливый господин тут же склонился над ее кистью и прижался к ней губами.

В ресторане было шумно. Множество людей мужского пола беседовали о чем-то важном и серьезном, если судить по их сосредоточенным лицам. Как и в низших кругах, так и в высших появление женщины в увеселительных заведениях не приветствовалось, но с новыми французскими веяниями это не возбранялось. Правда, изящную даму, одетую по последнему слову моды и вошедшую под руку с пожилым почтенным джентльменом, сочли за содержанку. Ольга это поняла по оценивающим взглядам и ухмылкам на лицах мужчин. Ее злила подобная реакция, и чтобы не выдать свой гнев, она натянула приветливую улыбку, стараясь не замечать любопытствующие взгляды.

– Вы снова ужинать, господин барон? – немного удивленно, но любезно уточнил официант. Мужчина густо покраснел и ухватился за одну из оставшихся пуговиц на сюртуке, нервно выкручивая ее, он тихо произнес:

– Неужели вы забыли – я обедал у вас?! Еще не ужинал!

Молодой человек поправил наглаженный белый фартук и чуть склонившись, произнес, с трудом скрывая нотки фальши:

– Ах, да! Кажется, это был обед! У вас очаровательная спутница!

В комплименте Ольга услышала гнилой подтекст и сдержано кивнула, сухо поблагодарив услужливого ресторанного служащего, предоставившего ей стул. Усевшийся напротив мужчина начал бегло оправдываться и ругать беспамятного мальчишку, но его спутница понимающе улыбнулась и предложила побеседовать на более приятные темы.