Текст книги "Женщин обижать не рекомендуется (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
11. ЭТО БЫЛО НЕ ПРОЩАНИЕ
Это песня последней встречи,
Я взглянула на темный дом,
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
А. Ахматова
Вечер был немного прохладным, несмотря на царящий в городе дневной зной. Наконец, можно было свободно выдохнуть и снять с вешалки вязаный кардиган. Арина устраивала ужин на открытой террасе, поэтому захватить его с собой не мешало.
–Я готова! – заявила я, выходя из комнаты, когда Егор снова говорил по телефону. Он показал жестом, что скоро закончит, а я закатив глаза, отправилась на кухню, чтобы утолить жажду. Без Веры квартира была пуста. Я здесь уже больше месяца не ночевала.
– А ты не думала, что стоит ко мне перевезти все вещи? – появился Егор, когда я уже опустошила целый стакан воды.
– Это очень долго будет. А ты прекрасно знаешь, что такой роскоши, как время у меня просто совсем нет, – пожала я плечами, глядя в окно на закат. Баслык подошел сзади и обнял меня, прижав к себе теснее.
– А мне почему-то кажется, что тут виновато совсем не время, – снова он раскусил меня на раз-два. – Ты ведь тёте так и не сказала о замужестве? И по-моему, даже подруги не знают.
– Не знают, – выдохнула я, – сегодня обязательно сообщу.
– А если бы я тогда не приполз к твоей квартире…
– Возможно, мы бы не стояли сейчас вместе, не любовались закатом. – Я положила затылок на его грудь и облегченно вздохнула. Хорошо! Так хорошо, то плакать даже хочется.
– Нам пора, – нарушаю я небольшую паузу, сопровождаемую тишиной.
– Правда? А я стоял бы здесь целую вечность. И, кстати, великолепно выглядишь.
На мне было лёгкое платье выше колен бледно-желтого цвета, с многослойной оборкой на горловине, которая открывала мои плечи. Волосы решила не мучить, давая им возможность сегодня отдохнуть в распущенном состоянии. На ноги открытые сандалии. Добивала только моя чрезмерная худоба. М-да, стрессы для моей внешности абсолютно противопоказаны.
К ресторану мы приехали не самые последние, как оказалось позже. Долго знакомила Егора со своими друзьями: Арина, Рома, Алиса, которая гостевала у родителей без мужа, Даниил, Маргарита – мама девчонок, которая, как оказалось, смогла найти общий язык с дочерями. Была еще Божена Барышникова. С ней я училась в одном классе когда-то. А опоздавшим к этому празднеству оказался Олег. Да ещё и не один приехал, а с девушкой. Мне казалось, что мне должно было быть все равно, но нет, я оценивающе ее разглядывала, пытаясь выявить степень нелепости их пары. И в этой игре я проигрывала. Миленькая… не красавица, никакой яркой внешности, но что-то в ней было такое завораживающее.
А вот Егор напрягся. А что я могу сделать? Он же родственник Арины. И при этом я ловила на себе взгляды Баслыка, который с неприязнью смотрел на Барышникова младшего, а тот в свою очередь сверлил меня взглядом. Прям треугольник, мать твою. Это заметила как раз Арина, которая начала пинать меня под столом. Ну, и естественно, уволокла в туалет, где дала хорошую взбучку. Как будто бы я в этом виновата.
А когда мы вернулись, Егор о чем-то беседовал с раздражённой Боженой, доказывающей ему что-то. А он отвечал ей с абсолютно каменным выражением. Кажется, они ругались, или просто выясняли отношения. И естественно, меня в подробности посвящать никто не станет. А может, ей тоже морду лица подправить? А что? Принцесса Полин уже начинала просыпаться!
– Все в порядке? – уточнила я, обозначив себя рядом с ними.
– Да, – натянул Баслык улыбку, тогда как у Божены настроение было менее радужным.
– У меня послезавтра вручение, так что приглашаю всех на это большое событие, – огласила я, немного разряжая обстановку потому, что все пялились как раз на эту парочку.
– А ещё, – вступил Егор, многозначительно глядя на меня, – Полина почему-то скрывает, видимо, готовит сюрприз.
Господи, я так и знала, что перед Олегом Егор не пренебрежет сверкнуть доспехами, как рыцарь, завоевавший сердце дамы.
– Да, – улыбаюсь я. – Через три недели, мы женимся, – озвучиваю я новость.
Сразу слышу довольные возгласы, кучу поздравлений, объятия от подруг.
– Мне казалось, что когда делают предложение, у девушки на пальце остаётся кольцо, – хмыкает Барышников-младший, обращая внимание на мою руку.
– Спасибо, Олег, что напомнил. Хотел сделать это вечером дома, но раз здесь твои подруги, – обращается он уже ко мне. – Думаю, будет уместно сделать это сейчас, – он извлекает из кармана брюк коробочку, где сверкает очень элегантное колечко с небольшим бриллиантом.
Вот Баслык, вот Жук! Он ведь понимает, что из этой битвы выходит полнейшим победителем. Если сейчас ещё раз сделает предложение, будет перебор. Но, это же Джокер.
– Так как ты свое согласие дала, спрошу у твоих подруг, доверят ли они мне тебя.
– Одевай уже кольцо! – лыбится Аринка.
– Нашел что спрашивать, со всеми потрохами забирай – в тон ей отвечает Алиса. Ну и естественно, громогласно «Горько» не заставляет себя долго ждать, а вот на пальчике непривычно сидит колечко – символ бесконечности, которым теперь я связана с ним навсегда.
– Я думаю, если мужик не сбежал, когда у тебя были тяжёлые времена, вытащил тебя из депрессии, то это о многом говорит – пока Рома и Егор катали шары в бильярдной, мы втроём сидели на веранде у Барышниковых, наслаждаясь ночью и вином. Время близилось к полуночи, я безумно сильно зевала, но когда речь зашла о Баслык даже немного оживилась.
– Вот именно! Ещё с тем учетом, что вы на тот момент были не в очень хороших отношениях.
– Если честно, я сама ещё не совсем разобралась с этим.
– Но красивый зараза, – сделала вывод Аринка.
– И даже шрам его не портит, – поддержала ее Алиса.
– Ой, вы сейчас ещё до всех частей тела доберётесь, – смеюсь я, делая глоток вина.
Мнение их для меня было очень важно, хотя, наверное, если бы они были против, я бы все равно была с ним. Но мне было безумно легко, что моего будущего мужа приняли все мои близкие.
Конечно, дома выслушала кучу возмущений по поводу поведения Барышникова, которые сказаны были хоть и не в мой адрес, но все же.
А вечером следующего дня дома меня ждал сюрприз – платье для выпускного с запиской, что он сегодня задержится, и чтобы я его не ждала. И что бы я без него делала?
С утра разбудил меня посторонний шум со стороны кухни.
– Эй, какого хрена ты делаешь в моем холодильнике? – вышла я из комнаты, потирая сонные глаза. До будильника оставалось ещё минут двадцать, но задница Путейцев, торчащая из охладительной прибора, привлекала меня больше, чем сон.
– Леший, я же просил потише быть, – из ванной комнаты вышел Егор, вытирая мокрую голову – Доброе утро, Принцесса – он чмокнул меня в губы – извини, что разбудили.
– Ты только приехал что ли? – уточнила я.
– Ага, – достал из холодильника голову Лешка. – И мы опять уезжаем.
– А его ты зачем притащил? – указала я на этого малохольного, который жевал кусок колбасы.
– Помощник мой, я без него никуда. Обещаю, что на вручении буду.
– Кстати, за платье огромное спасибо, мне безумно понравилось.
– Не за что. К вам в больницу к часикам двум тётка придет одна, поколдует с твоей головой, – ещё один лёгкий поцелуй.
– Фу, хватит лизаться, голубки, – возмутился Лешка.
– Ты и это предусмотрел? – проигнорировала я своего одноклассника.
– Ну, я просто понял, каково это жить с врачом. Если тебе заявление в ЗАГС подавать некогда, то обо всем остальном я вообще молчу.
– Что бы я без тебя делала? – я крепче его обняла.
– Встала бы посреди города и создала бы пробку, а ещё на работу опоздала.
– И это означает, что и машину ты заправил, – заключила я.
– Хвали меня! – довольно улыбнулся он. А мне было безумно стыдно за свою безответственность.
– А спать ты когда собираешься?
– Пока ты на дежурстве будешь сегодня, я высплюсь, – пообещал Егор.
Слишком грустные глаза, слишком грустная улыбка, слишком уставший голос.
– Точно все в порядке?
– Конечно! Были проблемы, но мы разобрались. Осталось кое-что разгрести, так что не заморачивайся.
Но почему-то я не верила.
На операции сегодня Порошин меня не ставил, дав отгул после обеда. А дежурство свое плановое я решила не переносить. Он должен видеть, насколько для меня важна работа. А у меня она теперь имелась, и наставник был самый лучший. И благодаря ему, мне уже не нужно было проходить курсов, а сертификат специалиста я получала автоматически. Наверное, не зря я столько выстрадала, практикуясь у него.
В зале были почти все, кого я хотела видеть. У Римы и Веры были уважительные причины, конечно. Пришел даже отец, который восседал рядом с ректором в первом ряду. Кажется, они были знакомы. Хотя что я удивляюсь? Это ко мне только сейчас дошло, что Воеводин является одним из спонсоров ВУЗа, а раньше я этому не придавала значения.
А вот ректор меня поздравил лично после небольшого концерта и слов наставления от наших педагогов.
– Вы действительно его заслужили, – указал он на мой диплом. – И главное, скромно умолчали о своем отце.
– А Вы думаете, расскажи я все, мне бы диплом какого-то особенного цвета дали? – уточнила я. – Порой, родство это не так важно.
Уходила я из зала с огромной охапкой цветов, словно звезда. Конечно, кольцо на пальце и наличие рядом Баслыка, не остались без внимания моих однокурсников. Я услышала очень много вопросов по поводу предстоящего события, на которые совсем отвечать не хотела. Видимо, долго мне ещё перемывали кости потом.
– А шеф тут что делает? – кивнул Лешка в сторону Воеводина, когда мы все уже выходили на улицу для последней фотосессии.
– Леший, – оборвал его Егор, но уже было поздно. Путейцев приосанился, изменился в лице, а потом уже стукнул себя по лбу.
– Шеф? – переспросила я у Баслыка. – В смысле, ты работаешь на него?
– Поль, я только сегодня об этом узнал, честно. Утром мы ездили к нему на разговор.
Не знаю, что меня больше бесило в этой истории, надменность Воеводина, который решил поиграть в любящего папочку, или постоянна скрытность Егора.
– Сколько у тебя ещё секретов в загашничке? – возмутилась я. – Так, сейчас ты едешь отсыпаться. А когда проснешься, я хочу знать о тебе абсолютно все. Пока я этого не услышу, я буду жить в своей квартире.
А я ведь тогда не знала, насколько для него это решение трудное, и сколько долгих вечеров смотрел он на окна нашей с Верой квартиры, собираясь с храбростью. А я верила в то, что смогу это принять, смогу все простить. Надеялась, что это было не прощание.
12. ПОПЫТКА ПРОЩЕНИЯ
Я улыбаться перестала
Морозный ветер губы студит.
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
А. Ахматова
Он стоял на пороге, глядя прямо в глаза. А в них я читала усталость и боль. Как же я соскучилась! Мне казалось, что прошла не неделя, а годы в томительном ожидании звонка в дверь.
– Можно? – его голос стих.
Я отхожу в сторону, пропуская его в квартиру. Подавляю желание прикоснуться.
Дождь на улице отбивает унылую сюиту, барабаня по оконным стеклам, и сливаясь по водосточной трубе на асфальт. Сквозь открытый балкон воздух наполненный неповторимой свежестью, заполняет квартиру. У Егора тоже запутались в волосах капельки воды.
– Голоден? – интересуюсь. Почему, когда любишь человека всё время хочется его накормить?
– Нет, спасибо. Чай нальешь?
– Конечно! Проходи.
Как же я жалела о сказанных тогда ему словах. Если честно, мне сейчас было всё не важно, лишь бы он никуда не уходил. Но… Он пришёл, а это означало, что меня ждёт серьёзный разговор. Так Ведь? Так!
* * *
Детство он не помнил. Вернее не так, не хотел вспоминать. Обычно детство это что-то светлое и доброе. Да, это у обычных детей.
Нет, у него была любящая семья, живущая в достатке: отец – дальнобойщик, мама – бухгалтер. Он всегда ждал папу, когда он возвращался из долгого рейса и привозил ему что-нибудь интересное.
А потом всё это рухнуло. У отца инсульт в дороге, он не справляется с управлением и… авария. Это он узнал уже позже, когда понял, что маме это тяжело пережить.
Сначала всё было нормально, она горевала, а потом боль и усталость начали удаляться вечером вином. А оно перестало в более крепкие напитки, а после они занимали не только вечер. И мама потеряла работу, а Егор стал предоставлен самому себе.
Дети жестоки и это знают все. В школе его стали сопровождать постоянные насмешки и издевательства, и другой бы сломался. Но, не он. Он связался с «дворовой» компанией, как называли всех ребят боксёров, что приютил у себя в зале бывший спортсмен Куликов, вытаскивая пацанов из неблагополучных семей из нутра алкоголизма и наркотиков. Впервые за долгие годы в него поверили, и он уже не был «выродком», как кричала пьяная мама, когда он прятал ценные вещи, оставшиеся от отца, чтобы она не пропила. Он старался хвататься за любые подработки, чтобы на что-то питаться нормально, разгружал ящики в супермаркете, подрабатывал на рынке.
А весь гнев и боль вымещал на груше в зале. И мог бы он достичь чего-то более весомое в боксе, если бы не Горин. Его нынешней шеф, который, как оказалось, работал на Воеводина. Заметил он мальчишку на ринге, предложил по тем меркам для него баснословные деньги за выполнение кое-какой работы. Обычный прессинг неугодного ему человека. Ну и Егор в составе еще четырех парней избили бедолагу, разбили его машину.
Егор, конечно, не был в восторге, но обновилась куртка, обновилось обувь, и теперь он мог не стесняясь подкатить к Ленке из параллельного класса, что так долго тревожила его воображения.
Леночка в короткой юбочке, с косичками и всегда за книжками. Отличница из приличной семьи. Такая никогда не посмотрит на дворового мальчишку. Или… Либо она мстила родителям, либо доказывал что-то себе. Но первый поцелуй, неловкий и волнующий у него случился именно с ней. И первый секс. Скорее всего, его всегда тянуло к принцессам. Отношения с Леной они от всех скрывали, а Егор с удвоенной силой начал думать, как заработать деньги на балованную девочку, вот и продал душу Горину.
Но… потом ему семнадцать, он влюблённый и счастливый с мелочью в кармане, гуляет с потрясающей девчонкой, на улице весна, смеркается и тут… И тут двое отморозков, которые под предлогом «закурить» пристали к ним. А он ведь спортсмен некурящий. Один из них ударил первым. Но как говорится, если против тебя толпа, то забудьте то, чему вас учили в зале.
Они не стали долго разговаривать и сразу на его «не курю» начали бить, отпихнув Ленку куда-то в сторону. Она упала, ударилась головой о бордюр и потеряла сознание, пока он пытался отбиться от двух бугаев. И чтобы умерить спесь с борзого мальца, один из них достал нож. Первый раз Егору удалось увернуться, а вот во второй раз нож полосанул прямо по лицу. И если бы не Путейцев, проходящий мимо со своей шушерой, вряд ли бы Баслык вышел из этой истории живым.
Несколько дней в больнице, где полупьяный докторишка наскоро залатал щеку, и серьезный разговор с Ленкиным папашей, итогом которого была фраза: «Увижу тебя рядом с ней, щенок блохастый, ноги переломаю». Ну да! Кто кому ещё переломает.
Правда, отделался мужик опять же разбитой машиной и пожаром на даче, которую он строил, видимо, на ворованные деньги. Потом приводы в полицию, где ему могла бы грозить колония, хотя факт его причастности доказан не был и… Армия.
Вот там-то он и получил прозвище Джокер. Когда вернулся, Ленка выходила замуж за какого – то козла на крутой тачке. Она ждать не обещала, да и вообще, стала избегать его после той драки. Не стал мешать, любовь прошла.
А мама… мама сгорела вместе с квартирой, где сама же по пьяни устроила пожар. И не осталось у него ни крыши над головой, ни родственников. Папа был детдомовским, а ее родственникам до него не было дела.
Снова подался к Горину. Тот сразу принял смышленого малого. Сначала для выполнения мелких поручений, а затем он начал его выставлять на ринг, а также Егору поручалось разгребать косяки и ненужных свидетелей.
Убивать? Нет запугивать. Но… был молодой организм не рассчитывающий силы и дурь, и были те, кто этого не выдерживал.
Была ли в его сердце жалость? Нет, не было, но и удовольствия от этого он не испытывал. Он лишь выполнял работу. Сердце черствело.
Ездил в составе банды на разборки, где каждый раз оставалась его человечность. А оставшуюся ярость выплескивал в спортзале и на ринге, где соперников уволакивали утопающих в крови. А Путейцева он встретил случайно уже после армии, вот и взял его к себе, в благодарность за спасение. Он один мог его во время остановить дружеским пинком, такой своеобразный «стоп-кран».
А ещё трахал всё, что двигалось и напоминало женщину. Ленка была тоже в их числе, уже замужняя и такая интересная. Ленка, которую он сделал вдовой.
А нужно ли это знать Полине? Кое о чём можно и умолчать. Если взять общую ситуацию, то он убийца и отморозок. А будет ли Полина с таким счастлива?
* * *
– Ты убивал? – поинтересовалась я. После его рассказа остался какой-то осадок: во-первых, его было до жути жалко, во-вторых, хотелось отвесить ему хорошую оплеуху за все, что он натворил, в-третьих, хотелось выгнать его и приказать, чтобы он забыл сюда дорогу, а в-четвертых, не отпускать, никогда и никуда.
Пережил он многое, наделал кучу ошибок. Он пытался как-то выжить. Но я чувствовала, что что-то осталось недосказанным.
– Нет – выдохнул он как-то неправдоподобно – По моей вине погибло несколько человек.
Верила ли я? Мне хотелось верить.
– И как ты собираешься строить семью? Что будут наши дети говорить когда-нибудь своим друзьям? Наш папа бандит?
– Нет, не будут. Я и не шел так долго, чтобы понять, что мне нужно и как нам с тобой жить дальше. Я доведу последнее дело и Воеводин обещал отдать клуб в полное мое пользование, так как дела в нем все равно сейчас веду я. Никакого криминала, обещаю!
– Воеводин? Ты ему веришь?
– У меня нет другого выбора, Принцесса.
Ударила молния, за которой сразу послышался громкий раскат грома. От неожиданности я вздрогнула, а в квартире погас свет. Комната погрузилась во мрак, где я чувствовала только руку Егора, держащую мою.
– Обещаю, что изменю свою жизнь, – прошептал он. – Я не могу без тебя.
Достаточно было одной фразы, хотя нет, двух, чтобы возникло острое желание проверить это. Со звоном на пол полетела посуда, пока я кинулась на поиски его объятий.
Губы… Да, вот они! Все такие же горькие, пропитанные сигаретным дымом, но родные. Лёгкий, нежный поцелуй, а дыхание уже тяжёлое. Да, милый, да! Целуй, целуй так, чтобы не смела никогда отворачиваться от тебя. Я пытаюсь справиться со своей «острой дыхательной недостаточностью», но бесполезно.
Егор грубо хватает меня и усаживает на стол, начиная целовать настойчивее. Нет, милый, не нужно прелюдий, не сейчас. Мне нужен ты! Хочу тебя и только тебя.
Начинаю терять голову, а руки ловко справляются с его ремнем. Это мой мужик, и я могу делать с ним все, что мне заблагорассудится. А с ума сводит лёгкий хруст рвущейся ткани моих трусиков, которые теряются в темноте комнаты.
Так же нетерпеливо он овладевает моим телом или… я его. Да! Да! Это то, что мне сейчас нужно! Безумные ощущения, которые тяжело передать словами. Даже эмоций для этого не хватит.
А потом, сопровождаемый сдавленными стонами, в комнате появляется свет.
Егор тяжело дышит, не спеша при этом освободить меня от своих объятий, прижавшись лбом к моему и заглядывая в глаза.
– Надеюсь, это было не прощание?
– Я подумаю над этим вопросом, – довольно улыбаюсь.
– Не хорошая девочка, – улыбается он в ответ. – Можно остаться?
– Не сегодня, – я его целую, давая понять, что это не окончательное решение.
– Ты всё ещё злишься?
– Я всё ещё хочу, чтобы ты от меня никогда ничего не скрывал.
– Это способ наказать меня?
– Мг! Я ведь злая Принцесса!
– Тогда я пошел? – уточнил он, застегивая ремень.
– Мг! – промычала я, не меняя позы, сидя на кухонном столе. Ох, если б Вера знала, что ее любимое место в доме было опорочено, не сносить мне головы.
– Ну, ладно! Пошел!
– Иди-иди, Баслык!
– Поеду в свою холодную одинокую постельку.
– Согреешься как-нибудь.
– И тебе меня даже не жаль? – я отрицательно покачала головой. – Ну, ладно! – вздохнул он тяжело и поплелся к двери. Не засранец ли, а? Я закатила глаза и рассмеялась. Но, огласить свою капитуляцию так и не успела. В дверь позвонили. Пока я натягивала футболку пониже, чтобы скрыть отсутствие трусов, которые без зазрения совести были отправлены тут же в мусорное ведро, Егор открыл дверь.
– Ох ты ж, дьявол, – послышался голос соседки Зинаиды Львовны, и при чем оно было обращено как раз к Егору. Даже перекрестилась.
– И Вам не хворать, девушка, – улыбнулся Егор. Блин, а мне так не улыбается, ловелас хренов.
– Зинаида Львовна, добрый вечер! – выглянула я к гостье.
– Я не во время, Полюшка? У тебя гость, смотрю. Вылитый дьявол! – но глаза у старушки при этом загорелись, так как на меня вообще не смотрела.
– Проходите! Что-то случилось?
– Случилось, – прошмыгнула она мимо Егора. – Давление шандарахнуло, видимо с перепугу. Померяешь? А то мой мальчик уже десятый сон видит. Даже на гром не проснулся. Думала, окочурился. Не, пульс есть. Спит, как сурок.
Вера всегда говорила, что для бабулек в подъезде лучше оставаться проституткой, чем рассказать им, что ты терапевт, или вообще врач. С этой ордой она боролась долго. Отработать рабочий день, а потом лечить вымышленные болячки старушек дома, это, конечно, задница полная. По полгода потом с ней не разговаривали, а то и вообще гадости всякие несли. Ну, Вера моя не из робкого десятка, могла подкинуть крепкого словца, да и с матом, что использовалось потом против нее. Это по прошествии только нескольких лет они успокоились, и теперь бегали больше поговорить, да пожаловаться на жизнь за чайком!
Вот это был как раз тот самый случай! Когда Зинаиде Львовне просто стало скучно дома и она решила найти свободные уши. А они как раз оказались у Егора, который очень внимательно слушал о молодости бабульки и о том, что она была «ого-го!». Я-то это слышала сто раз, а вот у Баслыка я открыла ещё одну черту, он был потрясающим слушателем.
– Ох, где ж мои двадцать пять лет? Ты посмотри, какие глазища, как чертяка зыркает! – все любовалась соседка Егором.
– Да хоть сейчас забирайте, – улыбнулась я.
– Так зачем ему старуха-то нужна! Хотя подумать можно, пока мой не проснулся.
– Такая дама, с таким богатым жизненным опытом. Кто ж устоит? – подхалимничал Егор.
– Хороший ты парень, жаль, что занятой! Слушай, а Вера на твой день рождения не приедет?
– Нет, Зинаида Львовна, мы ей путевку продлеваем, пока лечение даёт результаты.
– Ох, бедная девка.
Мы ещё с полчаса послушали стенания по поводу бедной Веры, а когда соседка ретировалась, Егор очень внимательно на меня уставился.
– Даже не начинай. Никаких сюрпризов и пышных празднеств. Я вообще возьму дежурство на этот день.
– Даже не думай, Принцесса.
– Только попробуй! Прибью!
Через два дня я съездила навестить Веру, которая почти смирилась со своей участью. Даже парочку поклонников завела возрастом «за шестьдесят».
– Как и обещала, привезла фотографии с вручения, – достала я из сумочки планшет.
– Вот, снова все самое интересное пропускаю, – вздохнула тетка, двигая пальцами по дисплею. – Какая ты у меня красавица.
А потом вдруг замерла, словно увидела призрака.
– А эта сволочь что здесь делает? – уточнила она. Я ошарашенно смотрю на фото, ища эту самую сволочь. А нет ее. Или… В толпе на заднем плане я замечаю Воеводина, о чем-то беседующего с ректором. Блин, а мне казалось я удалила все фото с его изображением.
– Кто? – включаю дурочку.
– Папаша твой, – Вера начинает закипать. А нервничать ей ну никак нельзя.
– Этот что ли? – уточняю я. – Это же спонсор наш, – хмурю для правдоподобности бровки. – Только не говори…
«Оскара» мне, срочно! Когда я так умело научилась врать тёте?
– И этот ирод смеет являться на твой выпускной, пока я здесь? Большей наглости я и представить не могла.
– Вер, успокойся! Ты снова в больницу загреметь хочешь?
– Не смей его защищать.
– Да блин, Вера Владимировна, наплевать мне на него. Ты себя пожалей, а. И меня заодно. Ты мне полный сиротой хочешь оставить? – сорвалась я, но это было необходимо. Тётя тяжело вздохнула и перестала трястись он ярости. – А теперь тихо и спокойно расскажи мне, за что ты его так ненавидишь, – попросила я.
– Это из-за него ты осталась без мамы, а я без сестры – она пыталась урезонить навернувшиеся слёзы и сбившееся дыхание.
И тут до моего разума начало потихоньку доходить. Чтобы удержать равновесие, я села рядом на скамейку. Мне была известна версия только о сердечном приступе.
– Когда у Оли случился роман с Воеводиным, я изначально была не в восторге. Но она была счастлива и он делал всё для этого. А потом, когда она узнала о беременности, он ушёл. Просто взял и исчез. Я не знала, что и думать, хотя Оля оказалась достаточно спокойной. Я потом уже поняла, что они тайно встречается. А когда она была на шестом месяце, ее похитили и шантажировали этим этого козла. Он ничего не предпринял, пока ее не избили до полусмерти, и не выбросили на дорогу, как какую-то проститутку. Он, видите ли, не хотел выдавать, что зависим от женщины. Хотел нас отправить в другую страну. А ей до родов вообще было запрещено даже ходить самостоятельно. Переезд бы убил ее, и тебя. И тогда уже его возненавидела всей душой. А она простила, представляешь? Он приставил к нам тайную охрану, а потом родилась ты. Через два года ее убили. Она прекратила с ним всяческие отношения. Но это снова произошло из-за него. В нее стреляли, но умерла она в больнице. Перед выстрелом преступник попросил передать Воеводину, что так будет с каждым, с кем он попытается поиграть в семью. И ты ещё спрашиваешь, за что я его ненавижу? Понимаешь, стреляли так, чтобы она ещё помучилась пару часов.
Этого человека я посмела пригласить на выпускной? Посмела тешить себя надеждами на прощение?
– Он начальник Егора, – выдохнула я, пытаясь переварить информацию.
– Если хотите жить долго и счастливо, уберите его из своей жизни. Эта тварь только делает вид, что заботится, а на самом деле прикрывает свою жопу.
– Он сказал, что послезавтра будет свободным человеком.
– И ты в это веришь? От Воеводина не так просто уйти. Он бандит, и все, кто работает на него повязаны с ним кровью. Он открыл тебе счёт в банке, там достаточно средств чтобы безбедно жить пару лет. Берите деньги и уезжайте. А лучше вообще поменяйте имена. Это страшный человек.
Но об этом с Егором мне так и не удалось поговорить. В этот вечер он так и не явился, сославшись на занятость. Пообещал лишь, что завтрашний день, день моего рождения, будет особенным. Да, он действительно стал особенным, Егор постарался, после которого моя жизнь стала похожа на мини-ад.
