Текст книги "Женщин обижать не рекомендуется (СИ)"
Автор книги: Виктория Осадчая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Женщин обижать не рекомендуется
1. КУРИЦА С ТРЕМЯ НОГАМИ
Веет ветер лебединый,
Небо синее в крови.
Наступают годовщины
Первых дней твоей любви…
(А.Ахматова)
Почему люди совершают ошибки? Странно, но я иногда себе задаю такие вопросы вроде этого. Иногда становится жутко от того, что мы дружим не с теми, живём не с теми, влюбляемся не в тех. Нас тянет к людям, которые способны только брать, а не отдавать. Хотя, мы ведь все потребители.
М-да, философом меня сделала жизнь, а вот «прибабах» в мозг вселила чокнутая подружка, которая в моей жизни появилась не так уж давно. И это я говорю о Риме Пимановой, королеве неприятностей и любительнице приключений на задницу. Но сейчас не о ней. Есть в нашей жизни и такие люди, как она, которые окрыляют и заставляют взглянуть на мир с новой стороны. Для меня, девочки сиротки, он действительно, стал иным.
Мамы не стало, когда я была ещё совсем маленькой, так что и помнила я ее только по фотографиям, что покоятся в старом потрепанном альбоме, принадлежащем ее старшей сестре, которая меня, собственно, и вырастила. Папаша смылся, едва узнал о моем появлении на свет. Вера говорит, что не медлил он ни минуты. От этого я себя считала круглой сиротой, хотя тетя моя всегда грозно бурчала, что у меня, мол, есть она и нечего наговаривать.
Да, два сложных характера с трудом уживались в нашей двушке, но спасением были ее дежурства, да и моя учеба, на которую уходило очень много времени. Ещё с детства мне четко объяснили, что без образования мне в этой жизни делать нечего, так как на зарплату терапевта городской больницы много не пошикуешь. Отсюда и упорная борьба с гранитом науки, который поддавался мне с особым усилием. Но школу я закончила с золотой медалью, потом, воспользовавшись связями Веры, и тем, что пару лет до этого сама подрабатывала санитаркой под ее контролем, я поступила, как и мечтала на медицинский. Конечно, воспринято это было с неким скептицизмом, мол, с такой профессией только мужа богатого искать, так как жить на копейки молодой девушке будет очень сложно.
Я и не терялась. Мы быстренько сколотили группу, где кроме меня были ещё двое ребят с музыкальным образованием с моего курса, ну и пели по выходным по ресторанам, да на торжествах, типа небогатой свадьбы. Это уже на втором курсе я попала в руки к Риме, которая быстро нашла нам постоянную работу в «Березке». Лишняя копейка тоже не жгла карман. Тем более для студентки деньги были неплохие.
Именно в этот период тётка начала подыскивать мне кандидатов в мужья. «У моей знакомой на работе сын открыл собственный бизнес. Такой парень учтивый», «А ты знаешь, к нам на ужин заехала одна моя знакомая. Ну, не сидеть же ее племяннику внизу и ждать, вот я и пригласила». Я не знаю, откуда взялась такая навязчивая идея пристроить меня в хорошие руки, но терпела это я сначала сквозь зубы, а потом начала забавляться.
– Вы Саша, очень приятно! Мне тетя о Вас говорила! Давайте на чистоту, я кандидатов проверяю через постель, если удовлетворили, то, естественно, разрешу Вам за мной поухаживать. Знаете, люблю французскую кухню, особенно молекулярную. Значит, раза три-четыре съездим в столицу, чтобы отведать настоящего «фуа-гра», только потом будем говорит о браке. Ах, да, забыла! Я тут от одного такого кандидата подцепила заразу. Мало того, что бревном оказался, так ещё и с подарком. Но, ничего, обещаю, что все это лечится. Под венец я пойду совершенно здоровой.
И это были только слабые попытки отвадить всех "хороших мальчиков".
Без мужского внимания я не страдала никогда. Хотя, противоположный пол, завидев мою внешность, сразу накручивали себе стереотип, раз красивая, значит, стерва. А раз стерва, значит, будет сосать деньги. Ни того, и ни другого мне было не надо. С кем я была в более близких отношениях, прекрасно знали о том, что несмотря на свой оловянный характер, если уж принято сравнивать его с металлом, я всегда была очень общительна. И парня имела как-то. Но, ошиблась. Ошиблась как нормальный человек. Мною пользовались, хотя и боялись упустить лакомый кусочек. Но опять же, не о том. Пусть у него будет все хорошо! Послала, забыла. Слез не лила, пережила скреб кошек на душе, который длился недельку, и все! Паша в прошлом. Теперь уже к парням относилась с настороженностью и не подпускала ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Зато знакомых и друзей была куча, половина из которых пыталась залезть ко мне под юбку, другая считала, что девушка не по зубам, поэтому их устраивала роль друга. «Не умеешь любить, сиди и дружи!».
И не это самое страшное, опять же. Самое страшное начиналось в совершенно обычный вечер, тогда, когда я уже заканчивала последний курс института перед тем, как поступить в интернатуру, весной…
Не знаю, почему я люблю это время года. Наверное за этот особый запах, за этот особенный шарм, обновление. За то, что можно не прятаться от холода в помещениях, а просто включить любимую музыку в наушниках и бродить, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Или забуриться на крышу нашего дома, где у меня есть излюбленный уголок, откуда можно видеть весь город и почитать, укутавшись в уютный плед. Только в моей библиотеке книги были лишь по одной теме, которые касались моей будущей работы. Ну, и ещё один томик стихов поэтов Серебряного века. Он под руку попадался очень редко, так что занималась я самообразованием.
Институт находился в областном центре, куда я каждый день добиралась на междугородней электричке, к вечеру назад таким же путем, или на автобусе. В общем, два часа в пути в оба направлении, где я успевала готовиться к занятиям, даже умудрялась делать рефераты.
До дома от станции было идти пешком двадцать минут, если использовать путь через дворы, выученный наизусть за столько прожитых здесь лет. Поэтому я включала музыку, и не торопясь прогуливалась исхоженными дорожками, таща за собой рюкзак с литературой. Зимой в это время обычно темно, а вот в мае, можно насладиться, разглядывая молодую листву, или вдыхая запах цветущих неподалеку черемухи и ранеток и сирени.
Пока я добралась до дома, уже смеркалось. По пути заглянула в магазин, чтобы купить молока и фруктов, посидела на лавочке в скверике неподалеку, лопая мороженное, чтобы не умереть с голоду, пока дойду до кухни.
Вера была на дежурстве, но по квартире разносился аппетитный запах приготовленного для меня ужина. Быстро скинула балетки, всунула ноги в домашние тапочки и направилась переодеваться в домашний костюм, чтобы уж наверняка чувствовать себя уютно.
В духовке в это время меня ждала трехногая курица с картошкой, ещё тепленькая. Ну, а что? Мне нужно тренироваться делать аккуратные швы. Из-за этого страдала бедная птица, которой мысленно я давала героя посмертно, как побывавшую в руках Франкенштейна. Но вкусить бедную птицу мне так и не удалось. От ее дегустации меня отвлёк дверной звонок.
Немного раздраженная, я посмотрела в глазок, чтобы определить, кому не сидится дома. На слабо освещенной площадке четко просматривался мужской силуэт со знакомыми чертами лица. Хм, чего Лешке Путейцеву здесь понадобилось? Как не впустить одноклассника?
Но едва я отворила дверь, в коридор кроме Путейцев ввалился ещё один мужик, поддерживающий моего старого приятеля в буквальном смысле. Выглядел Леша как-то уж слишком «Не очень». Не говоря ни слова, мужик захлопывает за собою дверь.
– Что за дела такие? – начинаю я возмущенно, но понимаю, что ситуация «задница», видя алеющее пятно на светлой рубашке одноклассника.
– Полиша, я подыхаю, – бормочет Путейцев и заваливается на своего спутника.
– Леший, Леший, – приводит тот его в чувства, хлопая по щеке ладошкой.
– Что с ним? – ору я.
– Порезали его, эти суки, – в тон мне отвечает мужик.
– Вы охренели что ли? Какого ты его ко мне притащил? Ему в больницу надо.
– Слушай, коза, закрой рот и помоги ему, – цедит сквозь зубы мужик.
– Я полицию сейчас вызову, – бросаюсь я к телефону, но что-то похожее на щелчок затвора пистолета заставляет меня остановиться.
– Помоги моему другу, – повторяет он медленно, выговаривая каждую букву, словно я слабонервная.
– Слушай, придурок, я не врач, – так же говорю я. – Я в жизни операций не делала.
– Назовешь меня ещё раз так, прострелю башку.
– Я и не сомневаюсь в твоём профессионализме. Отпусти ствол, и оттащи его в комнату.
Наверное я бы не согласилась, если бы не этот упертый баран и Лешка, который с каждой минутой становился слабее.
На живых людях операций я ещё не проводила. Конечно, видела, пассивно участвовала, и одна из немногих среди однокурсников не упала в обморок, или не скривилась в тошнотворном спазме.
– Если помрёт, от тела сам будешь избавляться, – грожу я мужику пальцем. Да нет, вроде не такой уж и взрослый, но времени рассматривать его нет.
На диван настелила медицинских пелёнок, чтобы не испачкать его кровью, разрезала рубашку, чтобы оценить масштаб трагедии. Рана не глубокая, артерия не задета, необходимо остановить кровь и зашить.
– Тащи теплую воду, на кухне в чайнике кипячёная. Там в шкафу у окна есть аптечка, и обувь свою сними, здесь вообще-то убрано, – командую я. Действует он оперативно, следуя всем моим инструкциям, пока я провожу полевую операцию. Кровь удается остановить, правда наркоза нет, поэтому приходится накачать Леху водкой. Руки дрожат от волнения, но мне удается аккуратно зашить рану. Напоследок делаю повязку, колю ему антибиотик для предотвращения воспалительного процесса и устало сажусь на пол у дивана.
– Уколы сам сможешь делать? – уточняю я у своего ассистента.
– У нас есть знакомый врач в области, он за ним присмотрит.
– Какого хера у вас здесь произошло? – уточняю я.
– Не твое дело.
– Раз не мое, собери это все в мусорный пакет – указала я на окровавленные тампоны и пеленки.
– Слушай, медик здесь вроде ты, – огрызнулся он.
– Вот именно, я – медик! А от мусора избавляются санитары. Вперёд, почувствуй себя частью моего мира. А медику нужно в душ.
Долго стояла под тёплыми струями воды, чтобы снять напряжение и дрожь в конечностях. Стресс, он и в Африке стресс. Надеялась, что это все были лишь галлюцинации от усталости или сон, пока я откисаю в ванной. Но нет. Когда укутавшись в мягкий халат, я вышла из своего укрытия, незваный гость сидел на МОЕЙ кухне, на МОЕМ месте и ел МОЙ ужин. Вот такая несправедливость.
– Садись, я тебе тоже подогрел, – указал он на свободный стул, не отрываясь от трапезы.
– Премного благодарна, сэр! Но Вы не забыли, что это Вы у меня в гостях?
– Спасибо! Очень вкусно! А почему она с тремя ногами? – проигнорировал он мое замечание.
– Родственница у меня живёт под Припятью. У нее и курочки вкусные, мяса много, и картошечка родиться.
– Твою иронию я оценил, – хмыкнула он. – Завтра вечером приеду за Лешкой, – поднялся он с места.
– Э, нет, друг, так дело не пойдет, – преградила я ему путь. – В десять утра вернётся моя тётка с дежурства, и объяснять ей, что делает в нашей квартире исполосованный Путейцев, я не собираюсь. Церемониться она не будет, поэтому полиция прибудет через пять минут после ее прихода.
– Ты ведь понимаешь, что я могу сделать ей очень больно, – произнес он полушепотом, когда тембр его голоса принял безумно красивое звучание. А знала ли я об этом?
Я подошла ближе и задрала голову, смотря ему прямо в глаза. Красивый… глубоко посаженные глаза, взгляд с прищуром, тонкие чувственные губы, волевой подбородок, прямой нос, четко очерченные скулы… Да, несомненно он красив. Единственное, что портило его лицо, это был шрам на правой стороне, начинающийся от уголка губ, и заканчивающийся на щеке. Рубец неаккуратный, выполненный, скорее всего, не профессионалом, но судя по цвету, очень старый. Взгляд его этот, действительно, таил опасность, плотно сжатые губы говорили о его решительности. Да, я верила в его угрозы, он определенно мог причинить вред. И я его боялась. Он как хищник, непредсказуемый, опасный…от этого более привлекательный, хотя вкус совсем не мой.
Вот бабы! Ей тут расправой угрожает, а она оценивает мужика. Хотя, какой он мужик? Ему явно и тридцати ещё нет.
– Женщине? Да, ты просто герой! – нагло смотрю на него, и понимаю, что меня начинает колотить мелкая дрожь.
– Еще одно слово, крошка…
– И ты сделаешь со мной то, что хотел сделать с моей тетушкой, – заключила я. – Ты пришел в мой дом с просьбой о помощи, я помогла. Я никого сюда не приглашала, и проблемы мне не нужны, ни с вами отморозками, ни с полицией. Можешь подождать, пока Путейцев очухается, и катитесь ко всем чертям. Убьешь? Пожалуйста, – развела я руками, – делай, только не нужно сыпать угрозами.
– Ты типа отчаянная?
– Я типа устала, – я вытянула вперёд руки, чтобы показать, как они дрожат. – И типа, действительно, нервничаю. Но эта ситуация меня ой как бесит.
– Ладно, твоя взяла! До дома он дотянет?
– Дотянет! Обезболивающее на тумбочке около дивана. Но лучше сразу его вези к врачу. Я всего лишь студентка, умею только куриц штопать. А завтра мне рано вставать, поэтому захлопните за собой дверь, и забудьте сюда дорогу. То же можешь и этому идиоту передать.
А на утро меня уже встречала пустая квартира. Они ушли, оставив ощущение, что все мне приснилось. Но пакет с окровавленным мусором, и недоеденная курица в холодильнике говорили об обратном. До прихода Веры нужно тут прибраться. Вечером позвонила Рима с грустным голосом.
– Мне Аринка запрещала приезжать, а я думала в клубец сходим, потусим.
– Если честно, я сама сейчас не в лучшем расположении духа, неделя была бешеная.
– Ага, понимаю, учеба-дом, дом-учеба. У самой такая же фигня, но тут виновна работа. Думала, хоть отвлечемся. Но Аринка как всегда включила мамочку, мол перестрелка у вас была. Говорит, что с моей тягой к приключениям, я даже если буду дома сидеть, один черт окажусь в гуще событий.
– Знаешь, я с ней согласна, отсидись! На следующей неделе, может, я к тебе притащусь. Так а что за перестрелка? – напряглась я, потому что слово резало слух.
– Давным-давно, – зажала Рима нос, парадируя озвучку боевиков девяностых, – в нашем районе, мать его, произошла стычка двух криминальных группировок, одну из которых крышует старый вор. Трое ранено, убитых нет. Раненые доставлены в госпиталь и взяты под стражу. Полиция города, ах ты ж хрень, разыскивает других участников бойни.
Мне бы посмеяться, но кровь отхлынула от щек и стало почему-то очень-очень жарко. На этот раз в гуще событий оказалась я. По-моему, я знала других участников, но это уже было совершенно не мое дело. Совершенно не мое.
2. ГОСТЬ
Все, как раньше. В окна столовой
Бьется мелкий метельный снег.
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.
Я спросила: «Чего ты хочешь?»
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду"
А. Ахматова
«Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала…» и я согласилась участвовать в этом безумии. Даже очень-очень долго упрашивала заведующего отделением, где я числилась интерном, перенести мое дежурство. Все, лишь бы удовлетворить потребности госпожи Волковой. Хотя какая она Волкова, когда наотрез отказалась брать фамилию мужа? Да, блин, самая настоящая, стоящая Даниила во всех своих смыслах. «Любовь до гроба, дураки оба» – вспомнилась веселая присказка из раннего детства. И я ведь не думала, что для неё найдутся настоящие персонажи.
Хотя Даниил был посерьёзнее этой кикиморы. Сколько мы с ней платье выбирали? Я об этом даже вспоминать не хочу. А ещё не хочу вспоминать, как искали платье мне. «Это не подходит по цвету, это по фасону, в этом, как бабка, а это слишком вульгарно». Согласилась на свою голову быть свидетельницей. В ЗАГСе рядом с ней я стояла в отвоеванном мною платье персикового цвета, которое свободно спускалось по фигуре до середины бедра, рукава три четверти из белого кружева, которое так же закрывало плечи. Сзади спину открывало низкое декольте, заканчивающееся объемным бантом. Да, красота. Не позволяла себе ещё до этого такого наряда.
Римка нервничала.
– Боже, ты посмотри какая ты красавица. Ты меня затмишь сегодня.
Но ничего подобного, не затмила.
Естественно, лучшего места для празднования такого события, как ресторан «Березка», не нашлось. Особенно в декабре, когда вокруг заснеженный лес, похожий на заколдованное царство. Пушистый снег небрежно брошен на ветви деревьев, как шуба. И кажется, что вокруг нет ни единой живой души, как будто все уснуло долгим зимним сном. И Рима вся такая, королева этого царства в подвенечном платье нежно персикового цвета, белой шубке, счастливая, красивая, потрясающая… Да, это ее день!
Гостей было не слишком много, так как семейные связи у обоих новобрачных были небольшие, зато друзей в этой толпе была большая половина. Банкет был организован в кафейне, когда основной зал в этот вечер был забит посетителями. Я исполнила несколько песен, одна из которых довела мою сентиментальную подругу до слез. М-да, прибейте меня, если во время беременности я буду себя вести так же.
– Как это ты умудрилась раньше меня залететь, коза? – возмущалась Алиса.
– Это у Ольшанского своего спроси, – улыбнулась Рима.
– Ой, девки, я считаю, что каждому свое время, – вступила я в разговор.
– Вот-вот, я Барышникова доставала только когда близнецами была беременна, – поддержала меня Аринка.
– Ага, мы все помним почему ты не доставала его во времена, когда носила Настю, – подловила ее Алиса.
– Вы как бы друг друга ненавидели, – продолжила Рима.
– Сучки! Обязательно напоминать об этом? – Арина разлила по бокалам очередную порцию джина, когда Римка с грустной рожей протягивала яблочный сок. Отделиться от основной массы мы решили уже после того, как торт был съеден, а часы неумолимо отсчитывали минуты новых суток.
– Блин, два месяца токсикоз обходил стороной, а тут как на зло, только яблочный сок, – заглянула Римка в свой бокал.
– Это все на нервной почве, – заверила я ее, чтобы немного приободрить.
– Да с ее загонами токсикоз должен был начаться у Даниила, – возмутилась Алиса.
– Ромашка «хочу свадьбу-не хочу», «буду платье-не буду». Как они нас терпят? – риторический вопрос прозвучал от Арины.
– Лучше спроси, как мы их терпим, да, Полинка? – приобняла меня Алиса.
– Вот я прям взяла и сказала. В двадцать пять ходить холостячкой!
– Двадцать четыре – поправила меня Рима.
– Так давайте выпьем за то, чтобы в следующий раз в свои ряды мы принимали эту зануду, – подняла бокал Арина.
– Еще скажи про корабль по имени «Любовь», – но за это я выпила.
Под общий смех и звон бокалов этот день подходил к концу. Домой меня довозил Олег Барышников, который совершенно случайно оказался в этот вечер на свадьбе. Привёз Ромке какие-то документы от отца, которые требовали неотложной срочности или что-то подобное, и остался, так как Рима придумала своднический план. Но вспомнив о том, что он вроде как был влюблён в Арину, да и с Римой у них там что-то начиналось, серьёзно к нему я относиться уже не могла. Бабник!
Ну вот как партнер для танцев и водитель мне был он необходим. Не знаю, не могла я на него смотреть как на мужчину, хотя он был красив. Нет, даже не так, скорее всего смазлив. Да, еще шесть лет назад это был милый парень, а сейчас же он понял уровень своего обаяния, от этого и такая самоуверенность. Но, должна заметить, она была по делу.
– Понимаю, что на чай напрашиваться бесполезно, но всё равно спрошу.
– Какой ты проницательный, – улыбнулась я, всё ещё не желая покидать салон автомобиля.
Там холодно, буранит, а здесь уютно и мужчина такой рядом интересный. Хотя почему бы и не дать ему шанс? Я свободная, моему организму нужна разрядка, да и хорошо провести время тоже не помешает. А может, я стану для него той единственной? Наивно, конечно, но и так себя можно успокоить и настроить на романтический лад. Но не сегодня. Сегодня я перебрала с выпивкой и сейчас желательно завалиться в кровать без кого-либо. Но и расставаться с интересным собеседником пока не хотелось.
– Ты красивая, – он внимательно рассматривал мое лицо.
– Я разочарована, раз это все, что ты успел заметить за вечер.
– Нет, я о том, что детишки у нас получатся красивыми. Хорошая генетика, понимаешь?
Да, это заявление заставило меня рассмеяться.
– Может, ещё покатаемся? – предложил он. – Что просто так сидеть?
– Нет, быстрой езды я сейчас не выдержу.
– А мы по-шумахерски, ты даже не заметишь, – завел мотор и покатил на десятке в час.
– Оу, парень, ты не гони так, – веселилась я его детской беспечности. Хотел произвести впечатление? У него это получилось! Через десять минут наш круг почета по двору завершился.
– Какие планы на завтрашний вечер? – поинтересовался он.
– Еще не знаю! Если дежурство не влепят, то свободна. Но попытка твоя засчитана!
– Как это обнадеживает! Значит, мы можем с тобой куда-нибудь сходить?
– Ну, пока ничего обещать не буду, но время у тебя для подготовки есть, – улыбалась я.
Совершенно неожиданно он приближается и легонько так, совершенно безобидно, целует мои губы, заставляя бабочек в животе танцевать лезгинку. Засранец!
– Весь вечер хотел это сделать, – а рожа довольная-довольная!
– Свои желания нужно уметь сдерживать, ты ведь большой мальчик, – чуть ли не мурлыкаю я.
– Я тебя напугал?
– Самомнение у тебя, действительно, царское! Я пьяная, Олег, ты чертовски хорошо целуешься, нам так и до «чая» недалеко. А жалеть я на утро не хочу.
– Значит, торопить тебя не буду. Увидимся?
– Конечно! Я позвоню!
До подъезда я добиралась с глупой улыбкой на лице. Прекрасный вечер!
Соседи давно спят, время позднее, горит парочка окошек, но мое снова темное. Я не спеша поднимаюсь на свой пятый, передвигая лениво тельце по лестнице вверх. О! Вот и моя дверь! Стою, копошусь в сумочке в поисках ключей. Вера снова на работе, поэтому бурчание по поводу моей нетрезвости я не услышу. Вдруг что-то из темноты хватает меня за щиколотку, от неожиданности и волны страха, что накатил мгновенно, я понимаю, что начинаю терять сознание.
Не знаю, сколько я времени провела в таком состоянии, но возвращаться в мир людей было безумно жутко. В нос сразу бьет четкий запах крови, который теперь ощущается на всей лестничной площадке. Трогаю рукой бетон около себя, боясь открыть глаза, нащупываю ключи. Боже, помоги мне! Я сейчас умру от сердечного приступа.
Тихий стон приводит меня в чувства, потому что этот голос точно принадлежит не мне. Вглядываюсь, рядом со мной лежит мужчина, видимо, сейчас без сознания. Конечно, профессиональные навыки берут верх над страхом, я трогаю пальцем артерию на шее. Тёплый, пульс прощупывается, а значит человек живой. Достаю телефон, чтобы вызвать скорую, не обращая внимание на то, что испачкалась в крови.
– Не вздумай никуда звонить, – тихий голос сопровождается кашлем.
Кровь приливает к щекам и я внимательно разглядывая мужчину. Черт меня побери. Это ведь дружок Лёшки. Какого он снова припёрся? И вид у него не товарный. Опять раны зализывать? Они охренели в хлам! Но какие бы возмущенные мысли не бродили в моей головушке, я толкаю себя на совершенно безумный поступок. Открываю дверь с возмущенные полушепотом «Помоги мне дотащить тебя».
Вот спрашивается «Нахрена?». Мне других проблем мало? Нужно было его бросить и идти спать. Но проклятый алкоголь… Черт! Легче всего списать на него, и моё поведение с Олегом, и моё поведение сейчас. Хотя из – за перенесенного стресса, ч чувствовала что давно уже протрезвела. И теперь представила, какую нелегкую работу выполняла моя прабабушка, которач во время войны была санитаркой. Тут протащила его три метра и уже сдохнуть хочу.
– Ты живой? – интересуюсь, пытаясь подняться на ноги.
– Почти – отвечает он.
– Мне тебя до кровати нужно дотащить, – сообщаю я.
– Извини, крошка, я сейчас не в форме для любовных утех, – шутит, значит, жить будет. Ещё бы понять откуда кровь, вообще было бы замечательно. Первый осмотр провожу в коридоре на полу. Так, вроде никаких признаков внутренних кровотечений, хотя ссадин и синяков на теле много. Бровь вон рассечена. Но вроде уже не кровоточит. Свёртываемость хорошая, это тоже хорошо.
– Ты дрался что ли? – уточняю я.
– Не только, – говорит, главное, чтобы не отключался, там скорее всего сотрясение есть.
– Что значит, не только, умник? Я могу узнать от чего тебя лечить?
Он убирает руку, которой секунду назад «обнимал» себя. А вот там, действительно, полный писец! Огнестрельная рана. И если пуля там застряла, я хренушки справлюсь сама, потому что наркоза дома нет, а на живую его резать у меня не подымется рука. Это в фильмах показывают все красиво.
– Там я следы оставил, – кивает он на дверь.
– Слушай, ты ни в какое другое место больше подыхать не мог пойти? – возмущаюсь я. Но мне сейчас стоит успокоиться.
Прождал же меня Бог знает сколько, значит за десять минут не помрёт. Непрофессионально, конечно, но улики надо убирать. Если он не пошел в больницу, значит, он снова что-то натворил. Так, собраться бы. Завтра утром, вернее уже сегодня, вернётся Вера, а я… Я снова в квартире одна с бандитом.
Он еле доползает до моей комнаты, где я потихоньку стараюсь стянуть с него пальто и остальные вещи. Не дешёвые, это точно, но теперь пойдут они в мусорный контейнер. И только потом вспоминаю, что всё ещё одета в новое платье, а на нем расплылось алое пятно. Пока не большое, поэтому решаю, что операцию буду проводить не в нем. Пока мой гость со стоном падает на кровать, где я уже перестелила постель и подготовила свое ложе для проведения *операции», я быстро меняю в ванной наряд на домашние штаны и футболку, так же быстро замачивают свое новенькое платье и вооружившись инструментами, бинтами и спиртом, направляюсь в комнату.
– Слушай, все не так уж и плохо, пуля прошла навылет – замечаю я. А по венам уже разливается адреналин, хоть и готова себя прибить за то, что впустила его в дом.
– Тут нужно промыть рану и зашить. Так что будет очень больно – заверяю я его.
– Делай уже свое дело, – кривится он от, когда я тампоном пытаюсь протереть место ранения.
Это ж сколько само выдержки и какая смелость. Он всё терпел. Конечно, как могла я обезболила, но факт в том, что операцию он пережил без наркоза, хотя я и опасалась, что у него может быть болевой шок. Глаза я его попросила не закрывать, вдруг помрет на моей кровати. Стиснул зубы и ждал, пока Я завершу, лишь иногда тихо вздрагивал и зажимал руки в кулаки. Обработала ссадины и синяки которыми было покрыто всё тело.
– Ты дрался? – спросила еще раз, потому что предыдущая попытка успехом не увенчались.
– Нет, бил – он тяжело дышит.
– Надеюсь, им повезло меньше.
– Не сомневайся в этом – чеканит слог с каменным выражением лица. А что я хотела? Ему больно, а я тут со своими расспросами.
– Как мне к тебе обращаться?
– Меня все называют Джокер.
– Знаешь, у меня собака в детстве была, у неё была такая же кличка.
– Шутка неудачная.
– Это не шутка, я говорю правду. Я просто веду к тому, что у человека должно быть имя, а не прозвище.
– Ещё розовыми соплями меня обмажь – на это замечание нарочно нажимаю на один из багровых синяков. Слышу его тихую ругань.
– Если нужно будет, намажу. Отдыхай, я закончила. У тебя есть четыре часа, чтобы отлежаться.
Нет, дело не в том, что ему больно, такие люди не чувствуют ни боли, ни жалости ни, тем более, благодарности.
– Егор. Меня зовут Егор – произносит он уже мне спину.
– Спи, Егор – добавляю я, прежде чем закрыть дверь.
