Текст книги "Исцеление любовью (СИ)"

Автор книги: Виктория Николаец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Рина, ты что делаешь? – закричал Саня.

Захлопнись Саня! Я с тобой потом поговорю! – сказала Катя и зарядила ногой в живот валяющемуся парню.

Ты оху*** ! Ты знаешь, кто мой папа? – я уже хотел остановить избиение младенца, но тут Катя заорала на пацана.

Да мне похер кто твой папаша! Ты сука, чуть не убил нас четверых! Мудак, ты за это мог сесть и никакой папа тебе не поможет! Или ты решил, что один такой крутой! Я тебе суке жизнь спасла! Ты мог ее убить пидар! Тебя убить мало гавнюк! Какого хрена ты не привязал свою девушку? И какого хрена ты меня подрезал? Ты серьезно травмировал человека, твою мать! – она опять зарядила ему по печени – Ты млять крутой такой да? Если бы ты потерял свою девушку или она слетела, ты бы потерял равновесие и грохнулся, прям на нее! Ты бы ее раздавил! Как думаешь если на тебя полтонны скинуть ты живым отстанешся? Радуйся сука, что живой! И что я о такое гавно, как ты руки не мораю!

Рина, упокойся! – попытался сказать Саня.

Саня захлопнись, а то еще ты сейчас огребешь! Ты набирал людей на гонку, какого хрена новички участвуют в этой гонке со старичками? – моя крошка страшна в гневе.

Я виноват, признаю, но.., – закончить он не успел. Вдруг откуда не возьмись, налетели менты! И тут началась такая каша... люди в панике кричали, бежали кто куда.

Начал тянуть сестру за собой к Кате, но ее в этот момент и Саню как раз повязали. Они оба тихо и мирно прошли в микроавтобус, мы с Натой пошли к моей машине.

Понятное дело, что ребят повезут в ментуру, а значит, я поеду за ними. Внесу залог и заберу, а потом мы поговорим с Катей. Очень серьезно поговорим.

Ярость на нее и злость просто кипели внутри меня и предвещали извержение вулкана! Точно выпорю ее и потом увезу далеко, буду любить, любить, любить, а то с этими гонками могу ее потерять!

Глава 3

Катарина

Круто. Никогда не думала, что буду сидеть с Саней в обезьяннике! Млять, какой гавнюк слил гонки? Убить его ,гада, мало.

Вот мне интересно, какого фига Саня сидит и ничего не делает? С его связями стоит только позвонить и нас выпустят. Так нет блин, сидит лыбиться, что не понятно!

Я уже успокоилась, меня от злости потряхивало еще не много, но уже более менее могу связно думать. Господи, если б не менты я бы тех придурков искалечила и сказала, что так и было.

Черт! Голова болит ужасно. А у меня с собой ни укола, ни таблеток нет! Дура я! Мне же завтра в клинику, а еще надо что-то думать по поводу посвящения. Есть у меня пару идей, но кажется, меня и остальных участников исключат за совращение деканата! Хех, а что устроим на сцене развратное действие...

А если без шуток, то мне страшно. Я могу завтра опоздать по крупному или еще хуже, об этот инциденте доложат в деканат, потом в клинику. Не хочу разочаровывать Кирилла! Я могу терпеть все издевательства матери, а вот его разочарованный взгляд не вынесу.

Да, сама решила держаться от него подальше, не выходить за рамки общения коллег, но это не значит, что мне хочется... Короче я хочу быть самой лучшей в его глазах, достойной его внимания!

Рина, не молчи, пожалуйста! – сказал жалостливо Саня. Он сидел в углу нашей «клетки», пытаясь отсесть подальше от какой-то путаны. Я стояла и смотрела на дежурного, который похоже листал плейбой или что-то типо того. Охренеть, не встать!

Оставаться здесь на 15 суток, я не хочу, но и отчиму звонить не дам! Что делать? Да, и Саня не ясно с чего баклуши бьет!

Голова начала болеет еще сильней, в висках застучало так, что я застонала от боли.

Твою мать Рина! Ты что не делала укол? – Саша подорвался с места и подлетел ко мне. Повернул мое лицо к себе, глянул на меня своими обеспокоенными глазами, – Дура! Ну что ты творишь? Тебе жить надоело?

Кто бы говорил? Твоими стараниями мы чуть жизни не лишились, так что клешни убрал и заткнулся! Не буди во мне зверя! – прорычала я. Когда у меня голова болит, я злюсь, а сейчас я просто в бешенстве! Ведь взрослый мужик, столько всего в жизни повидал, а тут повелся, как пацан на каких-то лохов блин, – Мы с Элькой чудом уцелели, твою мать, а ты мне сейчас про жизнь заливать решил? Ты издеваешься?????

Успокойся и не кипешуй! Я прошу прощения! И мы не выйдем отсюда пока ты меня простишь! – ах ты хитрожопый ежик....ну ну, значит будем сидеть 15 суток.

Мечтай, мы с тобой на двух недельных каникулах значит! Ребятам своим позвони, предупреди, а то переживать за тебя идиота будут, – ласково сказала и похлопала его по щеке. Сейчас взбесится. Один, два, три.

Ты охренела! – заорал он. Я так и знала. Три-ха ха ха. Напугал он меня своим ором. Ага, щаз! – Мне на работу надо! Или у тебя мозги от боли расплавились?

Заткнись! В чем проблема? Иди, звони, кому надо и вали! В чем проблема я не понимаю. Надо, тебя никто не держит! – дежурный удивленно глянул на нас, – Да, что ты знаешь об этой боли твою дивизию а?

Что за живое задел да? Да я многое знаю, на тебя смотрю и не понимаю! КАК у такого человека с таким желанием к жизни, к движению, к мечтам, могут быть суицидальные наклонности?

Я остолбенела от его слов! Суицид? Да, я никогда о нем и не думала!

Ты чего несешь идиот? Какой суицид к черту? – ошарашено спросила я. Саня стоит и бешенно сжимает и разжимает кулаки.

А как это еще назвать? Ты не хочешь рисковать, отказываешься от помощи! Да, ты не ушла в себя, не жалеешь себя! Увидела весь мир и что дальше? Ты показываешь всем, что живешь беззаботно, но что на самом деле? Ты же не живешь! Просто ждешь своего конца, а так нельзя! Тебе никто не говорил, что когда любишь нужно бороться? Ты мне сама говорила, что бороться нужно всегда! И я борюсь, я победил. Я живу дальше. Ну а ты? Ты же любишь его, но молчишь! Смирилась, что лучше будет, если он так ничего и не узнает. Но кто дал тебе право решать за него?

Саня, ты головой, что ли стукнулся? – теперь уже не просто ошарашено, а просто шокировано спросила я.

Помолчи и дай мне договорить, – рявкнул Саня мне в ответ. У меня сердце бешено колотилось в груди, даже боль отошла на второй план. И подсознательно я чувствовала, что Саня прав, черт его побери, – Ты ведь так молода, а смирилась с концом. Знаешь, ты говоришь, что любишь Кирилла, меня, своего отчима, друзей, что заботишься! А на самом деле тебе плевать и на него и на меня. Да на всех. Ты долбаная эгоистка, которая не дает близким людям позаботится о себе, прикрываясь мнимыми страхами и желанием не причинять никому боли. Скажи мне, почему не хочешь сказать родной матери о болезни? Да, она не идеальна, но ты упорно держишь свое горе в себе! Я удивляюсь тому, что мне сказала. Рина, смириться и примириться с болезнью легче всего, а как насчет того, что бы бороться за себя? За свое место под солнцем? Любишь его, а он об этом и не знает даже? Мне иногда кажется, что когда ты о нем говоришь, ты здорова, пропадает эта бледность, обреченность из глаз. Почему ты не пытаешься бороться? Почему позволяешь смерти забрать у меня мою сестренку а?

От его слов стало так хреново. Он прав, во всем прав.

Мне страшно. Очень. Я боюсь, что если позволю Кириллу приблизиться к себе то умру раньше времени, если он меня бросит. Кто я, а кто он?

Я вспыльчивая, гордая, эгоистичная девчонка, которая сейчас похожа на старуху с косо. А он, красивый, умный, добрый, чуткий, внимательный. Ну зачем ему такая как я?

Бороться? А за что мне бороться? Даже если предположить, что Кирилл меня полюбит, я не смогу сделать ему больно. А я сделаю. Я умираю и никак не смогу это исправить.

А операцию я делать не буду. У меня слишком высокий процент смертности. Шанс один на миллион, я не смогу, не найду в себе столько сил, что бы отказаться хотя бы косвенно, но присутствовать в жизни Кирилла.

Сердце каждый раз радуется, когда вижу его, его улыбку, слышу его голос, вижу его любовь к друзьям. Но так же сильно сердце разрывается от боли.

Я не смогу сделать его счастливым, своим сближением я принесу ему лишь боль.

А еще я боюсь, что если Кир узнает о моей болезни, то подарит мне кусочек счастья из-за жалости. Но я этого не хочу.

Мне требуется его любовь. Я хочу, чтобы он был мой, полностью, без остатка. Только МОЙ!

Я говорю, что умирать не страшно? Я себя обмануть пытаюсь.

Умирать страшно, а когда ты знаешь что умрешь, то страшнее смерти, это ее ожидание. Ты уже умер внутри, душа смирилась. Это ожидание оно убивает не хуже самой болезни.

Меня к жизни возвращает только присутствие Кира. Когда он рядом, мне хочется жить, любить и верить в хороший конец.

Только это все сказка. А реальность такова: через год я не проживу без химиотерапии и двух месяцев, а это сильнейшее облучение.

Во что превратится моя жизнь? Буду жить между переменами бесконечных процедур? А когда не будет сил чтобы нужду самостоятельно справить, кто возле меня останется? Мать, которой всю жизнь было на меня плевать? Или это будет отчим? Или Саня, что не сможет смотреть на мои муки?

Или я все же умру под безразличным взглядом медсестры, которой плевать на все, кроме ее проблем?

Умирать не страшно! Страшно ждать своего конца и понимать, что в жизни ты так ничего стоящего не сделал.

Я исполнила свою мечту, стала врачом. Увидела весь мир. Но... я бы хотела сказать Кириллу « я люблю тебя» и родить ему тройню. Хотела бы услышать от него ответное признание и прожить с ним всю жизнь до глубокой старости, понянчить наших внуков.

Я сама не заметила, как начала говорить все это вслух. Саня обнимал и пытался меня успокоить, укачивая, как маленького ребенка.

Ну что ты, девочка моя? Успокойся, тебе нельзя нервничать! А то головка будет болеть еще сильнее, а я же не твой Кирилл и как сделать тебе легче не знаю.., – договорить Саня не успел, на спрервал до ужаса злой и любимый мною голос.

Очень интересно, – Возле дежурного стоял Кирилл и какая-то девушка, которая очень живописно пускала молнии похоже, в Саню. Кирилл же просто с бешеной яростью смотрел в мои глаза, не отрываясь.

Он все слышал!

****

Вот это я попала! Капец мне конкретный сейчас будет. Я еще никогда не видела Кирилла ТАКИМ злым.

Он молчит, его, как я поняла сестра, сдерживает себя, что бы походу не придушить Саню и все это во время поездки на машине. Ко мне домой. Байки завтра заберу. Еще надо придурка этого найти и забрать должок. Главное не разбиться и не влететь в кювет.

Натка выглядела, как маленький и задорный эльф. Миниатюрная шатенка с ежиком волос на голове, зеленые глаза сейчас метали молнии и обещание кровавой расплаты. Брррр мне самой стало страшно, а как Сане то приятно. Хе хе ну ничего ему полезно. Глядишь и мозги на место, встанут.

Как Кирилл и Наташа оказались в обезьяннике мне не понятно, разве что они на гонке были. Тогда не ясно чего они за нами поехали? Может Наташа заставила своего брата за Саней съездить? Или...нет, никакого или и все такое. У нас с Кириллом ничего НЕ БУДЕТ! Это невозможно.

Обстановка в машине была просто ужасно накаленная, это электричество можно было увидеть не вооруженным взглядом. И чего на меня так зло смотреть??? Ничего не знаю, моя хата с краю! Не виноватая я!

Не хочу, что бы он на меня злился. От этого грозного взгляда и довольно грубого молчания мне разреветься хочется, а я и так сдерживаюсь из последних сил. Все же эта гонка не прошла бесследно для моей психики.

Господи, я надеюсь, они не услышали ничего такого. Вроде как нет, но убедится, стоит. Только как это вопрос? Соблазнить его что ли?

Ой, да кто на меня позариться? Страшная стала в последнее время.

И голова опять болит.

Когда это уже все закончится? Я больше не смогу. Сил нет. Хочется покоя, чтобы сердце не рвало на части, а душа стала безмятежной.

Я должна его отпустить, должна. Не нужно привязываться. У него вся жизнь впереди, а мне осталось совсем чуть-чуть... Вспомнились слова Сани.

Понимаю, что Саня прав, но поделать ничего не могу. Боюсь быть отвергнутой. Одно дело, когда ты любишь и есть надежда на взаимность, другое, когда призналась, а тебе ответить не могут.

Приехали. Жила я в новостройке, трехкомнатная квартира, на шестом этаже.

Ремонт сделала сразу, как переехала. С гордостью могу сказать, что у меня уютный дом.

АААААААААА моя голова. Начала тихонько массировать виски. Кирилл увидел, нахмурился.

Как же мне хочется разгладить эту его складочку между бровей своими губами. Сил нет терпеть, но нельзя.

Мы, опять молча, прошли в мою квартиру. Ребята разувались и раздевались, а я поставила чайник и начала искать свои таблетки.

Да, где же они??? – с досадой подумала я.

Все в порядке? – я резко повернулась к двери. Там стоял ОН. Весь такой уверенный в себе, излучающий силу и упрямство, – Извини, не хотел пугать. Нам нужно поговорить.

А где Саня и Натка?

Им нужно поговорить. Как я понял, она из-за него умотала в Лондон учиться, – грустно улыбнулся Кир, а мне до зуда в пальцах требовалось прикоснуться к нему.

Чего? Это она что-ли подружка его умершей девушки, которую он любил, но расстаться со своей девушкой почему-то не мог? Опупеть не встать.

Ясно, – чайник вскипел, – Кофе или чай?

Чай с молоком, если можно, – Хм, я тоже чай только с молоком пью.

Отвернулась и начала резво искать чашки. Руки тряслись. Сахар, нужно найти в этом доме сахар!

Мне без сахара, – тихо сказал Кир, я почувствовала его руки на своей талии, а дыхание щекотало мне шею, – Не отворачивайся от меня, пожалуйста, давай поговорим.

Мне показалось или он действительно говорил не о моей спине? Почудилось, что он просит о гораздо большем, как будто ему больно, если меня нет рядом. Нет, бред. У меня, похоже, еще и слуховые галлюцинации начались.

Если эти сильные руки сейчас меня не отпустят, я за себя не отвечаю и будь, что будет.

Убери руки, пожалуйста, – тихонько прошептала я, когда искомые конечности исчезли, захотелось закричать от одиночества и холода, что обрушились на меня.

Прости, – стала лицом к нему, мы были друг к другу непозволительно близко. Его слишком много сейчас и мне это нравиться, – Ты давно гоняешь?

Уже два года, – опять голова заболела, а таблетки я так и не нашла. Вот черт, с ним я забываю обо всем, – А что?

Да мне интересно стало, с какого возраста твоя жизнь тебе не дорога! – буквально просипел Кир и начал наступать на меня, – Ты хоть понимаешь, что можешь разбиться нахрен в один прекрасный момент! Ты о родителях своих подумала, о друзьях? Или ты эгоистка и думаешь только о себе?

Слова про родителей больно задели. Какое право он имеет говорить такие вещи? Он ведь меня совсем не знает.

Кто ты такой, что бы читать мне морали о моем поведении? Ты мне муж, брат, отец? Ты для меня никто слышишь и не смей мне указывать, что делать и как! – прокричала я. Да где же эти чертовы таблетки????

Успокойся и не кричи, ночь на дворе! Я не пытаюсь тебе указывать, просто хочу понять, почему собственная жизнь тебе безразлична? Почему в клинике ты натягиваешь на лицо эту маску веселья и жизнерадости? Зачем притворяешься? – тоном воспитателя детсада проговорил Кир.

Не твое дело! – грубо, я знаю. Но эта боль сейчас сведет меня с сума.

Да что с тобой? Я помочь тебе хочу. Объясни, что с тобой. Ты побледнела, – он рывком прижал меня к себе, – Тебе плохо?

Голова разболелась сильно, – прохрипела я. По-моему, я сейчас грохнусь, но сильные руки не дадут мне этого сделать.

Черт, о чем там Сашка говорил? Какая болезнь? Что-то серьезное? И где твои лекарства?

В холодильнике посмотри, там уколы есть. И сделай если тебе не трудно. А болезнь пустяковая, – выдавила из себя милую улыбку, только мне, похоже, не поверили, – Что ты еще слышал из нашего разговора?

Затаила дыхание, пусть он не скажет о моих чувствах! Пожалуйста, помолчи, ничего не говори.

Мы пришли когда вы говорили про того кого ты любишь, а потом что тебе плохо и помочь могу я, – Фух, как камень с души. Они слышали многое, но ничего не поняли. Ура, хоть в чем-то мне повезло, – Так, где же тот которому повезло с тобой? Или вы в ссоре?

Что... нет. Мы не в ссоре. Он не знает о моих чувствах, я не могу его любить, это слишком больно .

Кирилл удивленно посмотрел на меня и начал приготовлять укол.

Ну и дурак этот парень, – уверено сказал Кир. Милый этот дурак ты, – Ты не ответила, что с тобой? Такие антибиотики не колются из-за простой головной боли. Скажи мне, что с тобой!

Да, с каких это пор этот Донжуан переживает за меня.

Это не твое дело! Ты мне никто! – проговорила я неуверенно.

Я, прежде всего, хочу стать тебе другом, а лишь потом я твой начальник. Просто ответь это серьезное заболевание?

Проникновенный шепот доводил до исступления мышцы внизу живота, коленки подогнулись. А боль затопила сердце.

Другом! Он хочет стать для меня другом. За что мне это?

Я не выдержала и кинулась к Кириллу на шею и разрыдалась.

Солнышко, ну что ты? Что случилось? Почему ты плачешь.

Кирилл ласково гладил меня по спине и укачивал, как маленькую девочку.

За что все это мне? Почему я? – слова сами вырывались изо рта.

Тихо, успокойся. Я рядом слышишь! Я твой друг и всегда буду рядом с тобой.

Кирилл будет мне другом. Я в бешенстве от боли, что поедает мое сердце. Он ведь на полном серьезе говорит это.

Значит, я проведу оставшееся мне время в качестве его друга. Смогу, наконец, узнать этого мужчину по-настоящему, узнаю каков он на самом деле, какой по жизни. Увижу его жизнь изнутри, а не на работе.

Я буду рада хоть такому подарку судьбы.

Глава 4

Кирилл

Я дурак, нет идиот и этим все сказано. Вот как можно было сказать девушке, которой бредишь ночами, что хочешь быть ее другом?? Ну, ей богу, как в первом классе. « Девочка, а давай дружить». А Рина, она избегает меня, на занятиях даже глаза на меня не поднимает, а я без этих чудных омутов дохну медленно, но верно.

Вообще с ней твориться что-то неладное. Мое солнышко похудело, сильно и заметно, волосы стали тусклые, а взгляд, когда мне удавалось его поймать, вызвал тревогу. Усталый, наполненный не понятным мне смирение и болью, такой, что самому становилось не по себе.

Пытался с ней поговорить, несколько раз просто забирал при всех к себе в кабинет и хотел поговорить, но... Это «но» было всегда. Кто я для нее? Никто, и я не имею права лезть в ее жизнь, а так хочется узнать о ней все. Любит ли она кофе по утрам, что кушает на завтрак, любимый праздник, как предпочитает проводить выходные... вообще ВСЕ. Да, только кто мне даст такую возможность, если солнышко после того нашего разговора бежит от меня, как от прокаженного.

Антоха недавно из-за этого получил по зубам. Где-то дня два назад мы сидели в этом же кабинете и просто разговаривали, сейчас нет времени, что бы просто сходить в бар посмотреть футбол и выпить пива.

Ты долго будешь еще слюни на эту воблу пускать? – вдруг спросил меня друг. Его слова меня разозлили.

За словами следи.

Ты не ответил. Что ты вообще в ней нашел? Ладно, раньше девкой была красивой, а сейчас? Страшная, как грех. Или тебя на тухлую клубничку потянуло? Так трахни ее разок другой и все попустит, – он похабно ухмыльнулся, а у меня кулаки зачесались, и я немножко не сдержался. Вскочил и припек этого умника к стенке.

Я ее люблю, понимаешь? Люблю так, что дышать больно, хочу ее до одури, но и подойти не могу. Она для меня все, так что следи за своим поганым ртом.

Ты меня к стенке из-за какой-то девки припек? Да, у вас, похоже, уже было, иначе чего бесишься так? Хорошо дала?

Хук с лева и Антоха на полу вытирал кровь из носа рукавом своей рубашки. Что на него нашло?? Это же друг мой, мы с ним прошли все, что можно в этой жизни. Я его не узнаю.

Хлебальник закрой и не вякай. Чтобы не смел, говорить о ней понял. Эта девушка способна сделать меня счастливым, и она это сделает.

После этого мы теперь общаемся только на рабочие темы. И хрен и с ним извинятся, я не собираюсь.

Вернемся к нашим баранам. Что мне делать? Может у Камиллы спросить, они вроде неплохо поладили. Хотя Игнат сейчас бережет мать семейства, как зеницу ока. Рад, что у них все в порядке.

Кирилл, там пациентку привезли, без тебя не справятся, – в кабинет заглянула наша Жанночка.

Да, сейчас иду, позови к пациенту еще Катарину.

Хорошо.

Через пятнадцать мину я сам чуть на больничной койке не оказался.

Новая пациентка поступила с низким давлением и сильной головной болью, ничего особенного, просто обострение сезонной вегето-сосудистой дистании. Муж ее перенервничал не на шутку вот и вызвал скорую. Пока осматривал, женщину не мог понять, кого она мне напоминает, а когда в палату зашла Рина, все стало на свои места.

Ты как здесь оказалась? – хмуро спросила женщина.

Я здесь работаю, мама, – вот после ее отстраненного и холодного тона я впал в шок. Почему мое солнышко ТАК разговаривает со своей матерью?

Во что ты превратилась? Одеваешься ужасно, а выглядишь еще хуже? Тебе в солярий нужно сходить, мне стыдно за тебя. Уйди, что б глаза мои тебя не видели, – строго проговорила женщина, презрительно смотря на д... на Рину. Да дела. Надо будет поговорить с солнышком на эту тему, только теперь она не отделается.

Кирилл я могу уйти? – тихонько спросила Рина, я по глазам понял, что она просто умоляет меня о своем уходе.

Да, – она благодарно улыбнулась, точнее, попыталась это сделать, но меня Рина обмануть не сможет. Ей было больно от такого отношения своей матери, но я не мог понять, почему сама Рина так ведет себя с родным человеком.

Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? – Ирина оказалась вполне нормальным пациентом, вежливая, не грубила, мило улыбалась и говорила, что просто устала в последнее время, что дочь ее в могилу сведет.

Что-то я совсем ничего не понимаю в отношениях этой семьи.

Позовите врача!!!!!!! – из коридора проорал звучный мужской голос, сердце почему – то тревожно сжалось. Рина!

В коридоре возле палаты Ирины стоял мужчина, прилично одетый, высокий, лет сорок и держал на руках Рину. Мое солнышко было без сознания.

Помогите ей, пожалуйста, – прошептал мужчина, это, похоже, отец, хотя они не похожи. Бережно взял девушку себе на руки и понес в процедурную.

Дыхание не затрудненное, но пульс слабый. Она вся холодная. Черт.

Молодой человек, Катюша себе вот это вколола, сказала, что это чертова боль ее скоро сломает.Посмотрел на ампулу. Млять! Какого хрена она колит себе такие препараты?? Что с ней? Неужели наркота? Нет, не может быть.

Потихоньку начал похлопывать ее по щекам, поводил нашатырем перед пазухами.

Ее глаза медленно открылись, а у меня от сердца отлегло. Вернулась. Ну, сейчас ты у меня получишь, проказница моя, я же чуть не поседел. Молча, понес ее к себе в кабинет, положил ценный груз на диван, а сам сделал нам крепкий сладкий чай.

Уселся в кресло и начал внимательно изучать свою девочку. Впалые щеки, мешки под глазами, бледный цвет лица, безжизненны глаза. Нам определенно пора поговорить.

Не молчи, пожалуйста, – тихонько проговорила Рина и испугано посмотрела на меня. Черт, я точно не этого хотел. Она должна мне доверять, а не бояться.

А что мне говорить. Я тебя хочу послушать. И для начала может, объяснишь, почему колешь это обезболивающее? – протянул ей ампулу. Рина подорвалась с дивана и начала нервно ходить по кабинету. Интересная реакция. Наркотой здесь и не пахнет, это хорошо, но причины таких болей ничего хорошего не предвещают.

Что с мамой? – вдруг спросила она.

С ней все хорошо, просто дистания обострилась. А тебя это разве волнует. Не понимаю, почему за все то время что я тебя знаю, ты ни разу не говорила о своей семье. Неужели ты настолько их не любишь?

Да что ты об этом знаешь? Я люблю свою семью, понятно. Очень, – возмущенно ответила она и осуждающе посмотрела на меня, от этого взгляда стало не по себе.

Тогда почему ты была так холодна с матерью?

Потому что мне сил не хватает терпеть ее безразличие ко мне и желание подложить под любого богатого мужика лишь бы избавится от меня.

Что ты говоришь? Любая мать любит своего ребенка! Не неужели я ошибся в тебе, и ты просто неблагодарная эгоистка? – как мать может не любить дитя, я не понимал, не верил Рине. Моя мать в нас души не чаяла, да так все матери делают. Неужели я так ошибся в тебе солнышко?

Да пошел ты со своими претензиями, считай меня, кем хочешь ясно! Мне пофиг, но не смей лезть туда, где ты ничего не знаешь и не понимаешь! – Рина уже собралась уходить, но я ее не отпущу пока не получу ответы на все вопросы.

Я тебя не отпускал. И ты не ответила, почему колешь такие обезболивающее! – гаркнул я на весь кабинет.

Потому что мне больно идиот! Понимаешь больно, так что я иногда жалею, что не могу просто взять и умереть прямо в этот момент. От этой боли я скоро сойду сума, понимаешь. Да, что ты вообще понимаешь? Нихрена, – закричала Рина. Мне физически стало больно за мое солнышко. Но...

Почему ты мне об этом не говорила, почему твоя семья не знает, что тебе плохо? Зачем ты притворяешься? Зачем эту маску притворства носишь? Чего тебе не хватает? У тебя есть друзья, семья, которые тебя любят, а ты замкнулась в себе и никого к себе не пускаешь? Объясни мне, наконец, что с тобой происходит!

Что тебе объяснить? Что??– вновь заорал моя девочка – Что ты хочешь услышать, что моя мать спит и видит, как бы от меня избавиться? Что все сокурсники сплетничаю за спиной, говорят, мол, так тебе и надо, только потому, что могу себе позволить каждые каникулы поехать отдыхать в Европу или Африку, что лучший друг смотрит на меня с жалостью, потому что знает, скоро я сама передвигаться буду не в состоянии. Что я не могу любить человека, которого хочу, потому что этим причиню ему боль. Это ты хотел узнать? Доволен мать твою? – в ярости и злости Рина швырнула в стенку чашку с чаем. Смотрел и не мог понять, почему она не может любить! Почему говорит эти ужасные вещи.

Почему Рина? Что ты несешь? Тебя любят, слышишь, ты нужна всем? Почему ты не можешь любить, у тебя еще вся жизнь впереди?

Мое солнышко лишь горько засмеялось, а в глазах было такое отчаянье и боль, от этого взгляда у самого сердце начало разрываться от боли. Ее боли.

А кому я нужна? Кто меня любит? Кому нахрен нужен человек, который может и не проживет следующую неделю? Кому? – взревела она, как раненое животное, от ее слов я опешил.

Что ты говоришь? Ты что обкурилась? – в ярости закричал я и подошел к ней, встряхнул.

Она внимательно посмотрела на меня и через три удара сердца сказала:

У меня рак Кирюш, – и уткнулась лицом мне в шею, молча рыдая, а я стоял не мог поверить в услышанное.

Этого не может быть! Нет! Почему именно так, почему она? Господи за что ты с ней так??

Что за чувство сейчас клокотало в груди и заставляло сжимать мою девочку все сильней, до боли, до крика? Это не ярость, не злость. Это чувство в сто раз сильней, оно выжигало все. Слов нет чтобы описать все, что сейчас разрывало душу, сердце, оставляя после себя кровавые следы боли и любви.

В какое-то мгновение я был готов сдаться, но НЕТ. Эта женщина моя, целиком и полностью. Каждый кусочек ее тела, волосок, каждая клеточка принадлежит мне, создана для меня. Я ее люблю больше жизни, она все для меня в этом мире. И если смерть решила забрать ее у меня, значит, я брошу вызов это старухе с косой, но хрен кто сможет владеть Риной кроме меня.

Я эгоист, сволочь, скотина, лицемер, но Рина моя, только моя и смерти я ее не отдам. НИКОГДА.

Уверенность плотно засела в душе. Я буду бороться, и пусть солнышко уже смирилась... никогда ее не отпущу.

Только нашел ее и не готов потерять. Никогда не буду готов потерять ее.

Не молчи.., – хрипло прошептала Рина, а ее дыхание коснулось моей шеи, и кровь моментально вскипела, пах болезненно заныл. Черт, хочу ее. Но нельзя. Сейчас нельзя. Крепче обнял ее. Если скажу, что люблю, не поверит, только разозлится. Вот черт, что делать то? – Вот видишь, я была права, отчим остался с мамой, а она даже не поинтересовалась что со мной. Саня и так в курсе, а больше я никому не нужна.

Нужна, – ты же мужик твою мать, соберись. Тебе вон третий десяток пошел, а у тебя ладошки потеют. Идиот, – Мне нужна. Очень.

Задержал дыхание, ожидая ее реакции. Рина застыла, нерешительно посмотрела мне в глаза и покачала головой в неверии. Я так и знал. Отстранилась и отошла на пару шагов. Смотрела мне в глаза и искала в них что-то, но так и не нашла. В ее глазах появились слезы, боли, обиды и неверия. Этого стоило ожидать. Черт бы побрал ее комплексы. Я докажу тебе, что люблю, со временем, но докажу и ты мне доверишься.

Не. Смей. Меня. Жалеть, – четко и по слогам проговорило солнышко, – Я не для того тебе это сказала, что бы ты вздумал перед концом подарить мне этот кусочек счастья!

Ты совсем дура! – одним шагом преодолел расстояние между нами, встряхнул эту полоумную, но любимую девушку, – Совсем спятила? Какой конец? Какое счастье на последок? Рехнулась в конец да??? – заставил смотреть эти испуганные глаза на меня, – Слушай внимательно глупая ты женщина. Ты проживешь долгую и счастливую жизнь. Тебе ясно! И не смей даже думать о чем-то другом. Не посмотрю, что взрослая и надаю по твоей привлекательной попке ремнем.

Да, пошел ты.., – начала она, но увидев мою ярость, замолчала.

Я сам разберусь, куда мне идти. Я не дам тебе умереть ясно. Ты решила сдаться и смириться, но я не сдамся и тебе не дам. Моей уверенности, что все закончится хорошо, на весь мир хватит. Посмотри на меня, не прячь эти чудесные глаза от меня, без них жить не могу, – Опять неуверенно глянула на меня и застыла, – Рак сейчас лечится, если не здесь, то в Израиле или Германии, это не проблема. Мы тебя вылечим, все наладится. Запомни пару вещей: первое – Я тебя люблю. Второе – просто напросто я тебя не отпущу в мир иной, а если ты решишь меня, оставить я тебя и там достану. Ясно?

Солнышко заторможено кивнула, а потом как-то резко дернулась от меня.

А меня ты спросил? Хочу ли я лечиться, хочу ли быть рядом с тобой? ты немного берешь на себя? Да кто ты вообще такой чтобы решать, что и как мне делать?? – саркастично прокричала моя девочка. Ух интересно в постели она такая же эмоциональная и несдержанная?? Все, мне срочно нужен холодный душ или вот эта малышка на моем столе, а я внутри нее двигаюсь и срываю тихие стоны ее удовольствия. Млять! Душ по любому, ледяной! Вспомнил, что сказала Рина про мою роль в ее жизни. Не умеем ходить, будем бегать.

Не захочешь, заставлю! – жестко сказал, – А сказал это я. Твой будущий муж и отеце твоих детей. Троих не меньше!

Рина непонимающе уставилась на меня, и по выражению ее лица я понял, что меня сейчас будут бить, а поскольку звуки из кабинета будут громкие и не совсем приличные, я решил, что можно природу этих звуков изменить. Быстро наклонился и впился требовательным поцелуем в ее губы.

Мягкие, сочные, сладкие на вкус, рождающие в голове самые невероятные мысли и вполне своевременные желания. Тихо простонал и заставил покориться столь дерзкий ротик. Проник в ее рот, лизнул язык и прикусил губу. Услышал ее горловой стон удовольствия и мне как башню снесло.