Текст книги "Ангел - Хранитель мой (СИ)"

Автор книги: Виктория Николаец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Темка в последнее время такой счастливый ходит. Улыбается все время, смеется. То ли это влюбленность, то ли так общение с отцом на него действует. Да, они оба светятся, иногда подкалываю их, мол, что здорово сэкономить на электричестве можно. Папа кстати так у нас на диване в гостиной и спит. Притащил, правда, свои ванные принадлежности, комп, сменную одежду. Пару раз слышала, как они об Оксане говорили. Папа рассказывал, как они познакомились, как ухаживал за ней, про свадьбу тоже. Мы все вместе фотки смотрели с их свадьбы. Тяжело отцу было, слезы на глазах, жевалки на лице ходили. Но он справился.

– Нила Владимировна, там Вас какая-то девушка ищет, говорит только вы, ей помочь можете, – вбежала в ординаторскую Светочка, – она жена того, которого привезли пару часов назад. С лицом который.

Опять авария. Да, что ж их там много в последнее время. Вот еще один сегодня поступил. Цел вроде, лицо, правда, все в осколках, Димка его сейчас оперирует.

Вышла из комнаты и поднялась к оперблоку. А там сидела, рыдая моя одногруппница Камилла Закирова. Неужели это Игната там Димон сейчас латает. Боже мой.

– Нила! – Камилла кинулась мне на шею, рыдая, – Милая, пожалуйста, узнай, как он! Меня туда не пускают, а ты же тоже хирург, тебе скажут. Прошу.

– Кэм, успокойся, – обняла девушку. Глянула на сестру – принесите ей успокоительного. Тише Камилла, тише. Я сейчас все узнаю и приду.

Дела. Вот так шутка судьбы. Самая красивая пара на свете, а теперь вот такая беда. Выйдя из операционной, не знала, как скажу, что ее муж теперь будет всю жизнь ходить со шрамами на пол лица.

-...Но все можно исправить пластикой. Шрамы, конечно, будут, но не такие сильные. Мы его сразу в обычную палату переведем, реанимация тут не нужна. Камилла все будет хорошо.

– Он точно цел? Шрамы, да плевать на шрамы, он мне живой и здоровый нужен, – прошептала она. Голос сорвала, похоже. А еще врач называется.

Игната перевели в палату. Кэм сразу села возле его кровати и просто, смотрела на него и плакала. Сил не было на это смотреть. Слишком это личное как мне кажется. Помню, как завидовала им, белой завистью правда. От них обоих так и исходила любовь, нежность, доверие. Просто не верится, что такое несчастье могло произойти с их семьей. Жаль, очень жаль их обоих. Но такая любовь ведь не умирает, поэтому все наладится. Я уверена.

Подходя к их палате, услышала звучный бас Игната. Вот ну не меняется этот парень, а как свистеть громко умеет. Просто уши закладывает.

Внезапно, что-то в палате грохнуло. Он, что встать пытался. Вот идиот, после наркоза сразу. Ну, я ему сейчас покажу. Войдя в палату, застыла. Камилла стояла ко мне спиной, но видно было, что она плачет. Игнат лежал и смотрел на нее так зло, с такой ненавистью. У меня ком в горле встал капец. Игнат меня и не заметил, просто буравил взглядом свою жену. Камилла развернулась, посмотрела на меня потерянным взглядом, схватила за руку и поволокла из палаты.

И вот сейчас сидя в ординаторской и выслушав все, я была в шоке. Вот козел блин, другого слова не подберешь. Довел жену до потери сознания. Нашатырем откачали. Сидит сейчас чай пьет.

– Знаешь Нил, не знаю, что будет дальше, но я благодарна Богу за то, что просто смогла почувствовать какого это когда тебя любит такой мужчина. И не жалею, пусть теперь он меня и ненавидит, но я не отпущу его так просто, буду бороться за нас, – тихо, но с такой решимость сказала она, что я прям сама зарядилась какой-то уверенностью в себе и в будущем. Она встала и пошла в палату своего мужа. А я пошла на обход своих больных. Благо у меня их всего четыре.

Пока не дошла до палаты Паши думала над словами Камиллы и решила, что хочу рискнуть. Вдруг действительно у нас с Пашей что-то получится. А если и не получится, я буду знать и помнить что такое быть с Ним.

***

Итак, пять дней. Два дня до моего дня рождения и увольнения. Пять дней и ночей довольствия. Мне кажется, что я полюбила этого мужчину еще больше чем прежде, хотя куда уж больше-то. Его объятия, поцелуи сводили с ума. Терпение было на пределе. Все чаще ловила себя на мысли, что просто хочу взять и снасильничать своего пока что начальника. Наши беседы во время моих ночных дежурств меня просто покорили. Я никогда за всю жизнь так много не смеялась. Особенно мне нравилось слушать о его племяннице и сестре. Мы кстати познакомились на днях. Настя с Костей довольно странная пара. Нет, они подходят друг другу. Но все же когда парень два метра ростом, а девушка метр в прыжке смотреться комично. Они веселые. Настя энерджайзер просто. Костя говорит у нее шило в одном месте, за что получил от жены волшебный пендель. Правда Настя потом долго хныкала и говорила, что у ее мужа стальная задница.

Когда речь заходила о моей семье, старалась уйти от темы. Не знаю почему, но мне казалось, что как-то рано об этом говорить. Да и не хотелось.

Визу Темке открыли. Билет туда и обратно, гостиница, и гид оплачен. Осталось только подарить. Мы решили, что наш день рождения встретим в аквапарке. Вот веселуха будет. Я сто лет туда не выбиралась. Там и вручим подарок. Решили отмечать в тесном семейном кругу. Темка потом конечно еще с одноклассниками в боулинге оторвется, ну а я на работе проставляюсь. Да и в последний раз всех увижу. Я еще не сказала Паше, что заявление все-таки подписано.

Камилла и Игнат так и воюют. Точнее Камилла приходит каждый день к нему, он молчит, не говорит ничего. Полный игнор.

И как ему сказать, что я увольняюсь, вот блин. Ну, чеслово как на первой сессии, и слово связать не могу. А он сидит зараза и чуть ли не ржет.

– Милая, ты не нервничай. Если решила сказать, что влюблена в меня по уши, то я и так это знаю. Зачем же так мучится, – опачки, сердце в пятки ухнуло, а этот индивид мужского пола как заржет, кровать ходором ходить начала, – Ой, я не могу. У тебя такое лицо было.

– Паш, то заявление об увольнении помнишь? – он, все еще смеясь, кивнул, – Так вот, Валерич его подписал. И послезавтра я официально перестаю быть работником этой клиники, – а теперь он на меня свои глазки вылупил и смотрит так вдумчиво, как будто решает каким способом меня лучше прикончить.

– Почему раньше не сказала?

– А зачем? Что плохого, если я не здесь работать буду? Да и времени как-то подходящего не было.

– Зачем? Она интересуется зачем? – почти прокричал Паша, – А затем, что мне легче будет, если ты рядом со мной будешь. Я без тебя уже своей жизни не представляю. Каждый день хочу тебя видеть, минуту, секунду. Никуда от себя отпускать не хочу. Мне невыносима одна лишь мысль, что там на другом месте на тебя всякие мужики глазеть будут. Злость такая берет, что убить охота. Понимаешь? – а я сижу в шоке и слова сказать не могу, – Я как представлю, что ты там с другим быть можешь мне реально кажется, что я убить способен. Здесь все знают, что ты моя. А там?

– Стой, не кричи. И с чего ты решил, что мне еще кто-то нужен? Я хоть раз за это время дала повод усомниться во мне?? Да, и чего я оправдываюсь, ты мне не муж. А по себе людей не судят.– Встала, пошла к двери. Дура, а я думала, что что-то значу для него, а он мне даже не доверяет. Возле двери услышала его упрямый голос.

– Это мы еще посмотрим, кто тебе не муж.

Застыла. А пошло оно все! Показала ему фигуру из трех пальце через плечо и выйдя услышала громкий смех.

– Ну, ведь точно моя девочка!

Глава 8

Павел

Вчера бы знаменательный день! Мне сняли гипсы, и теперь я гордый обладатель прекрасной трости из красного дуба. Тросточка ничего конечно, но хотелось бы на дне рождения моей девочки быть во все оружии. Видно не судьба. Нила бдит и бдит за моим здоровьем. Не напрягаться, ходить по– тихоньку и не далеко, в общем отрывается как может.

Это ее увольнение, глупость несусветная. Ну, вот куда она пойдет?? Где найдет такую работу? Кто позволит так действовать на операциях? И что такого, что все знают, что она моя? Языками почешут и перестанут. Отец ее тоже так думает. Мы теперь с ним на пару ей мозги выносим.

С Владимиром Николаевичем я познакомился два дня назад, когда позвонил Ниле домой и попросили приехать его и Артема. Высокий, подтянутый мужчина с немного седыми волосами и перебитым носом производил впечатление уверенно в себе человека, а брат... Тема был славным малым, но его бледность наводила на мысль о не очень хорошей болезни. Я предпочел на эту тему не говорить, а обсудить Нилин день варенья. Как оказалось, Тема и Нила праздновали вместе. Иногда мне кажется, она готова жертвовать всем для семьи и других, но почему-то не может принять элементарную заботу от других людей по отношению к ней самой. Это пугает меня. Видно, что Артем любит сестру. Из парня выйдет толк. Он сразу и без разговоров согласился устроить для сестры сюрприз. Правда ко мне относился весьма насторожено, а как-то и угрожать пытался. Чуть до колик не довел, давно я так не ржал. Но я рад, что у моей девочки такой брат, Тема честно предупредил, что если его сестра будет опять из-за меня плакать, то меня кастрируют. Вот так номер. Владимир, кажется, против наших отношений не был, даже рад скорее. Нила, когда узнала, кто сидит у меня в палате, была зла. Кричала, что я мог бы и попросить, познакомит меня с ее семьей, а не делать это тайно.

И вот сегодня решится моя жизнь. Решил на этом предложить моей девочке переехать ко мне. Она вряд ли согласится, но я буду настаивать. Подарок в бардачке, цветы и транспаранты тоже. Праздновать решили в кафе. Мы его сняли, а сегодня. Настя с Костей и Темой целый день там все украшали. Потом попросил прийти Викторию и Андрея, а еще Камиллу, коллег с работы. Народу будет не мало. Хотелось сделать моей девочке настоящий праздник.

Подъехав в кафе, осмотрелся, все как обычно, то есть незаметно, что в этом уютном кафе засела толпа народа, которая готова кричать « С Днем Рождения!» с утра до ночи.

– Пашка, давай уже двигай сюда, чего размечтался?– услышал голос сестренки, – Темка уже позвонил Ниле, Владимир уже ее везет сюда. Транспаранты где?

– На заднем сиденье. Стой, я сам возьму, – попытался сдвинуть Настьку, ага фиг мне, ее только любимый муж подвинуть может.

– Когда начнешь ходить, а не ползать, да пожалуйста, – фыркнула.

В кафе поздоровался со всеми кого еще не видел.

– Вы, должно быть Паша? – услышал приятный голос за спиной. Обернулся, увидел молодую пару.

– Да, а вы Вика и Андрей?!

– Ну, можно на ты.– Андрей пожал мне руку, – Рад, что есть кому, позаботится о Нилке. Ты молодец. Только вы это... со свадьбой не тяните.

– Андрей – возмущенно прошипела Вика и пихнула мужа в бок.

– Да, что Андрей? Сама говорила, что мужа ей надо. А тут и умен, красив, любит, что еще надо-то. Тем более мне этот взгляд знаком. Сам на тебя так смотрел после первой пары, – весело проговорил Андрей и быстро поцеловал жену.

– Ну, вряд ли Нила согласится ею стать прям сейчас, но в ближайшем времени у меня есть подобное желание.

Послышался шум подъезжающей машины.

– Так все по местам!– скомандовала моя систер.

***

Нила

Блин и где его черти носят?? А если с ним что-то случилось? Почему телефон отключен? Увижу убью гада!

Папа нервно посмотрел на меня.

– С тобой все нормально?? Ты вся взвинченная какая-то! – пробурчал папа.

– Не могу, Пашке дозвонится. Отключен.

Вспомнила, как два дня назад в палате Паши встретила с ним папу и Темку. Сначала не поверила своим глазам, а потом была в шоке. Паша сказал, что это просто Мои мальчики беспокоились за меня. Решили проверить Пашу на прочность. Они вроде поладили. От воспоминаний отвлек папа.

– Пойдем, посмотрим, чего там хотел Тема, и поедим собираться в аквапарк. Подарок там подарим.

Как-то подозрительно тихо в этом кафе. Музыку не слышно, не видно посетителей. Но как только мы зашли, меня оглушил ор.

– « С Днем Рождения!» – кричали люди, а я стояла не могла поверить, что все они пришли, что бы поздравить меня. Увидела, смеющихся Андрея с Викой и Камиллой. Вот почти вся наша смена с клиники.

И Паша. Стоял возле столика и улыбался мне довольной улыбкой. Никогда и никто не устраивал для меня что-то подобное, а то, что это его идея была, я и не сомневалась. Подошла к нему и обняла.

– Спасибо тебе, – тихо прошептала я.

– Я люблю тебя! – тихо прошептал он мне и застегнул на моей шее что прохладное и металлическое. Не осознавая всего услышанного, стояла и прижималась к нему. И весь мир ушел на второй план, мне не нужен был никто из гостей, главное, что он рядом. В зеркале на стене. Стояла красивая девушка, ее обнимал симпатичный мужчина. На шее у рыжеволосой красавицы висел серебряный кулон с изумрудом по центру. Изумруд чем-то напоминал Паше глаза его любимой.

Через пару секунд от созерцания сего произведения ювелирного искусства, поняла, что сказал Паша. Подняла голову с его груди, посмотрела в глаза и утонула в нежности, которую там увидела. Его взгляд опустился на мои губы, и я инстинктивно их облизнула.

– А я люблю тебя! – тихонько сказала я и поцеловала Павлика. Но поцелуй длился не долго. Нас отвлек крик моего братишки.

– Эй, хватит целовать мою сестру. Тут вообще-то очередь собралась, что бы ее поздравить. А так как ты это уже сделал, то иди в конец, – Темка махнул рукой себе за спину, где и, правда, стояли мне дорогие люди. Пашка натурально заржал и ... и пошел в конец очереди.

Весь вечер прошел просто сказочно. Я, правда, устала жутко, но было очень весело. Тема сказал, что его подарок и отца ждет меня дома, правда он не говорил, что теперь моим домом считается дом Пашки...

Когда все разошлись, глаза у меня слипались. Но я героически боролась со сном. Паша посадил меня в мою машинку, а сам сел на место водителя. Он такой красивый, в темном салоне тихо работала печка и играла музыка, Паша сидел и смотрел вперед.

– Я хотел сказать тебе кое-что... ммм нет, не сказать, а предложить, – его пальцы нервно барабанили по рулю, – Понимаю, что все может показаться... показаться слишком стремительным. Я хочу, что бы ты переехала ко мне, – я уже открыла рот, что бы возразить, – Стой, не говори ничего. Я бы тебе сейчас предложение сделал, но ведь ты не согласишься – грустно вздохнул – Я люблю тебя, очень люблю. Дураком был, когда раньше этого не понимал. Я хочу видеть тебя всегда... рядом со мной. Хочу слушать твое ворчание по вечерам, но только для меня. Хочу каждый день, приходя уставшим с работы видеть тебя дома, ждущую и встречающую меня. Хочу семью с тобой. И ребенка хочу. Мальчика и девочку тоже. Я не тороплю, но подумай, пожалуйста.

У меня от его слов слезы на глаза навернулись. Может и рано сейчас поступать так, но мне тоже хочется всего этого. Очень.

Потянулась к нему. Обняла. Руками повернула его лицо к себе. Прикоснулась к его лбу, поцеловала закрытые веки. Господи как же сильно я люблю этого мужчину.

– Паша – тихонько позвала, – Я люблю тебя, так люблю, что страшно становится. И соглашусь выйти за тебя, прям сейчас, если попросишь, – Он во все глаза смотрел на меня, – И можно сначала мальчика?– робко уточнила я.

Пашка заулыбался так, что мне глаза от его сияния зажмурить захотелось. И начал целовать как безумец. Яростно сминая губы, пытаясь выпить всю душу. Да, только моя душа и так его.

– Не можно, а нужно, – голос сел, в глазах потемнело от страсти, бурлившей в нем во мне, – Сейчас же ко мне – задумался – нет, к нам.

Не знаю, как мы доехали, не попав в аварию, все время, на светофорах начиная целоваться. Сейчас даже не вспомню, как выглядит его дом, и какой у него подъезд. Единственное, что запомнилось из интерьера это очень большая и удобная кровать, теперь уже в нашей спальне.

Что-то нежно скользило по плечам накрытых простыней. Как хорошо! Я сейчас замурлычу. Перед глазами мелькали все события этой потрясающей ночи. Краска залила лицо. Может малыша мы пока не сделали, но с такими аппетитами, он появится скоро.

– Соня – поцелуй в шею, – Солнышко мое любимое, вставай.

– Угу...– а сама зарылась лицом в подушку. Почувствовала, как меня обняли сильные руки. Миг и я уже верхом сижу на улыбающемся Паше.

– Никогда не думал, что ты такая соня, – он приподнялся на локтях и сладко поцеловал, – Я люблю тебя.

– А я тебя, – ответила и теперь уже его поцеловала я, стараясь передать этим прикосновение все чувства, что бурлили внутри.

– Пошли, я завтрак приготовил, – Паша встал и потянулся, а я залюбовалась его фигурой. Чуть слюнями не подавилась. Он был в спортивных шортах и все, предоставляя великолепную возможность любоваться его торсом, – Тебе лучше так на меня не смотреть иначе из кровати я тебя до вечера не выпущу, и то не факт.

Быстренько встала и озадачилась вопросом, что одеть. Паша любезно предоставил мне свою футболку. Правда она мне почти до колен была. Но мне пофиг, а ему понравилось. Видела, как у него глаза сверкнули.

Поскольку вчера я ничего не увидела, то сейчас с удовольствием осматривала Пашину квартиру. Новостройка, четыре комнаты. Минимум мебели больше пространства. Кабинет был отделан в темно-зеленых тонах, спальня в синих, кухня в кремово-желтой гамме. Гостиная была просто огромной и разделана на столовую и зону отдыха. Еще была гостевая, но мне сказали, что ее он планирует под детскую переделать.

Так мирно жуя завтрак. Точнее меня нагло посадили на свои колени и начали кормить, мы обсуждали планы на совместное будущее. Нас прервал звон моего мобильника. Пашка ответил, так как звонил папа.

– Утро доброе дядь Вов, – весело сказал этот гад.

– Нет, сидит, а что случилось, – папа что-то ответил. Паша побледнел и с ужасом уставился на меня.

Сердце, будто чувствуя что-то плохое, пропустило удар, а потом пустилось в бешеный пляс.

– Да, я понял. Сам скажу, а вы... вы держитесь. Мы сейчас приедем, – тихо сказал Пашка.

Потом положил телефон. Встал, открыл навесной шкаф, достал две рюмки, из холодильника достал бутылку водки. Налил. Выпил сам две рюмки. Сел возле меня на колени, взял за руки. Посмотрел в глаза, а я испугалась. Там была такая печаль, и страх. Мне поплохело сразу.

– Ну... не томи. Что случилось?– прохрипела я, так как голос сел.

– Нила, Тема... Тема он...– и замолчал. А мне не нужно было продолжение, я и так все поняла.

Глава 9

Павел

Моя девочка вот уже три не разговаривает ни с кем. Сколько бы ни пытался с ней поговорить, не добился успеха. Просто молча, садился рядом с ней, обнимал, пытаясь своим теплом согреть ее, как-то утешить. Сам мучился, потому что видел как ей больно, как тяжело.

Владимир все как-то легче перенес, хотя какое там легче. Мужик держится из последних сил, а тут еще и Нилка.

Сейчас моя девочка сидела у меня в гостиной на диване и просто смотрела в одну точку. Не видя ничего перед собой, была где-то далеко от меня, от всего.

Не знаю, что мне делать. Сам понимаю, что надо как-то ее расшевелить, но просто теряюсь, когда вижу эти глаза. Наполненные болью и печалью, которая поглотила весь мир моей девочки.

За эти три дня я перевез сюда все ее вещи, попытался создать хоть какой-то уют для нее. После того как она просто разгромила свою квартиру и речи не шло, что бы оставить ее там, да и вообще оставить ее одну я не смогу.

Взял отпуск за свой счет, плюс к моему больничному. Не знаю, когда она придет в себя, я, конечно, знаю, что с собой она ничего не сделает, но оставить ее одну, когда ей так нужен человек рядом, я просто не способен.

Вспомнил, как она после звонка отца сорвалась, поехала в больницу, как пробыли там до утра. Вернулись в их квартиру. Нила только зашла, скинула верхнюю одежду, прошла в комнату Темы и просидела там часа два, а потом я услышал грохот. Она громила все и рыдала. И когда остановилась, посмотрела на меня и закричала. Этот крик боли я запомню на всю свою жизнь. Столько боли было в ее голосе, злости, обиды и мольбы.

Я знаком с этой семьей сам не так давно, но мне было больно, что такое случилось, а вдвойне было больно за любимую.

Нила по ночам почти не спала. Просто пододвигалась ко мне и молча плакала, сильно обнимая меня. Не ела почти, так поклюет и все.

Сейчас сидя и обнимая ее, понимал, что могу потерять ее.

– Родная моя, не бросай меня. Я люблю тебя очень сильно и боюсь тебя потерять сейчас. Очень. Ты пугаешь меня своей отрешенностью, – заставил смотреть на меня, – Я понимаю слышишь, я понимаю, что больно, горько и обидно. Но такова жизнь и ты уже ничего поделать не сможешь. Остается только жить дальше, жить ради тех, кто сейчас беспокоится о тебе и любит. А я очень тебя люблю. Родная так нельзя. Нельзя упиваться своим горем сидя на диване и не подпускать к себе никого. Одиночество тебе ничего не даст. Я прошу тебя, вернись ко мне. Подари мне хотя бы улыбку, знаю, что тяжело, но прошу, не закрывайся в себе. Покричи, можешь разгромить хоть всю квартиру, но вымести свою боль на чем-то, не держи в себе, – моя девочка смотрела мне в глаза, я видел, как мои слова начали доходить до ее сознания, – Ради отца живи сейчас, ради меня. Любимая.

Обнял еще крепче. Начал осыпать поцелуями ее лицо, поцеловал ее губы, соленные от слез. Малышка ответила мне. Уже хорошо. Постарался своим поцелуем передать всю свою силу, уверенность, что все наладится. Моя малышка вдруг отстранилась от моих губ и зарылась лицом у меня на груди, начала надсадно рыдать, глотая воздух урывками. Сердце разрывалось. Я не мог видеть свою девочку такой разбитой и подавленной.

– Это я виновата, – проревела Нила, а я сначала не понял о чем она, – Если бы я ... все было бы по-другому.

Не понял, что бы она там, но смыл до меня дошел. Этого я боялся больше всего, что будет винить себя.

– Любимая, солнышко, посмотри на меня – поднял ее зареванное лицо за подбородок, – Ты. Не. Виновата, – четко проговорил я, – Ты будь рядом, не смогла бы ему помочь и в худшем случае ты бы тоже... не – не смог договорить. Даже в мыслях я не мог представить, что она могла не вернуться ко мне, никогда. Просто не мог и все, – Слушай меня. Твоей вины нет, пойми сейчас ничего не исправить, не нужно думать о прошлом и будущем, просто живи сейчас, в данную минуту. Боль пройдет, проживай эту минутку без боли, а потом следующую, и опять и опять. Мы все выдержим. Вместе выдержим. Не отталкивай меня, а я всегда буду рядом. Всегда.

Нила посмотрела мне в глаза еще минуту, а потом набросилась с поцелуями. Такого напора я не ожидал, поэтому повалился на диван и ее утянул за собой. От ее напора почувствовал кровь на рассеченной губе. Наш поцелуй стал еще глубже с привкусом ее слез и моей крови.

– Заставь забыть меня, умоляю, заставь меня все забыть – шептала моя любимая мне в губы, а внял ее просьбе.

Занятие любовь было не нежным, даже грубым и я мысленно просил прощения у Нилы за это. Но сейчас был уверен, что не нежность ей была нужна, а наглядное доказательство, что я смогу заставить ее забыть обо всем на свете. Может не правильно это, но видеть свою любимую такой я не смогу больше.

Нужно уехать куда-то. У меня отпуск, у Нилы пока нет новой работы, а ей нужно развеется, избавится от этой обстановки.

Лежа на диване и обнимая ее, понял, что этот поступок будет правильным.

– Нил, давай уедем? На недельку в теплые края? – посмотрел на нее. Она долго молчала, ища что-то в моих глазах, потом кивнула.

– Я люблю тебя! – тихо прошептала она. И провалилась в забытье.

Это хорошо. Ей необходимо отдохнуть, а завтра я заставлю ее чем-то заняться, пока оформлю путевки в турфирме. Может, стоит еще и Владимира с нами взять, ему отдых необходим еще больше, чем ей. Мелькнула мысль, пред тем как сам заснул.

Утро встретило меня запахом кофе. Пошарил рукой по кровати. Нилы не было. Она обнаружилась на кухне, готовила завтрак. Сама. Облегчение нахлынуло на меня. Значит самое тяжелое позади. Много времени уйдет пока, она придет в себя, но понятное дело, что после пережитого она прежней никогда не будет. Но она будет в порядке, это я понимал.

Стоял в дверях, опираясь на косяк, и думал, как она смотрится на этой кухне. Замечательно смотрится. Подошел, обнял со спины, поцеловал в шею. Нила облокотилась на меня, потерлась затылком о мою грудь. Выключила плиту, положила сырники на тарелку.

– Достань, пожалуйста, сметану из холодильника – голос у нее немного охриплый от слез, но она разговаривает со мной, а это замечательно. Повернулась, чмокнула в губы – И доброе утро кстати.

Поймал быстро ускользнувшие губы и сладко поцеловал.

– Вот теперь оно действительно доброе! – а в душе от ее грустной улыбки стало и хорошо и хреново сразу и одновременно. Но ничего, мы будем стараться, и у нас все получится.

Завтракая, думал, куда можно съездить отдохнуть. Море, солнце, пляж или замки, развалины и прочая древность. Посмотрел на Нилу.

– Куда хочешь съездить море, солнце, пляж и далее по списку или развалины, замки, привидения? – весело спросил я.

– Замки и развалины, – ответила она, а глаза подозрительно заблестели, – Мы... мы ему поездку в Калифорнию подарили на неделю каникул.

Подошел к ней, поднял и посадил к себе на колени. Я ступил, помнил же, что они с отцом дарили Артему.

– Значит, едем в Европу.

– В Ригу и если можно в Стокгольм, – на мою вопросительно выгнутую бровь, ответила, – Всегда хотела там побывать.

– Рига, так Рига. Отца твоего с собой возьмем, – она лишь тяжело вздохнула и кивнула. Взял сырник и мокнул в сметану, поднес к ее губам, – Давай, еж. Тебе кушать нужно. И не строй мне тут зверские рожи, а кусай.

Скормил ей добрую половину сырников, но кофе пить не дал, заварил чай. Вчера мы не предохранялись, а значит, можем быть беременны. Может не вовремя, но ребенка я хочу, и Нила тоже. Сейчас говорить ей ничего не стал, но по глазам увидел, что она думает о том же, а значит, он ей нужен, и не как замена Темы, а как надежда и последствие нашей любви.

Глава 10

Нила

Стою над могилой сырой, только что зарытой. Какие-то люди подходят и выказывают сочувствие. Хотелось заорать на всех и сказать, что это не правда.

Мой Артемка жив. Он сейчас придет домой со школы и скажет « Привет биг-босс, я есть хочу» пойдет потрошить холодильник. Будет рассказывать как дела в школе, и что он пригласил на свидание девочку из параллельного класса. Обернется и улыбнется своей детской шальной улыбкой, чмокнет в щеку и помчится в секцию на тренировку. Вот прям сейчас, вот щас он выскочит из-за какой-то могилы и скажет, что это была шутка, получит подзатыльник и пойдет проказничать дальше.

Паша сильно прижал меня к себе, а я уткнувшись в его грудь опять разрыдалась.

Я не могла представить, что никогда больше не увижу его улыбку, не увижу шаловливый взгляд зеленых глаз, не услышу радостное вещание о событиях в школе. Не услышу впечатления от поездки в США. Просто не увижу его больше.

Мигом сознание подкинуло картинки моего детства.

Вот он маленький комочек жизни в животе Оксаны. Радость отца от новости о сыне.

Месяц Темке. Первое купание. Первый шаг. Маленький мальчик с яркими зелеными глазами. Чистая душа, наивный взгляд. Беззубая улыбка. Первый класс, цветы в руке и умный вид школьника. Первая его двойка, и виноватый взгляд.

Момент наших поездок в магазин после того как Темке десять исполнилось. Никогда не разрешал мне тележку везти и почти все пакеты забирал, мол, он мужчина, а я женщина и мне положено слабой быть, а ему тяжести носить можно.

Недавнее признание, что влюбился, что боится позвать девочку на свидание. Счастливое лицо на протяжении последних недель, что отец был с ним. Радость, когда получил наш подарок....

Господи ему же всего пятнадцать было! Такой маленький, еще вся жизнь впереди. Он столько еще не видел. Я столько не успела ему рассказать, не успела сказать, что он мне как сын родной. Не успела сказать, как он важен для меня. Попрощаться не успела. Но судьба решила за меня.

Ну почему мой маленький братишка должен был уйти в мир иной раньше, чем я. Он ведь еще и жизнь не прожил, только начал самостоятельно идти по этой проклятой жизни. Он так не съездил в свою Америку. Не пригласил на свидание девочку и мне ее не показал. Он даже с профессией не определился. Господи, за что ты забираешь таких молодых людей!!!!!

Лучше бы я под ту машину попала. Лучше бы я умерла, я жизнь прожить успела. Я узнала, что такое любить, и когда тебя любят. Я столько в жизни видела, столько приключений имела, а он??? У него нет этого, ничего не будет. Артемка не вырастет, не заведет семью, не будет держать свою дочь на руках, качая.

Если бы я была рядом, он бы остался живым, я должна была быть рядом с ним. Должна была помочь.

В нашей квартире, зайдя в его комнату, села на его кровать, как всегда плохо застеленную. В комнате бардак, вещи разбросаны, стол завален какими-то бумажками, бук за ними не видно. На мгновение показалось, что сейчас в дверь войдет Артем и в сотый раз пообещает прибраться в комнате, повалит меня на кровать и начнет щекотать за то, что заставляю его убираться в его комнате.

Посмотрела на стену возле окна. Она была пустой, только белая шпаклевка и краска. Там он сделал, что-то типа коллажа для фоток. Вся стена в фотографиях моего счастливого и улыбающегося брата. В душе от этих фото стало не терпимо больно. Боль затопила все тело и душу, сознание помутилось, Подлетев к шкафу, вытащила оттуда что-то на подобии биты и начала крушить все в этой комнате, стараясь выместить всю свою боль. Я ее теперь ненавижу. Эту комнату. Как же больно, как будто тебя на части тупым ножом режет без анестезии.

Почувствовала, как сильные руки выхвати биту из рук, и крепко прижали к себе.

– Я ее ненавижу! Ненавижу – орала я, пытаясь вырваться, – Слышишь, я ее теперь ненавижу и себя тоже.

– Все, хватит милая. Хватит. Дыши спокойно, не плач, успокойся. Все пройдет, я тебе обещаю, – и я поверила ему. Поверила человеку, которого люблю.

Даже не поняла когда попала в квартиру к Паше. Не знаю, сколько времени так сижу на диване и пялюсь в стену, а перед глазами стоит улыбающееся лицо моего маленького братишки. Он говорит, что ему уже пора, а его отпускать не хочу. Ну, ведь рано еще ему туда.

– Отпусти меня, отпусти, – он улыбается, обнимает меня, – Отпусти и живи дальше сестренка!

Я очнулась, когда поняла, что смотрю уже не на стену, а Пашку, уставший, синяки под глазами. Встревоженный. Он что-то говорит про нас, что не оставит меня. Что бы я его не отталкивала. А до меня только сейчас дошло, что я просто замкнулась в себе, в своем горе и не пускала его к себе. Начала реветь. Но мне ясно дали понять, что моей вины в случившемся нет.

Когда начала целовать его, заставляла себя чувствовать все кроме горя. Вот он мой любимый мужчина и я не имею права замыкаться в себе, и мучить его. Я сейчас нужна отцу, Паше, своим больным, Камилле и Игнату, Вике, Андрюхе.