Текст книги "Огни другого мира (СИ)"

Автор книги: Виктория Маршал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 4
Дорогой тени

Павел аккуратно погладил мои сжатые пальцы.

– Спокойно девочка, ты точно ни чем не поможешь своему жениху, если сейчас выдашь себя.

Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал, я смотрела в упор на своего жениха и не могла оторвать от него взгляда.

– Сейчас мы не торопясь подойдем к Владу, и отведем его к нашим. Ты только не поднимай шум. Хорошо? – тихо, но уверенно увещевал Павел.

Я кивнула.

А Влад все не унимался. Его раздраженный голос звучал все громче и увереннее с каждым мгновением. Он шумел и требовал убрать несанкционированную преграду. создавал вокруг себя островок волнения и возмущения. Громко спрашивал у «добровольцев», по какому поводу они выставили здесь кордон, и кто наделил их такими полномочиями. Одним словом напрашивался на скорое знакомство с туманом.

– Нет, Влад нет, пожалуйста… – тихо бормотала себе под нос, мысленно умоляя его остановиться, – Не шуми, не привлекай к себе их внимание. Пожалуйста, замолчи, замолчи! – но уже видела, как от тумана отделился очередной шарик и устремился прямиком к нему.

Павел перехватил меня за плечи, пытаясь удержать от неосмотрительных действий.

Я всхлипнула и вырвалась из его захвата. Рванула к Владу со всех ног.

Быстрее, быстрее, давай Юлка!

Передо мной сейчас не было препятствий, была я и моя цель. Но, к сожалению я отчетливо видела и понимала, что не успеваю. Никак.

Тогда я набрала побольше воздуха в грудь и заорала что есть сил.

– Влад, не-е-е-е-ет!

На миг наступила оглушающая тишина. Ко мне повернулись, кажется все.

Время замедлилось, я смотрела только на жениха, и мои глаза фиксировали каждое изменение.

Вздох – он перестает, наконец, пререкаться с «добровольцем».

Вздох – резко поворачивается на мой голос, и мы встречаемся глазами. В его глазах радость и боль. Искал, сожалеет. Понимаю я.

И от этого еще больше щемит в груди.

Вздох – его губы озаряет теплая улыбка.

Как же еще далеко. Душа рвется птицей вперед, вот только ноги за ней все равно не успевают.

Вздох – он делает ко мне единственный шаг и… оседает, Сердце рвется на кровавые лоскуты.

Вздох – его взгляд стекленеет, Я закрываю глаза, по моим щекам текут ручейки слез. Сгибаясь пополам, зажимаю рот руками.

Вздох – вместо воздуха в мои легкие просачивается жидкий азот, он обжигает все на своем пути. Внутри у меня глыба льда, еще немного и она разворотит в клочья мою грудную клетку, обнажая кровоточащее сердце. Внутри что-то хрустит и распадается на мелкие осколки. Внутри разворачивается зияющая черная пустота.

Вздох – открываю глаза и смотрю в последний раз в пустые глаза уже не моего Влада. И пусть не было сильной любви, от этого не менее больно. Это мой человек, которого у меня бездушно отняли!

Краем сознания отмечаю движение в мою сторону, это доброволец-мутант.

Что заинтересовала да? Понял, что я вас раскусила, и вижу вашу серую хрень?

Глаза фокусируются на плывущем ко мне огрызке серого тумана, в груди разверзается слепая ярость.

Не позволю, разорву в клочки! Только посмей!!

Кто-то хватает меня сзади и пытается оттащить. Разворачиваюсь и отталкиваюсь что есть сил.

– Не трогай! – из груди вырывается животный рык. Нельзя никого подставлять.

Сама подставилась, сама и расхлебывай!

Внутри торнадо, готова рвать зубами все на своем пути.

– Бегите все, это западня! – рычу я. Мне кажется, моя ярость стала осязаемой, она выплескивается из меня наружу, неконтролируемым потоком расползаясь вокруг меня на многие километры. – Они здесь, прямо сейчас, вселяются в ваши тела!

Порабощают! В бункере от них не скрыться!

Разворачиваюсь и бегу, не различая дороги.

В глазах темнеет, вдруг становится холодно. Ноги готовы подломиться, но во мне бушует столько ослепляющей ярости, что я, кажется, лечу, не касаясь земли.

Вокруг паника, которую в кой веке, не может подавить их туман. Наконец-то крики, плачь, звуки борьбы. Они разливаются оглушительной какофонией вокруг Это правильно! Так должно быть! Я смеюсь.

Подсознание нашептывает, что со мной, что-то не так. Во мне будто две стихии схлестнулись, их противостояние отзывается во мне яростным пламенем.

«Я забыла про туман», пронзает голову острая, как стальной клинок мысль.

– Я не позволю тебе тварь поработить мое сознание! – в бешенстве рычу я. – Злой да? Так вот я злее!

* * *

Очнулась в узкой подворотне, за вонючим мусорным баком. Вокруг почти кромешная темнота, вдалеке едва виднеется крохотная часть улицы с одиноким мигающим фонарем, единственный источник освещения на всю округу. Впрочем, сюда его свет совсем не проникает. С подбородка за край джемпера капает что-то теплое, потрогала пальцем щеки, нос, уши… Ненароком вспомнила Дашу.

УХ, какая я должно быть сейчас красавица.

По возможности тщательно стерла скользкую влагу с лица и подбородка рукавом флисового бледно-розового джемпера с нежным цветочным узором на груди.

Мда, ему уже ни какая стирка не поможет.

А мне бы сейчас водичка не помешала! Эх ну чего, нет того нет. И сумку жалко, в ней можно было найти много полезного.

Радовало то, что я помнила все. Вплоть до того момента как приползла сюда на последнем издыхании. Я смогла удержать свое сознание и не дала этой твари диктовать мне свои условия. Уря-я-я-я!

Единственное что не заметила, как отрубилась. Впрочем, тут как раз ничего удивительного нет. Учитывая, сколько я носилась по городу бешенным кроликом.

Погони особой я не видела. Наверное, потому, что этим гадам было чем заняться и без меня. Понадеялись на кусок своего вонючего тумана, а он взял и не сработал.

Сюрприз, сюрпри-и-из!

По лицу расплылась злая ехидная ухмылка «Врагу не сдается наш гордый варяг, пощады ни кто не желает…» пропела я отрывок из старой патриотической песенки и хохотнула.

Оперлась затылком на стену сзади себя, задрав голову наверх, в просвете между крышами был виден кусочек темного неба, с мириадами ярких, словно в насмешку подмигивающих мне звезд. Светопредставления видно не было. Наверное далеко убежала.

«Так, новая цель: вода, убежище, сон. Одежда если получится. Об остальном я подумаю завтра».

* * *

В эту ночь меня словно проведение вело. Сначала я наткнулась на старую уличную колонку, из которой напилась зубодробительно холодной воды, что называется от пуза. Затем тщательно умылась.

Потом бродила по пустынным улицам окраин ночного города, размышляя о том, куда бы мне податься. Попробовать к родителям? Далеко. До рассвета точно не успею. Вдруг их дома нет? Прийти туда, чтобы полюбоваться на опустевший дом из-за закрытых ворот? Три ха-ха – ключи то в сумке остались. Нужно идти чтоб наверняка.

Мысли о том, что родители тоже могли попасть в расставленную ловушку инопланетян, гнала от себя прочь, также как и все эмоции связанные с Владом и с последними событиями.

Их я постаралась спрятать за толстой непробиваемой стеной, так как больно. А киснуть никак нельзя.

Наша с Владом квартира тоже не вариант, по тем же причинам. В этом конечно, мог бы помочь старина Жорж, но опять возникает много авось. Да и вообще, если сумку найдут подселенцы, по документам быстро пробьют, где меня искать, может у меня паранойя, но я уверена – искать меня будут.

Потому что наделала много шума, потому что сбежала, потому что избавилась от их присоски паразита, много потому что.

Так и шаталась по городу без единой мысли в голове, куда бы себя приткнуть.

Уже под утро, когда небо окрасилось рассветным багрянцем, чуть не врезалась лицом, в резко открывшуюся калитку высокого забора, из которой как черт из табакерки выскочил старый бородатый дед. Не долго думая, прошмыгнула внутрь.

И поняла, как мне повезло, когда оказалась на территории крохотного детского сада. Ага, а дед, судя по всему, тут охранником трудится.

Входная дверь, так же осталась открытой нараспашку, сильно дедок спешил куда-то.

Ну и совсем обрадовалась, увидев незапертым вход, в подвальные помещения.

Идеально! Там было сухо и чистенько видимо хороший заведующий в этом саду, не ворует, действительно благоустраивает.

А еще там обнаружилась небольшая складская комнатка с запасными матрасами, подушками и одеялами. Живем!

Здраво рассудив, что в подвале вероятность обнаружения моей спящей тушки в разы меньше чем наверху, стащила с себя грязную одежду и улеглась спать.

Проспала долго. Сверившись по смарт часам при пробуждении, поняла, что наступила ночь.

Тихонько пробралась наверх. Сходила по нужде. Была рада как родным душевому поддону и полотенцам. Наскоро ополоснувшись и постирав грязное нижнее белье, одела его на чистое тело.

Застирала джинсы, попыталась отмыть от крови джемпер и развесила их сушиться в своем убежище, предварительно завернувшись в белый сестринский халат, так же нарытый в одном из ящиков склада.

Остановилась перед небольшим зеркалом над раковиной, выглядела я как ни странно не плохо. Ни тебе фингалов под глазами, ни красных белков, даже кожа и та лишь слегка бледновата.

Похудела за последнее время, я знатно, но как говорила наша экономка «Были бы кости, мясо нарастет».

Расчесалась, переплела косу. И с чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга тихонько побрела дальше. На экскурсию. Когда на кухне в производственном холодильнике наткнулась на имеющийся там провиант, скакала до потолка. Не так чтоб очень много, но на первое время однозначно хватит.

Ура детским садам страны!

Закончив с ужином, решила проверить, вернулся ли охранник. С мужчиной под боком как-то спокойнее что ли. В то, что сюда заглянут инопланетяне верилось с трудом, а вот мародеры… Те еще мастаки.

Охранник нашелся в подсобке на узкой койке. От громкого храпа дрожали стены.

Судя по перегарным парам и количеству бутылок на полу, пациент готов. Его и напалмом сейчас не разбудишь.

Проверила входную дверь, закрыта, связка ключей в замке. Открыла, проверила входную калитку, подобрала ключ. Просто волшебно, и от калитки и от входной двери в связке было несколько дубликатов, сняла три ключика от всех замков со связки и положила их в халат, похлопав по карману.

Пригодятся. Теперь можно и в город потихоньку выходить, проверять обстановку.

Закрыла все двери и пошла спать. Впрок!

* * *

Третий день я ходила по городу, слушая разговоры прохожих. Тарелка так и висела на старом месте, отблескивая чернильным глянцевым боком.

Днем протуберанцев видно не было, но я думаю, выключать эту установку ни кто не собирается, скорее всего, именно из-за нее не работают телекоммуникации и глохнут машины. Пришла к таким выводам путем несложных логических умозаключений. Хотя может я и не права. Но тогда смысл?

Спасибо, что хоть свет оставили и воду, а то б сидели как в каменном веке.

– Короче, пытались мы вчера выбраться за пределы города, – пристроилась я к компании двух неприятных на вид мужиков, слушая их разговор.

– Да я ж тебе говорил, они все дороги первым делом перекроют, – отозвался худой, как палка и сутулый тип.

– В том то и прикол, что мы не лезли к дорогам, пытались полями уйти.

– И чё?

– А ничё! Думал, выбрались, уже обрадовался, не успели и на километр отойти, как зомбаки ихние, хрен знает, откуда нарисовались. Развернули нас, – сплюнул на асфальт через щель в зубах патлатый и еще более неприятный.

Я покривилась.

– Не избили?

– Да не, так объяснили, – смутился патлатый.

– И как же это они тебе так объясняли, что ты в драку не полез? – хохотнул жердь.

– Если бы тебе так объяснили, ты бы тоже не стал рыпаться!

– Да ладно не кипятись ты! Шучу я. Одного понять не могу, зачем мы им нужны? И так полгорода переловили. Неужто мало?

– Да хрен их знает. Пошли они! Мы сегодня с парнями на пятачке собираемся.

Побухаем, расслабимся. Айда с нами. Исай водярой разжился, надо ожбаниться пока зомбаки не отжали…

Я отошла от неприятной компании, поняв, что услышать, что-нибудь интересное больше не получится.

Что ж в моей копилке информации прибавилось, буду знать, что за пределы города нельзя ни ногой.

* * *

Проснувшись утром второго дня после вторжения от громкого шума, обнаружила охранника роющимся на полках склада, в непосредственной близости от моей импровизированной кровати. Подскочила, прижав одеяло к груди. Охранник на меня не отреагировал, от слова совсем. Спросонья не сразу сообразила, что к чему. Но когда мозг включился, до меня все таки дошло.

Ок, значит я теперь как Даша – невидимка, и люди меня замечать не будут.

Как не странно, но я этому даже рада.

Привела себя в порядок и уже без страха прошла на кухню. где сидел охранник.

После экстремальной побудки в моей голове начала формироваться одна интересная теория, которую хотелось проверить. На мысли о ней меня натолкнула моя импровизированная кровать.

Охранник не увидел меня, зайдя на склад, это я уже выяснила, но как можно было не увидеть матрасы и подушку разбросанные по полу? Мне стало интересно, как он отреагирует на другие мои взаимодействия с окружающими предметами.

Отреагирует ли, если сейчас, прямо при нем я открою холодильник, или налью себе чая в чашку? Не стала долго гадать, поспешила проверить теорию. Охранник и ухом не повел. Из чего я сделала для себя очередные выводы.

Серая дрянь, а теперь мой язык отказывался называть ее иначе, что-то изменила во мне, невидимкой стала не только я, но и окружающие меня предметы, на то время, которое я с ними взаимодействую. Вокруг меня словно сформировалось некое поле, было бы хорошо узнать насколько далеко от моего тела, распространяется эта зона отчуждения. И надолго ли я останусь такой.

Нет сейчас мне это все только на руку, но быть такой всю жизнь?! Извольте.

Я налила себе чаю, взяла тарелку с нарезанными бутербродами и уселась напротив охранника. Он смотрел прямо на меня, его глаза меня видели, а мозг ни как не воспринимал. Вот ведь чудеса, чудесатые! Инопланетные!!

Так и повелось, завтракали мы со старым сторожем вместе, потом я выходила в город, на охоту за информацией. Возвращалась, зачастую, поздним вечером уставшая и голодная, открывала двери своим ключом, быстро ужинала и ложилась спать.

* * *

Еще одним неоспоримым преимуществом неудачной попытки подселения ко мне квартиранта, стала возможность видеть «подселенцев» не напрягаясь и не приглядываясь.

Так я решила их пока называть, хотя горожане нашли для них более красочный эпитет – зомбаки.

И даже с большого расстояния, теперь они светились для меня словно новогодние гирлянды.

Народ перестал так бояться, и с каждым днем на улицах города становилось все более оживленно. В связи с этим и количество подселенцев возрастало, они несли молчаливую вахту, прогуливаясь по городу, и со стороны казались обычными горожанами.

Если они появлялись неподалеку от меня, я чувствовала себя крайне некомфортно, старалась как можно быстрее скрыться из поля их зрения, и как могла маскировалась.

Нахлобучив на себя кепку и очки. Да и верх одежды сменила, найдя и временно прихватизировав в одном из детских шкафчиков женскую, болотного цвета толстовку.

Наверное, кто-то из нянечек принес на всякий случай, и положил ее в свободный шкафчик.

За эти несколько дней мне удалось собрать, и систематизировать некоторую информацию. И мне радикально не нравилась общая картина происходящего.

В первую ночь пришельцы подняли на свой борт только часть горожан, судьба которой была нам неизвестна. Часть они практически сразу отпустили.

Ни кто из тех, кого я слушала – не видел, как по настоящему выглядят инопланетяне, что рождало самые разнообразные, порой нелепые слухи и кривотолки. Моей любимой была теория о том, что инопланетяне это гигантские белые черви, а наши тела им нужны как инкубатор для откладывания личинок, буэ-Э-Э-э.

Звучит мерзко конечно, но это не помешало мне посмеяться и «похрюкать» от души.

Сами инопланетяне так и не выказали своих намерений. Пока они продолжали действовать исключительно через подселенцев.

Народ не мог визуально отличить зомбаков от простых горожан, и это играло тем на руку. Они проявляли себя, только когда где-то возникали беспорядки, или попытки грабежей. Быстро и четко подавляя любые возникающие волнения Народ же, теперь все делал с оглядкой.

Все организации города, будь то больницы, магазины или даже торговые центры были закрыты, и так же контролировались подселенцами.

Жизненно важные моменты теперь решались через органы управления – ПИРы

{пункты идентификации и регистрации) которые, инопланетяне быстренько сколотили практически в каждом районе города. Они стали появляться уже на утро после ночи вторжения.

Чтобы получить еду, гражданин должен был пройти обязательную регистрацию в ПИРе. При регистрации, с человека для начала снимались его биометрические данные, затем необходимо было заполнить анкету на приборе, отдаленно напоминающем планшет, с указанием персональных данных, включающих адрес проживания и количество членов семьи.

Как они проверяли достоверность полученной информации не понятно, но пайков всегда выдавалось равно реальному количеству членов семьи, если вас в семье фактически трое, то и получать ты пайков будешь на троих, если ты один извиняй.

Были умельцы пытающиеся схитрить, но обмануть подселенцев у них никогда не получалось. Стандартный паек состоял из трех герметичных контейнеров на человека. Иногда еще давали овощи или фрукты.

С идентификацией все было сложнее, народ ее откровенно боялся. Зачастую подселенцы требовали у некоторых граждан помимо регистрации пройти процедуру идентификации. После нее человека могли отвезти наверх без объяснения причин.

Такие люди, как правило, обратно не возвращались, либо возвращались подселенцами.

Все имеющие проблемы со здоровьем могли так же обратиться в ПИР, помощь им оказывалась на месте. Если же были серьезные проблемы со здоровьем или человек был экстренным, его погружали в анабиоз и отвозили наверх.

С ним проделывались какие-то манипуляции и вуаля, человек возвращался в город здоровым. Или не возвращался, это как повезет. Но если прижмет, пойдешь. Куда деваться, жить то хочется. Правда, ничего вразумительного о пребывании наверху, ни кто из побывавших там, рассказать так и не смог. Последнее, что помнили, это подъем на леталке, так горожане обозвали инопланетный вид транспорта, отдаленно напоминающий обтекаемый каплевидный микроавтобус без колес с зеркальной непрозрачной поверхностью.

Отдельным пунктом для меня, причем довольно болезненным были дети, которых инопланетяне практически не трогали. После ночи вторжения не редкими были случаи, когда дети оставались с единственным родителем, но бывали и круглые сироты при попавших наверх родителях.

Таких деток забирали в «адаптационные центры», что там с ними происходило, ни кто не знал, это была закрытая для людей территория.

Если единственный оставшийся родитель не возвращался после лечения или процедуры идентификации за ребенком приходили и забирали его в адаптационный центр.

Были, с этим связанные, и очень печальные истории.

Один отец с острым приступом аппендицита, не желая оставлять своего маленького сына, дотянул до перитонита и умер в муках на глазах у ребенка. Когда он не пришел за своим пайком, жилище проверили и нашли его труп. Трехлетний малыш был здоров физически, но имел глубокую психологическую травму.

В итоге он все равно попал в адаптационный центр.

А я думала, инопланетяне медлительны, три ха-ха. Развить такую бурную деятельность и держать под тотальным контролем город. Это кем надо быть?

В общем да, у них по всем фронтам все было схвачено, они поставили нас в условия, когда мы сами вынуждены были идти к ним на поклон. Так как они крепко удерживали людей за жабры по всем жизненно важным позициям.

Еще напрягало то, что мы все находились как в клетке в информационном вакууме.

Мы не знали ровным счетом ничего о том, что происходило в мире, да даже просто, в соседнем городе.

* * *

Прошло полторы недели с ночи вторжения, продуктов в холодильнике практически не осталось, и проблема дальнейшего пропитания для меня встала особенно остро.

Старый охранник на днях тоже прошел процедуру регистрации, и теперь каждое утро ходил за своим пайком. Но не буду же я его объедать!

Ночью, лежа с сосущим пустым желудком, размышляла какие у меня возможности.

Доступ к магазинам перекрыт. Пайки не выход. Что-то, мне подсказывало, что стоит мне только объявиться в пункте выдачи, и скрутят меня под белы рученьки, вякнуть не успею. А попадаться ой как не хотелось.

Единственное, что приходило в голову, обчистить чей-то огород, овощи с фруктами конечно не мясо с колбасой, но на безрыбье и рак рыба.

Одна беда, мысль о воровстве вызывала в душе такое отторжение, что впервые за все время хотелось банально реветь. Найдя компромисс со своей совестью, решилась пройтись по полям, посмотреть, что там растет, в идеале хорошо было бы разжиться картошкой и кукурузой, еще неплохо было бы найти морковь, капусту и лук. Ну и яблоки если повезет.

Сломала голову над тем, что я буду делать со всем этим добром, если все-таки найду. Это раньше люди с пакетами не вызывали подозрений, сейчас же… Как пронести через весь город пакеты со снедью, и не быть замеченной подселенцами?

Головоломка, да!

Одно дело скакать налегке, имея все возможности для маневрирования. И совсем другое – волочиться через город с баулами, загруженная по самые уши, тут уж не побегаешь.

Раньше мне везло быть незамеченной, я всегда была начеку, часто оглядывалась, и старалась не выходить на большие открытые участки.

Видимо все же придется искать другое убежище, поближе к источнику питания. Как бы мне этого не хотелось. Хорошее было пристанище, но здесь мне явно делать было больше нечего. Впервые за полторы недели, ночью я практически не спала.

Прямо как в старые добрые времена! И очнулась от муторной дремы засветло, с тяжелой головой.