Текст книги "Огни другого мира (СИ)"

Автор книги: Виктория Маршал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Часть 5

Глава 1
Торжество здравого смысла

– Вон, все!

Капитан Морр Дирх, с отвращением смотрел на орущую разбитную компанию.

Состоящую преимущественно из его нерадивых подчиненных с ррэном Эйрисом, капитаном его силовой службы во главе. При его появлении те, кто еще мог передвигаться на своих двоих повскакивали со своих мест, пытаясь отдать ему честь. И тихо крадучись направлялись к выходу из ресторана в зоне отдыха корабля. Волоча на себе тех, кто идти был не в состоянии.

– Что, ты себе позволяешь? – не совсем внятно проговорил Дэйм Эйрис, вот уж кто встать не сможет, при всем желании, так как помимо сильного алкогольного опьянения имеет препятствия в виде двух размалеванных землянок, сидевших в данный момент на его коленях, которые не смотря на последние события предпочли остаться на корабле. Охотницы. Морр стиснул зубы и поморщился, его правая рука за последнее время совсем пошел вразнос. – Сейчас не рабочее время. Не смей приказывать и разгонять моих гостей, не видишь нам весело?!

Эррая, дай мозгов этому мальчишке.

– Дамы, и господа прошу на выход, – поторопил Морр оставшихся в помещении. И приподнял бровь, видя, что вышеупомянутые дамы не торопятся двигаться с насиженного места.

– Может мы останемся и развлечемся вчетвером? – заговорила более смелая грудным голосом, хищно улыбнувшись и пройдясь язычком по уголку губ. Даже без слов было понятно, какого рода развлечение она готова предложить.

– Боюсь что у нас ррэном Эйрисом. намечается мужской междусобойчик.

– Но у нас рабочий день еще не окончен, – проговорила вторая, поджав губы. – Мы тут работаем!

– И все же я настаиваю!

Стервочка номер один сверкнула глазами в его сторону и демонстративно попыталась поцеловать Дэйма взасос. У того, все же хватило мозгов отвернуться в последний момент, подставляя не видевшую станка в последние дни колючую щеку.

– Приходи к нам как закончишь здесь милый! – промурлыкала она, поворачивая его лицо к себе. – Ты знаешь, где нас искать. Мы будем о-о-о-очень сильно тебя ждать!

Еще один выстрел глазами в сторону несговорчивого оппонента и дамы неохотно встают с колен мишени, чтобы раскачивая бедрами как бешенным маятником двинуться на выход.

Что за дурная демонстрация, Морр покачал головой. И где их мозги?

Эйрис кажется и вовсе не обратил внимание на опустевшие колени. Кто-то и сам был не прочь избавиться от навязчивых прилипалок. Но был слишком горд, чтобы признать, что все эти действия, и желания доказать что-то себе и другим, абсолютно бесполезны.

Он налил себе стопку, чтобы резко опрокинуть ее в рот, поморщился и посмотрел мутным взглядом на Морра.

– Последних разговоров тебе не хватило? Достал уже! Ну и чего ты снова приперся? Чтобы снова читать мне нотации? Нет уж спасибо! Сыт по горло! Мне твои советы вот где! – указал Дэйм ребром ладони на свое горло. – Ты мне не отец!!!

И не пытаюсь им быть, своих проблем хватает!

– Не заставляй меня думать, что Юля была права и ты просто…

– Не смей, слышишь? – проревел Дэйм, прерывая Морра. – Хоть ты мне и друг но за эти границы заходить я тебе не позволю!

– …эгоистичное ничтожество.

– Пошел ты! – бросился в атаку Дэйм, но количество выпитого, дало о себе знать, он не удержался и упал, запутавшись в собственных ногах.

Морру было жаль смотреть на товарища, но и понять он его не мог. Сейчас многие на корабле проходили через нечто подобное. За примерами не нужно было долго идти, он и сам находился не в лучшем положении. Но чтоб опуститься до пьяных дебошей, которые уже несколько дней устраивал этот болтающийся на полу индивид, безуспешно пытающийся найти точку опоры под нетвердыми ногами. Нет извольте! Морр устал слушать систематические доклады об очередном разгуле друга, и решился попытатся снова поговорить с Дэймом. Не только на правах хорошего друга и боевого товарища, но и начальника, если потребуется. Чтобы выбить всю дурь из этой нерадивой башки.

– Хочешь спустить пар?! Так пойдем, набьем друг другу морды на ринге, как в старые добрые. Только вот, ты, правда, думаешь, что тебе полегчает после? Или может цыпочки в состоянии помочь? Алкоголь? Забыться может, и забудешься, но на долго ли тебя хватит?

– Иди нахрен со своей моралью. Моралист хренов. Я послушал тебя, приполз к ней просить прощения. А она выставила меня… Сказала, что я ей не нужен!

А сколько обвинения в голосе?!

– А-а-а в ж*пу все! И без нее нормально. Раньше же как то жил?! – и очередной стопарь впопыхах опрокинутый внутрь. И нос, прижатый к рукаву замызганного небрежно одетого кителя.

Мда, однозначно тяжелый случай!

– Зная тебя, вряд ли ты пытался пойти мирным путем и договориться. Осмелюсь предположить. что твои слова звучали как очередное заявление о твоих правах и ее обязанностях.

– Она носит моего ребенка! Как еще по-твоему я должен был реагировать и что говорить?!

Присевший на ближайший стул Морр, подавился воздухом и принял позу рука-лицо.

Вот. Чего и требовалось доказать! Ничему жизнь не учит. Эррая, дай мне сил…

– Ну еще бы она тебе этого не сказала, – посмотрел он на Дэйма, оторвав руку от лица. – Я бы и сам тебе еще и не то наговорил. Неужели до сих пор не понял, как не нужно обращаться с этой женщиной?

Дэйм посмотрел на него исподлобья, набычившись. Взгляд тяжелый, прямо в душу.

Мол, ну давай удиви меня с моей нев№:бенной непробиваемостью!

– Ты похоже до сих пор не осознаешь, всей серьезности происходящего, копи до сих пор живешь по инерции.

– Осознал, почему же, в полной мере! Теперь и не знаю, как унести все осознанное. – горькая, злая усмешка.

– Между прочим именно за гордыню, мы все и наказаны теперь.

– Да какая гордыня?! Мать твою… Я б на тебя посмотрел. Так. Задолбало! Говори уже прямо. что хотел. И вали, я сегодня не в настроении.

– Ты не в настроении уже полторы недели. Признайся уже, самому себе для начала, что медленно сдыхаешь без нее. И прими как данность, что она стала смыслом твоей жизни. Нет ее – нет смысла.

Дэйм сжал кулаки до хруста, вот-вот кинется.

– Ну давай, вперед. Что же ты? Нападай, рычи, огрызайся. Ведь ничего кроме и не остается, правда? Раз такой трус, что даже себе признаться не в состоянии – что любишь. Полюбил такую, какая есть, без всяких надуманных нашим испорченным обществом условностей. Примитивную, недостойную. Не ожидал от тебя…

Очень хотелось сплюнуть от разочарования.

С каждым произнесенным словом лицо Дэйма принимало все более хмурый и задумчивый вид.

– Но так же ты должен понимать, друг мой, что это не ты подарок, а она! Она, и такие как она – подарок нам всем. Удар по самомнению, и наш единственный шанс.

Лекарство от долгой, затяжной болезни. Да горькая. А ты как хотел? Она не примет тебя таким, какой ты есть. Иначе нихрена не стала бы лекарством.

Морр сидел спокойно, расслабленно. Он для себя уже все принял.

– Пришла пора меняться, и показать что ты не такой пень, каким кажешься на первый… – Морр подумал и тихо добавил. – Да и на десятый раз.

Дэйм после этих слов глубоко задумался, ушел в себя. Потом поднял взгляд, кивнул Морру и тихо произнес. – Люблю! Только не умею по-другому.

– Значит, настало время учиться, друг мой! – Морр похлопал его по плечу – Нам всем! Добро пожаловать в наш клуб.

– Так что послушай моего совета господин небожитель, засунь в одно место свою гордость, и дуй на землю, пока еще не слишком поздно. Умоляй, уговаривай, доказывай… Если надо на коленях ползай! Но не смей сдаваться! Слышишь? Ты же боец!

Не имеешь права, от тебя и твоего поведения зависит очень многое. Не все конечно, косяков за их расой водилось огромное количество. По этому поводу даже не стоило обманываться. Но многое! Вслух эти слова не были произнесены. А смысл?

– Но сперва иди, проспись, не могу без содрогания смотреть на твою помятую физиономию.

– На себя посмотри. Давно свое отражение в зеркале видел?

– Дай подумать, кажется, позавчера имел такую возможность.

После этих слов, Дэйм сконфузился, почувствовал острую вину перед другом. По Морру было видно, насколько тяжело ему давались все последние дни. Тот хотя бы старался исправить ситуацию, найти выход, а что он? Ушел в загул, обиженный на все и всех, оставил все навалившиеся проблемы на старшего товарища, да и сам до кучи навалил. Показал себя во всей красе. Мля… Правда, как дите малое.

– А теперь встал и брысь приводить себя в порядок. И чтоб я больше не видел, как ты страдаешь х*рней! Нечего себя жалеть и сопли, на кулак наматывать! Мы им еще покажем!

– Спасибо друг! Мне, наверное, и впрямь нужно было это услышать, вот так. Из чужих уст. Я дятел, да?!

– Иди уже, дятел! – посмеялся Морр, наблюдая спину удаляющегося друга, налил стопарь и опрокинул в себя.

Может не все так безнадежно как кажется, и у них у всех еще есть небольшой шанс? Во всяком случае, парламентер найден. И лучшей кандидатуры не найти, как не крути!

Город оживал. День за днем мы отвоевывали себе все больше территорий, перехватывая у эррианцев бразды правления. Их корабли, прибывшие к нашей орбите, последовали приказу, и покинули пределы солнечной системы. Кроме одного, который по личной просьбе кэпа Дирха, пока так и остался в небе над нашим городом.

Эррианцы как будто и не сопротивлялись. Вели себя тихо, не вмешивались в передел власти, что нет-нет вызывало у меня приступы подозрительности. Что ты задумал Дирх?

Потихоньку городу вспоминалась прошлая действительность, казавшаяся сейчас такой далекой и нереальной. В которой каждый день нужно было ходить на работу. чтобы обеспечить себя и своих близких всем необходимым. В которой каждый день предпринимались самостоятельные шаги на пути к поставленным целям.

Ставились задачи, правильно или не очень расставлялись приоритеты, принимались решения и совершались ошибки. Одним словом люди жили!

Казалось бы, всего пять месяцев, а эррианцам все-таки удалось пошатнуть в нас веру в себя и в светлое будущее, заставить чувствовать себя беспомощными и дезориентированными, зависимыми и безвольными.

Разрушать всегда проще, чем строить, и нам всем теперь предстоит долгий путь к себе прежним.

Тяжело по-новому учиться жить, когда почти потерял веру.

Несмотря на четкие планы и пошагово расписанные стратегии, на месяцы вперед.

Всем нам было понятно, что выдранная с кровью свобода – далеко не конец испытаний, выпавших на нашу долю. Впереди еще много подводных камней и водоворотов.

Но все же были среди нас смельчаки, отчаянные энтузиасты, добровольцы, готовые на личным примере показывать, что самое худшее позади. И пусть пока нас мало, пусть в основном наши ряды сейчас состоят из сторонников сопротивления.

Ничего. Мы прорвемся!

А пока засучив рукава, заново открываем фирмы и организации, детские сады и школы, поликлиники и магазины, выставляя самое необходимое на прилавки.

Организовываем пункты выдачи питания, ведь надо же с чего-то начинать.

Все горячее и свежее, пока понемногу, ведь у простых людей после произошедшего, подозрительность и осторожность зашкаливают. А продукты питания где-то надо брать, склады не резиновые. Нужно организовывать поставки из других городов, заново налаживать сеть, внешние экономические и торговые отношения, для этого необходимо снимать блокаду с города. Снять то ее не составит труда, проблема в другом. Как внешний мир отреагирует на маленький потерянный городок? Кота в мешке не утаить, стоит открыть выходы из города и новости по округе распространятся со скоростью лесного пожара. И кем мы будем для большого мира теперь – психами с массовой истерией? Или героями, в одиночку столкнувшимися с угрозой вторжения и сумевшими побороть ее?

Представляя какой возникнет общественный резонанс, и, пытаясь спрогнозировать действия мирового правительства, поняли одно, блокаду снимать рано! Нужно подготовиться. Поэтому и продолжает висеть над городом корабль. Поэтому пока мы согласились с просьбой Дирха. Вопросов на тему «как все это провернуть с минимальной кровью» к сожалению пока больше, чем ответов, тут даже Эррая не в силах помочь.

* * *

Едва вернувшись на землю, стала осознавать, какую гигантскую степень ответственности взвалила на свои хрупкие плечи, и усомнилась в себе.

«Все правильно. Все идет так, как надо!» Сцепив зубы, убеждала себя раза разом, когда эмоции брали верх и мне казалось, что я слишком зарвалась, поддавшись деструктивным эмоциям. Когда взяла на себя роль вершителя чужих судеб. «А они нас пожалели? Какую судьбу они уготовили нам?»

Правильные вопросы, хороший стимул. Но они не работали.

Кажется, то состояние, в котором я находилась, называется аффектом. И даже убийца, находящийся под ним, не карается так строго. А что можно взять с человека, с женщины в таком состоянии? Ничего.

«Ты сможешь своими поступками обречь живых существ на смерть? Не будешь жалеть потом, что в результате твоих действий будет уничтожена целая раса?»

Часть души орала, БУДУ! Сильно пожалею! Не смогу стать хладнокровной машиной и осознанно обречь разумных существ на смерть. Не по мне это.

Ну и пусть косячники закостенелые, пусть надменные гады, в большинстве своем.

Но… Это слишком. Сломала голову раз, за разом приходя к одним и тем же выводам. И Эррая сжалилась надо мной, услышав сокровенные мысли.

Нашла выход, распределяя мои обязанности среди многих женщин с похожей судьбой, наделяя нас примерно одинаковой властью. Женщин трезво смотрящих на вещи, чьи глаза не застила слепая ненависть. Так у меня появились сестры, первые проводники воли Эррая – нашей новоприобретенной матери.

Теперь равновесие мира лежит не только на моих плечах, и это кажется мне самым правильным. И меньше шансов на ошибку. Меньше вседозволенности и соблазнов.

* * *

Большинство людей с корабля предпочли вернуться в семьи, к родным и близким.

Слез было… Но это были хорошие, светлые эмоции. Были, конечно и тяжелые случаи, в основном среди женщин, переживших насилие на корабле. Были и беременные как я. Эррая взяла на себя их энергетическую подпитку, и проводники вносили свою посильную лепту. Женщины больше не столкнутся с проблемой, которую пережила я, не окажутся на грани. Не будут платить жизнью за чужие поступки. Спасибо, Мать!

Отдельный контингент граждан напротив, предпочел остаться на корабле, охотницы и иже с ними, туда им и дорога. Кто я, чтобы осуждать? При других обстоятельствах может и сама осталась бы. Наверное.

Грело душу осознание, что все детки, помещенные в адаптационные центры, снова обрели дома, те кому было куда возвращаться вернулись в свои родные семьи, к бабушкам и дедушкам, папам или мамам. Других забрали хорошие, проверенные люди. Горе сближает.

Детская психика гибче, дети не воспринимают все столь трагично как взрослые. По прошествии времени, они забудут негатив и будут вспоминать прошлое, как необычное летнее приключение. Я надеюсь.

«Организовать помощь семьям, и мониторить происходящее» записываю очередную пометку для себя, слушая бесконечные доклады, во время очередного вечернего собрания.

Так уж вышло, что не имея никакого отношения к политике в прошлой жизни, недолгая работа младшим юристом международником не в счет. Мне с головой пришлось окунаться во все тонкости и перипетии отнюдь не женского дела.

Собрание закончилось. Очередной вполне успешный день позади, а завтра новые планы и новые свершения. Облегченно вздохнула и поспешила на выход, когда мне навстречу вышел Влад. В последнее время мы не часто виделись. Работа занимала почти все наше время.

– Привет родная, как ты? – Влад попытался поцеловать меня в губы, я отвернулась и подставила щеку под поцелуй. Он нахмурился, но никак не прокомментировал мои действия.

Я вернулась в дом к родителям, аргументируя свои действия тем, что мне необходимо время, для переосмысления произошедшего, благо ни родители, ни Влад не сопротивлялись, и не задавали лишних вопросов. Жалели.

На самом же деле причина крылась в другом. После возвращения с корабля, Влад оживился, и стал проявлять активные действия по моему соблазнению.

Планировал создание семьи. Его даже факт моей беременности от другого не останавливал. Был готов принять чужого ребенка. А я не могла, от слова совсем.

Мысль о семье вызывала меланхолию. О сексе с ним, вгоняла в ступор и вызывала как бы помягче выразиться… Приступы отвращения? Неприятия?

И в то же время меня продолжало бросать в дрожь от мысли о совсем другом мужчине.

Я не знала, как объяснить ему, что со мной происходит, поэтому делала вид, что все хорошо, и я вовсе не шарахаюсь от проявлений нежности с его стороны.

Страусиная позиция, знаю. И он это замечал, но так же делал вид, что все нормально. Вот такой круговорот обмана, когда все знают, но по-партизански молчат.

Иногда я задумывалась, надолго его еще хватит, прежде чем он начнет задавать неудобные, но правильные вопросы. И что мне на них отвечать? Извини милый я, кажется, люблю нашего врага?! Ха-ха-ха смешно, хоть вой.

И надо же было еще и Дэйму мать его Эйрису заявиться прямиком к дому моих родителей для того чтобы начать качать свои права. Я даже оторопела сперва, от его заявления о том, что мне следует немедленно собрать все свои вещи. потому что он, намеревается отвести меня туда, где мы будем жить. Вместе! В общем, он снова все решил за меня. Я все-таки смогла взять себя в руки и побороть сильное желание броситься к нему на шею, и не без помощи Эррая сделала ему внушение.

Хотя внутри все переворачивалось и рвалось от желания приблизиться и обнять.

Это еще хорошо, что нашему «свиданию» не было свидетелей.

Все это не прибавило стабильности моему и без того хлипкому душевному равновесию. Держалась за одно, меня по-прежнему колотило лишь от одной мысли просто подпустить его слишком близко, и непонятно чего в этих эмоциях было больше – любви или все-таки ненависти. Впрочем, и там и там присутствовал некий оттенок горечи.

Я не собиралась возвращаться к Эйрису, но и Влада обманывать больше не могла.

Мало того что мучаюсь сама, но и очень хорошего человека мучаю. Хватит, пора выяснить все начистоту. Не собираюсь и дальше прятаться от проблем. Не мои методы, и привыкать не стоит.

– Все хорошо, – ответила на его вопрос, отводя глаза. И продолжила, пока не передумала. – Но нам нужно поговорить.

Он сжал губы и мрачно кивнул. – Думал, не решишься…

Глава 2
Начистоту. Друзья и враги

– Прогуляемся? – предложил Влад, видя, что моя смелость вот-вот даст трещину.

И снова сожаление в душе. Насколько же хорошо этот человек меня понимает?!

Кивнула, пряча пылающее лицо за водопадом волос, взяла его под руку, и мы пошли в сторону дома моих родителей. Неспешно вышагивали вдоль бульвара, выложенного разноцветной каменной брусчаткой. Мы находились в старой части города, с красивыми старинными домами, растянувшимися вдоль левой стороны мостовой. И вековыми деревьями исполинами справа. Обходили большие лужи, после обильного дождя и дышали осенней свежестью и прохладой. Смеркается, совсем скоро включат фонари. Вокруг сумеречная, таинственная красота. Совсем немного времени и зима, мое любимое время года.

Некоторое время продолжали идти молча, я мужественно собираясь с мыслями, а Влад чувствуя, что не стоит меня сейчас торопить.

И все же тишину он нарушил первым.

– Любишь его?

Я даже слегка опешила от его прямого вопроса. И что тут сказать? – Да дело не в этом даже.

– А в чем? – Влад пристально посмотрел мне в лицо.

– Тебя не люблю, – вот, сказала. Получилось тихо и неуверенно. – Точнее люблю конечно, очень люблю. Но не так, как бы этого хотелось.

А окончание фразы и вовсе комканое и сумбурное, захотелось срочно сбежать, сдержала порыв, выпуская его рукав. И остановилась, смотря прямо на него.

– Прости, пожалуйста.

– Да все нормально. – Влад усмехнулся. – Знаешь, а я с самого начала знал это.

Чувствовал, что взаимности вряд ли дождусь. Еще тогда, при первом знакомстве с той косматой соплюшкой.

– ЭЙ, я не была косматой соплюшкой! – возмущенно пискнула в ответ.

– Ну, хорошо не косматой, а растрепанной. – Влад улыбнулся в ответ.

– Ты и сам тогда не выглядел сильно впечатленным, и горящим желанием продолжать со мной общение. Весь вечер просидел в телефоне, упорно делая вид, что меня в комнате нет.

– Ну да, глупый был. Не рассмотрел сразу своего счастья.

Проклюнувшаяся было улыбка, быстро сползла с моего лица. Между нами повисла неловкая пауза. Поганое это чувство, когда не можешь ответить взаимностью близкому человеку.

Влад, тем временем продолжил.

– Ну если уж совсем на чистоту, по началу нет, не впечатлила. Не забывай, у меня были немного другие цели и жизненные установки на тот момент. Учиться, учиться и еще раз учиться, как заповедовал дедушка Ленин. Я даже с родителями вдребезги разругался по поводу их попыток вмешательства в мою личную жизнь.

Уехал из страны, громко хлопнув дверью.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Что, правда? Никогда бы не подумала!

– А то. Знатно поскандалил, почти год с ними не общался. Потом конечно остыл, и ситуация уже не казалось такой трагичной.

– А как увидел тебя в следующий раз, сразу пропал.

Я потупилась, вспоминая обстоятельства нашей второй встречи, ну да. Тогда я и впрямь выглядела. Мммм… Хорошо в общем, даже провокационно где-то. Щеки даже сейчас опалил румянец. У меня тогда был запоздалый переходный возраст, когда я все-таки умудрилась сделать пару глупостей «всем на зло». Ну в общем, очевидцем одной из них он и стал. Даже не узнал меня вначале, впрочем, как и я его.

– Тут уж в пору родителей благодарить было, что убедили не рубить сгоряча. И дали дельный совет самому присмотреться к такому сокровищу.

Заправила волосы за ухо – Чувствую себя сейчас поганкой последней, если честно.

– Юль, да все нормально. Не масляный, не растаю. Поубиваюсь конечно чуток. Но что уж теперь, это не конец света. – хмыкнул он. – Предпочту остаться с тобой в приятельских отношениях. Тем более сейчас. Когда ты такая крутая стала и инопланетянами куда хочешь крутишь.

Я вымученно улыбнулась. Предполагала, конечно, что разговор не дается ему так легко, как он желает показать. Но все же была ему безмерно благодарна. За попытки отшутиться и избежать острых углов. За отсутствие упреков и истерик. И за снятие с моих плеч ответственности за все происходящее. Хотя мог бы и обвинить и упрекнуть. И вообще, с мусором смешать. Хороший человек, правильный.

Повезет какой-то девушке с ним! – перевела дыхание.

– Скажешь тоже, – пихнула его в бок.

– Ну что – мир, дружба, жвачка?

– Конечно!

– Давай хоть обнимемся что ли, чтобы было что вспомнить. Заметь – прощальный дружеский секс не предлагаю. Цени!

– Дурак.

– Заноза, – продолжал он подтрунивать надо мной.

Мы все же обнялись и простояли так еще некоторое время, прежде чем пойти дальше. На фоне сумерек, попав в круг света от придорожного фонаря, с облетающей наши силуэты последней листвой выглядели, должно быть, беззаботной влюбленной парочкой.

* * *

Ох, Дирх, Дирх придумал же такое. Какой из него к эну переговорщик-парламентер?! Это будет самая короткая и провальная дипмиссия в истории Эрраи! Да у Дэйма в глазах от ревности потемнело, стоило вновь увидеть Юлю вместе с этим типом, а уж когда они прильнули друг к другу. Дэйм тихо выругался сквозь зубы, стараясь сохранить капли самообладания и трезвости рассудка. Стоит лишь слегка поддаться соблазну, и он уже не сможет остановиться. Тогда точно прольется чья-то кровь, и она однозначно возненавидит его до конца своей жизни.

Дэйм стоял в тени аллеи неподалеку от того места, где чужой мужик обнимал его девочку. В груди ныло нещадно. В горле комок. Он мешает свободно дышать, стискивает стальным обручем грудь. Только бы не сорваться. Нужно притормозить и успокоиться. Нужно следовать своим решениям, нельзя постоянно наступать на одни и те же грабли.

Стой и смотри, пока ничего другого сделать не можешь, от тебя зависит, качнется ли маятник в нужную для твоего народа сторону. Дирх почему-то был в этом на сто процентов уверен. Он нет, но лучше не рисковать.

Сцепил зубы, молодец. А теперь – терпи, не отсвечивай. Но как же тяжело, как погано внутри.

Третий день Дэйм незаметной тенью ходил за Юлей, наблюдая за ней издалека.

Наслаждаясь, простой возможностью видеть ее, пусть издалека, пусть ненароком быть невольным наблюдателем ее жизни. И одновременно мучаясь от того, что не может подойти ближе к ней и стать участником. Эрра непривычно молчала, не рвалась наружу, не проявляла себя. Раньше, он многое бы отдал, чтобы ничего не чувствовать. А сейчас.

Она действительно смогла сделать это, резонанса больше нет. Только странная опустошенность вместо привычного вулкана. Но Дэйм даже без эрра сходил с ума по своей девочке, скучал и тосковал, на стенки готов был лезть от осознания, что не подпустит его больше к себе.

Сразу по прибытию он принял непростое для себя, но наиболее верное в данной ситуации решение и старался неукоснительно следовать ему. Молчать, не вмешиваться, наблюдать. И до этого момента у него все получалось…

Внезапно из ближних кустов бесшумно выскользнула тень, блеснула в свете фонарей тусклая сталь, и он ринулся вперед, на чистых инстинктах, на грани всех своих возможностей. И одна мысль, накрепко засевшая в голове «Только бы успеть».

Успел, обрадовался тому, что во время подоспел и оттолкнул свою девочку с траектории движения нападающего. Его пробила испарина в миг, когда подумал, что мог навредить ей и их ребенку. Но Влад молодец, быстро сориентировался.

Удержал, не дал ей упасть.

Спасибо, Дирх за пендель. Он очень пригодился, страшно представить, что бы случилось, не будь его рядом. Это двое были слишком увлечены, чтобы смотреть по сторонам.

Когда почувствовал укол резкой боли в груди, понял что удар предназначенный Юле, достался ему. Вслед по коже побежало что-то теплое, и закружилось, зашумело в голове. А Элитэ предатель молчит, не защитил, наверное, поделом ему, сторицей «за все хорошее».

Он стал неуклюже заваливаться набок под душераздирающий крик его сладкой девочки. Видимо запоздалая реакция на стресс, и нападение. Женщины такие, женщины. Ну что ты девочка, тише. Все уже позади, опасности больше… Нет…

* * *

Я ничего не соображала, только что, мы стояли с Владом обнявшись, затем собрались идти дальше, а вот меня уже толкают, и я лечу на землю. Сумерки мешают разглядеть, что вообще тут происходит, какая-то возня на заднем плане.

Влад в последнее мгновение поймал, не дал мне поцеловаться с брусчаткой.

Разворачиваюсь и вижу картину, от которой изнутри поднимается ледяной комок, а по телу начинают бегать волны колючих ледяных мурашек. Дэйм совсем рядом руку протяни, а из груди прямо напротив самого сердца торчит массивная рукоять ножа, большого ножа. Ясные глаза секунду назад смотревшие прямо на меня стекленеют, и он заваливается на бок. Я слышу чей-то надрывный, полный тоски крик, чтобы через мгновение понять, что он принадлежит мне. Меня начинает колотить крупная дрожь. Да что за хрень? Я словно в прострации. Что произошло?

Ко мне кто-то подлетает, но его оттаскивает от меня взъерошенный Влад. А я стою в полном ступоре и смотрю, на то, как из груди лежащего на боку Дэйма толчками выливается густая кровь, образуя вокруг него лужу в которой он лежит неподвижной, поломанной куклой и из правого уголка его губ бежит кровавый ручеек. Не могу оторвать взгляда от этого ручейка. Сбоку от меня продолжают копошиться и орут, почему то женским голосом.

– Ненавижу!

– Сучка. Чтоб ты сдохла, мразь!

– Я все равно доберусь до тебя ублюдочная!

– Постоянно поперек дороги становишься.

Я знаю этот голос, еще со времен казарм на корабле. Аня? Откуда она здесь, и что она тут делает?

– Ненавижу, ненавижу!

– Отпустите меня, сволочи! Я не хотела, я не в него метилась, он сам! Выскочил непонятно откуда!

– Сдохнуть должна была эта потаскуха!

Ее слова доносят до меня весь жуткий смысл происходящего. Я не верю, в моей голове не укладывается. Как? За что? Почему? Что за злые шутки?

Ущипните меня, дайте мне проснуться от этого кошмара! Прошу!

Потому что это все не может быть правдой! Я не верю! Не хочу верить. Вой и гул вокруг меня нарастают, так что ушам больно.

Я падаю к его ногам, пытаясь вспомнить, что нужно делать в таких ситуациях.

Судорожно проверяю его дыхание, не понимаю. Есть? Проверяю шею, пытаясь нащупать пульс.

Пожалуйста, пожалуйста! Ну, пожалуйста, МА-А-АТЫ!!

Пульса нет! Нет пульса…

– Уведите ее! – как из-за толщи воды слышу голос Влада. – Пойдем милая, ему уже ни чем не поможешь, с такими ранами не живут.

И стеклянные глаза моего Дэйма устремленные в темные небеса.

А сегодня такие красивые, яркие звезды.