Текст книги "Дивные земли (СИ)"

Автор книги: Виктория Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

"А как же ты?" – с трудом сдерживая слезы, дрожащим голосом спросила Мила, зарываясь лицом в воротник дедовой рубашки.

"Тише, милая" – он ласково погладил ее густые каштановые волосы, – "Ты прекрасно знаешь, что дни мои сочтены. Болезнь берет свое и мне безразлично добьет ли меня она или рука моего сына"

"Дед..." – сдавленно просипела Мила не в силах отстраниться от самого дорогого и любимого на этом сете человека.

"Прощай, девочка моя" – с грустной улыбкой произнес старик, – "Береги себя и никогда не поддавайся на чужие предрассудки. А теперь уходи быстрее!"

Это был последний раз, когда Милолика видела деда.

А дальше была изнуряющая погоня, где ее затравливали, словно дикого зверя и последний шанс на спасение – Изумрудный лес. Она до сих пор не понимала, каким чудом ей все-таки удалось добраться до границы Дивных земель, прежде чем ее схватили.

Удача в который раз оказалась на ее стороне, и вот теперь она вновь обрела свободу, руками эльвов избавившись от своих преследователей. Только вот что ей теперь с этой свободой делать?

Кайе.

Лунный княжич вышел на балкон и, прикрыв глаза, сделал глубокий вздох, наслаждаясь ночной прохладой. Тонкие длинные пальцы сжали мраморные перила, а в голове все еще проносились обрывки кошмара.

Снова, в который уже раз он не сможет заснуть до самого рассвета. Снова он напьется вина пытаясь притупить память но, как и в сотни раз до этого, все его старания окажутся тщетны – страх глубоко пустивший корни в сердце не сдаст своих позиций так просто.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Кайе постарался сменить направление своих мыслей и вспомнил о сегодняшнем происшествии. Он и сам не до конца осознавал, что именно заставило его сохранить жизнь человеческому подростку. Можно сколько угодно оправдывать себя тем, что он просто вернул долг, но княжич прекрасно помнил те ощущения что испытал, сжимая рукоять клинка и глядя в распахнутые от ужаса карие глаза с по-девичьи густыми и длинными ресницами. В тот момент все его естество протестовало против убийства, и Кайе растерялся, так как не понимал, что послужило тому причиной. Он ненавидел людей настолько сильно, насколько вообще одно живое существо способно ненавидеть другое. Тогда что же заставило его в этот раз поступиться своими убеждениями? Почему глядя на худенькое тщедушное тело, сжавшееся перед ним испуганно, не смог исполнить того, что требовал от него глас рассудка?

"Интересно, – невольно подумал Кайе, – сумел ли подросток добраться до границы или он все-таки наткнулся на дозор?"

Княжич отчетливо представил себе этого хрупкого человечка – совсем одного в ночном полном опасностей лесу. Если даже ему повезет, и его не схватит дозор, то он вполне может стать ужином для какого-нибудь брухгура или дриады. Эти духи – дети ночи, никогда не брезговали свежей человечиной, и беспрекословно подчинялись одним лишь эльвам. Раньше, в давние времена, когда смертным еще дозволялось появляться в Дивных землях, эльвы плели людям специальные обереги, отгоняющие плотоядных духов, но теперь лесные обитатели стали еще одним немаловажным препятствием на пути у Лордов-воинов. Жаль, конечно, что большинство духов входили в силу только с наступлением темноты и почти не показывались при свете дня, но и это служило хорошим подспорьем в борьбе с "незваными гостями".

Тряхнув длинной челкой, словно отгоняя назойливое насекомое, Кайе коротко раздраженно выдохнул и пробормотал:

– Нет, это безумие какое-то, в самом деле...

Затем опершись на одну руку, он легко перепрыгнул через перила балкона и мягко спружинив ногами, приземлился на землю. Выпрямившись, княжич уверенно направился к замковым воротам.

"Я только выведу человека за границу Дивных земель" – убеждал он себя, сворачивая немного в сторону от ворот и проходя через тайный, спрятавшийся в диком плюще лаз. – "Ведь это именно я сохранил ему жизнь и теперь обязан убедится в том, что человек навсегда покинет эльвийские земли"

Только оказавшись за стеной, Кайе осознал, что оставил свою полумаску в спальне. Досадливо поморщившись, он, тем не менее, продолжил свой путь, надеясь вернуться в замок до рассвета.

Милолика.

Мила спотыкаясь, брела по едва различимой в густой темноте тропинке, испуганно втягивая голову в плечи при любом постороннем звуке. Девушке казалось, что из сгустившегося вокруг нее мрака за ней наблюдают сотни чьих-то глаз и от ощущения этого по позвоночнику пробегал неприятный холодок.

Очень хотелось расплакаться и сесть прямо здесь на холодной земле, отдавая себя в руки неизвестности, но фамильное упрямство заставляло ее двигаться дальше, не обращая внимания на боль в пульсирующих висках и общую слабость.

Сколько времени прошло с тех пор, когда она нормально ела в последний раз? Милолика попыталась вспомнить и не смогла. Наверное, несколько месяцев назад, как раз перед тем, как отец приказал бросить ее в камеру. Дальше ее рацион составляла лишь тюремная баланда, а с того времени как ей удалось сбежать у нее во рту не побывало и хлебной крошки.

Пустой желудок заурчал, и Милолика испуганно прижала ладонь к животу. В ночной тишине звук этот показался ей невыносимо громким.

– Предатель! – возмущенно прошипела она, сглатывая горькую слюну.

Внезапно Миле показалось, что рядом с ней произошло какое-то шевеление. Девушка замерла, ощущая как гулко заколотилось в груди сердце.

"Показалось?" – с надеждой подумала она, но уже в следующее мгновение упала на землю придавленная чем-то тяжелым. Правую руку чуть ниже плеча пронзила острая боль. Милолика закричала и принялась что есть мочи брыкаться, пытаясь скинуть с себя противника.

В темноте она не могла разглядеть того кто на нее напал но она чувствовала под пальцами густую жесткую шерсть и ощущала на своей коже горячее дыхание.

Задыхаясь от боли и ужаса, девушка отчаянно боролась за свою жизнь, хотя понимала, что шансы ее против этого чудовища ничтожно малы.

Милолика не сразу осознала, отчего вдруг напавший на нее монстр отступил. Она тяжело и хрипло дышала, жадно глотая воздух и боясь лишний раз пошевелиться.

"Что произошло?" – растерянно подумала она, еще не до конца веря в свое чудесное избавление.

Ответ пришел в виде белеющего в темноте смутно расплывающегося лица склонившегося над ней эльва.

– Живой? – поинтересовался он, разглядывая Милу мерцающими серебристо-серыми глазами.

Милолика замычала в ответ что-то неопределенное, чувствуя, как горит и пульсирует прокушенная рука. В голове шумело, а кожа покрылась холодным потом.

– Повезло тебе, что брухгур решил сначала поиграть, прежде чем съесть. – Произнес эльв, осторожно высвобождая раненую руку из рукава разодранной куртки. Девушка при этом громко застонала, сильно сомневаясь в том, что все случившееся с ней можно назвать везением.

Прохладные пальцы эльва легко коснулись рваной раны, оставленной зубами чудовища, и Милолика в очередной раз жалобно заскулила от боли.

– Плохо дело. – Хмуро сообщил ее неожиданный спаситель, продолжая едва касаясь водить кончиками пальцев по пострадавшей руке. – Яд брухгура успел попасть в кровь, и теперь ты вряд ли доживешь до рассвета.

Мила обреченно прикрыла глаза.

"Ну, вот и все" – подумала она, чувствуя, как постепенно угасает ее сознание, – "По крайней мере, лучше уж уйти так чем заживо сгореть на костре глядя в пустые безучастные глаза собственного отца"

Прежде чем окончательно погрузиться в небытие девушка одними губами успела прошептать: – Спасибо...

Глава 5. «Я определенно сошел с ума»

Кайе.

Лунный княжич со смешанными чувствами разглядывал неподвижно лежащее перед ним тело, в котором, постепенно слабея, все еще билась искра жизни.

"Ну что же я сделал все что мог" – подумал он отступая от умирающего человека и разворачиваясь для того чтобы уйти.

Брухгур затаившийся в ближайших кустах удовлетворенно заворчал. Ему явно не понравились, что его прервали в самом разгаре забавы. Кайе знал, что стоит ему отойти на достаточное расстояние и дух вернется к своей трапезе, так что к утру от подростка не останется и следа.

– О, Прародитель, кажется, я окончательно лишился рассудка! – тяжело вздохнул эльв и, вернувшись к человеку, легко подхватил его на руки.

Кайе вгляделся в запрокинутое белое с темными кругами под глазами лицо и, ругая себя последними словами, быстрым шагом скрылся между деревьев.

Вскоре он перешел на стремительный бег, чувствуя, как неумолимо уходит время. Молодой княжич сомневался в том, что ему удастся спасти человеческого подростка, но почему-то упрямо продолжал двигаться вперед, стремясь добраться до заветного места, прежде чем наступит рассвет. Он понимал, что ведет себя странно, и самым разумным поступком в его случае было бы бросить свою ношу и вернуться в замок, да вот только он все крепче прижимал к себе худенькое изможденное тело, чутко прислушиваясь к едва различимым ударам сердца. Шелковая домашняя рубашка Кайе давно пропиталась кровью, и он чувствовал ее резкий сладковатый запах будоражащий обоняние. В отличие от эльвов раны смертных закрывались очень медленно и княжич беспокоился о том, что если человека не убьет яд брухгура, то уж точно прикончит большая кровопотеря. Даже сквозь одежду он ощущал жар горящего в начинающейся лихорадке тела.

Наконец он очутился на небольшой поляне укрытой от посторонних глаз густым колючим кустарником и плотно прижатыми друг к другу древесными стволами. Когда-то давно поляна эта была их с братом тайным убежищем, и они по многу часов проводили здесь в отдыхе и беспечных разговорах.

На противоположном конце поляны росло исполинское Древо предков, чей могучий ствол был настолько широк, что его вряд ли смогли обхватить разом и восемь взрослых эльвов. Помнится в далеком детстве Лэйе и Кайе соорудили меж его толстых корней шалаш, в котором могли свободно помещаться даже в полный рост.

Именно у этого древа княжич бережно опустил на землю свою ношу и, убедившись в том, что человек все еще дышит, негромко причудливо засвистел, воспроизводя знакомую с детства мелодию. Он очень надеялся, что Кхан все еще живет здесь и не покинула насиженного места.

Вот с тихим шелестом раздвинулись ветки Древа предков, и на землю перед Кайе бесшумно опустилась неясная полупрозрачная тень.

– Здравствуй Кхан. – Поздоровался эльв с дриадой, но все внимание той было приковано к лежащему в тяжелом беспамятстве человеку.

Она угрожающе зашипела, низко наклонив плосколицую голову и обнажив острые иглы зубов.

– Мне нужна твоя помощь, Кхан. – Обратился к ней Кайе на всякий случай, стараясь загородить собой тело смертного. – Ты можешь его спасти?

Дриада перестала шипеть и недоверчиво склонила голову набок, словно спрашивая таким образом: "Это что, шутка?"

Лунный княжич смотрел прямо в черные провалы глаз лесного духа и, в конце концов, дриада вынуждена была подчиниться. Еще раз, недовольно зашипев, она, тем не менее, коротко кивнула и буквально растворилась в темноте, но Кайе знал, что она не вернется, пока не исполнит его просьбу и не отыщет противоядие. Оставалось только ждать и надеяться что человек не умрет до того как подоспеет помощь.

Сбросив с себя пропитавшуюся кровью рубашку, эльв направился к небольшому роднику, бьющему меж двух покрытых бурым мхом камней. Напившись и тщательно отмыв тело ледяной водой, он вернулся к хрипло дышащему человеку, и склонился над ним, разглядывая худое изнуренное лицо с лихорадочно горящим на щеках румянцем. Он не мог с точностью сказать: юноша лежит перед ним или же девушка, как и не сумел бы определить точный возраст.

Люди созревают и стареют гораздо быстрее эльвов, и репродуктивный период у них обычно начинается гораздо раньше, так что может статься – перед ним вполне сформировавшаяся человеческая особь.

Кайе с сомнением посмотрел на хрупкую фигурку, которая смотрелась еще более хрупкой из-за грязной бесформенной рубашки, оторванный рукав которой обнажал худую окровавленную руку со страшными ранами, оставшимися от укуса брухгура. Кровь уже остановилась, но края раны нехорошо потемнели, и от них во все стороны потянулась взбухшая паутина черных вен. Человеку становилось хуже с каждой истекшей минутой.

"Что я делаю?" – спрашивал себя Кайе, мрачно глядя на смертного, – "Зачем я снова пытаюсь его спасти?"

Лунный княжич раздраженно вздохнул и, заложив руки за голову, улегся на прохладную шелковистую траву, вслушиваясь в хриплое с присвистом дыхание человека.

Ожидая возвращения Кхан, он и сам не заметил, как его сморил сон.

Кайе очнулся от прикосновения сухих тонких пальцев дриады. Рывком сев он склонился к лежащему рядом телу боясь обнаружить его бездыханным. К его непонятному облегчению человек все еще дышал, правда, теперь едва слышно, да и сердце билось совсем медленно.

– Принесла? – обратился княжич к Кхан и дриада недовольно прострекотав, вложила ему в ладонь хрустальный пузырек с алой точно кровь жидкостью.

Эльв бережно откупорил противоядие и поднес его к приоткрытым потрескавшимся губам смертного.

"Знал бы отец, чем я сейчас занимаюсь! – с горькой иронией подумал Кайе, тщательно следя за тем, чтобы человек проглотил все до последней капли, – Удивительно, что Верховная дриада все же решилась отдать мне бесценный эликсир! Не иначе как этот юный смертный был рожден под счастливым светом звезд"

Княжич поднял взгляд к медленно выцветающим звездам и обратился к Кхан:

– Ты можешь быть свободна и... благодарю тебя.

Дриада прошипела нечто явно насмешливое и, оттолкнувшись от земли, взмыла на Древо предков, буквально растворившись в его густой кроне.

Кайе же устроил человека меж древесных корней и, убедившись в том, что дыхание его постепенно становится все более ровно, а сердцебиение пришло в относительную норму, поспешил обратно в Лунный замок, бросив напоследок:

– Присмотри.

Из кроны не очень охотно, но утвердительно застрекотало.

Кайе удалось незамеченным пробраться в свои покои до того, как первые лучи солнца позолотили горизонт. Мысли в его голове были сумбурными и постоянно возвращались к тайной поляне, где под сенью Древа предков лежал спасенный им от смерти человек.

– Я определенно сошел с ума. – В который уже раз сказал себе Кайе и отправился умываться.

Милолика.

– Звезды сияют ярко

Баю-бай моя малышка

Месяц заглядывает в окошко

Сладких снов моя малышка...

Тихий нежный голос и ласковое касание теплых рук успокаивают и заставляют забыть обо всех тревогах.

Светло-серые глаза матери смотрят на Милу с любовью и девочка прижимается к ее теплому боку стараясь впитать как можно больше ее тепла. Она чувствует от нее горьковатый, но все равно самый лучший на свете запах сушеных трав и мятного масла.

– Почему он снова кричал? – тихо спросила Милолика, ощущая, как тут же напряженно замерли пальцы, перебирающие ее непослушные пряди.

– Он злился вовсе не на тебя, моя хорошая. – Чуть помедлив, все же ответила мама.

– Я знаю, он ругался на тебя. – Мила всхлипнула и, вскинув голову, посмотрела в бледное лицо матери полными слез глазами: – Я боюсь, что он сделает тебе плохо.

Руки женщины ощутимо дрогнули, но она все же смогла выдавить из себя слабую улыбку:

– Не волнуйся дорогая, твой отец никогда не причинит вреда тебе или мне.

В следующее мгновение девочка и женщина услышали, как тяжело хлопнула входная дверь, а вслед за этим раздался громкий недовольный голос, заставивший обеих непроизвольно сжаться:

– Агата! Агата, спустись вниз немедленно!

Как бы Милолике не хотелось, чтобы мама осталась здесь, рядом с ней, но она прекрасно понимала, что ослушаться отца означало навлечь на себя очередную порцию его недовольства. Поэтому девочка лишь вздохнула тяжело и, расцепив руки, позволила матери встать с кровати.

– Спи, мое солнышко. Сладких тебе снов.

А Милолика еще долго лежала, глядя в полумрак комнаты, и с тревогой в сердце прислушивалась к негромким голосам, доносящимся до нее из родительской спальни, истово молясь Моране о том, чтобы эта ночь окончилась для ее мамы мирно.

Мила с трудом приходила в себя, плохо осознавая, что с ней произошло и где она находиться. Память возвращалась постепенно и последним ее воспоминанием являлось размытое лицо склонившегося над ней эльва. Получается, если она жива, значит дивный зачем-то спас ее...

Девушка попробовала пошевелиться и тут же пожалела об этом, так как правую руку прострелило болью. Мила зашипела и скосила взгляд на пострадавшую конечность. К ее удивлению рана оставленная зубами ночного чудовища вовсе не выглядела такой уж страшной и уже успела покрыться розовой корочкой.

Сесть получилось со второй попытки – тело еще плохо слушалось, а перед глазами все плыло, не давая ей возможности сфокусировать взгляд хоть на чем-либо конкретном. Все что удалось пока разглядеть это то, что она по всей видимости все еще находится в лесу. Знать бы только, дивные ли это земли или эльв оттащил ее бессознательное тело на границу человеческих территорий.

Когда перед глазами перестали плясать разноцветные пятна Милолика, наконец, смогла осмотреться. Первым что привлекло внимание девушки, было огромных размеров дерево с могучими выступающими из земли корнями и густой шелестящей на ветру кроной. Именно под его сенью она и очнулась и теперь с каким-то непонятным трепетом разглядывала она исполина подобных которому ей не доводилось видеть прежде. Миле отчего-то чудилось, будто из густой темно-зеленой листвы за ней наблюдает чей-то внимательный взгляд, и девушка поежилась от неприятных ощущений. Милолика представила себе хмурых эльвов затаившихся на ветках дерева-великана, и сверлящих ее недружелюбными взглядами.

"Глупости какие" – подумала она, сдувая с лица лезущую в глаза прядь волос, – "С чего бы это дивным вздумалось на меня любоваться?"

Тем не менее, ощущение внимательного чужого взгляда никуда не делось и это заставляло Милолику нервничать. Еще раз оглядевшись, девушка обнаружила, что небольшая поляна, на которой она очнулась со всех сторон окружена практически непролазным кустарником и плотно растущими друг к другу деревьями.

"Словно живой стеной отгородили" – поймала себя на мысли Мила, щурясь от яркого солнечного луча скользнувшего ей на лицо.

Руку все еще болезненно дергало, но эту боль девушка вполне могла терпеть, особенно если поменьше шевелить правой стороной тела. Хуже было ощущение слабости и легкая тошнота, которая вынуждала ее дышать медленно и глубоко, старясь не обращать внимания на горький противный привкус во рту. Да и пустой желудок, сокращающийся в довольно болезненных спазмах, тоже доставлял немало беспокойства. Одним словом, Мила чувствовала себя отвратительно и совершенно не представляла, что ей делать дальше.

Вряд ли у нее хватит сил на то, чтобы продолжить дальнейший путь самостоятельно, но и оставаться на этой скрытой от посторонних глаз поляне вечно она не сможет – истощенный организм быстро растеряет последние силы и... о том, что будет дальше, думать не хотелось.

Милолика вздохнула и, закрыв глаза, вновь легла на землю.

"И зачем ты меня спасал, эльв?" – печально подумала она, – "Как это глупо – выжить в когтях чудовища для того чтобы помереть от голода"

***

Милолика проснулась от того что чьи-то прохладные пальцы осторожно ощупывают раненое предплечье. Испуганно распахнув глаза, девушка увидела перед собой скрытое полумаской лицо знакомого ей эльва, который легко удержал ее на месте, едва она попыталась дернуться, чтобы подняться.

– Не шевелись. – Приказал эльв и, убедившись, что притихшая от изумления девушка его послушалась, принялся наносить на рану какую-то зеленую кашицу остро пахнущую дикой мятой.

Мила же никак не могла отвести взгляда от лица своего (теперь она была в этом совершенно убеждена) вчерашнего спасителя. Гладкая светлая кожа, высокие скулы, серые чуть раскосые глаза – эльв даже в этой полумаске был нечеловечески красив. Только вот взгляд – холодный и цепкий сводил на нет всю его привлекательность.

– Что? – эльв изящно заломил темную бровь, заметив интерес девушки. В голосе его слышалось легкое раздражение.

– Ты меня спас. Зачем?

– Не поверишь, – хмуро отозвался эльв, – сам задаюсь этим же вопросом.

Милолика буквально кожей чувствовала исходящую от него неприязнь, и тем более странным ей казалось его поведение. Явно ведь не по доброте душевной ей жизнь сохранил, тогда зачем? Если бы она нужна была ему в качестве заложницы, то очнулась бы она не на этой поляне, а где-нибудь в темнице.

"Хотя, – Мила обвела взглядом непроходимый кустарник и плотно растущие друг к другу деревья, – может темницы эльвов выглядят именно так?"

Дивный тем временем закончил обрабатывать рану, и теперь что-то искал в простой холщевой сумке, которую, по всей видимости, принес с собой. Наконец он протянул Миле небольшую ароматно пахнущую свежим хлебом лепешку.

– Ешь. – Коротко велел он и, дождавшись, когда девушка примет от него еду, отстегнул от пояса небольшую флягу.

Милолика сомневалась, что истощенный желудок сможет усвоить твердую пищу, и поэтому не спешила пробовать угощение, хотя рот уже наполнился голодной слюной. Эльв смотрел на ее замешательство с легкой насмешкой и наконец, видимо сжалившись, произнес:

– Можешь есть – эти лепешки не навредят твоему желудку.

Только после этих слов Милолика впилась зубами в тесто, и уже через несколько мгновений от лепешки не осталось даже крошки. Прожевав последний кусочек, девушка прислушалась к своим ощущениям: как ни странно, чувство голода, мучавшее ее последние дни, ушло, и даже слабость немного отступила. Вкус лепешки Мила распробовать не успела, но ей все равно казалось, что ничего вкуснее она в жизни своей не ела.

Эльв протянул ей флягу:

– Пей.

Девушка сделала первый осторожный глоток и тут же поморщилась:

– Горько!

Дивный раздраженно дернул уголками губ:

– Это лекарство. Тебе придется его выпить, если хочешь быстрее восстановить свои силы.

Милолика вздохнула, зажмурилась и сделала еще несколько глотков, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Дыхание на несколько мгновений перехватило.

"Ну и гадость же!" – подумала она, возвращая эльву фляжку на дне которого еще плескалось немного горького напитка.

Какое-то время девушка и эльв молча разглядывали друг друга и чем дольше это продолжалось, тем более неуютно чувствовала себя Мила. Даже не смотря на то обстоятельство что этот дивный спас ей жизнь и сейчас оказывает ей помощь, она все равно чувствовала себя так, словно находилась в опасной близости от хищного зверя – спокойного внешне, но готового броситься в любую минуту. – И что теперь? – первой нарушила затянувшееся молчание Милолика.