Текст книги "Дивные земли (СИ)"

Автор книги: Виктория Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты решил уйти? – уже зная, каков будет ответ, все же спросил Лунный князь, – Сейчас, когда путешествовать опасно даже на наших исконных землях? Скажи, тебе так хочется обратно в подвалы Лордов-карателей?

– Довольно, отец! – резко оборвал его Кайе, – Я принял решение и не намерен его менять! Это мое последнее слово – я не останусь более в Лунном замке!

– И куда же ты пойдешь? – не обращая внимания на гневную реакцию сына, спокойно спросил князь, – Подашься в благородные мстители, дабы по одному вырезать людей, забредших на наши земли? Не глупи, Кайе ты нужен мне здесь в Лунном замке. Пойми сын мой нас и так осталось слишком мало.

Княжич взирал на отца все еще упрямо, но мудрый эльв видел, что сын его уже готов пойти на уступки. Все-таки тот Кайе, которого он знал и любил прежде умер не до конца и все еще прячется где-то глубоко в искалеченной душе княжича.

На этот раз Кайе первым услышал торопливые шаги, стремительно приближающиеся к дверям.

– Какое богатое на визиты утро, однако. – Хмыкнул Лунный князь, окончательно отходя от окна и плотнее запахивая полы черного шелкового халата искусно расшитого серебряными драконами. – Кайе, будь так добр, открой дверь и пригласи Эдвира войти, а то он явно не решается побеспокоить меня в столь ранний час.

Кайе мрачно усмехнулся, выполняя просьбу отца и впуская внутрь побледневшего при взгляде на него молодого княжеского секретаря прижимающего к груди запечатанный свиток.

– Ваше Сиятельство! Срочное послание из Огненного княжества! – тряхнув светлыми чуть вьющимися волосами, скрепленными агатовым обручем взволнованно сообщил Эдвир, с почтительным поклоном протягивая князю свиток.

Лунный князь, озабоченно нахмурившись, взглядом попросил сына задержаться, а сам с затаенной внутренней дрожью неверными пальцами сорвал печать и развернул послание. С каждой последующей прочтенной строчкой лицо эльва мрачнело все больше пока не застыло пугающей безжизненной маской.

– Что случилось, отец? – почувствовав неладное, спросил Кайе, не отрывая взгляда от чуть подрагивающего в изящных руках свитка.

– Свадебный кортеж Раэля Огненного и малышки Аннаэль попал в засаду. Молодой князь и его воины убиты Солнечная княжна пропала без вести. Вероятнее всего, ее захватили в плен и увезли в человеческий город. Сейчас во главе Огненного Дома встал младший княжич Саэль. Он предупреждает, что по нашим землям передвигаться стало еще опаснее.

– Как же я ненавижу людей! – сквозь стиснутые зубы выдохнул Кайе. Он изо всех сил старался успокоиться, чтобы не начать крушить сейчас все что попадется под руку.

В голове билась одна единственная мысль: "Его нет!"

Некогда лучшего друга Раэля Огненного больше нет! И пусть в последнее время они сильно отдалились друг от друга, но этот эльв был, пожалуй, единственным за исключением отца и брата близнеца к кому у Кайе сохранилась некоторая привязанность.

Смертные твари убили его! Лишили молодого полного здоровья и сил эльва жизни, захватив в плен его юную жену.

Представив себе хрупкую нежную, словно распустившийся бутон цветка Аннаэль в пыточных застенках Лордов-карателей. Представив, как к ее белоснежной коже медленно приближается раскаленный добела прут, Кайе все-таки не выдержал и со всей силой всадил кулак в обшитую деревянными панелями стену.

– Надеюсь, ты понимаешь, сын мой, что теперь я не могу позволить себе отпустить тебя из Лунного замка? Ты нужен мне здесь, Кайе, смирись.

– Позволь мне хотя бы выходить с другими воинами в дозор. – Глухо отозвался княжич, уже остро сожалея о том что, поддавшись сыновьим чувствам, все же решил попрощаться с отцом перед своим уходом.

Лунный князь внимательно посмотрел в решительно сверкающие холодной сталью глаза сына и, вздохнув, произнес:

– Что же, я дозволяю тебе отправиться в приграничный дозор вместе с другими воинами. Но прошу тебя, Кайе, постарайся не рисковать собой понапрасну.

– Постараюсь, отец. – Вновь коротко поклонившись, ответил княжич и, не удостоив молодого секретаря даже мимолетным взглядом, стремительным шагом покинул покои отца, поклявшись себе в том, что не успокоится до тех пор, пока не истребит как можно больше ненавистных ему людей.

***

– Ойлэ, что ты видишь?

Лучший следопыт лунных эльвов опустился на корточки и едва касаясь, провел кончиками пальцев по влажной земле, вглядываясь в понятные лишь ему знаки. Подняв взгляд на соплеменников, он сделал несколько быстрых движений руками и дозор, повинуясь молчаливой команде, бесшумно рассредоточился по местам готовясь встретить приближающегося неприятеля.

Кайе как раз оказался в засаде рядом с Ойлэ и теперь не отрываясь, смотрел на широкую лесную тропу, по которой вот-вот должен был пройти отряд Лордов-воинов. Пальцы инстинктивно сжали прохладную рукоять чуть изогнутого клинка покоящегося до поры до времени в ножнах украшенных гербом княжеского дома.

В душе княжича наравне с испепеляющей ненавистью клокотало предвкушение: ни один человек не уйдет сегодня от возмездия!

Ойлэ легко дотронулся до его плеча, призывая к вниманию, и как раз в этот момент на тропе показался небольшой отряд Лордов-воинов, которые тащили за собой на веревке нечто худое кроваво-грязное с пыльным мешком на голове и связанными за спиной руками. Мешковатые лохмотья одежды пленника не позволяли достоверно убедиться как в его половой, так и в расовой принадлежности. Хотя кто же это еще может быть, если не схваченный эльв?

Со стороны Ойлэ послышался едва различимый сдавленный рык – кровь лесных эльвов доставшаяся ему от матери давала о себе знать. Глаза молодого следопыта потемнели и сузились от ярости да и сам Кайе был лишь в одном мгновении от того чтобы выскочить из укрытия и вцепиться в глотки ненавистным врагам.

Наконец, от командира дозора поступил долгожданный сигнал к атаке, и Кайе хищно оскалившись, стремительной тенью метнулся на дорогу, чтобы тут же вспороть холодной сталью своего клинка незащищенное горло ближайшего к нему Лорда-воина.

Завязалась битва. Мечи людей были массивнее и длиннее, но клинки эльвов, как и их обладатели – легче и маневреннее. Однако на стороне человеческих воинов оказались странные круглые шары, наполненные ядовитым черным туманом, который казалось, разъедал легкие и кожу. Сами Лорды-воины защищались от черного дыма прикрыв нижнюю половину лица плотной тканью, но эльвам приходилось совсем туго.

В какой-то момент Кайе захотелось сорвать с себя полумаску, чтобы иметь возможность почесать зудящую от неизвестной отравы кожу. Но вместо этого он лишь сильнее стиснул зубы и продолжил наседать на врага, без устали орудуя клинком и безошибочно находя брешь в защите противника.

Лишь когда последний Лорд-воин замертво упал на скользкую от пролитой крови землю, княжич остервенело содрал с себя пропитавшуюся едким черным дымом полумаску, и швырнул ее себе под ноги.

Позволив длинной серебристой челке свободно упасть на изувеченную половину лица, Кайе огляделся по сторонам, отмечая три бездыханных тела своих собратьев. Ойлэ опустившись на колени, поддерживал Дейрэ – командира отряда чье искаженное от боли лицо густо заливала кровь. Рядом с ними держась за рассеченную руку, скорчился и тяжело дышал самый молодой член дозорного отряда – Шаоль.

– Посмотри что с пленником. – Слабым голосом обратился к княжичу Дейрэ, пытаясь вытереть грязной ладонью лицо.

Кайе склонился над неподвижным изможденным телом, которое в пылу схватки практически затолкали в колючие кусты, и осторожно, стараясь не причинить лишней боли снял с его головы плотный мешок.

– Ну что, Кайе, из какого он Дома? – взволнованно спросил Ойлэ, помогая командиру подняться с земли.

На несколько мгновений серебристо серые глаза встретились взглядом с затуманенными от боли карими. По изуродованному лицу княжича прошла нервная судорога. Во взгляде вспыхнуло узнавание.

– Это человек. – Наконец сухо произнес он и, выхватив из-за голенища сапога широкий нож, одним неуловимо быстрым движением перерезал пленнику горло.

Оттолкнув ногой труп обратно в кусты, мрачный Кайе вернулся, чтобы подобрать измятую и испачканную в пыли полумаску.

***

Шаги.

Кайе мог узнать их из тысячи других, потому что они всегда сопровождались мерным стуком трости. Эти шаги неизменно предвещали боль, поэтому молодого эльва начинала бить крупная дрожь, едва они раздавались за толстыми стенами его мрачной камеры.

Руки Кайе непроизвольно напряглись. Цепи, скрепляющие их, лязгнули. Сквозь стиснутые зубы вырвался судорожный прерывистый вздох.

Тяжелая обитая железом дверь, отворилась, и в камеру вошел Лорд-каратель. Высокий, темноволосый, с пронзительным колючим взглядом темно-карих глаз и тонкими бледными губами. Длинные пальцы его, один из которых украшал массивный серебряный перстень, сжимали блестящую рукоять изумительной работы трости из редкой породы красного дерева.

За спиной Лорда-карателя устрашающей горой возвышался горбун-палач Феб – тупое и преданное лишь своему хозяину существо, не ведающее жалости или сострадания.

– Здравствуй, эльв. – Прошелестел вкрадчивый голос Лорда-Карателя, заставивший лунного княжича вздрогнуть и закусить потрескавшуюся губу.

Человек не спеша прошел к единственному предмету роскоши в этом мрачном пропахшем смертью и ужасом месте – удобному обитому бордовым бархатом креслу. С комфортом устроившись на сидении и прислонив трость рядом с подлокотником, Лорд-каратель обратил свой страшный взгляд на скованного дрожащего от ужаса Кайе.

– Вижу сегодня тебе уже значительно лучше, чем вчера. – Заметил человек. – Вы нелюди должен заметить удивительно живучи. Я бы даже сказал – противоестественно. Но знаешь, пресветлая Морана вложила в наши руки оружие против проклятых исчадий Люциана. Феб!

– Фе-еб! – пробасил в ответ горбун и проковылял к своему хозяину остановившись в нескольких шагах от его кресла и преданно заглядывая в глаза, – Фе-еб!

– Феб, будь добр подготовь для нашего эльва прут который я выбрал на сегодня.

Кайе почувствовал, как на его худом изможденном теле выступил холодный липкий пот. Раскаленные добела прутья, с шипением соприкасающиеся с гладкой эльвийской кожей были излюбленной забавой Лорда-карателя. Но только сегодня он придумал для пленника нечто особенное...

Кайе не хотел кричать, доставляя тем самым удовольствие своему мучителю, но не в силах сдерживаться, захлебывался собственным воплем и слезами. Нестерпимо пылала изуродованная обожженная кожа, и почти ослеп от боли единственный оставшийся открытым глаз.

– Экстракт ведьминого корня. – Словно сквозь толщу воды донесся до княжича голос Лорда-карателя в тот момент, когда на изувеченную часть лица будто бы пролился жидкий огонь. – Единственное растение, которое при должной обработке не позволяет закрываться вашим ранам. Так что завтра во время казни ты эльв уже не будешь таким красавчиком как прежде.

Услышав о казни Кайе поймал себя на мысли, что помимо вполне ожидаемого страха он испытывает так же и облегчение. Завтра. Уже завтра все закончится...

Какое-то время после того как ушли палач и Лорд-каратель княжич провел в состоянии полубреда чувствуя как горит и пульсирует покалеченная половина лица.

Из краткого забытья его вывели какие-то посторонние звуки.

"Неужели он снова вернулся?" – холодея, подумал Кайе.

– Эй! Эй, нелюдь! Нелюдь?

Тихий шепот сначала показался Кайе продолжением бреда, но затем здоровый глаз различил в полумраке камеры хрупкую, если не сказать тщедушную фигуру.

– Нелюдь!

– М-м-м... – это все на что хватило княжича, но фигурка встрепенулась и осторожно приблизилась к скованному эльву.

– Послушай, – услышал Кайе негромкий шепот, и в неверном свете единственного факела он почему-то отчетливо смог разглядеть большие карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, – Скажи только честно это правда, что Люциан дал вам тайное знание о том, как победить даже самую страшную болезнь? Вы ведь поэтому так долго живете?

Кайе едва не рассмеялся – горько и обреченно. Что это – очередное испытание от Лорда-карателя? И карие глаза у человеческого подростка так похожи на глаза его, Кайе, мучителя.

– Эй! – нетерпеливым шепотом окликнули княжича, – Ну так что это правда? Если я освобожу тебя, ты сможешь мне помочь?

Кайе некоторое время пытливо всматривался в худенькое бледное лицо в ореоле непокорных темных вихор, после чего с трудом разлепив сухие потрескавшиеся губы хрипло ответил:

– Нет...

Подросток нахмурился и закусил губу, а Кайе обреченно подумал, что как дурак возможно упустил единственный свой шанс на спасение. Но ему все чудилось, что поддайся он на заманчивое предложение, все окажется лишь изощренной пыткой Лорда-карателя. Поманить такой близкой свободой и задержать его, как только он попытается совершить побег.

– Что теперь с тобой будет? – вновь послышался тихий шепот, – Тебя казнят? Сожгут?

– Да... – едва слышно отозвался Кайе и вдруг вполне отчетливо услышал тихий лязг металла – подросток отмыкал сковывающие эльва цепи.

– Беги, нелюдь... беги быстрее... я проведу тебя наружу...

... Кайе открыл глаза, и резко сел в постели чувствуя, как заходится сердце. Снова этот сон, как и в большинство ночей до этого с тех самых пор как ему чудесным образом удалось сбежать из застенков людских пыточных. Но сегодня во время дозора ему удалось вернуть долг жизни. Теперь все зависит от юного подростка с карими глазами.

Глава 3. Рада.

Аннаэль.

Эльва очнулась оттого, что кто-то довольно бесцеремонно растирал ее обнаженное тело холодной мокрой тряпкой, от которой резко пахло горькими травами и чем-то доселе незнакомым.

Распахнув глаза Аннаэль испуганно посмотрела на угрюмого вида человеческую женщину с давно нечесаными темными с проседью волосами.

Княжна хотела закричать, но женщина довольно грубо зажала ей рот своей грязной мозолистой ладонью и предупреждающе цыкнула, призывая к молчанию.

– Тихо... говорить... нельзя! – с трудом подбирая слова на дивном наречии, сухим голосом приказала она.

Убедившись в том, что эльва послушалась и передумала кричать, она убрала руку, взамен этого поднося к ее лицу щербатую пиалу с мутной остро пахнущей жидкостью.

Аннаэль тут же замутило и она, судорожно сглотнув, отрицательно замотала головой.

– Пей! – отрывисто скомандовала женщина, а затем замялась, видимо подбирая подходящее слово, – Лекарство!

Глядя в ее решительное лицо, княжна поняла, что в случае упрямства лекарство зальют в нее силой. Поэтому она, с трудом приподнявшись на локте, зажмурилась и в два больших глотка опустошила пиалу, тут же закашлявшись от горечи, да так сильно, что на глазах выступили слезы.

– Хорошо. – Удовлетворенно кивнув, сказала женщина, плотнее закутывая Аннаэль в колючее шерстяное одеяло, от которого пряно пахло сухими травами. – Спи.

Веки эльвы и правда тут же приятно отяжелели и она, широко зевнув, прикрыла глаза, но прежде чем окончательно заснуть Аннаэль зачем-то пробормотала:

– Я хорошо знаю человеческий язык...

– Спи. – Уже на своем наречии повторила женщина, и княжна неожиданно почувствовала, как ее осторожно гладят по голове. – Спи...

***

В следующий раз Аннаэль очнулась в кромешной темноте и дрожащими пальцами провела по мокрым от слез щекам.

Во сне она видела их всех: Адаэля – все такого же гордого и отважного, с причудливо заплетенными золотистыми волосами, и всегда уверенным и спокойным взглядом голубых глаз. Горячо любимый старший брат во сне был привязан к столбу, а исказившиеся от злости и оттого еще более уродливые лица смертных выкрикивали нечто яростное и оскорбительное.

Рядом с Адаэлем к столбу была привязана огненноволосая княжна Раэна с гордым поворотом головы и упрямо поджатыми губами. Всем своим видом она показывала, что несмотря ни на что – смертным не удастся сломить ее дух.

А вот и Раэль – как всегда прекрасен. Смотрит нежно и грустно, словно заново прощается со своей молодой женой, которая пробыла ей так недолго.

Аннаэль громко всхлипнула, прикрывая лицо ладонями. Перед глазами до сих пор стоял еще один эльв которого она никак не ожидала увидеть в своем сне. Сначала она подумала, что это среброволосый Лэйе но, разглядев коротко обрезанные волосы, поняла, что перед ней Кайе. Только на сей раз он был без своей полумаски и прекрасное лицо его оставалось точно таким каким она его запомнила до того как он попал в плен к людям. Лишь взгляд светло-серых глаз оказался пустым и мертвым.

"Кайе?" – тихо окликнула его Аннаэль, – "Что ты делаешь среди мертвецов, Кайе?"

Он даже не повернул головы в ее сторону и только губы едва уловимо шелохнулись, когда он прошептал: "Уходи"

"Но ведь ты жив!" – упрямо воскликнула Аннаэль, а остальные призраки, привязанные к столбам, казалось, с интересом прислушивались к их странному разговору, – "Я точно знаю, что ты жив, Кайе!"

"Ошибаешься, Солнечная княжна!" – хрипло рассмеявшись, эльв перевел на нее полный стылого холода взгляд, – "Я умер! Умер еще там под умелой рукой палача, когда скулил от боли и униженно молил о пощаде! Я мертв, Аннаэль из Солнечного Дома! Мертв! Мертв! Мертв...."

А затем они вспыхнули. Одновременно словно магические факелы. И дикий исполненный невыносимой боли крик до сих пор отголоском звучал в ушах Аннаэль. И крику этому вторило эхо: "Мертв..."

Эльва всхлипнула и прикусила губу понимая что едва сдерживается от того чтобы не разрыдаться.

Тихо скрипнула дверь и по полу прошелестели тихие шаги. Аннаэль затаила дыхание и приглядевшись различила в темноте знакомый силуэт человеческой женщины.

Кровать немного прогнулась под ее весом, когда та осторожно присела на самый край постели. В руки Аннаэль настойчиво ткнулась исходящая паром чашка пахнущая чем-то кисло-сладким.

– Пей! – скомандовала женщина на этот раз на своем родном языке.

– Что это? – слабым голосом спросила княжна не спеша делать первый глоток.

Женщина с раздражением вздохнула:

– Успокоительное. Тебе нужно.

После этого объяснение Аннаэль беспрекословно сделала несколько глотков терпкого напитка и вновь откинулась на подушки.

Женщина внезапно наклонилась и ласково провела рукой по золотистым волосам своей подопечной.

– Как мне тебя называть? – удивившись и испугавшись столь неожиданной ласке, спросила эльва. Если друг – откроет свое имя.

– Можешь звать меня Радой. – Немного помедлив, отозвалась женщина, поднимаясь с кровати.

– А ты можешь называть меня Аннаэль. – В ответ предложила княжна, но женщина отрицательно покачала головой.

Жест этот солнечная княжна сумела различить даже в темноте.

– Анна. – Твердо произнесла Рада и, показав пальцем на эльву, повторила, – Анна.

Аннаэль непроизвольно поморщилась. У дивного народа не принято было сокращать свои имена. Хотя с другой стороны на ней теперь висит долг жизни, а это значит, что человеческая женщина со странным именем Рада вполне достойна, называть ее так, как посчитает нужным. Поэтому княжна покорно произнесла:

– Анна.

– Хорошо. – Тихо хмыкнула женщина, перед тем как покинуть комнату.

***

Аннаэль неверяще смотрела на свое отражение, проступающее в старом мутном зеркале. Она то и дело дотрагивалась дрожащими пальцами до своих обрезанных ставших невзрачно-серыми волос.

"Этого не может быть!" – билась в голове горькая мысль, но старое зеркало в рассохшейся потрескавшейся раме говорило об обратном.

– Что ты со мной сделала? – слабым голосом прошептала эльва, с ужасом рассматривая словно бы выцветшие глаза и кожу в отвратительных веснушках, которые бывают лишь у смертных.

– Тебе нельзя выглядеть как эльв. – Невозмутимо объяснила Рада. – Тебя убьют, если узнают о том, что ты принадлежишь к дивному народу.

– И я останусь такой навсегда? – с тоской спросила княжна, легонько дергая себя за серую прядь.

– Нет. – Ответила женщина, и жестко усмехнувшись, добавила. – До тех пор пока хочешь жить.

– Но... – Аннаэль растерянно обернулась и встретилась взглядом с умными темными глазами своей спасительницы, – ...что мне теперь делать?

– Пожалуй, – Рада выразительно обвела рукой пыльную давно не знавшую уборки комнату, – мне пригодиться помощница по хозяйству. Думаю, моя внучатая племянница Анна, прибывшая из маленького поселка на окраине Оствида, прекрасно справится с этой задачей.

– Считаешь, у меня получится? – с сомнением спросила девушка, вновь дергая себя за прядь волос ставших после окрашивания неприятно-жесткими.

– Настойкой вовремя в глаза капать не забывай, волосы моим отваром ополаскивай, да уши под косынкой прячь. Тогда никто не догадается о том кто ты такая. – Ответила женщина.

– Почему ты помогаешь мне, Рада? – пристально посмотрев на собеседницу, задала не дающий ей покоя вопрос, Аннаэль, – Люди ненавидят мой народ и стремятся уничтожить, захватив Дивные земли. Но ты спасла меня и предлагаешь защиту и кров. Почему?

– У меня есть причины на то чтобы поступить так, как я поступила. – Отводя взгляд, тихо ответила женщина. – Но пока я не готова делиться этим с тобой.

Аннаэль почувствовала укол разочарования. Женщина так и не ответила на ее вопрос и княжна справедливо полагала, что за помощью этой может скрываться все что угодно – слишком хорошо она успела узнать подлую натуру смертных.

***

Чугунный горшок выскользнул из ухвата и, грохоча, покатился по полу, оставляя за собой след из дымящейся каши.

Аннаэль едва не расплакалась. То с чем так легко и ловко справлялась человеческая женщина, ей эльве, совершенно не давалось. Солнечная княжна внезапно осознала, что к своим пятидесяти годам не умеет делать ровным счетом ничего полезного. За пределами родного дома она самой себе напоминала маленького ребенка, которому приходиться учиться самым обыденным вещам: стирать, готовить, убираться, приносить воду из проточного родника.

Рада снисходительно относилась ко всем промахам своей подопечной, но Аннаэль все равно, совершая очередную оплошность, чувствовала себя глупой и никчемной.

Вот и сейчас она полными слез глазами смотрела на перевернутый горшок и испачканный в каше пол. Вкусная, наверное, была каша. С грибами и пряными травами, которые Рада собирала и сушила самолично.

Аннаэль попыталась поднять горшок, но он все еще был слишком горячим, и эльва разжав обожженные ладони, вновь его выронила. Княжна села прямо на грязный пол и горько расплакалась от обиды и огорчения.

– Ну-ну, что ты, девочка.

Сухие ладони ласково провели по жестким серым волосам призывая успокоиться.

– Ничего страшного, сейчас я все приберу, а ты, пойди пока на крылечко посиди. Тебе солнце полезно вон, бледная какая.

Аннаэль всхлипнула и, стараясь не смотреть на Раду, стремительно вышла из дома.

Небольшая деревянная хижина, сильно просевшая от времени, находилась в самой чаще леса как раз на границе с человеческими и Дивными землями. Маленький двор ее вмещал в себя только несколько грядок с овощами и зеленью, да колодку для колки дров. Чуть поодаль находился покосившийся дровяной сарай.

Аннаэль присела на крылечко, кутаясь в толстую шерстяную шаль, и тяжело вздохнула. Больше всего на свете ей хотелось сейчас вновь очутиться дома. Увидеть отца, обнять братьев и навсегда забыть о том ужасе, что довелось ей недавно испытать.

Вот только забыть, увы, не получится. Можно ли стереть из памяти отрубленную голову Огненного князя, неотвратимо катящуюся к ее ногам? Можно ли изгнать из воспоминаний тетушку Нуару падающую на землю, со стрелой торчащей из затылка? Нет...

Теперь все это навсегда останется с ней, являясь в ночных кошмарах и изматывая душу.

Несколько дней назад Аннаэль завела разговор о том, чтобы Рада проводила ее за границу Дивных земель, но женщина ответила категорическим отказом.

"Как ты думаешь, я это сделаю?" – возмущенно говорила она, – "Думаешь, удастся нам продвинуться далеко? Молчишь? Так я тебе отвечу – нас либо первый же встречный отряд Лордов-воинов схватит, либо твои же сородичи прикончат! Сейчас нет безопасных дорог, так что хватит выдумывать глупости, а лучше помоги-ка мне на кухне"

Разговор этот княжну опечалил, но по размышлении она пришла к выводу, что Рада права – в ближайшее время пути обратно домой у нее нет.

Аннаэль просидела на крыльце до тех пор, пока Рада не позвала ее обедать. Тогда солнечная княжна поднялась с крыльца, отряхнула старенькое платье, которое отдала ей женщина и, бросив прощальный взгляд на солнце, прикрытое с одного бока пушистым облаком, направилась в дом.

Глава четвертая. Долг жизни.

Милолика.

Она до сих пор не могла поверить в то, что осталась жива.

Милолика тяжело перекатилась на бок и постаралась осмотреть место недавней схватки, но нашла только несколько мертвых тел Лордов-воинов. Погибших эльвов без остатка растворил в себе Изумрудный лес совсем так, как она читала в древних легендах.

Девушка с трудом села и тут же зашипела от боли, сдавив пальцами пульсирующие виски. Эх, не слабо же приложил ее по голове этот отвратительный Славий! Вот он, кстати, совсем рядом с перерезанным горлом лежит. Отец наверняка расстроится, когда узнает о смерти одного из своих лучших Лордов-воинов. И ведь даже шары с "Туманом Мораны" не помогли – эльвы напавшие на отряд из засады оказались сильнее.

Девушка зябко поежилась, вспоминая холодный серый взгляд эльвийских глаз. Мила видела, что эльв узнал ее. Скорее всего, именно это и спасло ей жизнь. Все-таки старинные легенды из дедовой книги не врут – долг жизни для дивного народа действительно не пустой звук.

Что же, тем лучше для нее! Не зря же она намеренно уводила погоню в сторону Изумрудного леса, рассчитывая на то, что эльвы избавятся от незваных и столь ненавистных "гостей". Правда о том, что дивные посчитают "незваным гостем" и ее саму девушка старалась не думать. Она надеялась на то, что успеет сказать о том, что на одном из их собратьев висит долг жизни и ей просто несказанно повезло, что в дозорном отряде ей попался именно тот самый среброволосый эльв с изуродованной половиной лица. Его бы она не перепутала ни с кем другим.

Девушка с трудом села и тут же зашипела от боли, сдавив пальцами пульсирующие виски. Эх, не слабо же приложил ее по голове этот отвратительный Славий! Вот он, кстати, совсем рядом с перерезанным горлом лежит. Отец наверняка расстроится, когда узнает о смерти одного из своих лучших Лордов-воинов. И ведь даже шары с "Туманом Мораны" не помогли – эльвы напавшие на отряд из засады оказались сильнее.

Девушка зябко поежилась, вспоминая холодный серый взгляд эльвийских глаз. Мила видела, что эльв узнал ее. Скорее всего, именно это и спасло ей жизнь. Все-таки старинные легенды из дедовой книги не врут – долг жизни для дивного народа действительно не пустой звук.

Что же, тем лучше для нее! Не зря же она намеренно уводила погоню в сторону Изумрудного леса, рассчитывая на то, что эльвы избавятся от незваных и столь ненавистных "гостей". Правда о том, что дивные посчитают "незваным гостем" и ее саму девушка старалась не думать. Она надеялась на то, что успеет сказать о том, что на одном из их собратьев висит долг жизни и ей просто несказанно повезло, что в дозорном отряде ей попался именно тот самый среброволосый эльв с изуродованной половиной лица. Его бы она не перепутала ни с кем другим.

Дождавшись, когда перед глазами перестанут плясать разноцветные круги, Милолика нетвердой походкой направилась в ту сторону, где по ее мнению заканчивался Изумрудный лес. Она очень надеялась на то что успеет покинуть негостеприимные земли до того момента как ее заметит очередной дозор.

Порывшись в кармане разорванной и грязной куртки, Мила достала шелковую зеленую ленту и несколькими ловкими движениями подвязала волосы в высокий хвост. Она всегда терпеть не могла, если непослушные каштановые пряди лезли в глаза, но ленточки, словно заговоренные исчезали с ее головы самое большее через полчаса. Отца это неимоверно раздражало, и он часто обещал прикрепить эти "люциановы ленты" на клей, а дед лишь посмеивался по-доброму да заговорщеским тоном сообщал: "Это духи шалят, Милочка"

Милолика до сих пор помнила, как облазила в детстве весь дом, желая хоть одним глазком посмотреть на таинственных духов, но лишь неизменно пачкалась в пыли и паутине, отчего получала строгий выговор от отца и очередное наказание. Обычно это было многочасовое чтение молитвы о покаянии, а то и моченые розги – если у Лорда-карателя было особенно скверное настроение.

Милолика вновь с содроганием вспомнила тяжелый взгляд отца, перед тем как он сообщил:

" Твоему проступку нет ни оправдания, ни прощения. Поэтому я отрекаюсь от тебя и изгоняю из своего рода"

Мила растерла запястья, словно вновь наяву ощутила ледяное прикосновение тюремных металлических браслетов к своей коже.

"За пособничество люциановому отродью я приговариваю тебя к казни через очищение огнем" – шелестел в ушах голос отца, – "Казнь состоится завтра на рассвете"

Сказал это и вышел из камеры, даже не обернувшись.

Жалела ли она что освободила тогда среброволосого эльва? Даже, несмотря на то, что он отнял у нее последнюю, пусть и призрачную надежду на выздоровление дедушки? Ответ был прост – нет, не жалела.

Милолика в отличие от многих людей никогда не считала дивный народ чем-то мерзким и непотребным. Наоборот дедушка, с которым она провела все свое детство и юность, воспитал ее на старинных давно забытых легендах о прекрасных вечно юных эльвах, которые запросто общаются с духами природы и являются неотъемлемой частью гармонии этого мира.

"Когда-то давно, – говорил он, – когда я был еще молод, а эльвов иногда можно было встретить в человеческих городах, я увидел самое прекрасное создание на этой земле!"

В такие мгновения темные не по-старчески живые глаза деда затуманивались воспоминаниями, а на губах появлялась легкая мечтательная улыбка.

"Ее волосы были словно золото, а кожа нежна как лепесток розы! Ее газа были подобны чистому летнему небу, а голос мелодичней самой восхитительной музыки! О, видела бы ты ее моя дорогая Милочка! Люди совсем выжили из ума, если однажды осмелились покуситься на столь совершенную красоту!"

Маленькая Милолика с трепетом разглядывала изображенных в книгах прекрасных созданий и была полностью согласна с дедом. Она искренне не понимала, отчего ее отец так ненавидит дивных, и почему при одном лишь упоминании о них, его охватывает такая ярость.

Девушка замерла, прислушиваясь к звукам леса. Ей почудился какой-то шорох, но нет – Изумрудный лес оставался все так же тих и загадочен.

Она вновь перенеслась в своих воспоминаниях в тот самый вечер. Вечер, который должен был стать последним в ее жизни:

"Поторопись, милая", – тихо бормотал дед, отпирая замок наручников, – "Твой отец может нагрянуть сюда в любое мгновение. Послушай меня, ты должна скорее покинуть город и к рассвету оказаться как можно дальше отсюда"