Текст книги "Дитя любви"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Я очень скучала по Ли, который в этот раз отсутствовал слишком долго. Он все еще был на континенте, где наш король участвовал в разделе испанского наследства, тогда как Людовик XIV отчаянно пытался сохранить корону Испании для своего внука. Это дело было очень важно как для Англии, так и для Европы, и Вильгельм в Голландии держал свои войска в боевой готовности: Ли командовал одной ротой, Эдвин – другой. Мы не знали, когда разразится война, но пока они были вне опасности.

Я долго думала о своем замужестве. Оно никогда не было идеальным, но я любила Ли, а Ли любил меня, и я знала, что винить во всем надо меня одну. Я не могла забыть Бомонта Гранвиля. Часто, когда Ли обнимал меня, передо мной вставало насмешливое лицо этого человека, и мне казалось, будто тело моего возлюбленного мужа преображается в его тело. Бомонт Гранвиль не просто избил и унизил меня той ночью – он навеки оставил шрамы в моей душе. Это было той страшной ценой, которую я заплатила за жизнь отца.

Порой мне хотелось признаться Ли, объяснить ему мои чувства. Во мне не угасла страсть, как ему иногда казалось, просто я не могла забыть Гранвиля.

Я была уверена, что, если б только я смогла заставить себя сказать ему, он бы понял. Он бы помог мне преодолеть этот барьер, который я сама воздвигла между нами. Он был страстным человеком, и эти долгие разлуки были опасны. Ведь даже когда мы были вместе, наша связь была неполной и не приносила нам удовлетворения. Я опасалась, что в один прекрасный день он может отвернуться от меня. О, какую цену я заплатила за жизнь отца! А теперь... Карлотта!

Минуло Крещение. Мы, как всегда, сделали большой торт, а колечко в нем досталось Харриет, которая стала королевой той ночи, и она заставила нас разыгрывать всякие сценки под ее руководством. Я г тоской думала о том, как бы я наслаждалась этой ночью, если б со мной был Ли и если бы я никогда не встречалась с Бомонтом Гранвилем.

На следующий день после Крещения Карлотта исчезла. Я никогда не перестану благодарить Бога за то, что мы обнаружили ее отсутствие почти сразу после того, как она уехала. Эмили Филпотс пошла в ее комнату, чтобы забрать юбку, которую она вышивала для нее, и обнаружила, что Карлотты нет. Эмили обыскала весь дом и, к счастью, на лестнице столкнулась со мной.

– Я только что была в комнате у мисс Карлотты, – сказала она.

– Она еще спит?

– Нет, ее там нет! Интересно, где она может быть в такой ранний час?

Карлотта не любила вставать рано утром, поэтому мне показалось странным, что она уже поднялась. На завтрак мы спускались вниз, когда хотели, и сами брали из буфета все, что нужно, за исключением Харриет, которой приносили чашку с шоколадом прямо в постель. Я спустилась вниз в восемь, но Карлотты там не увидела!

Меня охватили мрачные предчувствия, и я решила подняться к ней в комнату. К моему облегчению, я увидела, что в кровати ночью спали, значит, она уехала рано утром.

Я вышла в сад. У "клумбы с привидениями" уже трудился Джаспер. Я остановилась, чтобы перекинуться с ним парой слов. Он сказал, что погода необычная, слишком уж тепло, а чтобы сохранить луковицы цветов, нужно немножко снега.

– И куда только мир катится? – печально покачал он головой.

– Ты имеешь в виду, что в январе нет снега?

– Испорченный это мир! – продолжал он. – Люди еще заплатят за свои грехи, всем воздается!

– Какие мрачные мысли! – ответила я. – Все мы не без греха, и даже за тобой, Джаспер, существует кое-что!

– Я служил Господу, как мог, – мрачно ответил он.

– А тебе не приходило в голову, что все остальные тоже так поступают? Вот только у нас с Богом могут быть разные понятия о праведности!

– Ты всегда любила извращать смысл слов: я помню тебя еще совсем маленькой.

– Что ж, Джаспер, мы такие, какими создал нас Господь, как, впрочем, ты и сам знаешь, и, если мы не нравимся ему такими, какие мы есть, что ж.., ему не следовало создавать нас такими!

– Я не слушаю богохульств, мисс! Грешно прислушиваться к тому, что может оскорбить Господа! Кроме того, у меня слишком много работы: здесь такое осталось после той кареты! Мокро ведь и сыро, прямо борозды прошли по траве!

– И когда это было?

– Ну, не вчера. Тогда не было дождя, но вот ночью был настоящий ливень!

Я дошла с ним до конца дорожки и увидела следы кареты. Внезапно меня охватил ужас. Этим утром, совсем рано, сюда подъезжала карета! Но за кем? За Карлоттой?

Я кинулась к Харриет. Она спала, а рядом с ее постелью стояла пустая чашка из-под шоколада.

– Харриет! – крикнула я. – Харриет, проснись! Она открыла глаза и уставилась на меня.

– Ты не знаешь, где может быть Карлотта? – спросила я.

Она непонимающе мотнула головой и зевнула.

– Она уехала! – воскликнула я. – Этим утром сюда приезжала карета! Ты видела Карлотту? Что она тебе сказала? Что происходит? Я должна знать!

Она села на постели.

– Понятия не имею, где она может быть, – сказала она. – Я ничего не знаю!

Я не сомневалась в том, что она говорит правду. Я впала в отчаяние: Карлотта сбежала, и я догадывалась, с кем!

Я расспросила слуг: никто не видел, как она выходила. Элен сказала, что примерно в семь часов ей послышался шум кареты, но она была не уверена в этом.

Подтвердила мои опасения Амелия Гарстон. Когда я спросила ее, не видела ли она Карлотту, в глазах ее промелькнула искорка. Я догадалась, что Карлотта доверилась ей, и я заставила ее все рассказать мне, несмотря на слова, что она обещала не делать этого.

Карлотта сбежала! Рано утром за ней приехал Бомонт Гранвиль: у ворот ее поджидала его карета. Они направлялись в Лондон, где собирались пожениться!

***

Я думала, что мы не успеем. Я настояла на том, чтобы ехать немедленно. Мы – мой отец, Грегори и я – взяли самых быстрых лошадей. Я была рада тому, что отец поехал, потому что знала: он сможет справиться с Бомонтом Гранвилем! Грегори, который всегда был Карлотте как отец, я – ее мать и ее дед обладали кое-каким влиянием. Кроме того, мой отец вновь стал вхож во дворец, и его присутствие могло значительно помочь нам. Я сомневалась, что такой человек, как Бомонт Гранвиль, очень уж симпатичен королю.

Вскоре на горизонте показался Лондон. Это был туманный день, в воздухе висела морось: торчали лишь башни да шпили города. Расстояние показалось мне длиннее, чем оно было на самом деле, и я уже начала испытывать безысходное отчаяние, когда внезапно на нас обрушилось счастье: посреди дороги, меньше чем в миле от Лондона, стояла карета Гранвиля. Одно ее колесо провалилось в яму, и кучер отчаянно пытался вытащить его.

– Слава Богу, – вскричала я, – мы успели! Отец взял переговоры на себя и подошел к карете.

– Добрый день, сэр! – сказал он. – Что вы здесь делаете в такое хмурое утро? Попали в яму? И это справедливо: вы, сэр, не имели никакого права увозить эту молодую леди из ее дома!

В окошке кареты появилась Карлотта. Я увидела отчаяние, написанное на ее лице. Она вспыхнула и выкрикнула:

– Никто меня не увозил! Я уехала по своей воле!

– Но ты вернешься вместе с нами, пусть даже не но своей воле! – сказал отец.

Она сжала кулачки, но я видела, что она колеблется. Она всегда боялась моего отца, хотя он был гораздо мягче с ней, чем со мной. Их влекло друг к другу: она обладала необузданным, пылким и своевольным нравом, он был таким же.

Выглянул Бомонт Гранвиль, как всегда, вежливый и невозмутимый.

– Я мог бы объяснить... – начал было он.

– В этом нет нужды, – перебил его мой отец. – Мне все и так ясно!

– Мои намерения абсолютно честны! Я предложил руку и сердце, на что был дан положительный ответ!

– Вы должны были подождать! – выкрикнула я. – Таково было наше соглашение!

– Вы обращаетесь со мной, будто я еще из колыбели не вылезла, – сказала Карлотта.

– А ты так себя ведешь, – буркнул мой отец. – Давай, залезай на мою лошадь! В ближайшей таверне мы подыщем тебе что-нибудь.

– Но это было желание молодой леди... – снова заговорил Бомонт Гранвиль.

– Сэр, вы знаете, каково наказание за похищение детей?

– Я уже не ребенок! – закричала Карлотта.

– Ты еще не достигла совершеннолетия, а значит, находишься под родительской опекой! Я не шучу, я мог бы подать на вас в суд, сэр! У меня есть кое-какое влияние, и сейчас такие выходки совсем не поощряются!

Бомонт Гранвиль, казалось, смирился.

– Я останусь с тобой, Бо! – сказала Карлотта.

– Ты поедешь назад, в Эверсли, – возразил мой отец, – и хватит об этом!

Бомонт Гранвиль с сожалением посмотрел на карету.

– Нам не повезло! – сказал он Карлотте. – Не случись этого, мы бы сейчас уже были женаты, и тогда бы они ничего не смогли сделать!

Карлотта чуть не расплакалась, но я увидела, что мой отец подавил ее волю. Грегори не сказал ничего: в подобных случаях от его мягкости было мало пользы.

Бомонт Гранвиль пожал плечами и обратился к отцу:

– Прошу прощения, сэр, что причинил вам неудобства, но вы-то знаете, что это значит – любить!

Он повернулся к Карлотте. Она подошла и встала рядом с ним. Я почувствовала страх, меня вновь охватили ужасные воспоминания. Гранвиль что-то прошептал ей на ухо, и она покраснела. Он взял ее руку и поцеловал, потом она подошла к моему отцу.

Мы тронулись. Карлотта сидела на огромном черном коне отца. Бомонт Гранвиль стоял у обочины дороги, со злостью наблюдая за бесплодными попытками кучера вытащить карету из грязи.

УБИЙСТВО В ЭНДЕРБИ

Всю дорогу Карлотта молчала, погруженная в свои думы, а когда я заговаривала с ней, отвечала односложно. Я чувствовала, что она винит меня в том, что ее счастье теперь разбито.

Когда мы приехали в Эверсли, Харриет ждала нас на пороге. Карлотта подбежала к ней и бросилась в ее объятия. Я почувствовала, что волны ревности охватывают меня. Карлотта все время говорила мне, что Харриет – ее настоящая подруга, Харриет никогда бы не поступила так жестоко с ней.

Мне так хотелось сказать ей, что я очень люблю ее, что более всего на свете я хочу спасти ее из сетей этого человека, который доказал свою жестокость на мне и нагло признал, что охотится лишь за ее наследством. Но как я могла раскрыть ей глаза? Я могла сделать это, только рассказав о той ночи, последствия которой я буду ощущать всю жизнь.

Моя бедная, невинная, обманутая Карлотта! Она считала, что знает так много, а на самом деле понимала так мало! Она избегала меня. Мое сердце разрывалось от горя, я не могла ни есть, ни спать. Мать наблюдала за мной с растущим беспокойством.

– Моя милая Присцилла! – сказала она. – Ты не должна принимать это близко к сердцу! Она еще молода и простит тебе все. Конечно, он не пара ей, и она забудет его через пару недель, так всегда бывает с девушками. Если бы здесь был Ли, – добавила мать, – он бы успокоил тебя! Мне никогда не нравились его долгие отлучки: так счастливой семьи не построишь!

– Он собирается покинуть армию. Мы уже говорили о том, чтобы взять Довер-хаус и подкупить земли.

– Прекрасная мысль! Я попрошу отца написать ему и сказать, чтобы он уходил из армии как можно быстрее!

– Он уйдет, я знаю, как только его срок подойдет к концу.

– А теперь ты должна перестать бояться за Карлотту! Отец сказал, что этот человек – охотник за богатыми девицами и уже участвовал в одной или двух скандальных историях!

– Он прав, естественно, Гранвиль не пара Карлотте!

– Я понимаю твои чувства! Но как он настоял на том, чтобы она сбежала?

– Она так упорна в своих решениях, я боюсь за нее!

– Но ты вернула ее! Она поймет, что должна подождать! Ожидание в таких случаях очень полезно: когда ты молода, пыл быстро утихает!

Я подумала, что мы ни в коем случае не должны позволять им встречаться, и она забудет его. Здесь Бенджи, и для них большая новость, что они не брат и сестра.

Я полюбила прогулки в одиночестве. Мне трудно было поддерживать легкие разговоры, я думала лишь об одном и почти не слышала того, что мне говорили. Я часто спускалась к морю или уезжала на лошади в лес, все время уверяя себя, что Карлотта обо всем забудет, что это было мимолетное увлечение.

Через несколько дней, когда я поехала на такую прогулку, то вдруг обнаружила, что очутилась неподалеку от Эндерби-холла, который пустовал с тех самых пор, как умер Роберт Фринтон. Теперь он принадлежал Карлотте, но после похорон Роберта он стоял запертым, и были даже разговоры о его продаже.

Мне никогда не нравился этот дом. В нем было что-то мрачное, но почему-то он притягивал меня. Глупо было утверждать, что он приносит несчастье. Дома не могут приносить несчастье, но в нем случилась смерть и в свое время разыгралась ужасная трагедия. Да и Роберт недолго наслаждался своим пребыванием здесь.

Следуя мимолетному желанию, я подъехала к дому по дорожке. Я заметила, что кусты заметно подросли и начали терять форму. Надо будет прислать сюда Джаспера, чтобы он поухаживал за садом.

Я приподнялась в стременах, посмотрела на дом и вдруг в одном из окон заметила какое-то движение, чью-то руку на занавеске. В доме кто-то был, и сейчас он выглядывал из окна.

Сначала я хотела развернуться и ускакать, но почему-то продолжала стоять и наблюдать за окнами. Занавеска снова опустилась на прежнее место. В доме явно кто-то был.

Я не верила в привидения и с тех пор, как со мной случились эти несчастья, меньше стала волноваться за себя. Мне пришло в голову, что там может прятаться какой-нибудь отчаявшийся человек или беглец от закона. Было бы разумно вернуться в Эверсли и привезти с собой кого-нибудь, чтобы осмотреть дом, но вместо этого я спешилась, стреножила лошадь и пошла к дому.

Когда я толкнула дверь, та распахнулась, что было очень странно: ведь дом должен быть заперт! Я вошла в холл. Передо мной раскинулась лестница, на которой та бедная женщина пыталась повеситься. Мрак и ужас этого дома сомкнулись вокруг меня, подобно туману. "Уходи, сейчас же уходи!" – призывал меня здравый смысл.

Но пока я стояла так, я услышала какой-то шум наверху, шаги, шорох, тихо открылась дверь. Сердце мое быстро забилось, я задрожала. Что меня ждет впереди? Я стояла посреди холла, готовая кинуться прочь.

На лестнице появилась чья-то фигура. Это был Бомонт Гранвиль!

– Вы! – воскликнула я.

– Добро пожаловать! – сказал он. – Я догадывался, что вы нанесете мне визит. Я увидел вас из окна.

– Значит, это были вы?

– Да, у меня обыкновение вторгаться в вашу жизнь, не правда ли?

– Я молюсь Богу, чтобы вы оставили меня в покое!

– Не так легко будет Богу справиться с этим, так как я все-таки собираюсь жениться на вашей дочери!

– Этого никогда не будет, мой отец ясно это показал!.

– Но вы же не думаете, что я так быстро отступлю от своего?

– Вы должны уехать отсюда!

– Чуть попозже и с Карлоттой! Я подумал, а может, нам отправиться в Венецию? Это будет довольно пикантно, как вы считаете?

– Вы помните те шрамы, что остались у вас после прошлого посещения Венеции? Как бы у вас их не прибавилось!

– Я подам в суд на всякого, кто нападет на меня за то, что я женился на своей жене!

– Она никогда не будет вашей женой!

– Вот здесь вы ошибаетесь, моя чопорная Присцилла! У девочки страсть ко мне! Вы должны помнить, у меня к женщинам особый подход, передо мной невозможно устоять. Ведь вы же не смогли устоять, а? Это вам лучше быть поосторожнее! Я испытываю к вам чувство привязанности, потому что мы провели вместе такую прекрасную ночь, но я могу и рассердиться! Держитесь подальше от меня! Карлотта и я поженимся, и вы не сможете помешать мне!

– Что вы делаете здесь, в этом доме?

– Да, в ее доме, а вскоре это будет наш дом!

– Как и все состояние, по вашим расчетам?

– Но ведь именно мужчина в семье распоряжается деньгами, вы и сами это прекрасно знаете.

– Пожалуйста, прошу вас, уезжайте! Она еще так молода, а вы уже в возрасте, вы стары!

– Я опытен, – поправил он меня, – и ей это нравится!

– Неужели вы не обладаете ни малейшим чувством стыда?

– Нет, – ответил он. – Нисколько!

– Что вы собираетесь делать?

– Вы приехали сюда, чтобы выведать наши тайны? Я с ума схожу от любви к Карлотте!

– И к ее богатству!

– Это тоже входит в секрет ее очарования! Я схожу с ума по всему этому, но притом я в весьма здравом рассудке!

Я почувствовала отчаяние при виде своего бессилия. Что я могла сделать? Чего я не могла делать – так это выносить его присутствие, стоять здесь, разговаривать и смотреть на его насмешливое лицо. Я повернулась и направилась к лошади.

***

Домой я ехала в полуобмороке. Я должна была что-то предпринять, но что?

Выход был один: ничто не могло спасти Карлотту, кроме смерти Бомонта Гранвиля. Что бы ни случилось, он всегда будет виться вокруг нее, он не отступит. Он околдовал ее и должен умереть!

Странно, но, когда я так решила, я сразу почувствовала себя лучше. Я прошла в оружейную. Я часто смотрела, как Карл и Бенджи тренируются в стрельбе из ружей, и иногда сама присоединялась к ним.

– Неплохой выстрел для девочки! – удивился однажды Ли.

"Это единственный способ", – твердила я себе. Я выбрала маленький пистолет: раньше я им уже пользовалась, он был моим старым другом. Я отнесла пистолет в мою комнату и спрятала в ящик.

Смогу ли я сделать это? Смогу ли совершить убийство? Я думаю, при определенных обстоятельствах каждый смог бы убить человека, если это единственный выход из ситуации.

Скоро все будет кончено. Я пойду в дом, позову его, и он будет стоять на лестнице. Все, что мне надо сделать, это поднять пистолет и выстрелить в него. Это будет конец всему, и только так можно спасти Карлотту от будущего отчаяния!

У меня был долг перед ней: она не принадлежала мне, когда родилась, я позволила другой женщине забрать ее у меня. Теперь я должна спасти ее от этого насильника и негодяя, ибо мне нетрудно было представить, что он сделает с ней.

То, что он сделал со мной, навсегда ранило меня. Тогда я пошла к нему ради моего отца, а теперь пойду – ради Карлотты.

Теперь я чувствовала себя значительно лучше, но надо было прожить еще целый день. Он казался мне таким долгим.

Днем я столкнулась на лестнице с отцом. Он проводил меня внимательным взглядом, будто что-то заинтересовало его. Если и так, то это было впервые.

– Ты плохо выглядишь, – сказал он.

– Я удивлена, что ты заметил это, – ответила я.

– Заметил: ты боишься за свою девочку? Я не ответила. Отец взял меня за руку и повел в комнату, которая была его кабинетом, где он обычно занимался вопросами наших владений. Он с доброй улыбкой посмотрел на меня.

– Она может постоять за себя, – сказал он. – У нее есть воля. Если она хочет выйти замуж за этого человека, она выйдет, и ты ничего с этим не сможешь поделать!

– Кое-что смогу! Я могу помешать этой свадьбе и сделаю это!

– Мы можем разлучить их на время, но это может и не помочь. Карлотта очень решительная девушка!

– А Гранвиль твердо решил завладеть ее деньгами!

– У него неважная репутация, но порой все меняется. Иногда человек отбрасывает старое и живет нормальной жизнью!

"Это он о себе!" – подумала я, но сказала:

– Только не этот человек! Мне известно кое-что про него.

– Слухи многое преувеличивают.

– Ты сказал, что мы разлучим их. Так вот, ничего не вышло: он в Эндерби-холле! Я видела его там сегодня утром!

Отец расхохотался.

– Конечно, в ее доме! Что ж, если он находится там, значит у него есть на это право! Ты всегда жила замкнутой жизнью, наслышалась о нем всяких россказней и навела переполох в доме! Но если уж Карлотта остановила свой выбор на нем, а он на ней.., что ж, пусть женятся! Это будет для нее уроком, она попробует жизнь!

– Ты не знаешь, какой он человек!

– Послушай, дочь! В юности у всех мужчин бывают приключения! Не думаешь ли ты, что они ведут себя, как монахи?

Но тут я не выдержала и закричала:

– Я знаю этого человека! Ты помнишь, как тебя бросили в грязную тюрьму в Дорчестере? А помнишь, как тебя потом отвели в отдельную камеру, а на следующее утро освободили?

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Конечно, помню! Этого я никогда не забуду, но как это связано?..

– Так! – выкрикнула я, – Как, ты думаешь, купили твою свободу? Я заплатила за нее этому человеку! Я, твоя дочь, которую ты всегда презирал! Я пошла просить за тебя, а там был он... Гранвиль был другом Джеффриза и согласился помочь освободить тебя, если я... – Я закрыла лицо руками. – Ты даже представить себе не можешь, на что это было похоже! Этот человек... Как я могу описать тебе все это? Ты видишь в нем нормального человека, я же говорю тебе, что он способен на любое зло!

Он отнял руки от моего лица.

– Ты... – сказал он. – Ты пошла на это ради меня? О, Боже! Так вот, почему... Все это время я искал моего благодетеля, а им оказалась моя собственная дочь!

– Да, – ответила я, – дочь, которой не придавалось ровно никакого значения.., дочь, которая не смогла быть сыном!

Он молчал. Я увидела, как исказилось его лицо. Это было раскаяние.., да, раскаяние за все прошлые годы!

– Присцилла... – нежно промолвил он. Я не ответила, я чувствовала, что с меня довольно. Я исчерпала себя и думала только о пистолете, что лежал у меня в ящике.

***

Это был день множества событий. Вернулся домой Ли. Я бросилась в его объятия, и он поцеловал меня, внимательно оглядев.

– Прошло столько времени! – сказала я.

– Я приехал, как только смог. Все кончено, с этого дня я буду дома! Но, моя дорогая, ты похудела.., и так бледна! Ты болела?

– Ничего, скоро все будет в порядке. Мать была очень обрадована его приездом.

– Ли, как это прекрасно! – воскликнула она. – Я так ждала, когда же ты, наконец, вернешься. Присцилла рассказывала нам о твоих планах насчет Довер-хауса!

И она помчалась на кухню: должен быть приготовлен стол! Она, должно быть, думала, что теперь, когда Ли дома, все уладится.

Я пребывала в расстроенных чувствах, продолжая думать о пистолете в ящике. Что же мне теперь делать? В конце концов, я выдала свою тайну, мой отец знал, и с тех пор, как я выбежала из его комнаты, я не видела его.

Ли сразу догадался, что что-то случилось. Я не слушала его, я не могла думать ни о чем другом, кроме Бомонта Гранвиля. Разговор с отцом вновь вернул меня к тем временам. Но теперь тайна была раскрыта, она вышла на поверхность, и когда я осталась наедине с Ли, когда он обнял меня и напомнил, как долго мы не виделись, сказал, что думал только обо мне, – даже тогда я почти не слышала его. Я не могла ответить ему: тень Бомонта Гранвиля часто вставала между нами, но никогда я не ощущала его присутствие так, как сейчас.

– Ты должна рассказать мне, что происходит, Присцилла! – сказал он мне. Ты встретила кого-то другого? Ты любишь другого? Ведь здесь кто-то есть, да?

– Да, Ли, ты прав, – ответила я и увидела, что в глазах его промелькнула боль.

– Я знал это! – воскликнул он. – Я с самого начала подозревал это! Он стоял между нами!

– Это не любовь, Ли, – сказала я. – А ненависть... Я поняла, что должна признаться ему во всем.

Может быть, мне раньше надо было сказать ему, как только мы поженились.

– Я должна все рассказать тебе, Ли, – сказала я. – Сегодня я уже говорила с отцом. Все эти годы я хранила тайну, она казалась мне такой постыдной!

– Присцилла, дорогая моя, я люблю тебя! Что бы там ни было, это не имеет никакого значения! Расскажи, и мы забудем, и тогда ничто уже не будет стоять между нами!

Так я рассказала ему все, что до этого рассказала моему отцу. Я увидела, как его лицо омрачила ярость.

– Этот человек! Этот человек из Венеции!

– Он не забыл.., и не простил! У него остались шрамы после той встречи с тобой. О, Ли, если бы ты знал!

– Ты вела себя так отважно! – сказал он, – Ты была такой смелой, моя дорогая!

– Я спасла жизнь моему отцу: они отпустили его на следующий день.

– Это было благородно! Ты пожертвовала собой ради него!

– Но той ночью не кончилось: с тех пор это осталось со мной. Переживания той ночи вставали между нами... А теперь – Карлотта! О, Ли, это медленно убивает меня!

– Он не женится на Карлотте, мы остановим его!

– Как? Каким образом?

– Мы расскажем ей об этом!

– Я не переживу этого, она никогда не поймет! Он нежно поцеловал меня.

– Моя дорогая, – сказал он, – ты перенервничала! Это было ужасное испытание!

– Но как мы остановим его? Он сейчас здесь, в Эндерби, в ее доме! О, неужели ты не понимаешь? Он убедит ее бежать с ним! А как только они поженятся...

– Этого не будет! Теперь я буду заботиться о тебе! Наконец-то мы вместе, как и должно было быть с самого начала! Теперь тебе не придется в одиночку выносить это!

– Я так рада, что ты все знаешь! Это была ужасная ноша! Я не могла забыть это, даже когда мы были вместе.

– Я знаю.

– Я боялась, что ты отвернешься от меня!

– Никто в этом мире не в силах отнять тебя у меня! Ты была мне послана судьбой!

Я позволила немного успокоить себя, но все время думала о пистолете в ящике. Я хотела рассказать Ли, но чувствовала, что он отберет его у меня, если узнает.

Ли был сама нежность, но что-то он замышлял. Меня всегда пугали мысли о том, что он сделает, если узнает. Он не должен был пострадать от этого.

– Ли, я так устала! – сказала я. – Я вся измотана.

– Моя милая, – мягко ответил он, – тебе столько всего пришлось перенести, но сегодня твоим мукам придет конец! Тайна вышла наружу, и твой отец и я решим, как нам следует поступить!

Я не ответила.

– Ложись в постель, – сказал он. – Тебе надо отдохнуть, мы поговорим позже.

Я послушалась его, чувствуя желание остаться наедине со своими мыслями.

– Куда ты собираешься, Ли? – спросила я.

– Хочу поговорить с твоим отцом. Я кивнула, а он поцеловал меня.

– Ты так устала! Постарайся поспать, отдыхай, моя любимая. Ты почувствуешь себя лучше!

Я отпустила его и действительно прилегла. В комнату начали пробираться тени. Дом, казалось, погрузился в полную тишину. "Затишье перед бурей", подумала я, но тут же очнулась. Что я здесь лежу? Мой отец и Ли – суровые мужчины. Они заставят Бомонта Гранвиля заплатить за все страдания, что он причинил мне. Они пойдут к нему с кнутами и изобьют его, как когда-то Ли, до полусмерти. А Карлотта возненавидит их и не поверит ни единому слову!

Но пока Бомонт Гранвиль жив, Карлотта обречена. Я решилась. И то, что теперь отец и Ли знают мою тайну, ни в коей мере не могло повлиять на мое решение.

Я поднялась, накинула плащ, достала пистолет и положила в карман. Спустившись вниз, к конюшням, я оседлала лошадь и поскакала к Эндерби-холлу. Вскоре я подъезжала к дому. В одной из комнат горел свет. Я радостно вскрикнула – он был там.

Я чувствовала себя так, будто сплю и какие-то неведомые силы управляют мной. Лишь одно было сейчас важно – я должна была убить Бомонта Гранвиля. Голос внутри меня твердил: "Это единственный выход!"

Я распахнула двери и вошла в дом. В сумерках главный зал выглядел невероятно мрачно. Я почувствовала большое желание убежать прочь отсюда. Во мне заговорил здравый смысл: "Расскажи Карлотте правду, покажи ей, какой он, а если она не послушает твоего предупреждения, ей пожинать плоды своих поступков. Возвращайся! – твердил мой здравый смысл. – Возвращайся!" Но я не могла вернуться.

До сих пор я не знаю, выстрелила бы я, когда бы пришло время, действительно ли я решилась на убийство? Я так до конца и не уверена в этом.

В доме царила какая-то неземная тишина – не доносилось ни звука. Я поднялась по лестнице. Я должна была найти комнату, где горел свет. Но, когда я вышла на галерею, я сразу натолкнулась на Гранвиля. Он лежал на полу, на вышитом жилете застывала кровь. Он не двигался. Я посмотрела на его лицо и мгновенно все поняла. Я пришла слишком поздно: кто-то все сделал за меня!

***

Я выбежала из дома. Вскочив на лошадь, я поскакала как можно быстрее. К тому времени уже совсем стемнело. Резко похолодало, и в воздухе висел легкий туман. Над моей головой россыпью бриллиантов сияли звезды, и мягко светил ломтик луны.

Я твердила себе: "Этого не может быть! Ты все выдумала! Это порождение твоего мозга! Ты выжила из ума!" Я лишь раз взглянула на него и сразу убежала. Может, он вовсе не был мертв? Может быть, я вообще его там не видела? В руке у меня был зажат пистолет со взведенным курком. Мысли мои были в полном беспорядке, так что я не была уверена в том, что произошло. Я даже не помнила, как мне удалось отвязать лошадь и уехать.

Очутившись в своей комнате, я села на стул и посмотрела на свое отражение в зеркале. Я с трудом узнала себя – безумные глаза, побелевшее, как мел, лицо. Я была как во сне – все казалось мне призрачным. Я начала сомневаться, что действительно видела тело Гранвиля.

И тогда мне в голову пришла безумная идея – отправиться назад и посмотреть, не пригрезилось ли мне все это? Я взвинтила себя до предела, я замышляла убийство. "Лежал ли он там? – продолжала я спрашивать себя. – Или это была просто игра воображения, ужасная галлюцинация, порожденная измученным сознанием?"

Я должна съездить туда еще раз, я не могу оставаться в этой комнате, я должна убедиться! Поэтому я вернулась в конюшню, взяла лошадь и снова поскакала в Эндерби-холл.

У дорожки, ведущей к дому, я стреножила лошадь и пошла к зданию. Дом мрачным силуэтом возвышался передо мной. Казалось, он живет своей собственной жизнью – злобной, коварной. Заходи, казалось, говорил он. Заходи и прими свою судьбу!

Я открыла дверь. Она все еще была не заперта. Я вступила в холл. Призрачный лунный свет падал на пол сквозь пыльные окна. Вокруг царила ужасная тишина, будто все в доме замерло, следя за мной, затаилось в ожидании.

Меня охватил безумный страх. В самый первый раз, как я очутилась здесь, я поняла, что какое-то зло прячется здесь. "Беги! Беги, пока еще есть возможность! – говорил мне внутренний голос. – Не смотри на это!" Но я должна была посмотреть, я должна была убедиться! Это был не сон: я видела, как он лежал там, видела запекшуюся кровь на его жилете.

Я подошла к подножию лестницы и начала медленно подниматься. Какая тишина стоит в этом доме! Тишина, сопутствующая смерти! Мои шаги по деревянным ступенькам эхом разносились по всему зданию.

Я поднялась на галерею и опустила глаза. Ничего. Но я же видела его! Сколько с тех пор прошло времени? Сколько отсюда до дома и обратно? Он лежал здесь, я видела его! Я не могла поверить, что все это мне пригрезилось. Я видела его искаженное лицо, видела кровь на его одежде!

Происходящее все больше и больше напоминало безумный кошмар. Я пригляделась: на досках темнела какая-то полоска. Кровь! Нет, я не ошиблась! Я действительно видела его здесь, а теперь кто-то оттащил его в сторону.

Я повернулась и сбежала вниз по лестнице. Вырвавшись из дома на холодный ночной воздух, я подошла к лошади и вскочила на нее. И тогда я увидела мерцающий огонек среди деревьев. Там кто-то был. Кто? И что этот человек там делает?