Текст книги "Дитя любви"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Неужели? А я считала, что романтические идеалы всегда приводят к свадьбам!

– Я всегда искал именно идеальную женщину, ничто другое меня не устраивало!

– Тогда не удивительно, что ваши поиски не увенчались успехом, – заметила Харриет.

– Но меня не волнует, что молодость уже прошла, – сказал он и посмотрел на Карлотту. – Я считаю, что меня охранял добрый ангел! Знаете ли, я верю, что если вы чего-то хотите и поставили себе цель непременно добиться этого, через какое-то время ваше желание сбудется! Я еще не стар, я чувствую себя моложе и энергичнее, чем в ранней юности. Нет, леди, я не отчаиваюсь!

– Вы много путешествовали? – спросила я.

– Да, повидал я немало, но теперь хочется осесть здесь, в Англии, и разделить свою жизнь между Лондоном и Дорсетом. Деревня порой очень нужна: там вы понимаете, насколько сложна городская жизнь!

– О, я полностью с вами согласна! – сказала Карлотта. – Если бы только мы почаще приезжали в Лондон!

– Может, так и будет теперь, когда вы стали такой модницей! Она рассмеялась:

– О, вы действительно меня такой считаете?!

– В самом лучшем смысле этого слова! Я осуждаю тех людей, которые слепо следуют моде, тем более если она глупа или не идет им. – Он в восхищении вновь посмотрел на Карлотту. – Вы слишком молоды, чтобы помнить ту ужасную прическу, которую носили женщины во времена Карла! Никогда не понимал, как они могли выносить эти бесчисленные ряды кудряшек! Они называли их "сердцеедками". По крайней мере, думаю, они именно это обозначали, но не так уж сильно они затрагивали сердца мужчин. Мне нравится, когда леди придерживается своего собственного стиля, как вы, например, и не становится рабыней моды, которая так мимолетна!

– Та женщина, которую мы видели в Малбери-гарден.., вы помните? улыбнулась ему Карлотта. – Она действительно выглядела очень глупо!

– На ней было столько мушек, что она была похожа на звездное небо! ответил он.

В Малбери-гарден! Карлотта выдала себя: в те дни, когда я была прикована к своей комнате, они встречались!

Я не знаю, как я смогла выдержать тот вечер. Я пыталась прятать свои страхи, старалась быть такой же веселой, как они, но все время гадала, сколько они виделись друг с другом и как далеко зашло это знакомство? Если бы мы не приезжали в Лондон!

Домой мы вернулись уже поздно. Он усадил нас в карету и с бесподобной грацией и очарованием поцеловал наши руки. Пока мы ехали к своему дому, мои мысли пребывали в полном смятении.

Когда мы вышли из кареты, Карлотта нежно взяла меня под руку.

– Как нога? – спросила она. Я совсем забыла о ней. Я не могла думать ни о чем, кроме того ужаса, что навис над нами.

– Почти ничего не чувствую, – ответила я.

– Я подумала, что она опять разболелась: ты была такой тихой весь вечер!

– Ну, я чувствовала себя немного.., лишней. Пока я лежала в кровати, вы неоднократно встречались с этим человеком?

– О, это было раз или два! Он всегда оказывался там, куда ехали мы!

– Это было специально подстроено? – спросила я.

Она слегка вспыхнула.

– Ну, например, – сказала я, – ведь он же знал, что сегодня мы поедем в театр?

– Я сказала ему об этом. А почему нет? Или это тайна?

– Ты, кажется, уже близко сошлась с ним!

– А что в этом такого? Он так добр! И, я думаю, он самый красивый мужчина из тех, что я когда-либо видела!

– Ты имеешь в виду своих взрослых знакомых?

– Взрослых? О, когда видишь Бо, о возрасте не думаешь!

"Боже, помоги мне!" – взмолилась я. Это зашло куда дальше, чем я думала!

– И он намного интереснее всей этой молодежи! – сказала Карлотта. – У него есть жизненный опыт, чего нельзя сказать о них. Почему ты настроена против него? Он был так добр с тобой на рынке! Я думаю, ты неблагодарна!

– Значит, ты виделась с ним, когда выезжала на прогулки с Харриет? А наедине ты с ним встречалась?

Она повернулась ко мне почти в ярости. – А когда вы меня отпускали от себя? Вы все считаете, что я еще дитя! Так вот, я уже вышла из детского возраста и не потерплю такого обращения со мной!

Я почувствовала, как мои страхи возрождаются с новой силой. Все было гораздо хуже, чем я думала!

***

Я должна встретиться с ним наедине, я обязана узнать, что он собирается сделать, а то, что он что-то замышляет, я знала наверняка!

Карлотта! Неужели это ее он обольщает? Как он там говорил? У него страсть к юным девственницам! Я знала, он циничен до предела! О да, он что-то замышляет, я чувствовала это! Когда он смотрел на меня, в его глазах светился триумф. Он вспоминал ту ночь, когда он заставил меня подчиниться его воле, когда он так унизил меня. Не будь тогда столько поставлено на кон, я бы никогда не согласилась на подобную сделку!

Я думаю, его жизнь пестрела подобными авантюрами, он упивался ими. Внутри его сидело желание подчинять как духовно, так и физически. Он был гордым, самоуверенным, тщеславным и злым. На себя же он смотрел как на единственного человека, имеющего в этом мире какое-то значение. Его мечты должны сбываться, и, если ему приходилось изобретать для этого особые способы, он был только рад: он жил интригой.

"О, Боже, помоги мне! – взмолилась я. – Если он попытается разрушить жизнь Карлотты, то ему суждено проиграть: я сделаю все, что угодно, чтобы помешать ему!"

Я подумала, что сначала надо поговорить с Харриет и послушать, что она посоветует. Она была опытной женщиной и могла подсказать, что у него на уме.

Было позднее утро. Харриет еще не вставала, но наверняка уже проснулась и лежала в постели, прихлебывая шоколад, который принесла ей служанка.

– Присцилла! – воскликнула она. – Так рано! И прыгаешь, как молоденький ягненок! Это хороший знак: твоя нога ведет себя именно так, как ведут себя все порядочные ноги.

У нее было хорошее настроение, и только было она собралась опять обсуждать пьесу Уичерли, как я сказала:

– Я беспокоюсь за Карлотту!

– Беспокоишься? Но почему, девочка прекрасно проводит время?!

– Этот человек, Бомонт Гранвиль...

– Он просто очарователен! Должна признать, он оживил наше пребывание здесь!

– Сколько раз он встречался с Карлоттой?

– Так дело в Карлотте?

– Харриет, ты, кажется, не понимаешь, с каким человеком мы столкнулись! Ты же помнишь, что произошло в Венеции?

– Милая моя Присцилла, это было столько лет тому назад! У многих из нас были приключения в юности, которые сейчас сочли бы шокирующими. Мы вырастаем и, если достаточно мудры, забываем о них!

– Карлотта еще молода, я не хочу, чтобы она встречалась с этим человеком! Он уже стар и долгие годы творит беззакония! Я хочу, чтобы ее отдалили от него!

– Она восхищается им! Ее глаза так забавно загораются, когда она видит его!

– Меня это совсем не забавляет!

– В последнее время тебя вообще мало что забавляет. Смотри, не старей раньше времени, Присцилла!

– Я беспокоюсь за Карлотту! Я хочу, чтобы она вернулась домой! Она моя дочь, и я хочу, чтобы ты помогла мне, как раньше!

– Конечно, я помогу тебе! Но в самом деле, Присцилла, ты похожа на этих богобоязненных пуритан! Карлотте не повредит маленький флирт, так она готовится к жизни!

– Я не хочу, чтобы она готовилась к жизни с этим человеком: он опасен, он мне не нравится! И потом, мне казалось, что ты прочишь Карлотту Бенджи?

– Естественно, она получит Бенджи, но сначала ей надо немного подрасти! Хватит дрожать, Присцилла, все будет хорошо!

Я поняла, что Харриет поможет мне, но что-то надо было делать прямо сейчас. Что?

Внезапно мне пришла на ум идея. Я непременно должна была узнать, что Гранвиль замышляет насчет Карлотты, и подумала, что он может сказать мне это просто из бравады: он так уверен в себе, и он уже начал отрывать ее от меня! Я всегда была порывистой, и, как только мне пришла на ум эта мысль, я сразу начала готовиться к разговору.

Я вышла из комнаты Харриет и, надев плащ и капюшон, вскоре шла к его дому. Встретил меня один из тех слуг, что я видела прошлым вечером. При виде меня он не выказал ни малейшего удивления. Я думаю, он привык, что к его хозяину часто заходят разные женщины.

Меня провели в маленькую комнатку рядом с залом и попросили подождать. Гранвиль пришел почти сразу, как всегда, одетый со вкусом. Темно-красный камзол, сшитый из бархата, был распахнут на груди, открывая роскошный жилет. Панталоны, доходившие до колен, были того же багрового цвета, а туфли имели высокие красные каблуки, которые делали его выше, чем он был на самом деле. Кроме того, в руке у него была украшенная бриллиантами табакерка. Не знаю, почему тогда я обратила внимание на его одежду, но то, с какой гордостью он носил ее, не могло не броситься в глаза. Он был одним из первых в моде, и этим был хорошо известен при дворе.

Он поклонился, переложил табакерку в другую руку и, взяв мою руку, поцеловал ее. Я заметно вздрогнула.

– Какая честь! – прошептал он. – Однажды вы приехали ко мне в Дорчестере, теперь вы в моем лондонском доме, и оба раза только по собственному желанию!

– Я пришла, чтобы поговорить с вами! – сказала я.

– Милая леди, я не настолько безрассуден, чтобы предполагать, что на этот раз вы пожаловали сюда за чем-то другим!

– Почему вы так стараетесь понравиться моей семье?

– Я всегда стараюсь нравиться людям, – ответил он. – А цель у меня одна и та же – получать от жизни столько удовольствия, сколько она мне предлагает!

– И что входит в эти так называемые удовольствия?

– Прошу вас, садитесь. – Он положил табакерку на стол и подвинул мне позолоченное кресло. Сам же опустился в другое, у стола.

– Очень интересная ситуация, – продолжал он, – но мне все ясно! Значит, очаровательная Карлотта и есть тот самый результат вашего греха? И какой восхитительный результат, должен заметить! А ее отцом был Джоселин Фринтон? Это самое интересное! Бедняга погиб от руки этого низкородного монстра Титуса Оутса, но незадолго до того он все-таки сумел подарить нам это привлекательное существо!

– Нам? – переспросила я.

Тогда-то я и почувствовала злобу в нем. Он знал, как я мучилась, и злорадствовал, как тогда над моим стыдом и унижением.

– Нельзя же быть такой жадной, милая леди! Вы хотите приберечь эту красоту для себя? Я нахожу, что она обворожительна!

– Она ребенок!

– Некоторые из нас любят детей!

– Вы имеете в виду таких извращенцев, как вы?

– Можно сказать и так!

– Тогда вам следует поискать в другом месте!

– Моя милая Присцилла! Мне всегда нравилось это имя: оно звучит так чопорно! Помните, во время той волнующей ночи, что мы провели вместе, я говорил вам об этом? Вы не забыли? Я, например, не забуду этого никогда! Как часто мне хотелось напомнить вам о ней! Кстати, у меня есть ваше прекрасное изображение: вы тогда видели его еще в незаконченном виде! Как-нибудь вам следует приехать ко мне в Дорчестер: такую картину мог нарисовать только влюбленный! А теперь слушайте меня: я испытываю большое влечение к вашей дочери и мои намерения абсолютно честны!

– Господи Боже! Вы хотите жениться на ней? Но это просто глупо!

– Наоборот, очень даже разумно! Весь Лондон судачит о наследстве Фринтона! Наша восхитительная, желанная красавица Карлотта обладает не только красотой, она еще наследница большого состояния!

– Вы отвратительны!

– Я наслаждаюсь тем, что раскрываю пред вами себя, как в ту ночь, в ту памятную ночь! Я сдержал слово, не правда ли? Разве вы не были удивлены? Но как вы рисковали! Вы должны быть мне и в самом деле благодарны: если бы не я, ваш отец был бы уже давно мертв! Соблазнить женщину – грех простительный, а вот спасти человеческую жизнь – большая добродетель! За то, что я совершил той ночью, я, несомненно, получу местечко на небесах!

– Могу поспорить, что местечко вы получите в аду!

– Но, говорят, там находятся все интересные люди. Но мы отклонились от темы нашей беседы. Вам больше надо заботиться не о будущем: настоящее для вас куда важнее!

– Вы оставите мою дочь в покое?

– Нет, – твердо ответил он, – я увлекся ею! Вы же сами сказали, что я должен жениться, а я всегда собирался сделать это, как только встречу леди, которая обладает всеми необходимыми достоинствами!

– И состояние Карлотты сразу ставит ее в эту категорию?

– Именно! Вам кажется, что я богат? Да, в некотором роде, но я в долгу у всего Лондона, и когда-нибудь по счетам придется платить! А их у меня много, и стиль моей жизни очень дорог. Видите ли, все ожидают от меня, чтобы я изобретал новую моду. Мои счета у портного так длинны, что полдня уйдет только на то, чтобы прочитать их. Мне нужны деньги! Мне крайне необходимо хорошее состояние, и тут судьба предоставила мне приятную возможность!

– Ей нет еще и пятнадцати!

– Прелестный возраст! Более того, она уже взрослая для своих лет: у нее горячее сердце, и она с нетерпением жаждет любви!

– Как, вы думаете, она отреагирует на ваши циничные речи, если я расскажу ей об этом разговоре?

– Она никогда вам не поверит: она думает, что вы ревнуете!

– Она не так глупа! А если я расскажу ей о вас еще кое-что?

– Она ответит вам, что всегда знала, что я человек с большим жизненным опытом! Этим она и восхищается: человек, который познал столько женщин, а выбрал в жены именно ее! Лучшего комплимента для девушки не придумать!

– Этот комплимент не поможет, если она узнает, что вы охотитесь за ее состоянием!

– Я докажу ей, что мне не нужно это состояние и что это грязное предположение исходит только от тех, кто завидует ее молодости и счастью!

Он взял из своей табакерки понюшку табаку, широко улыбнулся мне и вздохнул. Я встала.

– Значит, – сказал он, тоже поднимаясь со своего места, – наше маленькое свидание подошло к концу?

– У вас ничего не выйдет! – заявила я. – Я сделаю все, чтобы помешать этому!

– Моя дорогая Присцилла, вы так оторваны от мира! Пусть дитя будет счастливо! Кроме того, сколько вам было лет, когда вы так весело погуляли?

– Да как вы смеете...

– Я много чего смею, моя будущая теща! Разве это не восхитительно? Вы, моя будущая теща, ответьте мне, кто в возрасте пятнадцати лет – как раз возраст Карлотты! – тайком ускользнул в Венецию, чтобы родить там своего ребенка? Все, о чем я вас прошу, – не поднимать такую панику при виде человека, имевшего в свое время несколько любовных интриг, которые, кстати, сейчас наше общество сочло бы совершенно заурядными!

– В последний раз спрашиваю – оставите ли вы нас в покое? Вы обещаете никогда больше не встречаться с моей дочерью?

– Я обещаю вам две вещи: во-первых, я не отступлю, а во-вторых, я снова увижусь с вашей дочерью!

Я подошла вплотную к нему и сказала:

– Если вы попытаетесь привести этот адский план в действие, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы помешать вам! Я убью вас!

Его губы раздвинулись в улыбке.

– Какая пикантная ситуация! – сказал он. Я повернулась и вышла.

***

Не замечая никого и ничего, я шла по улицам. Вернувшись домой, я прошла сразу в свою комнату, все это время спрашивая себя, что же делать? К кому я могла обратиться за советом? Харриет не понимает всего ужаса ситуации, да и откуда ей знать? Ей же неизвестно, что произошло той ночью в Дорчестере, а то похищение в Венеции она расценила как безвредную шалость. Грегори был добр, он сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь, но он был не самый сильный из мужчин, и я чувствовала, что с этой ситуацией ему не справиться.

Карлотта? Предположим, я поговорю с ней. Я подумала о Бенджи, о милом Бенджи, в котором так много было от его отца. Я согласна с Харриет, что он и вправду тот, кто сделает Карлотту счастливой: он был верен и честен, и он будет всю жизнь предан ей и любить до смерти. Мне хотелось, чтобы она хоть немного побыла маленькой девочкой и продолжила свои занятия с Амелией Гарстон, чтобы она постепенно созрела для любви и замужества. Но если этот ужас, что угрожает ей, действительно случится, ее вечно будет терзать отчаяние. Я даже подумать не могла, что когда-нибудь она, как в свое время я, подчинится похоти Бомонта Гранвиля.

Я прошла в комнату Карлотты. Она обернулась и посмотрела на меня.

– Что-то случилось? – спросила она. – Ты так бледна, и в глазах ужас! Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение!

– Карлотта, – сказала я, – я хочу тебе кое-что сказать!

Она подошла ко мне и ласково поцеловала. Потом она усадила меня на стул, взяла себе табуретку и расположилась у моих ног, прижавшись головой к коленям. Несмотря на ее самоуверенность, у нее действительно были способы внушать людям любовь.

– Я давно подозревала, что ты мне хочешь что-то рассказать, – сказала она. – Ты то и дело порывалась мне в чем-то признаться. Это очень важно?

– Карлотта, я – твоя мать!

Она в удивлении уставилась на меня.

– Что.., что ты сказала? – запинаясь, проговорила она.

– Твоя мать – я, а не Харриет! Мне часто хотелось признаться в этом! И я думаю, тебе следовало бы знать, что твоим отцом был Джоселин Фришон!

Карлотта с удивлением продолжала смотреть на меня, а потом постепенно начала понимать.

– Так вот почему...

– Роберт знал, – перебила я. – Ему рассказала Харриет!

– Погоди минутку! – воскликнула она. – Это ошеломляет! Расскажи мне все с самого начала!

И я рассказала ей о том, как Джоселин попал к нам, как мы укрыли его и как мы с ним стали любовниками.

– Мы должны были пожениться, – говорила я ей, – но его схватили, как только мы уехали с острова!

– О, бедняжка Присцилла! Мама.., думаю, теперь я должна называть тебя так? Странно: я никогда не звала так Харриет! Ей нравится, когда к ней обращаются по имени, что всегда было странным, но Харриет не похожа на остальных людей.

– Она была добра ко мне, и это был ее план. Тогда он казался безумным, но он состоялся!

– Харриет обожает всякие интриги и игры, она все время этим занимается. А ты – моя мать! Я всегда любила тебя, думаю, и ты тоже любила меня?

– О, мое милое дитя! Как часто мне хотелось забрать тебя к себе! Я мечтала об этом многие годы!

Она обняла меня и крепко прижалась к моей груди.

– Я так счастлива! – сказала она. – Да, счастлива: я – дитя любви, так, кажется? Это очень красивое выражение – зачатый в любви.., в любви безоглядной, вот что оно означает, в любви, когда не думают о цене. – Она помедлила немного, а потом внезапно сказала:

– Так значит, Бенджи не брат мне?

– Нет! – радостно ответила я.

– Значит, он больше не будет задирать меня?

– Он всегда так любил тебя!

– Что же теперь будет? Ты все расскажешь?

– Я расскажу моей матери, а она, думаю, расскажет отцу. Конечно, Грегори уже все знает.

– Милый Грегори, он всегда был таким хорошим отцом!

– Он хороший человек! Знает и Кристабель: она была с нами в Венеции.

– Кристабель! Я никогда не задумывалась о ней. Она просто.., была, и думает она только о своем мальчике!

– Она заботилась обо мне в Венеции.

– Да, я родилась в Венеции и всегда считала это весьма романтичным! Наверное, такая суматоха была вокруг моего рождения!

– Ты всегда любила суматоху, Карлотта, разве не так?

– Ну.., это мое появление на свет... Она снова поцеловала меня, и, я заметила, новость обрадовала ее. По крайней мере, она не была в шоке от того, что рождена незаконно. Она считала все это очень романтичным и волнующим, а тот факт, что я была ее матерью, доставил ей большое удовольствие.

– Да, – сказал она, – я действительно рада! Ты – та мать, которую я всегда хотела! Это, конечно, несправедливо по отношению к Харриет. Она самая замечательная мать на свете, но в то же время она ведет себя не как мать. Человек хочет, чтобы его мать вела себя немного суетливо, постоянно заботилась о тебе, порой даже раздражая... Ты должна чувствовать, что она все время будет рядом, что бы ты ни сделала, что она отдаст за тебя свою жизнь...

– О, Карлотта! – сказала я. – Ради тебя и Дамарис я готова на все!

– Дамарис – моя сестра по одному из родителей! Все переворачивается вверх головой! Ли – мой отчим! Он знает?

– Да, он знает.

– Я так и думала! Ты ему рассказала?

– Да, перед свадьбой.

– Долг?

– Можешь назвать это так.

– А кто еще знает?

Я поколебалась и сказала:

– Бомонт Гранвиль!

Она с изумлением уставилась на меня:

– Бо знает?

– Карлотта, поэтому я и решила, что ты немедленно должна все узнать. Я не хочу, чтобы ты встречалась с этим человеком!

– Что ты имеешь в виду? Тебе не нравится наша дружба?

– Он нехороший человек, он очень зол и испорчен!

Я увидела, что лицо ее принимает жесткое выражение. Нежность, что была на нем несколько мгновений назад, быстро испарилась.

– Ты возненавидела его с того самого момента, как увидела на рынке, сказала она.

– Я возненавидела его задолго до этого: я встречалась с ним раньше! Он был в Венеции во время твоего рождения!

– Но почему?

– Он искал приключения, я думаю, занимался тем же, чем всю свою бесполезную жизнь!

– Как ты можешь говорить о нем так? Он сделал множество полезных дел, когда-то он служил в армии!

– Уверена, он просто очарователен в военной форме!

– Пожалуйста, не надо смеяться над ним!

– Он очень плохой человек: он пытался похитить меня в Венеции! Ли тогда избил его, и у него до сих пор остались шрамы. Это его жизнь: он соблазняет девушек, в большинстве своем молодых и невинных!

– Я понимаю его! – призналась Карлотта. – Он столько рассказывал мне о своей жизни! О да, у него были любовные интриги, было множество женщин! Понимаешь, они сами увивались вокруг него и он не мог отказать им, боясь ранить их чувства! Ведь они так настаивали! Но теперь он с этим покончил!

– С каких это пор?

– С тех пор, как мы встретились!

– Ты пытаешься сказать мне...

– Я хочу сказать тебе, – перебила она, – что люблю его, а он влюблен в меня!

– Он влюблен в твое состояние, об этом ты не думала?

– Он никогда не заговаривал о моем богатстве.

– Зато со мной он поделился своими планами! Она непонимающе посмотрела на меня.

– Он.., говорил с тобой?

– Да, – ответила я. – Ему нужно твое состояние! Он только кажется богатым, а на самом деле ему очень нужны деньги, и ты в этом ему очень пригодишься!

– Это глупо!

– Да, с твоей стороны, с его же это весьма умно!

– Как ты ненавидишь его! Это потому, что я люблю его?

– Нет, моя ненависть гораздо старше'.

– Потому что он когда-то любил тебя?

– Карлотта, он не любит никого на свете, кроме себя самого! И любит себя он так сильно, что все остальное просто теряет значение!

– Значит, ты виделась с ним и, подумав, что он может рассказать мне о Венеции, решила опередить его? Когда ты была в Венеции, ты сказала ему, что вскоре у тебя появлюсь я?..

– Я не говорила ему этого, я вообще не говорила с ним.., в Венеции. Меня похитили с бала-маскарада, к счастью, рядом оказался Ли, который спас меня.

– Тогда кто ему рассказал об этом?

– Он узнал как-то, но не знаю, как. Может, у него были люди, которые работали на него? Я так этого и не выяснила.

– И ты ненавидишь его за то, что ему все известно?

– Не за это.., за многое другое!

– Тогда тебе лучше примириться с ним, потому что я собираюсь выйти за него замуж!

– Нет, Карлотта! Это невозможно! Ты слишком молода для замужества! Боже мой, дитя, да тебе нет еще и пятнадцати!

– Многие выходят замуж в пятнадцать лет: принцессы, королевы...

– Здесь совсем другое дело!

– Почему? Ты любила моего отца, а я люблю Бо!

– Но он старше тебя! Он, по меньшей мере, на двадцать лет тебя старше!

– Да хоть на сорок! Он самый прекрасный мужчина, что я когда-либо видела, и я выйду за него замуж!

– Нет, Карлотта! Ты не можешь выйти замуж без родительского согласия!

– Очень шаткий аргумент, учитывая, что я только сейчас узнала, кто мои родители! Ты только что призналась, что ты – моя мать!

Это глубоко ранило меня, будто все эти годы я совсем не обращала внимания на нее!

– Карлотта, пойми меня: все, что я делаю, только ради твоего же блага! Ты не можешь выйти замуж за этого человека... – я ухватилась за первую попавшуюся возможность. – ., пока что!

– И сколько ты хочешь, чтобы я ждала? – сразу спросила она.

– Пока тебе не исполнится шестнадцать!

– Это слишком долго!

– По меньшей мере, шесть месяцев, – уступила я.

Это она вроде бы приняла. "Время, – подумала я. – Время нам поможет! Есть еще надежда!"

– Хорошо, – сказала она. – Шесть месяцев мы, может, сможем подождать!

Я ужасно устала и была глубоко несчастна: случилось то, чего я больше всего опасалась. Но хоть она теперь знала все! Как будто камень упал с моих плеч!

Я пошла к Харриет и сказала:

– Я все рассказала Карлотте, и теперь она знает! Харриет кивнула.

– Это хорошо! – сказала она.

– А теперь, Харриет, я хочу вернуться в Эверсли, я больше не могу оставаться здесь и дня!

Она с пониманием взглянула на меня, что бывало очень редко.

– Мы уезжаем завтра же, – сказала она.

На следующий день мы отправились в Эверсли. Карлотта хмурилась и почти не разговаривала со мной. "Во всяком случае, – подумала я, – какое-то время она не будет с ним встречаться. Естественно, Харриет не приглашала его в Эйот Аббас, а я уж прослежу, чтобы в Эверсли он не появился".

Сначала мы заехали в Эйот Аббас, и меня очень опечалило, когда Карлотта сказала, что пока она побудет там, а в Эверсли приедет попозже. Я одна вернулась в наш замок.

Теперь мне придется рассказать матери о рождении Карлотты. Тайна уже была раскрыта, и я хотела, чтобы она услышала рассказ сначала от меня.

Увидев меня, мать встревожилась. Она сказала, что я не очень хорошо выгляжу: не засиживалась ли я в Лондоне допоздна? Я сказала ей, что я подвернула там ногу, и она решила позвать Салли Нулленс, чтобы та взглянула на нее.

Салли потыкала ногу, покачала головой и сказала, вот к чему приводят всякие поездки. Но, как ей кажется, с ногой все в порядке, и, чтобы успокоить ее и мать, я клятвенно пообещала, что не буду много ходить некоторое время.

Мать проводила меня в спальню, и это дало мне возможность остаться с ней наедине. Разговор я начала так, как и с Карлоттой.

– Я должна кое о чем с тобой поговорить! Она сразу взволновалась:

– В чем дело, моя дорогая? От ее нежного голоса на мои глаза навернулись слезы. Я поспешно смахнула их.

– Боюсь, это будет большим потрясением для тебя, – сказала я. – Мне было стыдно, что я храню все это от тебя в секрете, но я боялась признаться. Я боялась причинить тебе боль!

Она выглядела изумленной до глубины души:

– Моя дорогая, ты заболела? Прошу тебя, не тяни! Разве ты не видишь, что пугаешь меня?

– Нет, я не больна, но много лет назад со мной кое-что произошло: у меня родился ребенок! Она недоверчиво посмотрела на меня.

– Карлотта – моя дочь! – быстро промолвила я и рассказала ей все: как я любила Джоселина, как мы хотели пожениться и как его забрали от меня.

– О, мое милое дитя! – воскликнула она. – Тебе следовало бы обратиться ко мне, это я должна была присматривать за тобой!

– Харриет предлагала это.

– Харриет! – В глазах ее мелькнула вспышка гнева. – Вмешалась Харриет! Я и ты тихонько уехали бы в какую-нибудь маленькую деревушку, на север, туда, где нас не знают! Харриет! Венеция! Как это похоже на нее!

– Я очень благодарна ей! Она мне так помогла, когда притворилась, будто Карлотта – ее ребенок!

– Сумасшествие, типичная мелодрама!

– Это лучше, чем отдавать ребенка приемной матери, как часто поступают в таких случаях!

– Я бы что-нибудь придумала, мы бы удочерили ее! Я бы сделала так, чтобы она вошла в нашу семью!

– Я знаю, ты бы помогла мне, но мне казалось, что лучше будет поступить иначе. Я рассказала все Карлотте, когда мы были в Лондоне.

– А Ли?

– Ли знает. Он знал об этом еще до того, как мы поженились: я рассказала ему.

– Слава Богу! А я расскажу твоему отцу.

– Сомневаюсь, что это будет интересно ему!

– Конечно же, его порадует это: Карлотта – его внучка!

– Он никогда не проявлял ко мне особого интереса.

– Он проявлял, просто по-своему!

– Тогда скажи ему, если хочешь. Какое облегчение, что ты все знаешь!

– Так вот почему Карлотте досталось это наследство! Это от семьи ее отца?

Я кивнула. Она взяла мою руку и нежно пожала.

– О, Присцилла, когда ты была маленькой, мы были так близки друг другу!

– Потому что мой отец отвергал меня. Да, просто не обращал внимания: я была девочкой, а ему нужен был мальчик, который был бы похож на него. Я всегда это знала, и это очень повлияло на меня. Я любила навещать Харриет, где Грегори всегда был ко мне так внимателен. Он часто показывал мне всякие картинки и рассказывал разные истории. Однажды я сказала ему: "Как бы мне хотелось, чтобы ты был моим отцом". А он ответил: "Тише, ты не должна так говорить!" Я спросила: "Почему? Ведь это правда, а мы должны говорить правду". И, как ты думаешь, что он ответил на это? "Ты не должна говорить ту правду, которая причиняет людям боль!" Тогда я сказала: "Моему отцу не будет больно, потому что он не хотел меня".

Она обняла меня.

– Я не знала, что он для тебя столько значит! – сказала она.

– Мне все равно.

– Не правда, моя милая доченька, он тебе совсем небезразличен! Тебе следовало обратиться к нам, когда ты попала в беду. О, если бы ты пришла ко мне!

– Мне показалось, что лучше довериться Харриет, и она сразу так заинтересовалась, и Грегори тоже. – Сказав это, я рассмеялась, может, немного истерично. – Кажется, тебя больше заботит, что я пошла к Харриет, чем то, что в пятнадцать лет я родила ребенка, у которого не было отца?

– Все хорошо, – успокаивающе произнесла она. – Теперь все прошло! Я рада, что ты сказала мне:

Карлотта – моя внучка, как и маленькая Дамарис! Не будет больше страхов и тайн. Мы должны позабыть беды и научиться быть счастливыми. Это очень беспокоило тебя и беспокоит до сих пор: я вижу это по твоему лицу!

Но как я могла поведать ей настоящую причину моего беспокойства? Смогу ли я когда-либо рассказать ей, что произошло, когда она в лихорадке лежала в одной из гостиниц Дорчестера?

Тем же вечером она все рассказала отцу. Он ничего не сказал мне, но я заметила, что он задумчиво поглядывает на меня, так, будто теперь увидел в другом свете. Я могла представить, что он сейчас думает, – его дочь, которую он едва замечал, оказалась женщиной и, может быть, унаследовала что-то от своего отца: когда она еще училась, у нее появился возлюбленный и она родила ребенка!

Я воображала, что теперь он будет проявлять ко мне больше внимания, чем прежде, но он чуждался меня, как всегда.

***

Наступило Рождество, и, как обычно, Харриет и Грегори с Бенджи и Карлоттой проводили этот праздник с нами. Мне очень хотелось снова увидеть Карлотту, и меня обидело до глубины души ее холодное приветствие. Она винила меня в том, что я не поняла ее любовного увлечения.

Дом был украшен в обычной манере – падуб, плющ и некоторые другие зеленые растения. Приехали музыканты, а Харриет поставила пьесу, в второй мы все принимали участие.

О Бомонте Гранвиле даже не упоминалось, и, если бы не холодность Карлотты по отношению ко мне, я бы могла подумать, что все забыто. Я заметила, что отец наблюдает за Карлоттой, легонько улыбаясь. Я думаю, он был горд, что у него такая красивая внучка.