Текст книги "Индийский веер"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Затем я услышала слова отца:

– Совсем недавно Друзилла была в Линденштайне.

– Линденштайн, – сказал Дугал. – Это очень интересное место. Помнишь его, Фабиан? – Он повернулся ко мне.

– Мы с Фабианом проделали что-то вроде большого паломничества и посетили все интересные места, правда, Фабиан? Но мы старались избегать очень известных мест. Мы были совсем рядом с Линденштайном.

Я почувствовала, что слегка покраснела. Мне всегда становилось неловко, когда я вспоминала о нашем обмане. Я попыталась быстро сменить тему разговора.

– Мистер Каррузерс, расскажите нам, что вы думаете о Флоренции, – обратилась я к Дугалу. – Мне всегда представлялось, что это самый восхитительный город в мире.

– С этим многие согласятся, – ответил Дугал.

– Как бы я хотел побродить вдоль Арно, где Данте встретил Беатриче, – мечтательно произнес мой отец.

– Что вы думаете о Линденштайне, мисс Делани? – спросил Фабиан.

– О… очень интересно.

– Этот средневековый Schloss…

– В нем и останавливались девушки, не так ли, Друзилла? – спросил отец. – Принцесса училась в школе вместе с Друзиллой и Лавинией. Она пригласила их. Это прекрасный случай.

– Да, – с чувством сказала я. – У нас масса впечатлений.

Мой отец вернулся к разговору о Данте, и Колин с Дугалом приняли в нем участие. Фабиан тихо сказал мне:

– Удивительная маленькая страна… Линдештайн. Эти горы… обнаженные и суровые… что вы думаете?

– О да, – сказала я.

– И Schloss. Необычная архитектура… эти башни…

Я кивнула.

– Должно быть, очень интересно пожить в таком месте.

Я опять кивнула.

Он пристально смотрел на меня. Я спрашивала себя, не рассказала ли ему Лавиния все по секрету, и внезапно рассердилась на то, что приходится нести на себе груз ее тайны.

Оставив мужчин за столом с их портвейном, я пошла к себе в комнату. Фабиан Фремлинг всегда меня смущал тем, как он на меня смотрел. Он словно пытался мне напомнить, какой я была уязвимой.

Когда они собрались уходить, отец сказал:

– Это был приятный вечер. Я редко встречаюсь с людьми, интересующимися моим хобби. Пожалуйста, приходите еще.

– Вы должны отобедать во Фремлинге, – пригласил Фабиан.

– Благодарю вас, – ответила я, – но отец не должен выходить по вечерам. – Я смотрела на Дугала. – Будет лучше, если вы придете сюда.

– Тогда я обязательно приду… когда меня пригласят.

– Я надеюсь, что вы придете очень скоро, – сказал мой отец.

– Я тоже так думаю, – ответил Фабиан. – Я сомневаюсь, что мы уедем отсюда раньше конца следующего года.

– На следующей неделе Друзилла собирается в Лондон. Верно, моя дорогая?

– О-о, – многозначительно изрек Фабиан, останавливая на мне взгляд.

– Чтобы повидаться со своей старой няней, – объяснил мой отец. – Вы же знаете, как крепки такие связи.

– Да, – подтвердил Фабиан. – Тогда, может быть, мы сможем прийти после возвращения мисс Друзиллы.

– Не вижу причины, почему бы вам не прийти, когда меня не будет, – возразила я. – Миссис Янсон обо всем позаботится, и мой отец насладится вашей компанией.

– Я приглашаю вас, – сказал отец.

Затем они ушли.

Отец выразил удовольствие по поводу вечера, который они провели, и Копии согласился с ним. Миссис Янсон тоже не испытывала неудовольствия. Ее вывод сводился к тому, что Фремлинг – такой же, как все «другие», и она не боится его. Что же касается того «другого», то он настоящий джентльмен и никто не может иметь против него возражений.

Я провела вечер неплохо, хотя и испытала некоторое беспокойство, когда они заговорили о Линденштайне.

Я уже волновалась о своем предстоящем визите в Лондон. Перспектива вновь увидеть Полли всегда наполняла меня радостью, а теперь к этому прибавились ребенок и Эфф. Я поехала в город, находившийся примерно в миле от нашей деревни. Я провела все утро в магазинах и купила маленькую куртку, шляпу, пару пинеток для Флер и кузнечные меха для Полли и Эфф, потому что видела, с каким трудом они разводят огонь в кухне.

Когда я выходила из магазина, мимо проезжала карета. Я знала, что она из Фремлинга, поскольку видела, как на ней разъезжал Фабиан. Она была запряжена парой разгоряченных серых лошадей. Он любил ездить очень быстро.

На месте кучера я увидела Фабиана, и к моему удивлению, он остановился.

– Мисс Делани.

– О… хэлло, – поприветствовала я.

– Я вижу, вы ходили по магазинам.

– Да.

– Я отвезу вас обратно.

– О, в этом нет необходимости.

– Конечно я отвезу вас.

Он спрыгнул с сиденья и взял у меня сумку, в которой находились покупки. Вдруг сумка выпала у него из рук и ее содержимое – кузнечные меха, детская куртка, шляпа и пинетки – высыпалось на тротуар.

– Боже мой, – сказал он, наклонившись и подбирая их. – Надеюсь, я не испортил ничего.

Я стала пунцовой. Он стоял рядом с пинетками в руке.

– Очень миленькие, – прокомментировал он, – и в полном порядке.

– Правда, – пробормотала я, – не надо отвозить меня домой.

– Но я настаиваю. Понимаете, мне бы хотелось похвастаться своими лошадьми. Это действительно превосходная пара. Садитесь рядом со мной. Тогда вы сможете лучше видеть дорогу. Вы получите удовольствие.

Он бережно положил мои покупки в карету и помог мне подняться.

– Теперь, – сказал он, – тронулись. Я не повезу вас прямо домой.

– Ох, но…

– Я снова настаиваю. Вы вернетесь домой в то же время, как если бы шли пешком. И будете довольны, увидев в деле Кастора и Поллукса.

– Небесные близнецы… – прошептала я.

– Они похожи друг на друга так, как могут походить только близнецы. Поллукс темпераментный, а Кастор немного с ленцой. Но они понимают прикосновение хозяина.

Лошади ринулись в галоп, и он рассмеялся, когда мы набрали скорость.

– Если вы испугались, держитесь за меня.

– Спасибо, но я не боюсь.

– И благодарю за комплимент. На самом деле он вполне заслужен. Я знаю, как управляться с моими лошадьми. Между прочим, последнее время я не вижу, чтобы вы ездили на лошади.

– Я не ездила с тех пор, как вернулась.

– Почему же?

– У нас в пасторском доме нет конюшни.

– Но вы обычно регулярно ездили.

– Так было, когда дома была Лавиния.

– Моя дорогая мисс Делани, вам вовсе не надо спрашивать разрешения брать лошадь из конюшни Фремлинга. Я думал, что вы это знаете.

– Когда Лавиния была здесь, было совсем другое дело. Я ездила вместе с ней.

– Нет никакой разницы. Пожалуйста, в любое время берите лошадь, на которой вы обычно ездите.

– Благодарю вас. Вы очень добры.

– Да нет. В конце концов, вы близкий друг моей сестры. Вы завидуете, что она расправила крылышки в Лондоне? – спросил Фабиан.

– Я не думаю, чтобы меня это беспокоило.

– Ну, конечно. Но, пожалуйста, катайтесь, когда захотите.

– Вы очень добры.

Он довольно сардонически улыбнулся мне.

– Расскажите мне о Ламазоне, – попросил он.

– О, он считается превосходной школой.

– Где девчонок-сорванцов превращают в юных леди.

– Мне кажется, идея именно такова, – подтвердила я.

– И вы думаете, что они проделали удовлетворительную работу в отношении вас и Лавинии?

– Я не могу говорить за Лавинию. Вы должны спросить у нее.

– А вы?

– Об этом должны судить другие.

– Хотите услышать мое мнение? – поинтересовался он.

– Не особенно. Оно не может быть объективным, поскольку вы едва меня знаете.

– Мне кажется, что я знаю вас очень хорошо.

– Не понимаю, почему. Я так редко видела вас.

– Это были очень запоминающиеся моменты. Помните, когда вы взяли веер из павлиньих перьев?

– Да, по вашему приказанию. Скажите, как ваша тетя Люси?

– Она стала очень слабой. Она потеряна для этого мира и существует только в своем собственном.

– У нее все еще есть слуги-индийцы?

– Да, есть. Они никогда не покинут ее, и она без них совсем пропадет.

– Мне очень жаль, – сказала я.

Последовало короткое молчание, затем он спросил:

– Вы скоро собираетесь в Лондон?

Карета накренилась, и я упала на него, вцепившись в его пиджак.

– Все в порядке. Я сказал вам, что со мной вы в безопасности, – рассмеялся он.

– Я действительно должна уже быть дома. Мне очень много надо сделать.

– Вы должны подготовиться к своему визиту в Лондон?

– Да, это и другие дела.

– Как Долго вы намерены там оставаться?

– О… около недели.

– Вы очень любите свою старую няню.

– На самом деле она не старая. Полли – одна из тех, кто никогда не стареет.

– Ваша лояльность делает вам честь.

– Разве уж так похвально выражать свои истинные чувства?

– Нет, конечно, нет. Вот видите, какой я послушный. Я доставлю вас к дверям пасторского дома в течение трех минут.

– Благодарю вас.

Он резко остановился у дома из серого камня, соскочил и помог мне выйти. Взяв меня за руки, он улыбнулся.

– Надеюсь, подарки подойдут.

– Какие подарки?

– Мехи и детская одежда.

К моему неудовольствию, я вновь покраснела. Взяв протянутую сумку, я поблагодарила его и вошла в дом.

Тревога охватила меня. Он всегда являлся причиной моего волнения. Как жаль, что он видел мои покупки. Я почувствовала, что он, не показывая виду, рассмотрел их. Интересно, что он подумал?

Отец поинтересовался, разумно ли мне одной ехать до Лондона.

– Мой дорогой отец, – ответила я, – что может случиться со мной? Я саду на поезд под присмотром мистера Хансона, начальника станции, и мистера Бриггса, носильщика. На другом конце меня будет ждать Полли. Ты знаешь, я уже взрослая.

– Все же… – настаивал он.

– Со мной все будет хорошо.

Наконец он согласился, что со мной ничего не должно случиться, и я отбыла со своим чемоданом, в котором были подарки и небольшой личный багаж.

Я села в купе около окна и закрыла глаза, предвкушая удовольствие от встречи с Полли, от того, что вновь увижу Эфф и ребенка.

Дверь открылась. В купе вошел Фабиан.

– Я неожиданно должен ехать в Лондон. Забавно. Мы поедем вместе. Однако вы, кажется, не рады видеть меня? – ухмыльнулся он.

– Я не ожидала, что…

– Вы не считаете, что сюрпризы приятны?

– Иногда.

Он сел напротив и сложил руки.

– Убежден, что ваш отец был бы доволен. Я уверен, что он немного волнуется оттого, что вы путешествуете одна. Юные леди так обычно не поступают, не так ли?

– Я придерживаюсь мнения, что мы не так хрупки, как пытаются представить некоторые.

– Почему бы?

– О, это мужская идея… направленная на то, чтобы показать превосходство мужчин.

– Вы действительно в это верите?

Поезд тронулся со станции.

– Верю во что? – спросила я.

– В превосходство мужчин.

– Конечно, нет.

– Тогда вы принижаете их значение?

– Я не говорила этого.

– Это очень любезно с вашей стороны.

– Но… это просто здравый смысл. Два пола предназначены, чтобы дополнять друг друга.

– Не сказано ли это в Библии? Но я думаю, что существуют примеры, когда проявляется подчиненная роль женщины. Святой Павел… например.

– О, Святой Павел! Не один ли он из тех, кто считает женщин искушением и обвиняет их за то, что они таковы?

– Разве? Я думаю, что ваши познания в Библии больше моих. Это все оттого, что вы являетесь «отшлифованной» юной леди.

– Благодарю вас.

– Как долго вы будете в Лондоне?

– Думаю, что неделю. Я не хочу оставлять отца на длительное время.

– Я знаю, что он очень болел зимой. Я понимаю ваше беспокойство. Думаю, что викарий очень достойный молодой человек.

– Он очень услужливый и пользуется любовью среди прихожан, что очень важно.

– Для всех нас важно пользоваться любовью.

– Но особенно для человека в его положении. Например, я не думаю, что это не заботит вас.

– Меня беспокоит… когда это относится к некоторым. – Он улыбнулся мне в своей уже знакомой мне поддразнивающей манере и, продолжая улыбаться, откинулся назад. – Это действительно приятный способ путешествия. Обычно я сожалею о времени, потраченном на него.

– Смею заметить, вам придется много путешествовать.

– А, вы имеете в виду Индию, куда я когда-нибудь поеду.

– Я полагаю, скоро.

– По-видимому, в конце года. Каррузерс тоже поедет. Знаете, наши семьи связаны с Ост-Индской компанией.

– Я слышала.

– Я полагаю, от Каррузерса. Я знаю, что он частый гость в пасторском доме.

– Он нравится моему отцу. У них общие интересы.

– Мы выросли с мыслью, что в конце концов войдем в компанию. У моего дяди… брата отца… конторы в Лондоне. Я время от времени езжу туда… как говорят, набираюсь опыта.

– Это, должно быть, интересно.

– Компания… о да. Конечно, это часть истории. Она уходит в глубь веков. Как вы знаете, торговля с Индией началась, когда Васко да Гама открыл восточный проход и бросил якорь в Калькутте. Но португальцы никогда не создавали торговой компании; они оставили это нам. Знаете ли вы, что королева Елизавета даровала нам грамоту на торговлю? Это было в самые последние дни шестнадцатого века. Так что вы понимаете, наши корни уходят в глубокое прошлое, и семья обязана продолжать это.

– Вы должны очень гордиться своими предками.

– Среди них есть и грешники.

– Во всех семьях так.

– Но в некоторых больше, чем в других. Я сейчас думаю, что ваша была очень достойной… просто с небольшими пустяковыми грешками, наверное.

– Может быть, лучше не выяснять.

– Я уверен, что вы правы. Но в таких семьях, как наша, все оказывается записанным. Мы знаем того, кто был основателем компании, и кое-что о жизни тех, кто были продолжателями. Вы согласны, что люди непредсказуемы? Те, кто кажутся добропорядочными, часто имеют свои секреты, а в злодеях нередко обнаруживаются зерна добра.

– Расскажите мне о торговле. Какими товарами вы торгуете? – попросила я.

– Мы продаем в Индию золотую нить для вышивания, шерстяные ткани, скобяные изделия и тому подобное, а обратно привозим шелк, алмазы, чай, фарфор, перец, набивной ситец, наркотики и т.п.

– Понятно. Вы торговцы.

– Совершенно верно. Но мы становимся очень могущественными. Понимаете, нам мало одной торговли. Мы хотим управлять, и мы принимаем участие в ссорах индийских принцев. Мы добились власти, и, можно сказать, что Ост-Индская компания является истинным правителем Индии.

– Не возмущаются ли этим индийцы?

– Конечно, некоторые из них возмущены. Другие же понимают приносимую нами выгоду. У французов тоже есть своя Ост-Индская компания. В этом причина волнений между нашими двумя странами.

– Мне кажется, что такое стремление к власти вызывает много тревог.

Он кивнул.

– Вы понимаете, почему? Такова наша семейная традиция.

– Да, понимаю, – сказала я.

– Ладно, довольно о компании и о моей семье. А как вы? Что вы намерены делать теперь, когда вы дома?

– Делать? Что я могу делать?

– Расскажите мне.

– В данный момент я помогаю по дому и приглядываю за отцом. На семью пастора приходится очень много обязанностей. Думаю, это и есть то, чем я буду продолжать заниматься.

– У вас нет планов… стремлений? Возможно, путешествовать? Вы уже были во Франции… и Линденштайне.

Я торопливо ответила:

– Я думаю, надо подождать, как сложится дальше.

– Некоторые из нас нетерпеливы и торопят судьбу. Вы не из таких?

– Это я должна выяснить. До сих пор я никогда этого не делала. А вы?

Он наклонился ко мне.

– Я постоянно это делаю. Если я захочу чего-то, то стараюсь добиться этого.

– Это все то же стремление и жажда власти. Это потому, что вы принадлежите к Фремлингам и Ост-Индской компании.

– Не только. Это моя предприимчивая натура. Я рассмеялась и он сказал:

– Как вы меняетесь, когда смеетесь. Вы знаете, что выглядите немного суровой?

– Не думаю, что в действительности я такая.

– Может быть, вы становитесь такой только тогда, когда видите меня?

– Не понимаю, почему я должна так реагировать на вас.

– Возможно, потому, что вы осуждаете меня?

– За что?

– Я могу догадываться о нескольких причинах.

– Тогда мне они неизвестны.

– Не смотрите с ожиданием. Я не собираюсь называть их. Я не настолько глуп, чтобы усиливать ваше нерасположение.

– Нерасположение – это полностью ваше воображение. Как можно осуждать человека, не зная его?

– Возможно, из-за плохой репутации.

– Я не наслышана о ней.

– Ну вот! Теперь вы опять стали суровой. Я чувствую, что мы лучше узнаем друг друга за это путешествие.

– Разве эта непродолжительная поездка поможет нам больше, чем годы проживания по соседству?

– В такой обстановке есть что-то интимное.

– Неужели?

– Вы этого не чувствуете?

– Я думаю, что мы разговариваем дольше, чем за все время, что мы знаем друг друга.

– Это потому, что вы здесь и не можете уйти от меня.

– Так же, как и вы от меня.

– О, а я и не хочу.

Я рассмеялась.

– Я думаю, что мы уже должны скоро приехать.

– Через пять минут, – сказал он. – Увы! Каким коротким показалось путешествие. Но очень воодушевляющим. Как удачно, что мы были одни в купе. Я скажу вам кое-что. Это не было удачей. Я заранее дал кондуктору чаевые.

– Зачем?

– По вполне ясным причинам. Я подумал, что нам было бы интересно познакомиться друг с другом. Посторонние нарушили бы наш маленький тет-а-тет.

– Не понимаю, почему вы беспокоились.

– Я принимаю на себя массу беспокойств, добиваясь того, что хочу. Разве я не говорил вам, что я «толкач»?

Я немного удивилась и почувствовала легкое беспокойство, не зная, что у него на уме. Мне показалось, что он собирается позволить себе легкий флирт. Он, без сомнения, думал, что я была наивной девочкой, готовой упасть в объятия всемогущего лорда поместья. Если Лавиния мало что извлекла из своего горького опыта, то я вынесла многое.

Я холодно повторила:

– Не представляю, почему вы должны брать на себя беспокойство.

– Позже я скажу вам.

– Однако мы приехали.

Он взял мой чемодан.

– Знаете, я сама справлюсь, – сказала я.

– Не могу позволить вам его нести.

Мне показалось, что он уже занял собственническую позицию.

Следовало бы остерегаться его. Он относился к тому типу мужчин, которые думают, что стоит им только поманить девушку, как она тут же за ним побежит. Он был сэр Фабиан, богатый и могущественный; и его мать заставила его чувствовать себя – как обычно говорили – маленьким Цезарем.

Я попыталась взять у него мой чемодан, но он, улыбаясь, настоял на своем. Мы прошли по платформе, и там стояла ожидавшая меня Полли.

Она пришла в изумление, увидев меня с мужчиной, а когда узнала его, ее удивление перешло в смятение.

Я подбежала к ней, и она обняла меня.

– О, Полли, – воскликнула я, – как чудесно увидеть тебя.

Она была напряжена из-за его присутствия.

– Полли, это сэр Фабиан. Он был так добр, что помог нести мой багаж.

Он поклонился Полли.

– Мы с мисс Делани встретились в поезде.

Полли выглядела воинственно. Она никогда не одобряла Фремлингов. Я знала, что она думает. Кто они такие вне своей семьи? Или когда едут на поезде и несут чьи-то вещи? Нельзя не признать, что ничего хорошего они из себя не представляли. Я так хорошо знала ее, что угадывала ее мысли.

– Итак, благодарю вас, сэр Фабиан, – сказала я. – Вы были очень добры.

– Мы возьмем кеб и в один момент будем дома, – заволновалась Полли.

– Я провожу вас, – сказал он, – и возьму кеб.

– Нет необходимости… – возразила я.

– Я настаиваю. – Он говорил так, будто его слово было закон. Мне непреодолимо хотелось вырвать у него мой чемодан и сказать, что мы не нуждаемся в его помощи. Но если я так сделаю, это может выдать что-то, что я должна скрывать.

Я уже знала его властную манеру, с которой он подозвал кеб, и очень скоро мы оказались на пути к дому.

Я пыталась болтать с Полли так, будто его с нами не было. Я спросила об Эфф. Она процветает. Живет очень хорошо. Может, даже приобретет дом № 10 Макклестона, если живущий там старик выедет. Эфф всегда внимательно следила за этим.

Никто из нас не упомянул о девочке, но я знала, что Полли, так же, как и я, жаждет поговорить о ней.

Я была рада, когда наша поездка закончилась. Он вышел из кеба и донес мой чемодан до двери. Эфф открыла нам. Увидев меня, она вскрикнула от удовольствия, а затем, при виде Фабиана, отступила.

Он снял шляпу и поклонился.

– Это сэр Фабиан Фремлинг, мой сосед, – объяснила я. – Я встретила его в поезде, и он мне очень помог.

Я видела, что она раздумывает, следует ли его пригласить на чашку чая с куском особого кекса с изюмом, который она испекла по такому случаю; ее колебания были связаны с его титулом и, возможно, с его безупречной внешностью.

Я быстро сказала:

– Вы были очень добры, сэр Фабиан. Большое вам спасибо. – С этими словами я повернулась, и он, вновь поклонившись, пошел обратно к ожидавшему кебу.

Мы вошли в дом.

– Ну и ну! Вот те раз! – сказала Полли. – Я думала упаду, когда увидела, кто это.

Она покачала головой. Она была обеспокоена; я должна сказать ей при первой возможности, что нет необходимости бить тревогу.

Эфф заворковала:

– Я знаю, кого ты хочешь видеть. Она у меня здесь, но сейчас спит, и я не хочу ее беспокоить, иначе будут неприятности, верно, Полли?

– Это точно, – подтвердила та.

– Ну что же, как насчет чашки хорошего чая сначала? У меня есть горячие булочки.

Когда мы сели за чай с булочками, я услышала о процветании их бизнеса и о том, как малышка с каждым днем становится все красивее.

Наконец Эфф принесла ее, и я взяла ее на руки, при этом она удивленно смотрела, ее маленькие ручки обвились вокруг моих пальцев и на ее розовом личике появилось что-то вроде довольной улыбки. Она очень изменилась с того дня, когда мы с Лавинией привезли ее сюда. Ей скоро должно было исполниться девять месяцев – уже большая. Меня всегда расстраивали мысли о нежеланных детях, но эта, по крайней мере благодаря Полли и Эфф буквально купалась в любви.

У Флер были живые голубые глаза, а почти черные при рождении волосы значительно посветлели. Они были темно-каштановыми с рыжеватым отливом – унаследованные, несомненно, от Лавинии. Было видно, что она довольна, и это было счастье.

Присутствие Флер заставило меня вновь подумать о других малышах, родившихся в том месте вместе с ней. Что произошло с Эммелиной? У ее ребенка должен быть счастливый дом, я уверена. А бедная маленькая девочка, которую изнасиловали? Ее семья, конечно, будет ухаживать за ее ребенком. А Агата? Она должна была бы знать, что делать. У нее доброе сердце, и она не позволит стать своему ребенку сиротой. Больше всего я беспокоилась о Мириам, которая собиралась оставить своего ребенка ради спасения брака. Казалось, что этот случай был самым грустным из всех.

Но я была рада видеть здесь Флер. Она не должна была скучать без родителей, потому что нельзя было найти двух более преданных людей, чем Полли и Эфф, которые бы так хорошо заботились о ней.

Кузнечные мехи были приняты с радостью.

– Этот кухонный очаг никогда не имел такой тяги, – сказала Эфф.

Шляпка была немедленно надета, и в пинеточках Флер была очень забавной.

– Очень пригодятся ей для прогулок, – сказала Полли. – Скоро она начнет ходить. Она достаточно уже наползалась на руках и коленях.

– Тебе не кажется, что она маленький ангел? – заметила Эфф.

Я ответила, что да.

– Эфф ее просто балует, – сказала Полли.

– Мне это нравится – возразила Эфф. – Ты и сама хороша.

Все было так уютно, так похоже на то, что я от них ожидала. Полли по-прежнему оставалась светлым пятном в моей жизни.

Однако ей было не по себе. Я это чувствовала. Когда вечером Эфф ушла, она вошла в мою комнату и заговорила со мной очень серьезно.

– Друзилла, я беспокоилась о тебе. Мне не нравилось, что ты была в этом заграничном месте. Я не знаю, что случилось. Флер… она дочь Лавинии. Теперь я знаю это. Сначала я подумала, что она твоя.

– Ох, Полли.

– Именно поэтому мы так быстро приняли ее. Я сказала Эфф: «Это моя девочка, и она в беде. Мы, как сможем, поможем ей, и если надо взять ребенка сюда, мы сделаем это».

– Я сразу же подумала о вас. Я помню, что вы с Эфф всегда любили детей.

– Да.

– Ты не сомневалась.

– Нет… Как я тебе говорила, я думала, что это твой.

– Ты всегда прекрасно относилась ко мне, Полли… всегда.

– Теперь я знаю, что она дочь Лавинии. Такой вызывающий «багаж». Это в ее духе. Попадает в беду и заставляет кого-то другого улаживать это.

– Леди Харриет принимала большое участие в оплате моего обучения в школе. Я была там, чтобы быть с Лавинией.

– Я знаю. Такие думают, что им принадлежит мир и все, что в нем есть. И теперь этот Фабиан… или как там его зовут.

– Все зовут его Фабианом. Это его имя.

– Сэр Фабиан, если вам угодно.

– Он унаследовал этот титул от своего отца. Он стал сэром сразу же после его смерти.

– Глупый способ продолжать… маленьким детям дают изображать знатных особ. Неудивительно, что, вырастая, они мнят себя Господом Богом.

– Ты думаешь, что он так считает?

– Ясно, как Божий день.

– Это не всегда очень ясно.

– Теперь ты поумнела, и я хочу поговорить с тобой серьезно, на равных. Это о Флер.

– Ох, Полли, разве Лавиния не присылает тебе денег?

– Речь идет не о деньгах. Я хочу сказать, что Флер… ну, она из них, Фремлингов, что ни говори. Сейчас ей хорошо. Не понимает разницы между Букингемским дворцом и трущобой… пока мы здесь смотрим за ней, целуем и обнимаем… ей хорошо. Но когда она подрастет, будет ли это место достаточно хорошим для нее?

– Оно будет хорошим, если здесь будете вы с Эфф. Она любит вас обеих. Посмотри, как она довольна, когда вы здесь.

– Ох, она любимая малышка. В этом нет сомнений. Но придет время, когда надо будет сказать ей, кто она, и что-то делать с ее обучением и прочим.

– Полли, не торопи события. Я поговорю с Лавинией, когда представится случай.

– И ты сама.

– А что со мной?

– Что ты собираешься делать?

– Что ты имеешь в виду, Полли?

– Ты знаешь, что. Пастор нездоров, не так ли? Как долго он сможет работать? Я знаю, что его место займет Колин Брейди. Он тебе нравится?

– Не пытаешься ли ты посватать меня, Полли?

– К таким вещам надо относиться серьезно. Мне бы хотелось, чтобы твоя жизнь с малышом была устроена. Ты была бы счастлива с маленьким. О, я знаю. Я видела тебя с Флер. Некоторые являются прирожденными матерями, и ты из их числа.

– Ты слишком спешишь, Полли.

– Ну, ведь он тебе нравится, этот Колин Брейди.

– Да.

– И он хороший человек.

– Смею сказать, что да.

– Ты же не можешь позволить кому-то подобрать тебя, когда хочется, и бросить, когда надоест?

– На кого ты намекаешь?

– На этого сэра Фабиана.

– О, здесь речь совсем не идет о том, чтобы он подобрал меня. Он просто оказался в том же поезде.

– Некоторые люди сами устраивают так, что происходит именно то, чего они хотят.

Я вспомнила о том, что он говорил о «подталкивании» судьбы, и о том, что он сам подстроил нашу встречу. Я почувствовала себя несколько польщенной и взволнованной его беспокойством, и это не раздражало меня, как должно бы.

Постепенно она вытянула из меня всю историю предательства и падения Лавинии.

– На эту всегда обрушивались все возможные беды. Может быть, это послужит уроком для нее. Могло быть… хотя я сомневаюсь в этом. Несчастье просто написано на ее лице. Рано или поздно она снова попадет в беду. И подумать только, что сэр Фабиан – дядя нашей Флер и ничего не знает об этом.

– Конечно, он не подозревает, что Флер существует.

– Но какой будет для него удар, когда узнает. Я не удивляюсь, что Лавиния пошла на все, чтобы сохранить свой секрет. Мне всегда жаль девушек, попавших в беду, но я не собираюсь из-за нее посыпать голову пеплом.

Вот так мы разговаривали, и мне было так же покойно, как обычно в былые дни, когда мы сидели в комнате пасторского дома, с одной стороны которого был церковный двор, а с другой – зеленела деревня.

Мы с Полли совершили нашу прогулку в «Вест»; я купила кое-что из одежды – перчатки для Полли и шарф для Эфф. Благодаря оставленным мамой деньгам у меня было денежное пособие. Оно было не очень большим, но я, по крайней мере, не сидела без гроша в кармане. Я сказала Полли, что собираюсь отсылать ей половину того, что имела, чтобы помочь ей с Флер, но она возмутилась.

– Не делай этого! Если ты попытаешься так поступить, я сразу же отошлю их обратно… немедленно… этим ты очень рассердишь нас с Эфф. Нам стало так радостно с ребенком. Это важно… особенно для Эфф. Она любила свое дело, но часто говорила, что ей чего-то не хватает. Она годами терпеливо выносила «его» и простила бы «ему» все его несносные привычки, если бы он дал ей ребенка. Но оказалось от «него» не было прока… даже в этом… Но теперь у нас есть Флер, – продолжала ока, – и даже если Лавиния когда-нибудь захочет вернуть ее себе, она ее не получит. За Флер я буду биться насмерть… и Эфф тоже… а Эфф всегда побеждает… всегда побеждает и будет побеждать. Отец всегда это говорил.

Я часто думала о Лавинии и спрашивала себя, вспоминает ли она когда-нибудь о ребенке. Я сомневалась в этом. Она бездумно зачала его, думая только о собственном удовольствии, и небрежно отреклась от него, не подозревая, казалось, как ей повезло, что она нашла людей, освободивших ее от этого бремени.

В течение этой недели я вывозила малышку в общий двор. Я обычно сидела на скамейке и размышляла обо всем, что произошло за последние два года. В своих мыслях я часто возвращалась в тот маленький город; вспоминая, как выбирала пирожное, садилась за столик с тентом от солнца и ждала, когда Шарль принесет кофе. Я живо вспоминала тот день, когда к нам подошел так называемый граф. Я видела Лавинию, дерзко улыбающуюся привлекательному самозванцу. Я должна была бы догадаться, что он не граф, и единственным его желанием было мимолетное любовное увлечение.

Я пребывала в мечтах, а Флер дремала в коляске. Внезапно я осознала, что кто-то сел на скамью рядом со мной. Я повернулась и, испытывая одновременно веселое возбуждение и страх, увидела, что это был Фабиан.

– Сэр Фабиан… – пробормотала я.

– О, пожалуйста, – сказал он, – не так формально. Для моих друзей я просто Фабиан.

– Что… что вы здесь делаете?

– Радуюсь такому счастливому повороту судьбы. Как вы поживаете? Вы хорошо выглядите. Ваши щеки такие розовые. Это благодаря лондонскому воздуху или воссоединению с вашей преданной няней? – Я ничего не ответила и он продолжал:

– Какой прелестный ребенок. Чей он?

– Ее удочерила Полли.

– Она необычная женщина, ваша Полли. Шляпа идет ей. – Он немного лукаво посмотрел на меня. – Вы сделали хороший выбор.

– Да.

– И маленькие пинетки.

– На самом деле они оказались малы ей, поэтому это не было таким уж хорошим выбором. Она вот-вот начнет ходить, и ей уже нужны ботиночки.

– Вам следовало бы об этом подумать. Как предприимчивы эти двое„ Они владеют домами и взяли еще на себя труд удочерить ребенка. Очень необычно. Скажите, они уже приобрели дом Макклестона?

– Нет, собираются. А вы здесь по делу?

Он посмотрел на меня с несколько удивленной улыбкой.

– Я вижу, вы принимаете меня за праздного лентяя. Мне довелось быть по соседству, и когда я шел через общину, я вспомнил, что вы остановились здесь. К счастью, я увидел вас и очень удивился. Меня сначала привела в замешательство детская коляска. Я подумал, что это, должно быть, молодая мама… потом понял, никто не может выглядеть так, как вы… и обрадовался. Когда вы возвращаетесь? Я помню, вы сказали, что собираетесь пробыть здесь неделю. В пятницу будет ровно неделя.