Текст книги "Индийский веер"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Все? – спросила я. – Все-все?

– Все, кто там был. Было слишком поздно их спасать. Никто не знал, что там начался пожар, пока огонь не разгорелся вовсю.

– Какая ужасная трагедия.

В ту ночь я не могла уснуть. Я продолжала думать о Джанин и о том, как легко такой же пожар мог стать концом для Флер, Лавинии и для меня.

На следующий день мы отправились в «Ели». Ворота с надписью «Ели» латунными буквами были открыты. Воспоминания обрушились на меня, как только я вступила на подъездную дорожку. Удивительно, но стены в некоторых местах стояли. Сквозь окна я смотрела на обгоревшую кучу.

Полли грустно произнесла:

– Есть о чем подумать. Я скажу Эфф, что мы должны быть особенно осторожны. Надо следить за свечами. Да и эти керосиновые лампы могут перевернуться… и тогда… не приведи Бог.

Место было трудно узнать. Я пыталась представить, какая комната была наша с Лавинией, какая – миссис Флетчер на первом этаже, какая – Джанин… комнаты Эммелин и других.

Это было невозможно, и Полли подумала, что нам не следует пытаться подняться по обрушившейся лестнице.

– Если ты только взглянешь на это, будешь в полном трансе.

Вспоминая все происшедшее, я была задумчива и грустна.

– Давай. Пошли. Этого довольно, – подтолкнула меня Полли.

В то время, когда я стояла с Полли среди обломков, я услышала быстрые шаги на подъездной дорожке. Мы увидели женщину средних лет. Я заметила ее раньше, чем она нас. У нее было бледное лицо и трагические глаза. Несколько мгновений она стояла, глядя на мрачные развалины. Затем она увидела нас.

– Доброе утро, – сказала я.

– О. э-э… доброе утро.

– Как и мы, вы рассматриваете сгоревший дом. Она кивнула. Она выглядела так, будто пыталась скрыть свои чувства.

Затем она спросила:

– У вас есть… кто-нибудь… кто-нибудь погибший?

– Не знаю, – ответила я. – Здесь была девушка, с которой я была знакома по школе. Миссис Флетчер была ее тетей.

Она кивнула.

– У меня здесь была дочь. Мы не знали того, что с ней случилось. Она могла бы мне сказать. Она была такой живой… милая девушка… и так уйти.

Я знала эту историю. Она была такой же, как у других. Она собиралась родить ребенка, тайно приехала сюда и здесь нашла смерть.

– Такая трагедия, – сказала женщина. – Этого не должно было произойти.

– Нечего вам сюда приходить, – ответила я. Она покачала головой.

– Я должна. Когда я узнала, что она была здесь и погибла в огне… я должна была что-то сделать.

– Такие вещи иногда случаются. Трудно понять, почему. Я знаю, это ожесточает нас, – отозвалась Полли.

Женщина вопросительно посмотрела на нее.

– Мой муж погиб на море.

Удивительно, как чужая трагедия может облегчить собственную. Женщина, казалось, немного успокоилась.

– Вы были здесь раньше? – спросила я.

Она кивнула.

– Я не могу не находиться вблизи. Я должна приходить.

– Вы что-нибудь знаете о тех, кто умер?

– Только то, что слышала от других.

– Здесь была молодая девушка, с которой я училась в школе. Я хочу знать, не слышали ли вы, спасена ли она.

– Я не знаю. Я знаю только, что моя дочь была там и это случилось с ней… моей девочкой.

Мы оставили ее там, пристально смотрящей на развалины, как будто этим она могла вернуть свою дочь.

Медленно мы пошли обратно в «Фезерс». Прямо перед прудом протянулась полоска травы, и на ней сидели два старика. Они не разговаривали… просто смотрели в пространство.

Мы с Полли присели на скамейку, и они с интересом взглянули на нас.

– Здесь остановились? – спросил один из мужчин, вынув изо рта трубку и указывая ею в сторону «Фезерс».

– Да, – ответила я.

– Приятное место, а?

– Очень приятное.

– Было очень красивым до пожара.

– Это, должно быть, было ужасно.

Один из стариков кивнул.

– Знаете, это была Божья кара, – сказал он. – Все, что у них здесь было. Содом и Гоморра… вот что это такое. Они получили по заслугам.

– Я слышала, что там было несколько стариков.

Старик яростно постучал себя по голове.

– Не все в порядке здесь. Чем-то погрешили против Господа Бога. Это было Божье наказание, вот что я думаю. Ее… она была какой-то подозрительной… и все те женщины… они были не лучше.

У меня не было настроения вступать в теологические дискуссии. Я спросила:

– Вы не слышали, спасся ли кто-нибудь?

Старики посмотрели друг на друга. Религиозный фанатик с удовлетворением сказал:

– Все превратились в пепел… адское пламя – вот что их ждет.

Полли с иронией заметила:

– Я думаю, что вас направят в небесный хор.

– Именно так, миссис. Всю свою жизнь я усердно посещал церковь. Регулярно, каждое воскресенье… утром и вечером.

– Бог мой, – продолжала она, – вы, должно быть, прожили жизнь честно. И никогда не было такого момента, чтобы вы хоть малость согрешили?

– Я вырос под сенью Бога.

– О, я думаю, что ангел, отмечающий добрые дела и грехи, посмотрел бы по-другому, когда вы замыслили немного зла.

Я почувствовала неприязнь, возникшую между ними, и поняла, что если я хочу узнать от них что-нибудь, то надо действовать другим путем.

– Значит, там все погибли, – сказала я.

– Постой, – вмешался другой. – Абель, там ведь была какая-то племянница или что-то вроде этого?

Я живо отреагировала:

– Ее звали Джанин Флетчер. Вы знаете, что с ней?

– О, я помню, – сказал человек по имени Абель. – Понимаете, эта молодая женщина… не уехала ли она в гости или что-то вроде того? Правильно. Она была единственной, кто остался жив.

– Такова воля Божья, – сказал Абель.

Я была взволнована и повернулась к его компаньону.

– Так она не умерла?

– Нет… вот так. Она вернулась. Здесь была такая суматоха из-за страховки и всего такого.

– Это все не было застраховано, – сказал Абель. – Они были как глупые девственницы, не готовые к приходу жениха.

– Это не кажется мне похожим на свадьбу, – заметила Полли.

– Вы знаете, куда она уехала? – спросила я.

– Не могу вам этого сказать, мисс.

Я поняла, что это все, что мы можем от них узнать. Когда Абель начал напоминать мне о воздаянии за зло, я встала и сказала:

– Мы должны возвращаться.

Полли согласилась.

– Я знаю, – сказала она, когда мы шли обратно, – что этого Абеля ждет скверный сюрприз, когда он попадет на небеса.

Я чувствовала, что наше путешествие не было напрасным. Мы не узнали, где Джанин, но знали, что она жива.

Прошло не больше двух дней с момента моего возвращения в пасторский дом, как, к моему изумлению, к нам зашел Фабиан.

За все эти годы он ни разу без приглашения не приходил к нам, за исключением того раза, с Дугалом.

Я выразила удивление.

– Я слышал, что вы побывали в Лондоне, – начал он, – и зашел убедиться, что вы благополучно вернулись.

Я удивленно вскинула брови.

– Это чрезвычайно любезно с вашей стороны.

– Я беспокоился. Вы говорили мне, чтобы я согласовывал свои поездки с вашими.

– Поездка не была длительной, и там меня встречали.

– Бесценная Полли, я догадываюсь. А как ее сестра и эта их восхитительная питомица?

– Прекрасно.

– Хорошо. У меня есть новости о вашем друге.

– Да?

– Дугале Каррузерсе.

– Какие новости?

– Предыдущим вечером он стал благородным джентльменом.

– Что вы имеете в виду?

– Вы знали, что с его кузеном произошел несчастный случай. Увы, от нанесенных увечий кузен скончался.

– Они были близкими друзьями?

– Родственниками. – Он сардонически улыбнулся, – Это совсем разные вещи. Говорят, что человек сам выбирает друзей, а родственники ему достаются.

– Часто родственные узы бывают сильнее дружеских.

– Обычно голос крови не заглушить.

– Совершенно верно.

– Ну, и я не думаю, что кузен… или, называя его полным именем, граф Тенлей… имел много общего с нашим другом Дугалом. Он был охотником – и больше времени проводил на лошади, чем на своих двоих. Атлетически сложенный, физически активный и с недалеким умом. Ах, я плохо говорю о мертвом и немного шокирую вас.

Я улыбнулась.

– Ни в малейшей степени, – ответила я. – Но как мистер Каррузерс стал благородным джентльменом?

– Со смертью своего кузена. Понимаете, граф был сыном старшего брата отца Дугала, поэтому он получил титул и фамильное имение. Отец Дугала был всего лишь младшим сыном. Я выяснил от Дугала, что он, в общем, был этим доволен. Как и сын, он занимался наукой. Я не знаю точно, к чему у него была страсть. Думаю, к Византийской империи. Дугал вслед за ним занялся англосаксами и норманнами. Бедный Дугал! Настоящее столкнулось с прошлым. Ему скорее всего придется оторвать себя от Хенгиста, Хорсы и Бодицей и подумать немного о своих настоящих обязательствах.

– Смею заметить, он должен быть рад этому. У него, вероятно, появятся деньги, что позволит ему продолжить свои исследования так, как он хочет.

– Большие имения требуют много забот, и это может оказаться для него нелегким. В любом случае могу заверить вас в том, что, начиная с этого момента, мы, несомненно, будем мало его видеть. Вы знаете, такие обстоятельства меняют людей.

– Я не поверю, что они повлияют на него.

– Вы думаете, что он слишком умный?

– Именно так. Он никогда не станет высокомерным. – Я посмотрела на него, улыбаясь, и пробормотала:

– Как некоторые.

– Ладно, посмотрим. Но это означает, что его не будет здесь, чтобы наслаждаться маленькими пикниками в развалинах. Могу заверить вас в этом.

– Благодарю.

– Какая жалость, что пикники не могут продолжаться.

– Он был всего один… тот, в котором вы участвовали.

– В который я вторгся сам. Было бы приятнее, если этого не пришлось делать. Почему бы нам самим не устроить пикник… вам и мне?

– Это совершенно невозможно.

– Как только я слышу такие слова, я всегда требую объяснения.

– Вы не интересуетесь развалинами.

– Вы могли бы просветить меня. Я рассмеялась:

– Не думаю, что мысль научиться чему-нибудь доставит вам удовольствие.

– Вы ошибаетесь. Я жажду знаний… особенно от вас.

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Сейчас вы выглядите как учительница… немного суровая… несколько недовольная плохим учеником и раздумывающая, то ли задать ему сто строк, то ли поставить в угол с дурацким колпаком1616
  Бумажный колпак, надевавшийся ленивому ученику в виде наказания


[Закрыть] на голове.

– Я уверена, что не подразумевала ничего такого.

– Если я смогу обнаружить руины, которые вы не видели… и уговорю вас?

– Не беспокойтесь. Уверена, что не смогла бы пойти с вами.

– Я не перестану надеяться, – сказал он и добавил:

– учительница.

– Извините, но у меня есть еще дела.

– Позвольте вам помочь.

– Вы не сможете, это церковные дела.

– Которые вы решаете с мистером Брейди?

– О, нет… у него свои заботы. Вы не представляете, сколько приходится делать в церкви… и при том что мой отец не совсем здоров, мы очень заняты.

– В таком случае я не должен вас больше задерживать. До скорой встречи. Au revoir.

Когда он ушел, я продолжала о нем думать. Это заставило меня забыть о более высоком положении в обществе, которое теперь занимает Дугал. Затем мысли о Дугале вернулись ко мне, и я стала гадать, какие изменения может это вызвать в нем и в наших взаимоотношениях, которые только начали перерождаться во что-то более глубокое.

Колин Брейди обратился ко мне:

– Нам следовало бы подумать о летнем празднике.

– Все знают, что он должен состояться в первую субботу августа. Так было всегда. Большинство работает месяцами, чтобы подготовить все к продаже.

– Пастор говорит, что существует обычай спрашивать разрешения Фремлингов на его проведение на их земле, а если сыро, то у них в замке. Я надеюсь, он достаточно велик?

– О, да. Он огромный. Однако, на моей памяти лишь несколько случаев, когда нам пришлось уйти в помещение. Фремлинги знают об этом. Это традиция, и леди Харриет всегда очень любезно дает разрешение.

– Да, но ваш отец говорит, что об этом все же следует спросить. Это тоже часть традиции.

– Да, я полагаю, что так.

– Так вот, леди Харриет с дочерью в Лондоне. Мы должны обратиться за разрешением к сэру Фабиану.

– Я думаю, что это вряд ли необходимо.

– Но его следовало бы спросить.

– Другое дело, если бы леди Харриет была здесь. Она ярая сторонница обычаев.

– Думаю, что было бы разумнее спросить сэра Фабиана… просто по традиции. Может быть, вы сходите и получите его формальное согласие?

– Если бы вы пошли… вам надо было бы просто заглянуть к нему.

– Но сегодня я должен навестить миссис Брайнс. Она прикована к постели уже несколько недель и просит о встрече. И у меня еще масса дел, с которыми надо разобраться… поэтому если бы вы нашли возможность…

Не было причины отказываться сделать это, кроме той, что я чувствовала себя неловко в присутствии Фабиана. Но я не могла объяснить этого, поэтому решила, что пойду получу разрешение и покончу с этим.

Сэр Фабиан был дома. Я спросила, не могли бы ему передать, что я пришла только за разрешением провести на их земле праздник, если погода будет хорошей, или в зале, если будет дождь. Я не займу у него много времени.

В надежде, что служанка вернется и скажет, что разрешение получено, я осталась ждать внизу. Вместо этого она вернулась с известием, что сэр Фабиан в своем кабинете и будет рад принять меня.

Меня проводили через огромный зал к лестнице. Его кабинет располагался на втором этаже.

Когда я вошла, он встал и улыбаясь пошел навстречу. Он взял меня за руки.

Мисс Делани, как приятно видеть вас. Мне сказали, что вы пришли по поводу праздника.

Служанка вышла, закрыв за собой дверь, и меня охватило смешанное чувство волнения и дурного предчувствия.

– Садитесь, пожалуйста.

– Я не задержу вас, – сказала я, – это просто формальность. Леди Харриет обычно просто давала разрешение на проведение праздника на вашей земле, или, в сырую погоду, в зале.

– О, моя мать всегда занималась такого рода делами, не так ли?

– В действительности здесь нет никакого дела. Фремлинг всегда использовался для проведения праздника. Я просто хотела получить формальное разрешение, поэтому я поблагодарю вас и попрощаюсь.

– Но вы еще не получили моего разрешения.

– Это всегда было само собой разумеющимся.

– Ничто никогда не бывает само собой разумеющимся. Я хотел бы обсудить это с вами.

– Но обсуждать нечего. Этот праздник проводится каждый год. Поэтому я могу считать этот вопрос решенным…

Он встал, и я немедленно сделала то же самое. Он приблизился.

– Скажите, – сказал он, – почему вы боитесь меня?

– Боюсь? Вас?

Он кивнул.

– У вас вид испуганной молодой лани, которая почувствовала приближение тигра.

– Я нисколько не уподобляю себя испуганной лани. И вы не напоминаете мне тигра.

– Ну тогда, может быть, хищная птица… хищный орел, готовый схватить беспомощное создание. Вы знаете, что не должны меня бояться, потому что я всегда любил вас, и чем больше я вас видел, тем сильнее становилась моя любовь.

– Вы очень добры, – холодно ответила я. – Но мне необходимо идти.

– Дело не в моей доброте. Это чувство, которым я не могу управлять.

Я рассмеялась, пытаясь разрядить обстановку.

– Ну ладно, – сказала я, – я принимаю это как разрешение начинать готовиться к празднику.

Он положил руки мне на плечи и притянул меня к себе.

– Сэр Фабиан? – удивленно сказала я, отодвигаясь назад.

– Вы догадываетесь, какие чувства я к вам испытываю? – произнес он. – Разве это не видно?

– Не имею понятия.

– Хотели бы вы узнать?

– В общем-то, это мне не очень интересно.

– Вы не производите такого впечатления.

– Тогда мне очень жаль, что ввела вас в заблуждение.

– Вы нисколько не ввели меня в заблуждение, потому что, моя дорогая Друзилла, мне о вас очень много известно. В конце концов, мы знакомы всю нашу жизнь.

– Невзирая на это, я бы сказала, что мы вряд ли знаем друг друга.

– Тогда мы должны это исправить.

Он притянул меня к себе с такой силой, что я не могла сопротивляться, и поцеловал в губы.

Я покраснела и почувствовала, как во мне растет гнев.

– Как вы смеете! – возмутилась я.

Он насмешливо улыбнулся.

– Потому что я очень смелый.

– Тогда, пожалуйста, проявляйте свою смелость в чем-то другом.

– Но я хотел доказать это вам. Я хочу, чтобы мы стали хорошими друзьями. Уверен, что это могло бы быть очень приятно для нас обоих.

– Только не для меня.

– Я обещаю, что будет.

– Я не верю вашим обещаниям. До свидания.

– Нет, подождите, – сказал он, беря меня за руку и крепко удерживая в своей. – Я думаю, что немного нравлюсь вам.

– Это предположение должно быть основано на вашем хорошем мнении о себе.

– Возможно, – сказал он. – Но вы не безразличны к моему несомненному обаянию.

– Я не желаю, чтобы со мной обращались в такой легкомысленной манере.

– Я нисколько не легкомысленен. Я ужасно серьезен. Я очень люблю вас, Друзилла. Вы всегда меня интересовали. Вы другая… такая серьезная… такая увлеченная учебой. Вы заставляете меня робеть, а для меня это совершенно новое ощущение. Я нахожу его очень волнующим. Для меня становится все более и более невозможным скрывать свои чувства.

– До свидания, – сказал я. – Я передам церковному комитету, что разрешение получено.

– Останьтесь ненадолго, – попросил он.

– Я не хочу. Я не хочу, чтобы со мной так обращались.

– Ваша девичья скромность производит самое большое впечатление. – Он замолчал и поднял брови. – Но…

Я почувствовала, что краснею. В его глазах я прочла продолжение.

Я вырвалась и пошла к двери, но он опередил меня, встав к ней спиной и улыбаясь.

– Я мог бы задержать вас, – сказал он.

– Вы не можете этого сделать.

– Почему нет? Это мой дом. Вы пришли сюда добровольно. Почему я не могу задержать вас здесь? Кто бы стал меня останавливать?

– Вы, кажется, думаете, что живете в средние века. Это что – одно из представлений о droit de seigneur1717
  Droit de seigneur (фр.) – право сеньора


[Закрыть]?

– Какое прекрасное понятие! Почему бы нет?

– Вам лучше забыть о прошлом, сэр Фабиан. Вы и ваша семья, видимо, продолжаете думать, что мы здесь все ваши крепостные, но это не так. И если вы попытаетесь, как сказали, задержать меня, я буду… я буду…

– Обращаться к закону? – спросил он. – Будет ли это разумным?

– Вы знаете, что они начнут расследование.

– Что вы имеете в виду?

Он лукаво посмотрел на меня, и я поняла, что что-то в этом роде он и планировал. Он просто ожидал подходящего случая, и я сама глупо дала ему такую возможность. Он был уверен, что обнаружил в моем прошлом тайну, и собирался использовать это против меня. Я хотела крикнуть ему: «Флер – не мой ребенок, она ребенок вашей сестры». Я почти сделала это, но даже в такой момент я не могла вынудить себя нарушить данное Лавинии обещание.

Мое замешательство доставило ему такое огромное удовольствие, что он ослабил хватку. Я бросилась мимо него из комнаты и поспешила вниз по лестнице, прочь из дома. Я бежала без остановки, пока не очутилась в своей комнате наверху пасторского дома. Сердце мое бешено колотилось. Я была глубоко взволнована.

Я была так сердита. Я ненавидела его. Это было что-то вроде шантажа. «Я обнаружил вашу тайну. Поскольку вы относитесь к тому типу девушек, которые, не окончив школы, заводят любовные истории, почему вы так негодуете, когда я делаю вам определенное предложение?»

Это было слишком унизительно.

Я услышала новости от миссис Янсон. Лавиния и леди Харриет вернулись домой.

Лавиния прислала записку: «Приходи немедленно. Я поговорить с тобой. Встречай меня в саду, где мы сможем поговорить наедине».

В ее послании чувствовалась крайняя необходимость. Она бы не жаждала так видеть меня, если бы не хотела от меня чего-то. Возможно, сказала я себе, она просто хочет похвастаться своими успехами в Лондоне. Но был ли сезон таким успешным для нее? Не было никаких известий об обручении с герцогом или маркизом. Я уверена, что леди Харриет замахнулась на самую высокую ставку.

После стычки с Фабианом я опасалась идти в Фремлинг, и поэтому была рада, что встреча произойдет в саду.

Она уже ждала меня. Она изменилась, но, может быть, я просто забыла, какая она красивая. Ее кожа была молочно-белой; кошачьи глаза с темными ресницами притягивали, но главным предметом ее гордости были ее великолепные волосы. Она носила их высоко поднятыми, и из этой массы небольшие завитки падали ей на лоб и шею. На ней было зеленое платье, больше всего подходящее ей по цвету. На самом деле она была самой красивой девушкой, какую мне доводилось видеть.

– О, привет, Друзилла, – сказала она. – Мне так много надо рассказать тебе.

– Сезон был успешным?

Она состроила гримаску.

– Одно или два предложения, но ни одно из них, по мнению мамы, не было достаточно хорошим.

– Леди Харриет хотелось бы придерживаться надлежащего уровня. Только самые высокие титулы достойны ее красавицы дочери. Видела ли ты королеву?

– Когда была представлена, один раз в опере и еще раз на благотворительном бале. Она танцевала с Альбертом. Друзилла, этот пожар…

– Ты имеешь в виду в «Елях»?

– Я почувствовала такое облегчение.

– Лавиния, столько людей погибло!

– Эти люди… жизнь мало для них значила, не так ли?

– Может, они так думали, но там были и те, кто собирался, как и ты, рожать. Когда я туда ездила, я встретила мать одной из них.

– Ты туда ездила?

– Я хотела узнать, что случилось. Со мной ездила Полли.

– Все эти требования оплаты…

– Ну да, ты была должна. А что бы ты делала без нее?

– Понятно… но это стоило дорого, и я должна была найти эти деньги.

– Это твои трудности.

– Знаю, знаю. Но что с Джанин?

– Джанин? Я выяснила, что в ночь пожара ее там не было.

– По мне, лучше бы она была там.

– Ох… Лавиния!

– Ты не знаешь, что я собираюсь рассказать тебе. Это из-за Джанин я беспокоюсь. Я видела ее.

– Так с ней все в порядке?

– Далеко не в порядке. Я было подумала, что освободилась от всего этого, и тут возникла Джанин.

– Она пришла с тобой увидеться?

– Очевидно, да. В газете были заметки о дебютантках, и упомянули меня. Меня назвали «прекрасная мисс Фремлинг». Должно быть, именно на это она обратила внимание. О, Друзилла… это было ужасно.

– Как? Что ты имеешь в виду?

– Она запросила деньги.

– Почему?

– Она сказала, потому что она очень бедна, и я должна ей помочь…

– О нет!

– Именно так. Она сказала, что если я этого не сделаю, она напечатает в газете заметку о Флер.

– Она не могла бы так поступить.

– Могла бы. Я ее никогда не любила.

– Она вытащила тебя из беды.

– Она просто притащила нас в это ужасное место… к этой своей ужасной тетке, которая без конца требовала денег.

– Никто тебя не заставлял, ты могла уехать, не платя за это.

– Знаю. Так вот, Джанин живет в Лондоне. Она устроилась в каком-то жалком месте. Это все, что она может себе позволить. Она сказала, что, если я так счастлива, она хочет получить от меня пятьдесят фунтов. Тогда она будет продолжать хранить мою тайну.

– Это шантаж!

– Конечно, это шантаж. Ты не предполагала, что можно подвергнуться такого рода испытаниям? Что я могла сделать? Узнав все, мама была бы в ярости.

– Смею заметить, что уж она бы знала, как поступить с Джанин.

– Я тоже знала, как с ней поступить. Я должна была дать ей пятьдесят фунтов, чтобы она хранила молчание. Я дала… и больше о ней не слышала.

– Ужасно думать, что Джанин опустилась до такого.

– Да, это было ужасно. Я сказала, будто иду к парикмахеру, и пошла туда, где она живет. Это в маленьком доме, в местечке Фиддлерс-Грин, Среди небольших домов. У нее там комнаты. Это все, что она может себе позволить. Она сказала, что не стала бы просить, если бы не была доведена до отчаяния. Понимаешь, пожар уничтожил дом, принадлежащий ее тете, со всем содержимым. Ее тетя не застраховала его. Она успела только купить дом и истратила на него все, что имела… так что у Джанин ничего не осталось. Пятьдесят фунтов позволили бы ей встать на ноги. Мне было трудно раздобыть всю сумму, но я это сделала. И вот таков конец этой истории.

– Я надеюсь, что так, – сказала я.

– Конечно, так и будет.

– Шантажисты имеют привычку возвращаться со своими требованиями.

– Я больше не дам ей денег.

– Ни в коем случае не надо было давать ей в первый раз. Все, что ты должна была сделать – это признаться своей матери. Всегда неразумно поддаваться шантажу. Я это слышала много раз.

– Я думаю, от людей, которых никогда не шантажировали.

– Возможно.

– Ну ладно, мне было лучше заткнуть ее. Она сказала, что собиралась выйти замуж за этого Хон… как там было его имя… и они начали бы жить, поскольку он был достаточно богат. Но он погиб при пожаре. Для Джанин было просто огромным счастьем, что она отсутствовала в ту ночь.

Я задумалась.

– Лавиния, – сказала я, – ты должна будешь признаться.

– Признаться? Почему это должна?

– Потому что это все равно выйдет наружу. Есть Флер.

– С ней все в порядке. Она счастлива с этими двумя милыми старыми женщинами.

– Какое-то время. Но ее надо будет обучать. Полли и Эфф придется платить за ее содержание. Почему ты не расскажешь своей матери?

– Рассказать моей матери? Не думаю, что ты достаточно хорошо знаешь ее.

– Уверяю тебя, что здесь все вокруг очень хорошо знают леди Харриет.

– Я просто не могу представить, что она сделает.

– Она бы ужаснулась, но наверняка сделала бы то, что следует.

– Я никогда не расскажу ей.

– Твой брат видел Флер.

– Что?

– Я поехала в Лондон, и он был в поезде. Он увидел, где я остановилась. Однажды он пришел, когда я вывезла Флер в коляске.

Она побледнела.

– Он подозревает, – сказала я. – Я хочу, чтобы ты сказала ему правду, потому что он подозревает, что ребенок мой.

Она попыталась скрыть облегчение, выражение которого промелькнуло на ее лице. Я продолжала:

– Ты должна ему сказать. Он не должен знать полуправду.

– Ты не сказала ему?

– Конечно, нет. Но я не собираюсь переносить его намеки и думаю, что ты должна сразу же рассказать ему все, как было.

– Я просто не могу довериться ему.

– Почему? Я не думаю, что он вел такой невинный образ жизни.

– У мужчин это в порядке вещей. Это девушки должны оставаться чистыми.

– По-видимому, есть такие, кто не остается. Я не думаю, что ты единственная, кто не отказывал себе в добрачных приключениях.

– О, Друзилла, я так надеюсь на тебя.

– Слишком сильно. Я не хочу подвергаться оскорблениям твоего брата.

– Он не собирался оскорблять тебя.

– Он уже оскорбил, и я хочу, чтобы он узнал правду.

– Я… я об этом подумаю.

– Если ты ему не скажешь, мне придется сделать это самой.

– О, Друзилла… сначала Джанин, а теперь ты…

– Это совсем не то же самое. Я тебя не шантажирую. Я прошу тебя только сказать правду.

– Дай мне время. Дай мне только время. О, Друзилла, ты всегда была моим самым лучшим другом. Пообещай, что ты ничего не расскажешь… пока.

– Я не сделаю ничего, не предупредив тебя, но я не хочу, чтобы твой брат намекал… на подобные вещи.

– Как ты позволила ему узнать, где ребенок?

– Я сказала тебе… он последовал за мной.

– Но почему он последовал за тобой? Это могло быть только в том случае, если он подозревал что-то подобное. В противном случае…

– Я не отношусь к тому типу девушек, за которыми идут мужчины? – закончила за нее я. – Конечно, мною никто не может заинтересоваться.

– Ладно… – начала она.

– Не думай, что сможешь увильнуть от правды, – сказала я. – Знаю, что я не так красива, как ты.

– Так вот, этот мистер Брейди. Мама считает его самым подходящим для тебя.

– Поблагодари ее за заботу, – сказала я.

– Она любит, чтобы вокруг все было благополучно устроено.

– Я уверена в этом, но не собираюсь благодарить за разрешение своих проблем.

– О… посмотри, кто идет.

К нам приближался Дугал.

– Мама пригласила его, – продолжала Лавиния. – Знаешь, он теперь граф. Мама настояла, чтобы он приехал и пожил у нас.

Мне было приятно его видеть. Моя дружба с ним была такой чистой и обещающей. Его внимание ко мне восстанавливало мою веру в себя.

– О… Друзилла… Лавиния, – улыбался он нам. Лавиния стояла немного в стороне. Слабый ветерок растрепал ее завитки, и она подняла руку к волосам, зеленый материал ее свободного, в греческом стиле платья струился вокруг нее, облегая фигуру.

Дугал не мог отвести от нее глаз. Я увидела в них огонь и вспомнила, что он обожал красивые вещи.

Он выглядел слегка удивленным, как будто увидел что-то впервые. Это была новая Лавиния в своем нарочито простом платье, с развевающимися кудрями и тигриными глазами.

В тот момент я поняла, что он влюбился в нее или на грани этого.

Прошло мгновение. Он улыбался мне своей нежной улыбкой, спрашивая, как отец, говоря, что, если можно, он вскоре придет навестить нас.

Я ответила, что мой отец будет очень рад.

– Я обнаружил две новые книги о Завоевании1818
  Завоевание Англии норманнами в XI в.


[Закрыть], – продолжал он. – Я должен их принести.

Я все больше думала о завоевании Лавинии, а не норманнов.

Я не пошла с ними в Дом, извинившись:

– Так много надо сделать в пасторском доме.

– Даже теперь, когда у вас такой милый викарий? – немного лукаво сказала Лавиния. – Я слышала, что вы с ним очень поладили.

– Он очень деятельный, – ответила я.

– Я рада, что мы встретились, и что он такой милый, – сказала Лавиния. – Ну, до скорой встречи, Друзилла. Мы с Друзиллой большие друзья, – продолжала она, повернувшись к Дугалу. – И всегда были ими. – Казалось, ею овладел какой-то злой дух. Я думаю, что она знала о моих чувствах к Дугалу. Она понимала, что только что ослепила его своей красотой. Несколько мгновений тому назад она была в ужасе, что может раскрыться ее тайна; но сейчас она забыла о прошлом и наслаждалась настоящим. Восхищение всегда вдохновляло ее.

– Мы с Друзиллой учились вместе в школе. Во Франции.

– Я знаю, – сказал ей Дугал.

– Это сближает людей, – продолжала Лавиния. – Мы там пережили волнующие времена, не так ли, Друзилла?

Она смеялась надо мной, празднуя победу своих чар. Ей были известны слухи о его привязанности к пасторскому дому и его обитателям; она наслаждалась своим триумфом до такой степени, что даже забыла о связанных с Джанин волнениях.

Я почувствовала себя рассерженной, оскорбленной и задетой. Мрачной я вернулась в пасторский дом.

Миссис Янсон говорила:

– Эта леди Харриет вешается на шею мистеру Каррузерсу… о, прошу прощения, графу Тенлею, если хотите. Ну, и не без причин. Эта мисс Лавиния отправилась в Лондон. Самая прекрасная дебютантка, говорят… Дебютантка всех сезонов. Все прекрасно, но где тот герцог, которого леди Харриет собирается подцепить? Весь сезон ни одного в поле зрения. Я знаю, что это не понравилось ее светлости. Подойдет и граф! По дороге в Лондон, один оказывается прямо у нее на пороге! Могу сказать вам, что предпринимается в Доме. Леди Харриет говорит, что он должен приехать. Она настаивает… и граф, естественно, не может отказать леди Харриет. Я знаю, что из этого кое-что выйдет. Леди Харриет проследит за этим.

Это было то, что я услышала из-за двери, но когда я вошла, она замолчала. Я была уверена, что меня уже давно соединяли в первую очередь с Дугалом, и во вторую – с Колином Брейди.

Миссис Янсон нравился Дугал, и он был частым гостем. Они были уверены, что он, как говорят, влюбился в меня. Но теперь леди Харриет взяла исключительную опеку над Дугалом. Миссис Янсон узнала это от тамошних горничных.