Текст книги "Дочь Сатаны"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Тамар родила мальчика. Когда наконец боли прекратились и ей дали подержать младенца, она почувствовала, что наконец обрела счастье.
Мальчик был темноглазый с густым вихром на голове. Увидев его, она радостно засмеялась.
– Ах, мисс, вы не должны огорчаться, что родили не девочку, мальчик-то такой славный, – говорили ей.
– Я хотела девочку? Чепуха! Я хотела именно его.
Все мысли Тамар были только о сыне. Она приказала поставить его колыбель возле своей постели и никому не позволяла ухаживать за ним. Она не пеленала его, потому что ее в младенчестве тоже не пеленали, и не хотела закрывать его прекрасное тельце.
Аннис качала головой. Мол, нехорошо это. Дитя помереть может.
– Не умрет, я буду держать его в тепле. Пусть растет красивым, как его мать.
– Но, мисс! – воскликнула огорченная Аннис.
– Я знаю, что хорошо для моего малыша.
Ее глаза сверкнули.
Позднее Аннис сказала Джону, что из них выглянул дьявол. А Джон ей ответил:
– Аннис, ведь она – жена мистера Брауна. Она всегда была добра к тебе. Но она умеет колдовать. Разве не она дала тебе приворотное зелье для меня? А колдовство – не христианское дело. Так и знай, лучше тебе уйти от нее.
Глаза Аннис сверкнули почти так же грозно, как у ее госпожи.
– Да я скорее дам отрубить свою правую руку, чем покину ее, Джон Тайлер.
Джон испугался и замолчал. Он знал, что Аннис хотела сказать, что готова отдать за свою госпожу не только руку, а когда человек перешел в истинную веру и спасся, ни к чему, чтобы его жена богохульствовала.
Итак, Тамар растила сына на свой манер, и он прекрасно себя чувствовал, но когда пришло время окрестить его, родители поссорились.
– Назовем его Хьюмилити, – сказал отец ребенка, – это имя дали мне мои мудрые родители, они знали, оно будет для меня постоянным напоминанием, что следует быть скромным.
– Я не желаю, чтобы он носил это имя, – заявила Тамар.
– Почему, жена моя?
– Я решила назвать его Ричардом в честь своего отца.
– Быть может, я позволю вам дать это имя нашему следующему сыну. Хотя я предложил бы найти что-нибудь более подходящее.
– Что? – крикнула она. – Ристрейнт? Чэрити? Ветью?99
Restraint, charity, virtue (англ.) – строгость, милосердие, добродетель
[Закрыть] Мне не нравятся ваши пуританские имена.
– Стало быть, вам не нравятся эти качества в людях?
– Мне не нравится, что их приклеивают к людям, как бирки к вещам. В этом есть нечто самодовольное и тщеславное. Мол, я скромен, ограничиваю себя во всем, или я добродетелен и милосерден. Поступки, а не слова говорят о качестве людей.
Она увидела, как он покраснел и изо всех сил пытается сдержаться.
– Мы назовем его Хьюмилити, – сказал он, – моя дорогая, первая обязанность жены по отношению к мужу – послушание.
– Я не просто-напросто жена и прошу не разговаривать со мной подобным тоном. Этот ребенок мой, и я сама выберу ему имя.
– Сожалею, но вынужден проявить твердость, – ответил Хьюмилити. – Кабы вы попросили меня покорно, я, быть может, и позволил бы дать ему второе имя, поскольку вы желаете дать ему имя вашего отца, а это благородная мысль. Однако, учитывая ваше дерзкое поведение и необдуманные слова, я могу лишь отказаться дать ребенку второе имя и должен…
– Прошу вас не читать мне проповеди, – воскликнула она, – а не то останетесь жить в мансарде и детей больше не будет. Жаль, однако, потому что я надеялась иметь много детей.
– Я не понимаю вас, Тамар.
– Да, вы не понимаете меня. Но это вы поймете: моего сына будут звать Ричард.
– Я осуждаю ваше неподобающее поведение, – начал было он, но, взглянув на нее, осекся.
Она была очень хороша. Ее темные волосы разметались по подушке, огромные глаза горели, глубокий вырез ночной сорочки почти обнажал грудь.
Маленькому Дику было три года, а Роуан только что родилась, когда в Плимут приехала индейская принцесса.
Тамар оставила Роуан на попечение Аннис и, взяв с собой Дика, отправилась на пристань у Барбикена поглядеть на прибытие кораблей.
Темноглазый живой мальчик был весь в мать. Ей доставляло удовольствие смотреть на него. Такой, вероятно, была она в его возрасте. Она была полна решимости не допустить, чтобы он столкнулся с трудностями, какие выпали на ее долю. Казалось, в нем не было ничего от Хьюмилити. К тому же мальчик избегал, как только мог, встреч с отцом. Он боялся этого человека с бледным лицом, каждая фраза которого, обращенная к нему, начиналась: «Ты не должен…»
Мальчик любил море, ему никогда не надоедало смотреть на него и слушать рассказы матери об испанцах.
В этот раз Тамар взяла его с собой, не догадываясь, какая романтическая фигура прибудет на борту одного из кораблей. И вот она увидела прелестную темноглазую девушку с черными прямыми волосами, принцессу из земли обетованной, в странном наряде. Она прибыла из далекой страны не одна, ее сопровождала свита индейцев в ярких одеждах, подчеркивающих черноту их глаз и волос.
Принцесса Покахонтас приняла христианство, вышла замуж за англичанина и теперь звалась Ребеккой. Опомнясь от неожиданности, собравшиеся зеваки тепло приветствовали ее, потому что слышали кое-что о ее романтической истории. Капитан Джон Смит был в Плимуте год назад и говорил с людьми. Он рассказал, что плавал в Вест-Индию. Он стремился уговорить людей уехать с ним в Новый Свет. Он посмеялся над теми, кто отправляется туда в поисках золота. Разве не известно, что многие возвратились разочарованные? Он уверял всех, что есть более выгодное дело: торговля с Англией, развитие дикой страны, создание империи. В Вирджинии его приняли враждебно, и он решил открыть новую территорию. Он упомянул место, которое назвал Новой Англией. Нигде не видел он такую пропасть рыбы, как там. Один мыс он там назвал Кейп-Код1010
Cape Cod (англ.) – мыс трески
[Закрыть], потому что треска так и кишела вокруг него. Там можно сеять пшеницу, выращивать скот. Он объяснил, что хочет взять с собой желающих поехать туда и набрал команду для своих кораблей.
Ричард принимал его в Пенникомкуике, и капитан Смит рассказывал ему про Новый Свет. Хотя Хьюмилити мечтал о Вирджинии, он решил, что в Новой Англии поселиться было бы не хуже.
Во время подготовки Смита к отплытию в городе царило оживление.
Ричард был против отъезда Тамар. Он постоянно указывал на то, что им придется поменять комфорт на трудную, суровую жизнь. Там может свирепствовать мор. Подумала ли Тамар об этом? Может ли она представить себе Дика плачущим от голода? Пусть туда отправляются те, у кого жизнь здесь не обустроена. Но те, кто живет здесь в достатке, должны крепко подумать, прежде чем решиться на это путешествие. Хьюмилити жаждал отправиться туда, он видел знамение Божие в том, что капитан Смит приплыл в Плимут.
Тамар чувствовала, что в ней растет дух противоречия, заставляющий ее перечить мужу во всем. Она сказала:
– Во всем том, что совпадает с вашими желаниями, вы видите знамение Божие, не правда ли? Вы все время твердили: «Вирджиния… Вирджиния… Вирджиния…» Я думала, это и есть земля обетованная. А эта Новая Англия – дикое место. Неужто мы повезем детей туда, где им, быть может, придется голодать? Вы можете плыть туда, но отправитесь один.
Затем все решилось само собой. Один из плимутских кораблей, плававших в Новый Свет в поисках золота, вернулся пустым, и моряки рассказали обо всех тяжких испытаниях, которые им пришлось пережить, и интерес к путешествию остыл. Тамар снова была беременна, и когда капитан Смит, сумев снарядить лишь два корабля, отплыл из Плимута, семьи из Пенникомкуика с ним не было.
Но Смит рассказал жителям Плимута романтическую историю принцессы Покахонтас. И когда Тамар посадила сынишку на лошадь и медленно поехала домой, она начала рассказывать об этом мальчику:
– Капитан Смит сошел на берег чужой страны, с ним было много людей, которые хотели завоевать эту страну. Но в этой стране уже жили люди, некоторых из них ты видел сегодня. Они не хотели отдавать свою страну белым людям. Однажды индейцы схватили Смита. Они хотели убить его и уже нацелили на него свои стрелы, но принцесса, которую ты видел сегодня, бросилась к нему и закрыла его своим телом. Потом она упросила вождя племени, своего отца, сохранить ему жизнь. И в этой стране помнят ее как маленькую девочку – ведь тогда ей было всего двенадцать лет, – которая спасла англичанина. А сегодня, сынок, ты можешь рассказать дедушке, кого ты видел в порту. Как ее зовут? Ты запомнил?
– Покахонтас, – ответил Дик, сверкнув глазами.
Он был в восторге и решил, что однажды сам станет плавать и открывать новые земли.
Маленький Ричард ни в чем не походил на отца, и это ее радовало.
Появление принцессы взволновало их.
Хьюмилити оживился и заявил, что это еще одно знамение Господа. Отношения между индейцами и белыми поселенцами были неплохими, раз принцесса вышла за англичанина, приняла христианство и не побоялась посетить страну белых людей. Это было знамением. При таких обстоятельствах индейцев можно было не опасаться.
Хьюмилити горел желанием уехать. Он заявил, что жаждет покинуть страну, где правители запрещают людям молиться, как они хотят. Но Тамар сомневалась в том, что это было для него единственным мотивом.
Хьюмилити не нравилось положение дел у них в доме, которое и в самом деле было для него не из лучших, что ущемляло его гордость.
Неудивительно, что он рвался уехать.
– Я никогда не смогу покинуть Ричарда, – заявила Тамар, – давайте подождем, и он поедет с нами. Ему нужно время, чтобы принять это решение. Кроме того, если он отправится с нами, у нас будет больше удобств. Он человек богатый и сможет нанять хорошо оснащенный корабль. Мы не можем плыть в чужую страну и поселиться там, не имея приличной суммы. Поверьте мне, я знаю, когда придет время, он согласится ехать с нами.
Ричард продолжал говорить об удобстве, которое окружает их здесь, и трудностях, которые ждут их в Новой Англии.
– Разумно ли везти женщин и детей в варварскую страну? – спрашивал он.
– Господь охранит их, – отвечал Хьюмилити.
– Испанцы, пираты и индейцы могут подоспеть к ним раньше Господа, – возражала Тамар, подсмеиваясь, как обычно, над благочестивыми речами своего мужа.
Хьюмилити молился про себя, и, глядя на него, Тамар снова задала себе вопрос: «Почему я вышла за этого человека? Разве мне хотелось бы постоянно ранить его, если бы я его любила? И все же… С того самого дня, когда я спасла его, он вошел в мою жизнь, в мои мысли. Я не менее счастлива с ним, чем была бы с любым другим».
– Я полагал, – ответил Хьюмилити, – что вы столь же ревностно относитесь к этой идее, как и я. Вы говорите о риске. Здесь мы подвергаем риску свою жизнь. В любую минуту нас могут бросить в тюрьму. Мы нарушаем закон этой страны. Стоит только среди нас появиться доносчику, как нагрянет беда. В чужеземных краях нам могут грозить иные опасности, но там мы можем ходить с гордо поднятой головой и никого не бояться.
Тамар заколебалась.
– Это правда, – согласилась она. – Ричард, мы будем свободны, хотя и придется терпеть трудности.
Но Ричарда эти слова не убедили.
– Посуди сама, – сказал он, – ты хочешь, чтобы я продал свои поместья, снарядил корабль и отправился к неведомой земле, взяв с собой все свое состояние. Ты только подумай! Сперва нам придется вынести кошмарное путешествие, шторм и ураганы. А еще страшнее то, что по океану, который нам предстоит пересечь, снуют пираты. Наш корабль будет для них легкой добычей. У нас на корабле будут деньги… и вещи, и пираты об этом догадаются. Нас будет ждать смерть… ужасная смерть… а быть может, еще нечто худшее. Испанские пираты могут отдать нас в руки инквизиции. Турки могут отвезти нас в Африку и продать в рабство. Хьюмилити скажет, что на все воля Божия. Но я не хочу, чтобы это случилось со мной, с моей дочерью и внуками. Дику всего три года. Роуан еще малютка. Дайте им подрасти. Погодите. Разузнаем вначале подробнее об этой стране, а потом выберем из двух зол меньшее.
– Подумать только! Если вы согласились бы снарядить корабль, мы могли бы уже завтра начать готовиться к отплытию.
– Я считаю, мы должны все тщательно обдумать. Выжидание – залог безопасности.
Они продолжали ждать, и жизнь их текла монотонно.
До них дошла весть, что маленькая принцесса умерла в Грейвсенде накануне возвращения в родную страну. Она не смогла вынести сырого воздуха Англии.
Ричард сказал, что это лишь подтверждает его опасения.
– Тамошний климат может оказаться столь же опасным для нас, – сказал он. – Люди подобны цветам, их опасно вырывать с корнями.
Потом Тамар узнала, что снова ждет ребенка, и на время утратила желание путешествовать.
Родив Лорею, Тамар едва не умерла. Какое-то время она пребывала в беспамятстве, а придя в себя, впала в апатию.
Она слышала рядом голоса, не разбирая слов: голос Аннис, пронзительный, полный слез, торжественный и скорбный голос Ричарда. Голос Хьюмилити звучал печально и смиренно. Голоса детей – пятилетнего Дика и трехлетней Роуан – говорили о том, что они испуганы и растеряны.
Тамар никогда еще не пребывала столь долго в бездействии, и это дало ей время для размышлений. Ее брак был нелепый и несчастливый. Как глупа была она, воображая, будто сможет жить тихой, спокойной жизнью и станет кроткой, покорной пуританкой, женой такого человека, как Хьюмилити? Иногда Тамар было жаль его оттого, что он женился на ней, и она старалась изо всех сил скрывать свое отвращение к мужу.
Теперь у них было трое детей. Она знала, что Хьюмилити не успокоится, покуда она не родит ему двенадцать детей. Ей предстоит еще девять раз пройти через этот ад! Она вздохнула. Ну что ж, это ее долг и ей придется выполнить его.
Дик и Роуан были поистине ее дети, розовощекие, темноволосые, с блестящими черными глазами. Она удивлялась, что ее новый младенец, крошка Лорея, была худенькая и хилая, не похожая на своих брата и сестру, которые с самого рождения отличались здоровьем и красотой, и люди вроде Аннис и миссис Элтон думали, будто дьявольская сила их матери сделала их сильнее и краше других детей их возраста.
Пролежав несколько недель, она встала и, подойдя к зеркалу, увидела, как сильно она похудела и побледнела. Теперь она часто сидела в своей комнате, погруженная в раздумье. Хьюмилити был в восторге. Он заявил, что возвращается в ее комнату, поскольку пришло время заводить еще одного ребенка.
Память о мучениях была в ней еще свежа, но она покорилась.
Хьюмилити опустился на колени и возблагодарил Господа.
– Благодарю тебя, Боже, что ты наконец показал этой женщине путь праведный…
Дик и Роуан с удивлением смотрели на то, как переменилась их мать. Она была слишком усталой, чтобы играть с ними. Они мирились с этой переменой быстрее взрослых. Вместо красивой, веселой, жизнерадостной матери рядом с ними оказалась молчаливая незнакомка.
Маленькая Лорея была болезненным ребенком. Глядя на нее, все качали головами. Ее скорбное маленькое личико серьезно выглядывало из пеленок, она никогда не улыбалась и почти никогда не плакала.
– Коли такова воля Божия, мы должны терпеть ее, – вздыхал Хьюмилити.
На своих старших детей он бросал строгие взгляды. Бить их он никогда не бил, но понимал, что наказывать их должно. Дика он часто запирал за проказы в темном шкафу, так как обнаружил, что более всего мальчик боится темноты. Роуан, которой вечно хотелось есть, он посылал спать натощак.
В доме наступили перемены.
«Дьявол попал в сети!» – думал Хьюмилити.
Пришло лето, и Тамар в долгие жаркие летние дни садилась отдыхать в саду. Лицо ее снова порозовело, и она наслаждалась запахом нагретой солнцем земли и ароматом цветов. Запах земли всегда напоминал ей о Бартли. Она так отчетливо помнила день, когда он поймал ее и опрокинул на землю. С тех пор запах земли всегда волновал ее. После нескольких дней, проведенных в саду, она снова с трудом могла выносить Хьюмилити. Тамар невольно думала о страстном любовнике, который, хотя и добивался ее постыдным образом, но обнимал ее с неистовой страстью, потому что желал ее, а не детей.
Но вот однажды пропали Дик и Роуан.
В то утро было замечено, что они смеялись во время молитвы, и отец приказал им прийти к нему и прочитать «Отче наш» заново. Хьюмилити верил, что если человек не может без запинки прочитать «Отче наш», значит, он в чем-то виноват, ибо эти слова имеют магическую силу и не могут излиться гладко изо рта грешника. Дети прочли молитву запинаясь, и Хьюмилити со скорбным видом стал расписывать им муки ада, ожидающие грешников. Дика, к примеру, посадят в кромешную тьму, где он будет видеть лишь горящие глаза дьявола, который станет щипать его тело раскаленными щипцами. А Роуан, не знающую меры в еде, посадят за стол, где будут расставлены ее любимые кушанья, но как только она протянет руку, еда исчезнет. Она будет голодать, но не до смерти, потому что ей тоже придется жариться на вечном огне.
Мысль об адском пламени не очень-то пугала детей, ведь им никогда не приходилось обжигаться. Но сидеть запертым в темноте для Дика было самым страшным из всего, что он мог вообразить. А лакомка Роуан не могла представить себе худшего мучения, чем остаться без еды.
Случись это до того, как родилась Лорея, они побежали бы к матушке, но теперь их мать сильно изменилась и всем в доме заправлял отец.
Грозящий ужасными наказаниями Отец Небесный был далеко от них, но им предстояло наказание от отца земного. Дик решил, что ни за что не будет сидеть в темноте. А Роуан не желала сидеть голодной, когда можно в лесу поесть ягод, орехов и пожевать съедобные растения.
И они убежали.
Тамар была в своей комнате вместе с Аннис, когда ей сообщили эту новость. Она стояла возле кроватки младшей дочери. С каждым днем личико Лореи становилось все бледнее, приобретало какой-то мертвенно-бледный оттенок. «Сколько недель ей осталось жить?» – думала мать.
Аннис, отложив вязанье, взглянула на нее с испуганным видом.
– Что тебя беспокоит, Аннис? – спросила Тамар. Аннис не решалась высказать ей то, о чем думала, но Тамар настояла.
– Думается мне, миссис, что вы опять решили просить помощи у дьявола. Просите, чтобы он помог малютке выздороветь.
Глаза Тамар сверкнули, но в этот момент явилась Молл Свонн и сказала, что дети куда-то запропастились. Она искала их повсюду – и в доме, и в саду. Скорее всего, они исчезли.
В момент Тамар сбросила с себя оцепенение, в котором пребывала несколько месяцев, словно платье.
– Скажи, что я велю всем искать их! – воскликнула она. – Их должны найти немедля!
– Куда вы собрались, миссис? – спросила Аннис.
– Искать детей. Ступай в конюшню и вели седлать мою лошадь.
К ней вернулись прежние силы, и через несколько минут она уже сидела на лошади. Ее распущенные длинные волосы снова трепал ветер. В голове ее роились печальные мысли. Дети были напуганы, оттого что потеряли свою прежнюю мать, а без нее жить в Пенникомкуике и быть детьми Хьюмилити Брауна они не смогли. Она поняла это и во всем винила себя.
Тамар не пришлось долго искать своих детей. Люди скажут, ей помогла колдовская сила. А может быть, так оно и есть? А быть может, она нашла их здесь потому, что сама часто приводила их сюда? Это был поросший травой уступ скалы, откуда открывался прекрасный вид на искрящиеся волны Ла-Манша. Здесь она рассказывала им истории о приключениях на море, которые слышала от Бартли.
Увидев, что мать едет к ним на лошади, что лицо ее разрумянилось, а волосы развеваются на ветру. Дик крикнул:
– Роуан! Она едет к нам! Она едет к нам!
Тамар с силой прижала их к своей груди, зная, они поняли, что она вернулась к ним, они обрели свою прежнюю мать.
Ричард и Роуан были счастливы, что мать нашла их. Ведь темной ночью так же страшно в лесу, как в темном шкафу, а голодать на открытом воздухе так же худо, как дома.
Тамар посадила их на лошадь, и они медленно поехали к дому. Но дорога не показалась им длинной, они были так счастливы, что мать вернулась к ним.
Бояться им уже было нечего, матушка снова станет защищать их от своего отца.
Когда они вернулись, в доме царил переполох. Ричард увидел из окна эту троицу, подъезжающую к конюшне, и понял, что случилось. К Тамар вернулся интерес к жизни, она стала прежней. Период депрессии был связан с ухудшением здоровья после рождения Лореи. И эта перемена в ней произошла из-за сильного волнения. Он наблюдал из окна их встречу с Хьюмилити.
Хьюмилити был обеспокоен. Ричард знал, что он любил своих детей. Он, верно, гордился, что они такие красивые и здоровые. Но, быть может, именно потому он был с ними так строг. Однако сейчас ему пришлось встретиться лицом к лицу с их матерью, и она стояла перед ним словно тигрица с детенышами.
– Слава Господу! – воскликнул Хьюмилити. – Дети живы и здоровы.
Тамар не ответила. Она сняла детей с лошади и велела разинувшему рот Неду Свонну отвести лошадь в конюшню.
– Дик, Роуан, – сказал Хьюмилити, – я вижу, вам стыдно за то, что вы сделали. Это хорошо. Однако, полагаю, наказать вас все же следует.
– Они уже достаточно наказаны и больше наказывать их я не позволю.
– Жена моя, – сказал он, глядя на ее раскрасневшееся лицо и растрепанные волосы, – вы привезли их домой, остальное предоставьте мне.
– Нет, – ответила она. – Это вы предоставите мне.
Горячие ручонки детей крепко вцепились в нее.
– Аннис! – крикнула она. – Приготовь еду для детей… Побыстрее!
Слуги переглянулись.
– Госпожа снова пришла в себя, – шепнула Молл, обращаясь к Джейн.
Миссис Элтон бросила испуганный взгляд на Тамар и зашептала «Отче наш». Тамар смотрела на них, посмеиваясь про себя. Они думали, что на дьявола надели цепи, а он разорвал их.
Наконец-то Дик и Роуан были счастливы.
– Не бойтесь, мои дорогие, – сказала Тамар. – Матушка никогда более не отпустит вас от себя.
И они, взявшись крепко за руки, с торжествующим видом прошли мимо отца.
Тамар накормила их не в детской, а в своей комнате. За едой они рассказали ей, как им было страшно, как они надеялись, что именно матушка, а никто другой найдет их.
Аннис, стоя возле колыбели Лореи, покачивала головой. Она-то уж знала, как их матери удалось отправиться прямехонько на то место, где были дети. «Хорошо, что дети воротились, – подумала она, – даже если дьявол помог найти их!»
Тамар, прочитав ее мысли, подошла к колыбели. Она посмотрела на больную дочь, и в голову ей пришла дикая мысль. Она снова поверила в свою тайную силу и поняла, что сумеет вырвать этого ребенка из лап смерти.
Она взяла Лорею на руки и тихонько сказала:
– Аннис, принеси мне горячую воду. Не теряй времени!
– Что вы собираетесь делать? – с испугом спросила Аннис.
– Делай, что тебе велено!
Аннис принесла воду и увидела, что Тамар сорвала с младенца пеленки. Девочка лежала на руках у матери, ее сморщенное тельце заскорузло от грязи.
– Миссис, вы угробите ее! – закричала Аннис. Дети в страхе забыли про еду.
– Нет, – ответила Тамар, – я хочу не дать ей умереть.
Она стала осторожно и нежно мыть малышку, а Аннис, стоя рядом и подавая то, что ей велела госпожа, слышала, как та шептала странные слова. Отмыв кожу Лореи, похожую на заплесневелый сыр, Тамар вытерла девочку насухо и завернула в чистый платок. Позднее Аннис клялась, что видела, как личико младенца начало в эту минуту розоветь.
Потом она покормила девочку. Малютка выпила немного молока и, судя по всему, ничего у нее не болело. В эту ночь Тамар оставила детей спать в своей комнате, Лорею она прижала к груди, а по обе стороны улеглись Дик и Роуан.
К ним вошел Хьюмилити, но она велела ему уйти, и он не посмел спорить с ней. Аннис лежала у изножья постели. В эту ночь ни она, ни ее госпожа не сомкнули глаз. Каждый раз, когда Лорея просыпалась, Тамар кормила ее.
Аннис была уверена, что Тамар колдует. После она сказала Джону:
– Это точно было колдовство, но только доброе колдовство.
– Нет, – отвечал Джон, – это дьявольское дело, ведь Господь желал, чтобы девочка померла, а она спасла ее. Что же в том хорошего?
Но Аннис верила, что добрый Боженька все поймет и не станет наказывать женщину, которая колдовством спасла свое дитя, которое Он желал прибрать.
Следующий день был теплый и солнечный, и Тамар вынесла малютку в тенистый сад. Миссис Элтон, глядя на нее вместе с Джейн и Молл из окна, решила, что она колдует.
Неделю спустя маленькая Лорея лежала на солнышке, дрыгая ножками, еще слабенькая и хилая, но все больше начиная походить на здорового ребенка.
Тамар ликовала. Ее маленькая дочь была спасена. Она сама и совершила это чудо, ее прежняя тайная сила вернулась к ней.
Ричард видел, что тучи сгущаются и сказал Хьюмилити:
– Вы должны поостеречься. Судя по всему, преследования пуритан усиливаются.
Хьюмилити, как обычно, на все предостережения ответил:
– На все воля Божия.
Большинство пуритан посещало государственную церковь, чтобы отвести от себя подозрения. Но Хьюмилити отказывался это делать. Покуда его не трогали, потому что никто на него не доносил. Но Ричард предупреждал его, что может случиться всякое.
– А что, если вас посадят в тюрьму? – спросил он. – Вам не удастся так легко выйти оттуда, как Джону Тайлеру. Да, я знаю, нам покуда везет. В наших краях власти не столь строги. Однако, если вас арестуют, освободить вас вряд ли удастся.
Хьюмилити собрался было возразить, но Ричард нетерпеливо прервал его:
– Я знаю, что вы скажете: «На все воля Божия!» Но что будет с вашей семьей? С Тамар и детьми?
– Им здесь живется хорошо, – ответил Хьюмилити, – вам известно, что я никогда не содержал свою семью. Я готов был делать это, но Тамар горда. Жизнь, которую я предлагал ей, для нее не подходит. Она не желает отказаться от роскоши во имя долга.
– Быть может, она желает хорошей жизни для своих детей, – холодно ответил Ричард, – к тому же, мне кажется, вы намного более горды, нежели Тамар.
Хьюмилити удивился, а Ричард усмехнулся, ему казалось забавным, что Хьюмилити, человек образованный, мог столь сильно ошибаться в отношении собственной персоны и постоянно блуждать в узком туннеле, который он прорубил для себя, ограниченном со всех сторон пуританской верой.
– Я… горд?! Гордость есть один из семи смертных грехов. Если бы я думал, что обладаю подобным качеством…
– Я знаю, – сказал Ричард, – вы стали бы поститься и молиться. Но иногда человек, считающий себя непогрешимым, может не замечать добрых качеств в других. Однако к чему толковать об этом? Я хочу, чтобы вы были осторожнее, ибо нас ждут трудные времена.
Но увещевать Хьюмилити было бесполезно. Он лишь молитвенно складывал руки и продолжал делать то, что считал нужным, подвергая себя постоянной опасности.
Ричард был прав. Король был недоволен пуританами. Возвратясь из Шотландии, он заявил, что ему не нравится, как англичане молятся по воскресеньям. Он хотел, чтобы они посещали церковь, а после богослужения веселились.
Вышел королевский указ, который читали по всей стране. Указ гласил: «Его Королевское Величество не запрещает своим подданным отдыхать и веселиться дозволенным путем: танцевать, стрелять из лука, скакать, прыгать с шестом и тому подобное. Дозволяется плясать танцы Робина Гуда и ставить „майское дерево“ (Украшенный цветами шест, вокруг которого в Англии танцуют 1 мая, празднуя наступление весны) . Все указанные игры и танцы позволяются законом».
Далее в указе была одна оговорка: «Тем, кто не посещает храм Божий по воскресным дням и не следует обедни, тем на народных гуляньях веселиться запрещается. Имена мужчин и женщин, не посещающих церковь, следует оглашать с кафедры проповедника».
– Попомните мои слова, – сказал Ричард, обращаясь к Хьюмилити, – это начало новых преследований.
В Восточной Англии, где движение протестантов было сильнее всего, гонение на них уже шло полным ходом. В Лондоне, где некоторые сектанты до того осмелели, что стали молиться по-своему, дело дошло до кровопролития. В Девоне жизнь была спокойнее, но для Ричарда эти слухи были словно приближающиеся раскаты грома.
Однажды в Плимутский Саунд вошли два корабля, и с их приходом воскресли надежды пуритан, собиравшихся на богослужения общины, основанной Хьюмилити Брауном.
Эти корабли были «Мейфлауэр»1111
Mayflower (англ.) – майский цветок
[Закрыть] – стовосьмидеся-титонный парусник – и его спутник поменьше – «Спидуэлл»1212
«Speedwell» (англ., бот.) – «вероника»
[Закрыть].
Для Плимута это было огромным событием, но важнее всего это было для Хьюмилити Брауна и Уильяма Спиерса, потому что на этих кораблях приплыли люди, которых они когда-то знали, люди из их родного графства.
Хьюмилити редко бывал так сильно взволнован, как в тот день. Он повсюду ходил за этими людьми. Теперь он был уверен, что Богу было угодно, чтобы его тогда оставили здесь. Ведь теперь он сможет спасти много душ, увезя их в землю обетованную.
Майлз Стэндиш, его старый друг, пришел в восторг, увидев Хьюмилити. Они долго беседовали, и Стэндиш подробно объяснил ему, какой провиант и прочие необходимые вещи они должны взять с собой, чтобы выжить на новом месте. Хьюмилити слушал его внимательно и задавал много вопросов. Он сильно печалился, что не был вместе со своими друзьями.
– Но я недостойный, я грешный, – сказал он Стэндишу, – я не должен сетовать на судьбу, которую Господь уготовил мне. Я еще не готов.
– Да, Хьюмилити, друг мой. Господу не было угодно, чтобы ты плыл с нами, это ясно. Капитан «Спидуэлла» трус, он заявил, что его судно не сможет плыть. Мы могли бы взять твою семью и друзей, но коль скоро «Мейфлауэр» поплывет один, мы должны взять на борт только отважных. Все, что мы собираемся грузить на два судна, придется грузить на одно. Твой черед придет, друг мой, я в том не сомневаюсь.
Смотреть, как одинокий корабль уплывает в неизвестность, было щемящее душу зрелище.
«Спидуэлл» стоял в Саунде, а от пристани Хоу отчалил «Мейфлауэр», увозя людей, сказавших последнее «прости» родной стране в надежде начать новую жизнь в новой стране, где они смогут спокойно и свободно молиться Богу.
После отплытия «Мейфлауэра» прошло несколько относительно спокойных лет. Теперь на троне был новый король, Карл Первый, но в годы его правления гонения не прекратились.
Хьюмилити продолжал надеяться, что настанет день, когда он вслед за уплывшими пилигримами отправится в землю обетованную. Тамар металась между ним и Ричардом, который лишь только после нескольких несчастий начал менять свое мнение.
Первое несчастье случилось с пуританами. На нескольких из них донесли властям, что они не посещают церковь и не принимают участия в народных праздниках, что одежду они носят слишком мрачную, короче говоря, живут как пуритане и нарушают закон страны.
Джошуа Хок узнал, что им устроят западню, когда они соберутся в восемь вечера в четверг в сарае. Он тут же сообщил об этом Ричарду, а тот, не теряя времени, сообщил об этом Хьюмилити Брауну.
– Прошу вас не ходить туда в четверг, – сказал он, – и предупредите своих друзей.
