Текст книги "Танцовщица (СИ)"
Автор книги: Виктория Гранд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Екатерина Игоревна, а есть возможность тренироваться снова у вас с Маргариточкой?
– Я больше не набираю группу с парами, – Катя была сильно удивлена. – А что случилось с партнершей Никиты в клубе?
– Понимаете, они как-то не поладили, а тренер решила, что они должны танцевать именно вместе. Я даже не знаю, с чего она это взяла. Результаты у нашей пары так себе, видно же, что им не нравится танцевать вдвоем. Никита даже стал отказываться от занятий. Это меня пугает, понимаете, да?
– Да, это странно, – сочувствующе покачала головой Катя, про себя злорадно ухмыляясь. Вот вам жестокий мир спорта. Дети, у которых нет явного таланта, продвинутых тренеров не интересуют. Это с Маргаритой Никита смотрелся отлично. С другой партнершей он сильно сдавал. – Но я даже не знаю. Вы будете единственной парой. Сами понимаете, это другая оплата. Хотя и тренировка, считайте, индивидуальная.
– Конечно, конечно, мы согласны! – обрадовалась женщина. – Кстати, возможно, пара, где танцует ваша Иринка, тоже вернется. Им тоже не нравится тренер.
– Пусть приходят, я буду только рада, – сладко улыбнулась Катя, скрывая торжество.
В результате у нее снова появилась элитная группа, правда, состоящая всего из двух пар. Когда Маргарита узнала, что снова будет танцевать с Никитой, аж завизжала от восторга.
– Мамочка! Можно я снова буду танцевать? Можно, да?
– Рит, мы же вроде договаривались, – вздохнула Галина Андреевна, с укором глядя а старшую дочь, которая подняла этот вопрос. – Бальные танцы – очень дорого. Зачем тебе это? Ты же и так танцуешь в «Апельсинках», вы выступаете почти каждый день.
– А я хочу, хочу! – чуть не со слезами упрашивала дочь.
– Мам, ну какое дорого-то? – возмутилась Катя. – Я ее тренер. Да она бесплатно заниматься будет! И потом. У нее талант, это видно.
– У тебя тоже был талант.
– Не было, – вздохнула Катя. – К сожалению, я только сейчас это поняла, когда увидела, как танцуют некоторые мои подопечные. Вот есть разница, талантливый ребенок или просто тренированный. Да, я хорошо танцевала, но только потому, что тренировалась как проклятая. Я люблю танцы, это моя жизнь. И я могла достичь многого, но никогда не стала бы чемпионкой. Для этого нужен еще и природный талант, изюминка, шарм. А Марго как будто создана именно для танцев. Она чувствует музыку, как никогда не чувствовала я. У нее феноменальная память на танцевальные связки, у нее идеальные пропорции тела. Пусть танцует, из нее можно сделать чемпиона.
– Вот оно ей надо?
– Надо! Надо! – запрыгала Маргарита, и вопрос был решен.
В конце второго года обучения Катины пары выиграли все возможные турниры. Маргариту и Никиту, как и Ирину с партнером, снова пытались переманить многие клубы города, но на этот раз их родители на провокацию не поддались.
Глава 8. Особенный танец для особенного человека
С Анютой Катя познакомилась после Нового года. Когда тренер увидела в актовом зале девочку с костылями, сидящую в первом ряду на стуле, сильно удивилась. Она часто видела ее раньше, почти на всех концертах. Хрупкая светловолосая девочка, еле переставляющая ноги даже с помощью костылей, всегда привлекала к себе внимание. Катя знала, что это подружка девочек из «Апельсинок», учится с ними в одном классе. У нее сложный ДЦП и много других заболеваний. С таким здоровьем она должна была обучаться дома, но та почему-то посещала школу вместе со всеми. Видеть ее на тренировке было странно.
– Ты кто? И что тут делаешь? – спросила она незнакомку.
– Я Аня, – огромные голубые глаза доверчиво смотрели на Катю.
– Это моя подружка! – тут же подлетела Иринка. – Она из нашего класса и давно хочет посмотреть, как мы тут тренируемся. Она все наши конкурсы видела и все концерты тоже! А тренировки нет. Можно, она тут посидит, да? Ну, можно?
– Можно, конечно, почему нет, – пробормотала Катя. Как вести себя с девочкой-инвалидом, она не знала. В конце концов, решила просто не отвлекаться на нее и провести обычную тренировку. После тренировки с трудом вспомнила, что в зале присутствует необычный гость.
Девочки подбежали к Ане сразу же после поклона.
– Ну, все, вот так мы тренируемся, как тебе? Понравилось? Тут сложно, да, но Екатерина Игоревна говорит, что лучше тут помучиться, зато на выступлении красиво будет, – наперебой защебетали они.
– Вы очень красиво тренируетесь, – улыбнулась Аня, и Катя поразилась, какая светлая и искренняя улыбка у этой девочки. Аня с трудом поднялась, оперлась на костыли и обернулась на Катю. – Можно, я еще приду?
– Конечно, – пробормотала та. Она смотрела, как Аня медленно хромает к выходу, поддерживаемая со всех сторон подружками. Те бегали вокруг нее, что-то рассказывали, смеялись, и она смеялась вместе со всеми. Катя от души посочувствовала бедняжке.
С тех пор Анюта присутствовала почти на всех тренировках. К сожалению, девочка часто ложилась в больницу, то на обследование, то на лечение или реабилитацию. Но когда ее выпускали оттуда, сразу же ковыляла в зал к Кате. Она первая хлопала новым вариациям, обсуждала костюмы наравне со всеми. Девочки доверяли ее мнению – Аня была рассудительна и умна не по годам. И даже почти не имела проблем в учебе, несмотря на частое отсутствие в школе. Аня могла посоветовать цвет украшений или сказать, как лучше будет смотреться танец из зрительного зала. К ней прислушивалась даже Катя. Она тоже часто сидела в зрительном зале. Оказывается, с первых мест танец смотрелся не так, как издалека. Это надо было учитывать.
Однажды Аня обратила внимание, что фон, на котором происходит действие, тоже важен. Теперь Катя перед каждым конкурсом тщательно выясняла, какого цвета будет сцена и фон, на какой высоте-глубине будет располагаться группа, по какой ширине ставить танец. Это помогало занимать хорошие места в конкурсах. Иногда на этих мероприятиях встречались коллективы, которые танцевали явно лучше «Апельсинок», но они смотрелись на сцене хуже, потому что не учитывали подобных деталей.
Когда новогодние конкурсы подошли к концу, на одну из очередных тренировок пришел незнакомый Кате мужчина. Он был очень высокий, худощавый и сутулый, с давно не стриженными темными волосами. Он выглядел довольно мрачно в черной кожаной куртке, и хмуро смотрел исподлобья на весь мир. Мужчина подошел к Ане и начал что-то ей говорить. Та выглядела смущенной. Катя остановила тренировку и сошла со сцены.
– Здравствуйте, вы что-то хотели?
– Здравствуйте, – буркнул мужчина. – Меня зовут Михаил Петрович, я папа Анны.
– Очень приятно.
– Ага. Анюта, я сказал, бегом в машину, – снова обратился он к дочери.
– Ну, паап… – жалостливо протянула та.
– Так. Не спорь. Живо! – он помог девочке встать на костыли и подтолкнул ее к выходу. Та с грустным видом захромала к двери. – Одевайся, я сейчас подойду. А теперь к вам, – обратился он к Кате и сердито уставился на нее пронзительным взглядом карих глаз. – Незачем привечать ее тут, ясно?
– Почему? – удивилась Катя. – Ей очень нравится смотреть на тренировки, тут все ее подружки, они очень хорошо общаются…
– Позвольте поинтересоваться вашим образованием? – перебил ее Михаил Петрович.
– Высшее экономическое, но я собираюсь ходить на педагогические курсы в следующем году, так что…
– То есть, явно не медицинское? – снова перебил ее мужчина, оглоблей нависая над Катей так, что той пришлось неудобно задрать голову вверх. – Значит, если у Ани начнется припадок, вы ничем ей не поможете, так?
– Припадок?
– У нее еще и эпилепсия. И дистрофия сердца. И патология почек. Я молчу про ДЦП, это вы и так видите, надеюсь. Она принимает много лекарств в определенное время. С вашими танцами она уже несколько раз пропускала прием. Чего вы добиваетесь? Чтобы она умерла раньше времени?
– Нет, что вы, – пролепетала Катя, – я же не знала…
– Теперь знаете, – отрезал мужчина. – Я все понимаю, хобби, все такое. Но это не ее хобби и быть им не может. Я постараюсь ее увлечь какими-нибудь интеллектуальными развлечениями. Смысл ей терять время на танцы, если она никогда не сможет танцевать?
– А если просто смотреть? Если она все-таки будет приходить?
– Она часто плачет дома, – тихо сказал Михаил Петрович. – Особенно после ваших конкурсов. Говорит, что хочет такие же платья, как и у девочек. А иногда пытается повторять движения дома. Ничего не получается, конечно, она падает. И снова плачет. Как-то мне надоело на это смотреть, – он резко развернулся и вышел из зала. Катя вернулась на сцену, где стояли притихшие девочки. Они ничего не слышали, но смотрели настороженно – сурового папу Ани знали все.
– Продолжаем тренировку, – слегка дрожащим голосом сказала Катя.
– А что он сказал?
– Что Ане пока не надо ходить к нам на тренировки, иначе она пропустит прием лекарств. А ей это нельзя делать. Так что не зовите ее пока, хорошо?
– Хорошо.
– Ну, все, начинаем сначала и под музыку. Встали! Готовы?
Анюты не было видно до конца года. Но на следующий год она снова сидела в зале. Катя была очень рада ее видеть, но она помнила про Михаила Петровича.
– Анют, а папа что скажет? Он же был против, чтобы ты сюда ходила.
– Он был против, потому что я забывала лекарства принимать. Но теперь я взрослая, уже в четвертом классе, – гордо ответила девочка, – я больше не забуду. – Она смотрела на Катю такими умоляющими глазами, что та не смогла сказать ей «нет». Аня заняла свое постоянное место в первом ряду. Девочки были довольны – так тренировки проходили гораздо веселее, потому что у выступающих всегда был благодарный зритель.
Катя не могла отделаться от мысли, что страсть к танцам часто приходит к совершенно неподходящим для этого людям. Вот как желание танцевать могло существовать в хрупком болезненном теле Ани? Откуда ей знать, что такое стоять на сцене и чувствовать себя звездой? С начала года у Кати появилось навязчивое желание вывести Анну на сцену, но она не знала, как это сделать.
Однажды вечером она, как всегда, смотрела танцевальные ролики дома, чтобы назавтра принести на тренировку что-то новое. Павлик и Танюшка бегали по комнате. Павлик услышал задорную музыку из маминого ноутбука и стал пританцовывать. Тане уже было три года, и что такое танцы, она хорошо знала, так что она начала повторять за братом.
– Нет! Не повторяй! – мальчик взял сестру за руки и вывел в центр комнаты. – Ты просто стой вот так и хлопай. А я буду танцевать!
Таня послушно стояла в центре комнаты и хлопала танцующему брату. А иногда пыталась ему подражать, вскидывая ручки. И тут Катю осенило – совсем не обязательно исполнять акробатические номера на сцене, чтобы тебя оценили. Можно просто красиво стоять. И делать, что можешь.
На следующий день она звонила папе Ани, без труда раздобыв его номер у классного руководителя девочки.
– Алло, простите, что беспокою. Вы знаете, что ваша дочь снова ходит к нам на тренировки?
– Знаю, – буркнули на том конце провода. – Ее не удержать. Истерики ей противопоказаны, приходится отпускать.
– Вы знаете, у меня возникла мысль, что ее можно выпустить на сцену, – Катя прислушалась. В телефоне долго висело гробовое молчание.
– Вы с ума сошли? – прохрипел мужчина.
– Да нет! Я не заставлю ее прямо танцевать до упаду! Я поставлю ее как бы для фигуры танца и дам что-то делать руками несложное…
– Я запрещаю, – твердо ответил Михаил Петрович. – И если узнаю, что она хоть раз вышла на сцену, подам на вас в суд, – он бросил трубку.
Катя вздохнула – что за упертый мужик! И пошла в зал. Для тренировки было еще очень рано, зал должен был быть совсем пустым. Но Аня уже была там. Она стояла на сцене, крепко сжимая в руках костыли.
– Ты как туда забралась? – удивленно воскликнула Катя, красочно представляя, каким образом и за какое время девочка преодолевала семь крутых ступенек на своих хилых ножках.
– А я умею! Я часто так делаю, когда никого нет, – похвасталась та. – И спускаться могу, – она направилась назад.
– Подожди! – Катя схватилась за сердце, воображая, как юная авантюристка кубарем катится со ступенек. – Я сейчас подойду, помогу. Кстати, ты ходишь с костылями, а стоять без них можешь?
– Да, – неуверенно ответила девочка. И в ту же секунду отбросила костыли. Катя смотрела, как та стоит, пошатываясь, и как бы держась расставленными руками за воздух.
– Молодец. А ты хорошо стоишь? – Она уже подскочила к девочке и страховала ее.
– Да. Только если не шевелиться. Или только руками осторожненько шевелить.
– Ну-ка попробуй сделать вот так, – Катя поставила руки в исходную позицию, потом перевела во вторую, в третью, пятую, вернула в исходную, ничего при этом не делая ногами. Аня медленно повторила. – Так, получилось. Как себя чувствуешь?
– Классно! – улыбнулась девочка. – Это как танец, да? Ой, – она пошатнулась, Катя тут же ее подхватила.
– Типа того. Стоишь? Давай еще. Попробуем третью позицию. Это вверх, вот так, да. Нормально?
– Шатаюсь, – с усилием произнесла Аня.
– Ладно, хватит для первого раза, – сказала Катя и с ужасом увидела, как в зал врывается папа Ани.
Девочка тут же подхватила костыли, которые ей подала Катя.
– Папа! А я только что танцевала! – заверещала она.
– Ага, я видел, – мужчина старался сдерживаться. – Пошли сюда, спускайся, поехали.
– Но тут скоро тренировка будет, я хочу посмотреть!
– Не сегодня. Мы должны съездить к бабушке. Иди одевайся, я сейчас приду, – он отправил дочь на выход, а сам повернулся к Кате. Та сжалась под его взглядом.
– Извините, я не хотела, она сама забралась на сцену…
– Я же предупреждал вас! – прорычал мужчина.
– Ну и что вы сделаете? – вдруг взъярилась девушка. – Хоть убейте меня, ваша дочь от этого не перестанет хотеть танцевать! Мне ли этого не знать! Да она бредит танцами! Почему вы лишаете ее этого? Это жестоко, понимаете?
– Да что ты понимаешь, глупая девчонка! – тоже заорал Михаил Петрович. – Что ты хочешь? Вывести ее на сцену? Чтобы она еще больше чувствовала свою ущербность? Или что? Ты думаешь, она от ДЦП излечится твоими танцами?
– Нет! Я просто ее понимаю! Когда легче умереть, чем отказаться танцевать!
– Вот она и умрет у тебя на сцене! И как ты будешь жить после этого?
– А как она сейчас живет, вы не думали?
– Как она живет, я и так знаю!
– И что есть хорошего в ее жизни? Вот кроме наших тренировок – что? – Катя смотрела Михаилу Петровичу прямо в глаза, а тот сверлил ее взглядом. – Я просто хочу помочь, – уже тише и спокойнее сказала она. Я зашла сюда, увидела ее на сцене. Она сама туда забралась как-то, понимаете? Я просто попыталась ей показать пару движений. И она смогла их сделать. Ну почему нет-то? Пусть пытается.
– Вы понимаете, что к ней нужен особый подход? Такие занятия должен вести медик, – тоже гораздо спокойнее сказал мужчина. – Она занимается адаптивной физкультурой на реабилитации под надзором трех врачей. Там на нее дышать боятся. А вы хотите заставить ее танцевать.
– Я же осторожненько. Ну, хотите, приходите тоже, посмотрите, подскажете, что да как.
– Не понимаю, зачем лично вам это надо, – мужчина покачал головой и вышел из зала. А Катя с гудящий головой устало опустилась в кресло. Она тоже не понимала, зачем именно ей это надо. Это ведь действительно опасно и для девочки, и для самой Кати, если, не дай Боже, с той что-то случится во время тренировки.
Вскоре на тренировку пришли девочки. Они удивились, что в зале нет их верной подружки, но Катя прервала их размышления.
– Знаете, – задумчиво произнесла она. – У мены есть один план. Но мне очень будет нужна ваша помощь. Я хочу вывести Анюту на сцену.
– Аню? Как? Она же даже ходить не может! – девочки были изумлены.
– Она не будет ходить. Она будет стоять. А номер будет вот такой, – Катя на ходу придумывала вариацию, в которой девочки стояли, а потом и двигались по большой окружности, не задевая центра сцены. Танец был медленным, классическая бальная румба. Катя как будто видела, как девочки тянутся в центр и танцуют вокруг маленькой принцессы со светлыми волосами. Она встала в центр, и руки сами начали показывать простые, но красивые движения, как бы разговаривая жестами с остальными танцовщицами. К концу тренировки танец окончательно сложился в ее голове.
На следующую тренировку Катя снова пришла намного раньше. Конечно же, Аня уже была там, стояла на сцене.
– Простите, – поникла девочка, увидев, как Катя скрестила руки на груди, оглядывая ее с головы до ног. – Я не успела уйти. А почему вы стали приходить так рано?
– Ну, сегодня я пришла к тебе, так что все нормально.
– Будете отговаривать от танцев, как и папа? – огромные голубые глаза печально смотрели снизу вверх. – Но я уже пробовала дома. Я могу стоять и танцевать только руками…
– Не буду я тебя отговаривать, все равно бесполезно, – усмехнулась Катя. – Даже наоборот. Покажу тебе, как ты будешь танцевать, чтобы хорошо смотрелось в группе.
– В группе? – вскинулась девочка. Но тут же нахмурилась. – Но я видела, как они танцуют. Мне так никогда не суметь.
– И не надо. Давай спускайся, садись в зал. Я покажу, как и где ты будешь стоять и что делать.
Из зрительного зала Аня с восторгом следила за всеми движениями тренера. Она понимала, что не сможет танцевать не то что сложные элементы, но даже простые движения. Она надеялась постоять где-нибудь на заднем плане. И совершенно не ожидала, что Екатерина Игоревна поставит ее в самый центр и сделает главным действующим лицом. Название у танца было – «Королева красоты». Вот королеву Ане и предстояло сыграть.
Когда на тренировку подошли девочки, Аня уже знала свои движения. Они были просты, но очень красивы. Начали репетировать вместе. Группа «Апельсинки» пополнилась одним крайне необычным участником.
Первое выступление Катиных групп в этом году прошло как всегда, на день учителя. Все танцы вызвали шквал аплодисментов. Даже «Ассорти» на третий год обучения уже кое-что могли, и Катя не чувствовала себя опозоренной от их танцев. Выступали и первоклашки – новый набор. Они умели пока мало, но родители деток только умилялись. Номер «Королева красоты» шел последним. Катя настояла, чтобы перед началом танца задернули занавес, чтобы никто не видел, как Аня ковыляет на своих костылях на середину сцены. Потом занавес открылся. Зрители увидели Анюту, стоявшую последи сцены в блестящем голубом платье. Ее глаза были закрыты, руки сложены как бы в молитве на груди, в ладошках блестела маленькая палочка со звездой на конце. Белоснежные волосы волнами спадали на плечи. Девочка выглядела как ангел. Сразу стало понятно, кто тут королева красоты. Вокруг нее на корточках сидели остальные девочки, их головы были наклонены вниз.
С первыми звуками музыки королева как будто проснулась. Она стала взывать к своим подданным красивыми жестами. Девочки поднимались по одной, как бы разбуженные движениями волшебной палочки в руках королевы. Весь танец Аня танцевала только руками, управляя красавицами на сцене с помощью волшебной палочки, а девочки подчинялись ее движениям, то перестаиваясь, то кружась, то приближаясь к королеве, то отдаляясь. Танец завораживал, в зале стояла мертвая тишина. В конце номера королева снова заснула, по одной «усыпляя» своих фрейлин.
Когда музыка стихла, зал взорвался шквалом аплодисментов. Многие дети и учителя хорошо знали Анюту, а кто не знал, тому быстро сообщили во время номера, почему эта девочка так странно танцует. Через секунду все зрители встали. Крики «Браво!» все не смолкали. Девочки на сцене даже растерялись – они никогда не кланялись так долго, а уйти и бросить Аню одну они не могли. Наконец Катя добежала до учителя, отвечающего за занавес, и велела ему закрыть его. Тот еле вспомнил о своих обязанностях – он тоже хлопал вместе с остальными. За закрытым занавесом папа Ани сразу же выскочил на сцену и подхватил дочь. Та упала ему на руки.
– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросил он. Катя подбежала к ним и тоже уставилась на девочку.
– Я… очень хорошо, – Аня тяжело дышала. – Трудно так долго стоять, но я научусь, я обязательно научусь! Ты видел, пап? Ты видел, как я танцевала?
– Конечно! И все снял на камеру. Ты моя принцесса!
– Она королева! Она королева! – защебетали девочки. – Это танец называется «Королева красоты», значит, не принцесса, а королева!
– Так, быстро все со сцены, – зашипела Катя, – и тихо! Там директор говорит что-то.
Все затихли и прислушались. Директор перед закрытым занавесом действительно говорила об окончании концерта, еще раз благодарила всех за участие и внимание, напоминала о дальнейшей работе и так далее. Ее звучный голос перекрывал шорохи за занавесом. Михаил Петрович унес дочь со сцены. За кулисами обернулся к Кате.
– Екатерина Игоревна, спасибо вам. Я и не знал, что моя дочь может так красиво танцевать!
– Значит, даете добро на дальнейшие тренировки? – подняла брови Катя.
– Ну… – мужчина посмотрел в умоляющие глаза дочери. – Конечно. Анют, ты как? Можешь идти сама?
– Ага! – она живо соскочила с отцовских рук и схватила костыли. Девочки окружили подругу и все вместе пошли в раздевалку.
Вдруг за занавес заглянула директор.
– Екатерина Игоревна, прошу вас ко мне в кабинет, – сухо сказала она и обернулась к мужчине. – Вы папа Ани? Тогда вас тоже.
Катя и Михаил Петрович сидели в кабинете директора как нашкодившие первоклашки.
– И как это понимать? – разорялась Анна Владимировна. – Катя! Вы понимаете, что заниматься танцами могут только здоровые дети? А вы, никому не сказав, никого не предупредив, тайно! Вывели ее на сцену!
– Я спросила разрешение у Михаила Петровича, – пискнула Катя, малодушно пытаясь свалить всю ответственность на него.
– Устное, да? А если бы с ней что-то случилось на сцене, как ты думаешь, помогло бы тебе это «разрешение» не сесть в тюрьму?
– Прям уж и в тюрьму, – буркнула Катя.
– Но я действительно разрешил ей, – подтвердил мужчина. – Нет, сначала я был против. Да, Анечка очень больна, у нее много диагнозов, а последние два года идет стабильное ухудшение, она действительно может умереть в любой момент… Анна Владимировна, что с вами? – он встрепенулся, увидев, как директриса схватилась за сердце.
– Нет-нет, продолжайте, все нормально, – выдохнула та. – Правильно я понимаю, что вы, зная, что ваша дочь может умереть на сцене, спокойно выпустили ее туда?
– Не спокойно! Но понимаете, это же ее мечта…
– А то, что моя мечта – работать директором как можно дольше, вы знаете? – грозно привстала из-за стола Анна Владимировна. – А меня не только уволят за смерть ребенка на концерте, но и посадят, вы об этом подумали?
– Извините, – пробормотал Михаил Петрович.
– Значит так. Это было первый и последний раз, понятно?
– Нет, – твердо ответила Катя. – Ей надо танцевать. Вы ее глаза видели?
– Сомова! А ты мои видела, когда я поняла, что происходит?
– Ну, давайте мы как-то обезопасим себя в данной ситуации, – поддержал Катю Михаил Петрович. – Я напишу расписку, что не возражаю, если моя дочь будет заниматься танцами.
– Эта расписка, уважаемый, не будет иметь никакого значения в суде, вы ведь не врач! А Катя – не настоящий профессиональный тренер. И, кстати, по документам ее тут вообще нет.
– Так давайте будет! Если вдруг что-то случится, Катя станет просто частным лицом, арендующим зал. Родители будут водить к ней детей на свой страх и риск, и вся ответственность будет на их совести.
– Кстати, может, так и сделаем сразу, а не на случай, если вдруг? – загорелась Катя. Но по взгляду директора поняла, что этот вариант ей не нравится. Ведь тогда денег в школу будет идти в разы меньше. – Ну ладно, это я так сказала…
В конце концов, пришли к приемлемому решению. Катя написала заявление на аренду зала с открытой датой и расписку, что она в курсе всех диагнозов Ани и обязуется заниматься с ней по самой легкой программе. Михаил Петрович написал длинную подробную расписку о том, что он берет всю ответственность за жизнь и здоровье дочери исключительно на себя, без всяких претензий к руководству школы в случае самых страшных последствий. Еще он подписал обязательство принести справку от лечащих врачей о необходимости физической реабилитации дочери, которой вполне могут способствовать некоторые виды танцев. Директор спрятала драгоценные бумаги в сейф, пригрозив, что если все же что-то случится, она сделает все возможное, чтобы остаться в стороне.
Катя и Михаил Петрович возвращались домой поздно вечером. Анюту уже забрала бабушка, так что они шли вдвоем.
– Вы серьезно сказали, что она может умереть в любой момент? – не удержалась от вопроса Катя.
– Да, – вздохнул мужчина. – Все даже хуже. Мне говорили, что она не доживет и до семи лет.
– А почему это с ней случилось? Ну, в смысле, как это…
– У жены с самого начала была сложная беременность – высокое давление, диабет. Я говорил ей, что не надо тогда детей, но она рискнула. Доходила до шести месяцев, и начались схватки. В больницу мы приехали быстро, но все равно опоздали. У жены началась эклампсия, плюс стремительные роды, врачи не смогли ее спасти, – мужчина чуть помолчал. Катя с ужасом слушала жуткий рассказ. – Аня застряла в родовых путях, ее тянули щипцами, – продолжал мужчина, не замечая, как замерла Катя.
– У меня тоже так было с Танюшкой, – прошептала она.
– Да? Не представляете, как вам повезло, что ваша дочь здорова! Аня родилась живой, но сильно недоношенной, плюс родовая травма от щипцов и гипоксия. Полгода в больнице на ИВЛ, никто и не думал, что она выживет. А она сильная, живет и танцует вон даже. Немыслимо! Катя, спасибо вам огромное за Анюту, – Михаил Петрович развернулся к девушке, и та утонула в горящем взгляде его благодарных глаз.
– Да не за что, – смутилась она.
– Она была счастлива сегодня. И я тоже. По-моему, впервые за все эти годы… Как это вы осмелились пойти против меня и здравого смысла?
– Ну, я тоже всю жизнь с ума сходила по танцам, – вздохнула Катя. – Я просто понимаю вашу дочь, – Кате впервые пришло в голову, что выводя Аню на сцену, она фактически ставила себя на ее место. Ведь Катины мечты о танцевальной карьере тоже были несбыточными. Пусть хоть у Ани исполнится ее невероятная и невозможная мечта.
– Расскажите, как занимались вы в свое время.
– О, это было грандиозно! – Катя с воодушевлением рассказывала всю свою жизнь этому необычному человеку. Они разошлись по домам далеко за полночь, когда телефоны начали истерично разрываться трелями от звонков взволнованных близких.
– Что ж, до свидания, Катюш, – пожал мужчина Кате руку на прощание. – Буду рад увидеться снова как-нибудь, – он так светло и искренне улыбнулся девушке, что у той перехватило дыхание. Она впервые обратила внимание, что Михаил Петрович очень симпатичный мужчина, когда не хмурится. Вот в кого у Анюты такая обаятельная улыбка!
– До свидания, я тоже, – почему-то смутилась она и отправилась к своему дому.
Сегодня она ночевала с детьми у мамы, все-таки праздник, день учителя. А у Кати праздники всегда означали одно – долгие концерты и усталость. Но ей долго не спалось. Она смотрела на своих сладко посапывающих во сне детей и понимала, насколько ей повезло. А ведь бывает по-другому. Вот так страшно, как у Михаила Петровича. И ведь в чем он виноват-то, что у него такая жизнь? А в чем виновата Аня? Следуя логике Ольги из роддома, они отрабатывают какие-то кармические долги. Вряд ли свои, скорее чужие. Но ведь это несправедливо! Или вообще нет этой кармы? И кому-то просто везет, а кому-то нет? Она уснула с тяжелыми мыслями.
К Новому году Аня выучила еще один танец – «Звезда на Рождество». Этот танец она разучивала с группой «Ритм». Девочка на этот раз не стояла, а сидела в центре сцены на маленькой скамеечке. Перед ее ногами лежала маленькая колыбель с новорожденным ребенком (Катина дочь пожертвовала любимую куклу). В руках Ани в высоком прозрачном подсвечнике горела свеча. Аня медленно водила свечой из стороны в сторону во время танца, как бы показывая людям на рожденного ребенка. Ее руки то вздымались высоко вверх, то уходили назад, как будто пытаясь охватить весь мир. Другие участники танца в самых разных одеждах изображали волхвов, пришедших со всего мира полюбоваться на младенца. Они танцевали вокруг Ани и «младенца», подчиняясь движениям ее свечи. Танец получился зрелищным, из зала смотрелся очень эффектно. Анюта своим ангельским ликом действительно напоминала мадонну с картин великих художников эпохи Возрождения. От свечи в ее руках невозможно было отвести взгляд. Танец занял первое место в трех новогодних конкурсах по городу.
После одного из конкурсов сияющая Аня подошла к Кате и протянула ей открытку.
– Екатерина Игоревна, это вам, – немного смущенно сказала она.
– Спасибо. А что это? – Катя открыла подарок. На красивой открытке с белоснежным корабликом были написаны стихи.
– Я пишу сказки и стихотворения, когда лежу в больнице. Этот стих я написала специально для вас. Потому что вам большое спасибо, за то, что моя мечта сбылась! – Аня улыбнулась и отправилась к девочкам. Катя осторожно погладила глянцевую поверхность открытки. Это был не самый дорогой подарок в ее жизни, но на самом деле именно он стал бесценным. И стихи Аня писала от всего сердца, искреннего и благодарного.
Нельзя, как в штиль, без ветра жить.
Пусть жизнь летит, как ураганы.
Мы – наших жизней капитаны,
И выбор наш, куда нам плыть.
На север, юг ли мы пойдем,
Как в приключенческом романе.
Все бури с вами мы пройдем,
И ждать удачи не устанем!
Пусть нашей жизни океан
Задаст нам сложные вопросы.
Не страшно. Мы – судьбы матросы,
А вы – наш лучший капитан!
К сожалению, Аня все чаще пропадала в больницах. То на обследовании, то на лечении. Она уже не могла ходить даже на костылях, пересев в инвалидное кресло. К счастью, стоять без поддержки она еще могла, так что выступлениям ее ухудшающееся состояние не мешало. Но все чаще девочку заменял кто-то из группы на время ее отсутствия. И все сразу замечали разницу между настоящим талантом и просто хорошим исполнителем. Место в центре сцены существовало только для Ани.
После Нового года Аня танцевала и с группой «Ассорти», которая уже довольно многому научилась к этому времени. Танец назывался «Принцесса ветра». Аня в центре группы как будто дергала за ниточки своих подданных-«ветерков», перемещая их по сцене в разных направлениях. Те подчинялись ее движениям, проносясь по сцене в неистовом танце. В конце номера на сцене поднимался настоящий ураган из быстрых «ветерков», превращающийся в настоящий смерч вокруг принцессы. Потом принцесса постепенно успокаивала ветер, и на сцене все замирало.
С этим танцем было связано одно неприятное событие. На очередном конкурсе к восьмому марта во Дворце Молодежи организаторы отказались закрывать занавес перед номером Катиных подопечных. Хотя раньше все шли навстречу Кате. Узнав, что в группе девочка-инвалид, и она не может сама выйти на сцену, организаторы всегда закрывали занавес. Сейчас же был отказ. Катя была в ужасе.
