Текст книги "Сожаление (ЛП)"

Автор книги: Виктория Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Я оторвалась от него и увидела, что мне удалось оставить след туши на его груди. Могу предположить, что так по всей рубашке, но не могу сказать точно, потому что она темного цвета. Я, наверное, в полном беспорядке.

– Ты готов? Нам пора идти, – я вытерла глаза, и он подарил мне легкую улыбку.

– Да, конечно. Могу я отвезти тебя еще в одно место? У меня кое-что есть, чем я хочу поделиться с тобой сегодня вечером, но ты должна доверять мне.

Он смотрел мне в глаза. Там было что-то такое, что сказало мне, что все будет в порядке. Что-то в его глазах просило меня доверять ему.

– Да, – это все, что я сказала в ответ. Это все, что я могла сказать.

Как только мы приблизились, я довольно быстро поняла, куда он привез меня. Мысль о возвращении туда заставила меня нервничать, но также сделала меня счастливой. Это его особое место, и это будет второй раз, когда он взял меня туда.

– Снова на крышу? – нервно спросила я, пока он парковал свой грузовик.

Он вытащил ключи из замка зажигания и бросил их мне.

– Ты можешь сказать, когда захочешь уехать. Когда тебе станет неудобно и захочешь уйти, я отвезу тебя в любое место, куда захочешь, – он посмотрел на меня серьезным взглядом, и мое сердце растаяло для него. Он выглядел таким заботливым и защищающим.

Я кивнула и открыла дверь.

– С этим я смогу справиться.

Снова я стояла перед длинной, ржавой лестницей, и мой желудок делал сальто, напоминая мне о том, как сильно я ненавижу высоту.

– Уф! Меня тошнит.

Он прижался своим телом сзади ко мне и подтолкнул к лестнице.

– Все в порядке. Я буду рядом с тобой все время.

Доверяя кому-то едва ли не в первый раз за долгое время, я вцепилась в перила и сделала первый шаг. Наши тела всего секунду не соприкасались, потом его грудь снова прижалась к моей спине, а руки его находились по обе стороны от моей талии в ожидании, когда я сделаю следующий шаг.

Мы двигались так, пока оба благополучно не оказались на небольшой крыше. Затем он обошел меня и взял за руку.

– Давай. Здесь ты в безопасности.

Когда я посмотрела вокруг и увидела, куда он привел меня, то заметила черное одеяло, разложенное в углу, ведерко курицы и гитару в середине. И тогда я поняла, что не ела весь день.

Он немного подтолкнул меня в сторону одеяла и подошел к краю крыши.

– Я подумал, что ты голодна, так как украл тебя с вечеринки. И попросил Тайлера, чтобы он забрал ведерко курицы и привез его сюда, поэтому она должна быть свежей, – он повернулся, чтобы улыбнуться мне. – Иди и поешь. Ты, должно быть, волнуешься, не объешься сегодня.

Я взяла куриное крылышко из ведерка, потому что они сочные, и бросила в Келлана. Он всегда высмеивал меня за обжорство. Он знает, как и все, что я – обжора, могу съесть более трехсот фунтов за раз.

– Ха, подотри задницу, а я думала, что ты будешь милым.

Он посмотрел вниз на куриное крылышко, которое упало рядом с его ногой, и рассмеялся.

– Это я еще милый. Тебе не нравится?

– Конечно, – ответила я, засовывая куриную ножку в рот. – Пока я получаю свою курицу, то это все, что имеет значение.

Он в последний раз посмотрел на край крыши, затем подошел и сел рядом со мной. Подмигнул мне, улыбнулся своей останавливающей сердце улыбкой, прежде чем выхватить у меня куриный окорочок, и сделать огромный укус.

– Хорошо, я могу быть милым лишь недолго, и это было до недавнего времени.

Я смотрела ему в глаза, пока тянулась в ведро за другой ногой. Мы оба просто смотрели друг на друга, ели нашу курицу, пока, наконец, он не отвел взгляд.

– Хорошо, ты победила. Мне сильно жжет глаза.

Он бросил куриную ножку вниз и потянулся к черно-серебристой акустической гитаре. Название «Гибсон», вырезанное на ней, мгновенно заставило меня подумать об Адрике. У него была старая гитара «Гибсон», мой дед отдал ее ему до того, как скончался от рака. Она была старая и потрепанная, но Адрик ужасно ее любил.

Я улыбнулась воспоминаниям, и удивилась, какого черта Келлан собирается делать с гитарой. Он не умеет играть. По крайней мере, он не умел тогда, когда я в последний раз видела его.

– Что ты собираешься делать с этой штукой? – спросила, пока он устраивался напротив меня в углу стены. – Я думала, ты отказался от этой мечты много лет назад, – поддразнила я.

Он залез в карман и достал медиатор, похожий на тот, что оставил на надгробном камне Адрика, поместив его в зубах, перебирал струны. Адрик делал то же самое, и говорил, что он настраивает ее, чтобы это ни значило. Затем он вытащил медиатор изо рта и улыбнулся.

– Ты никогда не должна отказываться от мечты, независимо от того, какими надуманными они кажутся. Кроме того, я никогда не был настолько плох. Думаю, на самом деле я был хорош.

Это рассмешило меня так сильно, что куски курицы вылетели изо рта прямо на лицо Келлана. Его глаза расширились, затем он протянул руку, чтобы убрать мясо со щеки.

Я прикрыла рот, стараясь не смеяться.

– Прости, – сказала ему, прожевывая то, что осталось. – Я не хотела.

Он поднял бровь и посмотрел на кусок курицы, потом положил его в рот и прожевал. Потом пожал плечами и начал играть.

– Все еще довольно приятный вкус.

Почему-то меня завело то, что он съел пищу из моего рта. Я не понимала, почему, но это так. Может быть для него это ничего не значащий факт, что кусок из моего рта. Мое сердце сильно застучало в груди, когда наши глаза встретились. Я ожидала, что он отведет взгляд, но Келлан этого не сделал. Вместо этого он начал бренчать на гитаре, не сводя с меня глаз.

Он начал играть знакомую мелодию. Я бы узнала ее когда угодно. Я дышала с трудом, пока звучали аккорды. Он стал напевать песню, которую я слышала тысячу раз. В последний раз, когда я слушала его, он не мог взять ноту, а теперь играет песню Адрика. Колыбельная, под которую я засыпала бесчисленное количество раз. Я так долго хотела услышать ее. Просто еще раз. И вот я здесь, и клянусь, его голос даже звучит, как у Адрика. Это милая, милая мелодия. Бьюсь об заклад, если бы я захотела, могла бы представить, что он сидит в конце моей кровати, так естественно перебирает аккорды, вымывая все плохое из дома. Одинокая слеза скатилась по моему лицу. Келлан Хейз просто стал еще более красивым, и я никогда бы не подумала, что такое возможно.

Стало темнее, и начался фейерверк, поэтому я не удивилась, когда услышала первый набор выстрелов в небо за спиной Келлана. Масса цветов взрывалась позади него в черном небе. Этот момент я никогда не забуду. Он может снова исчезнуть, но этот момент будет заперт в моей памяти навсегда.

Я прекратила есть и отодвинула ведерко с курицей подальше, потом села рядом с Келланом и наблюдала за ним. Он выглядел, несомненно, великолепно, его глаза были полны страсти, а пальцы по-прежнему плавно скользили по струнам гитары. Она выглядела так естественно в его руках, и это еще больше вызвало во мне желание. Все во мне хотело протянуть руку и прикоснуться к нему, почувствовать его кончиками пальцев, но я этого не сделала. Он сам сказал, что это была ошибка.

Так что я сдержалась и закрыла глаза, наслаждаясь моментом.

Глава 13

Келлан

Когда я начал петь, начался фейерверк, взрываясь цветами, и Феникс стала смотреть на небо. Она выглядела так, словно хотела сделать безумный рывок и уйти, чтобы скрыться, но когда ее глаза встретились с моими, она вдруг расслабилась. Что-то в ее глазах говорило мне, что этот день был так же испорчен для нее на протяжении многих лет, как и для меня, поэтому, видя, что она расслабилась, я смог вздохнуть. Я боялся, что она захочет уехать сразу же, и сейчас просто хотел побыть здесь, с гитарой в руках и с ней рядом.

Я не говорил ей об этом, но не смотрел фейерверк в течение восьми лет. Память о той ночи преследует меня слишком сильно. Я всегда буду чувствовать ответственность за его смерть. Я должен был сделать это раньше. Я должен был остановить его, но не смог. Я прибыл слишком поздно, и события, последовавшие после, всегда будут терзать мою душу, и их слишком много, чтобы переложить на кого-то. Это мое бремя, и я буду нести его, независимо от того, насколько это тяжело, буду продолжать делать это в одиночку.

Я мог сказать, что застал ее врасплох песней Адрика в моем исполнении. Я работал над ней в течение многих лет, надеясь, что однажды смогу вернуть небольшой кусочек его к ней, чтобы сохранить ему жизнь. Она должна помнить, каким восхитительным он был человеком. Эти девушки были для него всем. Он практически вырастил их вместо своих дрянных родителей. У него никогда не было детства. Он оставил свои мечты ради них.

Я увидел легкую улыбку на губах Феникс, ее глаза закрыты, а руки поднялись вверх, чтобы встретиться с волосами. Она на мгновение сделала паузу, затем запустила руки в шелковистые волосы и распустила пучок, качая головой. Ее волосы спадали вокруг лица красивыми каштановыми волнами, и я мог видеть ее губы, как она сделала глубокий вдох и выдох. В этот момент она была самой красивой девушкой, на которую я когда-либо положил глаз, и все, о чем я мог думать, это взять ее на руки и вдыхать аромат ее сладких духов. Эта мысль раздражает, сводит меня с ума. Я не должен хотеть ее. Я не романтик и никогда не хотел им стать. У меня нет ничего, чтобы дать ей, кроме физического удовольствия. Вот и все, в чем я хорош. Я сломлен и опустошен, ничего не осталось, кроме оболочки человека. В день, когда Адрик сделал свой последний вздох, часть меня умерла вместе с ошибками, которые я совершил. Часть, которую я никогда не смогу вернуть, потому что она была похоронена вместе с ним.

Я никогда не буду тем, кого она хочет или в ком нуждается, но мне нравилось, как моя игра на гитаре успокаивала ее. Адрик играл на гитаре для нее до того, как умер, и я всегда буду помнить улыбку на ее лице. Независимо от того, какой бы расстроенной она ни была, его песни всегда делали ее счастливой. Я часто лажал тогда, и она всегда смеялась надо мной и говорила, что я должен найти другое хобби, потому что играть на гитаре не для меня. Это хорошая вещь, для которой у меня было много свободного времени на протяжении многих лет, потому что игра помогла привнести немного мира в мою душу на протяжении этих лет, когда я был так одинок и зол на все живые, дышащие существа.

Я понял, что уставился на нее, не в силах отвернуться. Она притягивает меня практически без усилий. Ее грудь движется вверх-вниз, а черный бюстгальтер под ее рубашкой видно каждый раз, когда она вдыхает, прижимаясь к тонкой ткани ее блузки. Мои глаза скользнули к ее загорелому плечу, которое виднеется из-под ее рубашки, и у меня возникает желание пройтись губами по маленьким веснушкам, которые видны на ее коже под рукавом. Мои пальцы ускорились, когда я увидел ее слегка раздвинутые ножки и получил представление о ее темных кружевных трусиках. Все, о чем я мог думать, это какова она на вкус, и вдруг весь ритм сбился, и песня превратилась в дерьмо. Я облажался перед ней прямо сейчас.

Она открыла глаза и смотрела, словно собиралась что-то сказать, пока я клал гитару рядом с собой. Эта гитара – моя самая дорогая вещь. Я буду охранять ее ценой своей жизни. В тот день, когда я нашел Адрика, она была рядом с ним. Он всегда говорил, что если с ним что-то случится, чтобы я забрал ее, потому что эта гитара досталась Адрику от деда. И я понимаю, как он оценил ее. Я взял и полностью восстановил ее.

Я сосредоточился на ней, на том, что хочу. Она смотрела на меня молча, пока я перемещал свой вес на колени и протягивал руку к ней. Положив руку на ее шею, я притянул ее ближе, теперь она была лицом к лицу со мной, мы на коленях друг напротив руга, на одном уровне.

Я смотрел в глубину ее глаз и чувствовал, как ее дыхание ускорилось, отчего захотел ее еще сильнее. Я хотел ощутить ее дыхание, рванное и зовущее меня, пока толкаюсь глубоко внутри нее, касаясь мест, которых не должен. Желание явно написано на моем лице. Я это знаю, и она тоже.

Она выглядела немного потерянной, изо всех сил пытаясь найти слова, и я осознаю, что это чертовски мило.

– Когда ты научился так играть, это было прекрасно. Почему ты остановился?

Я не знал. Может быть потому, что она ошеломила меня и заставила чувствовать вещи, с которыми я так долго боролся, чтобы не чувствовать, или, может быть, она просто слишком красива. Я не смог сосредоточиться ни на чем другом кроме Феникс и этом проклятом аромате, который исходит от нее при каждом движении. Независимо от причины, это отстойно, я теряю силу воли и все, что меня сдерживает. Я устал бороться с этим.

Кусая нижнюю губу и всасывая кольцо, я дернул ее тело ближе с таким отчаянием, что она, должно быть, подумала, что я сумасшедший, потому что не осталось пространства, но меня это не волнует. Я должен попробовать ее, почувствовать ее на своей коже. Я прижался губами к гладкой коже оголенного плеча и сделал глубокий вдох, затем провел губами по ее шее, останавливаясь только возле уха. Святое дерьмо, она превосходно пахнет.

Она задержала дыхание, а ее тело застыло от моего прикосновения. Мне показалось, что она собралась встать и убежать, но не сделала этого. Вместо этого, она напомнила мне о том, какой я глупец, и это заставило мгновенно возненавидеть себя за это.

– Я думала, ты сказал, что это было ошибкой, – выдохнула она.

Еб**ая жизнь! Это ошибка, потому что я могу сделать больно нам обоим, но не способен думать рационально рядом с ней. Мои глаза опустились к ее ногам, и то, как они дрожали, завело меня, как никогда раньше. Мой член пульсировал так сильно, что стало больно, и я почувствовал, что моя молния вот-вот лопнет по шву. Единственный способ справиться с этим, это похоронить себя по самую рукоятку между этими бедрами и жестко трахать ее, пока она не окажется на всей длине моего члена.

Я сорвал рубашку через голову, бросил ее рядом и сжал ее бедра, притягивая так близко, как мог.

– Мне насрать, если это ошибка. Какого хрена я знаю? – тяжело дыша, я провел руками по ее длинным ногам, разводя их шире, в итоге все ее тело задрожало. – Я хочу быть внутри тебя, Феникс. Я не выдержу больше эту пытку, но есть одна вещь, которую мне нужно знать. Ты спала с моим братом?

Ее глаза медленно спускались по моему телу, приземляясь на определенную мышцу внизу моих джинсов. Глядя в ее глаза, я мог сказать, как сильно она хочет меня внутри себя. Ей даже не нужно ничего говорить, я просто должен знать, что мой брат никогда не пробовал ее на вкус.

Когда она качает головой, давая мне подтверждение, что мой брат лживый х**, возбуждение выстреливает во мне, и я вряд ли смогу удержаться прямо здесь и сейчас. Я знал, сделав это, вероятно, затрахаю нас обоих, особенно после поцелуя с ней. Всякий раз, когда я целовал девушек, они всегда, кажется, влюблялись в меня. В основном я не позволял девушкам целовать себя, опускал эту форму близости вообще. Почему я сам лез к ней, понятия не имею. Наверное потому, что все правила теряют смысл, когда дело касается ее.

– Это все, что мне требовалось услышать.

Прежде чем она смогла осознать мои слова, я поднял юбку вверх и отодвинул ее трусики, обнажая ее красивое тело. Я видел, как ее грудная клетка поднимается и опускается с каждым вдохом, давая мне понять, что ей нравится то, что собираюсь сделать. Черт, она, вероятно, хочет этого так же, как и я. Я хочу ее сейчас так сильно, что готов пропустить любую прелюдию и скользнуть внутрь нее, но чувствую, что она заслуживает лучшего, здесь не могу ничем помочь, но хочу попробовать ее на вкус, что и делаю.

Я так завелся, что сорвал с нее трусики. Укладывая ее на спину, я наклонился и позволил своему языку пройтись по внутренней стороне ее бедра. Я уже видел, как капали соки, и все, что желал сделать, это слизать их начисто. Она пахла кексами, и я мог только предположить, что ее киска на вкус еще слаще. Отбросив ее трусики в сторону, я посмотрел ей в глаза, и мои слова заставили все ее тело содрогаться.

– Мне нужно попробовать тебя, и я не остановлюсь, пока не буду удовлетворен. Охренеть, как я люблю кексы.

Схватив ее за бедра, я прижал ее ноги к груди. Медленно провел языком по ее влажной киске, мучая ее клитор кончиком штанги, потом проскользнул языком глубоко внутрь, ощущая лучший вкус. Она застонала, и все ее тело задрожало от удовольствия, когда я потер ее влажный клитор и проскользнул пальцем в ее тесноту. Я покружил языком, затем взял клитор в рот. Я прав, на вкус она охренительно сладкая, и мысль о любом другом мужчине, пробующим ее, раздражает меня. Схватив ее за бедра, я пододвинул ее ближе к своему лицо. Я сосал и лизал, двигая пальцем туда и обратно, медленными, последовательными движениями, не теряя ритма. Я знал, сколько ритм значит для сексуальных потребностей женщин, поэтому буду трахать, пока не доставлю наибольшее удовольствие, которое она когда-либо знала. Это не заняло много времени, я почувствовал, как она начала сжиматься вокруг моего пальца. Это меня не удивило. Я хорош в одной вещи, в умении использовать свой язык. Медленно провел им между ее губами, затем всосал губы в рот, а потом и клитор. Когда почувствовал, что она начала сжиматься снова, я провел языком по ее бедру, мягко кусая.

Ее тело содрогалось, пока она сжималась вокруг моего пальца и кричала. Так чертовски сильно, словно собиралась сломать мой палец. Прямо перед тем, как она кончила, я убрал свой палец и заменил его языком. Хотел попробовать ее, когда она финиширует.

– Ох, ё-моё! – отрывисто выдохнула она, продолжая кричать и стонать подо мной. – Вот дерьмо, Келлан!

Я чувствовал ее соки на своем языке. Сглатывал, не оставляя после себя ничего. Она провела руками по волосам и закусила нижнюю губу.

Ее крики вызвали боль в моем члене, и мне нужно освободить его, прежде чем он разорвет молнию моих джинсов. Я обернул руку вокруг ее талии, потом уложил ее на одеяло, прижимая свое тело между ее влажных бедер. Я поцеловал ее, чтобы она ощутила свой вкус на моих губах. Переместил свои губы к ее уху и прошептал.

– Тебе понравилось, как ощущался мой язык, пробуя тебя? Это вызвало у меня еще большее желание!

Она застонала и откинула голову назад, вдавив ее в одеяло. Вид того, как она дрожит, пока я провожу рукой по бедру, заставил меня желать попробовать ее снова. Я сел на колени и взял ее за бедра, и они встретились с моим лицом. Провел языком вдоль бедра по ее влажности, слизывая соки.

–Ты на вкус чертовски хороша, Феникс. Теперь я хочу похоронить свой член глубоко внутри тебя, пока ты выкрикиваешь мое имя, – сказал ей, работая языком по губам и пытаясь отдышаться. – Как думаешь, ты сможешь справиться с этим, потому что как только я начну, то не смогу остановиться.

Я никогда не чувствовал такого отчаянного желания оказаться внутри женщины, и ожидание, пока она ответит, убивало меня. Я хотел, чтобы она прикоснулась ко мне, чтобы подала мне знак, что не против того, чтобы я взял ее. Когда она протянула руку и стянула мои джинсы вниз по бедрам, отчаянно пытаясь найти мои глаза, я воспринял это, как ответ.

Ее руки дрожали, когда она потянулась к моему члену, и освободила его от боксеров.

– Святое дерьмо, Келлан.

Ее глаза расширились, когда она увидела мой каменный напряженный член. Я не мог вспомнить, когда был настолько тверд для кого-то, и ощущение ее рук вокруг моего члена сделало меня еще тверже.

Она медленно прошлась рукой по всей длине моего члена, поглаживая его, затем поиграла с головкой своими крошечными пальчиками и посмотрела мне в глаза.

– У тебя самый сексуальный член, который я когда-либо видела. Всё в твоем теле настолько чертовски идеально?

Я подумал о шраме, пересекающем бровь, который преследует меня каждый раз, когда смотрю в зеркало, напоминая мне о том дне, когда облажался, и моя кровь закипела. Гнев курсировал во мне, и вдруг я захотел трахнуть ее сильнее, чем когда-либо раньше трахал женщин. Мой гнев всегда убивает лучшее во мне, и это еще одна причина, почему я так испорчен.

Без предупреждения я взял ее за бедра и перевернул, вызывая легкий стон у нее.

– Не так идеально, как у тебя.

Проводя руками по ее округлому заду, я взял ягодицы, развел их и проскользнул в ее влажную тесноту, вжимаясь так глубоко, как она позволяла.

– Ох, бл**ь! – закричала она, и я почувствовал, как влага между ее ног увеличилась. – Келлан, – захныкала она.

Я положил руки на ее бедра и сильно сжал их, начиная двигаться медленно и глубоко, чтобы прочувствовать ее киску. Мой член, как известно, болел, поэтому хотел увидеть, что она может справиться, прежде чем отдам ей всего себя.

– Вот дерьмо, так хорошо быть внутри тебя.

Я толкнулся в нее, крутя бедрами туда-сюда. Держа ее груди в руках, притянул ее тело ближе к себе. Ее спина прижата к моей груди, взял низ ее рубашки и стянул через голову.

– Я трахну тебя глубже и сильнее, так что не бойся кричать, – наклонился и провел языком вверх по ее шее, прежде чем пососать мочку уха. – Мне нравится, когда громко.

Положив ее обратно на ладони ее рук, я вколачивался, хороня себя глубоко внутри, затем склонился над ней, дергая голову и пробегая языком по ее рту. Она застонала в мои губы, и я вошел сильнее и глубже.

– Да, тебе, бл**ь, нравится, когда я внутри тебя? – посасывал ее нижнюю губу, пока другой рукой тянулся поиграть с ее клитором. – Скажи мне, насколько тебе это нравится, Феникс? Я хочу услышать это от тебя.

Ее тело задрожало от моего прикосновения, и мне пришлось удержать ее от падения.

– Мне охренеть, как нравится, Келлан, – я притянул ее лицо ближе к своему и потерся кольцом о ее нижнюю губу. Она вскрикнула от удовольствия, потом открыла рот и облизала мою нижнюю губу, всасывая кольцо в рот.

Я чертовски заведен сейчас, все, что хочу сделать, это снова заставить ее кричать, почувствовать, как ее киска плотно сжимается вокруг моего члена. Я толкнул ее плашмя на живот, переместил вес своего тела над ней, левую ногу согнул в колене, прижимая к ее боку. Вошел медленно и глубоко, уверенный, что смогу дать ей еще больше удовольствия. Она стонала подо мной, когда я входил и выходил, проводя языком по ее спине, шее, дразня своей штангой. Ей, кажется, нравилось чувствовать ее на коже, и это чертовски заводило.

– Келлан, – простонала она, заставляя мое сердце скакать. – Ты так хорошо ощущаешься внутри меня. Я хочу глубже. Пожалуйста, – попросила она.

Ее слова звучали так отчаянно, что заставили меня потеряться. Разместив руки на ее бедрах, пальцами ног закопался в одеяло, вонзаясь в нее жестко и быстро, дыша ей в ухо.

– Ты хочешь меня глубже, детка? – я входил глубоко внутрь нее, заполнив полностью, и остановился. – Это достаточно глубоко, а?

Я вышел и вошел снова, вонзаясь так глубоко, как мог, тем временем накручивая ее волосы на руку и целуя ее шею.

Она кричала, и я должен был сдерживать себя, чтобы не взорваться. Я не хотел выходить, прежде чем она кончит. Я мог дать ей единственное, что знаю. Я не хотел, чтобы она меня забыла. Даже когда уйду.

Не вытаскивая, я перенес свой вес на колени, затем на пятки, придерживая ее тело, так, что она оказалась на мне верхом. Я провел руками вдоль бедер, затем по бокам, любуясь ее телом. Она такая красивая. Я хотел запомнить этот момент навсегда. Я хотел чувствовать себя в ней, пока беру ее чертову красоту.

Она начала двигаться вверх-вниз на моем члене, а я потянулся и расстегнул ее лифчик. Она остановилась, чтобы позволить мне снять его, затем медленно и подразнивающе двинулась вверх, полностью выводя член из своей киски, потом медленно опустилась обратно вниз.

– Мне нравится твоя киска. Она чувствуется чертовски хорошо. Это лучшее, что я когда-либо имел.

Я потянулся к ее левой груди и подразнил ее сосок пальцами.

– Келлан, – сказала она, задыхаясь. – Я собираюсь кончить. Я вот-вот взорвусь с тобой, глубоко погруженным в меня. Я всегда представляла, что ты чувствуешься так хорошо.

Вот, дерьмо! Она представляла, как я трахаю ее? Я не мог сдерживаться больше. Это настолько завело меня, что она воображала, как мой член вколачивался в нее. Хрен с ним! Мне нужен этот момент так же, как и ей.

Я снял ее со своего члена и положил руку на ее подбородок, так что она развернулась лицом ко мне.

– Я хочу видеть тебя, как ты кончаешь, – я смотрел в ее глаза, пока усаживал к себе на колени так, что ее ноги обвились вокруг моей талии. – Смотри на меня, пока я доставляю тебе удовольствие, Феникс. Я хочу видеть, как заставляю тебя чувствовать. Хочу попробовать это на твоих губах.

Она обняла меня за шею и прислонила свой лоб к моему, глубоко заглядывая в мои глаза. Я взял ее за бедра и приподнял, затем опустил, чтобы она встретилась с головкой моего члена. Провел головкой вдоль ее влажности, затем погрузил член глубоко в нее, заставляя ее стонать в мои губы.

– Я собираюсь заставить тебя кончить сейчас, – прошептал я.

Я входил и выходил медленно, играя с ее клитором кончиком большого пальца, другую руку обернул вокруг ее затылка, держа ее ближе к себе. Так хорошо чувствовать ее в своих руках, и часть меня хотела остаться в этом мгновении навсегда. Она кажется такой теплой и безопасной, как дом. Глядя друг другу в глаза, мы оба стонали, и я чувствовал, как она сжалась вокруг меня, как ее тело задрожало от моего прикосновения в оргазме.

Она тяжело дышала напротив моих губ, я взял ее нижнюю губу в рот, пока входил обратно в нее, в результате чего ее тело задрожало от удовольствия.

– Ммм… тебе нравится мой член, не так ли?

Она кивнула, и я настолько был возбужден сейчас, что сделал вещи, которые никогда не делал. Во-первых, я занялся сексом без гребаного презерватива, во-вторых, собираюсь…

– Ты предохраняешься?

Она кивнула, глядя мне в глаза, и прикусила нижнюю губу.

– Бл**ь! Я собираюсь кончить глубоко внутри тебя, – провел рукой по ее лицу, пока двигал бедрами туда-сюда. – Я никогда не делал этого раньше, и не могу даже вообразить, что не почувствую это удовольствие на полную катушку. Я хочу, чтобы ты почувствовала всего меня.

Я обрушил свои губы на ее, втягивая нижнюю губу в рот, посасывая, пока кончал так глубоко внутри нее, как мог. Святое дерьмо, я чувствовал себя превосходно, будучи глубоко внутри нее и отпуская. Я почти чувствовал свободу, словно у меня впереди может быть еще много таких моментов, но это всего лишь чушь собачья, этого никогда не произойдет. Мысли о том, что я кончил внутри нее достаточно, чтобы временно вознестись на небеса. Я никогда не думал, что это будет чертовски хорошее ощущение.

Она сидела на мне, тяжело дыша и перебирая руками волосы, не прерывала зрительного контакта, как будто любовалась и хотела запомнить их. Мне нравилось это, потому что я делал то же самое с ней. Такое мгновение, как это, может больше никогда не повториться. Я сильно облажался, позволяя своему желанию взять верх надо мной.

Мы сидели так несколько минут, ни один из нас не делал первый шаг, чтобы отделить наши тела. Ощущения разгоряченной кожи ее груди напротив моей оказалось почти достаточно, чтобы заставить меня кончить снова. Она так сексуальна и на вкус чертовски хороша. Она все, чего бы я хотел, если бы был достаточно хорош, чтобы заслужить счастье, но это не так, так что мне придется быть более осторожным с ней сейчас.

Небо темное и тихое. Где-то в середине нашего собственного шоу фейерверк прекратился, и ни один из нас не обратил на это внимание. Она оглядела небо, словно боялась, что они начнут запускать фейерверк заново или что никогда не остановятся. Когда сказал, что хочу изменить этот день для нее, я не имел в виду, что таким образом. Я только облажался еще больше.

– Мне жаль, Феникс, – я убрал прядь ее волос за ухо, а затем поднял ее, чтобы выйти из нее. – Я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Я должен был быть более осторожным с тобой, и в том, что тебе нужно сегодня, но я облажался. Делать вещи правильно – это не мое.

Ее глаза искали мои, потом она взяла мое лицо в ладони и просто коснулась моих губ, остановилась и выдохнула. Я думал, что собирается снова поцеловать меня, но она этого не сделала, и понял, что желаю этого.

– Это не твоя вина. Я хотела этого так же сильно, как и ты. Я хотела тебя так давно, сколько знаю, Келлан. Я не смогла бы остановиться.

Ее слова застряли в воздухе, и вина поглотила меня, заставляя чувствовать себя полным дерьмом. Я понятия не имел, что она любила меня на протяжении многих лет. Тогда она была просто слишком молодой, чтобы даже испытывать влечение. Да, она всегда была симпатичной, и я волновался, что ребята, добившись ее, сделают ей больно, но это все. Будучи лучшим другом Адрика, это было частью моей ответственности, заботиться о ней и волноваться, и так получалось, что я, естественно, был зол, когда она была на свиданиях. Ей было пятнадцать, а мне было двадцать, когда последний раз мы видели друг друга. Она начинала расти, и парни добивались ее, но, по некоторым причинам, она всегда отталкивала их. Теперь все это обрело смысл. Это было из-за меня.

– Как бы сильно я не хотел, – я смотрел в ее глаза и ненавидел себя за то, что сделал. Но я не мог отрицать, что это был лучший момент за все мое жалкое существование. – Я должен отвести тебя домой, прежде чем потеряю контроль снова и возьму тебя опять, – сказал сухо, внезапно не зная, как действовать. Должен ли я дать ей знать, как сильно все еще хочу ее, или оттолкнуть ее, чтобы не причинять боли? В любом случае, это больно, поскольку я не в состоянии дать ей то, чего она хочет или нуждается, потому что я – еб***ый на голову. А что, если она понравилась мне. Я другой человек сейчас, и как только она вновь узнает меня, то только возненавидит. Кто может любить меня после того, что я сделал?

Я подал ей лифчик и рубашку и помог одеться. После того, как мы достигли края крыши, я помог ей спуститься вниз по лестнице к моему грузовику. Я положил руку под ее задницу, чтобы подтолкнуть. При прикосновении я почувствовал контакт кожи к коже и вспомнил, что ее разорванное белье сейчас лежит в моем кармане. Просто кое-что для меня, на память об одном моменте в раю среди моего личного ада. Мои пальцы коснулись ее обнаженной кожи, что заставило нас обоих остановиться и сделать глубокий вдох. Я просто еще не готов отпустить ее, и ощущения от прикосновений заставили меня пожелать продлить этот момент.

– Где ты живешь? – она села на пассажирское сидение и скрестила ноги, затем протянула мне ключи.

– Моя машина на Ранчо, – смущенно сказала она. – Тебе не нужно отвозить меня домой, Келлан. Ты можешь высадить меня там.

Черта-с два. Я не сделаю этого. Мой защитный инстинкт не позволит мне высадить ее у Кейда, только и ожидающего своего шанса, чтобы взять ее так, как я совсем недавно. Отказываюсь отдавать ее в его руки. Хотя я знаю, что не могу быть с ней, как бы эгоистично это ни было, не хочу, чтобы она у него была тоже, поэтому обдумывал предлог, чтобы отвезти ее домой.