Текст книги "Сожаление (ЛП)"
Автор книги: Виктория Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
– Я не хотела разрушить твою ночь.
Он тихо рассмеялся, его теплое дыхание щекотала мне ухо.
– Ты не разрушила мою ночь, – выдохнул он. – Поверь мне, Феникс.
Он убрал руки от меня и поменял положение. Схватил за бедра, в результате чего жесткость его члена стала упираться в мою промежность. Безусловно, тяжело сейчас, все мое тело дрожало от удовольствия, а между бедрами появилась влага. Такое чувство, что он большой и толстый по сравнению с моим телом, и, кажется, ему не стыдно показывать это. Часть меня считала, что он наслаждается этим. Что вызвало во мне желание запаниковать еще сильнее, и я клянусь, если он двинется еще хоть раз, то испытаю проклятый оргазм только от одних мыслей.
После корректировки моего положение, как он хотел, обернул руки вокруг моей талии и потянул меня назад, так что моя спина прижалась к его груди.
– Просто закрой глаза и расслабься. Думай о хороших временах.
Он включил музыку, и мои глаза закрылись, а улыбка появилась на губах, когда услышала самую красивую песню. «Твой Ангел-хранитель» «Red Jumpsuit Apparatus» (американская рок-группа из Миддлбурга, штат Флорида). Этой песне всегда удавалось завладеть моим дыханием. Я задыхалась, пока растворялась в лирике.
Я почувствовала дыхание Келлана возле уха, он прошептал: – Красиво, не так ли?
Признавая правду, я ответила: – Для меня это самая красивая песня в мире. Я бы убила за мужчину, который споет ее для меня и сделает предложение руки и сердца. Я бы влюбилась в него на всю жизнь.
Его дыхание участилось, но он ничего не сказал. Просто продолжал меня крепко держать, пока мы слушали песню.
Мы сидели в тишине, по крайней мере, минут тридцать, кто знает, может быть, даже больше, прежде чем он, наконец, отвез меня к моей машине.
Когда я собиралась выйти, он остановил меня и протянул сумочку. Я взяла ее и сжала в руке.
– Спасибо.
Он потянулся через меня и открыл дверь грузовика, повернулся ко мне лицом и прикоснулся к моей щеке. Парень наклонился близко к моему лицу и сжал челюсть.
– Если я понадоблюсь тебе, по любой причине, позвони мне. Не важно, в какое время. Слышишь меня?
Я кивнула головой, борясь с собой, чтобы не наклониться вперед и не прижать свои губы к его губам. Они выглядели настолько мягкими и привлекательными, и я ничего не желала сильнее, чем попробовать их на вкус. Только один его вкус, и, возможно, я смогу умереть счастливой женщиной.
– Тогда, хорошо, – он наклонился ближе, словно собирался поцеловать меня. Его глаза спустились вниз к моим губам, и я могла почувствовать его сердце, стучащее о мою руку, затем он вдруг отвернулся, оставляя мои внутренности холодными, а тело, жаждущим его.
– Доброй ночи.
Я тяжело сглотнула и вытерла потные ладони о шорты.
– Тебе тоже, Келлан. Береги себя.
Я осторожно выбралась из его грузовика на землю и закрыла за собой дверь. Он ждал, пока я благополучно попаду в машину и заведу ее, затем кивнул и уехал.
Я сидела в машине, руки держали руль, голова была откинута на сиденье. Этот мужчина не знает, что делает со мной, и все, что я хотела сделать с ним. Никто не заставлял меня чувствовать себя так. Только он. Всегда был только он.
Когда вернулась домой, я провела следующий час, ворочаясь в постели, и как раз собиралась, наконец, заснуть, как на мой телефон пришло текстовое сообщение. Я потянулась к столу и взяла телефон, ожидая, что это будет Кейд. Мое сердце мгновенно отреагировало на имя, которое мигало на экране. Удивительно, это не Кейд, но это последний человек, от которого я ожидала получить сообщение. Он вбил свое имя в мой телефон?
Келлан: «Ох, кстати… я забил свой номер телефона, если ты соскучишься по мне».
Феникс: «Как я уже сказала, ты, по-прежнему, шикарная попка. Доброй ночи, Келлан».
Келлан: «Доброй ночи. Оу, я оставил подарок в твоей сумочке. Теперь иди спать и думай обо мне.;) Уверяю тебя... сны будут счастливые».
Трогательная улыбка растянулась на моем лице, пока я убирала свой телефон обратно и закрывала глаза. Я знала, что этот идиот нашел способ положить свои чаевые в мою сумочку. Теперь буду думать о нем всю ночь и фантазировать о мечтах, об осуществлении которых могу только надеяться.
Вот вам и сон…
Глава 10
Феникс
Меня разбудил визжащий шум где-то в моей маленькой квартире. Звук абсолютно ужасный.
– Какого черта? Прекратите это!
Сбросив одеяло, я вскочила, провела пальцами по волосам, оглядела комнату. Прошло несколько секунд, и я снова услышала его. Звучало так, как будто кто-то тащил чемодан по кафельному полу, но вместо двух колес они использовали только половину проклятого колеса, а другая половина сломана, к сожалению.
Кто-то, серьезно, сейчас у меня в доме? Солнце еще даже не встало, и сейчас не больше, чем четыре часа утра. Пожалуйста, скажите мне, что это сон внутри сна, и я проснусь через пять часов в счастье и покое. Мне только удалось заснуть около часа назад, и даже после я не смогла уснуть достаточно глубоко. Это на самом деле происходит, мой день испорчен.
– Зои, помоги мне с этими сумками.
О, нет. Это, безусловно, голос моей мамы, в моем доме. Это точно не то, что я хотела бы услышать прямо сейчас, и сумки. Какие сумки?
Я в панике натянула халат и поспешно прошла через коридор на кухню. Яркий свет резал по глазам, из-за чего я прикрыла лицо руками и поморгала несколько раз, чтобы прийти в себя. Одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть мою мать и сестру вместе с сумками и чемоданами с вещами.
– Воу, ребята. Из-за чего весь этот шум? – я убрала руку от глаз, слабо опираясь на стойку в качестве поддержки, все еще полусонная. Это явно не хорошо, а теперь я даже не была уверена, что хотела бы знать, что они здесь делают рано утром.
– Четыре часа утра, – я взяла одну из сумок и держала ее, рассматривая картинку нескольких молодых, милых мальчиков на ней. Я решила, это определенно должна быть сумка Зои, наполненная ее одеждой. – Что это? Пожалуйста, скажите, что это не то, о чем я думаю, – прошептала я.
Моя мать и Зои просто стояли тут, уставившись, как какие-то зомби, пока, наконец, Зои не выдернула сумку из моей руки и не прошла мимо меня.
– Я сплю на диване. Слишком рано для этого дерьма, и я больше не выдержу смотреть на нее. Она разрушила мою жизнь. Не могу поверить, что это случилось.
– Зои! – моя мать потянулась к ее руке, хотя она уже была слишком далеко, на пути к дивану. – Я не думала, что это произойдет, – слабо сказала она.
Сердце мое колотилось, как сумасшедшее, и я почувствовала тошноту в животе, пока смотрела на мать в ожидании того, что она скажет, чтобы объяснить этот беспорядок. Когда она просто стояла, я теряла терпение и чертовски боялась узнать правду.
– Мам, что происходит?
Слезы покатились из ее глаз, но она быстро смахнула их. Она всегда ненавидела показывать свою слабость, поэтому, как правило, выстраивала стену, но что-то мне подсказывало, на этот раз не будет так просто. Пряча лицо, она, наконец, сказала.
– Твой отец кое с кем встречается, Феникс. Все бесповоротно закончилось. Он попросил меня уйти, и вот мы здесь.
Эти большие карие глаза наполнились слезами, и через несколько секунд она упала, одной рукой ухватившись за столешницу, а другую свесила между коленями, пока рыдала.
– Что я буду делать? Тридцать лет. Тридцать лет я не была одна. Я не смогу. Я просто не смогу. Он нужен мне, Феникс. Я так сильно его люблю.
Черт побери, этого подонка. Это, безусловно, хуже, чем я себе представляла. Я оттолкнулась от стойки и села на колени перед ней, поставив руку ей на плечо для поддержки. Это, должно быть, в первый раз, когда ей необходимо мое утешение, и я надеялась, что это день никогда не наступит.
– Что, черт возьми, с ним не так? Как долго это продолжается? Как ты…
Я остановилась, понимая, как отдалился мой отец за последние пять или девять лет. Кто знает, как долго это продолжалось. Это мог быть и один год, или девять. Все, что я знаю, так это то, что он – задница.
– Просто не бери в голову. Он сукин сын и кусок дерьма, раз поступил так с тобой. Ты не заслужила этого.
– Не говори так о своем отце, Феникс. Он хороший человек, – она посмотрела заплаканными глазами и вытерла размазанный макияж. – Он пытался дать второй шанс. Поэтому Зои так много времени проводила здесь. Он пытался, не вини его.
– Ты издеваешься, мама! Он хороший человек? Почему тогда ты с Зои здесь со всеми вещами, если он хороший человек? Скажи мне. Он должен был уйти, – я встала и ударила кулаком по стойке, злясь, что мой папа так поступил со своей семьей. Семья – это все. – Не защищай его. Он годами не был хорошим, и даже ты это знаешь.
– Феникс! Следи за языком, – ее голос дрожал, она смотрела на меня мокрыми глазами. – Этот дом принадлежит ему, все в порядке. Я не работала восемь лет, и ты знаешь об этом. Я не могла работать после смерти Адрика. Я просто не могу больше правильно функционировать. Я скучаю по своему малышу…
– Мам, прекрати, – оборвала ее, не в состоянии справиться с этой исповедью. Я не могу это слушать. Зачем поднимать тему с Адриком сейчас, после восьми лет. Никто в том доме не говорил о нем, и только так я могла пережить эти годы. Молчание было ключом. Я пошла в гостиную так быстро, как могла, пиная сумку с моего пути. – Пожалуйста, не поднимай сейчас тему с моим братом. Разве не достаточно слез было уже пролито? Не время и не место сейчас говорить о нем, черт побери. Просто, не надо.
Моя мать последовала за мной, ее рыжие волосы слиплись на лице от слез, она, видимо, была полна решимости больше не прятаться.
– Ты должна знать, я любила Адрика больше всего. Я все еще люблю его. Он был моим маленьким мальчиком. Мой первенец.
– Остановись, пожалуйста, – навернулись слезы, и все тело дрожало от слез. Я схватилась за диван, ногти впились в него, чтобы сдержать эмоции. – Вам, ребята, добро пожаловать. Так долго, как это потребуется, но, пожалуйста... прекрати.
Она не остановилась. Она уже не знала как.
– Он был так добр ко всем, так мил и заботлив. Мой красивый малыш. Ты так сильно похожа на брата. Эти серые глаза и темные волосы, слегка загорелая кожа и здоровый румянец, как у твоего отца, – она взяла мое лицо в руки и посмотрела мне в глаза. – Иногда так тяжело смотреть на тебя без боли. Ты понимаешь это?
Слезы текли по моему лицу, я зажмурила закрытые глаза, слизывая соленые слезы, которые капали на губы.
– Ты была для Адрика всем. Он так сильно беспокоился о тебе. Защищать тебя, казалось, было самым главным для него. Даже от твоего отца и меня. Он и этот чертов ребенок, Келлан, всегда действовали так, как будто мы не были достаточно хороши. Ты знаешь, как я себя чувствую, понимая, что подвела его? Посмотри на меня, – она сжала мое лицо и затрясла его, пока я, наконец, не открыла глаза, чтобы посмотреть на нее. – Я оставила тебя после того, как мы нашли его на чердаке. Я должна была быть там для тебя. Я должна была утешить тебя, но не смогла, не после того, как увидела своего малыша там. Ты так сильно напоминаешь мне его, и я не смогла принять это. Даже после твоего побега, – она сделала паузу, чтобы задушить рыдания. – Я даже не искала тебя. Я просто не могла найти это в себе.
Не в состоянии больше стоять здесь и слушать, я отвернулась в сторону и начала двигать сумки. Понятия не имела, что она даже не смотрела на меня в тот день, и теперь этот день жалит сильнее, потому что я знаю правду.
– Давайте переложим эти сумки куда-нибудь в сторону. Ты можешь спать в моей комнате, а Зои на диване, – я остановилась, чтобы проглотить комок в горле и отдышаться. – Я буду спать здесь на полу. У меня много одеял, поэтому будет мягко и удобно.
– Тебе не нужно этого делать, – виноватым голосом оборвала меня мама. – Мы здесь только на несколько дней, а потом уедем.
Зои вскочила с дивана с испуганным взглядом на своем веснушчатом лице.
– Куда еще мы пойдем? Нам некуда, только сюда. Я не буду спать на улице, потому что ты облажалась. Папа оставил тебя, а не меня.
– Зои, заткнись! – я положила руку ей на плечо и толкнула обратно на диван. – Не разговаривай так с мамой. Это не ее вина, что отец – задница. А теперь ложись и не лезь в это.
Она скрестила руки на груди и плюхнулась головой на подушку.
– Как я должна оставаться в стороне, когда вы, ребята, в моей новой комнате? Хорошая попытка. Почему бы вам не пойти куда-нибудь еще, так чтобы меня не было рядом.
– Да, и почему бы тебе не научиться…
Слова моей матери замерли, когда она повернулась лицом к стене и прикрыла рот.
– Прости, Зои. Давай немного поспим. Нам обоим это нужно.
– Нет! Что это было, мама? Что ты хотела сказать? – Зои встала, схватила рамку со столика, и бросила ее через всю комнату. Рамка разбилась, в результате чего все мы остановились и смотрели.
Видимо, это поразило нас всех одновременно. Это единственное фото с ним. Оно было сделано за неделю до его смерти. Он стоял, прислонившись к своему мотоциклу, скрестив ноги перед собой, сложив пальцы в знаке «круто» (указательный палец и мизинец подняты вверх). В тот день он только получил свой первый мотоцикл. Это был кусок мусора, который он выкупил у какого-то парня, который уезжал из города, и планировал отремонтировать его. Он еще его делал, когда… умер. И теперь, когда я подумала об этом, поняла, что, кажется, не видела мотоцикл с того дня. Интересно, что с ним произошло.
– Мне жаль, – прошептала Зои, глядя на разбитые кусочки стекла. – Я не хотела. Я просто действительно устала и зла, и...
– Зои.
– Я уберу. Пожалуйста, не сердись. Я не подумала и...
– Зои, хватит, – я подняла руку, чтобы остановить ее. – Сейчас все немного расстроены. Просто ложись спать, я уберу этот беспорядок, – я повернулась лицом к матери, которая держала дрожащую руку у рта. – Иди и ложись в моей комнате. Тебе сон требуется сильнее, чем мне. Я уберу ваш багаж куда-нибудь, и когда ты проснешься, можешь выбрать любое место в моей комнате и сложить свои вещи там. Зои может разместить свои вещи в столовой. Мы справимся с этим. Мы сможем. Мы сделаем это без него, ладно?
Мама кивнула, а глаза скользили по Зои, которая по-прежнему игнорировала ее.
– Да, мы сделаем это, Зои. Мы справимся. Я не собиралась говорить то, что ты подумала.
Я могла сказать, что мама лжет. Я всегда вижу, когда она лжет. В запале, она собиралась напомнить Зои по поводу ее обучении, и это возмутило меня. Это действительно так, но прямо сейчас эмоции у всех зашкаливают. Я не могу винить ни одну из них за их действия и не буду.
Зои откинула волосы за плечо и потянулась к красному одеялу, которое я держу на спинке дивана для нее.
– Просто иди спать… мама. Я больше не хочу говорить.
Я сделала несколько глубоких вдохов, поскольку моя голова начала кружиться, а ноги стали слабыми. Тревога – это хищник, и сейчас я – его добыча. Как бы сильно ни старалась, тревога всегда будет огромной частью моей жизни. По большей части я научилась контролировать ее, но даже у самых сильных есть свои кризисы. Эту ситуацию, безусловно, можно назвать кризисом. Я понятия не имела, как буду справляться с заботой о моей матери и сестре, если не буду работать каждую минуту каждого дня. Это будет битва, но если я смогла пройти через потерю большей часть меня, то смогу пройти и через это.
Мама оглядела комнату несколько раз, затем кивнула мне, улыбнулась и прошла по коридору к моей комнате.
Похоже, мне нужно совершить поездку, чтобы выпустить немного пара. На самом деле, много пара.
* * *
Я вела машину к Ранчо Хейзев, держала путь вниз по крайне длинной дороге. Дом выглядел безжизненным, проехала мимо него и бросила быстрый взгляд. Огромные прямоугольные окна стояли без света в огромном белом доме, и непрозрачные старые занавески висели на них. Единственный шум вокруг меня, кажется, шел издали от лошадей и крупного рогатого скота. Старая деревянная веранда по кругу дома, с которой открывался отличный вид на Ранчо, теперь стала тусклым оттенком оранжевого и розового от солнца, проступающего сквозь вершины деревьев. Я почти захотела остановиться и подняться вверх по лестнице, чтобы насладиться красивым видом, но принятое решение противоречит этому. У меня на уме другое, чтобы снять напряжение.
Ехала еще несколько минут через барак, мимо огромного красного амбара, потом начался деревянный забор, который, как я знала, раскинулся на многие мили. Крупный рогатый скот не было видно в поле зрения, вероятно, внизу на берегу ручья.
Наконец, я припарковала свой автомобиль около большого дуба, на котором висели изношенные, старые качели. Они не использовалась годами. Я пошла мимо старого луга, где мы играли, когда были детьми. Кажется, достаточно далеко, чтобы никто не услышал мою стрельбу. Ну, по крайней мере, это не будет беспокоить их настолько сильно.
Понимала, что не должна делать это так рано утром, но я действительно чувствовала необходимость в этом, как будто у меня нет выбора.
Из-за того, что происходило с моей семьей и парнями Хейз, я просто не могла думать нормально.
Стрельба зажигает, я опустила руку под сиденье и взяла пистолет, потом закрыла защелку багажника. Вышла из машины и оттянула свои обрезанные шорты и футболку, поместив пистолет под пояс шорт. Направляясь к своему месту, я остановилась и глубоко вдохнула, дышала свежим воздухом, прежде чем подняться выше. Добравшись, я взяла из коробки пули.
Я прошла к месту, которое мы раньше использовали для костров. Это сожженная площадка, окружённая парой бревен. Оно до сих пор используется некоторыми из ранчо на ночных посиделках. Я осмотрелась вокруг, чтобы найти какие-нибудь банки, оставленные последними обитателями. Идеально, это должно сработать. Я поставила банки на верхней части бревна в сторону леса.
Отступила от бревна, взяла Ruger SR45, полуавтоматический пистолет. Мне нравилось, как он ощущался в моих руках, легкий, но мощный, напряжение немного стихло.
Так было всегда, по крайней мере, несколько месяцев, с тех пор, как мне разрешили стрелять, и я прошла определенные курсы, это стало способом освободиться от этого проклятого стресса. Сейчас я чувствовала себя, как сошедшая с ума от таблеток, и моя тревога находилась на рекордно высоком уровне. Поверьте мне, никто не захочет иметь дело с напряженной Феникс. Я никогда не была хороша в словах. Это мой способ избавиться от того, что терзает меня.
Сделав глубокий вдох, я проверила камеру. Я всегда держу ее включенной в случае возникновения чрезвычайной ситуации, но проверяю безопасность регулярно. Я держала пистолет и сняла с предохранителя. Подняла его вверх левой рукой, положила правую руку на левую, поместила указательный палец на спусковой крючок.
Поставив ноги на ширину плеч, я подняла пистолет, точно прицелилась, слегка удерживая палец на курке, на первую алюминиевую банку и нажала на спусковой крючок, производя выстрел из оружия. Первая пуля попала прямо по центру, почти разделив ее пополам.
Я мгновенно почувствовала себя немного легче и не смогла спрятать улыбку, которая расползлась по лицу.
– Черт, да! – закричала я. Запрыгала вверх-вниз, как возбужденный ребенок, смеялась, чувствуя, как мои плечи расслабляются, затем перевела глаза обратно на мишень.
Я повернулась немного правее и прицелилась по второй банке, попав с первой попытки, отправила ее в воздух по частям.
– Это за уход, когда ты был нужен больше всего.
Я прицелилась в третью банку и впервые едва не промазала, но выстрел все-таки достиг цели.
– Это выглядит сексуальнее, чем весь ад, вернувшийся в мою жизнь.
Я готовилась прицелиться к четвертой, пока не услышала шаги позади, и развернулась, чтобы увидеть Кейда, прогуливающимся по траве без рубашки, одетого в синие клетчатые пижамные штаны. Он выглядел смущенным, пока протирал глаза.
Весь стресс, от которого я избавилась, вернулся снова, и беспокойство начало нарастать. Я понятия не имела, как долго он стоял там, и понятия не имела, как много слышал.
– Кейд, что ты делаешь здесь? Сейчас едва ли 6 часов утра, – я опустила пистолет и убрала волосы с лица. – Разве ты не должен работать в ночную смену сегодня вечером?
Он подошел ко мне и потянулся к пистолету.
– Знаешь ли, трудно спать из-за стрельбы. Особенно, когда ты знаешь, что стрелявший так горяч, – не долго думая, он повернулся и прицелился в четвертую банку, разрывая ее с первой попытки, затем прицелился в последнюю, также попадая. – Подруга, это действительно хорошее чувство. Прошло немало времени, с тех пор, как я был здесь.
Он поставил пистолет на предохранитель, прежде чем засунуть под резинку пижамы, в результате чего я посмотрела вниз и заметила, что на нем не была никаких боксеров под этими вещами. Прекрасно было видно всю форму его члена, прижимающегося к тонкой ткани, и покачивание, когда он двигался. Возбуждение, курсирующее во мне, заставило почувствовать себя грязной.
– Ты выглядишь чертовски сексуальной сейчас, и все, о чем могу думать, как покрою поцелуями каждый сантиметр твоего тела, – тихо сказал он, глаза останавливались то на ногах, то на груди.
Мое тело застыло, и я тяжело задышала от его слов. Как бы сильно мой разум не хотел держаться подальше от Келлана, есть еще и часть моего тела, которая реагирует на Кейда.
Дерьмо! Это не хорошо. Теперь я чувствую себя почти шлюхой, хотя не сплю ни с одним. Черт, я только целовалась с Кейдом, не с Келланом, и в любом случае у меня, вероятно, никогда не будет шанса.
– Да, ну я очень сильно вспотела. Сомневаюсь, что ты захочешь все это на своих губах, – нервно сказала я.
Он сделал шаг, и теперь наши тела соприкасались.
– Я уверен, что все на твоем теле приятно на вкус, – он наклонился и прижался носом к моей шее, медленно вдыхая. – Даже твой пот, – его руки обернулись вокруг моей талии, затем спустились вниз поласкать мою задницу. – Почему бы тебе не пройти в домик у бассейна, там мы смогли бы поиграть немного, а потом еще поспать. Еще рано, но есть так много вещей, которые я хочу сделать с твоим сексуальным тельцем, просто не здесь, не на улице.
Какой в этом интерес? Если я и соглашусь на секс с Кейдом, то это будет тем местом, где хотела бы сделать это. Как бы грязно это ни звучало, но сделать это на воздухе всегда было моей фантазией, и чрезвычайно заводило. Я положила руки на его грудь.
– Мне действительно не до этого, Кейд. Сейчас я немного напряжена. И просто хотела побыть одна и выпустить пар.
Он прижался своим лбом к моему, прежде чем сказать: – Я могу помочь тебе выпустить пар. Я довольно хорош в этом.
Его губы обрушились на мои, посасывая и подергивая нижнюю губу, прося входа, пока его рука кружилась вокруг моего бедра, ища путь к моим шортам.
Я позволила себе раствориться в этом моменте на несколько секунд, в это время его палец скользнул под мои трусики, работая с влажностью так, что я даже не сразу поняла, что он был там. Очевидно, мое тело хотело его, но ничего в этом моменте не казалось мне правильным. Все слишком запутано. Он скользнул пальцем в меня, и я не уверена, что это было правильно. Начала вырываться из его захвата, отворачиваясь от его губ.
– Келлан, не сейчас, – дышала я.
Выражение его лица стало таким, словно я ударила его. Он фыркнул, провел рукой по своим кудрям и сделал шаг назад.
– Так вот что происходит?
– О чем ты говоришь? – смущенно спросила я. Он что, действительно расстроен? Мне не хотелось иметь дело с ним прямо сейчас. Это довольно хреново.
Он засмеялся и покачал головой, поджав губы.
– Ты действительно понятия не имеешь, как только что меня назвала?
Я подняла бровь, разочарованная его отношением.
– Ну, я собиралась назвать тебя по имени. Я не помню, чтоб называла тебя как-то еще или как-то плохо, раз уж на то пошло. В чем проблема, Кейд?
– Ах… теперь ты назвала мое имя правильно, Луна, – он улыбнулся и вытащил пистолет из-за пояса штанов. – Ой, прости. Я имел в виду Феникс. Как ощущение? – он протянул мне пистолет. – У тебя всегда был пунктик на счет моего брата. Это было заметно тогда и видно сейчас.
Взяла пистолет, откинула голову назад и выдохнула. Не могу поверить, что промахнулась и назвала его Келланом. Этот день, безусловно, не собирался становиться легче, чем был пару часов назад.
– Извини, Кейд. Как я и сказала, у меня много мыслей в голове. Кончено, твой брат один из них. Он только вернулся, спустя восемь лет. Отчасти, трудно не думать об этом, или, прежде всего, почему он ушел. Ты не можешь злиться на меня из-за этого.
Он рассмеялся, словно я упустила что-то.
– Проще простого понять, почему он ушел. Он выбрал легкий путь, такой, что ему не пришлось иметь дело с нами обоими или людьми, говорящими о смерти Адрика в течение следующих лет в этом дрянном маленьком городке. Это был его побег. Разве ты не видишь этого? Он не хороший. Я не уважаю его. Он не заботился о нас и, вероятно, никогда не будет. Я отказался от него через несколько лет после его ухода, – он остановился и посмотрел мне в глаза. – Может быть, ты должна, наконец, отказаться и открыть свои хорошенькие глазки. Если бы он хотел тебя, то слонялся бы поблизости. Я собираюсь вернуться в постель. Увидимся завтра на вечеринке моего отца в честь 4-го Июля (День Независимости США). Напоминаю, если ты все-таки придешь в этом году.
Мое сердце скрутило в болезненный комок нервов при упоминании этого дня. Завтра будет восемь лет со дня ухода Адрика. Восемь долгих, мучительных лет. Я до сих пор помню тот день, как будто это было вчера.
Я с родителями ехала домой после фейерверка и была в ярости, что Адрик и Келлан так и не появились, чтобы полюбоваться со мной. Они всегда смотрели на него со мной. Наблюдать за фейерверком в одиночку с родителями казалось просто неправильным, и я не могла дождаться, когда доберусь домой и накричу на него за то, что обманул меня.
Мы проезжали по улице в одном квартале от дома, когда заметили мигающие огни на нашей улице. Моя мать покачала головой и повернулась, чтобы поговорить со мной.
– Посмотри что происходит, детям не безопасно использовать фейерверки? Надеюсь, что это не в нашем доме. Я собираюсь поговорить с Адриком и убедиться, что он в безопасности.
Я просто посмеялась над ее комментарием и прислонила лицо к окну.
– Да, конечно, мам. Я уверена, Адрик знает, что делает. Ему двадцать. Он умнее, чем ты думаешь.
Моя мать закатила глаза и похлопала меня по ноге.
– Пока не наступило завтра. Он все еще мой малыш, и они все еще опасны. Ты знаешь, какими могут быть мальчики.
– Неважно…
Мои слова затихли, как только мы попали на нашу улицу. Машины скорой помощи и полицейских были припаркованы прямо перед нашим домом, а врачи с носилками направлялись к двери.
– Какого черта здесь происходит? – голос моего отца вышел, как шепот, и могла сказать, что он был так же взволнован, как и я.
– Просто останови машину, Итан. Останови, бл**ь, прямо сейчас.
Мой отец ударил по тормозам, из-за чего мама подалась вперед, почти ударившись головой о лобовое стекло.
– Успокойся, Элейн. Я уверен, что там какое-то недоразумение…
Прежде чем мой отец успел закончить, я открыла двери, направилась по тротуару к моему дому. Что-то было не так. Нечто страшное произошло, и я это чувствовала. Мальчики никогда не оставят меня, особенно в мой любимый день года.
– Феникс! – кричала мама позади меня, но я игнорировала ее и продолжала бежать.
Я игнорировала каждого, в том числе полицейских, которые не давали пройти внутрь. Я не хотела смотреть на него. Я не хотела слышать плохие новости. Я просто хотела увидеть своего брата. Они просто не пропускали меня, чтобы я могла увидеть брата.
– Вы не можете войти сюда, – говорил голос, но я игнорировала, тряслась и боролась, чтобы освободиться из рук мужчины, пока все-таки не вырвалась. – Вернись, девочка.
Я побежала по коридору, расталкивая несколько человек по пути, затем направилась к лестнице, ведущей в комнату Адрика, на чердак.
Кто-то схватил меня за руку, пытаясь снова остановить, но я била рукой, пока он не отпустил, позволяя мне добраться до лестницы, ведущей на чердак. Была проблема, я была не готова к тому, что увидела. Я не была готова увидеть Адрика таким образом.
Некогда загорелый, красивый, смешной брат, которого всегда знала, теперь был бледный и безжизненный с фиолетовыми губами. Он лежал на полу рядом со своим любимым креслом для рисования, его темные волосы покрывали большую часть его лица, а руки подобраны под себя в удобном положении. Это выглядело так, как будто кто-то позаботился о нем, когда он упал там, и кто-то определенно прикасался к вещам в его комнате. Все помещение было разгромлено, все сломано и разбросано везде. Он был одет в свою любимую толстовку Пума, а лицо лежало комфортно внутри капюшона. Все, о чем могла думать, это потянуться к нему и потрясти, чтобы разбудить, но я не могла.
Ноги мгновенно сдали меня, и я начала кричать. Даже не помню, что говорила. Просто знаю, что кричала так громко, что, как только мои родители достигли мансарды, они уже знали, что он был мертв.
Вернувшись к реальности, я с трудом сглотнула, скрутив низ рубашки между пальцами.
– Ты знаешь, что меня там не будет завтра, – сказала я, когда Кейд повернулся, чтобы уйти. Он должен знать это. Я не ходила смотреть фейерверк с той ночи, восемь лет назад. Не было смысла. Та ночь имеет слишком разное значение для меня сейчас. Одна из причин, что слишком больно. – Повеселись с семьей и передай мои извинения Дейлу и Нэнси.
Кейд заворчал, поворачиваясь обратно ко мне лицом.
– Просто приди один раз, пожалуйста. Ты одна из нескольких, кто никогда не появляется. Это разбивает маме сердце, не видеть тебя там. Можешь просто показаться? На пару минут хотя бы, чтобы сказать «привет», – его слова звучали отчаянно, глаза умоляли меня сдаться и согласиться. – Пожалуйста. Просто сделай это, чтобы моя мать почувствовала себя лучше. Теперь, когда Келлан вернулся, она немного обеспокоена. Это сделает ее счастливой.
Как бы ни было больно праздновать завтра, он прав. Мне не помешает, по крайней мере, показаться в течение нескольких минут и сказать привет всем. Это не значит, что я должна остаться на всю ночь и наблюдать фейерверк или что-нибудь еще. Я сделаю это для Нэнси, потому что знаю, что ей было трудно.
– Прекрасно, я загляну к Нэнси, но не останусь на фейерверк. Не могу, Кейд.
– Это все, о чем я прошу. И прошу прощения за то, что расстроил тебя, – он стиснул челюсть и почесал нос. – Думаю, что трудно для всех нас увидеть Келлана вновь. Я сообщу маме, чтобы ожидала тебя завтра. Она будет в восторге. Поверь мне, она любит тебя.
Он готов был отвернуться, боль на его лице заставила меня почувствовать себя виноватой, и по некоторым причинам я ощущала необходимость объяснить ему все о Келлане.
