Текст книги "Повелители страсти (Уроки наслаждения)"

Автор книги: Виктория Дал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 6

По виду двери было трудно предположить, что ее здесь ждет. Дверь как дверь. На крашеном синем дереве не было ни царапин, ни щербинок. Богатой резьбы тоже не было. Висела маленькая табличка с именем того, кто сидел за этой дверью. Но Сара и так знала, кто такой доктор Уитком. И зачем она пришла к нему.

Прижав к груди ридикюль, Сара смотрела на дверь доктора Уиткома с противоположной стороны узкой улочки. Ей нужно было поговорить с ним, нужно было получить ответы на те вопросы, что терзали ее уже несколько дней. У нее и в самом деле вчера очень болела голова. Но она понимала, что вовсе не за это попросила прощения у мужа. Она просила прощения за то, что принесла беду в его дом, просила прощения за ложь, за то, что во время венчания дала клятву, которую не сможет выполнить. И за то, что притворялась полноценной женщиной, хотя с каждым днем становилось все яснее, что это не так.

Ей нужно было знать все.

Она шагнула на брусчатую мостовую, и тут вдруг дверь, наводившая на нее ужас, широко распахнулась. Сара отпрянула на тротуар и чуть не споткнулась о бордюр. На пороге же появилась дама. Настоящая леди, а не какая-нибудь продавщица или белошвейка. Перья на ее шляпе заколыхались в такт шагам, когда она стала спускаться по ступенькам. На щеках розовел здоровый румянец. Улыбка была нежной и какой-то умиротворенной. Его пациентка? Невозможно было представить, что эта женщина больна. Однако в своей книге доктор Уитком утверждал, что восемьдесят пять процентов его пациенток выздоравливают. Выздоравливают благодаря разработанному им курсу лечения.

Сара внимательно наблюдала за женщиной. А та достала кружевной платок, прикоснулась им ко лбу и осмотрелась. И тут же подъехал лакированный экипаж, который и увез ее.

Воодушевленная этой сценой, Сара снова шагнула на мостовую и быстро перешла улицу. Если доктор Уитком сможет помочь ей и сохранит ее брак, она рискнет всем.

Приблизившись к двери, Сара тут же постучала. Открыла худенькая служанка в немыслимо огромном чепце.

– Я хотела бы увидеть доктора Уиткома.

– Вам назначено?

– Нет, но это срочно. Уверена, доктор узнает меня. Он лечил мою мать.

Служанка несколько секунд колебалась, но открыла дверь шире:

– Проходите, пожалуйста. Доктор Уитком – человек очень занятой, но, конечно, я передам ему вашу просьбу.

Назвавшись и сказав имя матери, Сара так и осталась стоять в прихожей. А служанка направилась к невысокой лестнице. Поднявшись на несколько ступенек, она постучала в дверь. Дождавшись ответа из-за двери, вошла.

Саре стало немного страшно. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Станет ли он запугивать ее? Примет ли он ее вообще? Возможно, имя матери ничего ему не скажет.

Ее одолевали страх и сомнения, и в какой-то момент ей вдруг показалось, что она вот-вот задохнется. И все вещи вокруг, вся прихожая начали раскачиваться и вращаться…

– Миссис Худ, не так ли?

Сара на мгновение зажмурилась, потом заморгала. А через несколько секунд увидела улыбчивого мужчину, спускавшегося по лестнице. И как ни странно, чем ближе он к ней подходил, тем ей становилось спокойнее. Наконец, приблизившись, он внимательно посмотрел на нее и с улыбкой сказал:

– Миссис Худ, для меня большая честь, что вы обратились ко мне. Вы очень похожи на свою матушку.

Доктор улыбнулся так широко, что Сара увидела его коренные зубы. Ей представлялось, что он должен быть стариком. Когда-то она боялась его. Но вероятно, в то время он был совсем молодым, потому что сейчас ему было лет сорок, не более.

– Здравствуйте, доктор Уитком, – пролепетала Сара.

– Проходите ко мне в кабинет, миссис Худ. Мне кажется, вы пришли не для того, чтобы поговорить о погоде, не так ли?

– Да, разумеется, – кивнула Сара и сделала глубокий вздох.

Кабинет доктора очень походил на самого хозяина – такой же чистый, без изысков, но все-таки милый. И ничего пугающего. Перед окном – огромный стол. Рядом несколько изящных стульев. На другой половине комнаты стояла широкая мягкая кушетка со стопкой белых простыней.

– Пожалуйста, миссис Худ. – Доктор выдвинул для нее стул возле стола. – Садитесь.

Усевшись напротив нее – белокурые волосы вспыхнули в свете солнца, – Уитком спросил:

– Чем могу помочь, миссис Худ?

Сара откашлялась и удивилась самой себе: ей в самом деле хотелось поговорить с ним.

– Я прочитала вашу книгу, доктор.

Он молча кивнул и взглянул на нее вопросительно.

– Моя мать… Мне показалось, что ее болезнь у вас описана, – продолжала Сара.

– Да, верно. Ее случай был самым тяжелым в моей практике.

– Это была… Это была нимфомания?

Уитком утвердительно кивнул:

– И истерия, ведущая к слабоумию. Я пытался помочь ей, но ее болезнь… – Он вздохнул. – Чрезвычайно тяжелая болезнь. Очень сожалею.

Сердце забилось где-то в горле. На секунду ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Скажите, доктор, если бы болезнь заметили раньше, маме можно было бы помочь?

– Вполне возможно. Симптомы начали проявляться после вашего рождения. Как я написал в своей книге, для меня вполне очевидно: одно и то же заболевание может начаться от потрясения, которое женщина испытает после первого совокупления с мужчиной, или же от потрясения при рождении ребенка. С небольшими отличиями в проявлениях, конечно.

Доктор откинулся на спинку стула и уставился на керамическую фигурку, стоявшую на столе. Присмотревшись, Сара поняла, что это обнаженный женский торс.

– После вашего рождения, – продолжал доктор, – ваша матушка стала апатичной. Весь последующий год испытывала сонливость, стала замкнутой. Когда же оправилась от меланхолии и вернулась к выполнению супружеских обязанностей, мания начала укрепляться. Появилось беспокойство. Стала проявляться чрезмерная возбудимость. Муж – то есть ваш отец – не понял опасности. Да никто из мужчин не понял бы. Так продолжалось почти четыре года, которые прошли с приступами уныния и депрессии. И тогда она обратилась ко мне.

Ошеломленная, Сара молча смотрела на доктора. А он вдруг пожал плечами и проговорил:

– Прошу меня извинить, миссис Худ. Возможно, я был излишне откровенен.

– Нет, ничуть.

Ей хотелось узнать правду. Судя по всему, именно этот человек мог рассказать ей то, что она хотела узнать.

– Доктор, продолжайте, пожалуйста.

– Ну, видите ли, миссис Худ… Когда я обнаружил эти симптомы и поставил диагноз, ваша мать мне не поверила, но я продолжал ее расспрашивать. – Доктор пристально посмотрел на Сару. – Скажите, есть ли у вас бессонница? Есть ли какие-нибудь проявления… – Уитком на мгновение опустил глаза, а затем пристально посмотрел на Сару. – Как ведут себя ваши женские органы, когда вы думаете о супружеских отношениях?

– То есть вы… о чем? – пролепетала Сара.

– О влаге. Источается ли влага?

О Господи! Она попыталась встать, но доктор Уитком пригвоздил ее к стулу пристальным взглядом. Потом вдруг ласково улыбнулся и сказал:

–:Миссис Худ, эта болезнь очень часто передается по наследству, что является установленным медицинским фактом. Вы пришли ко мне, потому что обнаружили у себя подобные симптомы?

– Я…

Сара не знала, что сказать. Да и что она могла сказать?

Глядя на нее все так же пристально, доктор вновь заговорил:

– Когда ваша матушка появилась у меня, она уже была очень больна. В очень запущенном состоянии. Узнав, что с ней происходит, она впала в депрессию. Но ее служанка кое-что поняла и поэтому послала за мной. Я предпринял интенсивную терапию, но, несмотря на лечение, которое я проводил в течение нескольких месяцев… В общем, вы знаете, чем все закончилось. Она то становилась болезненно раздражительной, то слезливой. Ее состояние, как маятник, двигалось от возбуждения к апатии и обратно. Затем она решила, что ей уже ничего не поможет. Отправилась к реке и покончила собой.

Саре все это было известно. Она знала, как закончилась жизнь матери. Набив полные карманы камней, та бросилась в Темзу.

– Однако же, – продолжал Уитком, – я абсолютно уверен в том, что ей можно было бы помочь, если бы она раньше обратилась ко мне. Вы нашли у себя схожие симптомы, миссис Худ?

Горло Сары сдавили слезы. Вытащив из ридикюля платок, она прижала его к губам. Она не могла не помнить о матери, вернее, о том, как та уходила и прощалась с ней. О том, какой спокойной и счастливой она тогда казалась.

Сара тяжело вздохнула и утерла пот со лба. Доктор Уитком улыбнулся ей и вновь заговорил:

– Мы проведем обследование, дорогая. Я вижу, у вас ясные глаза. Это хороший признак. Значит, не так все плохо.

С облегчением вздохнув, Сара встала и прошлась по комнате. Остановившись у кушетки, присела на краешек. Доктор подошел к ней и проговорил:

– Во-первых, пульс. – Он взял ее за запястье и посмотрел на часы на стене. – Расскажите, что вас беспокоит.

– Состояние… какое-то странное. Беспокойство, раздражительность. Иногда трудно заснуть.

– Когда вы вышли замуж?

– Два месяца назад.

– Вы были девственницей?

Она вздрогнула от неожиданности.

– Разумеется.

– Когда муж в первый раз взял вас, это оказалось болезненно?

– Да, но…

– Как часто у вас бывает интимная близость?

Он отпустил ее руку и указал, чтобы она откинулась на спинку кушетки. Затем прижал пальцы к ее шее.

– Ну, три-четыре раза в неделю до последнего времени.

Его рука замерла.

– До последнего времени?

Он оттянул сначала одно ее веко, потом другое. Заглянул в глаза.

– Да. Сейчас это происходит… чаще.

– Насколько чаще?

Его рука легла ей на живот, как раз под грудью.

Сара закрыла глаза.

– Больше одного раза в день.

– Понятно. – Он провел рукой по животу. – А как ведут, себя ваши женские органы, когда он дотрагивается до вас?

Сара почувствовала, что краснеет. Собравшись с духом, ответила:

– Именно так, как вы описали.

Доктор Уитком поднялся.

– Я выйду, а вы разденьтесь. Моя служанка поможет вам. Она укроет вас простыней и позовет меня.

– Что? Нет-нет, ни в коем случае! – Сара покачала головой. – Я не могу… Мой муж…

– Миссис Худ, я ведь медик. Невозможно произвести осмотр через корсет и нижние юбки.

– Но не могли бы вы… – Сара заплакала. – Не могли бы вы прописать мне какое-нибудь лекарство?

Он уселся в кресло и взял ее за руку.

– Миссис Худ, от этого не существует лекарств. От этой болезни поможет только специальная терапия. У вас учащенный пульс. И я полагаю, матка возбуждена и увеличена. Терапия включает в себя массаж, который снимет напряжение матки. Мы можем не начинать курс прямо сейчас, но я должен тщательно осмотреть вас, чтобы быть уверенным в диагнозе.

Сара тяжко вздохнула. Она не могла раздеться перед чужим мужчиной, не важно – доктор он или нет. Когда она снова покачала головой, Уитком сказал:

– Ладно, хорошо. В любом случае ваша стыдливость – добрый признак. Ложитесь на спину, я все сделаю сам.

Сара покорно легла. Турнюр уперся ей в ягодицы, приподняв бедра. А доктор принялся копаться в ее юбках и крючках на корсете.

– Если вам не трудно, когда придете в следующий раз, не затягивайтесь так сильно.

– Да, хорошо.

Он так резко нажал ей на живот, что она вздрогнула.

– О да. Явно увеличена и возбуждена.

Пока Сара соображала, что к чему, Уитком приподнял ей юбки и сунул под них руку. Быстро и уверенно ощупал ее бедро.

– Сэр!

Сара вскочила, чуть не ударив его головой в грудь.

Он попытался удержать ее на месте.

– Успокойтесь, миссис Худ. Мне нужно провести небольшое внутреннее обследование. Такое же, какое ждет вас во время беременности.

Рука доктора скользнула в прорезь ее панталончиков. Его прикосновение казалось ужасно жгучим – как будто на нее капнули кислотой.

– Нет!

Сара отстранила его руку. Он выпрямился и проговорил:

– Не так уж все плохо. Хотя вам, конечно же… К следующему вашему визиту, пожалуйста, воздержитесь от обильной пищи. Кроме того, я советую ежедневно пить ячменный отвар, чтобы избавиться от излишней возбудимости. Следует также прекратить супружеские отношения. И не читайте романов. Вы любите романы, миссис Худ?

Сара в панике вскочила с кушетки:

– Спасибо, доктор!

Он тоже поднялся и взял ее за руку:

– Я понимаю, что вам сейчас трудно, миссис Худ. Но я надеюсь… Надеюсь, что все у вас сложится наилучшим образом.

«Джеймс, – подумала Сара. – Я сделаю все ради Джеймса». Уитком сунул ей в руку маленькую баночку:

– Это камфара. Каждый день тщательно втирайте мазь в губы.

Сара так и не поняла, про какие губы он говорил, но на всякий случай кивнула.

– Во-первых, нам надо добиться того, чтобы ваши женские органы не реагировали так активно, – продолжал Уитком. – Это будет начальный терапевтический курс. Вы предпочтете получать лечение здесь? Или мне лучше приходить к вам домой?

– Я… я буду приходить сюда.

– Отлично. Возвращайтесь через неделю. В это же время.

Едва дослушав, Сара выскочила из кабинета. Сбежала по лестнице и рванула на себя дверь, не дожидаясь служанки. Желая убраться отсюда как можно скорее, шагнула на мостовую как раз в тот момент, когда мимо проезжала огромная повозка с четверкой рослых лошадей. Возница свирепо взглянул на нее, однако промолчал.

Сара решила нанять экипаж. Хотелось побыстрее оказаться дома и принять ванну. Нельзя было позволять ему дотрагиваться до нее. После его… прикосновений ей казалось, что она в чем-то испачкалась. Но если даже на осмотре она чувствовала себя… так, как сейчас, то как же она вынесет прикосновение этих рук во время лечения?!

А что та, другая женщина, очаровательная и респектабельная дама, которая вышла от Уиткома с улыбкой на лице?..

Сара хотела быть такой же. Безмятежной. Счастливой. Она хотела быть такой ради Джеймса.

Увидев экипаж, Сара помахала рукой. Кучер вопросительно взглянул на нее. Она показала монету, назвала адрес, и он кивнул:

– Хорошо, миледи. Готов услужить. Позвольте, подсажу.

Она не выдержала бы прикосновения еще одних рук. Поэтому забралась в экипаж самостоятельно и захлопнула за собой дверцу, прищемив подол платья. Когда карета тронулась, ей показалось, что колеса стали сами старательно выискивать все выбоины на дороге. Закрыв глаза, Сара откинулась на спинку сиденья.

У нее не было истерики. Хотя, конечно же, ее ужасно смутили все эти чудовищные вопросы. Да, ей хотелось поскорее оказаться дома. Но это вовсе не означает, что она заберется в постель и проваляется так несколько дней, рыдая время от времени или просто глядя в потолок, как когда-то делала ее мать.

Чувствовать руки доктора на своем теле – о, это так гадко, так отвратительно, так непристойно! А вот прикосновения Джеймса… они были настоящими и добрыми.

Действительно ли она больна? Или доктор Уитком ошибается? Если верить тому, что написано в другой книге, то она совершенно нормальная женщина.

Сара утерла глаза и тут же почувствовала, что все щеки у нее мокрые от слез. Нужно было поговорить с Джеймсом, поделиться всем, что ее мучило. Но из-за своей лжи она ничего не могла рассказать ему. Он возненавидит ее! Разве может быть по-другому? В лучшем случае он будет постоянно следить за ней, поджидая момент, когда она свихнется.

Домой хотелось отчаянно, но когда карета остановилась, Сара тяжко вздохнула и прижала ладони к щекам. В таком виде нельзя было являться перед слугами. Следовало успокоиться.

Дверца распахнулась.

– Приехали, миледи.

Сара заставила себя опереться на руку кучера – спокойно, спокойно же! – и ступила на тротуар. Затем медленно поднялась по ступеням, ведущим к парадному входу, открыла – и в ужасе замерла. Оказалось, что в холле ее встречал не только Кроуфорд, но и Джеймс. И он внимательно смотрел на нее, смотрел, прищурившись.

– Сара, где ты была? Я чуть с ума не сошел.

– Ах, Джеймс?!

Почему он дома?

– Ты ушла, никому не сказав ни слова. Даже не взяла с собой горничную!

– Я…

Она отступила на шаг, чтобы держаться подальше от мужа. Но он тут же приблизился к ней.

– О Господи!.. Сара, ты плакала?

Нужно было сказать ему всю правду. Сказать, что она обманула его, что подвергает опасности его жизнь и жизнь их будущих детей. Сказать, что она из тех, кто приносит несчастья.

И тут все завертелось перед ней и потемнело. Правда, в последний момент перед тем, как провалиться во тьму, Сара услышала, как Джеймс зовет ее, и увидела, как он протянул к ней руки.

Впервые в жизни Сара Роуз Худ грохнулась в обморок. И была несказанно этому рада.

– Сара!.. – Джеймс прижимал к себе жену. – Вызовите доктора, Кроуфорд.

Подхватив жену на руки, он отнес ее в гостиную и уложил на кушетку.

– Сара, дорогая, очнись!

Она не шевелилась. Бескровные губы выделялись своей белизной даже на фоне бледного лица. Лоб был холодным, но влажным от испарины. Джеймс принялся ощупывать ее плечи, грудь, руки, ноги…

Увидев разорванную юбку, в ужасе уставился на нее. Неужели на нее напали?

О Боже, где она была?

Джеймс решил сегодня вернуться домой пораньше, среди дня. Хотел спокойно посидеть за ленчем со своей очаровательной женой. А вместо этого добрых полчаса мерил шагами холл, как тигр в клетке. Все думал: куда же она отправилась? И главное – без провожатых! Он был взволнован, испуган и зол. Как ни печально, даже появились кое-какие подозрения. Два дня назад Джеймс пришел и не нашел ее дома. А когда она вернулась, вела себя очень странно.

Черт возьми, что же происходит?

– Сара, – позвал он еще раз, и ее ресницы дрогнули. – Сара!..

Заморгав, она открыла глаза; на бледном лице они казались необычно темными.

– Сара, что-нибудь болит?

Она молча смотрела на него. Потом, по-прежнему молча, покачала головой.

– Сара, я послал за доктором. Он уже скоро будет.

– Нет! – Она резко приподнялась. – Пожалуйста, не надо!

– Но ты нездорова, Сара, тебе нужно…

– Со мной все в порядке! Уверяю тебя! Поверь, я не больна. Просто испугалась.

Он уселся перед ней на корточки.

– Испугалась? – Сара молчала. – Испугалась меня?

– Нет, разумеется.

– На тебя напали? Юбка разорвана…

Сара опустила глаза и принялась счищать грязь с подола. В какой-то момент вдруг поняла, что громко плачет.

– Никто на меня не нападал. – Она всхлипнула. – Все хорошо.

Джеймс уселся рядом с ней и обнял ее за плечи.

– Ты должна рассказать мне, что случилось. Иначе я сойду с ума. Пожалуйста, расскажи. Ты меня пугаешь, Сара.

Она снова всхлипнула и уткнулась лицом ему в жилетку.

– Да, я расскажу. Должна рассказать. Главное – ничего не скрывать от тебя. Только не нужно доктора, пожалуйста. Я все расскажу…

Джеймс в изумлении посмотрел на жену. Что бы это значило? Молча кивнув, он поднялся и пошел поговорить с Кроуфордом. Вернувшись, плотно закрыл за собой дверь. Какое-то время постоял у порога, в отчаянии спрашивая себя: «Что же она натворила? Может… какой-то другой мужчина, какая-то тайная любовь?»

И если да, то… То тогда он, Джеймс, убьет его и сбросит тело в реку. Или заставит его поступить во флот ее величества. Да, пожалуй, это более разумно. А потом он сделает все, чтобы Сара смогла полюбить его сильнее, чем того мужчину.

Тут Сара вдруг поднялась и, повернувшись к нему, пристально на него посмотрела. Сделав глубокий вздох, проговорила:

– Я должна кое-что рассказать тебе, Джеймс. То, о чем, к сожалению, не сказала до свадьбы.

О Боже! Что бы она ни собиралась рассказать ему, он не хочет этого слышать!

Она вздохнула и вновь заговорила:

– Да, не рассказала, к сожалению. А сейчас не могу жить с этим на сердце.

– Тогда… продолжай, – прохрипел Джеймс.

– Я… Вернее, моя мать… Она была нездорова.

Джеймс судорожно сглотнул.

– Так ты? Или она?

– Сейчас я говорю о своей матери. Она болела несколько лет, прежде чем умерла. И возможно… Возможно, мне передалась эта болезнь.

Джеймс в недоумении уставился на жену:

– Ее болезнь? Сара, ты нездорова? Это имеет какое-то отношение к твоим головным болям?

– Нет. По крайней мере я так думаю. А моя мать… Ты должен понять, это тянулось годами. И поначалу было совсем незаметно. Сегодня я виделась с ее доктором, и он сказал, что у меня есть кое-какие похожие симптомы.

Дрожащими пальцами она вцепилась в юбки.

– Не понимаю. Ты говоришь не о ее лунатизме, а о чем-то другом?

Она отшатнулась, словно муж ударил ее:

– Джеймс, что?..

Он взял ее за локоть:

– Сара присядь, пожалуйста.

Но она не желала садиться. Посмотрела на его руку, потом пристально взглянула ему в лицо:

– Ты знал?

– О твоей матери? Конечно.

– Откуда?

– Твой отец рассказал, когда я просил твоей руки.

– Ты знал, что она была сумасшедшей? Ты знал, что она покончила с собой?

– Да, Сара, конечно. Дорогая, мне очень жаль, что с ней так вышло. Но ты в то время была совсем маленькой и…

– А я-то думала, что ты ничего не знаешь. Я-то думала, что нужно рассказать тебе об этом.

– Но я же не говорил тебе, как умер мой отец. От удара, кстати.

– О, Джеймс!.. – Ей не хватало воздуха. – Ты знал… и все равно женился на мне?!

– Что за странный вопрос? О чем ты думаешь? И ты пока еще не объяснила, что сегодня случилось.

– Я уже говорила, что отправилась увидеться с ее доктором. – Сара уселась в кресло у камина. – И я очень переживала. Вдобавок наткнулась на книгу Уиткома. А там подробно описаны кое-какие из моих симптомов.

– Какие еще симптомы?

Она густо покраснела.

– Совсем недавно меня… стали переполнять чувства… И желания.

– Желания? – Его наконец озарило. – Ох, Сара! Ты говоришь о том, как мы недавно предавались любви?

– Да, об этом. Но мне совсем не хочется обсуждать… Ты же обратил внимание, как я изменилась? Так вот, доктор Уитком считает, что это первый признак истерии. Я не хочу сойти с ума, Джеймс. Ты не представляешь, чем это может обернуться. Он собирается вылечить меня, но…

– Сара, стоп! Ты не сумасшедшая. Ты самая невозмутимая из всех женщин, которых я знаю.

– Но я-то не чувствую себя невозмутимой! – закричала она. – У меня беспокойство, и жар, и голод! И с каждым днем все сильнее! Доктор Уитком заверил, что лечение поможет контролировать мысли, но…

– Поверить не могу, – пробормотал Джеймс, усевшись в кресло.

– Но мне никогда не пришло бы в голову…

– А доктору пришло в голову, что нужно лечить тебя от любви к мужу? Похоже, ты действительно сумасшедшая.

– Джеймс!..

– Он дурно с тобой обращался?

Сара удивилась:

– Кто?

– Доктор. Он дурно с тобой обращался? Он запугивал тебя?

– Нет-нет! Я просто отправилась к нему, чтобы задать несколько вопросов. Он провел короткое обследование и… Я не стала бы скрывать это от тебя. Если я превращусь, как моя мать…

– Иди ко мне.

Сара молча смотрела на него, и он повторил:

– Иди ко мне, дорогая.

– Зачем?

Сара отступила на шаг. Вначале она выглядела беззащитной, но теперь в ней появились злость и упрямство.

Но Джеймс приблизился к ней и взял за руки. Усевшись в кресло, усадил ее к себе на колени.

– Что ты делаешь?! – возмутилась Сара. – Все очень серьезно, а ты…

– Помолчи, дорогая. Знаешь, что я подумал, когда в первый раз увидел тебя?

Сара уставилась на него:

– Нет, не знаю.

– Неужели не рассказывал?

– Нет.

– Это было на приеме у Уортингов, помнишь? До того как увидеть тебя, я подумал: «Господи, ведь у Беатрис Уортинг такой отвратительный голосок». Но когда она закончила петь, я вдруг увидел тебя, Сара. Ослепительную и прекрасную. Да, прекрасную незнакомку. Ты хлопала в ладоши с таким видом, как будто Беатрис только что потрясающе исполнила арию. И я услышал, как ты спросила, сможет ли она спеть твою самую любимую песню. Я обратил на это внимание, потому что еще подумал, что ты, наверное, немного не в себе, если хочешь, чтобы испортили твою любимую песню. Но потом она запела, и я понял, в чем дело.

– В чем же? – прошептала Сара.

Он погладил ее по спине.

– Ты показала ей другую тональность, более подходящую для ее голоса. И получилось очень мило. Ты избавила ее от унижения.

Сара утвердительно кивнула.

– Да, верно. Я наблюдал, как ты радуешься за Беатрис, когда она пела. И во мне тогда все перевернулось. Мне даже почудилось, что все заметили это. Но вечер продолжался. Все оставалось по-прежнему. Все остались прежними, изменился только я.

Сара смотрела на мужа вопросительно. И он, словно поняв вопрос, проговорил:

– Наверное, в тот самый момент я и полюбил тебя.

– Правда?

Она заморгала, и две крупные слезинки потекли по ее щекам.

– Да, правда. И я почувствовал себя… чутьли не обиженным. Я же не знал тебя. Мы даже не были представлены друг другу. Мне тогда ничего не было известно про твой острый ум и чувство юмора. Я даже не представлял, что ты можешь быть доброй не только к своим друзьям, но и к незнакомым людям, даже к тем, кто был недостоин тебя. У меня и в мыслях не было, что твоя стыдливость может преобразиться в такую пленительную страсть. Да и откуда я мог знать, что в душе твоя…

– Но доктор!.. – воскликнула Сара в отчаянии. – И моя мать…

– Глупости! Ты очень уравновешенная женщина. Когда твой отец объяснял мне ситуацию, он особо отметил, что в тебе никогда не было материнской страсти к мелодраме, к преувеличенной эмоциональности. Но можно было об этом и не говорить.

– Но в книге все ясно написано. И когда я ее прочитала…

– Хорошо, давай посмотрим. Где твои книги?

Пять минут спустя Джеймс читал невразумительно изложенные глупости, которые принесли столько тревог его бедной жене.

– Проклятие! Что за нелепица?!

Сара, расхаживавшая по комнате, остановилась напротив мужа.

– Нелепица? Откуда ты знаешь? Я нашла в себе все,о чем здесь пишется. Кто ты такой, чтобы утверждать, что это не так?

– Но я… Дорогая, я не хотел обидеть тебя.

– Я знаю, Джеймс. Но ведь мы сейчас говорим не об этом, верно?

– Да, конечно. И если ты хочешь знать… До того как я познакомился с тобой… э… у меня уже был вполне определенный опыт. С другими женщинами. Правда, небольшой.

Выражение ее лица не изменилось.

– Так вот, они дарили наслаждение и требовали наслаждения взамен. Это было главным. Только самый никчемный мужчина бывает эгоистом в постели, получая удовольствие и не думая при этом о партнерше.

Сара скрестила на груди руки.

– Но они были проститутками, да?

– Я не из тех, кому нравится платить за пользование женским телом.

– Как это понять?

– Они не были проститутками. Это были самые обычные женщины. Благородного происхождения.

– Такие не могут быть благородного происхождения, Джеймс!

– Сара… Когда у женщины умирает муж или уходит от нее… Желание у нее ведь не пропадает, кстати, как и мужчины. Тело создано для того, чтобы наслаждаться. Сама увидишь, если я, к примеру, завтра возьму и умру.

– Но я… – Она была в замешательстве. – Ведь доктор ясно сказал.

– К черту доктора! – прорычал Джеймс. – Уитком помог твоей матери?! Ей стало лучше? Она выздоровела?!

Сара со вздохом покачала головой:

– Нет, не выздоровела.

– Твой отец рассказал, что Уитком несколько лет пытался вылечить ее. И все без пользы. Доктор ничего не сделал для нее. Он просто шарлатан. Мошенник!

– Но он сказал… Сказал, что она поздно к нему обратилась.

– Все, помолчи! Я твой муж, и я говорю тебе, что сексуальные потребности не имеют ничего общего с сумасшествием. Ты мне веришь?

Сара раскрыла рот, но так ничего и не сказала. Какое-то время оба молчали, наконец она спросила:

– А те женщины?.. Они получали оргазм… с тобой?

Джеймс нахмурился и проворчал:

– Полагаю, что да.

– Наверное, ты просто успокаиваешь меня.

– Ничего подобного! Неужели ты думаешь, что я рассказываю про других своих женщин, чтобы успокоить тебя?

Она промолчала.

– Сара, поверь, я люблю тебя! – При этих словах глаза ее распахнулись, и Джеймс вдруг сообразил, что еще ни разу не произносил эти слова вслух. – Да, я люблю тебя. И если мне покажется, что тебе грозит опасность, поверь, я сделаю все, что смогу, чтобы защитить тебя.

Жена молчала, и он вновь заговорил:

– Сара, дорогая, когда мы венчались, ты мне кое-что обещала, помнишь?

Она посмотрела на него с удивлением:

– Разве?..

– Перед Богом и людьми ты обещала любить меня и повиноваться.

– Ну… да, конечно.

– Тогда давай расставим все точки над i. Если у тебя вдруг возникнет потребность узнать что-нибудь о себе и о своем теле – или о моем, – только я буду тем, кто все тебе объяснит и всему научит. Поняла?

Она по-прежнему молчала.

– И если вдруг появятся какие-нибудь вопросы про желание, например, то мы вместе найдем ответы. Понятно? Мы вместе определим, что тебе нравится больше всего. И больше никаких идиотских книг. Если вдруг заболеешь, мы найдем самого лучшего доктора в Лондоне. Договорились?

Сара крутила на пальце обручальное кольцо. Наконец кивнула и прошептала:

– Да, конечно.

– Дорогая, громче.

– Да, я приду к тебе, Джеймс.

Сара вопросительно посмотрела на него, и он добавил:

– Я имел в виду мужскую анатомию.

– Но, Джеймс… Ведь еще только середина дня…

Он с усмешкой пожал плечами:

– Ну и что? У тебя за день явно накопилось много вопросов. Мне кажется, ты хотела бы получить на них ответы, не так ли? И я мог бы преподать тебе урок.

Сара облизнула пересохшие губы. И Джеймс понял, что победил. Впрочем, и она – тоже.

Он распустил галстук, запер дверь на ключ, и урок начался.