Текст книги "Это всегда был ты…"
Автор книги: Виктория Дал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Темнота спальни окутала, накрыла ее. Завтра он покинет Лондон. Она почувствовала, как одинокая слезинка медленно скатилась по щеке, и поблагодарила Бога, что он уезжает. Значит, так тому и быть.
Глава 8
Эйдан швырнул сигарный окурок под колеса поезда и спустился по ступенькам. Он направился в сторону многолюдной улицы, где Пенроуз уже нанял экипаж. К тому времени, когда он распахнул двери своего скромного городского дома в Мейфэре, ощущение покоя, навеянное на него в поезде, испарилось.
– Желаете, чтобы я принес вам ваши личные письма немедленно? – спросил секретарь.
Эйдану хотелось что-нибудь рявкнуть, но он сдержался. Чтобы не кричать, прикусил язык и прошагал мимо него к себе в кабинет. Презрительно кривясь, он уселся за массивный письменный стол красного дерева. Эта чудовищная громадина досталась ему вместе с домом, вероятнее всего, потому что не прошла в двери.
Не говоря ни слова, Пенроуз поставил перед Эйданом стакан с виски, потом исчез в дверях, ведущих в соседнюю комнату. Шуршание просматриваемых бумаг доносилось через двери. Эйдан сидел, устремив рассеянный взгляд в большое окно рядом со столом, и ни о Чем не думал.
Он разделался с виски, и Пенроуз принес ему графин и почту, после чего тут же скрылся.
Эйдан даже не взглянул на лежащие перед ним письма, продолжая бездумно смотреть в окно.
– Записка от миссис Ренье, – пробормотал секретарь, когда вновь появился, чтобы добавить еще одно письмо к стопке.
Эйдан открыл его и пробежал глазами. Эта дама ненадолго приехала в Лондон, а муж остался на континенте. Она дала указание дворецкому не вешать дверной молоток на двери, но обед тет-а-тет у нее в салоне был бы весьма желателен.
Во время их последней встречи он овладел ею прямо на столе, не успели они даже съесть суп. Лакей уронил рыбное блюдо в дверях, но они и не подумали прекратить то, чем занимались. Дама лишь пробормотала, чтобы Эйдан не останавливался. Возможно, это именно то, что ему сейчас нужно.
Он сложил письмо и задумался над ее предложением. Их связь уже закончена, и он обычно непреклонен в этом отношении. Ее навязчивость должна было вызвать его раздражение по меньшей мере. А в несчастливый день, возможно, даже разозлить. Что же тогда, черт побери, за день у него сегодня, если он испытывает соблазн снова увидеться с миссис Ренье?
Эйдан устремил хмурый взгляд в окно. А может, не такая уж это плохая идея? Если он вернется к своему обычному образу жизни, это будет доказательством того, что воскрешение Кейти не состоялось и ничего не изменилось.
– Пенроуз!
Его секретарь немедленно материализовался в дверях.
– Сэр?
– Пожалуйста, сообщите миссис Ренье, что я пообедаю с ней сегодня в девять.
– Хорошо, сэр. А приглашение мистера Скарборо на завтрашнюю лекцию?
– Что-что?
Взгляд Пенроуза скользнул по столу, и Эйдан заметил, что там лежит целая стопка корреспонденции. А он прочитал только одно письмо. Эйдан взглянул на часы на каминной полке – за час.
Он прокашлялся.
– Остальные письма я просмотрю позже. Пусть пока полежат.
Пенроуз кивнул и, глядя несколько недоверчиво, закрыл дверь в свою комнатушку. Обычно Эйдан не позволяет ничему мешать его работе. Сегодня же он просто вновь уставился в окно.
Кейти отвернулась от него… и он не воспротивился этому. Ее заявление, что она смущена и сбита с толку, уязвило его гордость и подтолкнуло уйти – именно тот результат, на который она и рассчитывала, дошло до него. Ложь, что он просто хотел попрощаться, легко слетела с его губ. Он пытался обидеть ее так, как она обидела его. А вместо этого увидел в ее глазах облегчение.
Но почему он так смущает ее? Садись на поезд, Эйдан, твердил себе, что Кейти теперь замужем и больше не испытывает к нему никаких чувств, но сейчас, когда злость прошла, это казалось бессмысленным. Если он был ей безразличен, если б она любила другого, его присутствие вообще никак не трогало бы ее. Не имело бы ни малейшего значения. Но он волнует ее, а это значит, что она не забыла его.
Глаза его следовали за прогуливающейся парой, не спеша шагающей по тротуару мимо его дома, но мыслями он был по-прежнему далеко от Лондона.
Возможно, Эйдан преждевременно покинул поле боя. Эта история про мужа – чушь собачья. Ни один мужчина не позволит своей жене жить одной за тридевять земель, если он любит ее. И ни один порядочный супруг не позволит ей ишачить в магазине, когда у него достаточно денег, чтобы владеть плантацией.
Наверняка Кейти оставила своего мужа. Иначе и быть не может.
Однако к нему, Эйдану, это не имеет никакого отношения. Надо провести вечер с Миссис Ренье, чтобы доказать себе, что он прав.
Он приказал себе прекратить таращиться в окно и плодотворно потрудиться. А потом он примет ванну, оденется и пойдет в дом своей любовницы за несколькими часами забытья. Он так сильно устал.
Усталость давила и тянула, словно гири, привязанные к рукам и ногам. В сущности, это ощущение должно было быть знакомым. Он никогда хорошо не спал, но обычно привычное чувство было неспокойной тянущей болью. Сегодня же больше походило на давящую свинцовую плиту.
Он взглянул на часы. Семь вечера.
Вероятно, бессонные ночи в Халле в конце концов дали о себе знать.
Эйдан позвал секретаря.
– Вы можете быть свободны на вечер.
– Но, сэр…
– А по пути скажете Уайтстоуну, чтобы приготовил ванну.
– Конечно, но нельзя ли…
Пенроуз поднял руку с пачкой бумаг.
Вверху первой страницы Эйдан заметил печать. Важный контракт во Франции. Тот, который он ждал. Но голова его, казалось, вот-вот лопнет, а глаза готовы были вылезти из орбит.
Он потянулся к графину и плеснул себе еще виски.
– Нет, – наконец сказал он. – Не сегодня.
– О, конечно.
Пенроуз секунду помедлил, словно ждал, что Эйдан признается, что пошутил. Но как только секретарь отвернулся, тот поддался еще одному, последнему порыву.
– Вы еще не послали записку миссис Репье?
– Пока нет, сэр.
Пенроуз продемонстрировал маленький четырехугольник бумаги.
– Я передумал, Дайте ей знать, что приду на обед завтра.
– Хорошо, сэр, – покорно сказал его секретарь и удалился.
Облегчение растеклось по мышцам Эйдана. Сегодня он просто пообедает, примет ванну и отправится в постель, потому что не нуждается в женской ласке. Ему не требуется доводить себя до изнеможения, он уже и так вымотан до предела.
Он долго нежился в теплой воде, потом слишком много выпил, напрочь забыв про обед, и рухнул в кровать. Поразительно, но Эйдан проспал всю ночь без сновидений, зато проснулся с четкой целью. Впервые она не имела никакого отношения к работе.
Он должен поехать домой, в свое родовое гнездо, но не для того, чтобы навестить мать или дюжину других родственников, наверняка околачивающихся там. Надо было обязательно найти коробку, которую спрятал на чердаке много лет назад. Потому что ее содержимое даст ему повод вновь увидеться с Кейт.
Глава 9
– Эйдан, мой дорогой мальчик!
Мать порывисто обняла его, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.
– Очень рад видеть тебя.
Её руки сжались крепче.
– Слава Богу, что ты приехал. Происходит какое-то безумие!
Эти слова не вызвали никакой тревоги. Его мать – женщина эмоциональная и все принимает чересчур близко к сердцу.
– Что стряслось на этот раз?
– Твой кузен Гарри, – запричитала она, – собирается сделать предложение кому-то, и я уверена, что он выбрал мисс Сэмюел, правда, упрямец отказывается это подтвердить.
– Что подтвердить?
– Что он намерен просить ее руки!
Эйдан покачал головой:
– Но Гарри же еще не сделал официального предложения, правильно? Может, он хочет получше узнать свою избранницу.
– Ох, но ведь надо же все как следует распланировать! Мы должны устроить прием, чтобы объявить о помолвке, и это должно быть до моего дня рождения. А что я могу сделать, если не знаю, кто невеста? Сплошное расстройство!
Он нахмурился:
– Ведь у миссис Сэмюел две дочери, верно? О какой из них идет речь?
– Да в том-то и дело, что я не знаю! Если б твоя сестра была здесь, мы, конечно, смогли бы разузнать больше. Я попросила ее немедленно приехать.
Это известие даже Эйдана застигло врасплох. Он протянул руку к буфету, чтоб налить виски, но остановился и нахмурился.
– Ты попросила Мариссу раньше вернуться из свадебного путешествия? Я правильно понял?
– Ну, она же лучшая подруга этих девушек.
В гостиную вошел его брат Эдвард, и Эйдан обменялся с ним озадаченным взглядом.
– А, ну тогда все совершенно логично. И что ответила Марисса?
– Представь себе, она даже не упомянула про мою просьбу в своем следующем письме. Одни сплошные восторги по поводу необыкновенной красоты пейзажей Оттоманской империи.
Эдвард фыркнул достаточно громко, чтобы мать его услышала.
– Молодец! Это говорит в пользу нашей сестры. Умница!
– Барон, – приструнила его леди Йорк. – Прекратите язвить. Если б вы только приказали Гарри все рассказать нам, он бы наверняка послушался.
– Знаешь, дорогая, – отозвался Эдвард, протягивая руку мимо Эйдана, чтобы стащить виски, которое тот налил. – Я и сам вроде не дурак, поэтому не собираюсь ничего подобного предпринимать.
Мать подхватила юбки и решительно промаршировала к двери, похоже, забыв, как была рада видеть своего дорогого младшего сына.
– Вы все такие упрямые! – Она уже почти скрылась за дверью, но в последнюю секунду развернулась со счастливой улыбкой на лине. – Эйдан, насколько ты приехал? Я бы хотела устроить праздничный обед в твою честь.
– Боюсь, только на день. Я же навещал вас меньше трех недель назад, так что вряд ли стоит отмечать мой приезд, дорогая.
– Для меня это всегда большая радость, Эйдан. Ты же знаешь.
Высказав эту ободряющую истину, она ушла, оставив братьев молча таращиться на пустой дверной проем. Это был излюбленный способ их матери удаляться из комнаты.
– М-да, – пробормотал Эдвард через минуту после того, как ее шаги стихли. – Почему ты вернулся так скоро?
Эйдан налил себе другой стакан и плюхнулся в кресло.
– Мне сказали, тут критический случай.
– Не припомню, чтобы такая причина когда-то приводила тебя домой.
Он махнул стаканом, соглашаясь.
– Что верно, то верно. Мне надо кое-что забрать.
– Ты вполне мог просто изложить просьбу в письме.
– Нет, я не мог поручить это никому.
Эйдан помолчал, пока они оба цедили виски.
– Значит, твое дело в Халле прошло хорошо?
Эйдан прекрасно сознавал, как и всегда, что его отношения с родными сократились до вежливых и сдержанных разговоров. Не то чтобы он этого хотел, просто как– то так само получилось. Первый год он был так страшно зол. На себя, на свою семью и на весь этот треклятый мир. И вместо того чтобы рассеяться, это чувство со временем запряталось глубже, как барсук, зарывающийся в нору. Он использовал его как баррикады, дабы удерживать всех на расстоянии, но как быть со случаями вроде этого, когда так нужен кто-то рядом?
Он скучал по Эдварду, осознал Эйдан. Скучал по дружбе брата, не нуждающейся в лишних словах.
– Только ничего не говори маме, пожалуйста, – предупредил он.
– О чём же я должен молчать? – спросил Эдвард, откинув голову на спинку кресла.
– Все слишком серьезно.
Глаза Эдварда медленно открылись, и он поднял голову и встретился со взглядом Эйдана.
– Слушай, хватит тянуть кота за хвост.
Эйдан тут же пожалел, что затеял этот разговор. Он и не предполагал, как это будет трудно. И опустил глаза в стакан, словно надеялся найти там ответы на терзающие его вопросы.
– Она не умерла, – пробормотал он.
– Да кто же это, наконец?
– Кейти.
Глухой стук последовал за этим словом. Стакан Эдварда выскользнул у него из пальцев и приземлился на ковер.
– Что ты сказал?
– Кейти жива.
– Но… я не понимаю.
– Я тоже, но это так.
– Она спаслась во время кораблекрушения?
Эйдан наконец нашел в себе смелость встретиться со взглядом брата.
– Не было никакого кораблекрушения. Ее отправили в Индию, чтобы выдать за какого-то богатого плантатора, и она вполне благополучно добралась туда. Родители Кейти солгали мне.
На лице Эдварда было написано такое же смятение, какое царило в душе Эйдана.
– Но зачем?
– Понятия не имею. Она утверждает, что ничего об этом не знала. Возможно, они сделали так потому, что я упорно являлся к ним домой, желая увидеть ее, и меня надо было отогнать как назойливую муху. А может, тем самым хотели скрыть позор семьи, что продали дочь какому-то фермеру без имени, но с кучей денег.
Брат подался вперед, широко раскрыв глаза.
– Постой-ка. Так ты видел ее?
– Воплоти. Она держит кофейную лавку в Кингстон-апон-Халле.
– Кейти Тремонт? Держит лавку? Ерунда какая-то.
– Да нет, – возразил Эйдан. – Это правда. И она больше не Кейти Тремонт. Она теперь миссис Кейт Гамильтон.
– О! Нуда, разумеется.
Брат был явно потрясен.
– Я должен просить тебя никому об этом не рассказывать. Ее семья не знает, что Кейти вернулась в Англию.
– Эйдан… – Голос Эдварда сделался неровным и сиплым. – Если б это говорил мне не ты, я бы не поверил ни единому слову. Почему она не известила своих родных?
Тот пожал плечами.
– Ее отец умер в прошлом году.
Он не испытывал никаких эмоций, говоря эти слова. Так долго ненавидел этого человека, но сейчас не чувствовал ничего.
– Да, но мать не видела дочь десять лет! И брат ее теперь граф.
– Я представления не имею почему, Эдвард. Кейти попросила меня не воскрешать ее, и я согласился.
– Господи Иисусе, – выдохнул Эдвард. – Кейти Тремонт жива. А ты… что ты собираешься делать?
– Она замужем. Ее муж пока еще в Индии, но скоро приедет в Лондон.
– Ясно.
Но конечно же, Эдвард понимал все не больше самого Эйдана. Это какой-то нелепый фарс. Или трагедия. Или плохо написанная пьеса. Все в ней так перепуталось.
Эдвард поднял свой упавший стакан и забрал стакан у Эйдана. Вновь наполнил оба и опять плюхнулся в кресло.
– Спасибо за то, что рассказал мне.
– Я должен был с кем-то поделиться. А ты… – Он залпом осушил виски. Горло обожгло, на глазах выступили слезы. – Ты всегда понимал меня.
– Рад слышать это.
Эйдан прокашлялся, стараясь прийти в себя.
– Мои старые сундуки все еще на чердаке?
– Думаю, да.
– Это хорошо. Мне надо покопаться в них.
Он поднялся с кресла и от резкого движения слегка покачнулся.
– Ты хочешь отыскать там что-то для Кейти?
– Да.
– Послушай меня, пожалуйста.
Эйдан осторожно поставил стакан на стол, без особого удовольствия расслышав предостережение в голосе брата.
– Говори!
– Она замужем. Ты сам это сказал.
– И что из этого?
Эдвард со стуком поставил свой стакан.
– Как ты можешь относиться к этому столь беспечно? Только не прикидывайся, что не понимаешь. Кейти Тремонт не просто какая-нибудь пресыщенная, изнывающая от скуки женушка, ищущая приключений. Она та, которую ты когда-то так любил. И которая ни разу не связалась с тобой за все минувшие десять лет.
– Я все прекрасно понимаю. Можешь не бояться за мое сердце, брат. Оно затвердело, пожалуй, даже покрылось броней. Никакая Кейти ему не страшна.
– Эйдан… – начал Эдвард, но тот только покачал головой.
– Это правда!
И он стремительно вышел и зашагал к лестнице, прежде чем брат успел его остановить.
Он чертыхнулся, поднимаясь по лестнице, пожалев, что рассказал про Кейти. Эдвард не дурак и понимает, что они оба изменились. Да и жизнь преподносит сюрпризы. Она замужем, поэтому никакого долгожданного и счастливого воссоединения не будет и быть не может. Не существует ни малейшего риска, что он снова влюбится и станет умолять ее выйти за него замуж. Она чужая жена. А если она несчастна в браке, что же с того? Много ли их, счастливых? По пальцам пересчитать.
После предполагаемой смерти Кейти светские дамы стали проявлять чересчур живой интерес к Эйдану, и это было еще до того, как он разбогател. Молодые особы на выданье начали вдруг обращаться с ним как с какой-нибудь редкой драгоценностью. Некоторое время, спустя он наконец разгадал загадку своей привлекательности, когда одна из его любовниц призналась: все ее подруги влюбились в него, взбудораженные слухом, что бедняжка скорбит по своей умершей тайной возлюбленной. Ах, это ведь так романтично! Поэтому выходило, что они хотели его потому, что он потерял Кейти.
Это привело Эйдана в холодную ярость. Ему делалось плохо при мысли, что смерть его любимой приятно щекочет нервы в свете, и все же он не остановился. У него было много любовниц – красивых, опытных, беспечных. Эйдан пытался забыть Кейти в их объятиях, но при этом он чувствовал себя негодяем.
Постоянное ощущение вины и пьянство чуть не убили его. А потом кузен во Франции предложил ему партнерство. Тому необходим был английский контракт, а Эйдану требовалось… что? Проявить себя? Определенно мысль о том, чтобы разбогатеть взывала к его жажде мщения. Отец Кейт отверг предложение Эйдана, потому что у того не было средств содержать жену. Или ее семью, как он теперь понял.
Так что он отправился во Францию, подстрекаемый желанием утереть нос отцу Кейт и, говоря по правде, на время утопить свое горе в объятиях француженок. В конце концов Эйдан обнаружил, что может забыться, серьезно занимаясь бизнесом. Та сделка спасла его. Но только не душу. И не совесть.
А спустя какое-то время он горевал уже не по Кейти, а по тому человеку, которым должен был стать. Своими поступками он предал самого себя.
Поднявшись на четвертый этаж, Эйдан порадовался полумраку. Он помог смягчить внезапный острый страх, что Кейт узнает, каким он стал теперь. Но нет. Ее желание жить в полном уединении защитит его секреты. Да и кто ей расскажет?
Он зажег лампу, висящую на крючке в стене, потом открыл дверь на лестницу. Добравшись до душной, пыльной черноты чердака, он подкрутил фитиль. Узкие проходы змеились между ящиками и сундуками, пробраться между ними можно было только бочком. К счастью, его сундуки оказались составленными возле двери, как будто дожидались его все это время.
В верхнем, не было ничего, кроме старой одежды, насколько он помнил. Однако, подняв крышку нижнего, он обнаружил то, что искал. Среди книг и бумаг лежала большая деревянная шкатулка с вырезанными на крышке его инициалами. Он секунду помедлил, настороженно оглядывая ее, словно она могла неожиданно наброситься, на него. Эйдан специально убрал ее подальше, чтобы избежать соблазна возвращаться к воспоминаниям. Испустив длинный вздох, поднявший в воздух мириады пылинок, он вытащил шкатулку из ее могилы, поставил на ящик и открыл крышку.
Вот они все тут, жалкие остатки их тайной с Кейт любви. Двенадцать писем, двенадцать листков бумаги с запахом лаванды, исписанные ее округлым почерком. Белый кружевной платочек, который когда-то мучительно долго пахнул ее духами. Засушенный цветок, который она вложила в письмо. И вот она, в самом низу, та вещь, за которой Эйдан приехал.
Тяжелые золотые карманные часы принадлежали ее дедушке, сказала Кейти, вкладывая их ему в руку. Она подарила их ему, как залог любви, попросив сохранить до свадьбы, Эйдан до сих пор помнил, как дрожали его пальцы, когда он держал дорогую вещь. Они только, что в первый раз занимались любовью, и оба нервничали, переполненные эмоциями, подарив друг другу свою невинность.
Иисусе, какими же глупыми они были! Верили, как могут верить только молодые, что мир падет на колени перед их любовью. Но прошел всего лишь месяц, и они уже кричали друг на друга в отчаянии, беспомощные перед лицом отцовского отказа.
А потом Кейти исчезла.
Каждый божий день в течение целого года Эйдан носил эти часы у сердца, пока ему в конце концов так не опротивели собственные страдания, что он сложил все в шкатулку и убрал с глаз долой. Чтобы больше никогда не видеть. До этой минуты.
Опустив часы в нагрудный карман, ощутив знакомую тяжесть, Эйдан с мрачной улыбкой выбрался с чердака. Теперь у него появился прекрасный повод снова увидеться с Кейт, хочет она того или нет.
Глава 10
– Мой муж скоро приедет, – процедила Кейт сквозь стиснутые зубы, повернувшись спиной к Гулливеру Уилсону, чтобы вернуться к протирке жестяных банок с кофе.
– Вам неприлично оставаться одной так долго, – проворчал тот.
Кейт разинула рот, как будто его дерзость возмутила ее, хотя на самом деле она ничуть не была шокирована.
– Воистину, мистер Уилсон, это вы ведете себя совершенно неприлично. Не ваше дело подвергать осуждению поступки моего мужа, сэр.
Он прокашлялся.
– Возможно, англичане, выросшие на Востоке, не понимают, как правильно обращаться с леди.
– Возможно, это вы не понимаете, что ведете себя просто возмутительно! Всего хорошего, сэр.
Несносный тип даже не сдвинулся с места. Кейти бросила взгляд через плечо и обнаружила, что он смотрит на нее и хмурится. Наверное, хочет запугать, но она не поддастся на угрозы. Прошла целая минута, прежде чем нахал кивнул и направился к выходу.
Как только дверь за ним закрылась, Кейт выпрямилась и стиснула руками фартук. Мистер Уилсон слишком подозрителен. А вдруг он решит «по-дружески» помочь и отыскать ее мужа, чтобы спросить у него, когда тот намерен наконец приехать в Англию? Если так случится, то пиши пропало. Когда обнаружится, что мистера Гамильтона не существует, плакал ее бизнес. Но для того чтобы выяснить подобного рода сведения, потребуется не один месяц. Может, даже не один год. И никто не свяжет ее имя с Дэвидом Гэллоу. Что еще важнее, никто не свяжет ее имя с его смертью или ужасными угрозами ее пасынка.
От этой мысли у Кейти засосало под ложечкой. Не впервые она пожалела, что не задержалась на Цейлоне, чтобы узнать исход той ночи. Но у нее не было выбора. Она обещала Дэвиду, что никогда не откроет правду, поэтому ей пришлось бежать.
Письмо, спрятанное под прилавком, было еще одним источником тревоги, жужжащим в голове как назойливая оса, но она не станет кидаться к нему и держать дрожащими руками, как какая-нибудь беспомощная юная девица. Нет, вначале закончит уборку, как ответственная деловая леди, владеющая успешным предприятием, потом уберет тряпки и метелку для пыли и спокойно сядет на свой стул.
Письмо прибыло из Лондона две недели назад. Кейти брала его в руки каждый день и смотрела на него так, словно это была змея. Некий мистер Далуорт утверждает, что пишет как представитель одной весьма крупной и преуспевающей плантации на Цейлоне. Он якобы слышал о «Гамильтон кофе» и желает обсудить сделку с владельцем магазина лично, тем самым, возможно, сэкономив всем заинтересованным сторонам изрядную сумму денег.
Мистер Далуорт не называет имя плантатора. Это выглядит подозрительно, однако его доводы Кейт понятны. Плантатор не желает прогневить своего теперешнего посредника. И все равно это заставляет ее нервничать. Но что вызывает еще большую тревогу, это то, что мистер Далуорт лично прибудет в Халл на этой неделе.
Зачем?
Кейт в сотый раз просверлила взглядом письмо. Клиент мистера Далуорта желает узнать положение в обществе и репутацию мистера Гамильтона. Если б только тот на самом деле существовал, не было бы ничего проще, чем предоставить такие сведения.
Это именно та сделка, которая может способствовать процветанию ее дела. Именно к этой цели она стремится, именно этого добивается при помощи затеянного обмана. В конце концов, она прекрасно разбирается в сырье. Знает его с того момента, как молодые побеги показываются из черной земли. Знает, когда нужно собирать зерна, чтобы у них был наилучший вкус и аромат. И что самое важное, знает, на каких плантациях более внимательно и старательно относятся к выращиванию и сбору кофейных зерен. Какой владелец требует от своих работников собирать все подряд, а какой учит отбирать лучшие.
Но никто не поверит, что женщина может разбираться в делах сама, потому-то она и придумала себе мужа по возвращении в Англию. Ненадолго, а потом отправит его на вечный покой. И это на самом деле не будет такой уж страшной ложью. Ее настоящий муж умер, и она заслуживает того, чтобы извлечь хоть какую-то пользу из своей жизни на Цейлоне.
Но почему появились расспросы какого-то анонимного цейлонского плантатора? Совпадение это или ловушка? Кто всерьез заинтересовался ею?
Кейт сделала глубокий вдох и оглядела свой магазин. Она построила все сама, своими руками, вложила душу в свой бизнес. Еще год назад она бы упала духом и затаилась, боясь рискнуть. Но сейчас… сейчас она скорее начнет драться и кричать в ярости. Если это ловушка, она попадет в нее, но подождет возможности отомстить тому, кто ее подстроил.
Кейти осторожно сложила письмо, проведя пальцами по загибам. Потом сунула его назад под прилавок и вытерла руки, Ее рабочий день наконец закончился, и легкий трепет предвкушения прошел по телу.
Она подняла задвижку и выскочила в заднюю комнату, бодро стуча каблуками по деревянному полу. Демонстративно не глядя в сторону кухни и двух почерневших котелков, которые ждали ее внимания, Кейти схватила с крючка на стене накидку с капюшоном и распахнула дверь, ведущую в проулок. Воздух, овевавший ее, когда она шагнула через порог, был удивительно бодрящим.
Кейт постояла минутку, вдыхая восхитительный холод, не обращая внимания на другие запахи, витающие в проулке. Чары тепла наконец разрушились, и наступила погода, которую она любила.
Зашагав по проулку, она с надеждой взглянула на небо. Плотные серые тучи висели над головой как огромные, парящие обещания. Она шагала по извилистым улочкам и переулкам, пока не дошла до парка. Потом возле старой ивы свернула и выбрала скамейку на другой стороне лужайки. Незачем вспоминать об Эйдане.
Кейт села на скамейку и устремила взгляд на деревья, глядя, как ветер подхватывает бурые листья и разбрасывает их по траве. Все это приводило ее в восторг: холодное прикосновение воздуха к коже, грубоватая ласка ветра, пробирающегося под складки накидки.
Бакалейщик, мистер Джонатан, предсказал, что еще до заката пойдет снег. Она так долго ждала его!
Сидя неподвижно, как камень; из которого была высечена скамейка под ней, Кейт ни о чем не думала, отказываясь позволить хотя бы малейшему намеку или воспоминанию оформиться у нее в голове. Она просто закрыла глаза и дышала.
За время своего пребывания за границей она обнаружила, что жара – это крепость, тюрьма, Она угнетает тело и мозг, подавляет душу. Холод их освобождает. У нее было такое чувство, что пожелай она, и сможет взмыть в небо с дуновением ветра.
Что-то крошечное колко ударило в щеку. Потом еще. Порыв горько-сладкой эйфории пронесся по телу. Все еще не открывая глаза, она подняла лицо вверх и почувствовала, как дюжина острых снежных крупинок упала на него. Рот растянулся в широкой, ничем не сдерживаемой улыбке, и смех сорвался с губ.
Минуту спустя, отряхивая накидку, мокрую от тающего снега, она открыла глаза, чтобы полюбоваться пляшущими, порхающими крупинками снега, падающими на землю. От этого зрелища как будто какая-то тяжесть отлегла от сердца. Глупость, конечно же. Уже несколько месяцев, как она в Англии, но впервые почувствовала, что вернулась на родину.
Порой Кейти спрашивала себя, особенно после отъезда Эйдана; действительно ли ей место здесь, в этой стране. Она чувствовала себя такой изменившейся, такой чужой. Ей даже приходило в голову, что она умерла на том острове, а ее нынешнее существование – всего лишь миф. Но, сидя здесь, на каменной скамейке в холодном парке, наблюдая, как бледный свет заходящего солнца все больше тускнеет, она понимала, что наконец очутилась дома. Несколько горячих слезинок смешались с влагой на холодных щеках, когда тьма наконец спустилась на землю.
Пора идти. Кейти с нетерпением предвкушала, как разожжет огонь в плите и сядет за штопку, просто наслаждаясь тишиной и уютом своей маленькой гостиной с желтыми стенами и старой разномастной мебелью. Она приобрела в порядке обмена немного превосходной мадеры и собирается выпить стаканчик, чтобы согреться перед тем, как лечь в постель; кровать была идеального размера для нее, и только для нее одной. Но пока ей хочется еще немножко посидеть здесь, дрожа и вдыхая изумительный холодный воздух.
Время шло, нос начало пощипывать. Вдохнув глубоко, с наслаждением, она медленно огляделась, запоминая этот вид воздушной серебристой завесы падающего снега, осторожно откладывая его в памяти, прежде чем подняться и не спеша направиться домой.
Ей вновь удалось вернуть себе душевный покой. Неделю назад Кейт была в смятении. Вся та власть над своей жизнью, которой ей с таким трудом удалось добиться, грозила в одночасье рухнуть, погребя ее под обломками и оставив душу открытой стихиям. Снова и снова она рисовала в своем воображении, насколько иной была бы ее жизнь, если б ее не отправили на Цейлон. Или даже если б она только знала, что Эйдан не бросал ее. Она бы убежала, если б было к кому. Если б у нее была надежда, она бы нашла способ вернуться к нему. Но она осталась. Осталась и зачахла.
О, как же ее терзала и мучила мысль о том, что могло бы быть. Но она заставила себя успокоиться. Теперь у нее все хорошо. Просто прекрасно.
Избегая передней двери и любопытных глаз мистера Уилсона, – Кейт пошла по узкому проулку, рассчитывая на то, что яркая белизна снега немножко рассеет кромешную тьму между домами. Сделав несколько шагов, она вдруг ощутила какую-то смутную тревогу, но решила не обращать на нее внимания. В последнее время она странным образом не испытывала страха перед физической опасностью, ведь Кейт одна проделала весь пуль от самого Цейлона, а это было непросто. Похотливые взгляды матросов быстро разбивались о неприступную стену холода, которой она окружила себя. Мужчины, казалось, чувствовали ее стойкое презрение к ним и оставляли ее в покое. Оно было почти как магия, это бесстрашие. Впрочем, не такая уж надежная, если подвела ее перед лицом Эйдана Йорка.
– Кейт, постой!
Она резко вздрогнула и на секунду провалилась в колодец страха. Это он, ее мерзкий пасынок, явился, чтобы снова признаться в своей постылой любви, угрожать ей своей ужасной ложью. Она попятилась, приготовившись бежать.
– Кейт, это я.
Наконец до нее дошло, кому принадлежит голос. Это Эйдан. Не Джерард. Слава Богу! Холодок пробежал по телу, волосы на голове зашевелились, когда она стала вглядываться в темноту. В конце концов, он шагнул вперед, обнаруживая себя.
– Что ты здесь делаешь? – возмущенно прошипела она.
– У меня есть кое-что для тебя.
Кейт сделала три неглубоких вдоха, потом раздраженно покачала головой:
– Тебе нельзя здесь находиться. Уходи немедленно!
Он нахмурил лоб, озабоченно оглядевшись:
– Что-то не так?
– Боже мой! Да все не так!
Явно обеспокоенный, он шагнул к ней; чтобы взять за руку, но она быстро попятилась и повернулась к двери. Мысли ее лихорадочно кружились, пока она пыталась придумать, как же заставить его уйти и больше не возвращаться, но мозг не в состоянии был предложить никакого решения. Не имея представления что делать, она обнаружила, что входит в дверь и Эйдан идет за ней по пятам. Изо всех сил стискивая полы накидки, словно для защиты, она повернулась и встретилась с его взглядом: в глазах застыло ожидание, красивый рот угрюмо сжат.
