Текст книги "Это всегда был ты…"
Автор книги: Виктория Дал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 13
Эйдан на ходу улыбнулся снежным хлопьям, подумав, какую радость, должно быть, доставляет Кейт эта погода. Пожалуй, стоит купить отчет сэра Уильяма Перри о его экспедиции в Арктику. Ей наверняка понравятся описания невыносимого холода. Он сделал мысленную пометку попросить Пенроуза заказать книгу, как только они вернутся в Лондон.
Хотя ему не хотелось думать об отъезде. Ему здесь было хорошо, и не только рядом с Кейт. Но в эту минуту все его добрые чувства были направлены в сторону Гайз-лейн, показавшейся впереди. Сердце в предвкушении встречи подскочило к горлу.
Повернув за угол, он сразу увидел Кейт, как будто она поджидала его.
Она заперла входную дверь своей лавки и повернулась к нему, и когда глаза ее удивленно расширились, он увидел в них радость. Словно горячие угольки замерцали в заснеженной мгле.
– Ты не можешь приходить сюда, – сурово сказала она, подойдя к нему. – Это неосмотрительно.
Эйдан потрясенно заморгал. Не такую встречу он представлял себе после их последней встречи.
– Что ты хочешь сказать?
– Нельзя, чтобы люди начали болтать о нас.
Ее заботят внешние приличия, а не его присутствие как таковое. Спрятав улыбку, Эйдан сделал шаг назад и сцепил руки за спиной.
– Я замужняя женщина. И сплетни мне ни к чему.
– Ты просишь меня заходить к тебе через заднюю дверь?
Один уголок ее рта изогнулся кверху, когда она прошла мимо него.
Эйдан пошел следом за ней за угол и увидел, как она поглубже натянула капюшон, прежде чем идти дальше.
– В такой снег все сидят по домам, Кейт.
– Поэтому я и разрешила тебе пойти со мной.
– А могу я узнать, куда мы, идем?
– Я иду поговорить с поставщиком. Можешь сопровождать меня, но не будешь присутствовать при нашем разговоре.
– Почему?
Кейт резко остановилась и приподняла голову, чтобы встретиться с его глазами.
– Нелепый вопрос.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ох, ради Бога, Эйдан. Не будь ослом. Если ты окажешься рядом, он станет говорить только с тобой, потому что ты мужчина.
Она зашагала дальше, и Эйдан, в замешательстве хмурясь, потащился следом. Вот она, еще одна новая сторона Кейти. Теперь она женщина, которая ведет свой бизнес твердой рукой, несмотря на то что десять лет назад была изнеженной светской барышней и не проработала и дня в своей жизни. Он бы не преминул восхититься этой ее новой стороной, если б ее вид располагал к поцелуям и флирту. Но ему казалось, что Кейт надерет ему уши, если он хотя бы приблизится. Он все же осмелился взять ее руку и положить на изгиб своего локтя, чтобы замедлить ее стремительный шаг.
И хотя она метнула в него раздраженный взгляд, рука осталась на месте. Он почувствовал, как ее бок прижался к нему, когда она сделала глубокий вдох.
– Мне нужно соблюдать видимость приличий. Ты должен это понимать.
– Конечно. Я же не деревенский олух.
Кейт слегка повернулась и скользнула глазами по его груди.
– Рада это слышать.
Сердце Эйдана подпрыгнуло и громко застучало от этих простых слов. Значит, существует вполне реальная возможность, что она снова окажется рядом с ним. Это не его воображение, не пустые мечты. Кейт тоже чувствует нечто подобное. Наверняка. Значит, в будущее можно смотреть с надеждой?
Он ощутил такую легкость, такое головокружение, что захотелось рассмеяться. Однако продолжал идти, как будто мир вовсе не раскачивался у него под ногами. Как будто сердце не колотил ось как безумное в переизбытке радости. Все-таки он умел держать себя в руках.
Эйдан попытался напомнить себе, что Кейти замужем, но разве это имеет для него значение? Он хорошо знает, как слабо держат узы, насильно навязанные женщинам.
Кейт сняла ладонь с его руки, сказала: «Жди здесь» и скрылась. К тому времени, когда он обогнул угол, она уже исчезла за видавшей виды дверью с облупившейся краской. Здание из грубо сколоченных досок возвышалось по крайней мере на два этажа.
Эйдана оставили ждать как потерявшегося ребенка. Снег залепил ему шляпу, потом стал сползать с ее полей мокрыми хлопьями. Но холод больше не беспокоил его. Потому что единственное, что он ощущал, это предчувствие прикосновений Кейт.
А тем временем его любимая, полная радостных чувств, вошла в здание склада. Но там ее ожидало разочарование. Она стрельнула разгневанным взглядом в открытый мешок с жареными зернами, потом – на мужчину, предлагающего ей его:
– Что это такое?
Тот фыркнул презрительно и надменно.
– Заверяю вас, миссис Гамильтон, перед вами самые качественные кофейные зерна этого сорта на рынке.
– А я думаю, мистер Фост, что это не так.
– Мадам, если бы ваш муж был здесь, чтобы руководить вами…
– Тогда, надеюсь, вы не пытались бы выдать этот мусор за высший сорт.
Мужчина нимало не смутился.
– Если вы обратите внимание на качество обжарки…
– Сколько лет вы прожили на Востоке?
– Прошу прошения?
– Я провела последние десять лет на кофейной плантации, мистер Фост.
– Мне это известно, но я сомневаюсь, что мистер Гамильтон позволял вам разгуливать по полям, определяя качество всходов.
Негодование переросло в гнев, и Кейт стиснула руки в кулаки, борясь с желанием ударить этого обманщика. Пересилив себя, она жестом приказала ему замолчать.
– А теперь послушайте меня. И очень внимательно. Четвертая часть этих зерен была собрана зелеными, а еще половина – не намного лучше. Если у вас в голове осталась хоть капля здравого смысла, вы больше не будете посылать мне зерна такого сомнительного качества, пытаясь выдать их за первый сорт. Думаете, мой муж отправил бы меня сюда одну, если бы полностью не доверял мне в этом деле? Вы оскорбляете нас обоих.
Он вскинул руки, в глазах его наконец вспыхнула тревога:
– Миссис Гамильтон, пожалуйста, простите. Мой лондонский поставщик уверял меня, что эти зерна отличного качества.
В его мольбе появились нотки отчаяния.
– Нет смысла продолжать деловые отношения с человеком, который либо нечестен, либо слишком невежествен, чтобы понять, что поставщик обманывает его.
У нее на глазах мистер Фост с минуту боролся со своей гордостью, прежде чем наконец сдался.
– Я еще раз прошу прощения, мадам. Этого больше не повторится.
– Очень надеюсь. Мне известно о вашем шатком положении на рынке, мистер Фост. – Его глаза резко расширились. – Поэтому вам лучше не огорчать меня.
– Конечно.
– Другие продавцы, возможно, даже не отличат конский навоз от арабики, но я хочу, чтобы ко мне относились как к профессионалу.
– Да-да, уверяю вас, в будущем я буду посылать вам только самое лучшее из своих запасов. Благодарен за понимание.
Поток извинений следовал за ней до самых дверей.
Кейт вздохнула, когда дверь закрылась, и она шагнула в заснеженные сумерки. У мистера Фоста тяжелый период. Один из его главных покупателей в Лидсе отошел отдел. Но почему это должно ее заботить, когда ее собственный доход поставлен на карту? Она не собирается его жалеть. Однако он оказал ей своего рода услугу, напомнив, зачем вообще ей понадобился весь этот маскарад. Без призрачной фигуры мужа, маячащей у нее за спиной, она не смогла бы утвердиться в этом бизнесе. А все мужчины такие гордецы, что не подступишься.
Нет, нет, пока рановато отказываться от своей легенды. Кейт была так поглощена своими мыслями, что заметила Эйдана, только когда он отделился от стены, возле которой стоял, прислоняясь. Если честно, она совсем забыла, что он тут, и при виде его сердце ее екнуло тревожно и радостно.
– Тебе необязательно было ждать, – тихо заметила она.
– Я воспринимаю это как неудачную попытку пошутить.
Снегопад усилился. Мир вокруг казался безмолвным и белым, когда он взял ее за руку. Приглушенный хруст снега под ногами был единственным звуком, который Эйдан слышал. А еще ее дыхание.
– Я чувствую… – начала Кейт, но слова застряли в горле.
– Да? – подсказал Эйдан.
– Короче говоря, мы должны сейчас расстаться.
– Почему?
– Ты прекрасно понимаешь.
Она искоса взглянула на него и увидела, что тот хмурится.
– Не позволяй прошлому снова стать между нами, – мягко попросил он.
– Это не так просто, – прошептала Кейт. – С тех пор как судьба нас развела, я прожила целую жизнь. Да и ты явно не был монахом-аскетом.
Она почувствовала, как напряглись мускулы под ее рукой.
– Я этого и не утверждал.
– Люси говорит, что у тебя успешный бизнес. Ты не простой инвестор. Последние десять лет много и упорно трудился и теперь стал богатым и влиятельным столичным бизнесменом.
Кейт почувствовала, как его пальцы сжали ей руку, и, замедлив шаг, она остановилась. Эйдан повернулся и встал перед ней.
– А ты знаешь, почему я богат?
Она покачана головой. Снежинки падали ему на губы и быстро таяли на них.
– Потому что я был твердо намерен больше никогда не быть просителем.
– Перед кем же это?
– Перед твоим отцом. Перед такими, как он.
Она почувствовала странный укол боли в груди.
– Ты просил у него моей руки? Ты правда пытался убедить его?
Эйдан покачал головой, и растаявшие снежинки соскользнули с полей его шляпы, как слезы:
– Зачем ты спрашиваешь? Ты же знала это. Поэтому мы и поссорились.
– Ты прав. – Она чуть заметно кивнула. – Да, конечно.
– Кейт! – Лицо его немного разгладилось, и он протянул к ней руку. Пальцы в перчатке легли под подбородок. – Ты что-то скрываешь?
– Сейчас глупо вспоминать, но отец уверил меня, что ты и речи об этом не заводил.
Эйдан в недоумении склонил голову.
Кейт попыталась улыбнуться.
– Ведь ты же объяснялся мне в любви. Я ему не поверила. Но потом… ты покинул меня. Я не знала, что и думать.
– Ничего не понимаю. Кто тебе сказал эту чушь?
– Отец. Он отрицал, что ты просил моей руки.
– Бог мой, Кейт! Это же нелепо! Зачем ему было возводить такую напраслину?
– Затем, – прошептала она, высвобождая подбородок из его пальцев, – что я сказала ему, что больше ни за кого не выйду замуж. Потому что уже отдала себя тебе.
– Ох, Кейт, – выдохнул он.
– Он сказал, что я была дурой. Что ты использовал меня как… как тряпку, а потом выбросил.
– Нет… – Его лицо побелело. – Это неправда. Я просил разрешения жениться на тебе. Умолял об этом на коленях. Клянусь, я сделал все, только что не целовал его сапоги.
Кейт потянулась к нему, но быстро остановила себя. Она не могла говорить, ей мешал огромный ком в горле. Несмотря на то что поначалу она с негодованием отвергла отцовские слова, в конце концов, они пустили корни в ее душе. Он расшатал один из тех кирпичиков фундамента, которые поддерживали ее, и мало-помалу посеянные им семена проросли в трещинах как сорняки, подрывая ее уверенность. И когда тот кирпичик вывалился, она поняла, что Эйдан взял ее невинность, не собираясь жениться. Выходит, он обманул ее.
Но теперь Кейт вставила кирпичик на место. Эйдан любил ее, и она не была дурой.
– И я не один раз приезжал к тебе, – сказал он.
На секунду она представила его на Цейлоне, как он перебирается из порта в порт, разыскивая ее. Сердце сжалось в болезненной надежде.
– Правда?
– Я наведывался в Бэннигтон-Холл. Снова и снова. А они говорили, что ты не хочешь меня видеть.
Ее сердце упало.
– Я была у маминой родни, – прошептала она.
Эйдан не знал об этом. А она все ждала, что он приедет на Цейлон и увезет ее оттуда. Она была так терпелива. Так верна. Какую же злую шутку сыграла с ней судьба!
Но мало-помалу, когда мучительные дни сливались в мучительные недели, а недели – в месяцы, она стала сознавать, что Эйдан никогда за ней не приедет. Она не нужна ему. Почему же она до сих пор обретается на этом Богом забытом острове? Почему до сих пор является женой совсем чужого мужчины?
Сердце ее тогда съежилось, обратившись в твердый, тугой узел в груди, и с тихим ужасом она осознала, что Восток – это ее жизнь отныне и навсегда. Другой уже не будет. Что это уединенное чужое место – ее дом; что этот холодный мужчина – ее муж. Никто никогда не придет, чтобы забрать ее. И уже не хватит кирпичей, чтобы скрепить рушащиеся основы ее постылой жизни.
Вспоминая тот первый год на Цейлоне, Кейт крепко стиснула руки. Снег бил ей в лицо, и она постаралась вдохнуть воздух.
– Я посылала письма, – прошептала она. – Но конечно, ты их не получал. Я чувствовала.
Его ладонь снова коснулась ее, погладила по щеке.
– Не плачь, Кейт. Прошу тебя.
Неужели она плачет?
– Я приезжал за тобой, – горячо прошептал он. Его руки обняли ее, он привлек ее к себе и повел в тень аллеи. – Много раз. Клянусь.
Она снова кивнула, прижавшись щекой к его пальто, но теперь она уже плакала навзрыд, хватая ртом колкие снежинки. Он не сможет ее понять, потому что она никогда ему не расскажет всей правды.
– Как ты могла поверить такой лжи?
Дыхание коснулось ее лба, обратившись в лед там, где кожа была влажной.
«Не знаю», хотела она сказать, но слезы мешали говорить, слова не шли. Через несколько минут всхлипы наконец стихли.
– Идем, – сказал Эйдан, – я отведу тебя домой.
Впервые ее не рассердило то, что ей приказывают.
Кейт шла среди кружащихся снежных хлопьев, среди этой белой пелены, и ей казалось, что она парит в облаках. Они направились в проулок, минуя переднюю дверь.
Как только оба оказались на кухне, он запер заднюю дверь и снял с нее накидку.
Кейт безучастно взглянула в сторону плиты:
– Надо бы согреть воды…
– Хорошо.
И когда он повернул ее к лестнице, она, слепо повинуясь, онемело пошла за ним. Та же оцепенелость владела ею, когда он расстегивал на ней платье и развязывал корсет.
– Это я виновата, – чуть слышно прошептала она.
– В чем же?
– Я рассказала отцу правду о нас. Поэтому он и отослал меня из дома. А потом сказал тебе, что я умерла.
– Нет. – Его пальцы ловко орудовали у нее на спине, освобождая от тесного корсета. – Он бы никогда не стал лгать всей Англии только для того, чтобы не отдать свою дочку второму сыну барона. Я думал об этом. Черт, я тогда ни о чем другом не мог и помышлять.
Когда стало легче дышать, Кейт сделала глубокий вдох, который подействовал на нее успокаивающе.
– Твой отец всегда был заносчивым и гордым. Он, бывало, любил разглагольствовать о своей родословной и сетовать на то, что Англия утратила былое уважение к традициям. Как же он мог признаться, что отправил свою дочь на Восток, чтобы отдать замуж за какого-то незнакомца без титула и знатной родни? Ты можешь представить, чтоб он рассказывал об этом своим приятелям в клубе? Этот сноб принимает в свою семью неизвестного иностранца, и все это ради презренного металла? Не верю!
Наверное, он прав, но Кейт так устала телом и душой, что уже ничего не соображала.
Когда она осталась в одной рубашке, Эйдан поднял ее на руки и отнес на кровать. Она не возражала, держа его за шею, когда он наклонился, чтобы откинуть покрывало, а когда положил ее, свернулась в клубочек.
Он отошел и через минуту вернулся, Чтобы вытереть ее залитое слезами лицо платком, смоченным в холодной воде. Когда он закончил, она закрыла глаза и отвернулась от него.
– Я пойду, – сказал он, и внезапно сознание Кейт прояснилось.
Она не хочет, чтобы он уходил. «Ни за что его не отпусти!»
– Останься, – прошептала она в стену.
Каким-то чудом Эйдан услышал ее. Звук шагов стих. Она ощутила на себе его взгляд, но не испытывала нервозности.
– Я буду спать в гостиной, – предложил он.
– Нет. Здесь. В моей постели.
Снова тишина. А потом она услышала шуршание ткани о ткань. Странно, но те же звуки издает на Цейлоне лес, когда листья шелестят на ветру.
Комната погрузилась во тьму. Когда Эйдан лег с ней, она почувствовала прикосновение брюк к ногам, но рука, обнявшая ее, была голой.
Он наклонился и приник поцелуем к чувствительному местечку чуть ниже уха. Кейт ощутила себя свободной, как птица в джунглях, летающая высоко над верхушками деревьев.
Он зашептал ей в шею, чтобы она не волновалась. И она не будет. Хотя бы сегодня.
Глава 14
Кейт заглянула в спальню и быстро отпрянула. Эйдан еще спал, и простыня обмоталась вокруг его ноги.
Она уже оделась в панической спешке в гостиной и спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Что же делать? Руки у нее дрожали, мышцы ныли от сдерживаемого желания бежать. Она подошла к окну и вгляделась в заснеженную мглу. А потом рассмеялась.
Эйдан в ее комнате. Более того, в ее постели. Осознание этого наполняло ее пылающим жаром. Но это была не изнурительная влажная жара Цейлона. Она не чувствовала ничего подобного с тех пор, как… с тех пор, как была юной девушкой. С тех пор, как полюбила Эйдана.
Но она больше не наивная глупышка. И это не любовь, а просто желание. Надежда. Жизнь вместо бренного существования. Цейлон изменил ее, но не сделал совсем безразличной ко всему, как она боялась.
Нет, душа ее, определенно, была спокойной, когда она лежала в кровати и любовалась голой грудью Эйдана этим утром. Сердце ее взволнованно стучало, и вскоре она почувствовала возбуждение. Они лежали вместе и раньше, но только в условиях поспешности, опасности быть уличенными. Кейт никогда не видела его обнаженным. Не просыпалась с ним рядом, чтобы посмотреть на его порозовевшие от тепла скулы и восхитительно растрепанные волосы.
Боже, как он красив! Еще привлекательнее, чем когда был юношей.
Сегодня его мужественная внешность не пугала ее. Напротив, наполняла головокружительной радостью. Кейт спокойно любовалась им. Он же в конце концов в ее постели. Конечно, это дает ей право почувствовать себя хозяйкой положения. Да и как можно было не смотреть на него? Плечи у ее любимого такие широкие, руки такие сильные. Тайны его тела манили ее пальцы, призывая исследовать их. Но когда она посмотрела ему в лицо, то обнаружила, что глаза его открыты и пристально наблюдают за ней.
– Доброе утро, – проговорила она, едва сдержавшись, чтобы не вскочить и не убежать.
Эйдан приподнялся на локтях.
– Извини, дорогая. Я собирался уйти перед рассветом. Твои соседи…
– Нам придется быть осторожнее. Парочка щекочущих нервы слухов – это одно, но скандал, который разразится, если заметят тайком выходящего мужчину…
– Прости, – повторил он.
– Я же сама попросила тебя остаться, Эйдан.
Он начал было садиться, но замешкался.
– Да, – тихо сказал он. – Так и было. И ничто не могло заставить меня уйти.
Кейт попыталась сдержать улыбку и не сумела.
– Так уж ничто?
Эйдан нахмурился, когда она протянула ему чашку кофе.
– Кроме встречи с судостроителем в девять, но, возможно, я отправлю Пенроузу записку, чтобы тот перенес ее.
Когда она присела на край кровати, Эйдан прислонился спиной к стене и воззрился на нее.
– Достаточно и того, что ты остался на ночь.
Его взгляд был столь же горячим, сколь и настороженным.
– Признаться, мне этого мало.
Кейт опустила голову и улыбнулась. Да, в его глазах точно горела страсть. А в ее жилах, определенно, бьется горячая кровь. Пульс выбивал стаккато, побуждая ее быстрее встать на новый путь.
– Мне тоже, – прошептала она. – Не будем спешить. Хорошо?
Когда Кейт подняла глаза, взгляд его был острым как лезвие. Как будто он хотел разрезать швы ее одежды и снять ее, оставив Кейт нагой.
– Ты права, – сказал Эйдан так мягко, что слова поплыли к ней как на облаке. – Я впервые оказался в такой ситуации.
– В какой?
– Встречаю рассвет в женской постели.
Да нет, этого не может быть. Она покачала головой.
– Я спал всю ночь, – он еще больше понизил голос, – только в твоей постели. А это, согласись, большая разница.
Он был близок с другими женщинами. Какое же сомнение? Но она поняла, что Эйдан хочет ей сказать, какую мысль подчеркнуть. Они были ему слишком безразличны, чтобы проводить ночи в их постелях. Но он сделал исключение для нее.
«Эйдан может быть моим!» Осознание этого внезапно и неистово завладело ею. «Он может принадлежать мне. И только мне!»
Кровь забурлила в жилах. Она хочет его. И ей не надо принимать никаких других решений, помимо этого. Просто надо сказать ему: спать в одной постели неплохо, но то, что этого для них обоих достаточно, – ужасная ложь. И если она хочет отдаться ему, то сейчас самое время. Он сам сказал, что скоро уезжает в Лондон. Может, даже завтра. Но сейчас он здесь, в ее постели.
– Я все поняла, – прошептала она, – разница есть.
Никакие силы мира не могли убедить ее в эту минуту встретиться с ним взглядом. Она смотрела, как расширилась его грудь от глубокого вдоха. Кейт захотелось дотронуться до нее.
Она заставила себя поднять глаза, чтобы встретиться с расплавленным зеленым жаром его взгляда. А потом тихо сказала:
– Еще только семь. Не хочешь еще немножко полежать?
В глазах его промелькнуло замешательство, но он не спросил, что она имела в виду, а молча отдал ей полупустую чашку и, соскользнув ниже, опустился на подушку.
Кейт не стала раздумывать, иначе страх остановил бы ее. Она положила ладони ему на грудь и широко растопырила пальцы.
Ребра его приподнялись, когда он вздохнул. А потом медленный, долгий выдох, казалось, длился до бесконечности. Губы приоткрылись, глаза вопросительно потемнели. Он не знал, чего она желает от него, и ей было понятно его колебание. Она и сама не знала, чего хочет, если не считать восторга ощущений его кожи у нее под пальцами.
Кейт скользнула ладонями вниз, ощущая тепло, контраст гладкой кожи и жестких волосков. Еще ниже, по мышцам живота, которые дернулись от ее прикосновения.
Ее напряженные плечи мало-помалу расслаблялись по мере того, как восторг все больше охватывал ее. Он такой горячий. Такой живой. Ее ладони странствовали по всему его торсу от живота до плеч, через углубление под грудиной, выпуклость мускулов и стальную твердость ребер.
Она так увлеклась своими изысканиями, что чуть не забыла, что он здесь, живой, горячий, страстный мужчина. Даже не заметила его участившегося дыхания и крепко стиснутых рук.
– Кейти, – наконец выдохнул он.
Заморгав, она стряхнула с себя оцепенение, увидела неподдельное страдание у него на лице и улыбнулась.
– Ты прикоснешься ко мне, Эйдан?
– О Боже, – простонал он и взял ее лицо в ладони.
Потянул вниз, уложив на себя, и подвел ее губы к своим.
Кейт застонала, когда его язык проник к ней в рот. Она подтянулась повыше, чтобы было удобнее, и поцеловала его со всей неуемной жаждой, которая бурлила в жилах. Эйдан пил с ее губ с таким же лихорадочным пылом.
Ладони его заскользили по плечам, по спине, к бедрам. Она оперлась коленями по обе стороны от него, и тело ее сделалось тяжелым и горячим. Каждая мышца, каждый дюйм кожи пылали, когда его язык сплетался с ее языком в ритме, который она хорошо знала. В ритме, которого хотела.
Кейт потянулась к юбкам, чтобы поднять их повыше. Устроившись на нем основательнее, прервала поцелуй и села.
Вид его, лежащего под ней, был подобен удару в солнечное сплетение. Лицо его раскраснелось, глаза блестели. Выражение лица показалось ей удивительной смесью нежности и мужественности. И выше края ее юбок он был обнаженным и таким неотразимым.
Твердо настроенная не потерять своей решимости, Кейт сдвинулась ниже и потянулась к ширинке у него на брюках.
– Нет, – сказал он, заставив ее вздрогнуть. – Это будет не так. Не в этот раз.
– Что… – начала она, но Эйдан снял ее с кровати.
– Нет, – сказала она, когда он тоже встал.
Но потом он повернул ее и взялся за пуговки утреннего платья.
– Ох, – выдохнула она. – Я могу сама.
– Я помогу.
Это простое слово заставило ее руки замереть. Она наблюдала, как он не спеша расстегнул пуговку за пуговкой, потом стащил платье с плеч и освободил руки из рукавов. Она воззрилась на бледную кожу над белой шемизеткой. Платье соскользнуло вниз, веером упав вокруг ног. Корсет был зашнурован не туго, чтобы Кейт могла сама застегнуть крючки. Эйдан высвободил один крючок.
– Подожди, – прошептала Кейт.
Она так давно не смотрела на свое тело, и сейчас до нее дошло, какой неудачной была эта мысль.
Его руки замерли.
– Что случилось?
– Здесь так… так светло.
– Ох, Кейти, – пробормотал он. – Закрой глаза.
И она послушалась только потому, что не хотела, чтоб это останавливалось.
Она держала глаза закрытыми, пока последний крючок не оказался расстегнутым. Потом крепко-крепко зажмурилась, когда его руки стащил и бретели ее сорочки вниз. Когда он развязывал тонкую завязку панталон, костяшки его пальцев прижались к голой коже живота, и ее охватила дрожь. Простая хлопковая ткань ласкала бедра, соскальзывая на пол.
А потом вся комната как будто вжалась в нее: холодный воздух, легкие завихрения от движений Эйдана. Она даже ощущала на себе свет, выдающий все ее почти тридцать лет. Целая жизнь между юной девушкой, какой она была когда-то, и ею теперешней.
– Я так долго ждал этого, – сказал он.
Кейт почувствовала, как его ладони обхватили ее бедра и, открыв глаза, увидела, что он опустился на колени перед ней. Влага скопилась между ног, когда Эйдан прижался открытым ртом к ребрам. Его язык скользил выше, выше, пока не добрался до изгиба груди.
Из горла Кейт вырвался вздох. Это так… так прекрасно. Так восхитительно, даже при свете. Да, груди ее теперь сделались тяжелее, но рот Эйдана боготворил плоть. Да, бедра ее стали шире, но они послужили необходимой цели, ибо его руки идеально легли на их изгиб.
Рот его сомкнулся на розовом бутоне соска, и Кейт вскрикнула. Он глубоко втянул чувствительную плоть в рот, и какое-то мерцающее, вибрирующее напряжение запульсировало внутри ее, расходясь по телу, как круги на воде, пока пальцы не задрожали, а кожу не начало покалывать.
К тому времени как он поднял голову и посмотрел на нее, Кейт уже была вся во власти оргазма. Она не была способна ни на что, кроме как изумленно смотреть на его алые губы. Как может такое простое прикосновение рта быть столь возбуждающим? Теперь она вспомнила, почему была такой глупой тогда, десять лет назад. Да потому что быть глупой с Эйданом стоило любой цены, любого риска. Потому что с ним она была живой.
– Ты такая красивая, – восхищенно проговорил он. – Я и представить не мог.
Он чуть повернул ее и уложил на кровать. Простыни под спиной были холодными и хрустящими, а руки Эйдана горячими, скользя вниз по бедрам. В эту минуту она решила, что нет на свете более уязвимого места, чем внутренняя сторона женских бедер. Ее буквально тряхнуло, когда его большие пальцы спустились ниже. Он раздвинул ей ноги и наклонил голову.
– Эйдан! – ахнула она, пытаясь отползти.
– Позволь мне. Пожалуйста.
Кейт затрясла головой, но он не смотрел на нее, и она позволила ему развести колени в стороны. Позволила ему опуститься между ними, позволила его рту дотронуться до нее в самом сокровенном месте.
– Ах! – вскрикнула она, когда его язык коснулся ее именно там.
Она чувствовала каждое прикосновение его языка, каждый круг, который он обводил. Удовольствие расходилось по ней как трещины по стеклу. Она прерывисто вскрикнула, когда рот Эйдана вновь потерся у нее между ног, находя точки наибольшего наслаждения снова и снова.
Однажды он говорил ей об этом приглушенным, прерывистым шепотом. Рассказывал, что могут делать возлюбленные после того, как поженятся. Но ничего подобного она и вообразить не могла. Как будто какое-то порочное сердце билось где-то внутри ее, отдельное от того тела, которое она знала.
Словно какая-то пружина закручивалась внутри ее все туже и туже, пока в конце концов не распрямилась одним рывком и она не взорвалась на тысячи осколков мерцающего света. Пальцы ее стискивали простыню, пока она силилась отыскать якорь в этом бушующем море наслаждения. Наконец из горла ее исторгся всхлип, гортанный вскрик, и Эйдан прекратил свою сладкую пытку.
Она плакала. Она знала это, но ничего не могла поделать, только дать слезам скатываться по вискам, стараясь не издать ни звука. Эйдан осыпал нежными поцелуями ее бедро, и она попыталась успокоиться.
Она ощутила скольжение его тела по ногам, когда он поднялся. Потом услышала шорох одежды. Когда она открыла глаза, он стоял над ней, великолепный в своей наготе. Взгляд его был прямым, выразительным, и она приняла то, что Эйдан предлагал, и оглядела его тело, застывшее и гордое, и все же какое-то уязвимое в утреннем свете. Глаза ее задержались на косой сажени плеч, на твердой груди, на крепких мускулах ног. Она даже позволила себе на короткий волнующий миг остановить взгляд на выделяющемся мужском достоинстве.
Он снова опустился на колени рядом с кроватью. Притянул ее ближе к краю, еще дальше развел колени. Когда головка его члена коснулась ее раскрытой плоти, тело Кейт дернулось. Даже малейшее его прикосновение было сотрясающим и болезненно напряженным. Эйдан затих. Он задержал дыхание и ждал, ждал. Наконец она вновь задышала, и он продвинулся дальше.
Не было никакого проталкивания, никакого протискивания – это все, что она помнила из слияния тел. Его плоть скользнула в нее так, словно вернулась домой, словно помнила ее тело и путь к ее душе. Это было сладостно, медленно и ни на что на свете не похоже.
Она приняла его в себя в ровном скольжении, пока он не оказался глубоко, наполняя ее, заполняя пустоту, о существовании которой она и забыла.
– О-о, – только и смогла произнести она.
Эйдан застыл над ней, и теперь уже его учащенное дыхание заполнило комнату.
– Ох, – выдохнула она. – Эйдан.
Его ладонь скользнула вверх, на миг замерев на упругой груди. Ее протяжный стон обернулся резким вскриком, когда он легонько ущипнул соски, рассылая стрелы удовольствия по всему телу. Она почувствовала, как сжалась вокруг него, ощутила его наслаждение, когда он продвинулся еще глубже.
Она сжала бедра, когда он начал движение назад, скользя все дальше и дальше наружу, пока в ней не остался только кончик. Руки его схватили ее за бедра, и он вновь погрузился одним мощным рывком, рассылая волны блаженства во все уголки тела.
– Боже, Кейт, – выдохнул он, найдя долгий, медленный ритм.
Ее тело отмечало так много всего сразу: жар кожи на ее бедрах, бледную игру света на их телах, мускусный запах секса.
Она застонала и откинула голову назад, затерявшись в том, как он наполнял ее и в то же время освобождал. Как хорошо! Лучше, чем все, что она чувствовала десять лет назад. Все просто идеально, и она знала, что никогда не пожалеет об этом.
Его толчки участились. Пальцы сжались у нее на бедре. «Да», подумала она. Да, ей хочется заставить его вздрагивать и содрогаться точно так же, как она. И чувствовать то же самое. Кейт подтянула колени выше и почувствовала, как он заполнил то крошечное пространство, что еще оставалось между ними.
– О Боже, – простонал он.
Ритм слияния сделался быстрее, жестче и когда он, достигнув кульминации, вскрикнул, она услышала и свой крик. Он выскользнул из ее тела, напрягая мускулы, и горячее семя выплеснулось ей на живот.
Она накрыла его руки своими, переплетя пальцы и крепко удерживая.
– Кейти, – прохрипел он, склонив голову, когда пытался перевести дух.
Она поймала себя на том, что глупо улыбается ему, не в состоянии сдержать радость.
