Текст книги "Одна из двух (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 18. Лей
Увидев Циту в тунике из царского шелка и в парчовом кафтане, я позабыл обо всем и от нетерпения еле смог устоять на месте.
– Из-за этой красавицы в стране творился хаос? – насмешливо поинтересовалась Нулза.
– Сестра. – Я даже не знал, хочу ли придушить назойливую родственницу или обнять. Мое сердце пело от восторга. Пройдет час-другой и Цита станет моей навсегда. Мне удалось осторожно пробраться в ее мысли и, как я мог понять, моя ненаглядная считала себя родней сенатору Брао. Хотя мысленно она обращалась к нему «отец», я решил, что такое обращение просто дань уважения. Я кое-что знал о сенаторе. Слухи о его суровом нраве дошли до Стратту-арре. Крэн Брао чтил свою семью и боготворил жену Лаасе, родную сестру Матео Мааса. Трудно поверить, что кто-то посмел бы причинить малейший вред его дочери и остаться безнаказанным. Тем более выкинуть из рутьера на плато Архонта и скормить лиурам. Утром Дарра сообщила мне, что у моей невесты должны быть дети.
– А если она замужем, Лей? – вкрадчиво поинтересовалась старая княгиня.
Я поморщился и резко ответил:
– А где он, этот муж? Почему за полгода мы не получили ни единого запроса от трезов? Я не собираюсь ждать, когда они обнаружат пропажу и начнут искать девушку. Цита принадлежит мне. Ты сама знаешь, Дарра, я не шатаюсь по девкам. Если выбрал себе женщину, не отпущу ее, никогда не позволю ей уйти. Я найду уловки в законе, но женюсь на Ците, сделаю ее своей второй женой. Мне наплевать, что скажет Совет.
Теперь я стоял посреди парадного зала, нетерпеливо поджидая, когда Дарра и Лейя подведут ко мне невесту. Нет женщины прекрасней. Жаль только Зорган не смог выбраться и восстановить ей зрение. Я начинал сердиться на брата. Чем он занят таким важным? С другой стороны, я не мог позволить Ците пропустить собственную церемонию. Поэтому, когда она подошла ко мне, я положил ей руку на затылок, передавая импульсы глазным нервам. Через минуту, другую она повернулась ко мне, улыбаясь. Я увидел, как она обвела взглядом богато украшенный зал и всех собравшихся. Гостей собралось немного. Мне хотелось подольше насладиться тихой жизнью с любимой женщиной. А ответить на вопросы совета старейшин и послушать гневные речи можно попозже. Все равно мне от этого никуда не деться. Великий князь стреттов, кровь от крови Наягны, вознамерился воссоединиться с трезарианкой, обглоданной лиурами. Я представлял ярость Тиора, его заумные речи о величии рода Кхрато-аннов, о моей обязанности родить наследника в законном браке. Я знал заранее, что последует, как только весть о моей связи с Цитой достигнет ушей совета. Поэтому сделал все, чтобы о церемонии не стало известно. Интуитивно я понимал, эта златокудрая красавица – моя слабость, что для правителя недопустимо. С сегодняшнего дня любая информация о Ците приравнивалась к государственной тайне. Всех обитателей дворца Кхрато-анне известили об этом, а посторонних перестали пускать.
Церемония началась. Мойн, старый князь, в нарядной шелковой красной рубахе и в новых штанах, чрезвычайно гордый возложенной миссией, листал молитвенник в поисках нужных псалмов. Я, молча, попросил его:
– Прочти триста пятнадцатый, фра.
– Уверен? – так же молча, поинтересовался дед, на мгновение наши глаза заговорщицки встретились.
– Все равно никто не поймет, – бросил я.
– Дарра поймет, Нулза…
– Они смолчат.
– Ты точно решил?
– Да.
Никто не заметил наших тайных переговоров, и ровный голос Мойна зазвучал под сводами дворца.
После молитвы мы с Цитой принесли короткие клятвы любви и верности. Свою первую церемонию с Ренцей я считал просто праздником и, не задумываясь, пробубнил все клятвы и молитвы. Во время свадьбы с Ниньей я пренебрег клятвами, на чтении молитв обряд закончился. Сейчас же, беря в жены Циту, я искренне верил в каждое произнесенное слово, обещая любить и оберегать вечно. Мойн с Даррой благословили нас, а затем все присутствующие потянулись с поздравлениями. Посмотрев в сторону, я увидел возле колонны знакомую фигуру. Моя супруга Нинья стояла с широко распахнутыми от удивления глазами, обалдело взирая на происходящее.
Проклятье Наягны! Что здесь делает эта дрянь? Кто впустил ее в мой дворец? В два шага я оказался рядом.
– Тебе кто позволил сюда явиться? – проревел я, не скрывая гнева, и схватил Нинью за руку.
– Как княгиня стреттов, я могу войти в любой дом княжества! – с вызовом ответила мне жена, пытаясь вырваться.
– Это право матери стреттов, а не просто княгини, – осадил я, крепко сжимая ее запястье.
– Ты мне не дал такой возможности, – зло прошипела Нинья. – Пусти, больно!
– Ты так хотела стать княгиней, дорогая, – бросил я, слегка ослабив хватку. – Тебя даже не интересовало, что у меня уже имелась семья. Я просил тебя отказаться от помолвки. Но вместо этого ты натравила на меня совет старейшин.
– Я надеялась, ты переменишься ко мне, – зло возразила Нинья. Ее глаза горели гневом и обидой.
– Кто угодно, только не ты, – рассмеялся я. – Пожинай плоды своего величия, дорогая!
– Точно, кто угодно! Любое отребье, – процедила Нинья сквозь зубы. – Я даже не ожидала, что ты так низко падешь в своем выборе. Взять в жены жертву лиуров! Обглоданную дурочку! Бесподобно! Говорят, она слепая. Твои дети от нее родятся такими же!
– Убирайся! И не вздумай потащиться в совет старейшин с жалобами, – презрительно выдохнул я.
– Что ты, милый, – надменно улыбалась Нинья. – Я стала умнее. В совет я не пойду, но смирения от меня тоже не жди. Ты взял трезарианку в жены, а не в наложницы. Я слышала, как читали триста пятнадцатый псалом. Ты свой шаг сделал, теперь моя очередь…
– Только попробуй навредить моей жене! – прорычал я, схватив Нинью за локоть.
– Нет, князь, я не опущусь до твоей девки, как ты ее ни называй, – в голосе княгини послышался вызов. – Я отомщу. Ты пожалеешь, что вытер об меня ноги.
Мое терпение лопнуло, клянусь Наягной.
– Ты сама напросилась, дорогая, – резко сказал я, жестом велев подойти полковнику крессангов, моей личной гвардии.
– Нэкс, я отправляю княгиню под домашний арест, – приказал я. – Она не вправе покидать свои апартаменты, не может принимать гостей.
Глаза Ниньи расширились.
– Ты сошел с ума, тайэн! – выплюнула она. – Не имеешь права!
– Взять ее! – велел я, передав княгиню крессангам. – Нинья, дорогая, у меня безраздельная власть. Хочется, чтобы ты убедилась в этом. Нэкс, личные апартаменты отменяются. Проводите госпожу в здешнее подземелье. Место там уединенное и поможет княгине собраться с мыслями.
– Ты… – лицо Ниньи обезобразила злобная гримаса. – Ты не посмеешь!
– Уже посмел, – усмехнулся я. – Ты угрожала мне, а за это полагается смертная казнь, дорогая. Так что я еще милостив и благороден.
– Лей, пожалуйста! – Лицо моей первой жены переменилось, вместо злобы я увидел беспомощность и оторопь. В глазах Ниньи застыли слезы. – Мне нельзя в подземелье…
– Все так говорят, – я махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Развернувшись, я направился к Ците, не заметившей этой неприятной сцены. Я почувствовал, когда зрительный контакт прервался, и молился Наягне, чтобы любимая не услышала моей перепалки с Ниньей.
Около Циты кружилась и пела Лейя. Неподалеку на лютнях и барабанах играли музыканты. Мне оставалось надеяться, что радостный щебет моей дочери заглушил звуки отвратительного спора. Я обнял Циту и шепнул ей на ухо:
– Пьема ждет нас, госпожа. Давай сбежим!
Жена улыбнулась. От этой радостной и открытой улыбки я почувствовал себя счастливым. Впервые за много лет. Я, подхватив жену на руки, закружил по комнате, напрочь забыв о Нинье.
Немного позже, когда пьема неслась к океану, а я раздевал Циту с рычанием достойным фраггана, в голову пришла странная мысль: зачем Нинья приезжала во дворец? Увидеть мою церемонию с другой женщиной она не ожидала. Что же тогда? Какие козыри в рукаве у этой стервы? Слишком нагло она держалась. Я мысленно отмел все неприятные вопросы, хотя уже понимал, как стану действовать. Позже. А сейчас я потянулся к Ците и одним движением разорвал тунику из царского шелка.
– А меня уверяли, что эта ткань не рвется, – разочарованно заметила моя вторая жена. – Ты мог бы подождать минуту, я бы сама разделась.
– Не могу, – проревел я, одним движением подмяв под себя Циту.
Глава 19. Цита
Около самой кромки воды пьема легла на лапы и замерла. Перед выездом Лей натянул шатер, скрывший нас от любопытных глаз, и сейчас я лежала под шелковым пологом, лениво наблюдая, как плещутся волны. Никогда я не видела такого водоема. В нашей части планеты текли реки, били гейзеры, вверх уходили высокие шпили скал, но водных просторов поблизости не было. Здесь в воздухе чувствовался запах соли, а океан сливался с небом в единое целое. Но меня мало интересовала красота океана. Мысленно я все время возвращалась к грязной перепалке, свидетелем которой невольно стала. В словах Ниньи имелась доля истины. Точно ли мои глаза повредились от ударов? Или я такой родилась? Со злости княгиня пожелала нам с Леем слепых детей или ей что-то известно?
Я, слегка касаясь, провела ладонью по груди Лея. Мой любимый спал, его лицо казалось умиротворенным. Я не стала будить мужа, отмахнувшись от глупых страхов, загоняя их поглубже.
Спать не хотелось, от долгого лежания заболела спина. Я подползла и уселась на краю скамьи, свесив ноги. Спускаться вниз было опасно. Слишком высоко, да и пляж, на который принесла нас своевольная пьема, оказался сплошь покрытым острыми осколками тацита, плотного белого камня, используемого стреттами в строительстве.
Лей попытался заставить пьему выбрать для стоянки другое место на берегу, песок или мягкую гальку, но самоходная скамейка даже не шелохнулась.
– Когда вернемся, придется заменить чипы, а то неизвестно, куда в следующий раз заведет нас эта упрямица, – пробурчал супруг, а потом махнул рукой. – Какая разница. Останемся здесь. Зато никто не помешает. Любой, кто надумает надоедать нам, покалечит все ноги, пока доберется. Даже летающий конь не сможет спуститься на берег.
Лей уложил меня на подушки. И скоро пляж с острыми камнями, океан с лазоревой гладью, ярко розовые облака… все перестало существовать. Руки князя умело двигались по моему телу. Его язык нежно скользил по моей шее и ключицам, подбираясь к груди. Я тоже не оставалась в долгу, требовательно лаская мужа, не давая ему перевести дух. Став единым целым, мы долго не разжимали объятий, пока не выбились из сил.
Океан и небо расплывались перед глазами, но я все сидела и смотрела вдаль. Мысли покинули голову, оставив меня в эйфории. Рядом спал мой муж. Хотя Лей собирался взять меня в наложницы, а на самом деле взял в жены. Во время церемонии я увидела, как заговорщицки переглянулись Дарра и Нулза, услышала их тихий шепот. В одночасье я стала второй женой правителя стреттов. Для трезарианцев такой брак являлся не допустимым. Для своих прежних соотечественников, узнай они о церемонии, я превратилась бы в парию. Но меня это мало волновало, самый лучший мужчина на планете взял меня в жены. А что еще нужно женщине для счастья?
Легкий бриз приятно холодил кожу. Волны слегка усилились, осыпая меня мелкими брызгами. Словно почувствовав опасность, наша несговорчивая пьема встала на мраморные лапы и отошла в сторону. И вовремя. Подул сильный ветер. Погода портилась. Я наспех надела кафтан прямо на голое тело, застегнула крупные, свитые из шнура пуговицы, принялась будить Лея. Мой венценосный супруг беззаботно спал, раскинувшись на ложе. Океан бурлил как кипящий котел. Хорошо хоть пьема перенесла нас в безопасное место. У линии горизонта, где синее небо сливалось с потемневшей водой, появились воронки, увеличивающиеся в размерах, даже я видела их отчетливо.
– Лей, проснись, пожалуйста! – попросила я и начала трясти любимого. Позади меня шумела и билась стихия. Смерч поднимал воду вверх, затягивая все живое в смертельный круговорот. Множество черных воронок кружило по поверхности океана. Они сталкивались друг с другом, разбиваясь о неведомую преграду. И вскоре к берегу приблизились лишь три, нет – два смерча.
– Пьема, миленькая, нэрсу! Уноси нас отсюда! – запричитала я, но все бестолку. Лавка не сдвинулась с места.
– Лей, пожалуйста! – я снова принялась будить мужа, трясти его за плечи.
– Не буди его! Пусть поспит! – послышался за спиной властный женский голос. Я обернулась. Океан бурлил, но воронки уже полностью исчезли с поверхности или я их не видела. Из воды выходила прекрасная женщина. Вода стекала по мокрой тунике, обтягивающей высокую грудь и точеную фигуру. По доходившим до середины спины белым волосам, собранным в жгуты, спускались струйки воды. Легкой походкой красавица ступила на берег. Мне показалось, что я не достану ей даже до пояса. Да и вряд ли она была человеческой природы. Ко мне направлялось какое-то божество. Наягна…
Я испуганно вскрикнула.
– Не бойся, мать стреттов! – улыбнулась богиня. – Ты узнала меня, хотя возносишь мольбы моему мужу Роа!
Я силилась что-то сказать, но не могла.
Наягна, ничуть не боясь острых как бритва камней, резко взмахнула рукой. Обломки тацита закружились в порыве сильного ветра и обрушились на берег мелким белоснежным песком. Богиня осмотрелась вокруг, явно любуясь своей работой.
– Подойди! – позвала она меня. Вероломная пьема, подогнув колени, опустилась на песок. Я вышла из шатра и подошла к верховному божеству стреттов.
– Этот мир мы создавали вместе с Роа, – торжественно проговорила Наягна. Ее голос эхом разнесся по округе. – Выбирали самые лучшие минералы, что есть во вселенной. Здесь, на Трезариане, они разбросаны по всей поверхности и просто украшают планету. Но в других мирах за маленьких осколочек архонта могут убить. Там он стоит целое состояние. Мы тщательно охраняем наше небесное тело, но после прилета землян опасаемся нового вторжения. Приходится постоянно укутывать стратосферу плотными облаками, чтобы с других планет и кораблей не удалось рассмотреть Трезариан. Трезы и стретты долго воевали. Но скоро будет восстановлен мир, и ваш брак призван его сохранить. Может быть, удастся добиться равновесия, и войны на планете прекратятся. Тогда все жители Трезариана смогут, объединившись, дать отпор захватчикам.
– Все? И даже лиуры? – Мысли об этих тварях до сих пор не давали мне покоя.
Наягна поморщилась. На безупречном лице читалось явное отвращение.
– Цита, мы не создавали этой нечисти. Я говорю об инопланетных существах, способных уничтожить Трезариан ради архонта. Понимаешь? Они уничтожат сначала жителей, а потом, выработав залежи минерала, оставят планету безжизненной.
– Тогда вы создадите новые расы, – передернула я плечами, перестав бояться.
– Мы любим вас. Даже людей, хотя они нахально вторглись на планету.
– Если Роа так любит меня, – от нахлынувших обид я перешла на крик. – Почему он не попытался спасти меня на плато? Позволил лиурам позавтракать мной! Он же видел все и слепил мне в лицо…
– Замолчи! – гневно отрезала Наягна. – Кто ты такая, чтобы осуждать Роа?
Я осеклась, поняв, что наговорила лишнего. Богиня лишь пошевелит пальцем, и от меня останется лужица, которую без труда высушит Роа.
– Когда здесь появятся завоеватели? – осторожно осведомилась я.
– Скоро. В год, когда родится внук твоего младшего правнука. – Заявила Наягна.
– Что мы должны делать? – снова поинтересовалась я.
– Жить в мире, – просто заметила Наягна. – Мне надоели войны и распри на моей планете.
– А что могу сделать я?
– Родить и воспитать наследников Лея. Больше от тебя ничего не требуется.
– А, – протянула я, немного разочарованно. – Значит, мне не нужно спасать мир в одиночку?
– Ты храбрая девочка, способная противостоять любой силе. – Наягна улыбнулась лишь кончиками губ, – Понятно, почему лиуры сразу не съели тебя. У тебя же кровь разбавлена желчью!
– Не съели? Да они сожрали кусок печени и часть легкого! Перегрызли несколько ребер, – ахнула я, вспомнив все свои беды.
Наягна покачала головой.
– Ты же не видела этих тварей? Если бы ты пришлась им по вкусу, как какой-нибудь стретт или коза, твои кости обглодали бы еще на плато. А так, от бескормицы им пришлось оставить тебя про запас.
Я застыла на месте. Наягна права!
– Благословляю тебя, Цита! – Главная богиня стреттов положила руку мне на темя. – Пусть невзгоды не приблизятся к твоему дому. Пусть Лей, выбравший тебя в жены, любит вечно! Ваши дети родятся здоровыми! Никто и никогда не сможет разрушить ваш союз, ибо он угоден нам с Роа! Наконец-то на планете воцарится спокойствие, нарушенное прилетом землян.
Потом она посмотрела мимо меня и приказала:
– Дай ей свою кровь, Лей!
Я обернулась. Около шатра на коленях стоял ошалевший муж, в наскоро надетых кожаных штанах.
Наягна снова повернулась ко мне и велела:
– Спроси!
– Мое зрение? Оно вернется? – пролепетала я.
– Нет! Оно тебе ни к чему! – заявила Наягна. – Учись видеть мир внутренним взором.
– Как? – расстроилась я. – Зорган не сможет мне помочь?
– Не надейся на Зоргана, – снова обратилась Наягна к Лею, а затем, взглянув на меня, продолжила: – Я могу вернуть тебе способность видеть, но должна что-то взять взамен. Например, ступню, откушенную лиуром. Выбирай!
– Пусть остается все, как есть, – быстро решила я. – Как мое настоящее имя? Верно, вы знаете, хотя называете меня Цитой.
Наягна расхохоталась.
– Конечно, знаю! – она довольно посмотрела на меня и кивнула, будто что-то решила сама для себя. – Ты должна его вспомнить сама.
Я стояла, боясь пошевелиться, не зная, что ответить. Чуть слышно подошел Лей и взял меня за руку.
– Благословляю вас, правители Страту-арре! – Наягна воздела обе руки над нашими головами и начала подниматься ввысь, через пару минут растаяв в воздухе.
Глава 20. Лей
Теперь в спорах с Советом у меня появился особый козырь, старейшины вряд ли смогут им пренебречь. Наягна благословила нас!
Я огляделся по сторонам. За несколько минут пейзаж преобразился. Весь берег оказался усыпан белоснежным песком. Настоящий пляж. В честь моей жены. Океан являл собой абсолютную гладь. Ни одна волна не посмела прибиться к берегу.
– Пойдем поплаваем, – предложил я Ците. Она кивнула и стала расстегивать кафтан, надетый на голое тело.
– Иди так, – попросил я. – В Стратту-арре за купание голышом полагается смертная казнь. Придется обучить тебя основным законам, княгиня.
– Почему «княгиня»? – поинтересовалась Цита. – Ты же собирался взять меня в наложницы.
– Передумал, – коротко бросил я, не желая объяснять, что наложница может уйти, а вот жена – никогда. Только смерть разлучает супругов. И я не желал когда-либо отпускать от себя трезарианку. Теперь у меня две жены. Долгие годы мне придется любить и лелеять Циту и ненавидеть Нинью.
Я схватил жену за руку и потянул к воде.
– Пошли, Цита! – завопил я.
– Я боюсь намочить кафтан. У меня не осталось другой одежды.
– Чепуха! Когда выйдем на берег, сразу залезешь в шатер, а я расстелю вещи на берегу. Роа с детьми быстро все высушат.
Океан встретил нас ласковой прохладой. Я не стал далеко заплывать, увидев, что Цита плохо держится на воде. Мы долго плескались около берега. Цита, как маленькая девочка, брызгала на меня, а затем убегала в сторону. Я тоже бил ребром ладони по воде, и каскад мелких капель осыпался над головой моей ненаглядной. Наконец, устав от беготни, жена оказалась в моих объятиях. Я начал ее целовать, нетерпеливо расстегивая плетеные пуговицы.
– Меня же казнят, – прошипела Цита мне в ухо.
– Я походатайствую о помиловании, – усмехнулся я, продолжая вынимать кругляшки из затейливых петель.
Занятые любовной возней и перепалкой, мы не сразу услышали шум, ставший за последние сутки для нас привычным. Шаги пьемы. Цита услышала первой и закрутила головой по сторонам, стараясь понять, что происходит. Я, кинув взгляд на берег, увидел пьему, бодро спешащую прочь от пляжа.
– Аррлонг! – заорал я во все горло и ринулся следом. – Аррлонг!
Я кричал, пытаясь отменить команду, но отвратительная скамейка уже неслась во весь опор в сторону степи.
«Странно, – подумал я. – Она принесла нас на другой пляж. Удрала, сломя голову. Если бы не Наягна, ехали бы мы сейчас с Цитой в неизвестном направлении. И кто знает, где оказались. Обычная поломка чипов или старания врагов? Еще один вопрос, на который придется найти ответ».
Я подошел к растерянной жене.
– Не печалься, тебе не идет, – ласково прошептал я, убирая с лица мокрую прядь. – Нас заберут отсюда.
– Как? – горестно изумилась Цита. – Ты можешь передавать мысли на расстоянии, но так далеко тебе не под силу.
– Чувствуешь? – я взял жену за руку и ее ладонью провел по своему плечу. – Это чипы. Сейчас у Нэкса сработает такой же. Мои крессанги примчатся нам на подмогу, прихватив с собой Шаррума.
«Конечно, все казалось слишком просто. Но я не мог рисковать. Если управление пьемой перешло к моим врагам, то очень скоро здесь окажутся их наемники. А на открытом месте и безоружные, мы с Цитой представляем собой отличную мишень».
Мои пальцы быстро надавили на хвост скорпиона на татуировке. Сочетание этих «кнопок» говорило само за себя. «Нужна помощь! Срочно!»
Примерно через полчаса послышалось ржание моего коня. Шаррум.
На берег опустился только он. А крессанги замерли в воздухе. У каждого в руке был заряженный бластер. Я мог поклясться, что оружие не стояло на предохранителе. Наягна дери, что же происходит?
За время, проведенное в ожидании, кафтан Циты не высох, слишком плотная ткань, да еще вышивка. Рисковать я не мог, легкие только заработали в полную силу.
Когда Шаррум опустился, я достал из-под седла покрывало и накинул жене на плечи.
– Не хочу, чтобы ты простудилась, – заявил я.
Мы летели по воздуху, лавируя между низкими облаками. Только теперь я понял, что испытал полгода назад, когда несся с жертвой лиуров к деду. Это было видение. Тогда я увидел события, происходившие только сейчас, и не понял этого. От мыслей меня оторвал голос Хика, молодого и смышленого крессанга.
– Тайэн, смотрите, внизу! – мальчишка указывал на степь, где в высокой траве валялась покореженная пьема. Рядом с ней стояли степняки, оказавшиеся поблизости и от любопытства примчавшиеся поглазеть. Пара незнакомых охотников. И несколько талангов, охранников Совета, цепью растянувшихся по периметру.
– Спускаемся! – прохрипел я. Мой голос осип от гнева. – Всех арестовать! Не дать никому уйти!
Крессанги находились в явном преимуществе, плюс внезапность. Арест не занял много времени. Таланги сдались без сопротивления. Один из охотников попытался поднять бластер, и тут же распрощался с жизнью. С Нэксом шутки плохи, особенно если запахло покушением.
Всех, оказавшихся около моей поломанной лавки, поставили на колени. Стретты, один за одним, поднимали головы к небу и натыкались взглядом на Шаррума, парившего в воздухе. На меня, своего князя, гневно взирающего с выси небесной. Укутанная в покрывало, Цита прижалась ко мне, закрыв глаза. Лишь только белые кудри трепетали от слабого ветра.
Пленников стреножили, обвив ноги кожаными ремнями, которые затем соединили в одну цепь. Печальная процессия потянулась через степь к Стратту-арре. Стретты понуро брели, приминая ногами траву, изредка поглядывая на небо, где среди лучей заходящих светил парили всадники, вслед за ними летели кони талангов и охотников. Отпустить степняков я распорядился сразу, здесь их дом, а вид изломанной пьемы, случайно забредшей в степь, очень удивил местных любопытных жителей. А вот как охотники и таланги оказались одновременно неподалеку, придется разобраться.
