Текст книги "Баба-Яга на договорной основе (СИ)"

Автор книги: Виктория Бесфамильная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Тщательно жуя мюсли, если уж соблюдать рекомендации диетологов так во всем, я думала о том, сообщать ли Кощею о выполненном задании или не стоит. С одной стороны делать этого совершенно не хотелось. Оно ведь знаете как, один раз сделаешь что‑то быстрее, чем начальство рассчитывало, в следующий раз такие сроки поставят, что взвоешь. А с другой стороны интуиция мне подсказывала, что этот злодей скоро сам в гости пожалует, так стоит ли приближать его визит, который лично мне ничего хорошего не сулит.

Интуиция меня не подвела, хотя я бы не обиделась, если бы в этот раз она меня обманула. Я только закончила переодеваться и собирать волосы в хвост, когда в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

– Добрый день, – улыбнулся Кощей. – А я к тебе с подарком. Надеюсь, ты любишь хурму? – он протянул мне небольшой мешочек, в котором лежали ярко оранжевые плоды.

– Люблю, – призналась я. – Откуда у тебя заморские фрукты? Вышел на международный уровень и получаешь оплату натурой?

– О если бы. Отец прислал с оказией. Написал, что для сердца полезно.

– Спасибо.

Очень огромным усилием воли я проглотила все прочие комментарии по поводу кощеева сердца. Ему все равно, а мне могут больше и не приносить разных вкусностей. Вспомнив, что иногда лучше жевать, чем говорить, я последовала этому совету и принялась за гостинец, отдаляя тем самым неприятный момент истины.

– Прекрасно выглядишь, – расщедрился на комплименты Кощей. – Прическа идеально к образу подходит.

Я молча продолжила жевать, неопределенно пожав плечами в качестве ответа, потому что, на мой взгляд, комплимент был довольно сомнительным. Именно сегодня утром я надела длинную юбку из служебного гардероба и волосы мои торчали в разные стороны, так как в силу своей длины, не все они попали в запланированный хвостик, да и выражение лица соответствовало моему хмурому настроению.

– Чувствуется этакая ведьмовская сущность, я бы даже сказал, классическая Баба – Яга просматривается, – продолжал тем временем Кощей свою хвалебную речь.

Поскольку Кощей ранее мной в хамстве замечен не был, да и оскорбление женщин было тоже не в его характере, я заподозрила неладное в его активности.

– От отца сильно досталось? – поинтересовалась я.

– Мне хватило, – признался Кощей, резко погрустнев.

– Про царевича рассказал?

– Я же не самоубийца, – ужаснулся он. – Сказать папе, что наш кандидат уже месяц спит беспробудным сном, это все равно, что лечь рядом с царевичем в соседний гроб лет так на пару сотен, пока, по мнению папы, ума не наберется. Он и так из‑за задержки злится, а если еще ему и причину сказать, придет и свой порядок тут наведет. Чур нас всех.

– А ему какая разница, месяцем раньше месяцем позже?

– Да кто его знает, опять многоходовые планы разрабатывает, вот и злится, что мы в график не укладываемся. Я предпочитаю в подробности не вдаваться. Сделал дело, гуляй смело, а то если ненужное узнаешь, новое задание поручат, и прощай вольная жизнь. Оно мне надо?

Мне оно тоже было не надо. Мне, если честно говорить, и это дело было не надо, но меня никто и не спрашивал, закинули в кузовок, хотя я груздем не называлась. Хурма тем временем закончилась и причин откладывать радостную весть больше не было.

– У меня в сарае четыре бочки воды стоит. Живая и Мертвая. Так что можем Ивана царевича в них хоть купать, если это делу поможет.

За следующие полчаса, последовавшие после моего признания, Кощей развил бурную деятельность. Он ураганом пронесся по моей маленькой комнате в поисках подходящей тары для воды, потом вылетел за порог в сторону сарая, тут же вернулся за мной, и мы уже вдвоем понеслись за водой, причем я летел почти в буквальном смысле, потому, что Кощей тащил меня за руку, а ноги мои за ним не поспевали, а из сарая мы как лоси ломанулись к заветной полянке, пренебрегая всеми дорожками и тропинками, напрямую через заросли и кустарники. В итоге мы, кажется, даже Серого Волка довели до сердечного приступа, во всяком случае смотрел он на нас очень уж большими глазами. И пока я пыталась отдышаться, согнувшись на полянке в три погибели, Кощей разогнал всех потенциальных невест и, отцепив от пояса внушительных размеров ножичек, застыл рядом с хрустальным гробом с самым задумчиво – решительным видом, явно примеряясь к беззащитной шее спящего.

– Как резать будем? – задумчиво поинтересовался Кощей. – Слегка или полностью голову отрубим? Есть идеи, какой способ эффективнее?

– Как по мне, так лучше отрубить полностью, – высказался Серый. – Опытов с частичным отрубанием, насколько я знаю, никто не проводил. Вдруг не сработает. А повторно не раньше чем через день можно будет резать.

Я судорожно сглотнула, хотя от быстрого бега во рту у меня было очень сухо, и посмотрела на ничего не подозревающую жертву. Нет, я и сама мечтала отрубить ему голову, но когда дошло до дела. Не то, чтобы я струсила, но неприятно мне точно стало. И чего это царевичу не проснуться бы как всем нормальным людям. Обязательно доводить до крайности.

– Ваня, вставай, пионеры пришли, – вспомнилась побудка, так нежно любимая моей бабулей и так яро ненавидимая мной в нежную пору моего детства и юношества.

– Какие пионеры? – удивился Кощей

– Уже пришли?

Раздался вопрос одновременно с Кощеевым, и вопрос этот был задан ни кем иным как нашим подопечным. Иван – царевич открыл глаза и воззрился на нас с легким удивлением только что проснувшегося человека.

– Мама, – пискнула я.

– А вы кто такие? Где я? – Иван царевич просыпался и приходил в себя с катастрофической для неподготовленных нас скоростью.

Моя реакция был быстрой и, как и в первый раз, инстинктивной. Я сделала то, чему меня в детстве научила мама, когда объясняла, что не стоит молча терпеть побои и укусы соседских мальчишек, сняла с ноги туфлю и со всей силы заехала царевичу в лоб каблуком. Царевич тут же вернулся в бессознательное горизонтальное положение.

– Ты его опять убила? – очень спокойным голосом поинтересовался Кощей.

– Да почему опять? – возмутилась я.

– Дышит, – успокоил нас волк, и мы дружно шумно выдохнули.

– Что это вообще было? – исследовательский интерес некоторых не убывал.

– Самозащита, – пояснила я. – Чисто инстинктивно. Он меня напугал, я отреагировала.

– Да я не про это. Я про то, почему он вообще проснулся?

– Выспался? – предположила я.

– Действие заклинания закончилось? – предположил Серый.

– Пионеры разбудили? – внес свою лепту сам Кощей.

– Меня они во всяком случае всегда будили, – поделилась я личным опытом.

– А раньше ты этот способ опробовать не могла, – взъярился Кощей.

– Да откуда мне было знать, что он подействует. Мы его как только не будили. И петухом и будильником и холодной водой и даже холодные ложки к голой пятке прикладывали. И ничего. Может эти пионеры вообще сработали только потому, что его полцарства поцеловало. И наступил тот самый переломный момент, когда количество перешло в качество. И вообще какая разница, главное проснулся же.

– Да это хорошо, – согласился Кощей и вдруг его глаза загорелись каким‑то фанатичным блеском и он радостно потер ладони (как маньяк какой‑то). – Теперь нам надо вернуть его на место.

– Куда? – синхронно уточнили мы с волком.

– В мой замок. Как раз к моменту второго испытания. Только вот как бы узнать, он помнит, что я у него Василису красавицу попросил в обмен на коня или не помнит.

– Давай его разбудим и уточним? – предложила я. – А потом опять по голове стукнем.

– Если часто стучать, он не только про Василису забудет, но и про то, что он вообще за яблочками пошел, – предупредил Волк.

– Тогда мы его оставим возле замка с тобой, – Кощей посмотрел на волка, чтобы тот точно понял, кто подразумевается под этим «с тобой» – и ты по его реакции сориентируешься. Если начнет жаловаться на злого меня, то отправитесь за Василисой, а если будет искать подходы к замку, то я буду там на всякий случай его ждать.

– Вот и славно, – улыбнулась я, начиная медленно отступать в сторону дома. – Удачи вам, как все закончится, приходите в гости, я вас чаем угощу.

– Да, спасибо, чай это хорошо, – отмахнулся от приглашения Кощей, погруженный в свои думы.

И я рванула в сторону избушки, надеясь укрыться за ее толстыми и надежными стенами, пока обо мне не вспомнили. С глаз долой из сердца вон. Глядишь, мне повезет и удастся отсидеться в тепле и комфорте до конца операции, а не наблюдать за ее ходом из соседних колючих кустов. Но удача явно была не на моей стороне. Меня перехватили ровно на середине дороги. С боковой тропинки выскочил Кощей с хрустальным гробом, пустым на это раз, на плече и радостно сообщив мне, что он зайдет за мной через час, скрылся на другой боковой тропинке. Я даже вякнуть не успела. Во – первых, я была крайне возмущена таким с собой обращением, а во – вторых, не каждый день на вашем пути встречаются парни с хрустальными гробами на плечах.

– Силен, – поделилась я своим наблюдением с окружающим меня лесом. – Еще бы знать куда он с ним побежал, чтобы бежать в противоположную сторону.

И тяжко вздохнув от грядущих неприятностей, я продолжила свой бег. Мне еще нужно было ступу к полету подготовить и пирожки в дорогу напечь.

Правы умные люди, однажды заметившие, что все в нашей жизни повторяется первый раз как трагедия, второй раз как фарс, думала я, удобнее устраиваясь в кустах возле рабочего замка Кощея. Правда в моей жизни и первый раз очень сильно напоминал фарс, но это уже мелочи. Кощей залег на троне в замке, на тот случай если Иван решит уточить задачу, а Серый возле огромных ворот в замок должен был привести царевича в чувство и обеспечить возврат к миссии.

– Яга, ты здесь? – на дорожку перед моими кустами выскочил Серый Волк, и выглядел он слегка взволнованным.

– Серый, ты издеваешься, – зло зашипела я, не раскрывая своего убежища. – Сейчас опять этот малахольный придет и скандал устроит.

– Не придет, – успокоил меня Волк. – В том то и проблема.

– То есть, – я от возмущения даже встала во весь рост.

– То и есть. Не приходит наш царевич в сознание. Я его там минут двадцать пытался в чувство привести, чуть ли не целовал, а он как лежал, так и лежит.

– Надо было отрубить ему голову и назад не приставлять.

– Думаю у нас есть все шансы испробовать это вариант.

– Кощею скажем?

– Может ты сама сначала посмотришь? – предложил Серый. – Может его опять пионеры разбудят?

– А ты не пробовал на них ссылаться?

– Пробовал, в моем исполнении не работают.

Правы были умные люди, все повторяется как фарс.

Иван – царевич очень аккуратно так лежал на тропинке и спокойно дышал. Совсем как мирно спящий человек, совесть которого абсолютно чиста. Я опустилась рядом на колени и принялась приводить его в чувство. На зов, равно как и похлопывание по щекам и встряхивание тела за плечи реакции были отрицательными. Можно было попробовать полить его водой, но вода была в замке, там же где и Кощей, а слушать его мнения о собственном идиотизме, вредящем всему делу, мне совсем не хотелось.

– Может ты его поцелуешь? – предложил Волк.

– А смысл? – поинтересовалась я. – Как мы уже выяснили, поцелуи с ним не работают.

– Ну это они не работали, когда он спал от заклятия, а сейчас он без сознания из‑за твоего удара, так что могут и сработать. Хуже все равно не будет.

– Очень вдохновляющая речь, – фыркнула я.

Но в чем то он был прав, хуже от моего поцелуя и правда быть не могло. По – крайней мере я на это очень надеялась. Глубоко вздохнув, я наклонилась и поцеловала царевича, совсем как в доброй старой сказке.

– Синеглазка? – царевич открыл глаза и посмотрел прямо на меня. – Что случилось?

Ну вот кто мог подумать, что от поцелуя может быть хуже? Говорила же, надо голову рубить, во избежание.

– Синеглазка? – царевич попытался сесть и с третьей попытки у него это получилось. – Скажи мне, что случилось? На нас напали разбойники? Баба – Яга нас догнала? Не молчи любимая.

В голосе царевича появились панические нотки, у меня от паники голос вообще пропал. Как‑то все не по плану шло. Совсем.

– Не бойся Иван – царевич, – спас ситуацию Серый, – никто на нас не напал и никто нас не догнал. Баба – Яга еще не скоро узнает, что мы Василису, пленницу ее, спасли. Просто я через овраг прыгнул, да приземлился не удачно, вот ты и упал и головой ударился.

– Синеглазочка, с тобой все хорошо, ты не ушиблась? – Иван – царевич начал нервно ощупывать мои руки и ноги на предмет повреждений.

Я честно пыталась ответить, но сведенное судорогой горло этому очень мешало, поэтому я решительно закачала головой, давая понять, что со мной все в порядке. «Кощей меня убьет», билась в моем мозгу одна единственная мысль. Кажется есть в контракте соответствующая статья.

Иван – царевич тем временем огляделся и сообразил где именно он находится и видимо пришел к каким‑то выводам, потому что резко погрустнел.

– Что Иван приумолк, пригорюнился? – вопросил Серый.

– Ну как же мне не печалится. Нельзя ее, голубку синеглазую, без счастья, без людей оставить. Да лучше я сам пропаду, чем ее на коня променяю.

– Не разлучу я тебя Иван с такой красотой. Спрячем ее где‑нибудь, Кощея проведем.

После этого Волк крутанулся вокруг своей оси, прыгнул, перекувыркнулся и предстал моей точной копией. «Убьет и скажет, что так и было», подумала я, разглядывая своего двойника. Не то, чтобы я была страшной. В нормальной жизни я была очень даже симпатичной девушкой, особенно когда накрашенная. Но вот именно здесь и сейчас образ мой был весьма далек от идеалов красоты человека разумного. Торчащие во все стороны, выбивающиеся из куцего хвостика волосы, черные на пять сантиметров от корней и пегие у кончиков, очень смутно напоминали собой длинные русые косы, а синие глаза, за которые незнакомую мне красавицу прозвали Синеглазкой, в моем случае были карие. Про балахонистый темный наряд из служебного гардероба Бабы – Яги я вообще молчу. В общем красота невозможная, в связи с отсутствием возможности назвать это красотой. Видимо тяжелая у меня рука и удар поставленный, судя по результату. Но Ивана – царевича такие мелочи явно не смущали, потому что от радости он просто светился. Меня бережно и аккуратно спрятали в очередных кустах, подальше от глаз Кощея (вот что за судьба такая, при любом раскладе в кустах сидеть), Иван – царевич с моим двойником направились в замок, договариваться с Кощеем. Как только мои защитники скрылись с глаз, я выбралась из кустов и рванула к тому самому окну, в которое я подглядывала прошлый раз. Надо же знать реакцию Кощея. Кто предупрежден, тот вооружен.

Сказать, что Кощей был удивлен увиденным, это сильно преуменьшить его реакцию. Я успела к окну как раз в тот момент, когда двери в тронный зал распахнулись и пред грозные очи сидящего на троне сластолюбца и охотника за молодыми красавицами предстал Иван – царевич со спутницей. Не знаю, какую речь должен был сказать Кощей по сценарию, но при виде меня, он подавился воздухом и даже перестал дышать.

– Вот царь Кощей, привел я тебе красавицу Синеглазку. Отдавай мне коня златогривого.

Вторая я вышла вперед, прямо в центр зала, и стала медленно поворачиваться, демонстрируя так сказать купцу товар. Кощей смотрел на эти выкрутасы и явно пытался вернуть себе дар речи. И я его прекрасно понимала, потому что моя речь тоже еще не вернулась на родину.

– Обманул‑таки каргу старую, – вспомнил наконец‑то текст Кощей. – Привел невесту. Удружил, ой удружил. Твой конь по праву.

И сунув два пальца в рот, Кощей засвистел, подавая сигнал. Собственно услышав этот свист, я должна была вызвать Сивку – Бурку, которая у нас выступала в образе коня, поэтому аккуратно отойдя от окна, я топнула ногой и произнесла ключевую фразу. Сивка – Бурка, с крайне оскорбленным видом, возникла рядом со мной, всем своим видом демонстрирую мне степень своего недовольства. Но так как я все еще была в шокированном состоянии, то я молча послала капризную лошадь к Кощею, а сама вернулась в те кусты, где меня оставил заботливый Иван. Потому как, судя по увиденному, в ближайшее время мне придется изображать из себя Синеглазку. До тех пор пока Кощей не решит этот вопрос тем или иным способом, и я сильно сомневаюсь, что он согласится на мой династический брак с потенциальным наследником царя Берендея.

Свою стратегическую позицию я заняла очень вовремя, потому как буквально через пару минут по мою душу явился сияющий от счастья Иван, со златогривой лошадью в поводу. Не спрашивая моего мнения, меня посадили на лошадь, потом, не интересуясь уже мнением самой лошади, верхом сел царевич и мы поскакали навстречу нашему счастью. По – крайней мере со стороны это должно было выглядеть именно так. Во всей этой ситуации меня радовала мысль о том, что объяснять Кощею мое чудесное превращение в спасенную от злой Бабы – Яги красавицу предстоит Серому Волку, а не мне, и немного беспокоил меня царь Дормидонт. Согласитесь за минувший месяц царь мог и позабыть о том, что ему нужна златогривая лошадь в обмен на яблочки. А успел ли его Кощей предупредить неизвестно. Оставалось надеяться на его радушие и великодушие. Где‑то в середине пути, между лесами и горами (Сивка – Бурка видимо тоже избегала прямых и коротких дорог из пункта А в пункт Б) нас догнал Серый. Выглядел он, если честно, не очень хорошо. Видимо досталось от Кощея за самодеятельность, а потому в дальнейшем он решил строго придерживаться сценария, что и продемонстрировал.

– Что опять Иван пригорюнился? – вопросил Серый, как только оказался рядом, не обращая внимания на сияющую от счастья физиономию вопрошаемого.

– Да коня отдать придется. Ведь не на доброе дело он этому царю понадобился. Добрым людям на беду и погибель, – Ивана видимо тоже не смущал такое противоречие: раз сказали пригорюнился, значит пригорюнился.

– Отдай ему коня, – посоветовал Волк. – Эта лошадка сама знает, какого себе хозяина выбрать.

Конечно знает, подумалось мне. Эта лошадка еще и не такое знает. А все потому, что я перед ней трое суток танцы танцевала, уговаривая ее изобразить из себя послушную животину, а оценить мои усилия ни кому и в голову не пришло. Впрочем, из пучины жалости к себе любимой меня выдернули сверкнувшие на солнце шпили дворца. Граждане пассажиры следующая остановка дворец Дормидонта. Подлетев к воротам, Сивка резко остановилась и загарцевала на каменных плитах, красуясь перед охранниками. Волк наоборот попытался прикинуться маленькой серенькой собачкой, чтобы никого не нервировать. Иван же стал громко требовать у охраны проводить его к царю Дормидонту, по важному делу. Стоит отдать должное охране, которая при виде нас не дрогнула, не обнажила сабли и даже не стала плевать через левое плечо, отгоняя нечисть. Более того, начальник смены, уяснив суть требований царевича, направился к царю с докладом, вежливо попросив нас подождать.

– Ай да царевич, – воскликнул царь Домидонт, появляясь на высоком крыльце. – Ай да молодец. У самого Кощея коня смог забрать. Вот уж не ожидал, не думал, не гадал. И не жаль тебе такую лошадку отдавать, Иван – царевич?

– Не за так отдаю, за яблоки молодильные для царя – батюшки.

– Помню, помню, про яблочки. Ну что ж царевич, проходи, гостем дорогим будешь. Угощений моих попробуешь, на перинах мягких поспишь, а утром отдам я тебе яблочки молодильные.

– Ванечка, – подключилась я к уговорам, заметив, что царевич хочет отклонить щедрое предложение. – Сил больше нет, все в дороге дальней остались. Давай одну ночку отдохнем, а завтра в обратный путь пустимся.

– Хорошо, – согласился царевич. – Погостим мы у тебя, государь, до утра завтрашнего.

С этими словами он наконец‑то спешился и снял с лошади меня. Нас проводили в комнаты, дав возможность отдохнуть и привести себя в порядок после дальней дороги перед праздничным застольем в честь обретения волшебной лошадки. Заботливый хозяин отвел мне те самые комнаты, в которых я проживала в прошлый раз, так что я почувствовала себя почти как дома, заваливаясь на пуховые перины с четким намерением поспать. Но у кого‑то были на меня совсем другие планы. Не успела я увидеть и половину сна, как была разбужена самым грубым образом. Меня трясли за плечо и звали по имени, если конечно можно считать своим именем приставку «Яга». Открыв глаза, я встретилась взглядом с очень злым Кощеем, который только неимоверным усилием воли удерживался от желания меня придушить. Это желание очень хорошо читалось в его красивых карих глазах, обрамленных длинными шелковыми ресницами.

– Как ты сюда добрался так быстро? – решила я сразу сбить противника с толку.

– Ступу твою использовал.

– Надеюсь ты ее не сломал? – не на шутку испугалась я. – У меня здоровья не хватит еще одну сделать. Я и в прошлый то раз чудом жива осталась при полевых испытаниях.

– При каких полевых испытаниях? – взвился Кощей. – Ты мне голову не морочь. Лучше объясни, как ты Синеглазкой стала?

– Да не знаю я как. Может твой царевич дальтоник и цвета не различает, а может он мыслит шире, чем простые обыватели и не считает, что Синеглазка обязательно должна иметь синие глаза. Может он допускает мысль о существовании кареглазых Синеглазок.

– А может ты его так сильно стукнула, что он последние мозги растерял?

– Тоже вариант, – не стала я отрицать такой вероятности.

– Вариант? – Кощея моя покладистость нисколько не успокоила. – И что теперь делать?

– Могу еще раз стукнуть, – предложила я. – В крайнем случае, можно все‑таки отрубить ему голову. Запасы воды позволяют. Ты сам говорил, что это помогает.

– Горынычу. Это помогает Змею Горынычу. А царевич может последние мозги растерять.

– Раньше это тебя не смущало.

– Раньше он не был стукнутым.

– Тоже верно, – я вздохнула и решила все‑таки прояснить волнующий меня вопрос. – Так что там с моей ступой? Она в порядке?

– Да в порядке твоя ступа. Что с ней станется. Спасибо скажи, что я ее не бросил бесхозной где попало.

– Спасибо, – искренне сказала я.

Стоило только вообразить себе процесс изготовления еще одной ступы, чтобы испытать всеобъемлющую благодарность к Кощею, избавившему меня от этой страшной участи.

– А это идея, – воскликнул Кощей радостно, наконец‑то отпустив мои многострадальные плечи.

– Какая идея? – вот не нравится мне радостный Кощей, есть в этом что‑то противоестественное.

– Змей Горыныч. Он тебя похитит.

– Зачем?

– Чтобы Иван спас настоящую Синеглазку и женился на ней. Значит ты сейчас возвращаешься с Иваном к царю Берендею. Он на радостях организует свадьбу. Твоя задача оттягивать дату как можно дольше. Потом тебя похитит Горыныч, царевич естественно отправится тебя спасать, и тут мы ему выдадим настоящую Синеглазку. По – моему гениальное решение. Как ты думаешь?

– А может просто поменяем меня с Синеглазкой? Вот прямо сейчас?

– И как ты предлагаешь объяснить такое мгновенное преображение?

– Стукнуть его еще раз?

– Царю Берендею вообще то нужен вменяемый наследник. В твердом уме.

– Не вижу логики. Какая разница когда нас менять, все равно же придется объяснять такое чудесное превращение, – отметила я очевидное.

– Все очень даже логично. Баба – Яга Синеглазку заколдовала от злобы своей и зависти, а когда Иван – царевич Змея Горыныча победит, тут заклятие и спадет и Синеглазка во всей своей истинной красоте перед спасителем предстанет.

– Во – первых, я попрошу без инсинуаций в мой адрес. А во – вторых, какая связь между Бабой – Ягой и Змеем Горынычем? Или по – твоему Баба – Яга связала своей колдовство с Горынычем?

– Слушай, это уже мелочи. Они вообще никого не интересуют. Зло повержено, красавица спасена, все счастливы. Какая тебе еще причинно – следственная связь нужна?

В этот момент в дверь постучали и радостный голос Ивана сообщил, что гости уже собрались и все ждут только нас.

– Много не ешь, – напутствовал меня мой злопамятный друг.

И мне не оставалось ничего иного, как злобно зыркнув на него, отправится навстречу новым испытаниям.

Все мистики, гуру и прочие учителя эзотерики в один голос твердят, что Вселенная охотно исполняет все наши желания, просто на это нужно какое‑то время. Но сколько именно на это нужно времени я поняла только сейчас, когда оказалась во дворце в качестве будущей царевны и потенциальной царицы Берендеева царства. А еще я на своем опыте убедилась в том, что сбывшееся мечты имеют скверную привычку разочаровывать, потому как сбываются по какому‑то неправильному сценарию. Я точно помню, что в своих мечтах, появившихся в моей голове после прочтения сказки про золушку и просмотра мультиков про принцесс, я представляла жизнь во дворец как вечный праздник, состоящий из балов, охоты и торжественных приемов, с возможностью спать сколько хочешь и делать что хочешь и отдавать разные приказания слугам. Но первое же мое утро в новом временном доме показало мне как сильно я ошибалась, хотя возможно все дело в том, что я не была точна при разработке мечты.

Собственно говоря, когда Иван – царевич триумфально вернулся домой с мешком яблок и чудо – конем в придачу, царь Берендей сам выскочил его встречать. И сдается мне, что при виде сына он не только мгновенно излечился от всех своих старческих хворей, но и помолодел лет на десять без всяких волшебных яблок. Не сходя с места, он тут же провозгласил Иван своим единственным и законным наследником и преемником, но как я успела заметить, старшие братья Ивана, обретавшиеся тут же, особого разочарования по этому поводу не испытали, я бы даже сказала на их лицах промелькнули довольные улыбки. Видимо что‑то эти парни знали о царской должности, что помогало им смириться с потерей этой синекуры, и чем они не поделились с младшеньким. Что касается лично меня, то пока Берендей обнимал и целовал сына, меня игнорировали, видимо приняв за бесплатное приложение к лошади, а потом когда Иван заявил во всеуслышание, что я его невеста любимая, спасенная из плена злой Яги, меня тоже облобызали и передали в заботливые руки мамушек и нянюшек для приведения в приличный вид, потому как, судя по бросаемым на меня взглядам, мой внешний вид окружающие объясняли трудностями плена и тяготами долгой дороги. Заботливые мамушки и нянюшки отвели меня в баню, где мое тело напарили, намазали медом, искупали в молоке, натерли какими‑то мазями, а потом уложили на мягкую перинку почивать, красоту возвращать.

– Наивные, – подумала я, прежде чем провалится в сон.

Утро доказало мою правоту и окончательно разрушило все надежды двора. Это ясно читалось в глазах кумушек, пришедших меня будить. Можно представить себе всю степень охватившего их ужаса, когда они поняли, что я не подпадают под привычные стандарты красоты. Мои волосы, которые я обычно стригла достаточно коротко, чуть выше плеч, хоть и отрасли за время моего пребывания здесь, все же не тянули еще на гордое звание «коса до пояса». Я и в хвостик то их с трудом собирала, что уж говорить о большем. Кокошник на моей голове не держался, все время норовя соскользнуть то вперед, то назад, и никакие ленты не помогали, слишком шелковые у меня волосы, в детстве даже бантики из них выскальзывали. А в предложенном мне сарафане я казалась то ли мгновенно растолстевшей, то ли беременной. В общем, русская красавица вышла из меня весьма специфическая, прямо скажем на любителя.

Видимо такая же мысль посетила и царя Берендея за совместным завтраком, потому как на вопросы Ивана о дате свадьбы, царь предложил не торопиться.

– Сынок, сам подумай, хорошая свадьба подготовки требует. Пока гостей известим, пока они все приедут, да и невесте время нужно, чтобы во всей красе предстать, – пояснил Берендей свою позицию, кося при этом на меня своим лиловым глазом, очевидно не веря во всемогущую силу времени в моем случае.

Я в беседу благоразумно не вмешивалась, так как скорая свадьба меня тоже не устраивала. Как‑то не радует меня перспектива выйти замуж, а потом мужа отдать чужой красавице. Лучше уж я в невестах похожу до самого похищения. Все не так обидно.

Иван правда пытался возражать, аргументируя свою позицию тем, что столь долгое пребывание незамужней девушки в гостях может навредить моей репутации и что влюбленные сердца не в силах ждать так долго, но Берендей надавил царским авторитетом и Иван сдался, согласившись на месячную отсрочку. Правда что‑то в глазах заботливого отца подсказывало мне, что где месяц, там и два, но коль скоро меня это полностью устраивало, я сделала вид, что все хорошо. Хотя наивность местного контингента, даже на правящем уровне, меня поражала. Сразу видно, что не встречались они с зубастыми охотницами за деньгами. Царь даже и мысли не допускал, что коварная я могу обвенчаться с его сыном тайно и уже сегодня, благо романов о таком прочитано было не мало. Ну да пусть его остается в неведении и дальше. Моя задача простая – ждать. Правда как оказалось мои будущие подданные решили эту задачу усложнить до крайности, явно вынуждая меня сдать свои позиции и отступить. Издевательства эти носили гордое название «обучение истории царского рода и быта дворца». На деле это был каждодневный 8 часовой кошмар, похуже моих офисных будней. Каждое утро меня будили вместе с петухами, как если бы без меня петухи не могли проснуться, и после сытного завтрака, усаживали в горнице с толстой книгой и не менее толстым учителем, который нудным и монотонным голосом рассказывал мне о славных деяниях славных предков царя Берендея, заставляя запоминать имена и даты, а также родственные связи. К моему ужасу предков у царя Берендея было много больше, чем мне бы того хотелось и все они что‑то постоянно делали. Перед обедом устраивался экзамен по пройденному, на котором я исправно демонстрировала свою неспособность что‑либо запомнить, так что сначала учитель, а потом и прочие начали подозревать меня в легком идиотизме, а после обеда, толпы нянюшек и матушек, ключниц и прочих незнакомых мне женщин водили меня по дворцу, начиная с подвалов и заканчивая тронной залой, объясняя мне назначения этих комнат, количество слуг и родственников и прочих постоянно и временно проживающих во дворец, факторы, влияющие на количество проживающих, основы ведения хозяйства и прочие премудрости хозяйствования. Вечером же от меня требовалось стать Марией – Искусницей, потому как по местной традиции, невеста должна была подарить будущему свекру саморучно сотканный и вышитый ковер или покрывало, или скатерть. А учитывая, что будущим свекром должен был стать царь, то и подарок должен был быть царским. Проблема была в том, что шить, равно как и вышивать, я в принципе не умела. Даже моим школьным учителям пришлось смириться с моей полной бездарностью в этом деле и ставить мне хорошие оценки по труду просто из уважения к моей маме и из сострадания к испорченному мной материалу. Моим самым великим достижением стала сшитая ночная сорочка, с короткими рукавами, да и то, потому что состояла она всего из двух половинок, которые выкроила учительница. А они ждали от меня ковра. И каждый вечер я сидела перед этим ткацким станком под прицелом нескольких пар глаз и пыталась совершить чудо. Самое интересное, что ужином меня почему‑то не кормили, давая на ночь стакан молока. Все мои попытки изменить эту практику успеха не имели, потому как по местным представлениям, от молока была только польза, а у меня был просто капризный характер. Молоко я выливала в кадку с каким‑то зеленым растением, стоявшим в моей спальной горнице, потому как пить его в силу своей нелюбви не могла, а зеленым растениям тоже нужны микроэлементы. Правда по ночам все время хотелось есть и даже сны мне стали сниться исключительно гастрономические. Держаться мне помогала только надежда на то, что либо Иван меня разлюбит, что было вполне вероятно, потому как за все это время мы с ним ни разу не встречались, из чего можно было сделать вывод, что наши надежды с царем Берендеем совпадают, либо на то, что меня спасет Горыныч. И пока я продолжала питать надежды, дни улетали безвозвратно, и однажды утром это стало более чем очевидно. Выпал снег. Пришедшие меня будить и приводить в порядок девушки шумно и горячо обсуждали и то, что приход зимы так затянулся и то, что за ночь выпало необыкновенно много снега, и, не сдержав своего любопытства, я подскочила к окошку и обомлела. Все вокруг было белым – белым, укутанным снежным ковром, словно кто‑то за одну ночь высыпал на город месячный запас снега. Впрочем, наверное, кое‑кто именно так и сделал. Месяц, который дал нам Морозко, закончился и зима не только вступила в свои права, но и стремилась наверстать упущенное. Со двора уже раздавались радостные крики и шум снежной битвы, затеянной неугомонными мальчишками, и больше всего мне хотелось все бросить и присоединится к ним. И мои молитвы в кои‑то веки были услышаны. Иван – царевич заявился прямо на урок истории и, не слушая возражений, увел меня за руку. Затем как нашкодившие школьники мы пробежали по коридорам дворца, игнорируя все оклики, и оказались на улице, где меня немедленно укутали в роскошную богато расшитую шубу. И я обомлела от увиденного. Крыши домов были укрыты белыми шапками, в снежных шубах стояли деревья, и снегу кругом было выше колен и среди этих сугробом темными змейками вились протоптанные дорожки, в которых дети скрывались с головой. Мои щеки и нос тут же покраснели от кусающегося мороза, легкие казалось замерзли от вдыхаемого воздуха, а глаза тут же заслезись от всей этой сверкающей на солнце белизны. Сердце мое было покорено этой сказочной зимой и если бы я только могла себе представить эту картину раньше, я ни за что ни стала бы просить Морозко задержаться, потому что это было бы кощунственно. А потом Иван подхватив меня на руки, усадил в сани, укрыл сверху теплыми шкурами, встал в санях впереди, взял в руки поводья и зазвенели колокольчики и в лицо полетел снег и с веселыми криками и смехом мы поехали кататься.