Текст книги "Баба-Яга на договорной основе (СИ)"

Автор книги: Виктория Бесфамильная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Вот это я понимаю валить с больной головы на здоровую. Эта блондинка буквально напросилась со мной в поездку, отбила такого шикарного мужика, а я еще и виновата в том, что ее поклонники остались не у дел. Мало мне Кощея с его вечными заданиями, теперь еще и этим отвергнутым носы вытирать и сеансы психотерапии устраивать. Верните мне мою секретарскую должность и маленькую зарплату. Пожалуйста! Пока я не дошла до смертоубийств.

Трое представителей тонкой душевной организации, обманутые в своих лучших чувствах, продолжали смотреть на меня, и взгляды их по – прежнему были обвиняющие.

– На месте Кикиморы я бы сбежала от вашего брата еще раньше, – меня понесло. – Не мальчик уже, а истерики закатывает совсем как старая скандальная баба. Вместо того, чтобы создать нормальные бытовые условия для любимой, он мне тут громы и молнии организовал. Женщина красивая, востребованная, живет на болоте в холоде и сырости, вдали от цивилизации. Кроме соседнего леса мира не видела и вот в кои‑то веки выбралась посмотреть как люди живут, не удивительно, что не устояла перед соблазном. А кто бы на ее месте устоял. А вы вместо того, чтобы пытаться вернуть любимую решили на слабой женщине злость выместить. За которую и заступиться некому. А еще мужчинами себя считают.

По мере моего страстного монолога один из троих, самый высокий, белокожий и светло – русый, с темно – серыми глазами, медленно, но верно наливался красным цветом и кажется даже начинал дымиться. Но в тот самый момент, когда подпитанная утренним страхом, многолетняя вскормленная современной феминистической цивилизацией, претензия женщины к мужчине как к существу не отвечающему всем требованиям и стандартам развернулась во всю ширь, надиктовав мне дальнейшую обвинительную речь, этот сероглазый парень крутанулся на месте и исчез. Просто растворился в воздухе, будто его и не было никогда. Я поперхнулась сделанным вдохом и закашлялась.

Двое оставшихся посмотрели на опустевшее место с какой‑то тоской во взгляде.

– Что это сейчас было? – просипела я, откашлявшись.

– Это Ливень сейчас проникся сказанным и побежал отвоевывать возлюбленную, – пояснил мой собеседник.

– Поморозится там, заболеет, сляжет на месяц, – предрек второй мужчина.

– А вы значит не прониклись? – я недобро прищурилась.

– Прониклись, – закивал головой первый. – Поэтому и не сбежали.

– Это было бы невежливо, – добавил второй. – Позвольте представиться, меня зовут Ветер, а этой мой старший брат Гром.

– Очень приятно наконец‑то познакомиться, – не удержалась от язвительности я, рассматривая своих визави.

А посмотреть было на что. Гром был широк в плечах, мускулист, темноволос и тоже сероглаз. А еще обладал аккуратной бородкой и усами. От всей его фигуры веяло какой‑то фундаментальной основательностью и силой. Ветер был тоньше и уже и фигура его была какой‑то подвижной, гибкой. Казалось, что ему трудно долго стоять на одном месте и весь он каждое мгновение стремится куда‑то вперед. И хотелось лететь за ним следом, устремляясь к неведомому. Волосы его были какого‑то пепельного цвета, а глаза серо – голубые. И пока он успел обзавестись только усами.

Я уже было совсем надумала пригласить ребят в дом, выпить чаю и привлечь их как‑то к решению наших с Кощеем проблем по оживлению царевича, как прямо передо мной снова возник Ливень. В руках у него была огромная охапка цветов (букетом это назвать язык не поворачивался, потому что флористика не знала еще таких разномастных букетов), а глаза его горели немного фанатичным блеском.

– Милая, добрая, самая умная на свете женщина, вы открыли мне глаза на коварство Кикиморы, на корыстный характер ее и двуличную натуру. Если бы ни мудрость ваша и прозорливость, я страшную ошибку совершить бы мог и назвать ее женой любимой. А теперь благодаря доброте твоей сердце мое исцелено и есть у меня теперь надежда на счастье. Станешь ли ты единственная подругой моей верной, женой надежной? – выпалив все это на одном дыхании, Ливень всучил мне букет и замер в ожидании ответа.

А я в очередной раз почувствовала, что нахожусь в очень неправильной сказке, у героев которой вообще отсутствует логика и явные проблемы с приложением вектора силы. Скажите мне, какому нормальному человеку могла бы прийти в голову мысль толковать мои слова так, как их истолковал этот Ливень? Даже его братья решили, что он к Кикиморе побежал, а он оказывается за цветами, чтобы мне предложение делать. А я‑то какой востребованной стала. Уже второй мужчина в любви признается. Прям аншлаг. И не будем акцентировать внимание на явной неадекватности моих поклонников. Как говорится я и сама не подарок, чтобы привередничать. С другой стороны такая внезапная влюблённость несколько пугает консервативную меня. Может ну их этих поклонников? Жила же без них тридцать лет и еще столько же проживу. Только как бы это помягче сказать, чтобы новый Армагеддон на себя не вызвать?

Я бросила умоляющий взгляд на Грома и он, проникшись моим отчаянием, решительно вмешался:

– Ливень, дорогой, дай ей время подумать. Узнать тебя получше. А потом уже как положено сватов засылай. А то что же ты, как басурманин какой, обычаи попираешь, да традиции нарушаешь. Не принесет это добра.

Ливень на это только кивнул. Нда, парень явно был в легкой (или даже и не легкой) прострации. Подкосил его побег Кикиморы.

– Да, – я лучезарно улыбнулась. – Спасибо за предложение, я подумаю.

Гром, схватив братца за шкирку, щелкнул пальцами и они оба пропали. Остались только я да Ветер. Я поглядывала на него с опаской. Мало ли, что у него на уме, вдруг тоже решит воспылать неземной страстью. Но Ветер моих надежд не оправдал. Улыбнувшись, он виновато выдал:

– Вы нас извините за все. Просто Ливень немного эмоциональный и все принимает близко к сердцу. Но вы не волнуйтесь, пару дней пройдет, и он успокоится и все забудет. А если вам помощь какая‑нибудь понадобится, вы меня или Грома позовите и мы все сделаем.

С этими словами он тоже исчез, просто и незаметно, без всяких прыжков, щелчков, вращений и прочих телодвижений.

Я стояла на крыльце с огромным букетом в руках и чувствовала себя униженной и оскорбленной. Собственно говоря, у меня и раньше бывали времена, когда я себя чувствовала то униженной, то оскорбленной, но сегодня в своих ощущениях я вышла на новый качественный уровень. Пять минут назад молодой симпатичный парень сделал мне предложение руки и сердца, а две минуты назад другой молодой и симпатичный парень объяснил мне, что это было не более чем временное помрачение рассудка, которое не стоит внимания. А я как дура еще и возомнила о себе, сомневаться начала подходит не подходит. Надо было брать, пока давали, а потом уже думать. С такими мыслями я вернулась в избушку к остывшему чаю и забытому Кощею. Впрочем, Кощей был мужчиной заботливым и галантным, и чаю он остынуть не дал, в чем я имела возможность убедиться, взяв кружку и сделав большой глоток. Рот обожгло и из глаз брызнули слезы как в американском мультфильме. Приличных слов в моем лексиконе не осталось, зарождающейся депрессии впрочем тоже. Было ли это побочным действием заботы Бессмертного комбинатора или он изначально именно на это и рассчитывал, осталось для истории загадкой, потому что мне сначала было не до этого, а потом уже не до этого. А Кощей своих замыслов без предварительных пыток не выдает, да и после пыток, если честно, не всегда откровенничает.

– Значит с Морозко все прошло хорошо? – вернулся Кощей к наболевшему у него, как только заметил по моим глазам, что я в состоянии слушать и говорить.

– Я только не поняла, зачем я моталась к Мюнхгаузену, если у вас дождь выделен в самостоятельную хоть и не совсем разумную личность? – Бессмертный явно переоценил мою стрессоустойчивость.

– А когда ты к нему моталась?

– Летом, когда затяжные дожди были. Меня Леший к нему послал.

– Прям так и сказал, иди‑ка ты к барону?

– Нет, он просил меня решить вопрос с тотальным наводнением, грозившему его хозяйству. А до барона я сама додумалась. Вспомнила, что среди его многочисленных хобби водится разгон облаков и решила обратиться за помощью.

– Разумное решение, – дипломатично заметил Кощей.

Видимо памятуя о моей прошлой вспышке ярости, в этот раз он решил не напоминать мне о том, что должна знать каждая уважающая себя Баба – Яга. А мне подумалось о том, скольких синяков я могла бы избежать, если бы знала о трех ненормальных братьях, отвечающих за погодные явления. Еще мне подумалось о том, где можно почерпнуть все то, что я знать вроде как должна, но не знаю. Собственно на вскидку в голову приходило пока только два источника: Митрофан и инструкция для Бабы – Яги. Митрофан как источник знаний был удобнее, но удаленнее, Инструкция была ближе, но ее надо было читать, а когда, если постоянно Кощей со своими вселенскими планами. Надо, надо устроить себе литературный вечер.

– Ну так что еще Морозко сказал?

– Да ничего особенного. Посоветовал отрубить царевичу голову, – отмахнулась я от Кощея, погруженная в свои мысли.

– Как это? Чем ему царевич не угодил, Морозко же в кровожадности никогда замечен не был? – большие и выразительные глаза Кощея стали еще больше и еще выразительней.

– Не, он не от кровожадности. Это он посоветовал, чтобы царевича разбудить. Сказал, что это самый верный способ. Если с поцелуем ничего не выйдет.

Кощей на минуту задумался, а потом радостно хлопнул себя по лбу.

– Точно, живая и мертвая вода. Как я сам сразу не додумался.

– Как я сам не додумкал, как я сам не дотумкал, – всплыла в моей памяти песенка без прочих опознавательных признаков. А еще весело всколыхнулось злорадство от того, что кто‑то оказался таким же профаном как и я, а может и более, учитывая возраст и профессиональную подготовку этого кого‑то.

– Тогда вообще проблем нет, – вещал тем временем Кощей, – достанешь нам по быстрому живой и мертвой воды, разбудим царевича и за оставшийся месяц завершим операцию молодильные яблочки. А там можно и в отпуск на пару недель.

Я же между тем решала мучительную задачу, сделать вид, что я не услышала фразы про «достанешь нам воду» и по примеру страуса спрятать голову в песок или же уточнить вопрос сейчас и гарантированно нарваться на новую работу. Из двух зол я выбрала третье и налила себя новый стакан чая. Нда с такими темпами я скоро не в одну дверь не войду: кругом сплошной стресс и ни одного спортзала с тренером для подкачки мышц.

– Ты о чем задумалась? Тебе план не нравится? – заметил Кощей мой отсутствующий вид.

– Да я вот думаю, если я закажу беговую дорожку и велотренажер, мне их хватит для поддержания фигуры или еще для пресса что‑нибудь заказать?

Ушел от меня Кощей будучи твердо уверенным в моей неадекватности. Может оно и к лучшему, дисквалифицируют меня по состоянию здоровья и домой отправят, и уже другой жертве придется эту их воду искать. С такими мыслями я и заснула.

Проснулась я от того, что кто‑то осторожно, но настойчиво тряс меня за плечо. Мой недопроснувшийся мозг хоть и не сразу, но довольно быстро сообразил, что в моей однокомнатной избушке будить меня некому. Мой безумный крик застрял у меня в горле, а все тело покрылось холодной испариной, пока очень богатое воображение рисовало мне картины возможного нарушителя моего сна и его причин, учитывая традиции местных богатырей сначала рубить головы, а потом разговаривать. К счастью, прежде чем мое богатое воображение стало причиной моего сердечного приступа, рука, пытающаяся меня разбудить, появилась в поле моего зрения, и в слабом свете луны мне удалось опознать рукав форменной одежды красного солнца. Таким образом, остался открытым только один вопрос столь нестандартного пробуждения: зачем меня будят?

Интересно если солнце красное удосужился меня разбудить, то может он снизойдет до объяснений по какому поводу? Тем временем заметив, что я проснулась, мой «будильник» перестал меня трясти и начал нетерпеливо притопывать. Я свесилась с печи и с интересом уставилась на обутую в красный сапог ногу, видимую только до колена, которая действительно нетерпеливо постукивала по полу. Если бы мой мозг не был еще во власти сна, такое зрелище впечатлило бы меня намного больше, поскольку еще никогда я не видела ничего кроме рук своих помощников, сейчас же я просто зависла вниз головой, любуясь новым видом.

– Интересно, а у дня и ночи тоже есть ноги? – решила я прояснить волнующий меня вопрос.

– Ее величество соизволило проснуться, – раздался из темноты ехидный голос зеркала.

– А что случилось? У нас внеплановые ночные гости?

– А ты в окошко посмотри, – посоветовала вредная стекляшка.

Я решила последовать ее совету и нашарив на полу тапки, пошаркала к окну. За окном шел дождь. Он шуршал немногочисленными оставшимися на деревьях листьями. Он настойчиво, но осторожно стучал по крыше. Затейливыми дорожками сбегал по оконному стеклу.

– Дождь, – констатировала я очевидный факт.

Рядом со мной раздраженно прищелкнул пальцами Солнце, всем своим видом выражая недовольство моей несообразительностью.

– Дождь. Еще немного и наш корабль отправится в дальнее плаванье, – не прояснило ситуацию зеркало.

– Опять Барон что ли облака гоняет? Или циклон какой‑то?

– Или у кого‑то совсем мозги отказали.

– Ливень? – мелькнуло подозрение в моем просыпающемся мозгу.

– Бинго, – порадовалось зеркало моим успехам.

Но я уже не слушала. Пылая праведным гневом, я выскочила за дверь прямо под дождь и возмущенно закричала.

– Покажись вредитель.

Сероглазый красавец соткался прямо из капель дождя в шаге от меня. Выглядел он при этом очень довольным то ли собой, то ли ситуацией, то ли и тем и другим сразу. Уровень моей взбешенности резко возрос.

– Прекрати это безобразие немедленно, – ткнула я в сторону дождя, заливающего мой огород.

– Конечно, все что захочешь, – улыбнулся вредитель и дождь тут же перестал.

– Что у тебя случилось? – вспомнила я о своих профессиональных обязанностях. Мало ли, может ему моя помощь нужна.

– Я просто хотел уточнить где ты предпочитаешь жить после свадьбы? Здесь или ко мне домой переберемся? И думаю тебе надо будет бросить эту твою работу, а то для мужней жены как‑то неприлично чужих мужчин в доме привечать.

– А?

О этот русский язык, многогранный и многосмысловой, в котором даже простая буква «А» содержит в себе столько подтекста. В моем случаев буква «А» означала: Какая свадьба? Я действительно могу уволиться с этой работы? Прощайте грубые крики внеурочный утренний час! А на какую дату свадьба назначена? А где находится дом? А твоя мама против не будет? А финики‑то финики‑то где? И да простят меня многомудрые люди, но право слово, у какой девушки поднимется рука вот так сразу отказаться от свадьбы, даже и с психически неуравновешенным Ливнем.

– Нет, конечно если ты хочешь, можешь продолжать работать. В конце концов, работа у тебя уважаемая, нужная, если тебе так нравится, то я не против, – вот говорю же русский язык очень многогранный.

– Может в дом войдем, обсудим детали? – а вы попробуйте в одной шелковой ночной рубашке ноябрьской ночью на улице постоять, когда только что дождь прошел.

Ливень галантно распахнул передо мной дверь, чем слегка повысил свой рейтинг среди моих потенциальных женихов, но с другой стороны принимая во внимание какие у меня женихи, мой собственный рейтинг в моих глазах слегка упал.

– О гляньте на нее, – раздался все тот же ехидный глас, как только мы вошли, – уже по ночам мужиков в дом водит. А еще порядочной притворялась.

– А в чем проблема? Я по должностной инструкции мужиков вообще должна в баньке парить и на ночь в избушке оставлять. Так что все строго по обязанностям. А если кому‑то не нравится, так кто‑то может и не смотреть.

Нет, ну вот где логика спрашивается. То что я с тремя невидимыми мужичками в одной комнате живу ее не смущает, а то что я сейчас чай буду пить с потенциальным мужем, это стыд и срам. Вот просто ради принципа хотелось бы понять алгоритм мышления местных.

– Ну давай рассказывай как ты дошел до жизни такой, что первой встречной Яге предложение делаешь, – начала я сеанс психоанализа, усадив гостя на лавку и разлив чай по чашкам.

– Как рассказывать? – удивился юноша нежный со взором горящим.

– С самого начала и подробно.

Вот говорила мне мама, что язык мой – враг мой, а я не верила. Я никогда еще не видела человека, который настолько буквально понимал бы мои советы. Ливень действительно начал рассказывать с самого начала и очень подробно. Он рассказал мне и про то, как у него впервые стали резаться зубы, и про то, как подшучивали над ним братья, и про суровые методы воспитания отца, и даже про то как не любил в детстве манную кашу. Хлебая пустой чай, потому что помощники мои добровольно на глаза не показывались, чтобы проявить заботу о моей персоне, а звать их было не прилично (сеанс все‑таки), я невольно вспоминала выражение моего преподавателя по общей психологии: говорите, говорите, я вас не слушаю. А вот я бы и рада была не слушать, но не получалось. Наконец мы миновали детскую пору и перешли ко временам первой влюбленности и тут передо мной разверзлась бездна. В первый раз Ливень влюбился в небезызвестную Аленушку, у которой братец стал козленочком, но пока он думал как получше признаться ей в своих чувствах, какой‑то витязь разобрался с Бабой – Ягой, спас братца и женился на красавице. Отвергнутый влюбленный был отправлен заботливым батюшкой на юга, для лечения разбитого сердца, и снова влюбился в какую‑то друидку. Любовь была взаимной и счастливой ровно до того момента, пока юного Ромео не затребовали на родину. Юная красавица соглашалась ждать, но была категорически против поездки в неизведанные дали. Любовь к родине победила, и теперь уже Ливень лечил разбитое сердце в родных пенатах. В этот раз его избранницей стала Кикимора. Белокурая воздушная красавица, напомнившая ему его французскую любовь. В общем, диагноз был ясен. Ливень являл собой этого анти – Казанову, вечно отвергнутого влюбленного.

– Ну а я то тут каким боком? Решил добавить в свою коллекцию роковых красавиц еще и местную ведьму?

Ливень отвел глаза в сторону и стал увлеченно рассматривать пейзаж за окном. Так увлеченно, что в моем не особо сообразительном мозгу невольно родилось подозрение.

– То есть тебе надоело все время быть отвергнутым и ты решил что на безрыбье и Баба – Яга вариант? Так что ли?

– Вообще‑то я довольно состоятельный парень, – послышалось робкое возражение. – А еще и не совсем урод.

– Ну да, – пришлось признать правду. – Я бы явно была не в проигрыше. Только вот мне до конца контракта запрещено замуж выходить. А ждать еще пару лет ты, наверное, не собираешься.

Мы синхронно вздохнули над своей горькой долей и тут меня осенило.

– Слушай, есть у меня одно средство. Все красавицы твои будут. Хочешь?

– Что за средство? – глаза напротив загорелись в буквальном смысле, в них вспыхнул маленький огонек.

– Яблочки волшебные. Кто яблочко съест, уснет сном непробудным. А разбудить его можно поцелуем.

– Истинной любви?

– Да нет. Просто поцелуем. Зато проснувшийся тут же влюбляется в того, кто его разбудил. Правда не знаю на какой срок. Ну думаю, чтобы до алтаря дойти их действия хватит. Ну так как берешь?

– Килограмм.

– Килограмм не дам, нету. Дам штуки три. Тебе хватит. Но в обмен на пару услуг.

– Каких? – прищурился Ливень, подозревая меня в страшной корысти.

– Во – первых, ты мне обещаешь, что не будешь приставать к Кикиморе пока она в родные болота не вернется. Знаю я тебя, сейчас с моего порога к Морозко рванешь и все мне испортишь. А Кикимора там важную миссию выполняет.

– Хорошо обещаю, – выдавил из себя влюбленный какое‑то время спустя. – А второе условие?

– А ты мне поможешь и просьбу мою выполнишь. Какую просьбу еще не знаю, но в хозяйстве такое обещание иметь пригодится.

– Хорошо обещаю, если это будет в моих силах, я твою просьбу выполню. А если это будет не в моих силах, я сделаю все возможное, чтобы твою просьбу выполнить.

– Идет, – улыбнулась я и направилась в подвал за товаром.

– Дура она дура и есть, – поделилось зеркало своим мнением об уровне моего интеллекта, как только за ночным гостем закрылась дверь.

– А теперь по какому поводу?

– Вместо того, чтобы самой накормить его яблочками и выйти замуж, ты ему в руки отдала такое мощное оружие. Ну не дура ли?

– Ты его вообще слушала? – поинтересовалась я. – Он же психически не стабилен, кто знает как на него яблочки подействуют. Мне и одного влюбленного богатыря хватает. И потом, я же не все яблочки отдала. Большую часть я для себя сохранила, только ими пока пользоваться смысла нет. Вот через три года самое то. К тому же возможно и побочные эффекты к тому времени все будут известны. Если только Алеша не сгинет бесследно в ратных подвигах.

– Что я слышу, – впервые в голосе зеркало послышались нотки одобрения – наконец‑то в тебе проснулось коварство, достойное истинной Яги.

Довольно рассмеявшись, я вернулась к столу. Всю ночь пить пустой чай это конечно хорошо, но иногда бутерброды бывают совсем не лишними. Складывая слоями колбасу, сыр и огурцы, я поймала себя на неприятном чувстве ответственности. Это чувство еще в раннем детстве привила мне моя мама, за что я никогда не была ей благодарна. Слишком уж портившим жизнь оно было. Но со времени моего переезда в леса оно молчало. Я уж было на радостях решила, что мое чувство ответственности и вовсе осталось в моем родном городе, испугавшись тягот переезда. Оказалось нет. Видимо оно было только оглушено, а теперь пришло в себя. Очевидно, это означало только одно, моя адаптация завершилась и теперь я была здесь не только сознательно, но и подсознательно. И меня это не радовало. Мне с лихвой хватало требующих моей заботы спасителей похищенных девиц, Кощея с его вечными планами, которые не могут обойтись без моего участия, и полного незнания местности и местных же реалий, не говоря уже о моих колдовских «умениях», и чувство ответственности и долга мне было совсем не нужно. Но как его отключить я не знала. Разве что еще пару раз затормозить ступой о ближайшие деревья, но это было бы слишком радикально. Я попыталась заесть этот гложущие меня червячок, но по мере поглощения бутербродов червячок рос и все громче заявлял о себе. Этот монстр буквально требовал, чтобы я достала свой справочник и выяснила где и как можно найти живую и мертвую воду, на корню губя мои намерения не заниматься этой проблемой, пока меня к тому не вынудят. В конце концов, если спустить все на тормозах, то возможно Кощей и сам озаботится ее решением. Ан нет. Проснувшийся монстр кричал мне о моих обязанностях и обещал отравить все минуты, которые я решусь потратить на безделье, если вода не будет найдена. Поняв, что я растолстею быстрее, чем внутренний голос замолчит, я снова направилась в подвал. В этот раз за справочником. И вроде бы где‑то в темном углу у меня была припрятана бутылка чистейшего самогона от Лешего. Пить или не пить, вот в чем вопрос. Впрочем, книга попалась мне на глаза раньше, чем бутылка самогона и вопрос решился сам собой, хоть и не самым приятным образом. Однако, как и положено ответственному человеку, получив искомое, я занялась поисками нужной информации. Правда в книге не было оглавления, что осложняла мою задачу, но нам не привыкать к трудностям.

– В жизни всегда есть место подвигу, но не всегда есть место для самообразования, – поделилась я своими наблюдениями с окружающими меня вещами.

Вещи хранили молчание, как и положено вещам. А может просто молчали из вредности, кто эти местные артефакты разберет. Я листала книгу, попутно отмечая как много тут полезных заклинаний, которые мне не мешало бы выучить, а потом мой взгляд зацепился за раздел полезных советов. Ту его часть, где описывались способы запугивания добрых молодцев и я зачиталась. Тут писывалось все, начиная с внешнего вида и заканчивая методами посадки на лопату для засовывания в печь. Очень интересно и крайне полезно. Я предвкушающее улыбнулась, вообразив как я теперь буду разделываться с желающими отдохнуть за чужой счет. Правда для начала мне надо было решить вопрос с желающим за чужой счет поработать. После сотого перелистывания одних и тех же страниц мне наконец‑то повезло, и нашла упоминание о воде. «Из бороды отца вод течет три реки. Несут три реки в себе три воды. Одна вода дарует прохладу, вторая вода дарует покой, третья вода дарует пробуждение.» Той же самой рукой, которая вывела формулу Эйнштейна на полях этой книги ранее, между строк было написано «Питьевая вода, мертвая вода, живая вода». Не верить своей предшественницы причин у меня не было. Правда возникал вопрос с нахождением таинственного отца вод, но может быть местные знают где он живет. Это постоянная игра в угадай мелодию, которую вы никогда прежде не слышали, мне уже стала надоедать. Стоило еще раз внимательно перечитать контракт, может быть мне повезет найти пару пунктов и вернуться в цивилизацию раньше чем через три года.

Знаете, когда вам а) уже за тридцать, б) у вас нет детей, в) у вас нет мужа, г) у вас нет парня и не предвидеться и д) у вас вообще не очень радужные перспективы на будущую жизнь, то стоит, пожалуй, задуматься о причинах и следствиях, пойти на курсы по развитию женской энергии, записаться на прием к психологу и начать читать Зигмунда Фрейда и Карла Юнга в попытках найти то самое не так, которое портит всю жизнь и лишает возможности хвастаться перед подружками. И, во всяком случае, не пестовать свою страсть к романтизму и неприличную для такой взрослой женщины наивность. О моя былая наивность, заставлявшая меня мечтать о волшебных приключениях и воображать себя на месте счастливых попаданок в иные миры. В своих мечтах я всегда была красивее и, конечно же, умнее главной героини. Я не допускала глупых ошибок и ненужных истерик, я была верной опорой спасающему меня герою и достойной избранницей королей. Могла ли я думать, что действительность будет так отличаться от мечты. Право слово, даже воображая себя ведьмой, я никогда не думала, что в результате мне достанется должность Бабы – Яги, этакого вечного пугала зеленого леса. Да вдобавок еще и ограниченной в своих любовных возможностях не только условиями контракта, но и полным отсутствием адекватных кандидатов. Хотя кто знает, насколько адекватны были мои книжные возлюбленные. Слабое, но единственное утешение в моих трудах. Печальные мысли вновь посетили мою ни в каком смысле не светлую голову, пока я сидела в погребе, в окружении молчаливых вещей, и перелистывала книгу. Видимо, различные погреба, подвалы, подземелья и прочие под чего‑то там сооружения всегда обладали надо мной какой‑то таинственной властью, будя во мне тягу к философствованию и рефлексии. Так и тянуло меня надеть на себя какую‑нибудь хламиду и удобные тапочки и начать бормотать себе под нос в лучших традициях безумных ученых, но труба звала к иным свершениям. Впрочем, этот вариант стоит, пожалуй, оставить как запасной.

Оставив книгу на прежнем месте, чтобы не искушать себя лишними знаниями, я выбралась наверх и сразу же прибегла к стратегической лести.

– Свет мой зеркальце, скажи, – напела я любимое обращение вредного зеркала.

– Да да? – откликнулся довольный голос.

– Свет мой зеркальце, скажи, а не знаешь ли ты кто такой отец вод и где его можно найти?

– Я все знаю, спору нет, открою я тебе секрет, – удовольствие в голосе зеркало можно было руками потрогать. – Отец вод дает начало всем водам земли и неба, а найти его можно там, где встречаются гром и молния.

– Весьма познавательно, но абсолютно бесполезно. А теперь давай нормальным языком все то же самое.

– Послали же на мою голову бескультурную бестолочь, простых вещей не понимает, – посетовало зеркало.

– Я не виновата, если вы в своей культуре от всего мира лет на сто отстали, если не больше. Что за ужасная манера изъясняться словом о полку Игореве. И десять коршунов напали на десять лебедей и заплакала голубка и разнесся ее плач над градом. К чему такие сложности. Пока доберешься до сути, уже полночь будет.

– А вам все бы телеграфным стилем общаться. Никакой поэзии.

– Так где искать этого отца вод?

– У дружка своего спроси, – съехидничало зеркало.

– У какого еще дружка?

– У Ливня. Этого его отец, – и зеркало снова почернело, давая понять, что все разговоры закончены.

– Нда, а кажется запрошенная помощь этого нервного красавца потребуется мне много раньше, чем я рассчитывала.

Но мой комментарий остался без ответа. Зеркало предпочло принципиально хранить молчание, вместо того, чтобы вылить на мою голову очередную порцию яда, а прочим невидимым обитателям дома не было никакого дела до моих проблем. Послонявшись пару минут по комнате, я решила выйти на свежий воздух и проведать сидящего в засаде Серого Волка.

– Как дела? – поинтересовалась я, усаживаясь рядом с развалившимся на куче листьев Серым. – Есть прогресс?

– Тело лежит и не шевелится, – проинформировал он меня. – Хочешь посмотреть? – и Серый подвинулся, обеспечивая мне доступ к точке обзора.

Примостившись с ним рядом на животе, я принялась обозревать открывшиеся мне виды. На небольшой полянке, на по – осеннему пожухлой траве, укрытой опавшими листьями, без всякого возвышения, этот момент Кощей оговорил особо, аргументируя тем, что наши потенциальные спасительницы будут в длинных платьях и сарафанах и им будет не удобно лезть на верхатуру за поцелуями, стоял хрустальный гроб, мой старый знакомый по делу Белоснежки. За хрустальными прозрачными стенами угадывался человеческий силуэт, но разглядеть детали на таком расстоянии с моим зрением мне было не дано. Однако я прекрасно помнила как он выглядел раньше и сильно сомневалась, что царевич радикально изменился за без малого месяц. Невдалеке от нас среди деревьев виднелась группа девушек, которая что‑то обсуждала. Судя по мелькавшим нарядам, эта была та самая партия, которая прошла через мои руки три дня назад.

– Нда, не быстро тут у вас, – заметила я, возвращаясь на исходные позиции и уступая место законному владельцу.

– Как говорится, быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.

– Ну не знаю, я себе это по – другому представляла.

– И как?

– Я думала, одна подходит, целует, не видит результата, отходит, подходит другая, целует, ну и далее ты понял.

Волк заржал. Вот честно, прям как Сивка – Бурка. Он даже на спину перевернулся и затряс в воздухе лапами, чтобы нагляднее продемонстрировать, как я его развеселила. Я обиделась и уже хотела его чем‑нибудь стукнуть, чтобы тоже было наглядно, но вспомнила, что Серый вообще‑то делает мне одолжение, находясь тут на посту N 1, и я стала спокойно ждать, когда он успокоится. Наконец приступ безудержного веселья прошел и Серый сел.