Текст книги "Оллвард. Разрушитель миров"

Автор книги: Виктория Авеярд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Однако убийца лишь крепче уперся ногами в землю и вытянул руки. Зрелище было поистине смехотворным, но Сораса, помимо своей воли, затаила дыхание.

Он схватил за рога первого быка, и костяшки его пальцев побелели от напряжения, а сапоги глубже погрузились в грязь. Взревев от напряжения, он откинул зверя прочь. Тело быка распростерлось на земле; его голова безвольно повисла на переломанной шее. Ошеломленная Сораса наблюдала, как остальные быки обегают его с двух сторон, словно волна, расступающаяся перед скалой. Он крепко держался на ногах и не испытывал ни малейшего страха. Все это время он не сводил с Сорасы взгляда, в котором горело зеленое пламя.

«Древний!» – завопило ее сознание.

Бессмертный.

Она бросилась бежать так, как никогда раньше. Она петляла по переулкам, перепрыгивала через крыши и протискивалась между стен, куда не проникали даже солнечные лучи. Плащи всевозможных цветов спадали с ее плеч один за другим. Она делала все, чтобы сбить его с толку, замедлить его бег, вырвать из его хватки хотя бы еще одно мгновение.

Она кружила по городу, пытаясь подобраться к гавани, но он преследовал ее, не давая приблизиться к нужному кораблю – да и вообще, к любому кораблю. В ее мешочке почти ничего не осталось, и теперь по улицам Билскоса стелился синий, белый и зеленый дым. Воспользоваться черным Сораса не рискнула.

Несгибаемые. Непобедимые. В ее памяти всплыли немногочисленные знания о Древних, которые она получила давным-давно на одном из уроков. Невероятные существа, рожденные в утраченном мире.

Ее тело горело от напряжения. Она ломала ногти, цепляясь за кирпич и дерево; из ее пальцев торчали занозы. Она почти не чувствовала боли: какие-то ощущения она перестала испытывать еще во время обучения, остальное поглощали адреналин и страх. Она карабкалась и прыгала, падала и крутилась. За ее спиной оставались обломки винных бочонков и телег, перевозивших фрукты. Жрецы осыпали ее проклятиями, когда она пробивалась сквозь их ряды. Она даже подумывала вернуться к дому убитого купца: стражники и дозорные могли послужить неплохим щитом между ней и бессмертным чудовищем.

Ни один человек, состоявший в Гильдии, ни разу не убивал бессмертного. Среди них не было глупцов, которые бы рискнули на это пойти. Мало кому приходилось хотя бы раз увидеть Древнего своими глазами. Как лорду Меркьюри удалось затащить одного из них себе на службу?

Она пыталась извлечь из памяти хоть что-нибудь, что могло бы ей сейчас пригодиться, вспоминая слухи, которые ей доводилось слышать о Древних, об их сильных и слабых сторонах. Преподаватели и преподавательницы, обучавшие их в Гильдии, уделяли мало внимания легендам и существам из утраченных миров. Ни один убийца ни разу не охотился на дракона. Они предпочитали не связываться с бессмертными привидениями, сохранившимися на просторах Варда.

«До тех пор, пока Меркьюри не подослал одного из них, чтобы меня убить», – мысленно усмехнулась Сораса.

Она превосходила Древнего по скорости; она была меньше и хорошо знала город. Но все это дало ей преимущество лишь в пару минут.

И эти минуты быстро истекали.

Наконец он догнал ее, неудержимый, словно горный обвал. Она успела обнажить меч раньше и тут же ударила им наотмашь. Когда она замахнулась в следующий раз, ее клинок ударился о его удлиненный меч.

Она с тоской подумала о Гарионе. Будь он сейчас рядом, она могла бы вытолкнуть его вперед, навстречу опасности.

Но я одна. Я сама избрала этот путь.

Он стоял недвижно, как скала, скрестив с ней мечи. Ее клинок упирался во вражеское лезвие почти у самой рукояти. Только так она и могла его удержать, ощущая, как руки и ноги стонут от напряжения. Она понимала, что у нее нет шансов победить его силой, поэтому даже не стала пытаться. Когда он открыл рот, чтобы заговорить, она плюнула ему в лицо.

– Треклятые Веретена! – выругался он, в отвращении попятившись. Ему хватило брезгливости и глупости, чтобы стереть плевок с лица.

Она ударила ногой по земле так, чтобы в глаза Древнего полетело облачко пыли, и, обвившись вокруг его тела, заползла ему на спину. В следующее мгновение она занесла кинжал и приготовилась ударить его в то место, где шея переходила в плечо. Так она смогла бы рассечь и мышцу, и вену. Нужно убить его, причем быстро. Второй рукой она обхватила его шею и сдавила ее изо всех сил. Сораса не могла сказать, скольких людей она задушила точно таким же образом. Она давно уже сбилась со счета.

К своей радости, она ощутила, как Древний хватает воздух ртом. Дышать нужно даже бессмертным.

Она нанесла удар, но мужчина дернулся, помешав ей попасть точно в цель. Кровь забила фонтаном, растекаясь по его плечу, но этого было недостаточно.

Он схватил ее за воротник и без труда сбросил со своей спины. Падая, она врезалась в стену и до крови ободрала лицо о кирпич. На соседних улицах эхом раздавались свистки дозорных и рев трубы. Они успели наделать много шума – от убийства до выпущенного на волю стада быков.

– Ну и натворили мы с тобой дел, – выдохнула Сораса, устало вглядываясь в другой конец улицы. Все ее тело выло от боли.

Ее голос отразился от стен переулка. Древний усмехнулся и взглянул на кровь, заливавшую его плечо.

– Вот же глупости, – проговорил он, сжав зубы. В его рту тоже была кровь.

Ощутив прилив гордости, Сораса шумно втянула в себя воздух.

– Обещаю, что не причиню вам вреда. – Древний снова протянул ей руку. – Пойдем, смертная.

Для Сорасы Сарн смерть была желанным другом. Они с богиней Лашрин провели много лет рука об руку. Одна следовала за другой, как ночь за сумерками. Но никогда раньше Сораса не ощущала ее дыхание настолько близко.

Перед ее глазами возник лорд Меркьюри, бледный и жуткий, с острыми зубами и отрешенным взглядом. Это было так на него похоже: подобрать для нее такую смерть, которую она не сможет ни обогнать, ни перехитрить.

Хорошо, что Сораса не верила в неизбежность. Она верила лишь в удобные возможности, а их можно было найти всегда.

– Пойдем, смертная, – повторил Древний. Его пальцы дернулись.

– Нет, – отрезала она и рассмеялась, убегая от него в последний раз.

Ее меч остался лежать в грязи.

Она с размаху опустилась на стул и, закинув ногу на столик, принялась нервно притоптывать по полу второй ногой. «Я выгляжу как пугало», – подумала она, заметив сомнение на лице разносчицы. Сораса была с ног до головы покрыта грязью и кровью; одна из ее кос расплелась и черной волной рассыпалась по плечу. Царапина на губе кровоточила, и Сораса слизнула красные капельки. Растянув губы в пугающей улыбке, она подняла два пальца, и девица поспешила за выпивкой.

Сораса была не единственным посетителем портовой таверны, казавшимся весьма потрепанным жизнью. Она заметила нескольких мужчин в синяках и ссадинах, которым, по всей видимости, не повезло столкнуться с ее быками. За остальными столиками сидели моряки, напившиеся эля до полусмерти. Среди них она разглядела нескольких помятых айбалийцев в темно-синей шелковой форме Штормовой флотилии. Они тоже ее увидели и взмахнули пальцами, приветствуя соотечественницу.

Она не ответила им тем же.

Разносчица поставила перед ней две оловянные кружки за мгновение до того, как дверь отворилась, впустив свет в темный обеденный зал. Моряки принялись морщиться и материться, но бессмертный не обратил на них никакого внимания. На секунду он застыл в ореоле света, отбрасывая на Сорасу свою тень.

Она не шевельнулась, пока он проходил по залу и усаживался на стул.

Не говоря ни слова, Сораса толкнула кружку на другую сторону щербатого стола. Древний изумленно уставился на плескавшейся в ней эль, но все же поднес ее к губам и сделал глоток. Его жесты казались неестественными и напыщенными.

Сораса молчала, глядя на него ничего не выражающим взглядом. В ее ушах гремел пульс.

Древний снова опустил взгляд на кружку, вглядываясь в ее золотистое содержимое. На его лбу пролегла морщина. Затем он снова поднес кружку к губам и осушил ее до дна. В сердце Сорасы вспыхнуло торжество; однако оно погасло, как только немигающие глаза бессмертного уставились на нее. Его зрачки расширились в тусклом свете, поглощая зеленую радужку.

– Вы не знали, что на видэров не действует большинство разновидностей яда? – медленно произнес он.

На видэров. Она спрятала незнакомое слово в глубинах своей памяти и выдохнула последнюю надежду.

– Что ж, значит, я зря потратила мышьяк.

Какая-то часть Сорасы по-прежнему призывала ее схватиться за кинжал или плеть, рассыпать последние порошки, оставшиеся в мешочке. Еще один яд, еще один удар, еще одна возможность. Ее ум до сих пор хватался за любые соломинки, которые могли бы ее спасти. Сорасе казалось, что под ее ногами разверзлась пропасть.

Я должна выбрать: прыжок или падение.

Тело Сорасы нещадно ломило. Она сделала большой глоток дрянного эля, жалея, что это не айбарийский ликер. Она бы предпочла умереть с домашним, горько-сладким привкусом на губах. «Ведь мне предстоит умереть здесь и сейчас, от его руки и от руки Меркьюри», – едва ли не с облегчением призналась она себе.

Древний изучал ее лицо и татуировки, видневшиеся на шее. Сораса не возражала. В отличие от нее он вряд ли знал, какое значение и ценность каждая из них имела для Гильдии.

– За сегодня вы попытались убить меня три раза, – пробормотал он, как будто это его удивляло.

Она сделала еще один глоток.

– Я бы засчитала все три за одну долгую попытку.

– В таком случае вы троекратно подошли к успеху вплотную.

– Троекратно, – язвительно повторила она, подражая его интонации. Такое ощущение, что мы сидим в королевском дворце, а не в поганой таверне. – Итак, Древний, что теперь? Как ты это сделаешь?

Он моргнул, переваривая ее слова, хотя они были предельно просты. В этот момент он напомнил ей ребенка из Гильдии, сидящего на уроке, который он не мог понять, как ни старался. Он сжал зубы и откинулся на спинку стула. Сораса не удивилась бы, если бы стул разломался под его весом. А потом он медленно положил на стол обе руки ладонями вверх в знак того, что он не желает ей зла. «Он ведет себя так, словно я испуганное животное», – с яростью подумала она.

– Я уже говорил, что не намерен причинять вам вред.

Он потянулся к поясу и откинул мантию. Сораса приготовилась услышать песнь меча, покидающего ножны. Но Древний достал другой, хорошо знакомый ей клинок.

Ее собственный.

Меч был тонким и хорошо сбалансированным – обоюдоострая стальная лента с кованой бронзовой рукоятью. Выкованный в оружейной цитадели, он был дитем Гильдии – так же, как и она сама. На нем не виднелось ни эмблемы, ни символов, ни драгоценностей, ни выгравированных слов. Едва ли кто-нибудь мог бы назвать его сокровищем. Но он служил Сорасе верой и правдой.

Она взяла его уверенным движением, не отводя взгляда от Древнего, сидевшего напротив нее.

– Меня мало беспокоит ваше благополучие. Послужит ли это вам во зло или во благо, мне неведомо.

Теперь, когда ее меч снова был при ней, Сорасу охватила удивительная легкость.

– Ты говоришь это всем смертным девчонкам или мне одной?

По его лицу пробежала сумрачная тень.

– Я редко разговариваю со смертными, – выдавил он.

– Это заметно.

Разносчица поставила перед ними еще по кружке эля, едва его не расплескав. Она глазела то на убийцу, то на бессмертного, напоминая овечку, окруженную волками. Сораса отмахнулась от нее серебряным пенни.

Увидев монету, Древний вздрогнул и извлек из мантии свой собственный кошель. Сораса замерла, тут же забыв об эле и смерти. Хотя кошель был небольшим, он едва ли не лопался от золота, весело подмигивавшего ей из своего кожаного ложа. Монеты мерцали даже в тусклом свете таверны.

– Мне нужна информация, и я готов за нее заплатить, – резко произнес Древний, доставая кусочек кованого золота. Идеально круглая монета была украшена изображением оленя. Сораса знала, что она не является валютой ни одного королевства, но это не имело значения: золото оставалось золотом.

– Этого будет достаточно?

К своему изумлению, Сораса услышала в голосе Древнего сомнение. Внезапно ее осенило, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться вслух. Он понятия не имеет, что делает. Он не работает ни на лорда Меркьюри, ни на кого-либо еще. Пусть он силен, он не убийца. Треклятые Веретена, этому тупице просто повезло, что его не успел одурачить какой-нибудь уличный попрошайка.

В ее крови запело предчувствие удачной возможности, более родное, чем любая мать, которая у нее когда-либо была. Словно зеркало, Сораса отразила позу Древнего, положив локти на стол и слегка склонившись вперед. Потом она взяла монету в пальцы.

– Как я могу назначить цену, если не знаю, о чем ты меня просишь? – спросила она. Золото грубо обработано, но добыто из чистейшей руды. Качественной, ярко-желтое. Такое редко где встретишь.

Древний ответил не задумываясь.

– Я разыскиваю смертных, в чьих жилах течет кровь Древнего Кора, потомков старинной империи. Насколько мне известно, амхара знают о них либо могут их отыскать.

Не снимая с лица маску безразличия, она принялась отсчитывать монеты, вытягивая их из кошеля на стол – одна, две, три. Древний наблюдал за ней, но не останавливал. Они даже не пытались спрятать деньги от чужих глаз. В таверне – а может быть, и во всем городе – не было существ, опаснее их.

Амхара. У Сорасы свело горло, но ее лицо по-прежнему ничего не выражало. Она прикусила монету, оценивая качество золота. Бессмертный брезгливо сморщил нос.

– Сыновья и дочери Древнего Кора малочисленны и разбросаны по всему Варду, – сказала она, не отнимая монеты ото рта. – Даже амхаре тяжело разыскать их след.

– Мне нужен определенный смертный.

Сораса вытянула из кошеля еще три монеты.

– Это ребенок.

Еще монета.

– Незаконнорожденный ребенок принца Кортаэля и неизвестной женщины.

И еще одна.

– На памяти ныне живущих не существовало королевства, принцем которого он мог бы быть, – ответила она.

Это имя было ей известно. Очередной смертный, происходивший от Веретен, из древней империи и забытого мира. Принц лишь на словах, и то для очень немногих. Однако в Гильдию приходили контракты на его убийство. Ни один из них не был выполнен. Она еще раз окинула Древнего воина взглядом. И теперь я понимаю почему.

Она усмехнулась и сложила монеты в аккуратную стопку.

– По крайней мере, на памяти ныне живущих смертных.

Древний вспыхнул от гнева, что, кажется, было для него нехарактерно.

– Меня не заботит то, что вы ничего не знаете о былых эпохах. Вы можете оказать мне помощь или нет?

В этот раз она погрузила в кошель всю руку, вытащив из него горсть монет.

Древний сердито нахмурился.

«Он беспокоится не о золоте, – думала она, наблюдая за его лицом. – Его гнев питает что-то иное».

– Отец этого ребенка погиб, – проговорил он сквозь сжатые зубы. Его голос звучал сдавленно и глухо.

«А, вот оно что, – подумала она. – Он скорбит по павшему принцу».

– С его стороны неприятностей не будет, – закончил он.

– Волноваться нужно не о ее отце, – пробормотала она. – А о контрабандистке.

– Значит, это девочка, – выдохнул Древний.

Он узнал от нее всего лишь малозначительный факт, но по его виду можно было подумать, что он добился невероятного успеха. Он потянулся за кошелем.

– Что ж, убийца. Вы уже взяли себе более чем достойную оплату.

– Тебе-то откуда знать, – фыркнула она. – Я могу найти для тебя девчонку. И я готова назвать цену за свои услуги.

– Хорошо, – сказал он с нетерпеливой, полной отчаяния улыбкой.

Древние не так уж сильно отличались от смертных. Сораса без труда считывала эмоции с его лица. Несмотря на то, что он прожил не одно столетие, его улыбка была невинна, как у ребенка. Она вводила Сорасу в отчаяние.

По крайней мере, он будет ей полезен.

Улыбка схлынула с его лица, когда она назвала цену.

Но все же он согласился.

Глава 6. Наследие крови

– Корэйн —

Невероятная история Древнего и убийцы обрушилась на нее, как волна.

Пока бессмертный говорил, Корэйн мысленно разбивала его рассказ на совокупность фактов, как всегда поступала со своими списками и подсчетами. Она хотела взвесить его слова бесстрастно, отбросив в сторону смесь страха и восторга, которую вызывали в ней упоминания поселений Древних, далеких городов, невероятных деяний и магии Веретен. Только так эта информация могла улечься в ее голове.

Наконец она сформулировала для себя выводы, каждый из которых звучал абсурднее предыдущего.

Отец, которого я никогда не знала, погиб. Открылся портал в другой мир. Вард в страшной опасности. А эти двое безумцев почему-то считают, что я способна как-то это исправить.

Половину ее существа охватил страх. Вторая половина расхохоталась.

Корэйн окинула взглядом эту странную парочку, по-прежнему храня молчание. Домакриан все еще стоял на коленях, склонив золотовласую голову, а Сораса расхаживала туда-сюда, перекрывая путь обратно к порту. Корэйн пожалела, что не пошла домой в сопровождении Кастио. А еще лучше – своей матери. Она бы не стала выслушивать подобную ерунду ни из чьих уст. Пусть даже ее рассказывал нестареющий и загадочный Древний принц или убийца, одна из таинственных амхара, славившихся своим невероятным мастерством.

Но Кастио здесь нет. И матери тоже. Есть только я.

Ее сердце бешено колотилось, но она старалась не выдавать волнения ни движениями, ни выражением лица.

– Мы с Сорасой обсудили условия, – проговорил Домакриан, заканчивая свою историю. Он поднял голову и взглянул на Корэйн с таким отчаянием, что у нее начала зудеть кожа. – И она привела меня сюда, в Лемарту. К вам – единственному человеку, который способен нам помочь и спасти весь мир.

Корэйн растерянно моргала, глядя на каждого из них по очереди. Бессмертный и убийца моргали, смотря на нее.

– Приятного вам вечера и хорошего пути назад, – с подчеркнутой вежливостью произнесла она.

Ее пальцы дрожали, пока она разворачивалась на каблуках и сходила с дороги на тропу, которая вела к белому домику.

Но Древний уже поднялся на ноги и следовал за Корэйн по заросшей травой тропинке. Он не произнес ни слова, пока не поравнялся с ней на крыльце.

Она бросила на него недовольный, упрямый взгляд, пряча за гневом тревогу. Лучше проявить злость, чем страх или сомнение.

Месяц, сиявший над холмами, освещал изуродованную половину его лица так, что она бросалась в глаза.

Видимо, Древний ощутил этот свет кожей и тут же повернул голову, скрывая шрамы.

– Возможно, вы не поняли…

– Пусть я смертная, это не значит, что я глупа, – произнесла она стальным голосом.

– Я не называл вас глупой, – выпалил он.

Она нащупала засов на двери и с усилием его отодвинула.

– Какой бы дурацкий вопрос вы мне ни задали, мой ответ – нет.

Древний схватился за засов двумя пальцами и, нисколько не напрягаясь, снова его запер. Сияние месяца осветило его глаза, как до этого – шрамы.

– Вард падет, если вы не спасете его.

Нотки, звучавшие в его голосе, были знакомы Корэйн. Она неоднократно слышала их в Лемарте. Так разговаривали разорившиеся купцы, которые пытались продать подороже скудные остатки товаров. Подобным тоном бездомный пьяница выпрашивал в трактире еще одну кружку эля, а мечтавший попытать счастье за горизонтом мальчик умолял капитана взять его на борт. В этих интонациях звенела необходимость, а вовсе не желание. Голод, подгоняемый страхом.

– Вард падет, – прошептала она, не снимая руку с засова, – по вине человека с волшебным мечом и злодея из детской сказки? «Того, Кто Ждет?»

Корэйн покачала головой и хрипло рассмеялась.

– Вам стоит вернуться в Лемарту и отыскать там глупца, который верит в подобные россказни.

Убийца, по-прежнему стоявшая на дороге, рассмеялась.

– Если честно, я ему тоже не особенно-то верю.

Оскалив зубы, Дом бросил через плечо сердитый взгляд.

– Я и не рассчитывал, что смертные поверят мне, хотя для нас, видэров, это – неоспоримая истина. Древнее зло, о котором идет речь, появилось слишком давно, чтобы вы могли осознать его опасность. Расколотый Король поглотит этот мир, если мы предоставим ему такую возможность. Ожидание Того, Кто Ждет окончено.

Он прижал к груди широкую белую ладонь. На его пальце сияло изящное серебряное кольцо.

– Я готов поклясться Айоной, миледи.

Корэйн сжала рукой засов, но не стала снова пытаться его открыть. Что-то в этой истории затронуло струны ее души; что-то волновало ее, не давая пошевелиться.

– Я не леди, – отрывисто проговорила она.

К ее смятению, изумрудные глаза Дома наполнились печалью. Древний смотрел на нее со смесью жалости и сожаления. Корэйн захотелось отвесить ему пощечину, чтобы выбить из его взгляда и то и другое.

– Я не знаю, что рассказывала вам мать, юная дама, – неуверенно начал он. От упоминания матери в крови Корэйн закипела ярость. – Но вы и в самом деле леди. Ваш отец был…

Ее глаза заволокла красная пелена, и она выпустила из ладони гладкий металлический засов. Словно со стороны, она наблюдала за тем, как поднимает руку с вытянутым указательным пальцем и принимается грубо тыкать им в каменную грудь Древнего. Тот ошарашенно округлил глаза, будто новорожденный котенок.

– Мне прекрасно известно, кем был мой отец, – крикнула она, перестав беспокоиться за себя и забыв о вежливости. – Он был Кортаэлем, сыном Древнего Кора, наследником старинного рода. Его предки – дети Веретен, пришедшие из ныне утраченного мира. В его жилах текла Веретенная кровь, кровь Древнего Кора – так же, как она течет и в моих!

Веретенная кровь. Дети Веретен. Никогда раньше Корэйн не произносила этих слов вслух. Она лишь слышала их от матери, лишь ощущала их в своих костях, в своем сердце и в глухой тоске по несбыточному, которая жила внутри нее. И вот теперь с ее губ сорвались имя отца и его происхождение. Она сказала, кем являлся он и кем это делало ее. Корэйн казалось, что она совершила нечто плохое; предала себя, а особенно – мать. Ту, которая была единственным близким ей человеком, имевшим право влиять на ее будущее. Но все это – часть меня, хочу я того или нет. У нее перехватило дыхание, а щеки запылали, несмотря на ночную прохладу.

– Только все это не делает меня ни его дочерью, ни леди, – яростно закончила она.

Ни принцессой, ни волшебной королевой и никакой другой героиней из легенд, в которые верят лишь дети и глупцы.

– Я не думал, что вы так много о нем знаете.

Печаль во взгляде Дома была сопоставима разве что с его растущим отчаяньем. Корэйн захотелось выбить из него и эти эмоции тоже. У нее не было никакого желания наблюдать их в глазах незнакомца, стоявшего на ее пороге.

«Мать рассказала мне, как только я начала осознавать мир. По крайней мере, ей хватило благородства не лгать мне о нем», – подумала она. Все это было правдой.

– У меня нет ни иллюзий, ни ложных надежд, а ваш друг представлял собой и то и другое, – произнесла она. Это тоже было горькой истиной, о которой она не забывала ни на один день. – Что ж, отдавайте мне золото и уходите прочь.

Дом нахмурил лоб.

– Золото? – Он снова обернулся к Сорасе, на этот раз в растерянности. – Вы, смертные, постоянно просите денег.

Женщина хрипло фыркнула.

– Мы, смертные, живем в реальном мире.

Сораса стояла на том же месте, не спеша преодолевать разделявшее их расстояние в несколько ярдов.

– Очевидно, что принц снабжал свою незаконнорожденную дочь деньгами, – медленно пояснила она.

Древний одновременно покраснел и нахмурился.

– Мне нечего дать вам, миледи.

Корэйн лишь пожала плечами.

Она уже собиралась снова отпереть засов, но вздрогнула и замерла, когда убийца прищурила подведенные сурьмой глаза. Сораса обернулась на Лемарту. Городские огни отражались в воде золотыми пятнами, очерчивая темные силуэты стоявших на якоре кораблей. «Бурерожденная» выделялась на фоне рыбацких суденышек, словно морское чудовище.

– Неудивительно, что на просторах Долгого моря не найти корабля лучше, чем у капитана ан-Амарат, – задумчиво произнесла убийца. – Удерживаться на плаву ей помогало золото Древнего Кора.

Страх снова оплел Корэйн своими щупальцами.

– Вы знакомы с моей матерью?

– Я о ней наслышана, – ответила Сораса. – У нее ужасающая репутация.

– Я могу отвести вас к ней. Вас обоих, – выпалила Корэйн, одновременно предлагая и угрожая. – Она знала вашего принца лучше, чем я. По крайней мере, она видела его своими глазами. В отличие от меня, она сможет вам помочь.

Поможет уплыть отсюда и никогда больше не возвращаться.

Дом покачал головой.

– Нам нужны именно вы.

– «Нам»? – пробормотала Сораса себе под нос.

Древний пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Это наследие вашей крови, Корэйн, независимо от того, известно вам о нем или нет, – проговорил он.

«Возможно, он умелый воин, но вот сообразительностью похвастаться не может», – раздраженно подумала Корэйн.

– Мне не интересны ни вы, ни ваши искания, ни поражение моего отца, – прошипела она. – Я не желаю иметь со всем этим ничего общего.

В этот раз Дом ничего не ответил, и все трое погрузились в тишину, нарушаемую лишь плеском прибрежных волн и шумом ветра в холмах. Дом опустил взгляд к земле. Его ясные глаза заволокла влага – или, может быть, это была лишь игра лунного света.

Несмотря на свое негодование, Корэйн растрогалась. От Дома исходили волны скорби, настолько явные, что она едва ли не ощущала их на вкус.

– Соболезную вашей утрате, – мягко добавила она и нехотя дотронулась до его руки.

Окончательно потеряв самообладание, он начал оседать под ее прикосновением. «Умеют ли бессмертные скорбеть?» – подумала Корэйн и еще раз взглянула на его громадную фигуру. Дом склонил голову; его поза была полна боли и отчаяния. Мне кажется, что нет.

– Мне очень жаль, – повторила она, переводя взгляд в сторону Сорасы.

Женщина, смотревшая на дорогу непроницаемым взглядом, лишь отмахнулась от ее слов.

– Вся эта драма меня не касается.

Когда Корэйн снова потянулась к засову, Дом ее не остановил. Дверь распахнулась, и из проема хлынула темнота. Девушка сделала шаг вперед; Древний следил за ней с задумчивой решимостью.

– Вы говорите, что не желаете иметь ничего общего ни с нами, ни со своим отцом, – тихо и хрипло произнес он. – Только не делайте вид, что вы хотите и дальше вести такую жизнь.

Помимо своей воли Корэйн застыла на пороге. Она смотрела вперед, во тьму знакомого старого дома, но краем глаза видела, как Древний накидывает на голову капюшон, скрывая в его тени покрытое шрамами лицо и изумрудный взгляд.

– В ваших жилах течет кровь Веретен, далеких миров и утерянных звезд. Вы хотите дотянуться до горизонта, Корэйн из Древнего Кора. Это желание сидит глубоко в ваших костях, – проговорил он, зашагав по тропинке в сторону убийцы, дожидавшейся его на дороге. – Только вот она никогда не позволит вам это сделать.

Корэйн прерывисто вздохнула. Дюжина язвительных ответов была готова сорваться с ее губ, но все они потеряли смысл перед лицом суровой правды.

– Ваш отец был таким же, как и вы.

«Тебе не хватит характера».

Эти четыре слова накрыли Корэйн, словно волна, стремившаяся затянуть ее в морскую глубь.

Но Корэйн не собиралась идти ко дну. Ни на мгновение дольше она не останется в этой клетке. Она была птицей, рожденной для полета, а не для того, чтобы гнить на прибрежных скалах в компании одного лишь ветра.

Всего лишь на мгновение она оглянулась через плечо. Дом тоже обернулся, и их взгляды встретились. Лицо Древнего озаряла несмелая, болезненная надежда. Корэйн ощущала нечто похожее – надежду, которую, казалось бы, убил отказ капитана ан-Амарат. Теперь она распустилась вновь. Дикая и колючая, она кровоточила по краям, но упрямо цеплялась за жизнь.

– Дайте мне три дня, – выпалила Корэйн, захлопывая дверь.

Наступил третий день.

Корэйн занималась делами, с непроницаемым лицом согнувшись над кухонным столом. Под ее глазами залегли глубокие тени – свидетельство еще одной беспокойной ночи. Она допоздна занималась приготовлениями к новому плаванию «Бурерожденной», а потом крутилась в кровати, терзаемая снами, которые под утро едва ли могла вспомнить.

Она застыла, вглядываясь в измятую, испещренную подписями карту Варда, которую она прижала к столу своей тетрадью и компасом. Долгое море рассекало мир пополам, петляющей синей лентой протянувшись между северным и южным континентами. На западе оно переходило в Полуночный океан, а на юго-востоке – в Рассветный. Ночь и заря служили пределами известного им мира.

Она провела запачканным чернилами пальцем по Вардийским горам, которые, подобно грозному войску, отделяли зеленые поля Галланда от северных земель и бескрайних степей. Ее взгляд остановился на гряде холмов неподалеку от Зеленого Льва – реки, помеченной на карте тонкой линией. Хотя рядом с ней не было других символов, она знала, разумеется, с чужих слов, – что там стоит заброшенный храм. Распахнутый храм, в котором горит распахнутое Веретено. Разве в такое возможно поверить? Она прижала палец к той точке, где погиб ее отец.

Возможно, в этой точке начал разрушаться весь мир.

Только вот я в это не верю.

Мелиза проснулась и чем-то загрохотала в своей спальне. Вскоре она показалась в центральной комнате, покачиваясь на привыкших к морю ногах и врезаясь в мебель. Затем она принялась бесцельно ходить по кухне: заглянула в несколько шкафчиков, поправила шторы, сунула нос в медный горшок, стоявший на огне.

«Словно ребенок, требующий к себе внимания», – подумала Корэйн.

Не собираясь идти на поводу у Мелизы, она продолжила перепроверять бумаги.

– Кастио опаздывает, – коротко произнесла ее мать, снимая горшок с очага. В нем плескалась горячая вода, в которой плавали дольки лимона. Мелиза налила настой в чашку, а затем добавила щепотку ярко-оранжевого порошка. Это был тертый корень раширского растения, редкий товар, ценившийся на вес золота.

Видимо, вчера она превзошла саму себя, раз сегодня ей приходится обращаться к такому лекарству.

Корэйн бросила взгляд на чашку, которую стремительно осушала ее мать.

– У него есть еще несколько минут, – ответила она и выглянула в окно. У стены их дома приютилась крошечная хижина, уже больше десяти лет служившая Кастио жилищем.

– Держись к нему поближе, пока меня не будет.

Мелиза допила отвар.

– В последнее время даже здесь, в Лемарте, на дорогах стало опасно, – продолжила она, причмокнув губами. – Джидийские баркасы исчезают, словно их никогда и не было, а в Сапфировом заливе бушуют штормы. – Она покачала головой. – Мир словно выворачивается наизнанку.

Даже в нашем забытом богами краю. До Корэйн долетали слухи о странных происшествиях по всему миру; какие-то из них вредили торговле, другие шли ей на пользу. Простые совпадения – или начало катастрофы?

– Все готово, – хрипло произнесла Корэйн, убирая бумаги.

Три дня непрерывной работы и огромная груда монет не были потрачены впустую. На «Бурерожденную» погрузили бочки с пресной водой и запасы провизии, которых должно было хватить на долгий путь до Рашира. Корэйн добыла разрешение, необходимое для того, чтобы инспекторы айбалийского патруля позволили кораблю пересечь Пролив. Она разослала письма союзникам Адской Мэл по всем прибрежным странам и посулила золото тем, кто мог стать преградой на ее пути. Приготовления были завершены.