Текст книги "Любовница (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
В проёме я разглядела типичную комнату для тех, кому срочно приспичило побыть наединене, только слишком вычурную и пёструю. Облегчённо выдохнула, ибо фантазия уже разыгралась до камеры пыток с раскалёнными щипцами и палачом в маске...
Андрей втолкнул меня внутрь и сделал шаг следом. Кажется, не совсем удачное время для того, чтобы остаться с ним с глазу на глаз...
Первое, что я ощутила, едва дверь со щелчком закрылась и Андрей повернулся ко мне – мёртвую хватку на своём плече и звонкую пощёчину на лице... Этого следовало ожидать, но в глубине души я надеялась, что он опустит эту неприятную часть нашего общения и перейдёт сразу к другой... Я прижала руку к лицу и плаксиво шмыгнула носом. Всё, надеюсь? Теперь он успокоится?
Удара по второй щеке я как-то совсем не ожидала... Это уже перебор. Я задохнулась от обиды и с недоумением подняла на него глаза:
– За что?
Андрей не ответил, но по его взгляду я поняла, что, видимо, есть за что... Он отпустил моё плечо. Сжав губы в тонкую линию и пристально глядя мне в лицо холодными прищуренными глазами, расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и не спеша закатал оба рукава. Я завороженно наблюдала за его резкими движениями – красивый в этот момент до мурашек под кожей...
Я отступила на шаг, хотя прекрасно осознавала, что это не поможет. Страха не было, только ожидание...
Он не рассчитал свои возможности и ударил слишком сильно. Я отлетела на пол к стене. Странно, что я почти не чувствую боли. Зато истерический смех сдержать не могу. Интересно, это алкоголь настолько притупляет ощущения, и боль в том числе?.. А раньше я не понимала, как пьяные могут в драке стулья разбивать о головы друг друга...
Я приподнялась на вытянутых руках, не забыв принять наиболее выгодную для своего положения позу. Хотела изобразить жалостливый вид, но вместо этого снова хихикнула. Нелепость всей ситуации почему-то забавляла больше, чем пугала.
Ни один мужчина никогда не поднимал на меня руку. Даже когда я этого действительно заслуживала, я умудрялась повернуть ситуацию в свою пользу и избежать крайних мер. А сейчас я совершенно не чувствую себя виноватой, но готова терпеть всё, что угодно, от этого человека...
Если бы я не была настолько пьяна, я бы, наверное, испугалась в этот момент. Плакала, просила прощения, паниковала... А так мне просто смешно.
Мне действительно нравится видеть его таким... Он не способен причинить мне вред. Боль – да, но даже это сейчас у него как-то плохо получается...
Я облизала пересохшие губы:
– Закончил?
Андрей выругался сквозь зубы.
– Нет.
Он размахнулся ещё раз, и я машинально зажмурилась и выставила вперёд руку.
– Ты хоть понимаешь, что я тебя убить могу сейчас?
Андрей дёрнул меня за запястье и попытался поставить на ноги. Зачем спрашивается? Чтобы потом опять швырнуть на пол?
– Иди к чёрту... Я сейчас закричу и позову охрану...
Андрей перехватил другой рукой второе запястье и наконец поставил меня ровно. Тряхнул так, что зубы стукнули друг об друга, и прошипел со злостью:
– Ты ничего не путаешь? Кричи. Они придут обязательно. Для того, чтобы заткнуть тебе рот и поставить в такую позу, какую я им скажу. А Антон даже присоединиться к нам может, хочешь?
А вот это уже не смешно... Я недоверчиво хлопнула глазами и помотала головой. Он же не серьёзно?!.
Андрей тряхнул меня ещё раз и с издёвкой переспросил:
– Нет? А мне показалось, что ты прям там, при всех готова была дать ему...
Воспоминание о том, как отреагировал Андрей на мой танец с Антоном, вызывало паскудное возбуждение и дрожь во всём теле. Я усмехнулась:
– Тебе показалось. Я могла дать ему не больше, чем тебе твоя белобрысая сучка.
Андрей побелел от ярости:
– Ни черта мне не показалось! Сучка белобрысая понравилась? Так может её вместо Антона позовём?
Я, конечно, не надеялась, что попаду коленом ему прямо в пах, но, вроде бы, почти получилось. Андрей метнул на меня удивлённый недоверчивый взгляд, отпустил мои руки и схватился за джинсы между ног. Я попятилась, но в шаге от меня оказалась стена...
Я больше не хочу с ним спорить. Мне плевать, что он подумает обо мне. Он же не затем меня сюда притащил, чтобы разговаривать и угрожать попусту...
Я прислонилась к стене спиной и исподлобья заглянула в его глаза. Облизала сухие горячие губы и наклонила голову набок, словно предоставляя сделать следующий шаг ему. Андрей протянул руку и почти нежно провёл пальцами вдоль щеки от скулы до подбородка... Я прикрыла веки и судорожно вздохнула.
– Ты ненормальная...
Как же мне нравится, когда его голос становится таким – хриплым и низким... Я усмехнулась:
– А Антон твой сказал, что я потрясающая.
Пальцы капканом обхватили шею, и я судорожно сглотнула слюну. Это он ненормальный. И всё, что между нами происходит, тоже ненормально... И я обязательно подумаю, что со всем этим делать... Завтра, когда просплюсь и обрету способность нормально соображать...
Я не хочу открывать глаза. И делать тоже ничего не хочу. Могу только лечь и раздвинуть ноги... А потом уснуть вон в той кровати на его груди...
Я слышала, как часто и глубоко он дышит. И внезапно осознала, что моё дыхание полностью совпадает с его ритмом и скоростью... Невероятное ощущение почему-то.
Я ждала поцелуя, но Андрей только легонько обвёл пальцем контур моих приоткрытых губ. Ослабил хватку на шее, скользнул ладонью вниз – по груди, животу, бедру... Я сбилась с этого дыхания в унисон и задышала коротко и прерывисто...
Он прислонился лбом к моим волосам. Прижался всем весом, впечатывая меня в стену, и я ощутила сладостную тяжесть его тела... Рука задрала вверх платье, и я развела ноги пошире... Пальцы сдвинули мокрые насквозь стринги набок и погрузились внутрь... Возбуждение слишком давно росло и требовало большего – там всё словно воспалилось и наполовину лишилось чувствительности... Я ощущаю только прохладу пальцев внутри, но не удовлетворение...
Где-то над ухом шёпот:
– Я постараюсь осторожно...
Что? Я распахнула глаза, но передо мной только плечо в чёрной рубашке... Почувствовала, как напряглось его тело... Да что?..
Андрей рывком отстранился от меня. Холодно посмотрел мне в глаза, и я перестала дышать... Язык почему-то занемел и прирос к нёбу. Где-то в глубине этих нереальных глаз я уловила лёгкий оттенок сожаления...
Он потянул меня за плечи и мягко развернул спиной к себе. Я упёрлась взглядом в красно-чёрный рисунок на обоях из аккуратных переплетающихся вензелей.
В голове всплыла фраза о том, что если я закричу, то сюда придут только для того, чтобы заткнуть мне рот и держать для него... Он притащил меня сюда, чтобы изнасиловать, а не просто заняться сексом...
Странно, что возбуждение никуда не пропало...
Его руки снова поднимают моё платье, но оно так и норовит сползти обратно.
– Разденься, – голос словно чужой, дребезжащий от перевозбуждения.
Упрямо качнула головой, чувствуя внезапно нахлынувшее желание расплакаться... и постыдную неспособность сопротивляться тому, что он собирается делать.
Он резко дёрнул платье вверх, и я не успела даже вовремя поднять руки. Услышала треск ткани и закусила губу от внезапного отчаяния. Чулки, лифчик и перекошенные стринги совсем нельзя считать одеждой, и мне становится почему-то неловко... Опьянение отпустило, и осталось какое-то горькое послевкусие во рту...
Вспоминаю, как мы стояли у меня во дворе, окутанные теплом огня мангала, как я прижималась к его груди и думала, что это и есть счастье...
Андрей надавил мне на плечи, и я опустилась на колени.
Интересно, а что останется между нами потом, когда мы выйдем отсюда?..
Рывком подтянул мои бёдра на себя, и я упёрлась руками в стену.
Я никогда его не прощу. За весь этот вечер, за всё...
Одним небрежным движением он стащил стринги до колен, другим расстёгнул крючки на лифчике.
Мы же теперь расстанемся... А нам ещё жить в одном подъезде... И мне предстоит его жене в глаза смотреть... Я больше не смогу поднять на неё взгляд...
Его пальцы грубо проходят по промежности, собирая влагу, и резко и быстро врываются в тугое отверстие заднего прохода.
Кусаю в кровь губы и чувствую единственную слезу на щеке...
– Занималась этим раньше? – звук его голоса вырывает меня из мысленной пропасти.
Киваю головой – не хочу, чтобы голос выдал, насколько мне больно.
– Нравилось?
Отчаянно мотаю головой из стороны в сторону, слизывая с губ вторую слезу...
Какая разница, нравилось или нет? Сейчас уж точно не нравится...
Он убирает пальцы, и по щеке катится третья слеза...
Тело начинает дрожать мелкой дрожью, и я стискиваю зубы.
– Бесполезно просить тебя расслабиться, да? – голос даже мягкий, и я невольно снова вспоминаю его казавшиеся такими надёжными объятия, звёздное небо над головой...
Слёзы потекли дорожками, и я всхлипнула. А ведь я действительно никогда его не забуду... Просто не смогу.
Ну чего же он медлит?! Мне холодно без одежды... Его слова о том, что он будет осторожнее, разрушили всё. Если бы он сделал это в порыве страсти, дав мне кончить, я бы вытерпела, но не так...
– Не плачь...
Я всё-таки подала голос, вложив в него всё, что ощущаю сейчас:
– Ненавижу...
Наконец я чувствую, как его член с невероятным давлением медленно входит внутрь, а руки жёстко давят на бёдра... Я знаю, что надо расслабиться, чтобы ослабить это болезненное ощущение, но не могу ничего с собой поделать и только сильнее напрягаю мышцы. В какой-то момент психологический барьер не выдерживает, и из груди вырывается наружу рыдание, сопровождаемое потоком слёз...
Лучше бы здесь была камера пыток, чем вот так...
Андрей сделал пару резких толчков и кончил прямо туда. Разжал руки, отпустил меня, и я отползла и забилась в угол, сотрясаясь от надрывного плача и унижения...
Его руки поймали меня между стен спустя несколько секунд, потянули на себя, но я оттолкнула их и, кажется, попыталась отбиться от него... Словно издалека услышала его голос:
– Кать... Катя! Посмотри на меня!
– Не-не-е-на-ви-и-жу-у...
– Послушай меня!
– Не-е т-трогай ме-меня... – мой плач перешёл в истерику и визг...
Очередная пощёчина. Я резко всхлипнула, замолчала и затихла, только грудь продолжала сотрясаться от сдерживаемых рыданий, и крупная дрожь прокатывалась по телу.
– Иди ко мне, – Андрей сел рядом и осторожно потянул меня за руку.
Я послушно подползла ближе. Он обнял меня и притянул к себе, прижимая головой к своей груди. И я, не смотря на всю свою ненависть, с каким-то упоением прильнула к нему, ткнулась носом в рубашку и дала волю тихому потоку слёз – без надрывных рыданий и истерик...
Ну зачем? Зачем он это сделал? Почему именно так? Ненавижу...
Я глубже зарылась лицом в его грудь, и объятия стали ещё крепче. Андрей покачивал меня из стороны в сторону, гладил по волосам и шептал куда-то в макушку:
– Прости... Прости меня... Никому тебя не отдам... Не смогу без тебя... Прости...
Я продолжала мочить слезами его рубаху, постепенно успокаиваясь в этих когда-то надёжных, потом желанных, а в эту секунду жизненно необходимых объятиях... На грани сна и реальности я сама обняла Андрея, поудобнее устроилась у него на животе и провалилась в сон прямо тут, на полу...
*13*
Проснулась я в кровати. Одна. Под потолком горел слабый ночной свет, и в гробовой тишине было слышно, как гудит электричество, а моё дыхание казалось раскатами грома.
Я села и огляделась по сторонам. От Андрея не осталось и следа – ни вещей, ни даже аромата туалетной воды... Зато запах чужой постели нестерпимо бил в нос, вызывая тошноту. На единственном стуле аккуратно висело моё пальто, а на маленьком столике у кровати лежала косметичка. Платье и бельё небрежно валялось в изножье кровати. И на том спасибо...
Я, отгоняя прочь мысли о том, что здесь может быть видеонаблюдение (а особенно о том, что и вчера оно могло быть), натянула одежду. Платье действительно порвалось по шву подмышкой... В зеркало смотреться не хотелось. Я быстро накинула пальто и взяла сумочку. Порылась в ней – всё на месте...
На мобильнике семнадцать тридцать четыре и пять пропущенных от сына... Господи, это я проспала двенадцать часов? А Андрей когда ушёл? И что дома жене скажет?..
Прошла в маленькую кабинку с душем и унитазом. Мыться я здесь точно не буду, а вот в туалет сходить не помешает. Очень хотелось ещё достать из бара бутылку покрепче и сделать хороший глоток, чтобы набраться храбрости, но лучше всё-таки не буду.
Я с замиранием сердца толкнула дверь – вдруг заперто? Вдруг Андрей продал меня в этот чёртов клуб, и я теперь навсегда останусь тут для утех всяких извращенцев?..
Но дверь свободно поддалась и медленно открылась. Я зажмурилась от яркого дневного света, лющегося из высоких окон в коридоре. Прошла до двери в зал и осторожно приоткрыла её.
Два охранника так и стояли у входа. Наверное, это уже другие, новая смена... Меня они полностью проигнорировали, и я даже вежливо сама прикрыла за собой дверь.
Спустилась по лестнице и оглядела почти пустой зал, при свете дня превратившийся в обычный холл ресторана. На меня никто не обращал внимания, не пытался остановить, и я, стараясь сдерживать шаг и не бежать, благополучно добралась до двери и выскользнула наружу...
Улица пахла поздней весной... Надо же, а я и не заметила, что уже вовсю распустились зеленью совсем молодые нежные клейкие листочки... Кругом шумели и сигналили машины, пиликали светофоры, огромным потоком в разных направлениях спешили люди, где-то лаяла неугомонная собака... Небо было пронзительно голубым, тёплым и бескрайним, не хватает только, как в детстве, огромной охапки воздушных шаров, уносящихся в бесконечную высь...
Я в своём наряде выглядела нелепо среди этой жизнерадостной картины. Растрёпанная, помятая, в рваном вечернем платье, с заплаканным лицом, на высоченных шпильках... Стало невыразимо тоскливо и зябко...
Со стороны клуба меня окликнул незнакомый голос:
– Погодите! Погодите пожалуйста!
Я обернулась и остановилась. Молоденький парнишка-официант подбежал ко мне.
– Антон Николаевич велел вызвать Вам такси, когда Вы проснётесь... А Андрей Евгеньевич сказал, чтобы мы пешком Вас не отпускали ни в коем случае...
В его глазах не было ни осуждения, ни презрения, ни даже элементарного удивления... Я грустно улыбнулась:
– Спасибо большое. Можете сказать им обоим, что лично вызвали для меня такси, усадили в него и даже помахали в след рукой. Я подтвержу если что.
Я подмигнула парнишке и отвернулась. Не надо мне ничего. Сама дойду...
Я старательно прислушивалась к своим ощущениям. Ничего не болело. Только предательская влага между ног так никуда и не делась, и с каждым шагом тонкая полоска стрингов неприятно и болезненно впивалась в нежную кожу между бёдер. Быстрее бы добраться до дома...
Буквально через три квартала ноги стали уставать от быстрой ходьбы. Я в любой момент могла сама вызвать такси, и каждый раз я давала себе обещание сделать это, например, у следующего дома, в другом дворе, на противоположной улице... Но так и проходила пешком условные места, придумывая себе новые точки возможного вызова машины. Просто так проще не думать о том, что произошло вчера. Об Андрее...
Я прекрасно помню, как он шептал вчера все эти слова о прощении, как успокаивал, обнимал и гладил, пока меня колотила дрожь и пробивал ледяной озноб, как было тепло и уютно на его груди после этой боли, унижения и предательства... Если бы не эти проявления заботы и нежности, меня сейчас душили бы обида, злость, гордыня, и я не подпустила бы его больше к себе и на пушечный выстрел, даже не поздоровалась бы при встрече... Если бы только он вчера застегнул джинсы и сразу молча ушёл...
Но он не ушёл. Он остался, зная, что сейчас мне просто всё равно, кому рыдать в жилетку от жалости к самой себе – главное, чтобы эта жилетка вообще была. И ему самому было действительно жаль меня...
Жаль меня? Я усмехнулась про себя. Меньше всего мне хотелось выглядеть перед этим человеком жалкой и слабой. Но он раз и навсегда не позволил мне чувствовать превосходство над ним... А мне так нравилось это чувство.
Я свернула с тротуара в проходной двор – так, вроде, можно срезать путь...
Интересно, если бы я брыкалась и сопротивлялась, он действительно позвал бы охрану, чтобы меня держали? Или это была пустая угроза с целью напугать меня? А раз он сам когда-то работал тут, то тоже мог быть одним из тех, кого звали клиенты в подобных случаях?!.
По спине пробежала дрожь.
А позвать Антона присоединиться к нам – правда или нет? И много они вот так с Антоном на двоих кого-то трахали?
К горлу подкатила тошнота. А Люда вообще в курсе, что у Андрея работа такая интересная?
Про то, что он предлагал позвать блондинку, я даже думать не хочу... Андрей и две женщины – занятное, наверно, зрелище...
Неожиданно громко заиграла мелодия мобильника. Я вздрогнула – почему-то не сомневалась ни секунды, что это он. Дрожащей рукой достала телефон, едва не уронив его на асфальт – ну точно, Андрей...
Ноги подкосились, сердце забилось быстрее, и я остановилась внутри дворовой арки. Облокотилась о кирпичную стену, бессмысленно глядя на весёлую зелёную трубку внизу экрана, так и требующую провести по ней пальцем и ответить на звонок... Наверное, официант сообщил, что я ушла пешком. Или наоборот, Андрей думает, что я уже приехала домой на такси...
Я не знаю, что ему говорить. Не хочу слушать его обдуманные фразы и пытаться угадать, что за ими скрывается. Не сейчас.
Мелодия наконец-то замолкла. Я убрала телефон обратно в косметичку, оттолкнулась от стены и снова заковыляла в сторону дома.
Перед глазами встало его решительное лицо и колючие голубые глаза после того, как он произнёс "я постараюсь осторожно"...
Зачем? Ну почему вообще надо было это делать? Для чего было портить всё, что есть между нами?..
Внутренний голос насмешливо намекнул, что ведь именно чего-то подобного я от него и ждала весь вечер – реакции на своё поведение, на собственную безнаказанность и откровенное бесстыжее подстрекательство к действию... Мне хотелось лишний раз убедиться, что он подчинится любым правилам, даже тем, которые придуманы мной на ходу и являются, по сути, полной импровизацией, как в ситуации с Антоном. Хотелось почувствовать свою исключительность и избранность в паре Катя-Андрей. Только я не рассчитала, что он сможет всего за несколько минут спустить меня с небес на землю таким жестоким, циничным и унизительным способом. И не просто спустить, а ещё и швырнуть в лицо превосходство своей силы и возможностей...
И что мне теперь с ним делать? Строить из себя обиженную овечку и недотрогу? Пытаться пробудить в нём совесть и раскаяние? Что-то подсказывает мне, что это бесполезно – получится игра в одни ворота... Заявить, что после такого я больше не хочу его видеть и знать? Что лучше найду себе покладистого безобидного мужчину и буду жить спокойно? А он, конечно же, сразу скажет, что абсолютно согласен с моим решением и полностью поддерживает его, ага.
В конце концов, у всех свои причуды и заскоки, а его эти финты мне, по крайней мере, понятны больше, чем многие другие, что были до него... Чем он, в принципе, от других отличается? Ничем. Только впервые в жизни мужчина не просто оправдал мои ожидания, а превзошёл их по всем параметрам, особенно по отрицательным...
...Лет десять назад я встречалась с отставным полковником, вдовцом. Он любил на завтрак ячневую кашу, которую я просто терпеть не могу и даже готовить правильно не умею. Я вставала в пять утра, промывала эту ненавистную крупу, заливала водой и варила несколько часов, засыпая прямо у плиты. Я тоже обязана была есть эту кашу на завтрак, ибо она невероятно полезна для здоровья. Сын тогда ходил в садик, и его спасало то, что дома он не завтракал. Я ненавидела каждое утро своей жизни. Зачем я терпела это почти три года? Да потому что в остальном это был нормальный мужик, с хорошим чувством юмора, щедрый на подарки, и он прекрасно относился к Артёму. Я не ныла, не пыталась переубедить его в том, что овсяная или пшеничная каша тоже вполне себе полезные. Я злилась, проклинала каждое утро и его, и себя, но упорно вставала и выполняла то единственное условие, которое было для него важным... Секс с ним был так себе – ужин при свечах, долгие прелюдии, усердное пыхтение полночи и в качестве бонуса – пара тысяч рублей утром в ванной со словами "купишь себе что-нибудь"...
Ещё был только-только разведённый худой очкастый менеджер. Мне было его банально жалко, и я каждый вечер выслушивала плаксивые занудные рассказы о бывшей жене, вытирала сопли платочком и едва ли не кормила с ложечки ужином, потому что от пережитых страданий аппетита у бедолаги совсем не было. Мне хотелось сделать из этой размазни хоть какое-то подобие человека. И у меня даже почти получилось – он стал изредка принимать самостоятельные решения, угощать меня ужином в ресторане и даже набрался храбрости позвонить бывшей пассии. Не знаю, чем у них там дело кончилось, потому что через четыре месяца я не выдержала и, пока он был на работе, послала, давясь смехом, смс-ку с извинениями и признанием, что я просто недостойна такого распрекрасного мачо, как он... С ним секс был редкостью, только после банки пива и часового просмотра жёсткого порно, во время которого я едва не засыпала на кухне, ибо мне смотреть это порно категорически запрещалось. Но из себя выдавить хоть что-то большее, чем смена двух-трёх поз, он, увы, не мог...
Был ещё командировочный с другого города, тот самый, от которого у меня осталась любимая тёплая фуфайка. За него, наверное, я бы даже замуж вышла... Он относился ко мне легко – не лез в душу, не требовал повышенного внимания к себе. Я прекрасно знала, что я для него – просто временное пристанище, чтобы не ютиться в съёмной квартире. Он съехал от меня одним днём после девяти месяцев совместного проживания. Секс с ним был почти отличный – прямо на переднем сиденье застрявшей в пробке машины, в вечернем парке на скамейке, в туалете старого зоологического музея... И всё бы хорошо, но он был спонтанный и быстрый настолько, что я не то что не успевала получить удовольствие, а даже почувствовать хоть каплю возбуждения...
Сколько их ещё таких было? Чем они все лучше или хуже Андрея? Все по-своему гадили в душу и пользовались телом... Андрей со своими тараканами мне ближе, чем они все вместе взятые...
Как бы на месте Андрея поступили они все? Полковник разбил бы лицо Антону ещё в тот момент, когда тот позвал меня танцевать, утащил бы домой, заставил смыть косметику, усадил на диван и долго и нудно читал бы лекции о том, как должна вести себя женщина в кругу мужчин, как ему дорога моя репутация, какие все мужики самцы и сволочи, кроме него, и как он во мне разочарован...
Менеджер, наверное, расплакался бы прямо там, крутился бы под ногами и постоянно заглядывал в глаза, требовал бы у охранников прекратить этот беспредел и вернуть ему "его" женщину, иначе он "за себя не отвечает", а дома, сверкая глазами, взахлёб рассказывал бы мне о том, что его бывшая так никогда бы не поступила, потому что единственный мужчина, на которого она вообще могла смотреть – это он...
Командировочный понял бы всё, все мои ужимки и прыжки, но не обратил бы на них никакого внимания, просто ушёл бы домой и лёг спать, а утром повёл бы себя как ни в чём не бывало...
И ни один из всех не прошёл бы эту игру со мной до конца, чётко выполняя все правила, которые в итоге против меня и обернул бы... А Андрей смог. Я дала ему слишком большую свободу действий и возможностей, но он даже это переплюнул – я бы с лёгкостью простила, если бы избил, переспал с другой, заставил бы вымаливать у него прощение... Я была внутренне готова ко всем подобным ситуациям. Но не к тому, что он сломает мою уверенность в собственных силах...
Я прекрасно знаю, что сейчас он сходит с ума от неизвестности, хочет поговорить, заглянуть в мои глаза и не увидеть в них холода и отчуждения... Но он не жалеет ни о чём. И поступил бы так снова, дабы наглядно продемонстрировать, что в паре Катя-Андрей последнее слово всегда останется за ним...
Ещё два квартала, и начнётся мой район. Теперь нет смысла думать о том, чтобы вызвать такси. Сейчас главное – не встретить знакомых. Особенно Люду... Почему-то перед ней теперь очень стыдно за себя... И за то, что я видела Андрея таким, каким она, наверное, его себе даже не представляет...
Во дворе я издалека увидела свою машину... Ну наконец-то!
Но подходить к ней не стала – не хочу палиться лишний раз, да и ключей у меня нет...
Сын вытащил наушники и оторвался от компьютера:
– Мам, ты вообще что ли? Я тебе звонил сто раз!
Я натянула улыбку, скинула пальто и проскользнула в ванную:
– Не сто, а всего пять, не преувеличивай. И то небось только с одним вопросом – что поесть в доме можно...
– И это тоже.
Артём вышел в коридор:
– К тебе Андрей приходил полчаса назад... А ты разве не с ним была?
– Нет. Я с подругами была. Что сказал?
Сын протопал на кухню.
– Ничего не сказал. Я есть хочу.
Я скинула вещи в стиральную машинку.
– Потерпи полчаса. Картошку почистишь?
Сын быстро проскочил обратно в комнату и ехидно проворчал оттуда:
– Нет. Я с утра голодный сижу, у меня сил ни на что нет. Я лучше подожду тебя...
После душа я с огромным удовольствием окунулась в домашние дела – сварила суп, напекла пирожков с картошкой, сделала плов и даже быстренько взбила безе для Артёма. Такое ощущение, что я год дома не была...
Мысли об Андрее я старательно заталкивала поглубже, отчего готовить хотелось с удвоенной силой – проще всего отвлечься от бесполезных размышлений. Странно только, что он до сих пор не позвонил и не зашёл...
Артём уже собирался спать, когда я, закончив намывать кухню до блеска, достала из духовки хорячие хрустящие маленькие пирожные. Разлила по чашкам чай и пришла к нему в комнату с подносом.
Сын радуется как маленький, когда я так делаю: во-первых – можно не спать подольше, во-вторых – сладкое перед сном люблю даже я сама, а он и подавно, а в-третьих – разговаривать всегда интереснее ночью, чем днём...
– Ну рассказывай, когда двойку свою исправлять будешь?
Артём почесал нос и осторожно затолкал в рот горячую безешку:
– Завтра. Мам, а почему вы с папой разошлись?
Сын невинно хлопнул глазками – готов ухватиться за любую пространную тему для разговора, лишь бы не о школе...
Я села на компьютерный стул и крутнулась кружок вокруг своей оси.
– Потому что я хотела дождаться своего принца, которого буду любить по-настоящему.
Сын хмыкнул:
– Запаздывает принц, не?
Я сокрушённо покачала головой:
– И не говори. Зараза...
– Состариться не боишься, пока он до тебя доковыляет?
Я сердито посмотрела на него:
– Ну чего ты мне все мечты и планы-то рушишь? Я, вообще-то, ещё вполне себе молодая. А ты сам меня со своей девушкой когда познакомишь?..
Я ляпнула наугад, вдруг прокатит... Артём закатил глаза и проворчал с набитым ртом:
– Маааа... Ну не порть мне вечер...
Не прокатило. Я вздохнула и серьёзно посмотрела на сына:
– Тём, я, наверное, сейчас на дачу уеду...
Артём встревоженно посмотрел на меня:
– Сейчас? Так ночь почти, автобусы давно не ходят... Мам, случилось чего?
Я глубоко вздохнула.
– Я с Андреем поссорилась. Хочу одна побыть...
Сын пожал плечами и с вожделением посмотрел на выключенный компьютер:
– Ну как знаешь.
– А... А Андрей, когда заходил, ключи от машины не оставлял?..
Артём мысленно уже был в параллельной вселенной и даже автоматом засунул вилку от компа обратно в розетку:
– Нет. Ничего не оставлял. Так ты едешь?
Я снова вздохнула, вытащила вилку и пошла к двери:
– Уеду, когда уснёшь. Спокойной ночи.
Артём разочарованно посмотрел мне в след:
– Ну как всегда... Спокойной ночи...
