Текст книги "Любовница (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
*15*
Андрей подошёл сзади и обнял меня за талию, пока я полоскала рот.
– Разве настолько неприятно было?
Я вытерла лицо полотенцем, подавляя желание рявкнуть "сам попробуй в следующий раз", и процедила сквозь зубы:
– Более чем.
Андрей усмехнулся и поцеловал меня в шею.
– Привыкай.
Я предпочла не обратить на это слово ни малейшего внимания – и так есть чем занять свои мысли...
Мне не спалось – сказывались двенадцать часов сна днём. Я долгое время ворочалась, разглядывала расслабленное лицо спящего Андрея и слушала его ровное глубокое дыхание, лёжа рядом с ним в постели.
Интересно, как он смотрит в глаза жене каждый раз после того, как трахнет меня? Прячет взгляд? Или просто выбрасывает меня из головы на тот период, пока находится дома? И каково вообще вот так переключаться с неё на меня, а потом наоборот? Она-то, небось, уже привыкла за восемь лет к его характеру и манере заниматься сексом, и не боится его... И глотает без рвотных спазмов... Фу, ну нашла о чём думать вообще... Мне, по факту, это совершенно безразлично...
Утром Андрей разбудил меня самым волшебным образом – принёс дымящуюся чашку кофе в постель. Точнее, не совсем разбудил.
Я проснулась ещё в тот момент, когда он тихонько выскальзывал из кровати, но виду не подала. Я ожидала чего-то подобного, поэтому вполне искренне обрадовалась и оценила красивый жест с его стороны.
Теперь он выглядел вполне бодрым и отдохнувшим. И очень походил на прежнего Андрея, которого я знала до вчерашнего дня – прямой светлый искрящийся взгляд, лёгкая улыбка на губах, смешливые морщинки вокруг голубых бездонных глаз... Почти родной прям. Однако всё же хорошо, что на самом деле чужой...
В свою очередь я приготовила не хитрый завтрак – яичницу с помидорами и зеленью, салат из свежей капусты и пару сладких блинчиков, на большее у меня просто нет на даче продуктов. Огромное удовольствие – смотреть, с каким аппетитом он ест то, что я готовлю, и слушать одобрительные отзывы в свой адрес...
– Отвезти тебя в город?
Я подняла на него рассеянный взгляд и покачала головой. Я же, считай, только приехала, надо хоть что-то полезное на участке поделать...
На прощание Андрей долго с сожалением смотрел мне в лицо, потом наконец сказал:
– Кать, меня, наверное, не будет несколько дней...
Я равнодушно пожала плечами – я б на его месте несколько недель теперь перед женой заискивала и все капризы выполняла...
– Будешь скучать? – в голубых глазах читался искренний вопрос.
Я загадочно улыбнулась:
– Возможно... Но не обещаю.
– Да будешь, никуда не денешься... – он усмехнулся и прижался губами к моему рту быстрым небрежным поцелуем. – Я точно буду... И очень сильно.
Я снисходительно покачала головой – я совершенно не хочу, чтобы он забивал голову всеми этими глупостями вдали от меня. Будет время и возможность – приедет, а если нет – я подожду, не страшно.
Его не было почти две недели.
Сильно скучать у меня, к счастью, не было времени.
За эти дни у сына прошёл последний звонок в школе, где я по инициативе классного руководителя выступала с благодарственной речью от всей параллели девятых классов. Не смотря на то, что подобные просьбы для меня не редкость, я всегда долго и тщательно готовлюсь к таким мероприятиям, начиная от написания и заучивания достойного красивого текста и заканчивая подбором наряда для идеального соответствия важности и торжественности момента. Ещё с начальной школы все эти выступления лежат на мне, ибо найти среди родителей тех, кто возжелает со сцены обозревать полный зал народа и что-то говорить при этом, просто нет. А сейчас последний раз отдать должное школе, в которой моего сына учили девять лет – прямо-таки мой святой долг. И я с огромным интересом посвятила себя этому занятию.
А потом у Артёма началась подготовка к экзаменам и, собственно, сами экзамены... Сын очень боялся, что я не отпущу его к отцу, и вёл себя как шёлковый, с удвоенными усилиями заучивая всё то, что ленился даже читать весь учебный год...
Скучно не было от слова совсем. Да и не хотелось скучать, хотя бы просто назло самоуверенности Андрея в том, что я никуда не денусь...
Именно в тот день, когда утром я обнаружила на белье красные следы крови, позвонил Андрей. Надо же, как не вовремя...
Я с какой-то обидой держала в руках мобильник, прикидывая, как объяснить Андрею, что ближайшие несколько дней меня можно не беспокоить вовсе. Вообще не отвечать тоже не вариант – опять злиться будет, нервничать по пустякам... Да и голос его услышать почему-то хочется...
Звонок оборвался, и я тут же набрала сама его номер. Андрей выдохнул с явным облегчением:
– Кать, ну ты чего трубку не берёшь?..
Я машинально ответила:
– Беру... Не успела просто, руки грязные были...
Он перебил меня:
– Ты дома или на даче?
– Дома...
– Я вечером за...
Я оборвала его на полуслове:
– Но ты можешь не заходить.
Андрей помолчал в ступоре несколько секунд.
– Это ещё почему? – голос из весёлого и взволнованного мгновенно стал жёстким и злым.
Я поёжилась. Лучше сказать как есть.
– Потому что несколько ближайших дней я не смогу спать с тобой – у меня начались месячные. Думаю, потерпишь ещё недельку?.. Хотя, я, конечно, не наставаю, можешь найти себе новую любовницу.
Андрей шумно выдохнул.
– Кать, ну что за ерунда? Ты серьёзно думаешь, что мне от тебя только это и надо?
А разве нет?!. Я иронично усмехнулась:
– А что ещё? Ну если есть хочешь – могу приготовить что-нибудь для тебя вечером. Тогда, конечно, заходи. А ещё можешь, наконец, занести мне ключи от моей машины, пока я окончательно не свихнулась от поездок в автобусе.
Андрей помолчал пару секунд, потом ответил вполне серьёзно:
– Не надо готовить. Но одеться поудобнее и потеплее можешь.
– Зачем? – я даже на самом деле как-то растерялась.
Он, нагоняя интригу, таинственно проворчал:
– Узнаешь... Около девяти зайду.
Я улыбнулась:
– Ну хорошо, уговорил...
Он добавил тихо:
– Кать, я, вообще-то, чисто по-человечески по тебе соскучился...
Это лишнее. Совсем-совсем лишнее...
– Ясно... – другого ответа мне в голову не пришло.
– Всё, до вечера.
– Пока...
Я положила телефон перед собой на стол. Зря он так... Не надо мне это его "по-человечески"... Наверное...
Боясь выбрать не ту одежду, я встретила Андрея в домашнем платье. По одному взгляду на его простые голубые джинсы, тёмно-серую толстовку с капюшоном и спортивные кроссовки я поняла, что мы мало того что пойдём на улицу, так ещё и, похоже, пешком.
Я улыбнулась, пропуская его в квартиру:
– Я сейчас, погоди минуту...
Андрей неожиданно обхватил меня двумя руками ниже талии и оторвал от пола, глядя снизу вверх каким-то уж очень пронзительным и счастливым взглядом. Он, кажется, правда скучал... Чёрт.
Но не разочаровывать же его... Тем более, я ведь тоже ему рада, только показывать этого совсем не хочу...
Я обняла его за шею и приблизила полуоткрытые губы к его лицу. Он с готовностью ответил на поцелуй – мягко, нежно и чувственно. Мы целуемся вот так слишком редко, да что там – почти никогда, и это приятно, как ни крути... По аромату его туалетной воды я, похоже, скучала больше всего...
– Кхм... Мам, я, вообще-то, дома, и даже гулять не собираюсь, если что.
Андрей мгновенно разжал руки, и я оказалась на полу. Артём скептически смотрел на нас хитрым насмешливым взглядом.
– Здрасьте, – это он Андрею.
Андрей, кажется, смутился так, что покраснели даже уши, и пробормотал:
– Привет...
Я поджала губы – и стыдно перед сыном, и смешно... Подкалывать теперь маму с принцем опять будет...
– Мы сами сейчас уйдём, не переживай, – я подмигнула Артёму.
Тот с ухмылкой закатил глаза к потолку и скрылся в комнате.
Я обернулась к Андрею и махнула головой в сторону кухни:
– Иди подожди меня, я быстро.
Я действительно оделась почти мгновенно. В полном соответствии со стилем Андрея – голубые джинсы в обтяжку, серая спортивная кофта с капюшоном и белые кеды (ибо новые кроссовки я себе так и не купила). Завязала высокий хвост и заплела его в косу.
На выходе из квартиры глянула в большое зеркало – смотримся мы вместе просто идеально... Даже обидно, что такая красивая пара не имеет права на существование.
В подъезд мы выходили осторожно, прислушиваясь к любому шороху. Но при этом было почему-то весело... Мы постоянно толкались плечами и локтями и едва сдерживали смех, а на первом этаже мимо квартиры бдительной Алёны Ивановны проходили по очереди быстрым шагом.
В соседнем дворе Андрей вызвал такси. Я ничего не спрашивала. Просто наслаждалась теплом его ладони, крепко державшей мою руку. Я, кажется, действительно стала доверять этому человеку... Я безошибочно научилась определять его настроение, светлую или тёмную сторону мыслей в его голове, беззаботность или напряжённость в поступках...
Сейчас ему было хорошо. Его не беспокоили проблемы, не отягощала совесть, не давили эмоции. Легкомысленная беспечность плескалась в его глазах через край и заряжала собою всё пространство вокруг, и меня в том числе...
Мы приехали в крохотный киноклуб почти на самом краю города. Выбор не велик – мелодрама, комедия или боевик. Я, конечно, ненавижу комедии... Но я выбрала именно её. А ещё большой стакан колы, которую я принципиально вообще не пью. И даже согласилась на попкорн, правда один на двоих и солёный, ибо сладкий или со вкусом сыра вообще на дух не переношу.
Мы даже сели на первый ряд и почти не болтали весь фильм, зато от души смеялись, и я машинально утыкалась в его плечо, пытаясь подавить приступы хохота. Иногда я ловила себя на мысли, что в любой момент может позвонить Люда, и тогда всё сразу станет иначе... Но либо она не звонила, либо Андрей выключил звук и вибрацию на телефоне.
После фильма Андрей потащил меня в кафе. Самое обычное, похожее на забегаловку из той самой американской комедии, но вполне приличное, и в котором, как оказалось, продают весьма ароматный кофе и в меру сладкие пирожные...
А потом мы просто долгое время шли домой пешком. Я тысячу лет не гуляла по ночному городу...
Темнота преображает улицы до неузнаваемости, словно первый день зимы, когда город внезапно покрывается ровным слоем белого пушистого снега, и совершенно невозможно сопоставить то, каким волшебным образом ещё несколько часов назад здесь были пожелтевшие клумбы с поздними цветами, лужи, грязный земляной газон, а теперь простирается чистая белоснежная пустыня...
Так же и ночные улицы становятся совершенно чужими для тех, кто привык ходить по ним исключительно днём. Фантастическая подсветка зданий, льющаяся из ниоткуда и превращающая скучные и привычные глазу фасады домов в стены восхитительных сказочных дворцов; пустынная площадь, кажущаяся сейчас очень огромной и давно заброшенной, хотя днём тут всегда кипит жизнь; оживлённые тротуары, вышедшие из дневного унылого состояния и подмигивающие миллионом разноцветных неоновых вывесок и реклам... Даже люди улыбались и смело смотрели в глаза друг другу, тогда как днём все идут, хмуро глядя исключительно под ноги и думая о насущных проблемах...
Андрей пробовал расспросить о моей жизни, о детстве, но я тактично уходила от этих вопросов. Ну пожалуйста, не надо портить сказку... Зачем знать друг о друге слишком многое? Одно дело – смешную историю из жизни поведать, а совсем другое – целенаправленно говорить о себе... Наконец Андрей уступил и больше не выводил меня на откровения.
Зато собеседником на отвлечённые темы он оказался прекрасным – знал основные спутники Юпитера (я знаю больше и самодовольно утёрла ему нос в этой теме), читал мировых классиков (внимательно читал и имел собственное мнение, благодаря чему с ним было интересно спорить) и даже рассказал мне о принципах работы токарного станка (не уверена, что запомнила хоть слово, но слушать было интересно).
Странно, как иногда мало нужно, чтобы удивить человека... Не знаю, принесла ли ему эта прогулка такое же удовольствие Андрею, но я себя чувствовала действительно счастливой...
С ним было не страшно срезать путь по тёмным дворам или заблудиться среди маленьких улиц. Наоборот, хотелось отдать всё в его руки – маршрут до дома, тему для разговора, способ переплетения пальцев наших рук... А ещё была гордость за него перед встречными людьми – слишком красивый, слишком яркий и только мой...
Долгий нежный поцелуй на тёмной площадке в подъезде, обещание позвонить, и я исчезаю за дверью своей квартиры.
Я, кажется, сошла с ума... Самое смешное – меня вполне устраивают эти наши отношения. Я совсем не хочу быть ему женой, жить с ним под одной крышей, знать и видеть его слабости... Наоборот, хочу, чтобы он всегда оставался недосягаемым, непредсказуемым, сумасбродным, интересным, пусть даже иногда жестоким, но главное – не таким, как все. Хочу, чтобы ради пары часов со мной он мог бросить всё – жену, дом, работу... Хочу знать, что я для него – пропасть в бесконечность, калейдоскоп эмоций, несбыточная фантазия, химера на фоне ежедневной привычной жизни...
Если я захочу хоть немного большего, то это уже будет серьёзно, навязчиво и будет иметь определённую цель, которую я, конечно, добьюсь, если поставлю...
Но я не хочу так. Не с Андреем. Где-то в подсознании мысль бьётся мысль, что он влюблён в меня, что я могу дать ему что-то такое, чего не может дать никто другой... И эта мысль даёт установку парить над землёй, чувствовать себя единственной и неповторимой, совершенной... Потрясающее чувство.
Уже путаясь в жаркой простыне и перекошенном одеяле, я не могла отогнать от себя картинку того, как Андрей в этот момент тоже не может уснуть, думает обо мне, упивается осознанием того, что у него есть я...
Утро наступило слишком быстро. Я проснулась совершенно разбитой и уставшей гораздо больше, чем когда ложилась в кровать. Все те несколько часов, что оставались на сон, меня мучили какие-то абстрактные кошмары. Я выныривала из них с бешено бьющимся сердцем и острой нехваткой воздуха, совершенно не помня, что мне снилось. Потом снова проваливалась в пугающую темноту...
Иногда очень тяжело собрать себя в кучу – кофе, завтрак для сына, йога, макияж... Голова разболелась ещё сильнее, ноги гудели после долгой пешей прогулки накануне. Интересно, а как там Андрей?..
Чёрт! Вот же чёрт! Я опять не напомнила ему про ключи от машины... Ну, значит, на дачу я сегодня не поеду.
Хотя... Я не предупредила Василия Ашотовича, и котят он не покормит, да и я вчера банку оставляла, и молоко испортится без холодильника до завтра...
Плюнуть и позвонить Андрею, чтобы отвёз?..
Я даже испугалась собственных мыслей – я вспоминаю об Андрее при каждом удобном случае. Никаких звонков. Сейчас выпью таблетку и поеду на автобусе. Тем более, мне даже нечего предложить ему взамен...
Вечером Андрей позвонил, спросил, где я, и пообещал приехать на дачу. Я больше не отговаривала его – пусть сам решает, что и как объяснять и врать жене...
Те минуты, что я ждала его приезда, казались бесконечными. Но в то же время хотелось отодвинуть момент нашей встречи... Зачем он едет в такую даль сейчас? Ради того, чтобы просто увидеть и обнять меня? Как-то мало верится... Необъяснимый подкожный страх остаться с ним наедине заставлял сердце стучать часто и гулко. Ну не будет же он приставать ко мне в эти дни?.. Что-то подсказывало, что не будет. Что дело в другом...
Звук приближающейся к дому машины заставил похолодеть спину. Шаги во дворе, стук входной двери... Я вышла из кухни ему навстречу и радушно улыбнулась.
От его весёлой самодовольной ухмылки от сердца отлегло... Брюки, свитер, ботинки – он не заезжал домой, приехал сразу после работы...
Андрей обнял меня одной рукой, быстро чмокнул в губы и повёл на кухню.
– Я ненадолго... Сядь.
Я, обретя наконец уверенность в себе, села на стул и подняла на него вопросительный взгляд.
Андрей поставил передо мной на стол квадратную коробочку. Пандора...
Я с замиранием сердца открыла футляр – изумительный золотой браслет с несколькими подвесками, не считая квадратика с логотипом... Тонкий, изящный, совсем без камней, только золото – растущая луна, древо жизни, знак бесконечности, четырёхлистник и выгибающая спину кошка. Я сама не выбрала бы лучше. Всегда мечтала о Пандоре... Даже на Али заказывала дешёвую копию, но так и не носила – сильно отличается от оригинала цветом. А это... Просто нет слов...
Андрей, внимательно заглядывая мне в лицо, спросил:
– Нравится?
Я кивнула и подняла на него восхищённые глаза. Тихо прошептала:
– Очень... Спасибо...
Андрей удовлетворённо улыбнулся и взял мою ладонь в свою. У меня на правой руке два тонких браслета-цепочки, а на левой – широкая плетёная золотая косичка. Именно её он снял и переодел на правую руку, а на её место надел это чудо. Я с восторгом тряхнула рукой – браслет плавно скользнул по запястью и занял удобное для него место. Шикарно выглядит... Достойный подарок.
– Вижу, что нравится. Играйся. Мне пора.
Андрей осторожно заправил мне за ухо непослушную прядь. Провёл ладонью по затылку, слегка потянул за волосы, запрокидывая назад голову, несколько секунд смотрел в глаза каким-то странным удовлетворённым взглядом и медленно поцеловал в губы. Развернулся и ушёл стремительным шагом.
Хлопнула дверь. Прыжок с крыльца, шаги по дорожке. Рёв мотора, скрип колёс... И оглушающая тишина.
Я довольно улыбнулась, вертя рукой в разные стороны – сказочно красиво... Неожиданный, но вполне ожидаемый поступок – как раз в духе Андрея. Вроде бы и банально – золото, но так точно угадать с выбором...
Интересно, жене тоже купил? На самом деле в серебряном варианте эти браслеты выглядят даже лучше, но я не ношу серебро. А ей было бы самое то, раз она золото не носит... Хотя, лучше бы он ей сертификат на маникюр подарил – это значительно больше украсило бы её руки. А вообще, пусть сам решает, что ей там дарить, хоть кастрюлю с цветочками, мне плевать.
*16*
Я провела на даче четыре дня, давая сыну возможность без моих стенаний и наставлений спокойно не спать по ночам и зубрить необходимый материал. Я всё-таки мать, и при мне он должен идти в кровать вовремя, а так я вроде как и не в курсе...
Андрей не появлялся, и я просто отдыхала душой от окружающего мира – читала эзотерику, приводила в порядок клумбы на участке, откармливала котят и вообще не включала телевизор...
В день, когда у Артёма проходил последний экзамен, а я как раз собиралась на автобус, чтобы уехать в город, позвонил бывший муж. Сын с ним последнее время часто общается, а я предпочитаю разговаривать исключительно по делу и очень редко. Значит, что-то важное... Я со вздохом подняла трубку:
– Да, Жень.
Знакомый голос с привычными нотками мягкости и невозмутимости сдержанно ответил:
– Катерина, привет.
Я снова вздохнула – не люблю с ним разговаривать по телефону, всё время кажется, что какая-то недосказанность после общения остаётся...
– Привет. Что случилось?
– Артём говорил, что я за ним приеду в ближайшее время?
– Угу.
– Послезавтра утром.
Я подобрала челюсть с пола и тупо переспросила:
– Эммм... Что послезавтра утром?
– Катерина, я приеду за сыном послезавтра утром.
Я тонким от неожиданности и внезапного напряжения голосом попыталась возразить, хотя понятно же, что это бесполезно...
– У Артёма ещё выпускного не было...
– Катя, мы разговаривали с сыном на эту тему. Он сказал, что очень хочет поехать со мной и совсем не собирается на выпускной.
Я побледнела. Неужели Артём из-за Андрея так? Чёрт...
– Я сама с ним поговорю, потом тебе позвоню. Пока.
Я сбросила вызов и заметалась по дому. Не может быть, чтобы сын был так расстроен появлением в моей жизни Андрея, что даже готов пропустить выпускной и немедленно уехать с отцом... Надо с ним срочно поговорить.
Всю дорогу в автобусе я только что не грызла ногти. Ну почему Артём мне ничего не сказал? Или это моя вина, и я слишком мало внимания ему уделяла последнее время?..
Уже на подходе к дому снова зазвонил телефон. Артём...
– Сын, ты где?
– Мам, ты чего? Я только домой зашёл...
Я облегчённо выдохнула.
– Не закрывай дверь, я сейчас тоже приду.
– Мам, да что такое? Я тебе позвонил, вообще-то, чтобы порадовать, что Добби наконец-то свободен...
Я, едва не глотая слёзы, уже влетела в подъезд и прошептала:
– Поздравляю... Я сейчас поднимусь.
– Мам, у тебя всё хорошо?
Я всё-таки заплакала.
– Не знаю пока, хорошо или плохо... Я сейчас.
Артём хрустел на кухне печеньками и ждал меня, положив телефон перед собой на стол. Надо же, не играет в нём, а честно меня дожидается...
Я, даже не разуваясь, села на табуретку напротив него.
– Артём...
Сын удивлённо уставился на меня:
– Мам, ты что, плачешь? У тебя вон тушь размазалась немного...
Я вытерла слёзы и начала заново:
– Артём, мне звонил папа... Почему ты хочешь уехать так быстро? И даже на выпускной не хочешь идти...
Сын недоумённо пожал плечами:
– Да потому что я хочу сейчас, а не через три-четыре недели...
– Какие три-четыре недели? Почему нельзя через неделю уехать хотя бы? – я шмыгнула носом и непонимающе посмотрела на него.
Сын закатил глаза:
– Мам, папа приедет либо сейчас, либо через месяц, потому что у него график на работе какой-то. Я не хочу ждать так долго. И на выпускной я тоже не хочу...
В этот момент в его глазах промелькнуло что-то грустное, и он посмотрел в сторону...
– Почему?
– Не хочу и всё. А из-за чего паника-то? Я так и не понял...
Я подошла, обняла его за плечи и, испытывая невероятное облегчение, проворчала:
– Я подумала, что ты на меня обижаешься... Из-за Андрея... Что рвёшься к отцу из-за того, что больше со мной жить не хочешь...
Артём откинул голову и изумлённо посмотрел на меня:
– Мааа... Шутить неуместно, да? Блин, жалко. Я бы тебе сейчас ответил... И матом нельзя? А вообще, у тебя температуры нет? Какое мне дело до твоего Андрея? А вообще, ты подумай – вот сдашь меня отцу навсегда, и квартира тебе останется, и можешь на работу через три года не ходить. Чего ты расстраиваешься?..
Я перестала плакать и сердито посмотрела на Артёма:
– Я, может, по лёгкому пути пойду – замуж, а не на работу. Это во-первых. Во-вторых, твои шутки про квартиру даже уже обижать начинают мою тонкую душевную организацию. А в-третьих, тебе, как сыну, очень большое дело до того, с кем твоя мать встречается. Ибо ты переживаешь за неё и счастья желаешь. Разве нет?
Артём усмехнулся:
– Да. И я ничего против твоего Андрея не имею, честно. И жить с отцом я тоже не хочу. Я в гости хочу. И на сестру посмотреть... И вообще, я думал – у тебя что-то случилось, а раз всё норм, то я пошёл.
Я удержала его на месте.
– Артём... Скажи мне пожалуйста, почему ты на выпускной не хочешь?
Сын несколько минут сверлил меня задумчивым взглядом и наконец решился:
– Потому что я с девушкой поссорился...
Я распахнула в изумлении глаза и уже открыла рот, чтобы засыпать Артёма вопросами и советами, но он быстро подскочил на ноги и проговорил:
– Зря я это сказал... Очень даже зря... Ничего не буду рассказывать, не проси.
Он бочком протиснулся мимо меня и шмыгнул в комнату. Значит, девушка у него есть... Ну если всё действительно так сложно, то, может, и правда ему лучше сейчас уехать...
Эта ситуация выбила меня из колеи. Я была уверена, что у меня есть ещё куча времени до отъезда сына, что мы устроим маленький праздник в честь окончания учебного года, успеем побыть вместе, попрощаться по-человечески...
Вместо этого весь следующий день я была занята настолько, что едва перекинулась с Артёмом парой слов. Очень хотелось не ударить в грязь лицом перед бывшим мужем, поэтому я с особой тщательностью вымыла всю квартиру, сварила борщ (муж обычно шутит на тему того, что русская жена должна готовить борщ каждый день, и я всегда ему подыгрываю) и налепила вареников с творогом, которые он любит до щенячьего визга. Ещё нужно было перестирать и высушить футболки и штаны, которые сын заберёт с собой...
Но вечером я всё-таки дала волю чувствам и слезам, насюсюкалась с Артёмом (иногда я завидую его выдержке), смирилась и мысленно отпустила и попрощалась с сыном на несколько недель.
Женя, как всегда, явился гораздо раньше, чем обещанным «утром» – в три часа ночи, когда я видела десятый сон.
Но от поворота ключа в замке проснулась моментально – слишком непривычный звук для моей квартиры в такое время. То, что это именно бывший муж, сомнений не вызывало – больше ни у кого нет ключей, кроме нас троих – меня, Артёма и его. Почему я до сих пор не отобрала их? Ах, да... Во-первых, он отец моего сына, и уже хоть этим выделяется среди остальных людей, а во-вторых – раз в год или даже реже потерпеть его присутствие мне не сложно, а ему всерьёз кажется, что он занимает важное место в нашей с Артёмом семье, и ему это явно очень льстит... Ну вот пока платит алименты – пускай льстит и дальше.
Я, чертыхаясь про себя, нехотя нашарила в темноте тапочки и халат и вышла ему навстречу. Женя уже благополучно изучал содержимое холодильника на кухне, бросив большую дорожную сумку в коридоре прямо на проходе. Скинутые ботинки валялись тут же. Не успел приехать, а уже раздражать начинает... Я вздохнула, появляясь в дверях кухни и щурясь от яркого света.
Бывший муж изобразил радость на лице и раскрыл объятия, захлопывая дверцу холодильника:
– Катерина! Ну здравствуй...
С каждой нашей новой встречей чистое русское произношение претерпевает неуловимые изменения в его голосе, и непривычный акцент режет слух... Я проигнорировала его душераздирающий жест и плюхнулась на стул:
– Ты мог предупредить, что приедешь ночью? Ну или хотя бы топать потише?
Женя опустил руки и улыбнулся:
– Ты как всегда...
Я тоже вымучила улыбку:
– Как и ты.
Прошла мимо него, достала из холодильника кастрюлю с супом, налила полную тарелку и отправила разогреваться в микроволновку.
Женя наблюдал за мной с плотоядной ухмылкой.
– А ты, смотрю, всё хорошеешь. Поправилась вроде даже немного...
Вот гад, знает же, чем меня задеть можно... Я холодно посмотрела на него:
– Всего на пару килограмм. Я их быстро сброшу.
Женя насмешливо кивнул.
Я с замиранием сердца задала основной для меня вопрос:
– Во сколько самолёт?
Женя покачал головой:
– Совсем меня видеть не хочешь?
Я, собрав в кулак всю волю и терпение, отчеканила:
– Очень хочу.
– Эх, Катя, Катя... Ну за что же ты меня так не любишь?..
Я не ответила на этот вопрос, как, впрочем, и всегда. Не знаю за что. Скорее всего, это даже не его вина, а моя. Я не могу простить себе, что когда-то вышла замуж за человека, который уже тогда, в молодости, не вызывал во мне никаких чувств... Разве что раздражение.
Я поставила на стол дымящуюся, вкусно пахнущую тарелку и отрезала хлеба. Женя, не стесняясь, взял ложку и с аппетитом налёг на борщ. Чёрт, меня раздражает даже то, как он ест...
А он тоже неплохо так поправился за эти два года, что мы не виделись. И полысел. И почему-то кажется старше, чем есть на самом деле.
О чём я вообще думала, когда замуж за него шла? Что стерпится-слюбится? Или что именно это и есть те самые отношения, когда двоим пора создавать семью? Не помню уже... Зато помню, что через пару месяцев супружеской жизни я лезла на стены и выла на луну.
И вовсе не потому, что мне было тяжело совмещать учёбу и заботы о новоиспечённом муже. Наоборот, я тогда выкладывалась полностью и там и там, и ещё оставались нерастраченные силы и время, но... Но я сходила с ума. В этих отношениях не было чего-то очень важного для меня...
И только спустя годы я поняла, чего именно. Я совершенно не чувствовала себя женщиной рядом с Женей.
Мне всегда нравилось шёлковое постельное бельё, но он утверждал, что оно слишком скользкое. Я любила носить платья, а он считал, что зимой нечего задницу морозить, и надо надевать рейтузы с начёсом. Я не могла понять, зачем хранить в шкафу изысканный фарфоровый бабушкин сервиз, если можно искренне наслаждаться его использованием, а Женя даже не давал мне открывать коробку, ругаясь, что это семейная реликвия, и её нельзя трогать. И он искренне недоумевал, почему на меня засматриваются его друзья, ведь он сам совершенно не обращал внимания на их девушек. Нет, он не ограничивал меня ни в чём, но и не понимал мою жизненную позицию от слова совсем. Я задыхалась с ним рядом, чувствуя себя совсем обычной и слишком скучной даже в собственных глазах...
Это было невыносимо. И самое страшное для меня – это действовало. Я могла не красить ресницы и губы целыми днями, и он совершенно не реагировал на это. Могла назло ему надеть мини юбку, но он только качал головой, в то время как его друзья подмигивали мне за его спиной. Мне в конце концов стало совершенно безразлично, как я выгляжу, чего хочу на самом деле, и я начала сомневаться в том, что я вообще нормальный человек...
Всю мою беременность он пропустил мимо себя, оставляя меня один на один с токсикозом, бессонницей, страхом перед родами... Только повторял, что это естественное состояние для женщины, и что наконец-то я избавлюсь от своих бредней и загонов по совершенно непонятным для него поводам... Я даже сама начала верить, что так и будет.
Но так не стало. После рождения сына Женя стал меня не просто раздражать, а вызывать стойкое отвращение. Когда он прикасался ко мне в постели, я испытывала только одно желание – заплакать. И я плакала, когда он засыпал после занятия сексом. Плакала тихо, но очень долго и самозабвенно. И всё чаще ловила себя на мысли, что просто не могу так жить дальше...
Когда Женя был дома, я собирала Артёма и уходила гулять даже в лютый мороз. И в эти часы испытывала огромное облегчение, почти счастье. А домой возвращалась с такой тоской в душе, что даже муж стал это замечать...
И эти вопросы "Катя, ну что не так?" выводили меня из себя настолько, что хотелось выброситься из окна. Я перестала прятать слёзы, скрывать отвращение от близости с ним. Но он упорно твердил, что я витаю в облаках и сама не знаю, чего хочу от жизни...
Мысли о разводе я носила в себе долгих полгода, пока не устроила в сад Артёма. Потом одним днём молча подала документы, собрала вещи, способные поместиться в багажнике коляски, и сняла квартиру на те деньги, что накануне в день зарплаты принёс Женя...
Он караулил меня около детского сада каждый день, пытался поговорить и образумить, чем только ещё сильнее отталкивал от себя. Естественно, выследил, где я сняла квартиру, и часами сидел на скамейке у подъезда. Когда я, взрываясь от бешенства, всё-таки соглашалась на разговор, он не мог сказать ничего вразумительного, кроме того, что безумно любит меня и хочет, чтобы я вернулась. На вполне логичный вопрос "зачем?" отвечал лишь, что тогда я сделаю его счастливым... А как же моё счастье?
После развода он оставил меня в покое. Зато его друзья обрывали мой телефон жуткими рассказами о том, что "Женя беспробудно пьёт...", "Женя пытается перерезать вены...", "Женя сейчас сделает шаг из окна...". Под конец я просто бросала трубку, не слушая все эти сопли.
