Текст книги "Любовница (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
*24*
Утром я от души рассмеялась, взяв в руки телефон. «Доброе утро!» от Андрея можно воспринять только как насмешку, и никак иначе. Теперь будет донимать меня смс-ками, пока не пошлю его к чёрту... Отправила «Отстань, работай уже» в ответ и выскользнула из кровати.
Ну вот, приплыли – слабость, насморк и горло болит...
Вчерашний подвал вспоминался как страшный сон, вызывая ощущение стынувшей в жилах крови. Не скоро мне удастся забыть это чувство – полную изоляцию от внешнего мира и тихое подрагивание монотонных ламп под потолком... Если я попаду в ад, то он будет именно таким.
Кофе, йога, макияж... Странно видеть на пальцах только одно кольцо и один браслет вместо трёх на запястье. Но они его, Андрея... Я улыбнулась про себя – нашу вчерашнюю выходку в ювелирном видели несколько камер видеонаблюдения, вот же посмеялся от души кто-то за монитором...
Я в очередной раз повернулась спиной к зеркалу в ванной и скинула халат до поясницы. Отвратительное зрелище – уродливая воспалённая красно-фиолетовая полоса на моей коже... Болит только при движении, если замереть на месте и не шевелиться – почти не чувствуется.
Тело прошиб озноб, и я снова завернулась в тёплую мягкую ткань. Электронный градусник показал тридцать семь и три, но я ему давно не верю. Хотя, выпить какую-нибудь таблетку точно не повредит – мне ещё готовить и полы мыть, и цветы поливать, и к Василию Ашотовичу бежать за творогом...
Таблетка помогла, и я вертелась как белка в колесе, ожидая вечера. Всё это стало таким привычным – готовить для Андрея, ждать его... Хорошо, что он никогда не называет точное время приезда – интереснее что ли...
Я выскользнула за калитку, заперла дом и побежала на соседнюю улицу. Откладывать визит за творогом бессмысленно – тесто уже поднимается на кухне.
К счастью, Василия Ашотовича не было дома. Мария напоила меня вкусным чаем из своего чайника, но не стала задавать вопросы, хоть и поглядывала с любопытством на разбитую губу и проступившую только сегодня синеватую полосу на шее, которую я старательно прикрывала постоянно сползающим шарфиком.
Не так давно я сидела тут, на этом самом месте, и мечтала о том, что когда-нибудь выйду замуж и буду заниматься вместе с мужем чем-нибудь интересным и полезным... А чем можно заниматься с Андреем? Работать к нему в офис точно не пойду – глаза же всем выцарапаю. Но зато с ним можно точно не бояться скучных вечеров за сидением в интернете и сна на разных сторонах кровати...
На обратном пути я издалека увидела тёмную шкоду у ворот Андрея. Улыбнулась, прибавила шагу и достала телефон – небось ищет меня уже... Андрей не отвечал. Я поравнялась с высокой калиткой, вглядываясь в расстояние до своего дома – здесь он или уже у меня?..
Набрала на всякий случай ещё раз – мало ли... Зачем-то аккуратно толкнула калитку. Она поддалась, и я машинально сделала шаг во двор, продолжая придерживать мобильник ухом и не теряя надежду уже наконец быть услышанной.
Это было как-то неожиданно. И невероятно глупо с моей стороны... Сегодня же выходной...
Телефон Андрея сиротливо валялся на синем пластиковом столике под яблоней, и из него лился негромкий, но очень отчётливый и качественный звук:
...Ты самая испорченная фея,
Будто в детстве смотрела порно вместо Диснея.
И ты оправдала мои надежды,
Увидев нижнее бельё под верхней одеждой...
Люда, стоявшая у стола с огромной железной лейкой в руках, подняла взгляд с экрана на меня.
...Мы с тобой взрослые молодые люди,
И раз хотим – значит, бу...
Я обрубила звонок и опустила руку с телефоном. Тупо посмотрела вокруг – на беззаботного карапуза, играющего в разноцветной песочнице, на выскочившего из стеклянных дверей Андрея, мгновенно оценившего обстановку, судя по распахнутым голубым глазищам, на вытянутую трикотажную Людину футболку и нелепые дачные шлёпанцы... Я вообще что здесь делаю?
– Здрасьте... – голос почему-то сел, и я горько усмехнулась про себя. – Увидела машину Андрея... Евгеньевича... Подумала, может он меня в город захватит, если поедет... Извините.
– Здрасьте... – голос Люды тоже оказался хрипловатым почему-то...
Я выдавила улыбку, развернулась к калитке, уже совершенно не интересуясь тем, как Андрей спрыгнул со ступенек и подхватил со стола свой чёртов телефон, как Люда бессильно опустила лейку на траву... И выскочила на улицу.
Не задумываясь ни о чём, я почти бежала в сторону автобусной остановки. Слёзы не текли – потом, всё потом. И слёзы, и мысли, и осознание... Сейчас просто подальше отсюда – из этого чужого мира, в котором всё правильно, всё так, как и должно быть. Это я ненормальная, и никогда такой не стану. А Андрей вполне может попробовать...
Даже в автобусе я не проронила ни одной слезинки, просто смотрела мокрыми глазами в окно. Поле, лес, перекрёсток, снова лес, заправка... А над этим всем голубое-голубое небо, вечное и неизменное...
Только дома, добежав до квартиры и закрыв за собой дверь, я не выдержала и разрыдалась прямо в коридоре.
Я же знала, что рано или поздно это случится... Я забыла. Забыла о том, что у него есть жизнь... Нет, тот факт, что он женат, я помнила прекрасно... Но это воспринималось как должное – как родители, братья-сёстры, которые просто есть и никуда не исчезнут, нравится мне это или нет.
Но ведь у него реально есть жизнь... Между ними... сколько он говорил? Восемь лет?!. Восемь, а не несколько недель... Восемь лет ложиться в одну постель, выучить за это время привычки друг друга настолько, что они уже кажутся своими собственными, читать мысли друг друга на расстоянии... У меня никогда не было таких долгих отношений.
У них есть свадебные фото, где они красивые и счастливые... Он встречал её из роддома, когда она родила ему сына, и они по очереди качали и баюкали его ночью, давая отдых друг другу... Он был ей мужем – помогал в любых ситуациях, поддерживал, любил...
Я кусала кулаки, билась ими в стену коридора, царапала ногтями обои и выла в голос. Слёзы душили и рвали на миллионы кусков всё тело, и воздух приходилось втягивать в лёгкие через силу просто потому, что инстинкт выживания заставлял это делать, связки совсем сели, и голос сипел на каждом вздохе... А слёзы всё текли и текли...
Рядом хлопнула входная дверь...
–Катя!!! Шшшшшшш...
Его руки обняли меня и приподняли с пола, родной хриплый голос зашептал успокаивающие слова, и я вцепилась в его футболку как в спасательный круг, вдыхая полной грудью этот самый лучший на свете аромат парфюма, въевшийся в его кожу... Этим воздухом хотелось дышать...
Андрей сел тут же, на пол, и прижал меня к себе. Его голос срывался и повторял:
– Даже не думай об этом, слышишь? Я никуда тебя не отпущу... Я не могу без тебя... Я придумаю что-нибудь... Всё будет хорошо... Не плачь только, не плачь...
Я подняла голову, всматриваясь в его покрасневшие воспалённые глаза. Я верила ему... Конечно верила... Но знала, что всё, что он говорит, просто невозможно. Я вжалась в его футболку и спрятала лицо между шеей и плечом, вдыхая полной грудью этот возвращающий к жизни запах...
С ним проще, легче пережить... Он не тот, кого можно просто вычеркнуть из жизни – это надо пройти с ним вместе... Я обняла его так крепко, как смогла, чувствуя, как вздрагивает его тело, когда он глотает сдерживаемые слёзы...
Вечер за окном давно наступил. Мы сидели на кухне, глядя каждый в свою давно остывшую чашку. Андрей часто поднимал на меня полные надежды глаза, под которыми залегли глубокие тёмные тени. Выглядел намного старше своих лет...
Я робко и вымученно улыбнулась ему. Он действительно верит, что сможет всё исправить и оставить по-прежнему...
– Кать, мне надо домой...
Я кивнула и больно закусила губу. Давно надо...
– Что ты сказал Люде?
Андрей грустно улыбнулся.
– Что ты действительно проходила мимо и хотела, чтобы я отвёз тебя в город.
– Поверила? – конечно нет, я бы точно не поверила...
– Не знаю... – Андрей устало потёр лицо ладонями. – Хорошо, если бы поверила...
Глупенький... Ни одна женщина не поверила бы.
Боль притупилась рядом с ним, но едва он уйдёт – она вернётся с прежней силой, я это знаю. К нему тоже вернётся...
Я встала, положила руки ему на плечи, ощущая пальцами тепло его тела даже сквозь футболку и мысленно желая вытянуть из него хоть немного этой выжигающей разум боли, и тихо прошептала в макушку:
– Всё будет хорошо...
Он благодарно погладил мою руку на своём плече и поцеловал тыльную сторону ладони. Прижался к ней щекой и тихо вздохнул.
– Кать, только пожалуйста... Пообещай мне... Что не уйдёшь от меня...
– Обещаю.
Я обняла его за шею и прижалась лбом к коротким волосам на затылке.
– Иди уже... И пару дней не появляйся... Может, правда обойдётся...
Самая страшная вещь – самобичевание, когда хочется отдать всё на свете за то, чтобы вернуть одну единственную секунду своей жизни и прожить её по-другому. Зачем я позвонила? Зачем зашла во двор? Если бы не мелодия звонка, то Люда вполне могла бы поверить, что я действительно просто по-соседски хотела напроситься в город с Андреем...
Просто бывает в жизни так – все звёзды того самого огромного мироздания встают не под теми углами, планеты замедляют вращение, и страшные катаклизмы и жестокие цунами сносят едва зародившуюся атмосферу крошечного мира. Доли секунды – и просто нет ничего, и даже память об этом несбывшемся не остаётся... Мироздание продолжает существовать, а крошечный мирок – нет. Конечно, возможно, что когда-нибудь на нём снова появятся благоприятные условия, и он опять сможет дышать, но это будет совсем другая жизнь. Та, что могла бы быть когда-то, уже канула в небытие...
Чувства притупились. А с ними померкли все краски жизни... Пустая квартира давила стенами, зарядивший на несколько дней дождь вбивал в землю любые светлые мысли и надежды, температура и кашель отнимали последние силы.
Я даже не могла понять, нужно ли ждать Андрея ещё, или уже не стоит... Желание увидеть его, обнять, услышать голос было просто необъятным, дробящим на куски все внутренности, рвущим и скручивающим душу...
Хоть бы Тёмка был дома... С ним я бы держалась – обязана была бы держаться. Но одиночество как никогда вовремя царапало своими когтистыми лапками обливающееся кровью сердце.
Он пришёл через четыре дня, утром. Взял выходной, пока Люда на работе...
Букет в его руках был покрыт мелкими каплями дождя, из-за чего розы, казалось, пахли очень резко и остро, как живые цветы на даче.
Моя маленькая кухня, совсем хмурая и серая в эти дождливые дни, казалась огромной и невероятно уютной, пока Андрей молча обнимал меня и гладил по волосам. Мне хотелось бы стоять так вечность...
Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:
– Ждала?
Я усмехнулась сквозь слёзы:
– Ни капельки.
Я, наверное, все эти дни сидела на этом стуле в углу кухни, где он меня и нашёл сейчас, прислушиваясь к шагам и хлопанью дверей в подъезде, но ему это знать совсем не обязательно...
Морщинки вокруг его глаз разбежались лучиками по сторонам, делая взгляд каким-то добрым и трогательным до глубины души – совсем мальчишка...
– А я ждал...
Слеза всё-таки не удержалась на реснице и покатилась по моей щеке.
– Я знаю...
Я поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы. Андрей ответил на поцелуй мягко, стараясь не тревожить почти зажившую губу. Мне всегда нравилась его манера целовать меня – нежно касаться кожи или до боли впиваться зубами так, чтобы раствориться в этом ощущении с головой. Но больше всего сводило с ума то, что он сам наслаждается этими поцелуями едва ли не больше, чем я...
Но таким, как сейчас, я не знала его ещё никогда. Не догадывалась, что руки могут так скользить по обнажённой коже, что захватывает дух и мысли растворяются в радужной пустоте... Что его дыхание способно не обжигать кожу, а согревать изнутри всё тело... Не представляла, что поцелуи могут не просто вызывать мурашки там, где касаются его губы, а посылать импульсы в каждую клеточку сознания и разума одновременно...
Эта нереальная чувственная нежность не просто успокаивала кровоточащую душу. Она разливалась по венам каким-то успокаивающим бальзамом, меняя самую структуру клеток и рождая что-то совершенно новое, не подвластное понимаю и осязанию...
Много позже, сидя голыми вдвоём на полу и подпирая ледяную чугунную батарею спинами, я думала о том, что так действительно бывает только раз в жизни. Когда нет условностей, правил, чужих советов, обязательств, ожиданий... Или так бывает только с одним из миллионов людей, и не важно всё остальное?..
Я не искала ответ на этот вопрос, мне просто стало легче. Настолько, что я искренне улыбалась Андрею, пока готовила обед и накрывала на стол. Приняла его предложение покататься на машине, попить кофе в маленьком придорожном кафе... Не обратила внимания на тоску и горечь в его глазах при расставании и обещании скорой встречи.
Я не признавалась самой себе, но убегать и прятаться от осознания того, что в моей игре обратный отсчёт начался, я не пыталась. Он пока ещё со мной и надеется на то, что всё останется так, как было раньше. И чем дольше это продлится, тем лучше... Он сам всё поймёт со временем. Наверное...
*25*
Я больше не плакала после его ухода. Спокойно помыла посуду, от души посмотрела слезливую мелодраму по телевизору, совершенно не жалея главных героев, приняла прохладный душ...
Трель дверного звонка в полдвенадцатого ночи меня почему-то не удивила... Я всегда смотрю в глазок прежде, чем открыть, а уж тем более в такое время. Но в этот раз даже не стала этого делать...
Повернула ключ и приоткрыла дверь. Люда...
Я глубоко вздохнула – ну рано или поздно она должна была прийти. Даже удивительно, что так долго шла – тут всего-то спуститься на пару десятков ступенек вниз...
Я несколько секунд просто рассматривала её лицо – заплаканные глаза, тяжёлые раскрасневшиеся от солёных слёз веки, зализанные за уши волосы, плотно сжатые губы – словно до последнего момента, пока я не открыла дверь, она ещё хотела передумать и повернуть домой...
Она не опускала голову, но и мне в лицо смотреть не хотела.
– Здравствуйте... – дрожь в голосе ей скрыть не удалось.
Я распахнула дверь пошире и отошла в сторону, приглашая её войти:
– Здравствуйте.
Она колебалась, нервно покусывая верхнюю губу, и я тихо добавила:
– Проходите.
Люда сделала шаг в квартиру, разглядывая коридор не потому, что ей было любопытно, а просто чтобы не смотреть мне в глаза. Зато я без стеснения рассматривала немного полинявший фланелевый халат до колен сиреневого цвета, небрежно завязанный перекрученным поясом, неопределённого окраса тапочки, опущенные плечи... Мне стало как-то неловко за свой вычурный шёлковый халат. Может, я ошибаюсь, и она просто пришла за солью там какой-нибудь?..
Наконец она перевела глаза на меня:
– Катя, я хотела с Вами поговорить, если можно...
Нет, не ошибаюсь. Я указала рукой на проход в кухню, пропуская её вперёд:
– Можно конечно. Садитесь...
Она прошла и осторожно опустилась на табуретку, где пару часов назад сидел Андрей... Я села почти напротив неё и подняла вопросительный взгляд.
Люда не решалась начать разговор. Нервно покусывала губы и переводила взгляд со стола на холодильник, с холодильника на обои... Того и гляди, расплачется...
Я встала и включила чайник. Пришла действительно говорить, а не ругаться... Разумно с её стороны.
– Я сейчас чай сделаю, – я старалась говорить дружелюбно, чтобы не спугнуть её решимость – видно, она долго прийти собиралась, но только сейчас наконец отважилась.
Люда повернулась ко мне и как-то испуганно проговорила:
– Катя, не надо, я ненадолго...
Я не обратила внимания на её слова. Пусть пока речь вспоминает, готовила же небось...
Поставила чашки на стол и снова села, глядя ей в глаза. Ну чего тянуть-то? Самое страшное сделала – спустилась по ступенькам вниз и нажала на звонок. Осталась самая малость – высказать мне всё, что положено в таких случаях.
Люда несколько секунд смотрела в чашку. Наконец растерянно и грустно улыбнулась уголками губ.
– Катя, я про Андрея пришла поговорить...
Да поняла я уже, что не соли попросить. Я кивнула головой:
– Я догадалась... У меня его, кстати, сейчас нет, если Вы об этом.
"Выкать" ей было трудно – мы живём в одном подъезде и почти ровесницы всё-таки... И трахаемся с одним мужчиной.
Люда снова выдавила подобие улыбки:
– Я знаю, он сейчас дома, спит уже...
Отчего-то кольнула ревность... Я тоже зачем-то посмотрела в чашку.
Ну чего же она молчит? Дома небось перед зеркалом речь репетировала, а как до дела дошло – в кусты...
– Катя, я, собственно, всего лишь посмотреть хотела... – смотрела она при этом на свои руки почему-то. – Понять надеялась...
По щеке Люды покатилась слеза, и она небрежно смахнула её. Я молча ждала.
– Не могла понять просто... Ну почему он к тебе всё время бегает? Зачем?..
Я пожала плечами и вздохнула:
– Ну зачем, я думаю, объяснять не надо – за тем самым и бегает.
Ну чего ходить вокруг да около?! Нет, в карты поиграть приходит...
Люда явно не ожидала такого ответа. Всхлипнула и поджала губы, глаза моментально наполнились слезами... Да что ж такое – ну знала же, куда идёшь...
На пару секунд спрятала лицо в ладонях, глубоко вздохнула и снова посмотрела на меня:
– Любишь его?
Я ожидала этого вопроса. Впервые сама отвела глаза за спину Люды, в окно...
– Нет.
Внутри сжалось что-то мучительно острое и колючее...
Она выдохнула с явным облегчением. А я больно закусила губу – надо же, думала, не подступят слёзы, а они как-то нежданно подкатились к горлу... Я проморгала глаза.
Люда снова выдавила вымученную улыбку. Заговорила, иногда поднимая на меня взгляд, но тут же пряча его в пол:
– Катя, я же всё понимаю... Ты вон какая... Конечно, он не устоял... Все мужчины одинаковые...
Я сжала зубы. Андрей – не все! Уж кому, как не мне, это знать... Я посмотрела на неё в упор:
– Люда, может тебе лучше с ним поговорить?
Она нервно покрутила чашку в руках.
– Думаешь, я не пробовала? – голос дрогнул, и она снова вытерла ладонью щеку. – С ним очень тяжело, Катя... У него сейчас на уме только ты, как я понимаю... Он отмахивается от меня и от разговоров, говорит, чтобы я не раздувала из мухи слона и не закатывала истерики на пустом месте... Но я же не слепая...
Я смотрела на неё и искренне не понимала. Как? Ну как можно рядом с Андреем быть вот такой? В нём же жизнь кипит через край... Энергия ищет выход в любое русло... Ему же нельзя истерики устраивать... Стало жалко его почему-то... Зачем она вообще пришла? Да ещё и слёзы мне тут размазывает... Если бы я пошла к любовнице мужа, то накрасилась и оделась бы так, чтобы у той от чувства собственной неполноценности волосы дыбом встали. А эта сидит тут на моей кухне и сопли жуёт...
Люда нервным тихим голосом продолжала:
– ...У нас ведь сын... Твой без отца рос – сама же знаешь, каково это... Ну зачем разбивать чужую семью, Катя? Ты молодая, красивая, ты же себе таких, как Андрей, ещё сотню найдёшь...
Сотню таких, как Андрей? Она меня вообще за дуру держит? Я с какой-то горячностью прошептала:
– Ты тоже молодая... Может, ты себе другого найдёшь?
Люда, кажется, обиделась... А какой реакции она ждала от меня? Жалости? Сочувствия? Понимания?
Она проглотила ком в горле и немного помолчала, рассматривая остывший чай.
– Катя, кому я нужна с ребёнком? У меня, кроме семьи и работы, и нет ничего в жизни...
Она подняла на меня умоляющие глаза:
– Я думала, хоть ты меня поймёшь, Катя... Ты же женщина...
Я не могу и не хочу её понимать. Я отпила глоток из кружки и спросила прямо:
– Люда, что я должна понять?
Она покачала головой, и слёзы заструились по её щекам в полную силу.
– Катя, я просто устала... У меня сын, работа, дом... А он только мотается по своим делам... Теперь ещё и к тебе... Он и дома почти не бывает... А я же тоже женщина, Катя... Я устала, понимаешь?..
Я не понимала. И не чувствовала к этой женщине ничего – ни сочувствия, ни жалости, ни сострадания. Наоборот, хотелось вцепиться в эти опущенные плечи и встряхнуть её так, чтобы прилизанные волосёнки по сторонам разлетелись и зубы застучали...
Как, чёрт побери, она может так относиться к Андрею? Сколько же пренебрежения в этом "по своим делам"... Но у него и правда дела – всегда и везде, разве сложно это понять?..
Она мне тут на жалость давить собирается? На свою нелёгкую жизнь с мужем сетовать? Глупо. Меня этим не проймёшь. Тем более, я прекрасно знаю, какой Андрей на самом деле, не надо мне тут сказки рассказывать...
Люда приняла моё молчание за возможность говорить дальше:
– Ты же сама знаешь... Эти все ваши чувства... Они же временные... Не настоящие...
Её голос срывался слишком часто всхлипами и шмыганьем. Почему-то в голове нарисовалась пошлая сцена, в которой Андрей снимает с её плеч этот фланелевый халат, целует в шею, а она продолжает размазывать слёзы и рассказывать ему о том, как ей с ним тяжело жить... Я тряхнула головой, заново ухватывая нить разговора.
– ...Я и тебя понимаю... Андрей такой человек... Всегда и везде первым быть хочет... Его трудно не заметить...
Я решительно подняла на неё глаза и перебила этот поток слов:
– Люда... Я не собираюсь разбивать вашу семью, если ты это хотела услышать. Уже поздно. Я плохо соображаю... Тебе, наверное, тоже завтра на работу вставать...
Люда замолчала и горько усмехнулась. Не поднимая глаз, встала из-за стола и молча пошла в коридор. Я со вздохом последовала за ней. В дверях она обернулась и тихо произнесла:
– Катя, ну не строят счастье на чужом несчастье...
Я кивнула. Только бы ушла уже...
Люда помялась на пороге и вышла за дверь со словами:
– Спасибо, что выслушала, Катя... До свидания.
Я пожала плечами:
– Не за что, до свидания.
Она положила руку на перила и стала подниматься по лестнице. На какую-то мизерную долю секунды мне стало её совсем капельку жалко...
Я высунулась из двери и зачем-то позвала:
– Люда...
Она обернулась и замерла на ступеньках. Я очень пожалела о своём поступке...
– Мало ли ты не всё сказала... Приходи ещё раз.
Она улыбнулась своей вымученной улыбкой, кивнула головой и отвернулась. Я захлопнула дверь.
После Люды в кухне осталось что-то тяжёлое и душное... Даже заходить не хотелось. Я достала с антресоли пачку сигарет, открыла окно и прикурила.
Над городом лежал туман. Где-то вдали провыла сирена скорой помощи, редкие окна дальних многоэтажек угадывались расплывчатыми пятнами жёлтого света, фонари слабо освещали парковку, на которой я даже сквозь белёсые воздушные хлопья безошибочно узнала тёмную шкоду...
Вспомнилось, как мы с Андреем обнимались у мангала на даче... Как же давно это было... Тогда, именно тогда впервые что-то шевельнулось во мне, но я не обратила на это внимания. Думала, справлюсь. Всегда же справлялась...
Я сходила в комнату за тёплым халатом – холодно у окна, но так хочется воздуха...
Перед внутренним взором мелькал Андрей... То смеющийся, с весёлыми бесятами в искрящихся насмешливых глазах, с лучиками морщинок, которые я знаю каждую по отдельности... То сосредоточенно сидящий за рулём, с плотно сжатыми губами и прищуренными вдаль глазами... Острее всего вспоминалось, с каким похотливым восхищением он смотрел на меня перед тем, как притянуть к себе и поцеловать... Да даже ярость и лёд в глазах, с которыми он бил меня в моменты жестокости, сейчас вызывали лишь грустную улыбку...
Я вымыла чашки и заварила свежий чай. Снова вернулась к окну... Туман потихоньку рассеивался, и на небе одна за одной проступали звёзды...
Около трёх ночи в дверях повернулся ключ. Я подавила желание кинуться Андрею на шею, осталась курить у окна. Но сердце предательски сжалось от восторга и снова забилось, набирая обороты, когда знакомые руки обняли мою спину, а родной запах окутал всё вокруг...
– Ты чего тут сидишь?
Он обхватил руками мои плечи и прислонился щекой к виску, тоже глядя на улицу. Я промолчала. Андрей подождал ответа, потом отстранился. Руки мягко повернули меня от окна, и я встретилась с напряжённым взглядом голубых глаз. Улыбнулась, но улыбка вышла кривоватая...
– Что случилось, Кать? – он легонько сжал мои плечи.
Я глубоко вздохнула. Сказать, или лучше не надо? Да, собственно, никто не просил не говорить ему...
– Ко мне Люда приходила...
Андрей шумно втянул носом воздух и выругался. Разжал руки, отвернулся, потёр ладонями лицо и достал из кармана пачку сигарет. Снова повернулся ко мне.
– Что хотела? – вопрос прозвучал как-то резко – злится...
Я обняла себя за плечи, сожалея, что он убрал от меня руки, и поёжилась.
– Так... Чаю попили... Спросила, люблю ли я тебя...
Андрей вскинул на меня глаза и едва заметно прищурился. Быстро спросил:
– И что ты ответила?
Я развернулась к окну.
– Нет. И я согласилась с тем, что на чужом несчастье счастья не построишь... – голос не дрогнул, но во рту неприятно запершило и похолодело.
Андрей помолчал, чиркая зажигалкой и прикуривая сигарету за моей спиной.
– Что ещё?
Я пожала плечами, зябко кутаясь в мягкость и уют халата. Так сразу и не объяснишь...
– На работу мою жаловалась небось? – в голос вплелись горечь и раздражение.
Я покачала головой – работа-то тут при чём...
– Ну сказала, что ты дома почти не бываешь... – я повернулась к нему лицом. – Ей не нравится твоя работа?
Андрей подошёл к окну, отодвинул в сторону занавеску и встал рядом, глядя в темноту спящего двора. Тихо ответил, выдыхая дым в оконное стекло:
– Не особо.
Я не отводила взгляда от его лица – хотелось прикоснуться к колючей щеке и потереться об неё лбом... Утром и днём Андрей гладко выбрит, и мне это нравится, но сейчас так как-то ему больше идёт...
– Почему? – я спросила просто чтобы поддержать разговор.
Андрей сжал зубы. Сделал пару крепких затяжек и затушил окурок в полную чашку-пепельницу. Заговорил горячо и отчётливо:
– Потому что я не хочу её менять на другую. Мне самому нравится моя работа, Катя. Именно такая – с разрешением на оружие, с бесконечными разъездами, ненормированным графиком и знакомым тебе подвалом в офисе. Я знаю, что лучше меня мою работу не сделает никто. И это мне тоже нравится.
Он повернул ко мне ясный уверенный взгляд.
– И я никогда не пойду работать к жене на почту водителем или на стройку к её отцу – я свихнусь там за неделю...
Он тяжело вздохнул и снова перевёл глаза в окно.
– И я никогда не стану учить своего сына жестокости, как она боится... – теперь в голосе осталась только горечь и усталость...
Я смотрела на него с удивлением. Андрей – водитель почтовой машины? А как же скорость, риск, драйв?..
Андрей в упор посмотрел на меня.
– Я умею ломать людей, Катя, и не только физически. И таких как ты – тоже... – голос стал холодным и отстранённым...
Он грустно усмехнулся, но не отвёл глаза...
– Но я очень хорошо знаю, где и когда это можно и нужно делать.
Мне стало не по себе... Я никогда не задумывалась о другой, изнаночной жизни Андрея и его семьи... Мне казалось таким естественным всё, что происходило между нами, словно с ним не может быть по-другому...
Мне очень захотелось спросить...
– Андрей... Почему Люда боится, что ты так повлияешь на сына? Ты... Что ты ей сделал?
Он поднял глаза к потолку и медленно выдохнул воздух. Снова посмотрел мне в лицо.
– Я прекрасно понимаю, о чём ты думаешь. Кать, я уже говорил, что ни разу и пальцем её не тронул. Я не сумасшедший. Ну не больше, чем ты, во всяком случае...
Он насмешливо и многозначительно улыбнулся, и я покраснела.
– Кать, моя должность подразумевает не только идеальное физическое здоровье, но и психическое, и психологическое, понимаешь? С регулярными серьёзными проверками.
Я неожиданно для самой себя усмехнулась в ответ:
– Спасибо, что сказал, а то я с тобой уже в своём психологическом здоровье засомневалась что-то...
Андрей покачал головой, и вокруг глаз скользнули тёплые морщинки...
Мне хотелось закончить на этом разговор, но я не знала как. Хватит уже, и так слишком много... А сейчас, пока мы оба улыбнулись – самое время, наверное...
Андрей провёл ладонью по моим волосам, и я с готовностью подтолкнула голову под его руку.
– Ты другая, Кать... – голос стал хриплым. – Ты не боишься меня... А таких людей в моём окружении очень мало...
Я прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как волосы скользят под его пальцами.
– Насколько мало?
Он снова усмехнулся.
– Хочешь знать, есть ли среди них длинноволосые любопытные сучки, провоцирующие и терпящие мой беспредел с такой преданностью, как ты? Нет, таких больше нет.
Грубый ответ... Но справедливый и искренний. На всякий случай уточнила:
– А какие есть?
Андрей рассмеялся:
– Никаких нет. Ты одна. У меня совсем мало близких людей... Как и у тебя.
Слишком похоже на признание... Теперь точно пора заканчивать разговор.
Ещё не время подталкивать его к тому, что всё в этой жизни рано или поздно заканчивается... Он просто не готов это понять. Или принять...
Я повернула голову и оставила пару поцелуев на запястье его руки, скользящей по моим волосам. Андрей глубоко вздохнул. Я подняла глаза и лукаво прошептала:
– Поехали куда-нибудь? Ну для клуба ты не одет... – я многозначительно глянула на его любимую домашнюю одежду – серые спортивные штаны и распахнутую на груди рубашку. – Но можно просто покататься...
Андрей грустно посмотрел мне в глаза. С тяжёлым вздохом и явным сожалением в голосе прошептал:
– Кать, уже почти утро. Мне выезжать на работу скоро... Не обижайся только...
Я усмехнулась и покачала головой. Вот в этом весь он – волноваться, что я могу расстроиться из-за всяких мелочей, но абсолютно не переживать по поводу того, что могу обидеться на что-то серьёзное...
Я вышла проводить его до лестницы – всё равно темно, и весь подъезд ещё спит. Крепкий поцелуй на прощание, пара пошло-нежных слов, обещания скучать... Я наконец скрылась за дверью, ощущая, как сходит с лица улыбка и гранитной плитой на плечи наваливается просто непомерная болезненная усталость...
Разговор с Людой остался в прошлом – потускнел, подзабылся, выгорели эмоции его восприятия. Зато многие слова Андрея крутились в голове роем неугомонный злых пчёл, обгоняя друг друга, перепрыгивая с места на место и надоедая монотонным однообразным жужжанием. Надо просто сосредоточиться и ухватить из этой информации действительно важные моменты...
Хотя, все его откровения на самом деле стали каким-то шоком для меня. У него правда есть оружие... Не удивлена, догадывалась же, но узнать наверняка стало новостью... О том, пользовался ли он им когда-нибудь или нет, думать не хотелось. И вообще развивать эту тему в голове желания не было.
Я зачем-то пришла в комнату сына... Села на край заправленной кровати и тихо вздохнула. Наверное, я бы тоже опасалась на месте Люды... Но с кем-нибудь другим, не с Андреем. В нём я почему-то уверена...
