Текст книги "Слушайся меня! (СИ)"

Автор книги: Виктория

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Поначалу меня удручило то, что там было много властных женщин и много мужчин, которые согласятся подчиняться только женщинам. Но постепенно я начал с первого взгляда определять, кто есть кто. В гей-клубе я познакомился с Микку и сразу понял, что он Нижний. Микку…

Я вызвал своего водителя, нужно уже вставать с дивана. Одевшись, я прикурил. Сигареты – это плохо. Я закурил для того, чтобы доказать себе, что у меня хватит сил бросить. Я думал, что не стану рабом привычки. Я пытаюсь уже бросить пять лет. Ну, как пытаюсь? Я просто редко и мало курю. Раньше я мог не курить месяцами, но с появлением Соры в моем доме мне хотелось курить все чаще.

Я притушил сигарету и вышел на улицу, где меня уже ждал водитель. Я сел в машину и сказал нужный адрес. Дорога заняла полтора часа (как же я ненавижу пробки), когда мы подъехали, я приказал шоферу ждать меня. Зайдя в подъезд, я позвонил в нужную мне квартиру.

– Привет, – сказал я.

– Привет, – удивленно пролепетал Микку.

– И долго я буду ждать, пока ты меня нормально поприветствуешь?

Объяснять ему долго не пришлось, Микку снял с меня курточку и, опустившись на колени, снял обувь. Я погладил его по голове.

– Пойдем.

Я направился в зал, он шел за мной.

– Принеси все, что нужно для сессии. Хочу с тобой поиграть.

– Да, господин.

Я хочу секса, я хочу расслабиться. Я хочу думать о чем-то другом, кроме Соры.

Микку был сильно удивлен моим приходом, но он не мог скрывать свою радость, хоть и понимал, что я все равно уйду.

Парень принес стек, плеть, набор для бандажа, кляп, фаллоимитатор, свечи и много другое.

Конечно, у него не было такого набора игрушек, как у меня, но и этим можно обойтись. Забавно, с Сорой я и малую часть не использовал, хотя очень хотелось.

Быстро связав Микку, я решил начать. Его тело было очень послушно, терпело все, что я решал устроить, в Микку была полная покорность, но мне становилось скучно, когда я не чувствовал в людях хотя бы внутренней борьбы. Секс с Микку был неплох – это тот человек, который знает, чего хочет его господин.

Когда все закончилось, я сидел на диване и курил, Микку же сидел у моих ног. Он был неудовлетворен, я не позволил ему кончить, но недовольства на его лице видно не было, хоть он и был немного грустен.

– Он Вам так сильно нравится? – я не ответил, а он продолжил говорить, – не знаю, почему не я, но раз так, то, может, Вам стоит уже определиться? Что ты вообще хочешь от жизни, Хидеки-семпай? – в его голосе чувствовался укор, и спустя несколько секунд я услышал тихое, – лучше не приходите ко мне.

Я продолжал молчать. Он, наверное, плакал, а может и нет. Я не хотел на него смотреть. Встав, я хотел просто уйти, но… Я поцеловал Микку – я не мог уйти, не поцеловав его, ведь это наш последний поцелуй.

Последний… Я не мог от него оторваться, я начал двигаться вместе с ним к дивану, но он запнулся и упал, а я вслед за ним. Что на меня нашло – я не знал, но так быстро уйти, как хотел в начале у меня не получилось.

Я хотел его, в последний раз хотел. И я рад, что в нашем последнем сексе нет боли и обиды, есть просто секс и удовольствие. Теперь я мог спокойно уйти. Я мог поставить жирную точку на отношениях с Микку.

Я возвращался обратно. Мне хотелось видеть Сору, я не мог больше терпеть. Я хочу только его. Теперь только его… раз и навсегда. Я попросил водителя остановить мне у магазина, и закупившись, чем нужно, мы поехали далее.

Через полчаса я был уже дома. Первым делом я сразу же направился в подвал, когда я подошел к двери, меня начали одолевать сомнения: мне хотелось… нарушить свое слово. Принес ему еды и ушел.

Сейчас мне ничего не хотелось. И мне было безумно скучно. Я слонялся из комнаты в комнату, пока не остановился у комнаты, которую не открывал уже много лет. Поворот ключа, щелчок… и старые воспоминания.

До сих пор пятна крови на белоснежных обоях. Моя неудача – моя ошибка.

Его звали Сеиичи. Милый и наглый Сеиичи. Ему было шестнадцать лет, в борделе он проработал около полугода, а потом его выкупил я, еще будучи совсем молодым. Он был моим первым рабом. Власть над этим человеком свела меня с ума. Мне хотелось делать с ним все, я и делал это, сейчас мне страшно вспомнить его крики о помощи, его боль, его вид. Мне стыдно, мне стыдно перед ним и перед собой. Как бы я хотел все исправить – тогда я не был человеком, я был каким-то животным. В этой комнате все и происходило.

Я постоянно доводил его до болевого шока.

Я полностью уничтожил его красоту.

Я полностью уничтожил в нем человека.

Когда однажды я зашел к нему, то застал его уже холодным: он порезал себе вены осколком разбившейся вазы. После его смерти я изменился, смог запереть этого демона внутри себя и долго не возвращался к подобным практикам, но всё же со временем вернулся. Так я познакомился с Микку. Нет, о Микку я не хочу вспоминать…

Потом было еще двое мальчиков: первый был очень послушным, чересчур даже, а еще каким-то нечувствительным, второй, наоборот, слишком чувствительным, он падал в обмороки постоянно, что бы я с ним не сделал – этих двоих я перепродал и… решил еще раз ото всего отдохнуть. Теперь у меня Сора и он заставляет меня испытывать очень странные и необычные чувства.

Я начал сдирать обои – мне было тяжело видеть эту кровь. Зачем бежать от мрачного прошлого, когда можно все превратить в минимально светлое будущее?

Через два часа вся комната была в обрывках обоев, а стены были голыми. Я начал все прибирать. Нужно избавиться от прошлого ради будущего. Я вел себя как безумный, а, может, я таким и являлся.

Я вынес остатки от обоев, подушку и одеяло, на которых спал Сеиичи, и все сжег. Огонь среди снега – это красиво. Мне стало лучше, но не хватало Соры рядом с собой.

Я прогулялся вокруг дома и решил еще раз его проведать, захватив заранее кое-что. Я купил три килограмма разных конфет, еще немного сладостей, хочу его просто немного порадовать или, можно сказать, побаловать. В подвале было темно, но и без света я спокойно нашел его дверь. Сора… мой малыш Сора. Он там за этой дверью. Я улыбнулся… и просунул конфетку в щель. Нужно дождаться ночи. Может, он и не будет знать, что сейчас ночь, но спать хочется именно в это время, он тут не так долго, чтобы сильно сбить биочасы.

Целый вечер я готовил, хотел приготовить еду на завтра, не любил готовить, но у меня это неплохо получалось. Нужно бы и Сору научить. Когда я закончил, было уже за полночь.

Если он этого не оценит, то просидит в одиночке всю оставшeюся жизнь. Я вновь спустился в подвал и очень тихо открыл двери: он спал. Не хочу его будить. Я взял его на руки вместе с одеялом и очень боялся, что он проснется, мне немного дурно, и я могу упасть (какая готовка без хорошей бутылки вина?), а проснувшись, у Соры первая реакция – это подергаться. Но я благополучно зашел с ним в комнату и лег спать, обнимая моего малыша.

Глава 48

http://s017.radikal.ru/i413/1112/3e/c000ef56e431.jpg от VeDma and VaNya

Мне не хотелось открывать глаза из-за сна, который был так прекрасен: я был в тепле, лежал на чем-то мягком и чувствовал легкое прикосновение его рук к себе… Когда я все же открыл глаза, оказалось, что все это не сон – рядом со мной дремал мой хозяин. От удивления я чуть не упал с кровати.

– Не дергайся, – услышал я голос Хидеки, и судя по голосу, он вчера выпил.

Будить его я не решался, кто знает, что он со мной сделает с похмелья. Я пытался вновь уснуть, но у меня это, увы, не получилось, и, перевернувшись на бок, я уткнулся носом в его торс. Его рука легла мне на голову, было приятно… он меня гладил, жаль, что я не кот, а то бы замурлыкал. В эти минуты я был счастлив.

– Хозяин…

– Ты мне спать уже не дашь, я правильно понимаю?

– Я люблю Вас, хозяин.

Почему ты не можешь сейчас сказать мне «я тебя тоже»?

– Глупый ты мальчишка.

– Почему?

– Хотя бы из-за твоего «почему». Сора, у меня голова болит, хочу спать.

– Почему Вы меня отпустили раньше времени?

– Если что-то не нравится, могу вернуть тебя обратно.

Я замолчал и лишь сильнее прижался к нему. Да, я люблю его, пускай это обман или самообман, но это лучше, чем ненависть. Я еще раз взглянул на своего хозяина: красивый мужчина, которого мне не понять. Моя боль, мои крики, мои стоны – все это его заводит?

– Сора, отлепись от меня, от тебя жарко.

Я немного обиженно пододвинулся к краю; Хидеки тихо посмеялся. Он пододвинулся ко мне и поцеловал в губы… Он вчера много курил и немало выпил. Его неясный взгляд намекал на то, что ему требовалось хотя бы опохмелится. А знаете, такой мутный взгляд даже немного сексуален. Хидеки резко разорвал поцелуй, и его губы прикоснулись к моему лбу.

– Черт, да у тебя температура!

Я на него вопросительно посмотрел, но если подумать, я чувствовал себя немного устало.

– Сами виноваты, нужно было лучше обо мне заботиться! Хозяин называется! Вы специально меня так морозите, что я у Вас заболеваю, знаете что!.. – ведь лучшая защита – это нападение?

Он прервал мои недовольные речи поцелуем, а после несильно ударил меня по щеке.

– У меня голова болит, может, сам измеришь себе температуру? Во второй гостиной комод стоит, найдешь там градусник.

– Хидеки, встань и сам найди, – лучше бы я этого не говорил, но, к счастью, все оказалось не так плохо, как могло быть, он лишь столкнул меня с кровати.

Я упал, к своему несчастью на копчик, было больно.

– Да, и принеси мне пива из холодильника.

Градусник и пиво. Сам не может сходить что ли?

Я опустил голову и улыбнулся. Я весь его, хотя он – последняя скотина. Я открыл комод, о котором он говорил. В комоде были разные медицинские препараты, какие-то приборы… я померил себе температуру – тридцать семь с половиной, аспирин должен справиться. Так… я захватил пиво и вернулся в комнату.

Мы теперь в другой спальне – это удивительно. Но комната очень странная: нет обоев, большая кровать, а напротив зеркало – и все, но в старую комнату с цепями я не хочу, а если приглядеться, то и тут можно увидеть недвусмысленные дырки от сверла.

– Вот твое пиво, Рийо, – бросил я ему банку, которую он не смог поймать.

– Ты точно нарываешься, сопляк.

Я тут подумал, что все же в похмелье он мне ничего не сделает. Я поднял банку и подал ее хозяину.

– Я не умею пить, – сказал он грустно, – и никогда не умел. Стоит мне немного перепить и все… головная боль на целый день. А ты как себя чувствуешь, малыш?

– Относительно нормально, температура – это мелочи. Мне льстит, что Вас интересует мое самочувствие.

– Нет, боюсь, как бы мне не пришлось Шина вызывать.

Я засмеялся и сел рядом с ним на кровать. Он улыбался, и у него была непривычно добрая улыбка.

– Сора, иди ко мне.

Я полностью залез на кровать и быстро очутился на нем. Я смотрел ему в глаза, они были немного нездоровыми, но явно что-то задумавшими.

– Вы меня любите?

– Сора, давай без этих ненужных вопросов, O’k, милый? Я не люблю повторяться. Я посплю еще часика два, а потом завтракать пойдем.

– Я уже есть хочу.

– Ляг и отдохни.

Я лежал на его теле и слушал его сердце. Ту-дум, ту-дум, ту-дум… Такой умиротворяющий ритм.

Я целовал его грудь, его торс. Меня это заводило, а Хидеки понял, что нормально я ему поспать не дам. Я хочу есть, хватит тут дрыхнуть! Он слегка надавил мне на голову, прося спустить ниже.

– Покорми меня, хозяин.

– Ну а я что тебе предлагаю, давай… я жду.

– Еда вперед.

– Когда это ты тут начал диктовать свои правила? Думаешь, если у меня болит голова, нет сил что-либо сейчас делать, тебе все дозволено?

– Рийо, злись на меня – сколько хочешь, но пока что ты меня не тронешь.

– Сора, лежи смирно или молча, – очень спокойно сказал Хидеки, но я знал: еще одно мое малейшее движение или слово, и мне достанется.

Он гладил мою спину. Просто гладил.

– Хозяин, прошу Вас – не покидайте меня. Я уже не смогу без Вас.

О чем он сейчас думал? О чем он вообще думает? Я начал засыпать, он успокаивал меня, с ним я был защищен от всего мира, ну, если не считать, что он и есть моя единственная опасность. Я заснул.

Когда я проснулся, его рядом не было, зато из кухни шел очень приятный запах. Зайдя на кухню, я увидел стол, накрытый на двоих: мясо и гарнир (ням-ням). Хидеки что-то насвистывал и мыл посуду, которая осталась после готовки.

– Садись.

Я робко сел на стул и взял вилку, но Хидеки ударил меня по руке.

– Встань.

Спорить с ним я не решился, он указал мне на другой стул, а сам сел на место, где первоначально был я.

– Мне можно есть?

– Да, – улыбнулся он, – эта порция для тебя.

– А чем они отличаются?

– В моей нет соли, в твоей есть. Вот и все, – Хидеки так приятно улыбался, что я покраснел.

Он специально все это приготовил еще вчера, потому что, судя по часам, я спал около получаса.

– Вкусно. А Вы хорошо готовите.

– Получше, чем ты, но это не значит, что я люблю готовку.

У меня возникло странное ощущение, ведь раньше мы с хозяином никогда не ели по-человечески. Разве может быть что-то лучше непринужденного приема пищи?

Когда мы закончили трапезу, я сел к нему на колени и начал его целовать.

– Я тебя не понимаю, ты так хочешь секса? Мальчик, что с тобой творится?

– Просто, я хочу Вас. Правда, хочу. Там, в темноте, я понял, что ублажать тебя не так уж плохо.

– Надо почаще запирать тебя. И будь добр, давай без «ты», без «Хидеки» и тем более без «Рийо». Я – твой хозяин и никак иначе. А то, что сегодня я с тобой мягок, еще ничего не значит.

Я задумался о том, что веду себя слишком развратно. Я слез с его колен на пол.

– Простите. Я вымою посуду.

Я принялся молча мыть посуду, а из глаз потекли слезы. Хозяин неожиданно поднял меня на руки и вытер их. Мы зашли в ванну, он включил воду.

– Не плачь.

– Я себя уже не понимаю. Я уверен в своих чувствах, но я не понимаю своего поведения. Можно мне просто поплакать?

– Ты точно не девчонка? – сказал он, немного посмеиваясь; но его тон быстро сменился на серьезный, – вода воде не помешает.

Хидеки наклонился и что-то достал из кармана джинс, которые лежали на полу.

– Вот держи, – он дал мне ириску.

Я невольно улыбнулся и начал его целовать. Как все просто, как с собачкой: дай ей косточку, и она начнет вилять хвостом. Но если не так, то я сойду с ума.

– Помнишь, ты меня по голове ударил?

– Да…

– Ты жалеешь, что не убил меня? А потом с ножом на кухне…

Вопрос, у которого нет правильного ответа. Я вспомнил свои мысли в той комнате, тогда я хотел инсценировать самоубийство, а сейчас я счастлив.

– Ха-ха… я просто шучу. Отдыхай и ни о чем не думай, тебе это вредно. Ты просто мальчишка, тебе еще взрослеть и взрослеть.

– Когда я повзрослею, я стану Вам скучен?

– Кто знает, я не могу ничего сказать… – Это был честный ответ. И он не потребовал от меня ответа на свой вопрос, потому что все и так понимал. Я обнимал его, он мой мир, он моя реальность. Он выбрал меня.

Глава 49

Мы лежали в теплой воде. Я так соскучился по его телу, а может быть, и по нему самому. Я спокойно терпел все его тоны и действия, за которые можно и наказать; терпел его глупые вопросы. Я хотел покоя, но как вы знаете после затишья нужно ждать бурю.

Я хочу его.

Я лежал и думал, чтобы с ним эдакого сделать. Сора, наивный мальчик, глупенький мой. Я целовал его шею, ему было щекотно. Смейся, скоро заплачешь у меня. Как только я начал возбуждаться, я сразу же отстранил от себя Сору и начал его ополаскивать.

Я хочу его… хочу… давно я так его не хотел, но просто так его избить – слишком мало, нужно придумать что-нибудь особенное. Не хочу делать с ним то, что мог бы сделать с любым другим.

Но Сора особенный, я не знаю, что именно в нем такого, но что-то есть.

Я с силой натирал его губкой, но он не проронил ни звука; хочу сделать так, чтобы его кожа была сейчас очень чувствительной. Смыв с него всю грязь, я сам приступил к мытью. Сора терпеливо меня ждал, а я находился в предвкушении всего, что было, кстати, очень даже заметно по мне.

Выйдя из ванны, я сразу схватил Сору на руки, он начал дергаться, но когда понял, что еще пару лишних движений с его стороны, и я сброшу этот балласт на пол, то все телодвижения прекратились. Я зашел в нашу старую спальню. Он не сопротивлялся, когда я приковывал его руки к свисающим цепям. Я обнял его тело и прошептал на ухо:

– Я скучал по тебе. Ты хотел секса, да? Сам сегодня целый день лез ко мне, а теперь передумал?

– Нет. Я хочу Вас, но я не хочу боли.

– Обратная сторона удовольствия это боль, кому-то выпадает орел, а кому-то решка. Я тебе уже говорил, что нужно просто научиться получать удовольствие.

– Легко Вам говорить, хозяин.

– Спорить не буду, я всегда в выигрыше.

С чего бы начать?

Я завязал ему глаза и, кажется, почувствовал его внутреннюю дрожь. Боишься? Не знаешь, что может прийти мне в голову?

Я возбуждался от одного его дрожащего дыхания. Не торопясь, я “заводил” и своего мальчика. Легкие прикосновения моих губ заставляли его вздрагивать и возбуждаться, я искал его эрогенные зоны: шея (обычно на шею мужчины редко отвечают, но Соре нравится), когда я начал «атаковать» уши, Сора задергался – понятно. Я решил спуститься ниже и прикоснулся к пояснице, легко поглаживая спину вдоль позвоночника и целуя область около копчика. Несильные движения языком, и он тихонько постанывал.

Пожалуй, стоит начать.

Я взял слабенький кнут, неспособный рассечь кожу, но сильно обжигающий, и отошел от него, нанося первый удар. Возбужденное тело Соры реагировало быстро. Я бил его минут пять, не переставая. Удар за ударом. Мой мальчик пытался сдерживать себя, но бесполезно. Я подошел к нему и прошептал на ухо:

– Кричи, если хочешь, и попробуй поймать от этого кайф.

Я прикусил его мочку уха. Отлично, он весь красный: уши, щеки, спина. Ударил еще раз – вроде, выдерживает, но он слишком возбужден. Я прошелся по его стволу рукой, ему нравится, отошел и ударил кнутом по его лицу, наверное, слезы выступили… Удар по торсу – я заставлю тебя плакать и молить меня. Еще немного побив, последние удары я направил на гениталии, Сора негромко, но кричал. Мысленно завершив “порку”, я начал напевать ту самую песню. Сору трясло, но это только начало, я лишь разминался.

– Хозяин, давайте я лучше Вам минет сделаю, – тихо проскулил Сора.

– Сделаешь, сделаешь, но позже.

Я отложил кнут, подошел к цепи и начал ее тянуть (Сора, черт, нелегкий)… Я приподнял его так, чтобы ноги не касались пола – Сора скулил.

– Больно, отпустите, больно!..

Я снова взял кнут и ударил его еще раз с большей силой, он начал несильно качаться.

– Чего? Это просто цепи, а если я тебя крюками за кожу подвешу? Ага, испугался!

– Вы этого не сделаете?

– Будешь так говорить – сделаю. Тут только одна проблема, если будешь дергаться, как ты любишь, то кожу и мышцы все порвешь, поэтому рисковать не хочу.

Нанеся еще пару ударов, я решил временно остановиться, чтобы кое-что взять. Давно я не пользовался этой штукой, к сожалению, она не очень удобная в использовании, но зато эффект того стоит – разные наборы электрошокеров, с этим и познакомится сегодня паренек.

Я прицепил их к соскам, две полоски на шею; две полоски, что побольше размером – на бока. Одной клейкой полоской, подсоединенной к блоку питания, я обмотал член Соры, так же закрепив ремешок, чтобы раньше времени не выдохся. Не забыл и про копчик, а если говорить про анус, то у меня есть небольшая анальная пробка, которая тоже может подать разряд.

Пока я все это прикреплял к нему, он чувствовал себя очень нервозно. Я поднял его еще чуть выше и начал раскачивать, и, неожиданно для Соры, нажал на кнопочку. Сора задергался, как только что пойманная рыба.

– А! Прошу не надо! У меня только температура начала спадать, Рийо, не надо! Ах!

Услышав свое имя, я снова включил. Как мне до него донести, что так называть меня не стоит? Я включил еще раз и услышал пронзительный крик… его голова безвольно опустилась, но удар кнутом заставил его встрепенуться. Я снова начал его раскачивать, ударяя рукой по ягодицам и пояснице. Он вскрикивал, но такая боль ему нравилась явно больше, чем электрошок.

– Вам так сложно просто меня поиметь? Нужно впадать в такие крайности? – задыхаясь, произнес Сора, хотя, кроме стонов и криков, внятно говорить он не мог.

Я снова включил ток. Какие-то доли секунды и тело Соры может очень красиво извиваться и выгибаться. Я поцеловал его, он хотел продлить этот поцелуй, но я ему такого не позволил, да и странно было целоваться, когда его губы были чуть выше моих.

Мне очень сильно захотелось побить его по-старинке; он так был похож на грушу. Я ударил его в живот, а затем в солнечное сплетение. Он закашлял, и у него перехватило дыхание, когда оно у него восстановилось, он спросил:

– За что, хозяин?

– Просто захотелось, ха-ха, бить тебя кнутом я могу просто так, а кулаками только за что-то? Ты забавный.

Я смеялся, по всему телу проходила возбуждающая дрожь. Я кусал его тело. Он болезненно стонал, но я видел его возбуждение, он хотел меня. Я отошел от него и подал разряд. Я мог бы смотреть бесконечно, как он выгибается и кричит. Каждая его мышца сокращается. Он тяжело дышал и выглядел уставшим.

– Я больше не могу… пожалуйста… У меня руки болят…

Я опустил цепи, и он упал с грохотом на пол. Я несколько раз подряд заставлял под током извиваться, так что он потерял сознание. Да, кажется, я немного переборщил. Пару ударов по лицу и он пришел в сознание.

– Вам же все равно, что у меня температура поднимается?

Я поцеловал его. Разорвав поцелуй, я решил, что еще немного электрошока ему не повредит. Под черной ленточкой для глаз показались слезы. Он прижался ко мне, а потом начал спускаться к паху. Расстегнув джинсы, он хотел сделать мне минет. Не то, чтобы он так хотел секса, просто он хотел, чтобы все это закончилось. Я решил ему не мешать – я был перевозбужден, и, когда он закончит, мы сможем продолжить. Я довольно быстро кончил и довольно приятно. Я дал ему шоколадную конфетку, которая была припрятана у меня в кармане джинс, правда она немного помята, но главное не внешний вид.

– Спасибо, – сказал он скромно и улыбнулся. Что подумал, что это уже конец?

Я начал снимать с него все эти электроды. Там, где они были, кожа немного покраснела, точнее: была слегка обожжена. Я потрепал его по голове, он начал ласкаться. Да, для него я скорее просто любовник с садистскими тараканами в голове, чем Верхний. Он хотел снять с себя повязку, но я не дал. Ладно, перерыв закончен. Я встал с пола.

– Подожди малыш. Сейчас все будет.

В конце комнаты был стул, к которому можно неплохо приковать. Я посадил Сору на него и закрепил ему руки и ноги.

– Что Вы хотите сделать, хозяин?

– Сейчас поймешь, только не дергайся сильно, а то будет еще больнее.

Я наклонился и поцеловал его руку, он ничего не понял. Я покусывал его пальчики. Присев я взял его большой палец и медленно начал вводить тонкую иголку под ноготь. Он закричал. Он начал вырываться. Я продолжал с другим пальцем.

– Прекрати! Прекрати! Хватит! – он захлебывался в собственных криках. Когда я менял другой пальчик он сказал, – если ты меня любишь, то не сделаешь этого.

Я просунул иглу еще дальше. Если ты любишь меня, то выдержишь это, обещаю, что больше не буду, но сейчас выдержи. Сора, просто перетерпи, ты признал меня хозяином, а теперь докажи мне свою преданность и покорность.

Он не ревел, он, можно сказать, выл, острая боль не для него, он привык к другому. Желая увидеть его глаза, я снял повязку. Взгляд был опустошенный, он никуда не смотрел, просто ждал. Я продолжил, он изо всех сил пытался выдернуть руку, но это бесполезно. Я поцеловал его, он не отвечал, но я был настойчив и он просто укусил мой язык. Я ударил его по лицу. Он смотрел на меня, как на предателя. Я предал его? Я отстегнул его от стула.

– Малыш, успокойся.

Он попытался меня оттолкнуть (бедняжка, аж весь сжался). Я взял его на руки, но он сильно вырывался, было нелегко донести его до кровати. Он сопротивлялся – я мягко его целовал и гладил.

– Может, я захожу далеко, но тебе придется смириться.

– Не тронь меня! Я тебе доверился, а ты…

Я не чувствовал себя виноватым, но мне не хотелось видеть то, как он плачет, мне хотелось обычного и мягкого секса. Я попытался войти в него, но он просто начал бить меня.

Я начал сердится, достал веревки и стал его связывать, что было довольно непросто: на кровати развязалась самая настоящая война, но, в конце концов, я сильнее. Я связал его руки и закрепил его ноги так, чтобы они были раздвинуты в удобном для меня положении. Нанеся пальцами немного смазки, я вошел в него. Сора сильно сжимался, что было больнее для него.

Да, мягкого секса не получилось, но так-то я был не против, меня все устроило.

Когда я закончил, я закурил, а Сора пытался избавиться от пут. Пепел было решено стряхивать ему на живот. Я улыбался, но было такое чувство, что Сора будет еще долго дуться.

– Я тебя никогда не прощу!

– Во-первых, никогда не говори «никогда», во-вторых, прощения я не просил.

Он замолчал. Не понимаю, чего это он. Докурив, я начал его развязывать. Как только его руки оказались свободны, он хотел ударить меня, но удар я перехватил и отшвырнул его в стенку. Одевшись, я ушел.

На протяжении часа я сидел в гостиной и читал газету. Лишь через час Сора, уже одетый, пришел ко мне. Он сел рядом со мной.

– Почему вы не остановились, когда я просил?

– Ты всегда просишь, мне что – постоянно тебя слушать? – ответил я вопросом на вопрос, не

отрываясь от газеты.

– Вы меня любите?

– Да, хоть и не вижу смысла постоянно это повторять.

– Когда я сказал, остановитесь, если любите, то почему ты не остановился?

– Потому что не хотел. Да, и что это за допрос?

– Да, я жалею, что не убил тебя тогда.

Я посмотрел на Сору – в его руках был нож, я побоялся, что он направит его на меня, но, нет – он хотел ударить себя.

Не знаю, как это произошло, но я повалил его на пол; хотел забрать нож, но не получилось, оставалось только за лезвие хвататься, что я и сделал. Когда он понял, что убить себя сложнее, чем меня, то решил атаковать. В конце концов, я был почти весь изрезан, а нож так не смог забрать. Быстро соскочив, пока он не успел что-либо сделать, я встал ему на грудь и сильно надавил, так, что он не мог что-либо сделать, а затем вырубил точным ударом ребра ладони по шее.

Я принес его в комнату, где мы спали сегодня, прицепил его руки наручниками и лег рядом с ним, просто задремав, обнимая его. Мне было плевать на раны, я хотел отдохнуть.

Спустя какое-то время он пришел в себя и начал снова дергаться, я проснулся. Взяв его лицо в свои руки, я целовал его. Он продолжил вырываться. Я целовал его тело и спускался все ниже. Я знал, что нужно делать. Сняв с него брюки, я решил сделать второй в своей жизни минет. Сора затих.

Я, честно, очень старался заглатывать его глубже, правда, у меня не получалось, и я боялся, что не смогу сдержать рвотный рефлекс. Но думаю, небольшая работа языком ему понравится. Я не торопился, давая ему возможность наслаждаться моментом. Услышав тихие стоны моего мальчика, я решил не спеша подготовить его к продолжению: рукой достал на тумбочке смазку и выдавил немного на руку. Мои пальцы слегка массировали его дырочку, постепенно и очень аккуратно входя.

Он кончил, я все проглотил и продолжил посасывать его член, пока он не обмяк. К этому времени я его достаточно подготовил, так что он мог с удовольствием и без боли принять меня. Я плавно вошел и начал медленно двигаться. Сора начал уже извиваться подо мной от удовольствия, ему нравилось, я скользил рукой по его члену. Мы занимались сексом, нет, мы занимались любовью долго. Я не раз кончал, так же как и Сора. Порой он сам начинал перехватывать инициативу и двигался очень уверенно. Даже когда я хотел закончить, Сора клал меня на спину и продолжал. Мы были просто сумасшедшими. Когда мы оба были опустошенны, то еще очень долго просто целовались. Мы были едины.

– Прости меня, – сказал я ему.

– Уже простил.

Нам ничего не было нужно. Я обнимал его, и тут мне в голову пришла идея, о которой, что странно, я раньше не думал. Он же идеально подходит для этого.

– Малыш, пошли в студию. Я давно уже не брал кисть в руки.

Я хочу тебя нарисовать, Сора…

Глава 50

У нас столько всего произошло за малый период времени, и, мне кажется, все потому, что мы постоянно рядом друг с другом.

За один день я боготворю и презираю, ненавижу и люблю. Все так быстро, но мы вместе, и, кажется, я готов прощать ему все. Почему-то я могу спокойно и даже с некой гордостью произнести: «он мой хозяин».

Знаете, а я счастлив. Я могу сказать, что нашел свое счастье. Может, кто-то скажет, что я просто запутался в себе – и никакого счастья нет, но я не запутался. Я смотрю ему в глаза и вижу жестокого человека, но этот человек умеет любить. Я, конечно, не уверен, но вижу, что он расцвел, не выглядит таким одиноким и его глаза излучают свет, пусть и прохладный, а внутри Хидеки горит огонь.

Он одел на меня белую тунику и поменял ошейник на более удобный и изящный: с серебряной цепью. Он сидел в кресле, а я стоял рядом на коленях и смотрел на него. Эта цепь нас соединяла – Хидеки обвязал ею свою руку, другая же рука меланхолично двигалась, будто танцевала свой последний танец. Я не могу понять, почему он решил рисовать сидя, ему ведь неудобно. Выражение его лица сосредоточено и спокойно.

Он не просил меня ничего изображать, хм, ему хотелось запечатлеть меня таким, какой я есть?

Да, это счастье. Счастье стоять на затекших коленях, мерзнуть в одной тунике, под открытым окном, счастье видеть его рядом с собой, счастье принадлежать ему. Мне все равно, что люди могут сказать об этом, все равно я уже не часть общества, я часть Хидеки.

Когда я отвернул голову, он слегка натянул цепь, и я вновь повернулся к нему, мы улыбались друг другу, наши глаза смотрели друг на друга и не хотели разрывать контакт. Он потрепал меня по голове, а я поцеловал его руку. Разве нужно нам еще что-то большее? Если бы не картина, мы бы уже сплелись в объятиях.

– Хозяин? Хозяин? Хозяин?

– Говори уже!

– Я устал…

– Хе, не жалуйся, малыш, а то не покажу, что получилось.

Я пожал плечами и ушел в свои мысли.

Звук часов меня напрягал. Тик-так, тик-так… и еще тихий и приятный отзвук танца красок и кисти. Я посмотрел туда: хозяин все кресло испачкал в красках и уже не парился, а мешал их прямо на кресле и сам весь уделался, ха-ха, а можно было и по-нормальному все сделать. Я смеялся над ним, а он только улыбался и терпел этот смех, потому что ему было смешно над самим собой. Когда мы прекратили смеяться, в студии снова повисла тишина, но она рядом с ним не была напряженной.

– Я люблю тебя, – тихо произнес он, разрушая тишину и смущая меня, и, как я понял, он сделал это специально. Меня просто смутить, сказав лишь пару заветных слов, которые от него я готов слушать вечно.