Текст книги "Слушайся меня! (СИ)"

Автор книги: Виктория

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Ненавижу Вас, хозяин.

Все мое плохое настроение, которое на меня навел Микку растворилось в нем. Надо звонить Шину и слушать его долгие нотации, но это того стоит.

– Братишка, привет. Не хочешь на чай зайти?

– Ты что-то опять сделал с этим мальчиком?!

– А, ты кофе будешь? Я понял, ну жду тебя.

– Что с ним? – уже без крика спросил он меня.

– Просто случайно вывихнул руку, бывает. Я бы сам вправил, но…

…но уже однажды пробовал и не получилось, только кость сломал и связки порвал.

Я поднял Сору на руки: он начал дрыгаться, но задел руку и перестал сопротивляться. Я посадил его в гостиную на пол, рядом с диваном, дал ему надеть джинсы. Сам потом лег на диван и включил телевизор. Я был доволен всем; любовался на сидящего Сору, может, успею еще разик по-быстрому? Но стоило мне встать с дивана, чтобы реализовать задуманное, как дверной звонок все испортил.

Я впустил Шина и быстро увернулся от удара, он такой предсказуемый. Я сделал вид, будто ничего не было. Почему я никогда не могу на него разозлиться? Мне проще будет ударить императора, чем брата. Он прошел в гостиную. Исковерканная рука моего мальчика сразу бросилась ему в глаза, и он понял, в какой позе я это сделал.

– Ненавижу секс по-собачьи, – сказал он и присел на пол к Соре. Он о чем-то с ним шептался, да мне все равно. Шин не такой идиот, чтобы планировать побег Соры, а на все остальное плевать.

Во всем, что касается брата, я держусь такого девиза: «меньше интереса – больше сохраненных нервных клеток». Я ушел на кухню готовить себе чай, а Шину кофе. Я услышал крик – рука вправлена.

Глава 26

– Привет, малыш. Ты хоть как? Выживаешь с ним?

– Да, Хидеки-сама.

– Нет, не называй меня «сама», лучше скажи, как тебя зовут?

– Сора.

– Настоящее имя.

Он осматривал мою руку и готовил материал для шины. Такой приятный, он не похож на своего брата.

– Пускай я буду Сорой, так меньше проблем. А это будет больно?

– Очень больно, я заранее знаю, что Рийо будет против обезболивающих, но раз он ушел… Вот держи, сейчас смысла их пить нету, таблетки действуют только минут через пятнадцать, Рийо покажется, что это слишком долго.

Он положил мне в руку упаковку обезболивающих. Я улыбнулся. Они довольно сильные, написано «только по рецепту врача», а Шин – врач.

– Покажи кстати язык, посмотрю, что он тебе там сделал, а то плохо говоришь. Ну да пирсинг, мог догадаться. А… э-э… он тебе его везде сделал?

– Ну, к счастью не везде, – я покраснел.

Шин все приготовил. Теперь осталось дело за малым. Он как-то расположился позади и взял мою руку. Он как-то ее потянул и повернул и что-то еще, говоря проще было адски больно; больнее, чем сам вывих, но слез не было. Он наложил на меня шину.

– Молодец, все хорошо, проходишь так день-два и сними, – он гладил меня по волосам, у него руки, как у Хидеки, а он и сам Хидеки; руки, как у Рийо, мягкие аристократические. Художник и хирург. Хочется его поцеловать, но это будет не к месту.

– Прости за вопрос, а ты не знаешь, где Рийо свои игрушки хранит? Тут так много комнат, долго искать.

– Второй этаж, третья слева, в шкафу.

Интересно, что он задумал? Он быстро побежал к лестнице и довольно быстро вернулся, у него в руках была плетка. Хи… пожалуй, это будет по за слугам, но надеюсь этот садист ничего не сделает Шину.

Глава 27

Я сделал кофе и чай, Шин как раз вовремя, то я думал уже проверить, где он там. Кто будет мне нотации читать? Что-то не так в его взгляде. Он идет на меня, замахнулся, и меня ударила моя собственная плетка. Я схватился за щеку.

– Шин, ты чего? Полегче…

– Аники, кто-то же должен тебя наказать.

Еще один удар по животу, хорошо, что на мне футболка, а то было бы слишком больно.

– Снимай футболку.

– Э-ге! Размечтался.

– Если того не сделаешь, считай, что у тебя нет брата. Я прямо сейчас уйду и не вернусь.

Вот это шантаж, я был не на шутку перепуган. Я сильно его достал. Я снял с себя футболку и швырнул ему в ноги. Я смотрел ему прямо в глаза. Я могу избить любого, кроме своего брата, даже отца могу. Для него: убить комара – трагедия, но сейчас я чувствую, он не шутит. Хорошо, что он побоялся кнут взять. Если я хоть один издам звук, это услышит Сора. Я должен держать себя. Он ударил по моему животу, видно, что рука дилетанта. Пока терпимо, но мне ли не знать, что начало всегда терпимо, а под конец, когда твоя кожа горит… Даже обыкновенное прикосновение будет очень даже болезненно. Он тоже это знает, хотя бы на интуитивном уровне. Может, он решит, что пары ударов с меня хватит? А нет. Не тут-то было. Он бил меня. Я терпел, сжав кулаки, а Сора не дурак, ждет окончания в гостиной. Он слышит удары по телу, ему этого достаточно, если бы он видел это, то, наверное, остался бы потом без глаз.

– Скажи, зачем нужно было делать ему пирсинг?

Он хочет, чтобы я говорил. Мой голос будет дрожать от боли, нет. Как же это больно, особенно для моего неподготовленного тела. Я потерял счет ударам, но они прошли все допустимые мною предположения, он чего-то ждет от меня. Мне было уже трудно стоять. Нужно собраться с силами. Я поднял руку в знаке «стоп».

– Довольно! – крикнул я, чтобы мой голос не прозвучал жалобно и не сорвался, – хватит, а то ты уже кайф начал ловить. Понравится бить меня, будешь бить и других, – Шин остановился и опустил руку. Я улыбнулся. Как же тело горит. Сейчас он кинется обрабатывать раны, потому что где-то он и вправду переусердствовал. Я сел на стул, а он, взяв какую-то прозрачную жидкость и вату, уселся напротив меня. Эта жидкость такая холодная и так щиплет.

– Я просто хотел, чтобы ты почувствовал то же, что чувствуют твои мальчики.

– Ты можешь проколоть мне ухо?

– Что?

– Ну, ехать в салон мне лень, а ты это сделаешь неплохо. Только без мести за пирсинг Соры, хорошо?

– Ну ладно, давай.

Я подождал, когда он закончит и нашел колечко для уха, серебряное, и иглу.

– На левое? – спросил он меня.

– Не задавай бессмысленных вопросов.

Сегодня точно мой день боли. Игла прошла мне через правую мочку уха. Ну, это не так больно как плеть, но неприятно. Как раз в этот момент Соре стало скучно, и он решил зайти к нам.

Он такой… черт, если бы не боль, которая путешествовала по моему телу, я бы точно сильно возбудился и попросил бы Шина подождать нас. Он выглянул очень кротко. Лицо… его карие глаза смотрели в пол, они были красными от слез, рот был немного приоткрыт, будто хотел сказать что-то. Волосы были взъерошены, будто он из лесу выбежал. Одна рука была прижата к груди и перевязана, другая теребила ухо. Шел он очень осторожно, будто вот-вот упадет. Мне захотелось прямо сейчас его подхватить на руки. Пока он был у меня, он значительно похудел, ну еще бы: я много есть ему не давал.

Я быстро надел футболку, не хочу, чтобы он видел мое тело. Сора подошел к Шину и остановился рядом с ним. Я подозвал его жестом, но он не пошел.

– Да и черт с тобой! – выругался я и достал пива из холодильника.

Атмосфера была какая-то мрачная, Шин хотел что-то сказать, но не решался. Я прикоснулся к только что вставленной серьге. Чего мне не хватает? Живот болит, точнее кожа в области живота. Я пил пиво, Шин – кофе, а Сора стоял возле него. Напряженное молчание. Наверное, мне стоит избавиться от Соры и вернуть Микку.

Этот Сора… он такой… раньше я никогда не думал о своих рабах, а просто использовал их. За короткое время Сора подарил мне разные чувства, но я видеть его уже не могу.

Он огляделся вокруг и начал подходить ко мне. Что тебе нужно, щенок? Он встал позади меня. Его руки легли на мои напряженные плечи. Он начал их легко массировать. Он делал мне массаж? Почему? На душе стало как-то легче. Его маленькие ручки… А как было приятно…

Я наклонил голову назад и притянул его к себе: поцеловал его. Он целовал меня тоже. Что это за чувство? Мне так хорошо даже от секса не бывает.

Глава 28

Я все вспоминаю секс в ванной. Он был так необычен, такого еще не было. Я… мне было приятно, особенно в тот момент, когда он вывихнул мне руку. Так больно, но так приятно. Хидеки в последнее время сам не свой. Мне так нравилось, когда он улыбается: у него приятная улыбка.

Сейчас он в каком-то подавленном состоянии: брат его избил, я боюсь подойти к нему. В его глазах читается: «предатель». В ванной я прижимался к нему всем телом, мне хотелось раствориться в нем. Мне хотелось, чтобы он мною обладал, но это длилось недолго. Секс с ним может быть приятен? Я еще раз взглянул на Хидеки, он пил пиво. Зачем? Он хочет напиться? В его глазах печаль, грусть и подавленность; нет, художник не должен входить в депрессию. Я подошел к нему, я хочу ему сделать приятно, но только не сексом. Хидеки, какой он красивый, даже когда грустит. Я начал делать ему массаж, сначала он весь напрягся, но быстро расслабился. Он захотел меня поцеловать, целуй. В поцелуе есть какая-то магия… я хочу его целовать.

– Шин, иди, прогуляйся.

– Чего?!

– Брысь-брысь.

Хидеки выгнал Шина? Он хочет… не успел я опомниться, как уже сидел у него на коленях лицом к лицу. Он расстегнул ширинку моих джинсов, снимать их он не собирался, а просто приспустил. Свои брюки он просто расстегнул. Я хотел сказать «не надо», но не решался. Мне было страшно: боюсь я его. Он был сильно возбужден: насадил меня, я пытался сильно не издавать звуков – Шин просто в другой комнате. Он поднимал меня и отпускал, постепенно, я и сам начал двигаться, опираясь об его плечи. Он позволял мне самостоятельно выбирать темп. Я любил медленно.

Он начал меня трогать, одной рукой за соски, другой… ммм… приятно. Кусал меня, а я только больше стонал от этого. Я не мог сдерживать эти звуки. Было больно и хорошо. Больно от укусов – хорошо от секса. Еще болела рука. Ей совсем не нравилось, что я активно двигаюсь. Он иногда сжимал плечо, делая еще больнее. Я только что заметил сережку в его правом ухе. Красиво… ему идет. Мы кончили с ним одновременно. У него в руке осталась моя сперма, он на нее посмотрел и вытер об одежду. Легкий поцелуй… Он застегнул ширинку, я тоже. Шин решил мельком заглянуть и прошел дальше.

– Знаешь, аники, это все же неприлично. У тебя хоть есть совесть?

– У меня нет стыда, чего мне стыдиться, что Сора меня не на шутку возбудил?

Я посмеялся, сидеть на коленях Хидеки было довольно удобно, но стеснительно. Мне хотелось слезть, но он не давал. Шин допил кофе, они о чем-то еще поболтали и Хидеки младший ушел.

Я опять остался один с ним. Он изменился в лице, стал каким-то задумчивым. Он поманил меня за собой, я пошел за ним, сначала думал, что в спальню, но оказалось, что на чердак. Он собирался меня там запереть.

– Забудь сегодняшний день. Мне не нужен любовник, – он запер меня.

Он назвал меня любовником? Л-Ю-Б-О-В-Н-И-К!!! Я любовник Хидеки? Нет, быть не может, но если подумать, сегодня… я хотел с ним секса, когда делал ему массаж на кухне. Хотел… и это было восхитительно… Неужели я влюбился в него?! Нет, просто мимолетная страсть. Просто так бывает. Я один, на этом пыльном чердаке; пытался осмыслить все, что произошло.

Я понял несколько вещей: желание умереть ко мне не приходит; я больше не ненавижу Хидеки; я хочу есть, я не хочу спать на чердаке. Я дважды испытал оргазм с ним; я привязался к нему, боль я чувствую уже по-другому. Я ревновал Хидеки к Микку; я начинаю признавать в нем хозяина. У меня болит рука; я люблю, когда он улыбается; я люблю, когда он рисует, но главное… я запутался. Хидеки плохой, но притворяется хорошим, или наоборот? Я думал, что в эту ночь не усну, но все эти мысли меня утомили. Что будет утром? Да, я был его любовником, но сейчас мне снова одиноко.

Глава 29

Чертов брат! Я не могу спать! Все из-за его плети. Я засыпаю только на боку, но стоит повернуться и… хоть немного, да больно.

Еще эти мысли о Соре. Что-то все выходит из-под контроля. Он вел себя, как Микку, только менее уверенно. Он был мил, но эти милые отношения мне не нужны. Поцелуй был так приятен, только потому, что этот поцелуй был полон любви. Чистой, потому что еще непонятой. Я не понял, что целовал его любя. После этого я не могу вот так просто от него избавиться. Теперь я и сам не знаю, чего хочу, мне же захотелось показать мальчику, что такое удовольствие – вот результат.

Я неисправимый идиот. Я должен был это предвидеть. Я должен был предвидеть с самого начала, что влюблюсь в этого мальчишку. Это глупое чувство – любовь. Я ворочался на кровати, мне хотелось обнимать Сору, мне хотелось заниматься с ним любовью. Мне хотелось научить его, что и боль может быть приятной. Нет, влюбляться в человека, который должен тебя ненавидеть… А может, он меня тоже… Хм, глупо так думать, я сделал ему много плохого и не сожалею об этом, но… я не могу припомнить, когда он улыбался, а может он вообще не улыбался… не помню, да и зачем ему было улыбаться со мной, а у него наверное красивая улыбка.

«Забудь сегодняшний день. Мне не нужен любовник» – сказал я это сам себе, а звучало будто говорил Соре… Сора… а интересно, как его звали до… Вот опять! Я интересуюсь настоящим именем Соры. Но почему он тогда подошел ко мне? Всё – просто жалость. Я жалок. Когда же это утро, я не могу уснуть из-за мыслей, но… Я все же уснул. Надеюсь, сон подскажет мне что делать, я надеюсь, что утром я все пойму, а сейчас у меня спутанные мысли.

Глава 30

Шаги – это он. Он поднимается и открывает дверь. Я сижу на холодном полу, закутавшись в одеяло, и смотрю ему в глаза, а он – в мои. У нас одинаковый цвет глаз – пришло мне в голову.

– Что-то рано проснулся, – сказал он, наверное, хотел сам меня разбудить.

– С добрым утром, хозяин. – А все-таки он хороший… Он странно посмотрел на меня и пробормотал что-то.

– Пойдем.

Я встал и пошел за ним, зачем все это сопротивление – от него я никуда не денусь, лучше смириться. Он впустил меня в ванную, а я хотел с ним в ванной… полежать. Умывшись, я прошел на кухню. Он тянулся зачем-то на верхнюю полку. В его руках была банка, но я не разглядел.

– Вы сами очень рано встали.

– Не твое дело, – я понимающе улыбнулся.

Он замер, но оцепенение быстро прошло. Что это с ним? Он, прямо, как старая техника – глючит.

Он подошел ко мне в плотную. Поцелуй меня, ну поцелуй, пожалуйста. Он взял меня за ошейник, сейчас поцелует, притяни к себе, как ты обычно делаешь. Он потянул меня вниз, я понял. Я встал на колени и расстегнул ему брюки. Обычно он сразу был возбужден, но не сейчас. Я немного погладил и взял в рот повисший член, он неохотно вставал. Хорошо, что рвотные рефлексы у меня уже получается подавлять. Я ласкал его, облизывал. Сжимал губами и полностью заглатывал. Я рад, что он сам не двигался: это бывает не очень приятно. Он, наконец, кончил, я проглотил, а на вкус это стало чуть лучше, но ненамного. Он застегнул ширинку.

– Приготовь что-нибудь. Все необходимое найдешь в холодильнике. И сними эту повязку, то, что Шин сказал ее носить два дня – это обычное докторское преувеличение.

Он куда-то ушел, я принялся за готовку, главное – не добавлять соли. Через полчаса все было готово, но он еще не пришел. Я вышел с кухни, в спальне его нет, тогда в ванной – тоже нет, в студии. Он сидел в кресле и держал картину в руках – думал.

– Э, простите, хозяин, но я все приготовил.

– Я сейчас, иди.

Он пришел через пять минут, я снова подогревал еду. Он сел, и я подал ему блюдо с улыбкой. Он попробовал и вздохнул.

– Готовишь ты все же плохо, но есть можно.

Я стоял возле него и у меня сжимался живот, я тоже есть хотел. Чем он меня накормит? Съев половину, он выбросил еду. Взял с полки железную миску и вывалил туда собачьи консервы. Он поставил их на пол и сухо сказал:

– Ешь.

Ну почему тебе так сложно дать мне нормальной еды?

– Я не голоден.

– Мне плевать, ешь.

Я встал на четвереньки и принялся за еду, не сказать, что на вкус это было так отвратительно, больше унизительно. Но я послушно все съел.

– Вылижи.

Я лизал, опять это унижение, опять. Почему тебе нужно все это? Почему Вам нужно постоянно доказывать себе, что у Вас есть власть? А, хозяин? Я смотрел на чистую миску, мне хотелось плакать. Было так больно, что хотелось плакать, но слез нет.

– Приберись в доме, я уеду – приду поздно.

– Да, хозяин.

Он ушел. Я остался один. Поскорей бы он вернулся. Я открыл холодильник и достал оттуда фрукты. Съем у него полхолодильника, чтоб знал, как оставлять меня в одиночестве. Я влюбился в него, потому что он… он единственный кто был рядом, когда мне было больно, даже не смотря на то, что это он был источником боли.

Я слышал, что человек, с которым ты регулярно занимаешься сексом, становится привлекательнее. Как это глупо, я проснулся сегодня и подумал, что он хороший, я просто поверил, что может быть все хорошо. Он одинок, поэтому ему нужен постоянный компаньон, но у него есть страх, что его партнер уйдет, поэтому ему нужны невольники. А бред все это, почему я пытаюсь все это объяснить, мама бы сказала просто – это недочеловек.

Мама… папа… Эх… Но целовать его бывает так приятно. Плыть по течению, может быть тоже приятно… Я отдраил весь дом, даже на чердаке прибрался, но Хидеки все нет. Я зашел в гостиную, там наматывая круги, думал. Но чем больше я думаю, тем больше путаюсь. Утром я ни о чем не думал, я решил, что буду слушаться его, а теперь я не уверен… он был так холоден, это на него не похоже… Я мысленно целовал его. Я мысленно обнимал его. Я мысленно был в его объятиях. Я мысленно занимался с ним сексом. И мысленно мне стало хорошо, но подумав не эмоциями, а разумом… мне стало плохо.

Я зашел в коридор. Каждый раз, когда Хидеки куда-то уходил я проверял замок, дверь заперта – нет смысла, но это уже традиция. Я повернул ручку и она… повернулась. Дверь открыта? Я вышел на улицу. Холодно… Зима… Я спустился с крыльца… упал в снег. Мне было хорошо лежать в снегу. Он такой мокрый и холодный. Но почему Хидеки оставил дверь открытой, это проверка? А мне все равно. Я катался по снегу. Потом встал и… я уйду? Уйти. Просто уйти. Я думал. А чего тут думать, лучше детский дом, чем такая жизнь. Хидеки… я про тебя ничего не расскажу. Вот только вопрос, куда идти? У Хидеки есть личный водитель, который приезжает, когда его вызывают, поэтому проследить по следам машины довольно сложно, а тут везде лес. Нужно идти по лесу, то проезжающая машина может быть машина Хидеки.

Я быстро зашел в дом, обуви на меня нет, плохо. Взял его кроссовки, так что главное с ноги не спали, а там уж, на сколько размеров больше, не важно. Взял его дубленку и пару яблок. В путь! Я зашел в лес и побежал. Я бежал налево от дома. Долго бежать я не смог, и пошел быстрым шагом. Дойти до города, а там искать приют. От этой мысли я снова побежал, у меня были сомнения, но уже поздно. Я сел на упавшее дерево и откусил яблоко. Теребил серьгу. Мои руки легли на ошейник. Снять его не получалось. Что за застежка такая?! Сколько я не пытался, а не мог его снять. Он же должен как-то сниматься. Мне придется оправдываться за этот ошейник.

Я побежал дальше, из леса я не видел выхода, может, я заблудился. Уже смеркалось. Я устал, нельзя спать в лесу зимою. В Японии мало лесов, но именно тут его много. Я устал. Сильно устал. Я сел на землю и… нет слез не было, я просто ел последнее яблоко.

Сколько у меня еще сил? Сколько я еще смогу пройти? Мне хотелось спать. Хидеки Рийо… Я засыпаю, яблоко выпало у меня из рук, я просто уснул. Я немного посплю, хорошо? Проснулся я оттого, что меня кто-то тряс. Какой-то красивый мужчина с карими глазами, как у меня. Он посадил меня на свою спину и понес. Я не чувствовал ни рук, ни ног, мне было холодно, у меня все замерзло.

– Хидеки, это ты?

– Я твой хозяин вообще-то, – спокойно отвечает он.

– Хозяин… ну да. Я спать хочу.

– Спи, придем домой там поговорим, а пока спи, – у него такой мягкий голос.

Я уснул. От него исходило такое тепло, а его волосы лезли в рот и глаза. Я улыбался и уснул.

Глава 31

Зачем мне вся эта нежность? Влюбился в этого мальчишку – глупец, это просто была страсть, симпатия. Это просто глупо и бессмысленно. Я поднялся на чердак, он уже не спал, но что как? Хотелось его разбудить, прокатив по лестнице.

– Рано проснулся.

– С добрым утром, хозяин. Вы тоже рано встали.

Он назвал меня «хозяин»? Я не ослышался? Хозяин? Я просто что-то недопонимаю.

– Что с Вами?

– Не твое дело, пойдем.

Его улыбка, он улыбнулся. Он редко улыбается, а сейчас так чисто. Мы спустились на кухню. Я посмотрел на него: а сегодня у него было хорошее настроение, может, его испортить? Я подошел к нему. Он ждал поцелуя? Нет, малыш, работай ротиком. Я не был возбужден, но он справится. Он старался, ни малейшего сопротивления. Что с ним?

Я не стал задерживать семяизвержения и кончил, но оргазма, как такового, не получил. Я дал ему задание и ушел в студию. Смотрел на картину, где нарисован Микку. Нужно ее дорисовать, а для этого нужна модель. Поищу ее сегодня, как раз в город нужно съездить: у меня заказ на портрет – после покупки Соры, мои финансы резко уменьшились, так что работать нужно. Я, наверное, засиделся, раз Сора пришел ко мне. Я отправил его снова на кухню и закурил. Легкие болели, но сигарета меня расслабляла: это первая сигарета за два дня. Попробовал я его стряпню, ну… не шеф-повар, но нормально.

Пока я ел, то думал о том, как он подал еду, с улыбкой. Не болен ли он? Нужно его чем-то накормить, ну как это чем, и я давно знаю чем. Я открыл собачий корм. И вывалил содержимое в миску. Может, заказать миску с именем Сора? Он для меня как собака, нужно ему это в голову вдолбить.

– Я не хочу есть. – Что за блеф! Ха-ха, забавно.

– Ешь, я сказал.

Он встал на четвереньки и принялся за еду, что за прелесть. Так и хотелось погладить его за ушком. Он доел и вылизал тарелку, хороший мальчик.

– Наведи в доме порядок, я буду поздно.

Я оделся и вышел на улицу, водитель меня уже ждал. Я закрываю дверь; и тут мне в голову приходит идея. Я оставил дверь не запертой. Пусть мальчик развеется, а если нет, то я буду очень рад и куплю ему что-нибудь тогда. Я уехал в город, меня ждет клиент. Все шло нормально, я почти закончил, как из моего чемоданчика послышалось пиканье. Я отвлекся от портрета и посмотрел на устройство. Не может быть сомнений, Сора покинул дом. Это был JPS-навигатор и по совместительству устройством слежения. Пусть гуляет, надеюсь, что он вернется домой.

– Знаете, я пишу одну картину, а Вы очень подходите для нее, могли бы вы мне посодействовать, но эту картину я Вам показывать не стану – это секрет.

– Ну, Хидеки-сан, для меня это будет честью.

– Благодарю Вас.

Я посмотрел на Сору, он все еще во дворе дома. Пусть наслаждается свободой. О, он зашел в дом, какой молодец, а нет. Вышел и пошел в лес, ха, да он даже не ту сторону выбрал. Я продолжал рисовать, а датчик стоял рядом. По тому пути, который он выбрал идти и идти.

Когда я закончил портрет, он уже далеко забрел, и я бы сказал, заплутал. Что ему на месте не сидится? Я вызвал водителя, и попросил, чтобы он меня до конца не довозил. Он остановился ровно там, где я сказал. Сора ушел далеко в лес. Найти его будет не просто. В этом лесу, я, наверное, гулял около часа, пока не встретил Сору. Он лежал в снегу в сонном состоянии, судя по лицу и губам, он был промерзший. Я посадил его к себе на спину и понес, он очнулся.

– Хидеки? Это ты?

– Я вообще-то твой хозяин, не называй меня просто по фамилии даже без суффиксов.

– Ну да, хозяин… Я устал, хочу спать.

– Спи, пока я тебе это не запрещаю, дома с тобой разберусь.

Он легкий, но тащить его через снежный лес было не в кайф. Он точно за это поплатится. Наконец – дом. Я прошел полтора часа и смертельно устал.

Положил его на пол гостиной, а сам улегся на диван.

– Сора, ты – просто придурок.

Он только начал просыпаться, а я дремал, даже на секс сил не хватит.

– Хозяин?

Он поднялся, а у меня не было сил, чтобы даже голову поднять.

– Сора, я тут посплю, а когда проснусь, то накажу тебя, ок?

Хи, я тоже посплю.

Милый Сора… он так и уснул на полу. Мы были слишком уставшими.

Глава 32

Я проснулся от его поцелуя; язык вел себя как хозяин. Он и был хозяином: я задыхался, но это лишение воздуха было приятным. Я обнял его. Я уже не задавал себе вопросов, мне все равно: я просто хочу принадлежать ему и больше ни о чем не думать. Его рука залезла мне под куртку, в которой я, оказывается, спал; он тянул пирсинг в сосках, от чего я немного постанывал. Я возбуждал его.

– Сора, чего ты хочешь? – спросил он меня. Я прижал его к себе, и он посмеялся. – Если ты хочешь меня, зачем убегал?

– Я больше не буду, хозяин.

– Конечно, больше не будешь, я ноги тебе переломаю, – шептал он мне на ухо, довольно страстным голосом.

– Может, накажете меня иначе?

Он слез с меня и улыбнулся. Улыбнулся, как ребенок, затеявший какую-то шутку над старшими.

– Делай сейчас, что хочешь, а когда будешь готов к наказанию, жду тебя в спальне. Приходи сразу обнаженным.

– Странно, что вы даете мне право самому выбирать час.

– Ты сам еще не понимаешь, какие чувства будешь испытывать, когда решишься.

– Понятно.

Он звонко рассмеялся и ушел, почему-то я ждал, что он оглянется, но этого не произошло.

Я принял ванную, поел какой-то салатик из овощей, побродил немного… и не могу понять, хочу ли я пойти в спальню. Там будет больно, очень больно… может даже невыносимо, но я заслужил это. Я не должен был убегать, но как он нашел меня? Нужно его спросить.

Подумав о недалеком будущем, я вспомнил о подарке Шина, обезболивающее – лучше не придумаешь. Я оставил его за зеркалом, а вот оно. Сколько бы выпить? Я проглотил одну таблетку, думаю, этого хватит, теперь нужно подождать минуть десять. Я стоял у зеркала и смотрел на себя. Высунув язык, я поподробнее рассмотрел пирсинг. Язык уже давно не болел, но колечко во рту мешает мне нормально есть и говорить.

Кем я стал? Его игрушкой… милым мальчиком, с которым можно делать, что угодно. Наверное, так. Как я понял, сбежать от него невозможно. Чтобы не сойти с ума, лучше принять его. Я снял с себя майку и немного повернулся, чтобы было видно, хотя бы часть спины. Были видны красные полосы, шрамы… когда они затянутся, то станут белыми.

Я снял брюки. Пожалуй, себя нагого я комментировать не буду. Каждый шаг в сторону спальни давался мне сложнее, чем я думал; но вот я у двери, за этой дверью мир боли и унижения. Там меня ждет чудовище в образе прекрасного принца; но чудовище ли он? Я уже так не думаю – он художник. Он сам нарисовал тот мир, в котором я сейчас нахожусь. Но, все же… жалею, что не могу убежать. Я постучался и зашел.

Глава 33

А вот и он. Необыкновенно прекрасен в своей наготе. Он подошел ко мне и сел с согнутыми ногами на пол. Он ждал. Я похлопал по кровати, приглашая его присесть рядом. Сел, а потом лег. Я смотрел на него; он мой… он всегда будет моим. Меня заводил этот милый слабохарактерный мальчишка. В первые дни, он пытался сопротивляться, но у него и мысли не будет идти против меня. Он весь сжался. Я раздвинул ему ноги.

– Хозяин, это и есть Ваше наказание? – как-то он странно говорит, слишком храбро, его «хозяин» звучало как «дружище».

– Нет, просто ты такой милый в таком положении, но наказание скоро начнется.

Я перевернул его на спину и провел рукой по оставшимся шрамам от кнута, думал, стоит ли еще раз портить его спину. Стоит.

– Вставай, лицом к стене.

Я взял кнут. Пожалуй, трех ударов хватит, ведь кнут это только начало. Он стоял и ждал. Я замахнулся и нанес удар, вскрик. Я опустил руку.

– Сора… ты не хочешь в чем-нибудь покаяться?

– О чем Вы?

– Можешь одеться.

Его крик был искусственный, руки не дрожали, тело не содрогалось. Смысл тогда во всем этом?

– В чем дело? – недоумевал Сора, а точнее не хотел признавать, что я раскусил его. Я, молча, вышел из комнаты, сел в кресло и рассмеялся. Сначала я думал, что точно убью его, что больше видеть его не захочу, а теперь мне кажется это забавным. О, тут на диване одежда Соры.

– Сора! – позвал я его, он зашел и робко начал подходить ко мне, но когда увидел мою улыбку, то набрался храбрости.

– Получаешь удовольствие от наготы?

– Хиде… это не так хозяин.

– Пожалуй, будешь так ходить, пока я не решу иначе.

– Простите.

– За что? – я поманил его к себе. Он сел ко мне на колени.

– Простите меня за обезболивающее. Мне было страшно.

– Не важно. Лучше постарайся сейчас загладить свою вину хотя бы просто обычным сексом, раз бить тебя бессмысленно.

Особо мне не надо было ему объяснять, что делать: Сора уже более-менее был образован. Он спустился на пол и расстегнул мне брюки. Пока он делал мне минет, я пытался вспомнить, что все-таки с нами произошло, что вот так резко наши отношения поползли вверх? Я не заметил, как испытал сильный оргазм, когда кончил, и схватился за его волосы. Он чуть меня не укусил, но сдержался.

– Осторожнее, – сказал я ему, накручивая его волосы себе на палец, и потянул.

Он быстро сообразил и залез мне на колени, а точнее… ну, вы поняли. Меня стало пугать, что он все больше походил на Микку: в меру послушный, страсть в глазах, лишних слов не надо…

– Ты любишь меня? – спросил я его в тот момент, когда он двигался на мне, он не мог говорить в этот момент, лишь стонать. Я видел, что он уже давно освоился, конечно, отсутствие смазки неприятно сказывалось, но он был уже довольно хорошо растянут. Я снова кончил. Сора обнял меня.

– Вам не нужен любовник. Вам нужна игрушка, хозяин.

В чем-то Сора прав, если он будет моим любовником, то наши странные и без того зыбкие отношения быстро разрушатся, а раз он моя игрушка, то и буду с ним так обращаться. Я встал, сбросив его с себя. Порывшись в ящиках, я кинул ему новые джинсы и кофту с длинными рукавами и высоким воротником, так что ошейник видно не будет.

– Одевайся, у нас будет гость. Если что, то ты мой племянник.

Ко мне приедет тот старик, который неплохо подходит на роль хозяина, честно, я пишу эту картину только ради денег.

Сора рад был залезть в одежду, а я ушел в студию подготавливать все для работы. У меня готов только Микку. Я прикоснулся к его изображению, а он красив. Сора сидел на полу за моей спиной. Я как понимаю, он любит наблюдать за тем, как я пишу свои картины. Когда-нибудь я напишу тебя, мой мальчик.

– Как только я закончу картину, мы с тобой продолжим. И тогда… ты сто раз пожалеешь, что принял эти таблетки. Кстати, принеси мне их, чтобы вдруг еще не захотелось.

Сора надулся, но приказ выполнил. Я покрутил их, осмотрел, прочел инструкцию: жаль, передозировка может привести к летальному исходу, а я наделся, что смогу их ему скормить и его бы рвало целый день и голова болела бы, и куча других симптомов. Но нет, Шин сознательно дал ему то, что может убить мальчика, а я бы не рискнул вызвать «скорую», чтобы его откачали. Я даже не знаю, что мне думать о своем брате? Сора у меня не так сильно и мучается, я давно перерос жажду медленно довести человека до болевого шока.