Текст книги "Лети, чайка! (сборник)"

Автор книги: Викторас Милюнас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Рыбаки

Два дня бушевала буря. Два дня кипело море, обрушивая на берег огромные волны. И, почти не прекращаясь, лил дождь.

Но сегодняшней ночью всё кончилось. Вышел во двор Ромас, зевнул, протёр глаза. Утро чистое, умытое, ясное, птицы поют. Красота!

А тут к нему подбежал Гедрюс (они осенью вместе в школу пойдут, договорились на одной парте сидеть), подбежал и говорит:

– Ромас! Скорее! Ребята к морю собираются. После такой бури на берегу чего только не найдёшь! Скорее!

Кинулся Ромас завтракать; даже жевать некогда – скорее, скорее! – целыми кусками глотает.

– Это куда же ты так торопишься, сынок? – спросил папа.

– На берег! После бури там что хочешь найти можно!

– Ты же собирался со мной пойти. Кто говорил: вырасту, рыбаком буду?

– Ну, я, – одним духом опорожнив стакан молока и отдуваясь, ответил Ромас.

– Тогда, значит, отложим твои поиски до завтра. А сегодня дорку в порядок приведём. Песком её забросало, водорослями, нельзя в море выйти.

Нахмурился Ромас. Недоволен.

– Какой же из тебя рыбак получится, – усмехнулся папа, – если не хочешь рыбацким делом заняться?

– Почему не хочу? Хочу.

– Раз так – пошли.

Делать нечего. Пришлось идти с папой.

Накануне бури рыбаки возвратились с богатым уловом. Дорки были полны рыбы.

Добрались до берега к ночи. Торопились – буря на пятки наступала. Едва разгрузиться успели, едва дорки на песок выволокли, как хлынул ливень.

И вот сегодня Ромас следом за отцом зашагал по рыбацкой тропе через влажный лес, перебрался по деревянным стланям через защитную дюну и вышел к морю. Здесь стояли вытащенные на берег рыбацкие дорки. С края – папина. А на ней папино звено: моторист Эйчинас, совсем ещё молодой парень, и старый рыбак дядя Кубилюс. Папа у них звеньевой.

– Ага! Ромас явился! – весело закричал моторист. – Ну, теперь дело пойдёт. Лезь ко мне, будем двигатель ремонтировать.

Ромас тут же забрался через борт на дорку, но на палубе его остановил дядя Кубилюс.

– Давай-ка лучше Со мной дорку драить. Ладно?

Конечно, мыть палубу и борта – занятие куда менее интересное, чем ремонтировать двигатель, но нельзя же обижать дядю Кубилюса, и Ромас, пусть с неохотой, согласился:

– Ладно.

А папа сердитым голосом – не поймёшь, то ли в шутку, то ли всерьёз – заметил:

– Не интересует его наше дело. Ему бы по пляжу слоняться, всякую чепуху искать. Буря ему, видите ли, клад выбросила! Нет, не бывать нашему Ром асу рыбаком!

– Ну, это мы ещё посмотрим! – подмигнул Ромасу дядя Кубилюс. – Значит-, будем дорку в порядок приводить? А?

Второй раз приглашать Ромаса не надо. Он тут же схватил швабру – и за дело. Обидно поддел его папа. Неужели и вправду интересует его разная чепуха, которую море выбрасывает? Ну уж нет! Сейчас он докажет. И Ромас принялся изо всех сил тереть шваброй палубу, отскребая рыбью чешую и водоросли. Папа даже забеспокоился:

– Дыру не протри! А то, глядишь, выйдем в море и потонем!

– Не протрёт, не бойся. Это он пример нам показывает. – Дядя Кубилюс никогда не даёт в обиду своего любимца.

…Дружно взялись. Моют, скребут. Семь потов с Ромаса сошло, он даже рубашку скинул. И дорка заблестела, как новенькая. Такой чистой она давно уже не была.

– Теперь и передохнуть можно, – сказал дядя Кубилюс. Отложил в сторону ветошь и закурил трубку.

Ромас сидит рядом с ним и смотрит на море. Ветра нет, но волна ещё высокая. Заламывается, пенится, набегая на берег. Ничего, к вечеру море обязательно утихнет, и завтра на рассвете рыбаки снова уйдут на лов. Храбрые люди – рыбаки.

Самые смелые. Что такое дорка? Крохотная скорлупка. А уходят на ней далеко в море, на глубину. Только там ловится крупная треска.

Эйчинас уже наладил двигатель. Мотор весело затарахтел.

– Какой будет приказ? Можно выходить в море, капитан? – Моторист высунулся из люка и во весь рот улыбнулся Ром асу.

– Можно. Полный порядок, – ответил Ромас, и все рассмеялись.

Действительно, порядок полный: дорка чистая, двигатель работает отлично.

– Так говоришь, неплохо мой рыбачок поработал? – с улыбкой обратился папа к дяде Кубилюсу.

– Смотреть было приятно на парня. Не веришь – у других спроси. Мартинас! – крикнул дядя Кубилюс усатому рыбаку, который убирал соседнюю дорку. – Как, по-твоему, наш капитан работал?

– За троих! – звонким голосом откликнулся Мартинас.

– Видишь! А ты говорил, что его интересует только барахло, выброшенное морем, – укорил дядя Кубилюс звеньевого.

Папа перенёс на палубу ящики со снастями, чтобы разобрать и уложить перемёты – длинные-длинные шнуры с привязанными к ним на капроновых поводках крючками. Поводки нужно расправить, приготовить к лову – и звеньевой начал пропускать между пальцами прочный шнур, цеплять крючки на специальную узкую дощечку на подставке, похожую на деревянный флажок. Хотя какие там крючки – настоящие крючья! Если клюнет большая рыбина, только такой и выдержит! На каждом перемёте этих крючков, наверное, сто или двести! И все их в определённом порядке надо цеплять на дощечку, чтобы не перепутались. Хитрое дело!

Рядом с папой сел и стал разбирать перемёты дядя Кубилюс: зацепит крючок, расправит поводок, уложит петлей шнур перемёта. Ловко, быстро. Ромас тоже принялся помогать. Правда, так, как у дяди Кубилюса или у папы, у него пока не получалось. Но старался он изо всех сил.

– Слушай, – сказал дядя Кубилюс, – может, когда кончим, возьмёшь меня с собой? Побродим по бережку, вдруг буря и вправду что-нибудь интересное выбросила? По рукам?

Ромас молча поднял на своего старшего друга глаза – уж не шутит ли старый рыбак?

– Ты что, язык проглотил? – улыбнулся папа. – Соглашайся!

– По рукам! – крикнул Ромас.

И все снова заулыбались. А Ромас от восторга просто не мог на месте усидеть, готов был прямо через борт в море прыгнуть – так ему весело стало.

Распутывая шнур, дядя Кубилюс вдруг уколол палец о крючок – жало-то у него острое.

– Больно? – заволновался Ромас.

– Пустяки! Рыбак не слабак! – Дядя Кубилюс выдавил капельку крови, сполоснул руку в морской воде, подул на палец и как ни в чём не бывало продолжал своё дело.

И тут неудача постигла Ромаса – он неловко дёрнул поводок, и крючок вонзился в большой палец. Ох и больно! Ромас совсем уж было собрался зареветь, но взглянул на дядю Кубилюса. Тот серьёзными и добрыми глазами смотрел на него, как бы спрашивая: «Слабак ты или рыбак?» И Ромас сдержал слёзы. Вытащил крючок, выдавил капельку крови, ополоснул руку в морской воде, подул на палец. Дядя Кубилюс подмигнул ему.

– Правильно. Вырастешь – настоящим рыбаком станешь!

Папа попросил Эйчинаса принести из кубрика йод.

Ромас пощупал точечку, куда впился крючок, ещё раз подул на измазанный йодом палец и сказал:

– Пустяки!

Как дядя Кубилюс.

Дары золотой рыбки

– Кто это приехал? – спросил он наконец старшего брата Миколаса, когда ему удалось проглотить непережёванный кусок.

– Данутин папа.

Вот досада! Ведь они договорились с Дануте идти сегодня янтарь собирать…

– Ну вот, теперь-то уж не пойдём…

– Почему это не пойдём? – раздался незнакомый голос. Ромас обернулся: а в дверях высокий худой дяденька стоит, словно из-под земли вырос, и улыбается ему.

– Почему не пойдём? Пойдём! – Он протянул Ромасу руку: – Давай знакомиться. Значит, это ты мою дочку земляникой лечил?

– Я, – Ромас робко пожал большую ладонь.

– Молодец. Ну, а я – Данутин папа.

В это время из-за его спины выглянула Дануте.

– Папа! Я уже позавтракала. Можно идти!

– Не торопись. Ромас-то ещё не кончил. А без него как же мы пойдём?

Ромас мигом очистил тарелку, запил молоком. И вот уже все втроём шагают они по пронизанному солнечными лучами сосновому бору.

– Ну и красотища тут у вас, – восхищается Данутин папа. – А воздух-то какой! Далеко ещё до моря?

– Порядочно, – важно отвечает Ромас.

Откуда ни возьмись – белочка. Дорогу им перебежала. Вскарабкалась на сосенку и с любопытством поглядывает на людей.

– Здравствуй, белочка! – приветствует её Данутин папа. – Угостить тебя, что ли? Хочешь орешков?

Он, словно фокусник, засовывает руку в карман, вытаскивает оттуда целую горсть орехов, осторожно ссыпает их на пенёк, берёт ребят за руки и отводит в сторонку.

– А нам? – просит Дануте.

– Вам? Можно и вам. – Он снова с таинственным видом шарит в кармане. – Раз, два, три! – На ладони – конфеты.

Ребята с удовольствием жуют конфеты, а белочка, расхрабрившись, прыгает на пенёк.

Ой, сколько орехов! Она даже не знает, какой грызть первым. Присев на задние лапки и распушив рыжий хвост, вопросительно смотрит на ребят.

– Ешь на здоровье, белочка! До свидания! – машет ей рукой Данутин папа.

– Только зубы береги, скорлупки твёрдые! – предупреждает Дануте и хохочет.

Они идут дальше.

Ромас с закрытыми глазами может выйти к морю. Уж он-то не заблудится! Дорога известная: шагай напрямик – и придёшь. Наконец перед ними защитная дюна, а за ней море, омывающее бесконечный песчаный пляж.

Ну и чудак этот Данутин папа! С морем здоровается!

– Здравствуй, море! Здравствуй, ласковое!

– Оно и сердитым бывает, – вставляет Ромас.

Действительно, вчера море было недобрым. Разозлил, раскачал его сильный ветер, кипело оно вспененными волнами. Поднимали эти волны со дна и швыряли на берег песок, ракушки и водоросли. А вместе с водорослями, запутавшись в них, как рыбки в сети, попадали на сушу и янтарики – кусочки древней смолы, окаменевшей, но прозрачной и лёгкой. Правда, чаще всего на берегу можно найти лишь маленькие янтарики – капельки, а то и просто росинки чуть больше макового зёрнышка. Но попадаются и с кулак! Яркий, жёлтый, как осколок солнца, прозрачный камень… После вчерашней бури темнеют на песке кучки влажных водорослей, пахнут йодом. Водоросли всегда пахнут йодом.

– Бежим скорее! – кричит Дануте. – Только, чур, я первая найду! – И она устремляется к ближайшей кучке морской травы. Очень ей хочется первой найти янтарик. Не успела ещё разворошить траву: – Смотрите! – ликует Дануте.

На ладони светится жёлтым лучиком крупица янтаря.

– Вот так находка! – улыбается папа. – Сразу и не разглядишь.

Дануте нахмурилась: зачем он смеётся над её янтариком?

– Попробуй найди побольше…

– Ладно, попробую. Только мне придётся на четвереньках ползать. А то и не увижу.

И он опускается на колени. Тут уж начинают хохотать Дануте с Ромасом. И как удержишься – длинный дяденька уткнулся в песок чуть ли не носом…

И вдруг он вскакивает и кричит, да так громко, что пролетавшая мимо чайка испуганно шарахается в сторону:

– Нашёл! Нашёл!

Ромас и Дануте кидаются к нему – ну уж, думают, наверное, здоровенный кусище отыскал! А на ладони у папы красная прозрачная песчинка… Дануте аккуратно укладывает его находку в спичечный коробок: раз нет больших, и такой пригодится!

Через некоторое время папа поднимается с колен, растирает поясницу.

– Уф, жарко. Устал. Может, полежим, отдохнём?

– Отдыхай. Мы не устали, – отвечает Дануте.

– Не искупаться ли?

– Купайся. А мы будем янтарь собирать.

– Собирайте, собирайте. А то вернёмся домой, засмеёт нас мама: «Искали-искали, а что наискали?»

Данутин папа скидывает рубаху, брюки и остаётся в ярких плавках. Ромас в это время ворошит палкой очередную кучу водорослей. И вдруг в зелени что-то ярко блеснуло. Он даже глазам не поверил – среди отшлифованных морем камешков желтеет большой – со спичечный коробок! – прозрачный янтарь.

– Ох какой! – Дануте обмерла. – Папа, папа! Посмотри какой!

– Вот это действительно янтарь! Вот это я понимаю! – удивлённо покачивает головой Данутин папа.

Ромас перекатывает свою находку на ладони, рассматривает со всех сторон.

– До чего же красивый! – с завистью вздыхает Дануте и осторожно дотрагивается до янтаря.

– Бери, – протягивает ей Ромас свою находку.

Дануте поднимает глаза на папу, словно спрашивает, можно ли. А Ромас настаивает:

– Бери, бери! Мне не жалко. Я себе ещё найду.

– Прямо сегодня? – спрашивает Дануте.

– Ну, может, в другой раз, но всё равно найду! Бери, пожалуйста. – И он чуть ли не силком всовывает ей в руки янтарь.

– Спасибо. – шёпотом, не веря своему счастью, произносит Дануте.

– Знаешь, – серьёзно говорит Данутин папа, – не часто встречал я таких славных парней, как ты! – Он треплет Ромаса по плечу и бежит в воду.

Заплыл далеко, на глубину потом нырнул и долго не появлялся на поверхности. Дануте даже заволновалась. Но вот отец вынырнул и направился к берегу. Несёт что-то в руках. За шумом волн не разобрать, что он там кричит. Когда подплывает совсем близко, ребята слышат – зовёт:

– Бегите сюда! Я золотую рыбку поймал! Просит, чтобы отпустил.

Его ладони сложены коробочкой, и он всё время окунает их в воду. Ребята бегут в море, трусики у них намокли – волна то убегает совсем, то накатывается. Папа показывает им рыбку.

– Правда, золотая! – кричит Дануте.

– Ну, дочка, скорее проси чего хочешь. Рыбка любое желание исполнит.

– Куклу хочу! Говорящую. И чтобы глаза закрывала, – выпаливает Дануте.

– А у тебя, Ромас, какое заветное желание? – Данутин папа снова вынимает из воды сложенные ладони и прижимается к ним ухом. – Слышите? Всё, говорит, исполню, только отпустите поскорее.

Ромас недоверчиво поглядывает на него и не очень смело просит:

– Мне бы мяч… У нас в магазине такие есть. Резиновые, с пупырышками. Красные. Ох и здорово ими в футбол играть! Был бы у меня такой – все большие ребята сразу бы со мной водиться стали…

– Ну, как вам кажется, не обманет нас рыбка? – спрашивает Данутин папа и выпускает рыбку.

– Не обманет, не обманет! – шлёпает ладонями по воде Дануте.

А Ромас не очень верит. И как это удалось поймать здесь такую рыбку? Почему ни его папе, ни другим рыбакам она никогда не попадалась? Может, из дальних морей заплыла? Надо будет спросить у брата Микол аса, есть ли вообще золотые рыбки. Он в дальних морях на траулере плавал, всякую рыбу ловил, должен знать.

Но когда Ромас спросил про это у брата, Миколас серьёзно ответил:

– А как же! Разве не слыхал? Поймал старик золотую рыбку, а она ему человечьим голосом и говорит: «Отпусти ты, старче, меня в море… Откуплюсь, чем только пожелаешь». Значит, если ваша была настоящая, жди!

И вот, едва Ромас открыл утром глаза, стоит у его постели мама и говорит:

– Вставай! Погляди-ка, что я у дверей нашла!

Смотрит Ромас – мяч! Да не какой-нибудь «резиновый, с пупырышками». Настоящий. Кожаная покрышка. Таких у них в магазине и нет! Только в городе.

– Неужели рыбка?.. – недоверчиво улыбается он.

– Конечно.

– А Дануте что получила?

– Куклу. Говорящую. И глаза закрывает.

– Ну и дела!

Очень доволен Ромас. Правда, он почти догадывается, кто вместо золотой рыбки выполнил их желания, но спрашивать об этом не хочет. Пусть считается, что золотая рыбка!

Ай да мяч!

Ромас позавтракал и с новеньким мячом отправился во двор. Там уже гуляла Дануте с новой куклой.

– А знаешь, – с таинственным видом объявил подружке Ромас, – мяч этот и взаправду какой-то чудной. Не такой, как все.

– А что с ним? – удивилась Дануте.

– Не знаю! Только какой-то странный. Не слушается.

– Ну-ка, покажи!

Дануте посадила куклу на подоконник, взяла мяч, внимательно со всех сторон осмотрела его, пошлёпала ладонью по тугому боку.

– Мяч как мяч. Обыкновенный. Только новенький.

– Да, обыкновенный! – усмехнулся Ромас. – Никак в руках не удержишь! Взял я его, а он как прыгнет, чуть зеркало не разбил. Всё по-своему делает.

Дануте с Ромасом направились к калитке и вышли в большой общий двор. Здесь, у забора, лежит перевёрнутая вверх дном старая, дырявая плоскодонка. Ребята уселись на неё и снова внимательно оглядели мяч. И опять ничего особенного не обнаружили: блестит на солнце жёлтой кожей, аккуратно зашнурован тоненьким ремешком. Обыкновенный, туго надутый новенький мяч!

– Что же будем делать? – спрашивает Дануте.

– Делай что хочешь. Только он и тебя тоже слушаться не станет.

Дануте изо всех сил подбросила мяч. Он свечкой полетел в небо. Потом упал, несколько раз подпрыгнул и покатился по дорожке. Она догнала его, взяла в руки и вернулась к лодке.

Мяч послушно лежал в её ладонях.

– Уж не приснилось ли тебе, что он какой-то особенный? – засмеялась Дануте.

Ромас надул губы – обидно! Человек правду говорит, а ему не верят. Да ещё смеются.

– И не вру, – обиженно буркнул он.

– А я и не говорю, что врёшь. Я говорю – приснилось тебе…

– И ничего мне не приснилось! Не слушается он меня, и всё тут.

– А ты попробуй! Может, теперь будет слушаться! Лови!

Кинула ему мяч.

Ромас попытался поймать, но мяч проскользнул между пальцев, крепко стукнул Ромаса прямо в нос и отскочил обратно к Дануте.

– Не умеешь! Не умеешь! – расхохоталась она.

– Зачем ты его мне в нос бросила? – грозно спросил Ромас. – Нарочно?

– Нет, я же тебе в руки его кидала, а ты не поймал.

– Кидала в руки, а попала в нос! Говорил же тебе – какой-то чудной этот мяч. – Ромас уже не сердился.

– Да нет же! Наоборот, очень послушный мяч, – убеждает приятеля Дануте. – Смотри! – Она бьёт мячом о землю, и он начинает подпрыгивать, возвращаясь всё время в её ладони. – Видишь, как слушается?

Вдруг во дворе появляется Игнас. Внимательно смотрит, как Дануте играет с мячом.

– Эй, вы! Откуда у вас такой мяч? Твой, что ли? – Игнас вразвалочку подходит к Дануте. – Чего молчишь, малявка?

Дануте ничуточки его не боится. Подумаешь!

– Нет, головастик, не мой. Его.

Игнас хмурится. Очень ему не по душе, что какая-то мелюзга назвала его головастиком. Но не стоит обращать внимание. Главное – мяч. Настоящий, с покрышкой!

– Ну-ка дай! – приказывает он Ромасу. – Дай, дай сюда! Не бойся, не съем твой мяч. Ясно?

– Пусть потрогает. Наверное, не съест. Не крокодил.

Игнас жмёт мяч. Тугой ли? Вроде в самый раз. Таким постукать в футбол – одно удовольствие! Он подбрасывает мяч вверх, хочет поймать, но это ему не удаётся. Мяч бьёт Игнаса по лбу! Дануте прыскает. А Ромас думает: вот и Игнаса не слушается! Рассердился Игнас. Разбежался, хотел поддать мяч ногой. И промахнулся! Ромас собственными глазами видел: в тот самый момент, когда должен был Игнас ударить по нему носком башмака, мяч взял и тихонько откатился в сторону.

И Игнас промахнулся!

Во дворе появились ребята. Тут и Вилюс, и Юстинас, и другие парни из Игнасовой компании.

– Игнас! Пошли к морю! Говорят, буря много янтаря выбросила. Ромас вчера нашёл кусище с кулак! – похрипывая, зовёт Юстинас. Он снова простужен, у него опять насморк.

– Ага, здоровенный! – подтверждает Дануте и показывает какой: – В два кулака!

Но Игнас будто не слышит. Он снова разбегается и хочет ударить по мячу. Изо всех сил! И снова мимо. Ребята хохочут. Даже Ромас не удержался – смешно. Игнас так лягнул воздух, что потерял равновесие и хлопнулся на спину. А мяч как лежал, так и лежит.

– Эх ты, футболист! – фыркает Дануте. – Мазила.

Игнас поднимается, отряхивает со штанов пыль и цедит сквозь зубы:

– Сейчас посмотрим, мазила я или нет. Вилюс, отец твой дома? Ну-ка, сбегай посмотри.

Вилюс спешит исполнить приказ. Отец у него рыбак. И хороший рыбак. Но человек он строгий. Ребята даже считают, что злой. Хотя он только строгий. Любит порядок. Так и говорит: надо, чтобы был порядок. И не разрешает ребятам гонять мяч на большом дворе. В прошлом году ему эти футболисты все стёкла в окнах побили. И неизвестно, кто виноват. Вот он и запретил.

– Сейчас мы испытаем твой мяч, – говорит Игнас.

Он даже не спрашивает, можно ли. А Ромасу немножко жалко. Новый – это новый, а после того, как ребята погоняют его по двору, он уже будет не новый.

Но Дануте опять вмешивается не в своё дело:

– Точно, испытаем. И мы с вами!

– Ну уж с девчонками-то мы в футбол играть не станем, – ворчит Игнас.

– Ещё как станете! А то мяча не получите, и всё. Ребята переглядываются. Вот настырная. Но ничего не поделаешь, придётся принимать.

Возвращается запыхавшийся Вилюс. Порядок! Отца нету. А мамы бояться нечего. Можно начинать.

Ребята сговариваются. Юстинас и Игнас – матки. Им выбирать.

Наконец разделились на две команды: у Игнаса пять человек, у Юстинаса шестеро – Ромас и Дануте пошли за одного игрока. Юстинас ставит их в ворота. Два кирпича – вот и ворота.

– Я на вас надеюсь, – хрипит он и идёт на середину двора.

Здесь избитый ногами прохожих мелкий песок. Травки нет. Обе команды ждут первого удара, и, как только Юстинас бьёт по мячу, начинается сражение. Над двором поднимается туча пыли, даже игроков не видно. Только слышно, как они орут:

– Пасуй! Дай мне! Мазила! Рука! Аут!

Громче всех кричит Игнас:

– Мне, мне пасуй! Разиня! Куда бьёшь?

– Какой-то дурацкий мяч! – Это голос В ил юса. – Я его тебе, а он к Юстинасу летит…

– Не бойся, – шепчет Дануте Ромасу. – Мяч меня слушается. Попрошу, он к нам в ворота и не попадёт. Мимо пролетит.

А игра продолжается.

Вот кто-то из их команды подхватил мяч, передал капитану, Юстинас обводит Игнаса, обыгрывает Вилюса, подбегает к самым воротам противника, бьёт!..

– Гол! – орут ребята.

– Гол! Гол! – скачут в своих воротах Ромас и Дануте. – Гол!

– Это я попросила, чтобы он в их ворота влетел, – ликует Дануте. – Молодец, мяч!

Ромас с сомнением поглядывает на неё. Неужели правда, что мяч так её слушается?

Игра опять начинается с центра. После долгой борьбы из облака пыли выныривает Игнас и бежит к их воротам. Обошёл всех и вот – один на один с двумя вратарями.

Дануте и Ромас сжались от напряжения. Что сейчас будет?

Игнас останавливает мяч и изо всех сил бьёт по воротам. Кажется, что от такого удара мяч может лопнуть, а уж тот, кто попытается его задержать, обязательно в больницу попадёт – пушечный удар! Верный гол…

Но перед самыми воротами – два кирпича в пяти шагах друг от друга – мячик, наткнувшись на какое-то невидимое препятствие, вдруг подпрыгивает вверх и, высоко пролетев над головами Ромаса и Дануте, попадает прямо в окно дома, где живёт Вилюс. К счастью, окно открыто и стёкла остаются целыми.

Вилюс вопит:

– Мазила!

Игнас даже позеленел от досады. А Дануте облегчённо шепчет Ромасу:

– Это я велела, чтобы он перелетел…

Вилюс прямо через окно лезет к себе домой за мячом, но не успевает перемахнуть подоконник, как лицом к лицу сталкивается с отцом.

Что уж там говорит ему отец, неизвестно как очутившийся дома, никто не знает. Ребята слышат только, как Вилюс вопит: «Это не я!» – и, выскочив из окна, со всех ног бросается со двора. За ним несутся все остальные.

На горке, за старой церковью, где теперь музей, в зарослях калины ребята наконец переводят дух.

Фу, как хорошо! Успели удрать! Никто не попался. Но радостное настроение портит Ромас:

– А как же мой мяч?!

Вилюс съёжился.

– Он… он у отца остался…

Ромас собирается зареветь.

– Ну чего ты, – успокаивает его Юстинас. – Пойдёшь, он и отдаст. Ты же не виноват, что Игнас зафутболил его туда. Ноги у него кривые.

– Чего – кривые? – орёт Игнас. – Я правильно стукнул. Это мяч кривой.

– Ноги кривые! – не уступает Юстинас. – А раз так, то ступай сам к Вилюсову отцу и принеси Ромасу мяч. Может, хочешь, чтобы всем нам из-за тебя попало?

– Чей мяч, пусть тот и идёт! Ловить надо было, он бы и не влетел в окно, ясно? – свирепеет Игнас, исподлобья поглядывая на Ромаса.

А Ромас уже хлюпает носом. Такой мяч был!.. Дануте поглаживает его по плечу и смело говорит Игнасу:

– Эх ты! Трус ты; вот кто.

И Юстинас презрительно бросает:

– А ведь она правду говорит!

Становится тихо. Слышно, как цокнула на высокой сосне белка, прощебетала неподалёку какая-то пичуга. Вдалеке плывёт по заливу дорка, и сюда, на гору, доносится слабое тарахтение её двигателя.

– Ты куда? – спрашивает Вилюс у Дануте, которая с решительным видом начинает спускаться по дорожке к посёлку.

– К твоему отцу. За мячом. – И она, не оглядываясь, идёт вниз.

Становится ещё тише. Теперь слышно, как звенит попавшийся в паутину комарик. И как стучит у каждого сердце.

Ребята переглядываются. А Ромас вытирает рукавом слёзы и кричит, выбегая из зарослей калины:

– Погоди, Дануте! Я с тобой!..

Ребята молчат. Внимательно смотрят на Игнаса. И он молчит, опустил голову и угрюмо молчит. Ребятам как-то даже не по себе: оказывается, их признанный вожак – трус.