Текст книги "Африканский казак"

Автор книги: Виктор Лаптухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

58

Но прежде, чем увидеть своих арабов, Дмитрий решил заехать домой, чтобы взять необходимое оружие и походное снаряжение.

– Как прошла охота, господин? – таким вопросом встретил его у дверей Ахмед.

Как обычно, подбежали слуги, приняли коня, принесли напиться. Из кухни, где готовился ужин, тянуло чем-то вкусным. Обитатели дома, услышавшие о приезде хозяина, высыпали из своих хижин, построенных во дворе. Началась шумная суета, замелькали приветливые лица, посыпались вопросы. Дмитрий почувствовал, что приехал в дом, где ему рады и готовы о нем позаботиться. На сердце стало радостно и легко, с детских лет не испытывал такого чувства покоя и безопасности.

Озорной малец, сын кухарки, чтобы лучше рассмотреть хозяина – как-то раз Дмитрий разрешил ему потрогать свой наган и даже посадил в седло – быстро вскарабкался на растущее у ворот дерево. Свесился вниз головой, уцепившись за ветку. Весело скалился и строил рожи, хотел, чтобы и на него обратили внимание.

Также скалился труп пастушонка, повешенного за ноги из-за какой-то провинности по приказу лейтенанта Шанина.

Чувство покоя и безопасности мгновенно исчезло. Что-то опять дернулось в боку, вспомнились угрозы месье Беагля и все увиденное во французском лагере. Неужели мирной жизни пришел конец, всех этих людей ожидает судьба жителей деревень в саванне, которые были безжалостно разорены? А для тех, кто останется в живых, карьера Зизи или Вонючки станет пределом мечтаний? И все только потому, что у этих людей кожа другого цвета? А может быть, просто потому, что они еще не научились владеть современным оружием и не могут дать отпор?

Воистину, зло побеждается злом!

– Ахмед, распорядись, чтобы все занимались своими делами. Скажи, что я рад их видеть, а когда вернусь, то привезу подарки. Сейчас помоги мне собраться в дорогу. На ближних озерах не оказалось дичи, и мы решили поохотиться в дальних краях.

В кладовой Ахмед, складывая припасы в походные сумки, тихо произнес:

– Господин, все ценности, что есть в доме, лучше было бы передать на хранение старосте купцов из Триполи. Также поступить и с деньгами. Он даст расписку и все сбережет в целости и сохранности, чтобы не случилось. Остальное хорошо было бы послать дочери эмира Лере, ее отец крепкий хозяин, знает цену деньгам.

Дмитрий молча кивнул и, ободренный его согласием, евнух продолжал:

– Еще возьми с собой кувшин с острым соусом. Там свежего мяса не всегда достанете, будете питаться одной рыбой.

Она же быстро надоест, а соус и поможет. Тебе будет казаться, что ешь баранину или говядину!

– О какой рыбе ты говоришь? Я же собираюсь на охоту, а не на рыбалку! – Только сейчас Дмитрий сообразил, что Ахмед знает больше, чем ему положено.

– Конечно, господин. Но в дальней дороге все может случиться. Будешь рад и куску сушеной рыбы.

– На что ты намекаешь? Говори прямо, что тебе известно!

— Не сердись, господин, но на базаре ходит слух, что французы появились на Шари. Об этом шепчутся солидные купцы, а не какой-нибудь нищий сброд. Еще слышал, что пойман важный французский начальник, который пробирался в наш город, чтобы убить хакима Раббеха. Сейчас его поймали и заперли в подвалах дворца.

– Кто тебе о нем сказал?

– Мой приятель евнух Бунсуру. Он служит у англичанина, у которого ты берешь лекарства.

– У мистера Кейнсона?

– Мы называем его просто Канса, или Бычья Голова. Когда он сердится или бывает чем-то недоволен, то опускает голову совсем как бык, который собирается забодать кого-нибудь.

– Что делает евнух в его доме?

– Там живут две очень красивых девушки из одного сахарского кочевья. У них удивительная кожа медного цвета, и им известно тайное искусство возбуждать страсть у мужчин. Их Бычья Голова никому не показывает, а Бурсуру охраняет их днем и ночью. Он слышал, как одна из них просила англичанина подарить ей духи из Парижа.

– Откуда?

– На прошлой неделе какой-то торговец из Туниса привез такие духи, и сейчас все женщины в гаремах сходят с ума, а о древних аравийских благовониях и слышать не хотят. Подай им духи из Парижа!

– Что еще говорил твой Бунсуру?

– Когда Бычья Голова услышал эту просьбу, то очень рассердился. Он кричал, что расправиться со всеми французами, которые хотят его разорить. Один из них уже пробрался в Борну, но его поймали, и Раббех не помилует незваного пришельца, – добавил англичанин.

Услышав все это, Дмитрий только выругался про себя. Верно говорят, нет в мире ничего тайного, чтобы не стало явным.

– Ох, прости меня, господин! За этими внезапными сборами я забыл тебе сказать, что из Триполи прислали новую посылку!

– Стареешь, Ахмед!

Опять появилась обшитая тканью коробка, перетянутая шнуром, на котором висела знакомая печать. На этот раз прислали две пары туфель из тонкой кожи нежно лимонного цвета. Самые модные, с острыми, загнутыми вверх носками. С таким подарком пришлось повозиться некоторое время, прежде чем между подошвой и стелькой одной из туфель нашлось очередное зашифрованное послание.

Его содержание вначале обрадовало, а потом стало немного не по себе. Начальство требовало срочно разъяснить события в Судане. Видимо, телеграф донес вести об исчезновении французской воинской колонны и скандальном поведении офицеров, убивших своего командира. Надо полагать, что официальные объяснения парижских чиновников не удовлетворили многих лиц, кому по должности полагается изучать чужие секреты. Послание заканчивалось решительным требованием продолжать наблюдение и вовремя сообщать о происходящем. О прекращении работы и возвращении домой не было ни слова!

Все было бы хорошо, но оба послания посланы почти одновременно. Хотя, по понятным причинам, дата отправки на них и не указана. Лучше всего сделать вид, что первую посылку с безрукавкой и феской ты не получал и она затерялась где-то на караванных путях между оазисами Сахары. Тем более что согласно уставу положено исполнять последний приказ. Приказ – святое дело!

Но еще Петр Великой говорил: «Не держись устава, яко слепой стены». Опытный военный знает, что вслед за приказом часто следует новый, который меняет все. «Знай свой маневр!» – писал Суворов. И если ты видишь обстановку и способен взять на себя ответственность, то победа – твоя!

Неприятно то, что в далеком Санкт-Петербурге нет единого мнения о необходимости твоей работы. Не исключено, что между некоторыми департаментами и канцеляриями существует соперничество и ведется межведомственная борьба. Конечно, все делается с самыми лучшими намерениями и во имя соблюдения российских интересов, но тайны бюрократического мышления и поведения неисповедимы.

Не исключено, что в столице победит мнение авторов первого послания и тогда твое дальнейшее пребывание в Африке будет расценено как нарушение приказа. Но накануне вторжения врага Раббех не отпустит военного специалиста. Просто сочтет изменой, со всеми вытекающими из этого последствиями. Эх, не пошлешь телеграмму из Борну, да и голубя не пошлешь!

Придется действовать на свой страх и риск. Что получится, разберемся потом, а сейчас твоя задача – сохранить офицерскую честь, верность России и выбраться из Африки живым. Но эти мысли следует держать при себе, а в шифровке ответить на поставленные вопросы и предупредить, что скоро на берегах Чада заварится крутая кровавая каша.

Однако написать ответ Дмитрий не успел. Ахмед просунулся в дверь с круглыми от страха глазами:

– Господин, за тобой прискакали из дворца! Конные, с факелами! Во имя всех святынь Мекки и Медины не упоминай о нашем разговоре. Барде Идрис прикажет задушить меня, если узнает об этом! Клянусь, я верно служу только тебе!

– Знаю. Не скули и еще раз проверь, чтобы все было готово для дальней охоты на крупного зверя.

На этот раз совет происходил в более просторной зале дворца и на полу не лежала карта, нарисованная на козьей шкуре. Сам Раббех был мрачен, а немногочисленные приближенные молча сидели вдоль стен.

– Можете радоваться, сбылись ваши мечты – война у ворот! – зло произнес хаким. – Французы идут на нас со всех сторон, а среди пограничных султанов появились изменники. Один из них – Гауранг, но есть и другие тайные недоброжелатели и трусы. Сегодня враги окружили Борну!

– На больного слона и муха гадит, – произнес старый вояка Абубакар. – Не беспокойся, отобьемся!

– Отец, отпусти меня на франков, – произнес Наби. Поднял свой громадный кулак и добавил: – Врагу пощады не будет.

– Если потребуется, то завоеванное тобой защитим своею жизнью, – негромко произнес Фадельалла.

– Ну я и сам еще не разучился воевать. – Выражение лица Раббеха немного смягчилось. – Только на этот раз предстоит война не с голопузыми дикарями, а с очень опасным противником. Идрис, что у тебя? Или твои разведчики опять рубят хвост змее, а про ее голову забыли?

– Это была моя ошибка, хаким! – Идрис достал из кармана листок бумаги и, заглядывая в него, продолжал: – Мы получили новые сведения. Сейчас вниз по Шари на больших лодках идет отряд капитана Бретонне. Под его командой шесть младших командиров и около сотни сенегальских стрелков. Они имеют три пушки и вооружены винтовками, везут с собой много патронов и снарядов. Их сопровождают мушкетеры Гауранга, которые разместились в пирогах, а по берегу движутся конные отряды. Стало известно, что через Сахару на нас идет полковник Нами, а на Нигере готовится новая колонна под командованием лейтенанта Жоалана. Наши английские друзья из Лагоса сообщили, что во французские порты постоянно прибывают новые войска.

– Да, плохие новости, – согласился Раббех. – Но разведке надо верить. Если речная рыба скажет, что у крокодила один глаз, кто ее опровергнет.

– Барде, твои люди взяли французского купца, – сказал Фадельалла.

– Что он сообщил?

Идрис коротко изложил то, что стало известно во время допроса, и предложил собравшимся самим послушать, что скажет месье Беагль.

– Постойте, – произнес Раббех. На его толстых губах промелькнула зловещая усмешка. – В Дикве живет много иноземных купцов, так пусть их представители также послушают этого француза. Нельзя допустить, чтобы они подумали, что мы нарушаем законы гостеприимства. Они должны сами убедиться в том, кто прав, а кто виноват. Запомните – война может начинаться и кончаться, а торговля продолжается вечно. Тот, кто ее нарушает, сам и гибнет!

59

Вскоре в зал величаво вплыл дородный староста триполианских купцов Али аль-Хусейн, решительно прошагал мистер Кейнсон, бочком проскользнул афинский торговец Маридакис. Гостей усадили на почетные места, какое-то время поговорили с ними о здоровье, а потом от имени эмира Борну Фадельалла сообщил суть дела и просил быть беспристрастными свидетелями. Стража ввела месье Беагля.

За прошедшие сутки с ним произошли заметные перемены. Теперь он держался уверенно, даже несколько вызывающе, бойко отвечал на все вопросы и с откровенным презрением поглядывал на всех собравшихся в зале. Видя, как возбужденно горят его глаза и вздрагивают ноздри, Дмитрий невольно подумал о том, уж не добавили ли в пищу француза порошок из каких-нибудь «веселящих корешков»? А может быть, это и была его обычная манера поведения?

Так или иначе, но месье Беагль подробно рассказал о тайном плавание Эмиля Жантия к озеру Чад и сообщил много интересного о переговорах и договорах с султаном Гаурангом. Не менее откровенно высказался о целях собственной поездки. Признался, что, кроме сбора информации о запасах зерна и пристанях на реке, должен был определить количество войск Раббеха, осмотреть их укрепления и вооружение. В заключение добавил, что силы победоносной французской армии неисчерпаемы и эмиру Борну лучше прямо сейчас объявить о своей капитуляции.

– Мы не хотим войны, – ответил ему Раббех. – Я готов начать переговоры и направить послов в Париж и другие европейские столицы. Недавно ваша газета «Фигаро» писала, что на основании англо-французского договора большая часть Борну переходит под власть Великобритании. Так пусть Франция берет причитающуюся ей часть, а с Лондоном мы сами договоримся. Зачем тогда посылать в нашу землю войска?

– Ах, не надейтесь на помощь коварного Альбиона! Он никогда не выполняет своих обещаний. А очень скоро ему будет не до проблем Чада – на юге Африки зреет серьезный международный конфликт. Там расположены самые ценные английские колонии, на территории которых добываются золото и алмазы. Но там же живут и буры, свободолюбивые потомки европейских переселенцев. Они хранят чистоту белой расы и свято чтут учение нашего Господа. Их храбрые бойцы уже много раз громили отряды англичан, а недавно французские инженеры построили неприступные фортификационные сооружения в городах буров и снабдили их мощными артиллерийскими орудиями. Все страны мира ненавидят произвол и лицемерие англичан и готовы послать на помощь бурам своих волонтеров. Пока англичане будут сражаться с бурами, Франция получит свободу действий в Западной Африке. Я верю, что скоро наша Марианна2929
  Марианна – символический женский образ, олицетворяющий Францию


[Закрыть] смоет водами Чада пятно нильского позора! – торжественно закончил месье Беагль.

К сожалению, его красноречие не произвело на слушателей должного впечатления. Переводчик просто не разобрался в торопливой речи француза и не понял упоминавшихся в ней странных имен и понятий, касающихся высокой европейской политики. Поэтому собравшиеся узнали, что пока хитрый английский эмир аль-Бивун будет где-то на юге покорять богатые золотом и алмазами христианские земли, французский офицер Маршан, которого англичане недавно прогнали с Нила, завоюет все страны вокруг озера Чад.

Но мистер Кейнсон все отлично понял. Он стремительно вскочил и погрозил кулаком в сторону француза. От возмущения его седые бакенбарды встали дыбом, сам он недобро смотрел исподлобья и действительно был очень похож на разъяренного быка.

– Проклятый лягушатник! – проревел он и добавил несколько выражений, которые еще не украсили страницы ни английской, ни французской классической литературы. Облегчив таким образом свою душу, опытный англичанин обошелся без услуг переводчика и обратился к эмиру и его приближенным на смеси арабского и хауса.

– Уважаемые, вы сами видите, каков нрав у племени фарансава. Но нам нет дела до того, что даже в присутствии почтенных и мудрых людей они шумят, как базарные торговки. С таким прискорбным поведением еще можно смириться, если оно не наносит прямого убытка. Но плохо то, что у этого племени завелся обычай убивать своих начальников. Совсем как у каких-нибудь язычников в горах Мандара. Всего сто лет назад фарансава, на глазах собравшейся на площади черни, отрубили голову своему султану и его любимой жене! Недавно вы сами слышали, как они недалеко от Кацины пристрелили собственного галадима и его помощников. Воевать фарансава любят, только у нас в Европе все их колотят. Мы на море, а немцы и русские на суше.

Мистер Кейнсон выдержал паузу и сокрушенно вздохнул:

– Но мы проявим выдержку и не будем по одному человеку судить о всем их племени. Среди фарансава есть много достойных и добрых людей, искусных мастеров и честных торговцев. Забудем лживые слова этого безумца. Разящий меч правды сияет вечно, а клевета гибнет в его лучах! Чтобы не каркали завистники, Британия сильна! С нашей королевой дружит турецкий султан и шах Ирана, а владыки Египта, Индии и других стран, где живут правоверные мусульмане, подписали договора о дружбе и помощи с могучей Британией! И еще не забывайте, что Британия не одинока – императоры Германии и России, под властью которых находятся тысячи народов и миллионы подданных, являются родственниками нашей королевы и всегда готовы прийти ей на помощь!

По резкому тону и угрожающим жестам англичанина месье Беагль понял смысл сказанного и немедленно разразился потоком проклятий в адрес лицемерных англичан и чернокожих ослов, которые продались им за пучок сена. Мистер Кейнсон не стал молчать и вспомнил о некоторых проделках марсельских торговцев, но в ответ услышал о грязной и гнусной коммерции своей компании.

Эти базарные темы оказались близки и понятны переводчику и он буквально припал к уху Раббеха, а тот с откровенным удовольствием наблюдал за происходящим. Несомненно, вспомнил о письмах эфиопского негуса, в которых упоминалось о соперничестве и распрях официальных представителей и торговцев из европейских стран при его дворе. Решил и сам испытать столь редкое наслаждение и устроить подобную потеху перед собственными приближенными. Пусть знают, что выяснение отношений между грозными северными иноземцами мало чем отличается от недавнего спора за колодец между старейшиной одного из родов кочевников-туарегов и вождем племени муби.

Но когда француз громогласно высказал свое мнение о захватившем власть в Борну «кровожадном работорговце» и «грязной своре» его соратников, улыбка исчезла с губ эмира. Подскочившие стражники тут же уволокли пленника, а Раббех сокрушенно развел руками:

– Ну что мне делать с таким безумцем?

Староста триполианских купцов, к которому и был обращен этот вопрос, тяжело вздохнул и прочитал молитву.

– Конечно, жара помрачила разум этого язычника, но ведет он себя недостойно, – наконец произнес Али аль-Хусейн. – К сожалению, мы знаем, как поступают его земляки в долинах Сенегала и Нигера. Сегодня просто опасно посылать караваны в эти края. Но хаким хозяин в своем доме и только он имеет право решать судьбу его обитателей.

В свою очередь и грек Маридакис посетовал на жару, которая не позволяет многим иностранцам лучше узнать Африку и характер ее жителей. С горестным видом он согласился с тем, что война разрушит торговлю, и умолял хакима сохранить мир. Мистер Кейнсон, на лице которого, как только увели француза, гнев сменился скорбью, был краток. Он выразил уверенность, что законная власть Борну сама решит, как поступать с тем, кто выведывает государственные тайны и оскорбляет правителей страны. Напомнил, что законы гостеприимства святы, но совершивший преступление гость позорит и хозяев дома, и своих земляков.

На этом совещание закончилось, и в зале остались немногие. Вот тогда-то на полу опять появилась карта и началось обсуждение настоящих государственных дел. Долго спорили и решали, жевали орехи кола, чтобы прогнать сонливость.

– Передовой отряд французов на Шари надо остановить, – вынес окончательное решение Раббех. – Дать им бой и не отступить, показать нашу силу. После этого можно будет предложить начать переговоры о мире. Англичане обещали нас поддержать.

– Не исключено, что придется сражаться с тремя колоннами, – напомнил Дмитрий. – Но если они объединяться, то будет очень трудно.

– Действовать надо быстро, – кивнул Раббех и обратился к среднему сыну. – Ты, Наби, пойдешь со своими аламами на юг. Дам вам пушки и арабов Альхажди Муса. Запомни, никаких боевых действий без его согласия не предпринимай. В твоей верности и храбрости не сомневаюсь, но опыта войны с фарансава у тебя еще нет. И вы оба помните – надо беречь патроны!

– Отец, твоя воля священна! Альхаджи Муса – ты рука, я твой меч!

– Хорошо, сейчас все расходитесь и принимайтесь за дела. Альхаджи Муса, подожди еще немного.

Когда остались вдвоем, Раббех понизил голос:

– Недавно ты получил два послания из страны Раша. Что можешь сказать мне об этом?

– Мои начальники просят срочно сообщить, что здесь происходит. Должен буду написать им ответ.

– Хорошо. Пиши правду. А ты сам останешься с нами?

– Останусь, эмир! – решительно произнес Дмитрий, а про себя подумал – «семь бед, один ответ»!

Внезапно распахнулась дверь, и поток воздуха резко качнул огни светильников. В зал стремительно вошел Фадельалла.

– Отец, со мной только что говорил Бычья Голова. Он требует казни француза. Немедленно. Так мы должны доказать верность Англии. Иначе он не сможет помочь нам.

– Тир! – громко произнес Раббех. – Не надо было мне стравливать его с французом. Ну да теперь делать нечего. Суруру! Вылезай из-за ковра… Повесишь этого купца на главной площади, так чтобы это можно было видеть из лавки Бычьей Головы. Пусть соберут народ и судья скажет все, что полагается. Да, дайте французу что-нибудь, чтобы он выглядел здоровым, но скорбным и не вздумал орать перед простым народом. Иди!

– Вот она какова власть, Альхаджи Муса. Правитель должен думать и о таких делах. Пиши свое послание и отправляйся в путь.

С облегчением Дмитрий покинул зал. Дома заполнил колонками цифр бумажный квадратик и, свернув его трубочкой, засунул в срезанный конец одного из страусиных перьев. Связки этого ценного товара регулярно отправлялись через Сахару в города Средиземноморья. В Александрии Василий Ильич или кто-то другой прочтет написанное, а потом перешлет текст в Питер. Что-то там скажут? Но больше времени на раздумья не было. Дмитрий засунул басни Крылова в походную сумку и, простившись только с Ахмедом, поскакал к своим арабам.

Солнце уже встало, когда он увидел весь аламам, выстроенный вдоль крепостной стены. В утренних лучах все радовало глаз – холодно светилось начищенное оружие и сверкала сбруя, лоснились сытые кони, сияли радостные улыбки воинов, увидевших своего командира. Лучше всякой музыки звучали хриплые команды Айчака, топот коней и восторженные крики людей. Хозяйство алама было в полном порядке, и в поход можно было выступать немедленно.

Но у стены Дмитрий увидел несколько ящиков, аккуратно перетянутых волосяными веревками. Подошел поближе и обнаружил на каждом из них пестрые бумажки с названием известной английской мыловаренной фабрики. Трое воинов старательно отскребали их кинжалами.

– Это что такое?

– Подарок Бычьей головы, – радостно оскалился Айчак. – Только что привезли. Сейчас все погрузим на быков.

– Собираешься в походе торговать мылом?

– Так в них же винтовочные патроны! Поэтому приказчик англичанина и просил заранее содрать все эти бумажки.