Текст книги "Африканский казак"

Автор книги: Виктор Лаптухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

39

Однообразная дворцовая жизнь, сдобренная гаремными сплетнями, шла своим чередом, когда в столице появился Хасан. В свое время на его исчезновение никто не обратил внимания, а сейчас он вернулся также незаметно и сидел в пропитанном бурой пылью плаще рядом с Раббехом. В эту небольшую комнату Дмитрия привели среди ночи, и в свете масляных ламп он увидел Фадельалла, Идриса и старого Абубакара. Что заставило их собраться в такое неурочное время?

– Султан Зиндера тайно готовит мятеж, – сообщил Раббех. – Хасан привез доказательства.

Все молчали, ожидая более точных известий, свои чувства каждый держал при себе. Не услышав ни гневных воплей, ни пламенных заверений в верности, эмир удовлетворенно кивнул и повел деловой разговор.

Собеседники понимали его с полуслова. Ясно, что за этой попыткой выйти из повиновения Борну стоит старый соперник – султан Сокото. Следовательно, нужно направить дополнительные войска на западное направление. На севере и востоке весть о возможном мятеже наверняка отзовется волнениями среди пограничных племен. Но там можно будет обойтись выплатой дополнительных денег верным вождям, которые охраняют границы на краю Сахары. После недавнего карательного похода южные султаны затаились в горах Мандара. Они не станут нападать первыми.

На ковре раскатали квадрат тонко выделанной козьей кожи, в центре которого схематично были изображены озеро Чад с впадающими в него реками, окрестные города и горные хребты. Золотыми монетами и раковинами каури обозначили расположение своих аламов и войск предполагаемых противников. Стали советоваться, кого и куда направить, если дела пойдут скверно. Что будет, если нападающие двинуться с юга? Или сразу с нескольких направлений? А если мятежников поддержат и в самом Борну?

– Не забывайте и о европейских войсках: они могут вмешаться в любое время, – негромко произнес Раббех и за линией раковин каури выложил несколько талеров. – Вот как нас обложили со всех сторон. Альхаджи Муса, что ты скажешь?

Не всякому казаку приходится принимать участие в планировании военной кампании сразу на нескольких фронтах. Здесь нужны знания стратегии и оперативного искусства, которые постигаются в генеральных штабах. Но ведь опыт уже есть, да и умишком Бог не обидел. Свое мнение Дмитрий высказал без лишних теоретических рассуждений, таблиц и графиков. Выслушали его внимательно, кое-что уточнили, высказались сами, поспорили. Решили пока шума не поднимать, держать войска в готовности и ждать развития событий.

Еще пару раз собирались на такие ночные советы. Думали и гадали, может быть, все обойдется. Но султан Зиндера взялся за оружие, его люди перебили телохранителей наместника Раббеха и пограбили караваны купцов. При дворе султана объявились родственники бывшего правителя Борну и призвали народ восстать против власти эмира, которого они назвали Беглым Рабом. Стало известно, что в Сокото султан Абдурахман грозит стереть Дикву с лица земли и объявил о сборе войска. Вот только воины не спешат на его зов. Да тут еще и англичане начали подтягивать свои войска к городу Бида, славному своими мастерами и торговцами. Его правитель задержал на Нигере барку с несколькими тюками мануфактуры из Манчестера, и теперь администрация компании обратилась к султану с просьбой объяснить поведение его подданного. Но из ответного послания англичане узнали, что повелитель Сокото будет выяснять свои отношения с неверными только на поле боя.

Все эти новости Раббех изложил на очередном ночном совете и, усмехнувшись, положил на карту новый талер у города Бида.

– Выступаем на Сокото! – вырвалось у Фадельалла.

– На западных складах просо и сушеная рыба заготовлены? – Эмир сделал вид, что не слышал возгласа сына. – А патроны и порох?

Абубакар и Дмитрий заверили, что припасы собраны и все другие приготовления полностью завершены.

– За придворными, о которых мы говорили, слежка ведется? Смотри, Идрис, перебежчиков быть не должно. – Раббех немного подумал. – Слушай, барде, поднимай мятеж в землях Абдурахмана. Пусть англичане, у них много денег и солдат, ввяжутся в драку, а мы еще подождем. Начинать войну умеет любой дурак, ты же, сынок, учись побеждать без помощи оружия. Поэтому сейчас займешься самым важным делом – моей свадьбой. Люди должны знать, что не беглый раб, а сын простого ремесленника из Сеннара породнится с наследником халифа и повелителем мусульман, а моя дочь станет женой будущего султана Сокото Хайяту!

Обе свадьбы отпраздновали без промедления и с подобающей пышностью. Но Дмитрий не принимал участия в церемониях, все время пропадал в арсенале и на складах. Лишь один день пришлось потратить на обязательное торжество – свадебный пир, который тянулся долго и скучно. Согласно местным обычаям женщин на нем не было, они угощались в отдельных покоях, а из поданных напитков самым крепким оказалось кофе. Но мужчины веселились как могли, и разговорам о будущей войне не было конца. Все врали и хвастались изо всех сил, хотя толком никто ничего и не знал. Сам Дмитрий, рядом с которым сидел один из помощников Идриса, больше молчал или мямлил какую-то чушь о жаре и своих больных пятках.

Но Раббех и Хайяту повсюду появлялись вместе, при каждом удобном случае громогласно клялись во взаимной дружбе и требовали восстановления справедливости. Позднее верные люди донесли, что в Сокото известия об этих свадьбах вызвало большой переполох, а сам султан Абдурахман был в полной растерянности и еще долго не мог отдать ни одного вразумительного распоряжения.

Спустя несколько дней Дмитрий чистил в конюшне своего гнедого. Как обычно, говорил ему ласковые слова, угощал сдобными лепешками. Жеребец доброжелательно пофыркивал, игриво толкал хозяина, просился на прогулку. Внезапно по его гладкой шерсти прошла волна мелкой дрожи, и он испуганно вскинул голову. В соседнем стойле нервно затопали другие лошади. Стоявший рядом конюх поспешно схватился за висевший на шее амулет, негромко предупредил:

– Берегись, сюда идет человек с дурным глазом.

– Альхаджи Муса, тебя зовет эмир! – громко произнес подошедший Хайяту и не удержался, торжествующе добавил: – Идем в поход на Мандара! Я командую войском, а ты поступаешь в мое распоряжение!

– Я подчиняюсь только приказам эмира.

– Сейчас он сам объявит тебе свою волю!

Эмир был необычайно весел, что-то рассказывал окружавшим его придворным. Известным болтунам и подхалимам, о которых сам много раз говорил, что они способны лишь «жрать и сплетничать». Церемонно ответил на приветствие Дмитрий, но был краток.

– Альхаджи Муса, мы решили кое-кому показать мощь Борну. Сам я побуду дома при молодой жене, а в поход пойдет наш верховный судья и советник Хайяту, законный наследник повелителя халифата Сокото. Под его командованием посылаем тебя, много конников, лучших базингеров с пушками. К вам присоединяться меткие лучники племени манга и войска верных нам султанов. Дойдете до гор Мандара и реки Бенуэ, там выпотрошите тех шакалов, которые все еще лижут задницу султану Абдурахману и платят ему дань золотом. Выступаете завтра, а сегодня устраиваем пир в честь славного полководца Хайяту!

После таких слов Дмитрий вышел из покоев эмира в недоумении. Во время последнего ночного совещания не было и речи о походе на юг, да еще со значительными силами. Кто же тогда будет прикрывать западную границу и столицу? Видно, хитрит Раббех, опять ведет свою тайную игру.

В одном из дворцовых переходов повстречался Идрис, незаметно сделал знак следовать за собой. В каком-то полутемном чулане, у дверей которого двое рослых слуг немедленно уселись играть в кости, он тихо заговорил:

– Не беспокойся, все идет как задумано. Хаким это затеял, чтобы обмануть сильного соседа. В Сокото должны поверить, что под командованием Хайяту собрано сильное войско и сам он представляет серьезную угрозу. Кроме того, его следует на время убрать из столицы, потому что последнее время он начал вмешиваться в дела Хакима и ведет себя слишком самостоятельно. Умный правитель не держит долго таких советников.

– Зачем я понадобился в этой игре?

– Хайяту решительно потребовал, чтобы ты принял участие в походе. Ему это принесет победу. Сам знаешь, у нас с прорицателями не спорят. Но не беспокойся, рядом с тобой будут Хасан и мои люди, а вся эта игра быстро закончится. Да, сегодня на пиру рядом с тобой будут некоторые из тайных друзей Абдурахмана. Прошу тебя, с ними говори только о погоде, но упомяни, что вырос в стране, где холода бывают не только ночью, но и днем. Добавь, что поход в горы для тебя дело привычное, в Эфиопии доводилось видеть и не такие вершины. И еще – не мешай Айчаку врать про то, как он крошил итальянцев и какую добычу захватил у махдистов.

На следующий день из крепостных ворот Диквы под гром барабанов и рев труб в поход двинулось огромное войско под командованием Хайяту. Впереди выступал он сам вместе с сыном Саидом, многочисленными слугами и длинным караваном верблюдов и быков, груженных различными припасами. Следом за ними тяжелой поступью прошли аламы базингеров, мерным шагом проплыли верблюды с пушками, резво проскакали конные отряды. Все видели, что казармы опустели, а эта бесчисленная воинская сила двинулась по южной дороге.

Но на первом же ночном привале появился мрачный соратник эмира Абубакар и передал приказ – всем двигаться в западном направлении, а Хайяту продолжать поход. В его распоряжении остается сотня базингеров под командованием галадима Умара Муби, три десятка конников Дмитрия, одна пушечка и множество собственных слуг. С военной прямотой посланец Раббеха объяснил, что для войны с дикарями верховному судье этих сил вполне хватит, тем более что к нему уже идут подкрепления.

Действительно, вскоре появились отряды провинциальных султанов, несколько сотен всадников самого разбойничьего вида на поджарых конях. Их предводители, с лицами до глаз замотанными разноцветными платками, один за другим картинно били себя в грудь, прикрытую кольчугой или кожаным панцирем, и громогласно клялись в верности, прославляли собственную храбрость и силу. По ночам из стада, которое гнали слуги Хайяту, стали пропадать овцы, а однажды у всадников Дмитрия пытались угнать лошадей. Но прошедшие половину Африки ветераны были начеку, их имущество осталось в сохранности. Отрубленную руку конокрада насадили на копье и выставили для всеобщего обозрения. Обещали, что готовы бесплатно вернуть ее хозяину, но тот так и не появился, а стоянку арабов, как стали их теперь называть, все стали обходить стороной. Прибыли и воины манга, голые и курчавые. Настоящие купидоны с луками и колчанами стрел, вся одежда которых состояла из свернутого в трубочку листочка. Эти воины жили на подножном корму, словно саранча, опустошали крестьянские поля, шарили по окрестностям, добывали любую дичь, вплоть до змей и крыс, собирали дикие плоды и съедобные коренья.

Вскоре походный строй был утрачен, и войско превратилось в медленно бредущую в южном направлении толпу. Теперь его лагерь являл собой дымную, шумную и зловонную стоянку, которую никто не охранял и все стремились покинуть с первыми лучами солнца. На предложение Дмитрия навести хоть какой-нибудь порядок, Хайяту только махнул рукой.

– Всегда так воевали. Скоро вступим на земли Мандара, там еды всем хватит. А внезапного нападения не надо опасаться, дикари нас боятся.

Как только перешли границу, все это сборище вооруженных людей моментально превратилось в банду грабителей и убийц, которые рассыпались по окрестным долинам. Они жгли деревни, разоряли амбары, угоняли скот. Но главная охота велась на женщин и детей. Их вязали, сгоняли на открытые участки, огораживали наспех сооруженными завалами из колючего кустарника и стереги круглые сутки. Захваченным в плен мужчинам, для охраны которых требовалось слишком много воинов, просто отрубали ступни и бросали умирать в лесу.

Увидев все это, возмущенный Дмитрий ворвался в шатер Хайяту:

– Что же это творится! Раббех всенародно объявляет, что он против захвата рабов, а твои воины опустошают целые деревни. Отдай приказ, чтобы убийства и разбой прекратили немедленно!

Верховный судья с увлечением перебирал уздечки. Он покупал и выменивал их везде, где только мог, и уже собрал великое множество. Украшенные металлическими бляшками, полосками цветной кожи, цепочками и даже драгоценными камнями, они составляли содержимое двух объемистых тюков, которые возились на особом быке и охранялись также строго, как и сундуки с деньгами.

– Не надо кричать, Альхаджи Муса. – Хайяту говорил не поднимая глаз и продолжая рассматривать одну из уздечек. – Воины не охотятся за рабами, они просто собирают переселенцев, которые будут жить и работать в селениях Борну. Местные племена – это тупые и злобные дикари, они поклоняются своим идолам и не хотят встать на путь истинной веры. А вот на нашей земле их дети увидят ее свет. Когда соберут всех переселенцев вместе со скотом, их разделят между будущими хозяевами, и все останутся довольны.

– Но зачем убивать крестьян и жечь дома. Наши воины превратились в разбойников.

– На все воля Аллаха! – Хайяту взглянул на Дмитрия и в его голосе прозвучала угроза. – Твои сомнения свидетельствуют о том, что ты сам не тверд в вере. Мы пришли в эту страну гор, чтобы выполнить свой священный долг в борьбе с язычеством. Не забывай об этом! Хаким Раббех будет счастлив узнать, что здесь наведен порядок и у власти стоят не союзники Сокото, а его верные друзья. Посмотри на их подарок, эту уздечку с чудными топазами. Перестань думать только о военном деле, взгляни вокруг себя, какая это прекрасная страна!

40

Горное плато Мандара было действительно прекрасным. Воздух здесь прохладен и свеж, цепи поросших лесом гор уходили в голубую даль, а по их склонам змеились реки с белыми от пены водопадами и прозрачными заводями. Живописные гранитные утесы с крутыми склонами, из расщелин которых торчали редкие кусты и пучки травы, поднимались над широкими долинами.

Но Дмитрий помнил, как вчера в лагерь пришли двое молодых мужчин. Шли открыто, держа в руках миску с золотыми самородками, просили допустить к кому-нибудь из начальства. Их привели к сыну Хайяту Сайду, возглавлявшему лучников манга, и перед ним мужчины распростерлись на земле и молили отпустить их жен с детьми, предложили выкуп. Тощий юнец, которому уже надоел вид горящих деревень и убитых людей, решил развлечься и обещал исполнить просьбу. Но прежде приказал просителям показать свою ловкость и взобраться на один из таких утесов. Затаив дыхание все смотрели, как эти двое карабкаются по отвесной скале. Одному не повезло, он сорвался. Его тут же добили, чтобы стоны и мольбы не мешали Сайду следить за развитием событий. Второй мужчина медленно полз вверх и наконец достиг вершины. Но спуститься вниз было невозможно, и он просил забросить наверх веревку, привязав ее конец к стреле. Сайд запретил это делать и хохотал, глядя, как бедняга мечется в поисках безопасного спуска. Но скоро это зрелище ему надоело и он придумал новое развлечение, предложил состязание в стрельбе, обещал награду тому, кто точнее поразит цель. Вскоре утыканный стрелами человек рухнул к подножию утеса.

Как только Хайяту упомянул о красоте здешних мест, вчерашний эпизод встал в памяти Дмитрия. От злобы перехватило дыхание, но он молча вышел из шатра и зашагал к своим арабам и базингерам Умара. Только на их участке лагеря еще сохранялся порядок и стояли часовые, а воины выполняли приказы и ежедневно получали довольствие… Эти лучники манга совсем обнаглели, скалят зубы, что-то лопочут по-своему, тычат пальцами в твою сторону. Один из них тащит в кусты визжащую девчонку.

– Отпусти ее! – приказал Дмитрий.

В ответ раздался дружный хохот, а тот, что тащил ее, сделал выразительный жест и снял с себя свернутый трубочкой листок.

Оставлять такое без ответа нельзя. Черная молния сверкнула на солнце и свистящий удар мгновенно развалил надвое туловище наглеца.

Наступила тишина, а затем все бросились врассыпную. Дальше Дмитрий шел мимо брошенных костров, на которых обугливалось мясо и выкипали горшки с кашей, опустевших шалашей и навесов. Но навстречу ему уже спешил Хасан в сопровождении нескольких галласов.

– Успокойся, Муса, – негромко произнес он. – Пойдем ко мне.

Хасан нагнал войско еще до того, как оно перешло границу, и теперь ведал головными дозорами и всем, что происходит на землях Мандара. В его палатку без лишней огласки приходили самые разные люди, а из нее ежедневно скакали в Дикву гонцы. Вот и сейчас, после того как уселись за низким походным столиком, он протянул Дмитрию чашку с каким-то травяным отваром.

– Выпей и не расстраивайся. От лишних переживаний у человека появляется дрожь в печени и кровь начинает стучать в затылке. Если будешь волноваться, то скоро сойдешь с ума. Вы, белые люди, всегда торопитесь, а плод должен созреть. Ведь Идрис объяснял тебе цель этого похода.

– Значит, я ее не понял.

– У нас все дела ведутся не спеша, по извилистой тропе. Хайяту должен быть уничтожен, но, как говорится, пусть он сам положит яд в свое пиво. Он хорошо образован, честолюбив и коварен, но войсками командовал лишь однажды, да и то потерпел сокрушительное поражение. Сейчас действия против безоружных крестьян вскружили ему голову, и он возомнил себя великим полководцем.

– Он завидует Раббеху?

– Еще как! Но Хайяту умен и понимает, что годы берут свое. Поэтому он так заботится о своем Сайде, мечтает провозгласить этого кровожадного щенка повелителем захваченных пограничных земель, богатых золотом и драгоценными камнями.

– Эмир знает об этом?

– Знает и не возражает. У него уже есть десятки таких подручных султанов. А вот включая в их число собственного сына, Хайяту надевает на себя уздечку, повод которой будет в руках Раббеха.

– Что думает об этом Умар?

– Ему ничего не известно. Он, как и его базингеры, молод и горяч. Но эмир знает о его отношениях с собственной дочерью, которая стала теперь одной из жен Хайяту, и не зря послал его в этот поход. Что касается тебя, то ты дал хороший урок этим разбойникам манга, но больше не ходи в одиночку. Пусть галласы везде следуют за тобой. Их могучий дух Вака не позволит отравленной стреле воткнуться в спину побратима.

– Долго мне придется ходить под их охраной?

– Не очень долго. Горцы Мандара умеют воевать, они уже оправились после внезапного нападения.

Вскоре все поняли, что обстановка изменилась. Один за другим стали пропадать одиночные воины, решившие пограбить отдаленные деревни. На окраине какого-то селения один из отрядов даже встретили мушкетным залпом, ни в кого не попали, но перепугали всех. На вершинах гор задымились сигнальные костры, а по ночам в долинах гулко разносился стук барабанов. Лучники манга понимали их язык и говорили, что вражеские наблюдатели сообщают кому-то довольно точные сведения о войске и направлении его движения. Теперь в деревнях воины находили только опустевшие дома и загоны для скота. Но где-то истомленные жаждой мародеры все же обнаружили несколько громадных горшков с пивом и отвели душу. Однако радоваться им пришлось недолго. Человек десять умерло на месте, а еще полсотни стали маяться животами и разбежались по окрестностям. Только обратно вернулись немногие и те, кому повезло, с ужасом рассказывали о дротиках с зазубренными наконечниками, бесшумно летевшими из-за кустов. После того как на дальнем перевале отряд одного из султанов попал в засаду и был полностью перебит, а сам он посажен на кол, войско остановилось. Было решено начать переговоры.

Любознательный Хасан уже успел узнать, что во главе горных племен встал султан Додо Санда, тот самый, которому дает советы вещий конь Гунья. Его войско расположилось в широкой долине, где хватит места и для воинов Хайяту. Выяснилось, что этот весьма воинственный владыка собрал отряды всех своих родственников и друзей и готов лично переговорить с представителями эмира Борну. На время переговоров он обещает прекратить все военные действия.

На военном совете Дмитрий настаивал на том, чтобы не спускаться в долину, а предварительно укрепиться на возвышенности и только после этого начинать переговоры. Его поддержали Умар и Хасан, которые ссылались на пример Раббеха, всегда укреплявшего лагерь и устраивавшего заграждения на пути вражеской конницы.

Но Хайяту упрямо стоял на своем:

– Этот лесной колдун нам не страшен. Выйдем на равнину и покажем дикарям всю нашу силу. Вокруг лагеря устроим завал из колючек, этого хватит. Если же кто-нибудь приблизится – всех перестреляем!

Вскоре на невысоком холме, возвышавшемся почти в центре долины, слуги султана поставили навес из циновок, разложили расшитые подушки, приготовили угощение. В окружении десятка соратников гостей встречал лично Додо Санда, худощавый старик мрачного вида. Был он одет в несколько халатов из дорогой ткани, на груди имел массивное золотое ожерелье и восседал на невысоком походном троне, образованном перекрещенными бивнями слонов, на концах которых красовались человеческие черепа. Его босые ноги покоились на спинах двух обнаженных девушек, распластавшихся у подножия трона. Султан сидел лицом на север, поэтому Хайяту и десяток его спутников вынуждены были усесться напротив, так что их ноги оказались обращенными на юг. Сразу же все поняли, что в этом заключается зловещее предзнаменование и переговоры будут трудными. Вспомнилось весьма грубое выражение бродячих хаусанских торговцев: «Что б ты ноги на юг протянул». Его произносят, когда желают сопернику или собеседнику неудачи и смерти.

Впрочем, Хайяту не было дела до таких мелочей. Все его внимание привлек конь Гунья, привязанный к колышку, вбитому в землю позади трона султана. Точнее, не сам конь, мелковатый, да еще с кривыми задними ногами – такого ни под седло, ни в хомут, только в цирке показывать, – а его уздечка. Сплошь покрытая золотыми бляхами, она нестерпимо сияла на солнце. На созерцание этого чуда ушло некоторое время, но потом Хайяту спохватился и произнес приветствия, которые перешли в прославление мощи борнуанской державы и восхваление ее грозного повелителя. Он сообщил также, что воины проделали долгий путь, чтобы согласно древнему обычаю получить дань с горных племен. Раньше из этих мест уводили в Борну тысячи людей…

– А сейчас набрали не больше двух сотен! – грубо перебил его султан. – Я много слышал о Раббехе, уважаю его за ум и храбрость. Сам люблю воевать и каждый год хожу в походы на соседей. Меня не останавливают ни дожди, ни засуха, и соседи трепещут постоянно. Вся крыша моего дворца выложена их черепами! Для меня аромат вражеских трупов лучше всяких благовоний, а стервятники в моей долине самые упитанные – у покойников они выклевывают только глаза! Но уже год я скучаю – не с кем стало воевать. И вдруг радость – мой конь Гунья предсказывает ваш приход! Теперь сможем помериться силами, посмотрим, как гости будут носами наши камни долбить!

Говорил султан долго, часто поворачивался к своему коню. Тот мотал головой и пофыркивал, то ли соглашался с хозяином, то ли отгонял мух. Страстное описание собственных побед распалило владыку, и пена выступила на его толстых губах. После одного из восклицаний он так энергично топнул, что девушка, лежавшая под его ногой, жалобно пискнула. Молчаливые слуги моментально уволокли ее, а у подножия трона положили новую.

Никто не обратил на это внимания, но Дмитрий, которому уже надоело слушать это болезненное хвастовство, тихо спросил Хасана:

– Зачем ему этот живой ковер?

– Боится чужого колдовства, – охотно откликнулся тот. У обоих, согласно приличиям, низ лица был замотан платком, так что, сохраняя неподвижный взгляд, можно было вести тихую беседу. – Ступня султана, даже в обуви, может касаться земли только в собственном доме, где под полом покоятся его предки-защитники. У этих племен обычай – когда рождается наследник, с его правой ступни делают глиняный слепок, который становится амулетом, связывающим правителя и его страну. Потом, если случается поражение в бою, происходит падеж скота, неурожай или другое бедствие, всем ясно, что султан уже не может править как следует. Ему приносят этот слепок, он выпивает яд и отправляется к предкам.

– Так это же цареубийство или государственный переворот.

– Вождь обязан всегда заботиться о благе подданных. Любыми способами. За это ему оказываются почет и уважение, платят налоги. Все верят, что в нем живет дух земли и народа, его охраняют предки. Но если дела идут плохо, вождя надо менять, потому что он стал бессильным и приносит вред всему племени.

– Так и травят всех ядом?

– Есть разные способы избавиться от вождя-неудачника. Одни племена устраивают прощальный пир, поят вождя допьяна, а потом закалывают особым копьем. Другие присылают ему яйцо попугая, и он сам вешается. Слышал, что в одной долине перед началом больших дождей вождь выходит на площадь и с ним может сразиться каждый желающий. Кто победит, тот и становится вождем на следующий год.

– Ну и дикари.

– А разве англичане и французы не казнили своих султанов?

Тем временем Додо Санда сделал паузу. Слуги тут же поднесли ему кубок с пивом и поспешно развернули расшитое покрывало, чтобы не позволить злым духам проникнуть вместе с пивом в желудок повелителя. Поставили кубки и блюда с мелко нарезанным мясом и перед гостями.

– Рад видеть, что вы чтите законы гостеприимства, – как можно вежливее произнес Хайяту. Он наконец-то понял, что следует менять тон переговоров и собеседник не боится угроз. – Что это за кушанье? Мы, правоверные, не можем употреблять в пишу некоторые продукты.

– Ешьте смело, это не свинина и не мясо обезьян, которыми так любят лакомиться наши горцы, – весело ответил султан. – Эго сердце и ляжки одного из ваших воинов. Его убили внезапно и страх не испортил вкус мяса. Это угощение для настоящих воинов, от него крепнут душа и тело. Вот от жирного женского мяса человек только слабеет.

На этот раз Хайяту не выдержал. Он призывал страшные кары на голову султана и его приближенных, проклинал это сборище язычников и грозил сровнять с землей все их поселения. Но чем громче он кричал, тем шире становилась улыбка на лице Додо Санда.

– Не грози нам смертью! – произнес он. – Что это такое? Всего лишь встреча с предками – могучим отцом, мудрым дедом, ласковой матерью. Вместе с ними можно будет смотреть на бестолковую суету молодых соплеменников, помогать им советом, защищать от чужого колдовства… Ну а сейчас слушайте все! Я буду вести переговоры только с самим Раббехом. Пусть это будет равная беседа двух великих воинов. Ты, Хайяту, и все твои спутники только ходячее жаркое. Освободите всех пленных, сдайте оружие и убирайтесь!

В ответ Хайяту вновь разразился угрозами, но султан лишь радостно захлопал в ладоши.

– Ты глуп, а я хитер! Недаром меня зовут Лешим. Получилось, как я задумал, и будет великая битва! Мой конь Гунья прав, завтра прольется много крови, и стервятники будут сыты!