Текст книги "Маршал Победы. Тень Победы. Беру свои слова обратно"

Автор книги: Виктор Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Еще доклад: «Использование механизированных соединений в современной

наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». Докладчик -командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов. Вот только один пассаж из его доклада: «Польша перестала существовать через 17 суток. Операция в Бельгии и Голландии закончилась через 15 суток. Операция во Франции, до ее капитуляции, закончилась через 17 суток. Три очень характерные цифры, которые не могут меня не заставить принять их за некое возможное число при расчетах нашей наступательной операции». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 255)

6.

В те времена по советским уставам полоса обороны дивизии – 8-12 километров. Выступающие на совещании единогласно выступают за расширение полосы обороны. Уж слишком высокая плотность войск в обороне получается. Зачем так много войск ставить в оборону, обрекая их на бездеятельность? Дать дивизии полосу обороны в 30 километров! Дать ей 40! А высвободившиеся войска бросить в наступление!

Рассматривались другие возможности: концентрировать все силы на тех направлениях, где мы будем наносить внезапные удары по Германии, а на второстепенных направлениях не обороняться вообще – на тех направлениях надо просто оголять границу! Выступает начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-майор П. Г. Понеделин и, ссылаясь на опыт Гражданской войны, призывает смело снимать войска там, где мы наступать не намерены, чтобы сконцентрировать огромные силы там, где будем наступать: «Вы помните, наши руководители не боялись, идя на оголение целых больших пространств с тем, чтобы собрать нужные войска на нужном направлении фронта.» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 321) Генерал-майор Понеделин не зря говорит о каких-то безымянных руководителях. В ходе Гражданской войны ради создания ударных группировок весьма смело оголял второстепенные участки фронта Тухачевский. За эту «смелость» Тухачевский поплатился величайшим разгромом. Под Варшавой пан Пилсудский внезапно ударил со стороны фланга, который Тухачевский так смело оголил. Но урок Тухачевского ничему не научил некоторых наших полководцев. Вот Понеделин и требует повторить опыт Тухачевского, не называя его по имени.

За несколько месяцев до этого совещания завершилась война против Финляндии. Главные силы Красной Армии штурмовали «Линию Маннергейма» на Карельском перешейке, а Понеделин был командиром 139-й стрелковой дивизии и обеспечивал второстепенное направление. И вот он делится своим опытом: «139 сд построила прочную оборону на фронте 30 километров, имея справа открытое пространство в 50 километров и слева 40 километров». (Там же. Стр. 323)

Не надо думать, что все высшие командиры Красной Армии слепо верили в ценность опыта Гражданской войны, когда ради создания наступательных группировок некоторые полуграмотные стратеги типа Тухачевского оголяли второстепенные участки фронта. Были и у нас толковые полководцы. Против широкого использования старого опыта весьма резко выступал Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный.

Когда Понеделин сказал о том, что его дивизия доблестно удерживала 30 километров, имея справа и слева оголенные участки границы общей протяженностью 90 километров, Буденный не выдержал и бросил из президиума: А противник перед вами был?

На это зал ответил дружным хохотом.

Но не все смеялись. Для генерала армии Жукова опыт Гражданской войны был священным. Жуков держался за этот опыт, как слепой держится за стену. И продвигал наверх тех, кто этим опытом дорожил. Через месяц после совещания Жуков стал начальником Генерального штаба. Он не забыл Понеделина, который призывал смело оголять фронт. В своем докладе Жуков требовал собирать для удара гигантскую мощь на узких участках. Помните: «Всего на площади 30 на 30 км будет сосредоточено 200000 людей, 1500-2000 орудий, масса танков, громадное количество автотранспорта и других средств.» Для того, чтобы это сделать, надо где-то фронт оголять. Молодец Понеделин!

Должность Понеделина очень высокая – начальник штаба Ленинградского военного округа. Ведь он еще только генерал-майор. Однако Ленинградский военный округ в предстоящем сокрушении Германии будет играть второстепенную роль. И Жуков предлагает Понеделину должность чуть пониже, зато на главном направлении войны, там, где есть возможность отличиться. Понеделин становится командующим 12-й армией во Львовско-Черновицком выступе.

Понеделин действует так, как требуют интересы нападения: силы – в ударный кулак, а границу оголить!

Результат: в июне 1941 года 12-я армия Понеделина была разбита, как все советские войска Первого стратегического эшелона. Сам Понеделин попал в плен. После войны его под конвоем привезли в Москву, судили и расстреляли.

А Жуков, который Понеделина поставил на границу и горячо поддержал идею смелого оголения фронта, остался в стороне. Жуков – герой и великий гений.

7.

Доклад «Характер современной оборонительной операции» прочитал командующий войсками Московского военного округа генерал армии И. В. Тюленев.

Ага! Значит все-таки рассматривали вопросы обороны!

Да. Рассматривали. Вот что Тюленев сказал в докладе: «Мы не имеем современной обоснованной теории обороны».

И это чистая правда. Советская военная мысль до декабря 1940 года этим вопросами обороны не занималась. И после декабря – тоже. Ибо Тюленев тут же и доложил, что такая теория нам не нужна. Будем обороняться, но только в редких случаях, только на отдельных второстепенных направлениях. Цель обороны не в том, чтобы защитить страну от агрессора. Цель другая: мы будем проводить грандиозные внезапные наступательные операции на территории противника, для этого требуется собирать огромные силы на узких участках. Чтобы такие силы собрать, мы будем снимать почти все с второстепенных направлений, и вот там, на оголенных направлениях, мы и будем иногда обороняться. Тюленев выразил мысль, с которой никто не спорил: «Оборона будет составной частью общего наступления. Оборона является необходимой формой боевых действий на отдельных второстепенных направлениях в силу экономии общих сил для наступательных действий и изготовления для удара». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр.210)

Советское наступление в Европу готовилось не корпусами, не армиями и даже не фронтами. Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко в заключительном слове призвал присутствующих иметь в виду «возможность одновременного проведения на театре войны двух, а то и трех наступательных операций различных фронтов с намерением стратегически, как можно шире, потрясти всю обороноспособность противника». (Накануне войны. Материалы совещания высшего

руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр.350)

А оборона на главных направлениях не предусматривалась даже теоретически. Только на второстепенных.

На совещании было подтверждено мнение, которое господствовало в Красной Армии с момента ее создание: главное – наступать целыми армиями, фронтами и группами фронтов, но на отдельных направлениях иногда будут переходить к обороне полк или дивизия. Ну, может быть, – корпус. Договорились до того, что к обороне может перейти даже целая полевая армия...

В июне 1941 на Европейской территории СССР в составе пяти фронтов и Группы резервных армий находилось 26 полевых армий. Ситуация, когда две армии рядом могут перейти к обороне на одном направлении плечом к плечу, считалась совершенно невероятной и даже теоретически не рассматривалась.

Об этом говорил и Жуков в своих мемуарах: «Генерал армии И. В. Тюленев подготовил основной доклад „Характер современной оборонительной операции“. Согласно заданию, он не выходил за рамки армейской обороны и не раскрывал специфику современной стратегической обороны». (Воспоминания и размышления. Стр. 190)

И вот наш великий стратег Жуков на такое положение вещей не реагировал никак. Ни в 1940 году, ни четверть века спустя. «Согласно заданию» стратегическая оборона не готовилась и даже теоретически не рассматривалась. Раз задание никто не поставил, значит Жуков ничего в этом направлении делать не будет. Подход чисто солдафонский: делаем то, что приказывают. То, что не приказывают, то не делаем. Инициативу проявить – не в характере нашего героя. Мог бы Жуков инициативу открыто и не проявлять, а просто намекнуть Сталину о стратегической обороне. Или, на крайний случай, если Жуков боялся сам поднимать этот вопрос, он мог приказать кому-то из подчиненных невзначай об обороне государства заикнуться.

Но не заикнулся никто.

Вывод у меня вот какой: в июне 1940 года, уезжая в Киев, Жуков плакал не оттого, что предчувствовал великие беды. Причина другая. После разгрома 6-й японской армии на Халхин-Голе он рассчитывал получить высокий пост в Москве, а его в Киев отправляют. Как не заплакать? Вот объяснение его горю.

Если же поверить объяснению, которое дал сам Жуков, тогда картина получается куда более мерзкой. Давайте на мгновенье поверим Жукову. В июне 1940 года он «окончательно укрепился в мысли, что война близка, она неотвратима». Он уезжал в Киев «с ощущением надвигающейся трагедии». Он плакал оттого, что понимал неизбежность войны и знал о неготовности страны к обороне. И вот в декабре 1940 года, когда Сталин представил возможность говорить, Жуков ни словом не обмолвился о необходимости стратегической обороны.

Я мог бы применить всякие эпитеты, но воздержусь. Вы уж сами решение выносите, исходя из следующих фактов:

Жуков заявляет, что знал о грядущей трагедии, но никого об этом не предупредил. Он знал, что нападение Германии обернется гибелью десятков миллионов граждан страны, которая доверила ему свою безопасность. Понимая это, он горько поплакал и... успокоился. Жуков знал, что в результате нападения Германии Советский Союз будет разорен и отброшен в Третий мир, но из трусости, из карьерных или еще каких-то соображений он не вспоминал о стратегической обороне, когда была представлена возможность о ней говорить. Жуков хвалился после войны, что все понял еще в июне 1940 года: «с той поры моя личная жизнь была подчинена предстоящей войне, хотя на земле нашей еще был мир». Но Жуков не готовил стратегическую оборону, он даже боялся о ней вспоминать на совещании в январе 1941 года. Свою трусость он оправдывает тем, что ни ему, ни другим генералам такую задачу не ставили.

Храбрость солдата в том, чтобы идти на вражьи штыки. Храбрость генерала в том, чтобы иметь свое мнение и отстаивать его перед кем угодно. Солдат идет на смерть. Но и генерал обязан проявлять солдатское мужество: убейте, но я останусь при своем – нам нужно готовиться к обороне страны!

Л Л Л

Выбирайте одно из двух.

Либо Жуков не стратег, а хвастун. Он ничего не знал и ничего не предвидел. Все свои предвидения он придумал после войны.

Либо Жуков трус. Он все знал, все предвидел, но побоялся говорить.

Я склоняюсь к первому решению: хвастун. Ибо если предположить, что он трус, тогда получается очень нехорошо. Выходит, что трусость Жукова обернулась для нашего народа десятками миллионов ненужных жертв и распадом страны.

Глава 7

КАК ЖУКОВ ГРОМИЛ ПАВЛОВА.

«Священная» война СССР против Гитлера была всего-навсего душераздирающей борьбой за право сидеть не в чужеземном, а в собственном концлагере, питая надежды расширить именно его на весть мир.

Бабий яр. Стр. 265.

А. Кузнецов

1.

Совещание высшего командного состава Красной Армии завершилось в 18.00 31 декабря 1940 года. Большая часть генералов, которые принимали участие в совещании, была скрытно и срочно отправлена к местам службы. В Москве остались самые главные.

Еще до завершения совещания в 11.00 31 декабря группе в составе 49 высших командиров были вручены задания на оперативно-стратегическую игру. Предстояло сражение на картах между «Восточными» и «Западными». По своему размаху и важности эта игра была крупнейшей за все предвоенные годы. («ВИЖ» 1986. № 12 Стр. 41)

Войска «Восточных», то есть советские войска, возглавлял командующий Западным особым военным округом Г ерой Советского Союза генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов.

В главе войск «Западных», то есть германских, стоял командующий Киевским особым военным округом Герой Советского Союза генерал армии Г. К. Жуков.

В группе Павлова 28 генералов: начальник штаба фронта «Восточных», начальник оперативного отдела, заместитель начальника штаба по тылу, командующий ВВС фронта с начальником своего штаба, начальник службы военных сообщений, командующие армиями со своими начальниками штабов, командующий Балтийским флотом, командиры мехкорпусов.

В группе Жукова 21 генерал, примерно с такими же функциями. Они изображали немцев.

На изучение обстановки давалось три часа. Затем состоялось заключительное заседание совещания. После этого, уже в сам новогодний вечер участникам игры давалось еще три часа на составление директивы в соответствии с занимаемой по игре должностью. После этого все совершенно секретные документы у участников игры были изъяты. На осмысление полученного задания отводилось две ночи, с 31 декабря на 1 января и с 1 на 2 января, и один день – 1 января 1941 года. Но во время осмысления никаких документов и записей иметь на руках не полагалось.

Игра началась утром 2 января 1941 года в Генеральном штабе РККА. Разыгрывался сценарий будущей войны.

Руководитель игры – Народный комиссар обороны СССР Герой Советского Союза Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. В руководстве игры 12 высших военачальников РККА, включая четырех Маршалов Советского Союза.

Наблюдатели: Сталин Иосиф Виссарионович и весь состав Политбюро.

2.

На огромных картах развернулось колоссальное сражение. Пока еще на картах сшиблись две самых мощных армии нашей планеты. Несколько дней и ночей без сна и отдыха штабы двух противоборствующих сторон оценивали обстановку, принимали решения, отдавали приказы и распоряжения. Пока еще на бумаге в сражение вводились тысячи танков, самолетов, десятки тысяч орудий и минометов, миллионные массы войск, из тыловых районов перебрасывались сотни тысяч тонн боеприпасов, топлива, инженерного, медицинского и другого имущества, в прорыв шли дивизии, корпуса и целые армии.

Эту игру Жуков описал в своих мемуарах: «Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия...» (Воспоминания и размышления. Стр. 193) Об этой игре Жуков рассказывал многократно. Вот один из вариантов его рассказа. Записал и опубликовал писатель Константин Симонов. Жуков рассказал следующее:

«В этой игре я командовал „синими“, играл за немцев. А Павлов, командовавший Западным военным округом, играл за нас, командовал „красными“, нашим Западным фронтом. На Юго-Западном фронте ему подыгрывал Штерн.

Взяв реальные исходные данные и силы противника – немцев, я, командуя «синими», развил операцию именно на тех направлениях, на которых потом развивали их немцы. Наносил свои главные удары там, где они их потом наносили. Группировки сложились так, как они потом сложились во время войны. Конфигурация наших границ, местность, обстановка – все подсказывало мне именно такие решения, которые они потом подсказали немцам. Игра длилась около восьми суток. Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения «синих», придерживало его. Но «синие» на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей, причем, повторяю, при искусственно замедленном темпе продвижения».

Случилось вот что: в глубоком бетонном бункере в Цоссене под Берлином несколько особо проверенных германских генералов и фельдмаршалов планировали операцию «Барбаросса». 18 декабря 1940 года план операции был доложен Гитлеру и Гитлером утвержден. А через две недели, 2 января 1941 года, в Москве командующий войсками Киевского особого военного округа генерал армии Г. К. Жуков, посмотрел на карту, поставил себя на место немецких военных мыслителей и весь немецкий план мысленно воспроизвел. В тот момент Жуков не мог знать планов Г итлера. Если советская разведка и добыла такие планы, то все равно командующий округом ни при каких обстоятельствах не мог быть допущен к секретам такой важности. И тем не менее Жуков весь германский план «Барбаросса» предвосхитил!

Ничего удивительного в этом нет. Немецкие генералы и фельдмаршалы искали оптимальный, самый лучший вариант разгрома Красной Армии. Жуков встал на их место, посмотрел на карту немецкими глазами и нашел то же самое решение.

Писатель Иван Стаднюк пишет о Жукове: «Талант его был настолько ярким, что одного взгляда на карту ему было достаточно для того, чтобы оценить ситуацию. Ставя себя на место немецкого командования, он почти безошибочно предугадывал решения, которые принимались немцами». («ВИЖ» 1989 № 6 стр.6) Именно это случилось в январе 1941 года. Гитлер и его генералы принимали решения, а Жуков практически в тот же момент все эти решения предугадал. Оценивая этот случай Стаднюк делает неоспоримый вывод: гениальный полководец.

На этой стратегической игре Жуков в пух и прах разбил генерал-полковника танковых войск Павлова. Жуков в январе 1941 года на картах гнал Павлова до Барановичей точно так же, как Гот и Гудериан полгода спустя, в июне 1941 года, гнали войска Павлова уже не в шутку, а всерьез. Войска Павлова сначала были разбиты Жуковым на картах, потом они были разбиты танковыми группами Гота и Гудериана уже на полях сражений.

4 июля 1941 года генерал армии Д. Г. Павлов по приказу Сталина был арестован, судим и 22 июля расстрелян.

Во времена Брежнева, когда все силы идеологического аппарата страны были брошены на раздувание культа личности Жукова, на экраны вышла многосерийная киноэпопея Озерова о войне. Среди прочего показана сцена ареста Павлова. Его упрекают: как же ты допустил такой разгром? А Павлов зло отвечает: «Кто же думал, что немцы будут действовать так, как предсказал Жуков?»

В уста арестованного Павлова создатели эпопеи вложили фразу, которой он со злостью признает гениальность Жукова.

3.

Когда вышли мемуары Жукова, я был совсем молодым лейтенантом. Читаю, и переполняюсь удивлением. И не надо быть генерал-лейтенантом, генерал-полковников или маршалом, не надо быть профессором или академиком, чтобы фальшь в жуковском описании уловить. А ведь фальшь скрипит и скрежещет.

Почему, во-первых, на стратегической игре наши войска возглавлял командующий военным округом генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов? В тот момент в Советском Союзе было 16 военных округов и один фронт. Всем ясно сейчас, и ясно было тогда, что стратегическая игра была прямо связана с надвигающейся войной. Никогда таких игр в присутствии Сталина и Политбюро не проводилось, а тут прямо в январе 1941 года отрабатываются варианты обороны государства от страшного врага. Командующий округом

– не тот уровень, чтобы решать государственную задачу подобной важности.

Если отрабатываются варианты отражения агрессии, то наши войска в игре должен возглавить начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков. Он должен сам убедиться и продемонстрировать Сталину, что планы обороны, которые подготовил Генеральный штаб, реальны, и могут быть выполнены в случае войны. А задача присутствующих генералов, адмиралов и маршалов – углядеть, подметить и вскрыть недостатки в планах Мерецкова, и потом на разборе на промахи и просчеты указать.

Стратегическая игра на картах – это то место, где можно делать ошибки. Интерес начальника Генерального штаба в том, чтобы присутствующие нашли любую слабину в его планах и замыслах отражения грядущей агрессии. Пусть ошибки в планировании будут выявлены сейчас, в тиши кабинетов, чем потом, в грохоте сражений.

Почему, во-вторых, Сталин не снял Павлова с должности?

Уж на расправу товарищ Сталин был скор. Тех, кто работать не умел, Сталин смещал с должности немедленно. Со всеми вытекающими следствиями. Но вот загадка: Жуков наглядно показал Сталину, что Павлов командовать не способен, что в случае войны войска Павлова будут немедленно разгромлены, но Сталин никаких мер в отношении Павлова не принимает, Павлова с должности не снимает и другим генералом его не заменяет. Может быть, товарищ Сталин был добрым и мягким?

Почему, в-третьих, в феврале 1941 года генерал-полковник танковых войск Павлов получил следующее воинское звание? Сразу после той игры Павлов стал генералом армии. В то время – по пять звезд на петлицах. В Красной Армии генеральские и адмиральские звания введены в 1940 году. 4 июня 1940 года постановлением Совета Народных Комиссаров СССР новые звания были присвоены 966 генералам и 74 адмиралам. В этой тысяче высшее генеральское звание – генерал армии – получили только трое: Жуков, Мерецков и Тюленев. 23 февраля 1941 года генералами армии стали еще двое – Апанасенко Иосиф Родионович и Павлов Дмитрий Григорьевич. Что же получается? В январе 1941 года при всем честном народе, в присутствии Сталина, всего состава Политбюро и высшего командного состава Красной Армии великий Жуков разбил беспомощного придурковатого Павлова и гнал его без остановок в глубь страны. И вот в феврале Сталин возводит этого непутевого Павлова в первую пятерку из тысячи своих генералов, уровняв в воинском звании с Жуковым.

Почему, в-четвертых, в сражении на картах за немцев игранет командующий военным округом генерал армии Г. К. Жуков? Что он о немцах знает? За противника должен был играть никто иной, как начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба РККА генерал-лейтенант Ф. И. Голиков. Ему по должности положено о противнике знать больше всех, знать, кто такие Г итлер, Г еринг, Кейтель, Йодль, Клейст. Начальник ГРУ обязан знать их планы, он должен ясно представлять, на что они способны и на что не способны, какие у них силы и как они могут их использовать. Предвосхищать коварные планы супостата обязан не командующий округом, пусть и четырежды гениальный, а начальник ГРУ. И на стратегической игре должен был именно он продемонстрировать: Гитлер может действовать вот так и так, ну-ка, что вы этому можете противопоставить? А ежели враг вот так ударит, что тогда запоете?

Интерес начальника ГРУ на этой игре в том, чтобы поставить советские войска в самую тяжелую из всех возможных ситуаций. Если потом на войне возникнет кризис, начальник ГРУ может сказать: а ведь я вас всех еще в январе предупреждал...

Но почему-то на этой игре начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков и начальник ГРУ генерал-лейтенант Ф. И. Голиков выступали не в роли самых заинтересованных игроков. Они сидели в руководстве и взирали на сражение Жукова и Павлова как судьи.

Странно все это.

Удивительные рассказы Жукова о том, как он предугадал планы Гитлера, вошли не только в наши учебники. Многие историки Великобритании и США, Франции и Израиля, Италии и Германии тоже рассказывают своим читателям, как великий стратег Жуков предсказал все, что намеревался делать Гитлер и его генералы. Слова Жукова переведены на многие языки: я развил операцию именно на тех направлениях..., я наносил свои главные удары... все подсказывало мне.

Слова Жукова красиво звучат не только на русском языке, но и в переводе на любой другой язык.

Однако.

Однако Жуков предугадывал планы Г итлера и громил Павлова на стратегической игре не сам. Кроме Жукова в группе, которая играла роль германского командования, было еще двадцать советских генералов, адмиралов и офицеров. Вот некоторые из них.

Генерал-полковник Г. М. Штерн – командующий единственным в тот момент Дальневосточным фронтом.

Г енерал-лейтенанты Я. Т. Черевиченко и М. П. Кирпонос. Оба в ближайшем будущем -генерал-полковники, оба – командующие фронтами.

Генерал-майор Ф. И. Толбухин – через три года, пройдя на войне все ступени служебной лестницы, он станет Маршалом Советского Союза, одним из выдающихся сталинских полководцев.

Генерал-лейтенант авиации П. Ф. Жигарев и генерал майор авиации А. А. Новиков. Оба в ближайшем будущим – главные маршалы авиации, оба – один за другим – будущие главнокомандующие ВВС Красной Армии.

Генерал-лейтенанты М. А. Пуркаев и П. А. Курочкин – оба будущие генералы армии, оба в ходе войны успешно командовали армиями и фронтами.

Генерал-лейтенант Герасименко В. Ф. – легендарный командарм, будущий герой Сталинграда, после войны – министр обороны Украины.

Контр-адмирал А. Г. Г оловко, будущий полный адмирал. Он бессменно командовал Северным флотом с первого до последнего дня войны. После войны – первый заместитель главнокомандующего ВМФ.

Вот такие люди составляли группу Жукова на стратегической игре. Но Жуков ни одного из них не вспомнил ни единым словом. Но Жуков бахвалится: я наносил удары, я развивал операцию.

Предлагаю на выбор два варианта.

Первый. Жуков все делал сам, а Жигарев, Штерн, Кирпонос, Пуркаев, Курочкин, Новиков, Головко, Герасименко, Толбухин и прочие к работе гения никакого отношения не имели. Если так, значит Жуков не стратег. Повторю в сотый раз: роль руководителя не в том, чтобы самому вкалывать, а в том, чтобы организовать работу подчиненных и заставить их работать. А ведь команда подобрана такая, что грех ею не любоваться.

Второй вариант. На стратегической игре войска непутевого Павлова громила вся дружная команда Жукова, но великий гений потом про команду забыл, а запомнил и рассказал благодарным потомкам только про свой личный вклад. Если так, то возникают проблемы этического порядка. И уже не первый раз великий стратегический гений почему-то забывает о соавторах своих блистательных побед.

5.

И Павлов был не один. Павлов – всего только капитан мощной команды. Разгромив Павлова, Жуков опозорил перед Сталиным всех, кто был в группе Павлова. Но удивительное дело: сразу после стратегической игры не только на самого Павлова, но и на всю его группу посыпался золотой дождь генеральских звезд и новых назначений.

В группе Павлова был командующий Среднеазиатским военным округом генерал-полковник И. Р. Апанасенко. После стратегической игры ему, как и Павлову, было присвоено звание генерала армии. Повторяю: генералов армии было три, теперь их стало пять. В воинском звании Сталин уровнял с Жуковым не только Павлова, но и Апанасенко. Кроме звания Апанасенко получил должность исключительной важности. Со Среднеазиатского военного округа, которому явно не угрожала война, в составе которого не было полевых армий, Апанасенко переводят командовать Дальневосточным фронтом, в составе которого было три армии. Война на два фронта, одновременно против Германии и против Японии, не исключалась. В случае возникновения войны на два фронта генералу армии Апанасенко предстояло решать особо ответственную задачу – отражать агрессию Японии на Дальнем Востоке. Если Апанасенко в ходе стратегической игры показал полное неумение обороняться, то пусть бы и сидел в своей Средней Азии, которой никто не угрожал.

В группе Павлова был командующий Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант Ф. И. Кузнецов. Немедленно после игры он стал генерал-полковником и получил новое назначение: с внутреннего военного округа, в составе которого полевых армий не было, его перевели командовать Прибалтийским особым военным округом, в котором было три армии. Только что Жуков бил Павлова и Кузнецова в Белоруссии и Прибалтике, и вот этого самого Павлова, Сталин оставляет командовать войсками в Белоруссии, а в Прибалтику правым соседом Павлову Сталин ставит такого же битого Кузнецова. С чего бы это?

В группе Павлова был командующий Забайкальским военным округом генерал-лейтенант И. С. Конев. В Забайкалье война пока не планировалась. Она планировалась в Европе. И вот сразу после игры Конева назначают командующим Северо-Кавказским округом на место Ф. И. Кузнецова с приказом тайно формировать 19-ю армию и готовить ее к переброске (опять же тайной) в район Черкасс. Казалось бы, Конев бит вместе с Павловым, так пусть он и возвращается в свое Забайкалье и там сидит, как сверчок за печкой, а на западных границах пусть командуют люди умные.

В группе Павлова был генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов. Немедленно после игры он был повышен в должности, стал заместителем наркома обороны СССР. Он взлетел выше самого Павлова. Если Рычагова Жуков позорно разбил и унизил на стратегической игре, зачем Рычагову такое повышение?

Ответ на все загадки только один: никто Павлова и его группу на той игре не разбил. В рассказы Жукова, видимо, вкрались неточности.

6.

Теперь обратим нашу обостренную пролетарскую бдительность на факты вопиющего нарушения законности.

Пока существовал Советский Союз, материалы стратегической игры были закрыты грифом «Совершенно Секретно». Поэтому все участники той игры унесли с собой ее тайны в иной мир. В мемуарах других участников глухо говорится: да, была такая игра, мы готовились к отражению агрессии. Но подробностей о том, как именно готовились, не ищите.

А Жуков выболтал замысел игры и ее ход, тем самым он совершал преступление. Константин Симонов, слушал, записывал, публиковал рассказы Жукова. В разглашении военной тайны он виноват в такой же степени, что и Жуков.

В момент, когда Жуков и Симонов творили свое черное дело, действовал Уголовный кодекс 1961 года. Для подобных деяний в нем содержался специальный раздел: Особо опасные государственные преступления. Раздел открывался статьей 64: Измена Родине. Среди прочих преступлений, которые квалифицировались как измена Родине, было и такое: разглашение государственной тайны.

Если бы материалы стратегической игры были просто секретными, то Жукову и Симонову следовало впаять по 15 лет тюремного заключения с лишением всех званий и наград, с конфискацией трудовых сбережений, Золотых Звезд и орденов, Ленинской и Сталинских премий, дворцов, дач, квартир, катеров и яхт, бассейнов, оранжерей, конюшен и псарен, гаражей с набором машин, картинных галерей, коллекций бриллиантов и прочего. Однако речь шла не о секретных сведениях, а о совершенно секретных. Поэтому суд должен был отмерить обоим изменникам, и Жукову, и Симонову, наказание по высшей мере.

Нашим вождям надо было делать одно из двух: или материалы стратегической игры рассекретить и пусть тогда Жуков и Симонов болтают, сколько им угодно, или материалы игры считать совершенно секретными, но тогда предателям Жукову и Симонову заткнуть болтливые рты расстрелом.