Текст книги "Мини-футбол на Маросейке"

Автор книги: Виктор Суханов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

После представления мы с Жаклин пошли вниз по Елисейским Полям. К сожалению, улица Берри, на которой находилась гостиница «Калифорния», была рядом. Мне не хотелось идти в гостиницу, Жаклин также предложила погулять, но я сразу же заметил, что нас «опекали». Это была открытая слежка, и я подумал, что скорей всего это охрана, выделенная нам Куртьё. Профессор предупредил, что нас будут охранять. «Вели» нас четверо молодых людей: один впереди, один сзади и двое почти вплотную за нами. Жаклин также заметила «сопровождение».

– Надеюсь, нас не собираются похищать, – сказала она, – но все же пойдем в гостиницу; в таких условиях прогулка малоприятна.

– Нет, не беспокойся. Это забота Куртьё о нас. Охраняют как президента с супругой.

– Дорогой мой, я решила не настаивать, чтобы ты непременно стал президентом.

Мы свернули налево на улицу и пошли в отель. Номера у нас были на разных этажах, и мы грустно улыбнулись друг другу, расставаясь в лифте без дверей.

Гостиница «Калифорния» известна тем, что если вы пойдете от лифта по коридору влево, то сделаете изломанный круг и вернетесь к лифту справа. В коридоре у моего номера был поставлен стул, а на стуле сидел человек. Заметив меня, он поздоровался и сказал:

– Не беспокойтесь, мсье Виктор, профессор просил оберегать ваш сон. Я всю ночь буду дежурить у ваших дверей.

– Благодарю, – ответил я, – и желаю вам доброй ночи!

Ночью ничего не произошло, если не считать сильного дождя. Но он только улучшал сон. К тому же эти старые гостиницы, к которым принадлежит и «Калифорния», хороши тем, что имеют окна, выходящие во внутренний дворик, похожий на большой колодец, так что здесь, в самом центре Парижа, уличный шум не проникал в комнату и не мешал спать.

Утром я поблагодарил своего стража, по-прежнему сидевшего на стуле у моих дверей, встретился внизу в холле с Жаклин, и, позавтракав, мы отправились в Солонь. Но еще раньше у гостиницы ко мне подошел охранник-швед, которого я знал как одного из подручных Дюшато, и, извинившись, сказал, что впереди и позади моего «пежо» пойдут автомашины с охраной – таков категоричный приказ Куртьё.

– Ты случайно не восточный принц, инкогнито, путешествующий по Европе? – спросила меня Жаклин, когда мы уселись в автомашину. – Что-то меня до сих пор никогда так не охраняли. Всю ночь перед моей дверью сидел страж.

– Я четвертый сын сорок восьмой жены Его Величества, славнейшего из королей, главного электровозбудителя душ своих подданных, Махмуда двести тридцать восьмого. Выходи за меня замуж, и я сделаю тебя своей любимой женой.

– Я не хочу быть только любимой женой, Виктор. Я хочу быть единственной и любимой женой. Так что выбирай: или я, или все женщины мира!

– Конечно, все женщины мира… не стоят твоего мизинца.

– Подхалим, но все же не теряй надежды!

Куртьё встретил нас очень приветливо и, улыбнувшись, объявил, что мы хорошо выполнили служебное поручение. Жаклин с удивлением посмотрела на меня, но промолчала. Заметив это, профессор сказал:

– Не удивляйтесь, Жаклин, Виктор и сам не знает, что он делал. Я вам все объясню, но позднее.

Так я и не понял, зачем Куртьё посылал меня в Париж.

Дели – Катманду – Сингапур

Прошло несколько недель. Однажды вечером Куртьё пригласил меня в свой кабинет.

– Что такое Общество Девяти Неизвестных? – спросил он в своей обычной манере задавать неожиданные вопросы.

– Разумеется, я ничего не знаю об этом обществе, – несколько резче, чем следовало бы, ответил я.

– Сорэ-ва е кунай дэс![15]15
  Это нехорошо (яп.).


[Закрыть] – заметил профессор.

– Сорэ-ва е ий дэс![16]16
  Это хорошо (яп.).


[Закрыть] – ответствовал я и добавил: – Забивать голову излишней информацией не следует – это мешает чистоте логического мышления.

– Прекрасный образчик фрондерства молодого человека, который отсутствие знаний пытается оправдать демагогическими выкрутасами, – беззлобно сказал Куртьё. – В кладовой человеческого мозга всегда так много пустых полок, что если иногда аккуратно ставить туда знания, то это может пригодиться. Важно только именно раскладывать по полочкам знания, а не валить все в одну кучу – иначе потом, при надобности, ничего не найдешь. А теперь я объясню, что такое Общество Девяти Неизвестных и почему я вдруг обратился к тебе по-японски.

Как говорится в сказках, давным-давно в одной прекрасной восточной стране жил-был император. Давным-давно – это более двух тысяч лет назад, а прекрасная страна – это Индия. Когда император был еще молодым, все его заслуги, пожалуй, заключались в том, что он был внуком Великого Деда… Надо сказать, что этот Дед не родился царем, и все, что известно о его происхождении, так это то, что отец его матери был смотрителем царских павлинов. Говорят также, что будущий Дед в молодости был умен, энергичен и честолюбив. Наверное, за это царь прогнал его из своей столицы, города Паталипутры. Но Дед не унывал. Он нашел себе верного друга, по имени Чанакья, и вместе с ним поднял народ на севере страны против греческого гарнизона, оставленного Александром Македонским. Разгромив греков, друзья выгнали из Паталипутры царя из династии Нандов, после чего будущий Великий Дед сам занял трон. Было это в 321 году до нашей эры, а звали Деда Чандрагупта.

Потом Чандрагупта нанес жестокое поражение бывшему полководцу Александра Македонского – Селевку, правившему всеми странами от Малой Азии до Индии, отобрал у него Гандхару – часть сегодняшнего Афганистана, заодно женился на его дочери и, наконец, объединил в одно государство многие провинции Индии. Благодаря всем сим славным действиям Чандрагупта вошел навечно в историю…

– Все это хорошо и интересно, профессор, но при чем здесь Общество Девяти Неизвестных?

– Погоди. Две тысячи лет длились довольно долго, а ты хочешь, чтобы я выложил тебе все за две секунды. Внука Чандрагупты, молодого императора, звали Ашока, в молодости он пока ничем себя не прославил, но тоже имел намерение запечатлеть свое имя на скрижалях истории. Он долго размышлял, как это сделать, и наконец решил, что история особенно хорошо сохраняет в своих летописях страницы, написанные не пером, а мечом, так как кровь выцветает в памяти людской не так быстро, как чернила. Возможно, по этой причине молодой властитель решил для начала включить в состав своей империи соседнее государство Калингу.

Императорские войска разгромили соседей, и вечером Его Величество лично пожаловал на поле брани, чтобы полюбоваться плодами своей победы. Он увидел тысячи и тысячи трупов вперемешку с тысячами умирающих, истекающих кровью людей. Это зрелище глубоко потрясло императора, и он начал задумываться о цене, которую великие мира сего платят за свое непомерное тщеславие. После этого император стал много заниматься науками и созидательной деятельностью. Это, кстати, и прославило его имя в истории. Прославило больше, чем иных прославляли ратные подвиги. Герберт Уэллс писал, что Ашока был единственным в мировой истории монархом-воителем, который отказался от дальнейших завоеваний тогда, когда еще одерживал победы.

Когда ты, Виктор, будешь послезавтра в Дели, советую тебе остановиться в самом большом городском отеле, носящем имя императора Ашоки.

– Масса интересных сведений, профессор. И не только касающихся прошлого, но и будущего. Конечно, я польщен, что мое имя упоминается в непосредственной близости от имени великого Ашоки, но особенно интересно то, что скоро я буду в Дели…

– Не смущайся, Виктор. Послезавтра тебе действительно придется полететь в Индию по нашим делам. Билет уже приготовлен. Из Индии направишься в Японию. Вот почему я заговорил с тобой по-японски. Что же касается Ашоки, то, потрясенный ужасами войны, точнее, ее апофеозом, он основал Общество Девяти Неизвестных, одну из самых тайных в истории организаций. Ее целью было не допустить, чтобы знания о новых опасных средствах уничтожения людей могли бы получить распространение. Это было первое известное человечеству общество, которое консервировало знания, содержавшие в себе секреты массового убийства людей.

Каждый из Девяти Неизвестных имел свою книгу, в которую постоянно заносились сведения, связанные с одним из направлений развития науки.

Первая из этих Книг включала в себя разнообразные знания об «управлении мыслями толпы». Сегодня мы употребляем другие слова: психологическая война, техника пропаганды. В эту же книгу входили исследования по семантике и по гипнозу. Вторая Книга была посвящена физиологии. Она давала советы, как убить человека, дотронувшись до него, воздействуя на его нервные центры. «Утечки» из этой книги породили дзюдо, каратэ, древнюю китайскую борьбу. Монахам-буддистам религия запрещала носить оружие. Вот они и научились убивать голыми руками. В третьей Книге были собраны знания по микробиологии. В четвертой было все о металлах. В пятой описывались различные способы связи, в том числе очень необычные для того времени. Шестая Книга содержала секреты гравитации. Седьмая – космогонии. В восьмую заносилось все, что имело отношение к свету и различным видам энергии. В девятой Книге собирались знания по социологии, делался анализ причин рождения государств и их падения.

У меня в Индии и в Японии есть друзья, которые разделяют идеи императора Ашоки. Ты встретишься с ними и получишь интересующие нас сведения. Могу заверить тебя, что эти сведения будут применены только в интересах человечества, а люди, которые дадут тебе их, – гуманисты в самом высоком смысле этого слова. В Индии ты проведешь несколько дней. Как любознательный, праздношатающийся турист. Съезди куда-нибудь, побывай, кроме Дели, еще в каком-нибудь городе – Мадрасе или Калькутте, например. Возможно, тебе придется слетать в Непал. Это всего час лету. Очень живописная страна. В Катманду есть красивые старые кварталы с множеством любопытных лавочек. Но прежде тебе надо будет кое-что сделать в Индии…

Куртьё еще долго инструктировал меня, заставляя повторять вслух то, что я должен был запомнить. Записывать он ничего не разрешил.

Через два дня я был в Дели. Город оказался малоэтажным и растянутым на многие километры. Как и советовал Куртьё, я остановился в отеле Ашока. Отель был длинный, не очень высокий (по нынешним временам), расположенный в небольшом парке. Нижние и подвальные этажи здания занимали дорогие магазины, рестораны, бассейны, сауны и т. п. Я побродил по магазинам, подивился кашмирским коврам (не красоте, а ценам), наткнулся на великолепные резные шахматы из слоновой кости и черного дерева, мысленно поздравил себя, что сэкономил четыре тысячи долларов, или тридцать с лишним тысяч рупий (именно столько стоили понравившиеся мне шахматы), и не спеша поднялся к себе в номер. Из номера я позвонил своему старому другу Роберу Креанжу, с которым когда-то мы вместе учились в Сорбонне. Робер с семьей обосновался в Дели и работал представителем какой-то транснациональной фирмы. Он очень обрадовался моему звонку и обещал вечером заехать за мной на машине, чтобы отвезти к себе в гости.

А пока я решил немного прогуляться около отеля. Каждый незнакомый город обычно познается и запоминается именно в те минуты, когда ты имеешь возможность побродить по нему один, без спешки и добровольного конвоя из друзей или знакомых.

Выйдя из отеля, я чуть было не столкнулся со слоном. Слон был смирный, покрытый красочными нарядами. Рядом стоял проводник, предлагавший за несколько рупий покататься на слоне или сфотографироваться с ним. Кататься у меня не было желания, но очень захотелось дать слону что-нибудь вкусное. К сожалению, в карманах не было ничего подходящего. Видно, уловив мои мысли, слон внимательно посмотрел на меня и грустно переступил с ноги на ногу. Я помахал ему рукой и пошел дальше.

Через парк я спустился вниз к улице, широкой, тенистой и безлюдной. По обеим ее сторонам на тротуарах росли большие старые деревья. Заложив руки за спину и поглядывая с опаской вверх (кто-то мне говорил, что в Индии лучше не ходить под деревьями – оттуда может спикировать на тебя какая-нибудь насекомообразная пакость и укусить), я медленно пошел вдоль деревьев. Вдруг что-то шмякнулось мне на левый ботинок. Какая-то белая масса, напоминающая тесто. Я с подозрением посмотрел на крону дерева – может быть, птица совершила свой туалет?..

Но тут слева от меня возник человек. Это был индиец с ящиком для чистки обуви. Оказывается, подкравшись ко мне сзади, он ловко плеснул на мой левый ботинок белую пасту, чтобы предложить свои услуги. Я хотел рассердиться, но потом рассмеялся и поставил ногу на его ящик. Чего только не придумают бедняки, чтобы заработать лишнюю рупию! Чистильщик ловко расправился с моими ботинками, и я полез за портмоне, чтобы расплатиться. Неожиданно индиец как-то странно посмотрел на меня и сделал левой рукой жест, привлекший мое внимание. Это был пароль, о котором предупреждал Куртьё. Пальцами левой руки я изобразил необходимый отзыв. Когда я протянул чистильщику деньги, он умудрился взять их так, что в моей руке оказался маленький, туго свернутый бумажный комочек. В бумажке содержались нужные мне сведения. Я медленно пошел дальше, сняв с лацкана пиджака небольшой голубой значок, по которому чистильщик определил, кто я такой. Еще через некоторое время я развернул бумажный комок, на котором было написано место встречи, время и пароль. Город, в котором я должен был получить материалы для Куртьё, назывался Катманду.

Вечер я провел у Робера Креанжа. Небольшой двухэтажный домик стоял в центре зеленой лужайки, по краям которой росли невысокие деревья. Жена и дети Робера улетели на две недели в Париж, слуг (повара, садовника и ночного сторожа) он отпустил, и мы блаженствовали вдвоем за столом на лужайке, попивая тоник и закусывая чем бог послал… из ближайшего китайского ресторанчика. «Бог послал» в основном креветки, правда, довольно вкусно приготовленные, и еще разные дары моря.

Мы вспоминали студенческие годы и нашу дружную компанию – четверых мушкетеров, как нас часто называли в университетском городке под Парижем в общежитии «Дом Соединенных Штатов». Атосом у нас был, бесспорно, Питер Спарк – американец из Массачусетса, весьма гордившийся тем, что родился в Бостоне от родителей, также родившихся в Бостоне. Семейные хроники Спарков особенно подчеркивали тот факт, что одна из родственниц по отцовской линии происходила от англичанина, прибывшего в Северную Америку в 1620 году на знаменитом корабле «Мейфлауэр». Как известно, именно эта группа английских пуритан, или, как их еще зовут, отцов-пилигримов, основала Новый Плимут, с которого и начались колонии Новой Англии. Если не считать родства с «Мейфлауэр», других видимых недостатков у Питера, пожалуй, не замечалось. Это был высокий блондин, великолепный образчик того самого североамериканского янки, которого терпеть не могут в южных штатах. У южан, как известно, свои взгляды на экстерьер.

В обыденной жизни Питер был открытым, дружелюбным парнем, щепетильно порядочным во всем, что касалось данных им обещаний. В общежитии шутили, что слово Питера надежней, чем номерной счет в швейцарском банке. Наш Атос изучал физику и значительное время пропадал в лабораториях. Он увлекался какими-то новомодными теориями и пытался найти им подтверждение, ставя многочисленные эксперименты.

Арамисом в нашей компании, несомненно, был Анри Фалле, именуемый порой своими недоброжелателями «французский англичанин»: мать Анри была урожденной леди Ден-Норант. У Анри было симпатичное лукавое лицо, тонкая талия и густая черная шевелюра, которую он, впрочем, коротко подстригал. Из всей нашей компании Анри больше всех бегал за девушками и часто бранил судьбу за то, что она поселила нас в «Доме Соединенных Штатов». Надо заметить, что в те времена «Дом Соединенных Штатов» отличался большой нравственной строгостью и не шел ни в какое сравнение с несколькими десятками национальных домов-общежитий, расположенных в парке парижского университетского городка. У меня не раз мелькала мысль, что основывали американский дом прямые потомки пуритан, которые поплыли в Америку на «Мейфлауэре». Достаточно сказать, что наше старомодное здание было разделено на две половины: правую – женскую и левую – мужскую. Внизу находился общий холл и несколько комнатушек без одной стены, где можно было принимать гостей или встречаться с теми, кто жил на другой половине дома. О том, чтобы попасть студенту на половину студенток или наоборот, не могло быть и речи. Это помогло нам в какой-то степени не отвлекаться от учебы, но создавало атмосферу монастыря, которая сильно не нравилась Анри.

Анри был человеком весьма разносторонним. Как и Питер, он изучал физику, но умудрялся быть довольно сведущим в вопросах литературы, музыки, искусства. И прекрасного пола. Влюблялся он часто, легко завоевывал очередной предмет своей страсти и так же легко умел расстаться с ним. Девушки на него почему-то не обижались, возможно, быстро понимали, что этот легкомысленный в вопросах любви симпатичный парень не создан для серьезной семейной жизни. С ним охотно проводили время те, кто искал в жизни беззаботные удовольствия.

Невзирая на любвеобильность, Анри был серьезным физиком, он умел находить совершенно неожиданные, оригинальные решения сложных проблем. За это его очень ценили и прочили ему большую будущность в науке. Интересно, что жизненного прототипа Арамиса из «Трех мушкетеров» тоже звали Анри…

Портоса среди нас не было, но Робер Креанж был к этому имени все же ближе, чем я. Этот крупный провинциального вида парень олицетворял собой надежность, обстоятельность и упорство в достижении цели. В отличие от героя Дюма, он отнюдь не был хвастуном и не любил красиво одеваться. Зато у него, как и у Портоса, были ясные жизненные идеалы, и если литературный персонаж твердо стремился к сундуку герцогини-вдовушки, то Робер, в соответствии с духом времени, мечтал о кабинете юрисконсульта в большой транснациональной компании. Он и учился на юридическом, одновременно уделяя много времени экономическим наукам. Девицами он не интересовался.

Робер был самым целеустремленным из нашей четверки. Он вырос в маленьком провинциальном городке в центре Франции и не мог обмануть ожиданий своей многочисленной родни, видевшей в нем будущего генерального директора солидной фирмы. Кроме того, он твердо решил объехать весь мир. Кабинет юрисконсульта представлялся ему первой ступенькой его лестницы жизни. Положение, занимаемое им в Дели, свидетельствовало, что он уверенно продвигается по этой лестнице.

Итак, на мою долю оставалась роль д'Артаньяна. Не знаю, насколько я подходил для нее, но с гасконцем меня объединяло, возможно, одно качество – изобретательность, умение выпутываться из сложных ситуаций.

Несмотря на разность характеров и темпераментов, наша четверка крепко дружила, и трое всегда приходили на помощь тому, кто оказывался в трудном положении…

– У меня недавно в гостях был Питер, – прервал мои воспоминания Робер. – Он приезжал сюда по делам своей фирмы и вел переговоры с компанией, которую я представляю.

– Интересно посмотреть, каким он стал!

– Еще как интересно! – усмехнулся Робер. – Только не это.

Неожиданно он встал, вошел в дом и вскоре вернулся с небольшим блестящим стереомагнитофоном-радиоприемником «Санио», из которого лилась нежная восточная музыка. Поставив магнитофон на наш стол, Робер продолжил беседу, сильно понизив голос:

– Питер прилетал не столько по делам своей фирмы (это был предлог), сколько чтобы встретиться со мной. Меня же он просил немедленно связаться с тобой. Если бы ты так неожиданно не прилетел в Дели, я через несколько дней был бы в Париже: официально – чтобы присоединиться к своей семье, а на самом деле – чтобы найти тебя.

Робер снова встал – вроде бы для того, чтобы размяться. Он походил по лужайке, внимательно осматривая изгородь, окружавшую участок. Музыка из магнитофона продолжала звучать. Подойдя к столу, Робер тихо продолжал:

– После университета, как ты знаешь, Питер работал в правительственной организации США, связанной с научными исследованиями в области обороны. Некоторое время тому назад его попросили (а точнее, приказали) перейти на работу в одну частную фирму. Предложили солидный пост и очень высокий оклад. Формально фирма не связана с правительственными учреждениями. Но подчиняется она правлению некоего закрытого фешенебельного клуба. Его члены – высокопоставленные деятели главных капиталистических государств, занимающие ключевые посты в экономике, финансах, средствах массовой информации, а также в армии, разведке и полиции своих стран. Командуют, правда, в клубе американцы.

Фирма, в которой работает Питер, носит название «Грейт пасифик энд атлантик ойл». Она тесно связана не только с международной торговлей нефтью, но и с поставками продовольствия. Кроме того, у нее ряд своих научно-исследовательских центров. Питер как раз и занимается некоторыми научными исследованиями. По его словам, недальновидными политиками готовится крупная акция, последствия которой могут быть губительны для человечества. Речь идет о попытке активно повлиять на погоду и климат нашей планеты. С этой целью на одном из островов Карибского моря создан сверхсекретный институт, имеющий в своем распоряжении самый гигантский компьютер нашего времени. Прогнозы погоды – это прежде всего расчеты. В компьютер на острове вот уже несколько лет вводится вся информация, поступающая с американских метеорологических спутников.

Я знал, что военные и разведывательные ведомства США ищут эффективные методы воздействия на погоду и климат. Хотя все это было засекречено более строго, чем атомное и ракетное оружие, полностью сохранить тайну не удалось. В печати не раз появлялись сообщения об американских экспериментах с погодой. Правда, говорили, что после этого бесследно исчезли несколько журналистов, причастных к этим сообщениям…

Много писалось о воздействии на погоду в военных целях во время войны во Вьетнаме. Там самолеты США обрабатывали специальными реагентами облака и вызывали такие сильные ливни, что вода смывала северовьетнамские установки для зенитных ракет.

В бассейне Карибского моря американцы заставляли дожди обильно выливаться в океан с таким расчетом, чтобы над Кубой прочно устанавливался антициклон, приносивший засуху и губивший урожай сахарного тростника. Сведения об этих «экспериментах» также просочились в печать и вызвали скандал.

Как рассказывал Роберу Питер, он узнал, что несколько лет назад его фирма вкупе с некоторыми военными организациями обработала сильнейшими реагентами обширные участки насыщенных влагой облаков в Северной Атлантике. Эти облака обычно приносят дожди в Европу. После обработки атлантические тучи пролили свои дожди в океан. Лишенные влаги, ослабленные циклоны из Атлантики не смогли продвинуться, как обычно, в Восточную Европу и были вытеснены сухим антициклоном из Центральной Азии. В Восточной Европе установилась засушливая, жаркая погода, которая привела к большим потерям в сельском хозяйстве. Это вызвало необходимость в дополнительных закупках продовольствия на Западе, что и требовалось торговцам продовольственными товарами. На другой год искусственно вызванную засуху попытались повторить, но расчеты оказались недостаточно точными, и бедствие обрушилось на Северную Европу, в том числе на часть Англии и ФРГ. Назревал крупный политический скандал, и эксперименты прекратились. Зато в компьютер поступало все больше и больше данных о погоде.

Сейчас, как сообщил Питер, руководители фирмы считают, что компьютер в Карибском море уже накопил достаточно информации, чтобы рассчитать, где и сколько следует «высеять» в начале лета веществ, вызывающих дождь в Атлантике. Тогда засуха небывалой силы установится в социалистических странах Восточной Европы. При этом пострадают заодно Финляндия, Швеция и Норвегия, но это мало волнует организаторов засухи, их цель – экономически поставить на колени социалистические страны.

Кроме того, что организация засухи сама по себе – преступление, Питер глубоко убежден, что вся эта затея авантюристична, так как в компьютере на острове Карибского моря еще очень мало необходимой информации, чтобы точно рассчитать все возможные результаты искусственного вмешательства в климат планеты. Скорее всего, думает Питер, страшная засуха поразит Англию, Францию, ФРГ и Испанию, а возможно, и США. Но руководители фирмы, ослепленные ненавистью к социалистическим странам, горят желанием как можно скорее поставить эти страны в экономически зависимое положение от Соединенных Штатов. Ни о каких серьезных проверках уже сделанных расчетов (достаточно приблизительных) они не желают и слышать, хотя их жуткая авантюра грозит глобальной катастрофой.

Потом Робер заявил, что, по мнению Питера, есть только один выход: уничтожить компьютер в Карибском море. И сделать это может Куртьё.

– В этой связи, – продолжил Робер, – наш Атос просил меня связаться с тобой – он знает, что ты работаешь у Куртьё. Он просил также сказать, что за твоим профессором пристально наблюдают руководители его фирмы, но считают его чудаком ученым, пока не очень опасным. Внедрить в Солонь агентуру вроде бы не удалось. Снимки, полученные со спутников, тоже толком ничего не дали. Попытки проникнуть в лабораторию Куртьё продолжаются. Однако у Питера есть друг во французской разведке. Это человек глубоко порядочный. Он сумел раздобыть кое-какую информацию о работах в Солони. Информацией он поделился с Питером, а агента, продавшего сведения, вынужден был уничтожить, имитировав несчастный случай на воде. Вот почему Питер знает больше о твоем профессоре, чем его фирма. Питер по-прежнему верит в тебя, полагая, что ты не можешь связать свою судьбу с бесчестным делом.

– Спасибо за доверие! – буркнул я. – Продолжай.

– Питер узнал от своего друга, что у вашей фирмы есть какие-то новые виды оружия и вы сможете покончить с этим проклятым компьютером. Если его уничтожить, то на восстановление и накопление информации понадобится много лет, и глобальная катастрофа будет отсрочена или к тому времени подобная тайная операция станет вовсе невозможной. Компьютер надо уничтожить еще и потому, что с его помощью разрабатывается другой сумасшедший и бесчеловечный проект: искусственное пробуждение некоторых вулканов. Если рассчитать атмосферные потоки, а потом взорвать атомное устройство в кратере дремлющего вулкана, то произойдет извержение, которое выбросит в небо огромное количество пепла. Этот пепел поднимется в верхние слои атмосферы и рассеется над всем земным шаром, но вначале он может образовать пленку над территорией определенной страны. К примеру, в Мексике взрывают вулкан. Ветры относят пепел по заранее рассчитанному воздушному коридору в Восточную Европу, где уже установился сухой антициклон, вызванный искусственным воздействием на водоносные облака в Атлантике. Тогда в восточноевропейских странах людям не только нечего будет пить, но еще и нечем будет дышать…

Робер замолчал и выразительно посмотрел на меня. Я попросил продолжать.

– Обе акции объединены в один проект под кодовым названием «Дождь Шукры». Помнишь, у нас в Сорбонне на лекциях по индуистской мифологии рассказывали о солнечной и лунной династиях царей Индии.

Я оживился:

– Как же, конечно, помню! Были в Индии две династии – солнечная и лунная. Данда, сын Икшваку – основателя солнечной династии, похитил у жреца Шукры его красавицу дочь. В отместку Шукра наслал на землю Данды семидневный дождь из золы, уничтоживший все живое… Значит, боссы у Питера – люди образованные, знают древнюю мифологию.

Робер усмехнулся:

– Образование, однако, не мешает им готовить убийство миллионов людей с помощью искусственной засухи и дождя из пепла.

– Знаю я эту теорию о взрыве вулкана и воздушном коридоре для пепла, Робер. Только все это чепуха – удушение пеплом конкретной страны. Никому не известно, как пепел распределится в верхних слоях атмосферы. Обычно он растекается тонкой пленкой над большими пространствами, и углекислота создает парниковый эффект. Если и удушат, так все человечество! Да и атомный взрыв вулкана может иметь самые страшные последствия для земного шара. Впрочем, парникового эффекта не будет. Кажется, будет все наоборот.

– Что будет?

– «Ядерная зима», как говорят нынче ученые. Оболочка из пепла в стратосфере начнет поглощать солнечные лучи и не допустит их до поверхности Земли. Стратосфера нагреется, а планета охладится. Нарушится глобальная циркуляция атмосферы. Наступит резкое похолодание, в том числе в тропиках. Так уже было, в небольшой степени, после извержения вулканов в Индонезии. Но в случае ядерных взрывов пепла будет намного больше. Отсюда и название «ядерная зима». Да, надо что-то делать.

– Согласен с тобой, Виктор. В общем, Питер считает, что активно вмешаться в тайные дела его фирмы уже пора. Обращение в прессу, по его мнению, ничего не даст: фешенебельный клуб, который командует фирмой, крепко держит в руках главные средства массовой информации Запада и не позволит никаких серьезных разоблачений. Вот поэтому наш стопроцентный американец думает, что надо взорвать компьютер на острове и отодвинуть сумасшедшие планы сумасшедших политиков на неопределенный срок. Как ты понимаешь, Питер очень рискует, поделившись со мной всей этой информацией. Ведь при малейшем подозрении, что он разгласил секреты своей фирмы, его убьют. Но и быть соучастником всех этих авантюр он, понятно, тоже не может. Связи с Питером практически нет, его слишком хорошо охраняют. Тем не менее он заверил, что не будет сидеть сложа руки и постарается в меру своих сил тормозить осуществление проекта «Дождь Шукры» и его части «Осьминог» – так они издевательски называют организацию засухи над Европой.

Рассказ Робера меня глубоко поразил. Если Питер пошел на такой риск, как полет в Индию, значит, ситуация действительно крайне серьезная.

Робер предложил мне переночевать в его домике.

– Это надежней, чем ехать ночью в автомашине по улицам Дели, – заметил он.

Я согласился, хотя понимал, что, вступив в контакт с Робером, наверняка попал под нежелательное для меня наблюдение, ибо встреча Питера с Робером не могла пройти незамеченной для тех, кто «опекал» Питера. Все это, конечно, усложняло выполнение моей собственной миссии, но сведения, полученные от Робера, стоили того. За Робером, конечно, присматривали. Теперь они будут присматривать за мной.

На другой день мне предстояло лететь в Непал. Самолетом из Дели в Катманду – всего час. Вначале я решил, что мне не повезло, так как вместо «Боинга» непальской авиакомпании, которая славится хорошим обслуживанием пассажиров, мне пришлось взять билет на самолет индийской компании. Но провожавший меня Робер посоветовал не расстраиваться: у Непала всего два «Боинга», сказал он, на новом король улетел в Европу, а старый самолет в ремонте, поэтому лучше уж лететь на более надежной индийской машине.