Текст книги ""Шёл Майский Дождь..."(СИ)"

Автор книги: Виктор Рощин-Щавинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 49 страниц)

Инна, молча, с благодарностью, смотрела в глаза Максима.

За окнами электрички, была кромешная тьма. За окнами шёл проливной майский дождь. Вагон, в котором они ехали, ярко освещался внутри. Он, напоминал собой, огромный, горящий факел, или небесный фаэтон Бога огня, который стремительно и неудержимо летел в эту непроглядную темноту. В этом вагоне кроме Инны с Максимом, никого больше не было. Ни одного запоздавшего пассажира. Ни единой живой души. Он был абсолютно пуст. И этот сверкающий вагон сегодня принадлежал только им двоим, Максиму и Инне. Это был их сказочный, но иллюзорный подарок, полученный ими, от этого огромного, бесшабашно-разухабистого, непонятного для многих людей, такого грустно-счастливого, и очень непредсказуемого земного мира.

Максим и Инна, крепко обнявшись, вдвоём неслись навстречу своей жизни, в сияющем от яркого света вагоне, навстречу своей неведомой и таинственной судьбе.

= = =

Свадьбу Максима с Инной справляли в хорошем, современном, уютном и дорогом ресторане под названием «Радопи». Тут тесть постарался от всей души.

Ресторан находился за городом, вдали от людской суеты и городского шума и пыли, на берегу, небольшого живописного озера.

Накануне, перед свадьбой, с Максимом произошла одна немного неприятная, но всё же в какой-то степени, забавная, смешная и занимательная история.

За два дня до свадьбы, он с сильнейшим пищевым отравлением, попал в инфекционную больницу. А вот как это случилось, и что из этого в последствии вышло, Вы и послушайте, пожалуйста.

Узнав, что Максим женится, офицеры военкомата, на правах старших и более "опытных" в "этом" деле товарищей, и особенно Буранов Анатолий Васильевич, нигде не давали Максиму прохода, своими шутками и намеками, разного толка и содержания. Давали разные, но довольно невинные и безобидные советы, по поводу того, как надо вести себя с невестой, в первую брачную ночь. Как не ударить в грязь лицом или, проще говоря, не треснуться "фейсом" о "тейбл...".

Многих из военкомата он уже пригласил на свадьбу. Но это как говориться на официальную часть. А вот неформальную, вроде бы как мальчишник с офицерами отделения, Максим решил провести отдельно. Как свою последнюю холостяцкую вечеринку.

Жена Анатолия Васильевича, в это время была в Ставрополе у своих родителей. Поехала их проведать. А поскольку у Максима не было еще своего жилья, решили собраться у Буранова.

Женщин не было, одно лишь грубое, мужское сословие. На это серьёзное, прощальное с холостяцкой жизнью мероприятие, допущена была одна только Инна. Ей как невесте и будущей жене, все без исключения мужчины, великодушно разрешили присутствовать на мужской пирушке.

И на этой вечеринке Максим отравился обыкновенным болгарским, зелёным горошком....

Вначале думали обойтись домашними средствами. Не получилось. Отравление было достаточно серьёзным. Нужна была госпитализация. Пришлось вызывать скорую помощь, которая быстренько увезла Максима в больницу.

В больнице, его как говориться, промыли со всех сторон, но и этого тоже оказалось недостаточно. Состояние не улучшалось, а скорее наоборот. Необходимо было ставить капельницу, что бы ввести в вену глюкозу, или какое-то другое лекарство. Но в этом то и была вся загвоздка. Никто кроме самого Максима не знал, насколько он боялся обычных, простых медицинских уколов. А он, действительно боялся их, до потери не только пульса, но и самого сознания. Максим понял, что он приплыл.... Но, врачи об этом ничего не знали и не о чём не догадывались.

Они выполняли свой долг. Они были настроены на работу, на спасение больного. Ага! Сейчас! Не тут-то было...!

О том, что он боится уколов, Максим сам впервые узнал, когда проходил срочную службу в армии. Вся дивизия сдавала кровь. Вот такие вот..., бесплатные доноры.... Такое в армии практикуется. Максим, как и все, ещё ничего, не подозревая и не догадываясь о таких вот своих странностях, как командир, встал впереди своего подразделения, и повёл его на пункт сдачи этой самой крови. Когда подошла его очередь, он зашел в комнату. Это было большое помещение, заставленное медицинскими кушетками, на которых лежали обнаженные по пояс солдаты. У каждого в руке торчала игла с трубочкой, и Максим увидел, как по этим прозрачным трубочкам течёт алая, и надо полагать горячая кровь.

И все эти полуголые парни методично, кто с интересом, а кто с каким-то сомнением и явной тревогой сжимали и разжимали свои ладони, которые выполняли функцию насоса и неустанно работали, выкачивая из себя куда-то и кому-то свою родную кровушку. Максиму стало плохо. Но он ещё до конца этого не понял. Почему это вдруг...? Он с этим был не согласен, он с этим пытался бороться. Уже почти ничего, не видя, и уже толком не соображая, он, всё же добрался до места и лёг на кушетку. На его состояние, никто даже не обратил внимания. Людей полным-полно, работы невпроворот. Поэтому, давай, давай и как можно быстрее. Ему, как и всем на этом кровавом конвейере в вену, а Максиму показалось, в само сердце, воткнули иглу.

И всё...! Максим потух как свечка на сквозняке в школьном коридоре, и куда-то, словно (В Знания наверное...) провалился. Последнее, что он запомнил, были, как ему казалось, напряжённые и беззащитные ладони солдат. Они как-то обречённо и одновременно с этим безучастно сжимались и разжимались. Сжимались и разжимались. Как бьётся сердце человека. То сокращается, то расширяется. И так, всю жизнь, пока он жив. Пока не остановится совсем.

И ещё он запомнил прозрачные трубки, по которым, нескончаемым красным потоком, кровь текла и текла в какие-то бездонные, безликие медицинские резервуары.

Очнулся полностью Максим уже на зелёной травке, возле донорского пункта. Его на воздух вынесли его же солдаты.

После этого случая, Максим при любых обстоятельствах, избегал делать уколы.

= = =

ГЛАВА – 29.

«БОЛЬНИЧНЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ Максима...».

Даже тогда, когда в Ростове, прямо скажем, ни с того ни с сего, вдруг появилось, давно уже забытое, во всём мире, заболевание, или точнее, вспышка холеры, (куда уже серьёзнее...!) и всем жителям города, поголовно делали прививки против неё, наш Максим всячески ухитрялся и находил разные способы и предлоги, для того, чтобы не идти в это медицинское учреждение, где делали эти самые ужасные прививки.

Максим, тогда ещё работал в Ростовском областном управлении.

Начальник управления собрал всех работников в актовом зале и сказал следующее: – «В городе вспышка холеры, дело товарищи очень серьёзное. К нам поступило распоряжение из Минздрава, чтобы мы все, то есть сто процентов, сделали прививки от этого заболевания. Поэтому, прямо сейчас, сколько здесь присутствует людей, всем отправится на этот медицинский пункт и сделать всё, что от нас требуется. Остальных, кто в данный момент отсутствует на работе, по разным причинам, отправить туда в течение трёх ближайших дней...».

Кто-то был в это время в командировке, кто-то болел дома, а кто-то, по каким то, ну, в общем, разным обстоятельствам, просто не был на этом собрании и не знал о распоряжении начальника управления. А из присутствующих на собрании, большинство работников, приблизительно процентов восемьдесят пять, сразу же добросовестно пошли выполнять распоряжение начальства. Все они после собрания, отправились в медпункт и сделали прививки.

Максим на собрании был, всё слышал, всё видел и был в курсе всего происходящего. Но, зная о своём необъяснимом, даже себе самому страхе, связанного с уколами, он сразу же "перекочевал..." к остальным, в оставшиеся пятнадцать процентов, к тем, кто отсутствовал на этом собрании. А их, вылавливали по мере их появления в управлении, и отправляли делать эти самые прививки. Никто особенно и не сопротивлялся. Процент не присутствовавших на этом собрании работников, медленно, но неуклонно уменьшался.

И, в конце концов, через три, четыре дня, в этот процент входил только один наш, самый храбрейший из храбрейших, аж до самого не могу, Максим.... На этом медпункте не побывал только он один. И он бы туда, ни за что и никогда бы сам не пошёл, ни за какие такие коврижки, если бы его просто не выудили, как рыбку из пруда, сами же работники пункта, куда было прикреплено для проведения всех медицинских процедур и других профилактических мер, всё управление.

В конце рабочего дня, в кабинет, где работал Максим, заглянула незнакомая, относительно молодая ещё женщина и спросила: – «У вас есть такой то...?» – она при этом, не совсем правильно назвала фамилию Максима.

– Да...! Это я и есть. Только моя фамилия, произносится и звучит следующим образом – он медленно и по слогам произнёс свою фамилию. – А в чем, собственно говоря, дело гражданочка...!?

– Гражданочка...!? Да я...! Да я Вам врач! Я, Шаповалова..., а не где-то там...! И я Вам здесь..., ни тут...! Я не курьер... и не посыльный, чтобы бегать за Вами! – красноречие, интеллект, так и пёрли так и сочились из неё... – Почему мы должны Вас разыскивать, чуть ли не с собаками... Скрываетесь, как американский шпион...! И Вам должно быть стыдно за своё такое, безобразное поведение...! – даже не поздоровавшись, прямо с порога, не сдерживая себя и в буквальном смысле, начала кричать эта женщина. – Мы и так к вечеру с ног кувыркаемся.... Вы один такой "умный..." остались в вашей организации, кому не сделали противохолерную вакцину. Всех это касается, а Вас, что – нет...? Да...!? Что за несерьёзное отношение? Где у Вас совесть, и где Ваша гражданская ответственность?

– Хорошо, что ещё не сам генерал Шаповалов из одного военного кинофильма... – про себя быстро отметил Максим – А то бы мне точно сегодня, пришлось сидеть на гауптвахте....

И почему она, эта тётя, такая злая...? Может потому, что у неё сегодня просто неудачный день...? Никто не сделал подарков в виде цветов, конфет и шампанского.... Никто не дал взятки, в виде коньяка и хрустящих денежных купюр...? А отсюда и настроение плохое. Но я, то здесь причём...? Я сам взяток никому не даю, а уж тем более не беру их. Хотя бы по той простой причине, что их мне попросту никто не даёт..., – про себя улыбаясь, пошутил Максим – И откуда они только берутся? Ведь лезут со всех сторон...! Плодятся быстрее, чем червяки в навозной куче.... Если их из этой кучи выковыривать по одному, то от этого будет мало толку, и от них никогда не избавишься. Поэтому – очень глубокомысленно и окончательно, но не очень то гуманно решил Максим, – Эту вонючую, навозную кучу, просто необходимо сжечь вместе со всеми червяками....

И Максим сейчас, наблюдая за этой женщиной, даже со своим, небогатым жизненным опытом, не увидел за этим кричащим существом, ничего стоящего и серьёзного, а как раз наоборот, увидел обыкновенную, статистическую, серенькую мышку, (не личность) с непомерным апломбом и амбициями....

И вот пока, эта, заметно молодящаяся женщина, продолжала всё ещё назидательно шуметь, взывая к патриотическим чувствам Максима, тот, не особенно обращая внимания на её нравоучения, всё же, однако понял, что он попался, как попадается щука на крючок удочки рыбака, и что на этот раз ему не отвертеться и с крючка этого не соскочить. Его плотно прижали почти, что к теплой стенке. И к тому же ещё, надо было как-то, более или менее достойно выходить из создавшегося неловкого положения! Рядом находились другие работники отдела, которые с определённым интересом слушали и наблюдали за происходящим. И Максим, от пассивной обороны перешел в решительное наступление.

– Ну что Вы так сильно раскричались...? Всему есть причины, объяснение. Не был у Вас, потому что находился в командировке. Работал, знаете ли...! Вы, в курсе наверное, что такое производственная необходимость? Сегодня я лично собирался прибыть к Вам, да вот только Вы меня опередили и пришли сами. Напрасно и очень даже зря побеспокоились. Причём заметьте, что в этом не было никакой необходимости. Никакой..! Совсем уж не оправданные хлопоты с Вашей стороны! И я..., Очень даже сильно готов...! – при этом у Максима оборвалось сердце, но он мужественно закончил... – Прямо сейчас следовать за Вами... – и он с подчёркнуто-показной готовностью, «легко...», встал из-за стола....

По дороге в этот медпункт, Максиму не раз в голову приходила мысль: – "А может просто сбежать, и вся недолга.... Скажу мол, было срочное дело. Или живот заболел.... Ох, и несерьёзно же это будет выглядеть дружище. Засмеют ведь...! Выхода нет. Значит, остается одно, собраться в кулак и выдержать эту медицинскую экзекуцию. Да... легко сказать, да вот сделать трудно..."

В медпункте, его еще немного, но уже в более мягкой форме пожурила другая женщина в белом халате, а затем велела встать к ней спиной и просто поднять рубашку на плечи. Её оказывается, не нужно было даже снимать с себя. Не говоря уже о штанах.... Что Максим добросовестно и сделал.

Задрав рубашку повыше, он стоял и ждал. Он усиленно делал попытку, "собраться в кулак...". Вдруг, что-то лязгнуло у него сбоку. Это был неприятный металлический звук. Врач искал что-то, или перебирал свои инструменты.

Максим сразу же, отчётливо представил себе все эти блестящие, изящно изогнутые, и даже где-то хищно-красивые, но для него всё равно, просто живодёрские, инквизиторские орудия пыток. Ма-мма миа...! У него начало медленно темнеть в глазах. Что бы ни упасть, он еще крепче ухватился за собственную рубаху. Врач ничего, не подозревая, сзади помазала его под лопаткой чем-то холодным. Наверное, спиртом. Максим начал медленно оседать на пол. Его едва успели подхватить, и усадили в кресло.

Сунули под нос нашатырный спирт. Стало легче, но не намного, а уж тем более ненадолго.

Медики, из-за большого потока людей, действительно очень уставали. А тут ещё к концу работы, когда все нервы на пределе, а силы на исходе, попался не просто нарушитель медицинской дисциплины и порядка, а к тому же ещё, какой-то хлипкий, или просто даже капризный молодой человек. Та женщина, которая разыскала Максима в управлении, опять, с новой силой, и где она их только находила..., с упрёками и разными обидными обвинениями, обрушилась на бедного, почти бездыханного Максима. Максим в ответ, сосредоточенно хранил полное молчание. Он, сейчас опять молча, усиленно пытался собраться в кулак.

Вторая женщина, видимо врач с образованием и самое главное с житейским опытом и пониманием, остановила словесный поток брани первой и сказала: – «Шуметь и ругаться здесь бесполезно. Есть категория людей, которые действительно до смерти боятся медицинских уколов. Это научный факт, с этим не поспоришь, и с этим нам медикам приходится считаться. Он как раз относится к этой категории. Ничего страшного. Всё будет в порядке. Он у нас молодец, такой красивый, такой смелый и сильный. Сейчас он соберётся с духом, мы всё сделаем в лучшем виде, и он даже ничего не заметит и ничего не почувствует. Да, мой хороший...?» – ласково, по матерински, обращалась она, к насмерть перепуганному и дрожащему от страха Максиму.

– Какая хорошая, добрая и всё понимающая женщина..., – как будто напоследок, стоя перед эшафотом, с благодарностью и почти что с любовью к ней, про себя, думал Максим. – Вот ради неё, за её поддержку и понимание, я справлюсь с этим, и встану под эту иглу, лягу, как под нож этой гильотины. Взойду на эту мою голгофу. Я смогу, я выдержу, я должен...! – из последних сил, настраивал себя Максим.

Он опять кое-как поднялся с кресла, приготовился. Весь напрягся, как натянутая струна. Тронь, зазвенит или порвётся. Женщина взяла в руку тампон. Весь настрой у

Максима, мгновенно, куда то пропал. Она мазнула его сзади....

– "А-а-а-аа...!" – стараясь всячески сдерживать себя, но всё равно настолько громко, что его могли слышать даже прохожие на улице, завыл Максим.

И тут вдруг, случилось, что-то непредвиденное. Его неожиданно, поддержала сама докторша. – «А-у-а-а-и-ии...» – видимо уже просто заразившись от Максима, и настроившись на его волну, тонким голоском стала в унисон подвывать она ему. Помогая таким образом подпевать Максиму, она всё равно упорно, как зомби, продолжала делать своё дело. Клятва Гиппократа действовала и сейчас, сотни лет спустя. Долг был для неё, превыше всего. Она оттянула ему кожу на лопатке. Его трясло, как в лихорадке. Наступила кульминация....

– «А-а-а-а-ы-ы...!» – уже на одной, какой-то угрожающе рычащей ноте, не стесняясь уже никого и ничего, при этом, абсолютно не сдерживая себя, во всю глотку орал Максим. – «А-у-а-а-и...» – стоя за спиной Максима, вторым голосом и одновременно не очень то приятным для уха фальцетом, вторила ему певучая врачиха.

Нежданно-негаданно, родился потрясающий, полу медицинский, полу гражданский дуэт.

"Да здравствует крепкий, нерушимый союз медицинских работников и больного гражданского населения...! И у нас есть предложение, от дуэта перейти к полноценному хору...".

Ругливая медсестра, с очень загадочным, необычным и прямо скажем интригующим отчеством Оленеводовна, а если полностью, то, Шаповалова Венера Оленеводовна (по всей вероятности, у неё кто-то в роду из родственников, был очень многими любимый персонаж из анекдотов, чукча-оленевод, разводивший оленей на Далёком Севере, и вот это самое, немного странное отчество по отцу, медсестра Венера Оленеводовна, благополучно получила в наследство..., хорошо, что он ещё не был змееловом, или ещё кем-то...!) ошалело, наверное, впервые наблюдавшая такую необычную картину, с широко открытыми глазами, и видимо тоже поддавшись общему настроению, царившему в комнате, так же, толи всхлипывала, толи просто попискивала стоя за своим медицинским столиком. И при этом она судорожно сжимала в руках запасной тампон, смоченный нашатырным спиртом. В настоящий момент, и это было видно даже невооружённым и неискушённым в таких делах взглядом, то, что объём, или величина её медицинских познаний, была строго обратно пропорциональна величине страха, который сейчас Максим испытывал и тоже имел в наличии. Но данное обстоятельство, нисколько не помешало ему чуть позднее, после всей этой истории с уколом, даже немного подружиться с Венерой Оленеводовной, которая впредь, стала информировать его, на предмет проведения в городе, каких-либо медицинских процедур и мероприятий.

Иглу, наконец, воткнули в бренное тело.

– Эы-ы-и-хха-и-а... – как бык перед бойней, напоследок, и так же по-бычьи не простонал, а скорее как-то обреченно-глухо промычал Максим. И тут же, буквально через секунду, торопливо, обращаясь сразу ко всем присутствующим в комнате, пока ещё с дрожью в голосе, но с явным облегчением, тихо и очень неуверенно спросил... – Это что, уже всё...? Сделали что ли...!?

– Всё герой, всё...! – уже свободно и раскованно, взахлёб хохотали обе женщины. – Не помер чай? Нет...!? Ну, и хорошо! Значит, будешь жить. И, скорее всего, долго. Ох, и насмешил же ты нас, друг ты наш ситный. Да не дрожи ты так сильно! Как лист осиновый в непогоду. Всё уже позади, храбрец ты наш...! Можешь расслабиться и глубоко вдохнуть. Или в туалет сбегай на всякий, как говорится случай...! – этот совет уже дала, культурная Венера Оленеводовна... – Ой, бабоньки, сейчас сама помру от смеха и такого невиданного балдежа! Ой, не могу! Ха-ха-ха-ха...!

Максим смотрел и слушал, как заразительно смеются эти две женщины, вспомнил всё, что с ним только что произошло, и уже сам, причем тоже с удовольствием и даже с желанием, подключился к хохочущим медикам.

= = =

ГЛАВА – 30.

(Продолжение....) «Бык РАЗБОЙ и Его НЕУДАЧНАЯ Попытка, Удержать ВЛАСТЬ в Стаде..., в противостоянии с ПАРОВОЗОМ...».

И сейчас, уже лёжа в инфекционной больнице с тяжелым пищевым отравлением, он с иронией и вместе с тем, с определённой горечью и грустью, вспоминал свои недавние медицинские похождения, одновременно пытаясь найти выход из создавшегося, как ему тогда казалось, довольно незавидного и очень сложного положения.

Через два дня свадьба...! Он должен быть в форме. Обязан просто. А вместо этого, он обессиленный до такой степени, что даже не чувствует своего собственного тела, в больничной полосатой пижаме, преспокойно лежит на больничной койке. Ну не анекдот ли это? А...!? Расскажи кому, ведь не поверят. А если поверят, засмеют.... А ты здесь лежишь спокойненько, и на самом деле, больше не жив, чем мёртв.... Какой здесь смех, какое веселье? Да и потом, какая тут тебе дорогой свадьба...!? Какая брачная ночь...? Тут не до жиру, тут быть бы живу...!

Молоденькая девушка, в белом халате, принесла капельницу, установила её, приготовила всё необходимое для этой процедуры. Взяла руку Максима, протёрла спиртом, постучала ладошкой по вене, взяла иглу. Максим непроизвольно согнул в локте руку. Она внимательно посмотрела на него, но опять ни говоря ни слова, разогнула ему руку, протёрла спиртом, постучала по вене, взяла иглу.... Максим опять согнул руку. И так повторялось три, четыре раза. Результат был один и тот же. Максима опять заклинило. Максим наклонил, как бык свою голову и уперся рогом в невидимую бетонную стену. – «Ох, и неправильно же я делаю...! – думал про себя Максим. – От такой моей глупой и беспросветной упёртости, можно и дуба дать...! Зачем свою судьбу испытывать!? Я, как тот бычок, который мерялся своей силой с паровозом...». – Мысли Максима, унесли его на свой далёкий, родной Урал, в детство, и перед глазами, чётко, как на экране телевизора проплыла одна история, свидетелем которой, он случайно оказался.

У многих соседей по улице на которой жил Максим, и у его родителей тоже, в домашнем хозяйстве имелись коровы. Обычные бурёнки, которых в летнее время, жители посёлка собирали в одно стадо и пасли на разных зелёных полянах и лужайках. Нередко это стадо паслось вблизи железнодорожного полотна. Травка там была хорошая, сочная и эти коровки её мирно пощипывали, набивая ею, свой безразмерный желудок.

В этом стаде находился и бык, (к счастью, наверное, для него..., только с двумя крепкими рогами...) хозяин и властелин своего коровьего гарема. Был он довольно крупный и нередко без всякой видимой причины не в меру агрессивный. Всё время хотел кого-нибудь, да забодать.... Максим и другие мальчишки, зная его не совсем мирный норов, старались от него держаться подальше и лишний раз ему не докучали. Так, на всякий случай.... К чему ненужные и к тому же довольно опасные приключения. Они ему понапрасну не досаждали, а тем более никогда не злили его. Этого быка звали Разбой.

Поезда по железной дороге ходили довольно редко, и поэтому стадо без какой-либо серьёзной опасности для него, паслось возле полотна, и иногда, по мере необходимости, перегонялось на другую сторону колеи, на более новую, свежую, и еще не вытоптанную траву.

И в этот раз, при перегоне коров через насыпь железнодорожного полотна, как всегда первым на рельсы поднялся бык Разбой.

И надо же было такому случиться, что как раз в это время, вдали показался паровоз. Он довольно быстро приближался к коровьему стаду. Машинист, увидев препятствие, в виде быка, поднявшегося на железнодорожную насыпь, вполне естественно и к тому же заблаговременно, дал протяжный гудок, что бы тот обратил своё бычье внимание на надвигающуюся опасность, поторопился с переходом и освободил железнодорожный путь. А если говорить ещё проще, то чтобы он попросту убирался к какой-нибудь очередной "чёртовой..." матери, ну..., хотя бы типа Кузькиной....

Но наш Разбой видимо думал немного иначе, так сказать специфически, по-своему, а проще говоря..., по бычиному.

Услышав гудок паровоза, он исподлобья резанул по нему взглядом..., а затем вообще прекратил всякое движение. Разбой остановился на рельсах и встал на них, как вкопанный, внимательно и отнюдь не дружелюбно глядя на это приближающееся крикливо-голосистое существо, глаза его при этом, недобро сверкнули и стали медленно наливаться кровью.

Очень может быть, что он принял паровоз за своего возможного соперника, который пытается угрожать ему своим "рёвом...", и хочет отобрать у него, завладеть его коровками, его гаремом, и тем самым лишить его безграничной власти, любви и свободы. Кто его знает, о чём в это время думал наш Разбой!? Это осталось тайной. А гудок паровоза, он по всей вероятности рассматривал, как боевой клич, или, как вызов, брошенный ему незнакомым, но уже очень ненавистным ему соперником.

И Разбой этот вызов принял, как истинный рыцарь и защитник своих "дам", то бишь "тёлок, тёлочек и телушек...".

Он наклонил голову вниз и исподлобья смотрел на приближающегося врага. При этом его рога, едва не упирались в шпалы. Затем он начал злобно мычать и бить копытами, отщепляя от этих шпал увесистые щепки.

Машинист паровоза (предполагаемый соперник бычка – вот умора...) начал понимать, что с быком творится что-то неладное, и уже с беспокойством и тревогой жал на гудок. Паровоз, тоже сейчас гудел без остановки. Для Разбоя это было не что иное, как сигнал к бою и призыв к действию. Он, вначале медленно, а потом всё быстрее и быстрее, начал набирать скорость, несясь по шпалам навстречу паровозу. Хвост быка находился в боевом положении, параллельно рельсам, а близлежащую округу заполнило громкое, злобное мычание.

– Му-у-у-у... – во всю свою глотку ревел бык, во время бега, высекая копытами искры. – Ту-у, ту-у, ту..., надрывно гудел мчащийся на встречу быку паровоз, в кабине которого, с вытаращенными глазами метался машинист. Два объекта, один из плоти и крови, другой из железа и огня, стремительно мчались навстречу друг другу. Ни тот, ни другой не желал уступить друг другу дорогу. Паровоз, по причине того, что ехал по рельсам, которые удерживали его в строго определённом направлении, а бык, по причине своей несусветной глупости и нежелания делится с кем бы то ни было своим гаремом.

Машинист, уже не свистел и не гудел. Он со всей силы давил на все тормоза, которые имелись на паровозе. И из-под колёс ревущего «соперника», как и из под копыт Разбоя, в разные стороны, летели искры. Но было уже поздно. Расстояние между ними быстро сокращалось. Встреча неминуемо должна была состояться.

И она, эта встреча состоялась. Как говорится в полной мере и лоб в лоб.

Треск был слышен за много сотен метров от места столкновения и выяснения, очень своеобразных отношений, между паровозом и быком.

Паровоз отделался легкими царапинами и вмятинами, а наш бедный Разбой, летальным для него исходом.

«Вечная ему людская и коровья память, за проявленный героизм и мужество, при защите своих законных бычьих прав, на свою чрезмерную сексуальность и почему-то очень осуждаемое в нашем обществе многоженство...!»

= = =

ГЛАВА – 31.

"МАКСИМ не СДАЁТСЯ, как Крейсер «ВАРЯГ...».

– Вы чего это больной безобразничаете...!? – растерянно, но очень грозно спросила медсестра, возвращая Максима из воспоминаний детства, к реальной действительности. – Не хорошо так..., не по – «советски...» Вы как-то поступаете...!

Максим ничего не ответил, Максим усиленно молчал.... Ему, который раз уже в жизни, было стыдно. Он чувствовал и понимал, что сейчас, он чем-то был похож на быка Разбоя, из своего далёкого детства. Максим по гороскопу был Телец, то есть, – тоже упёртый бычок...! Но только без гарема...

Медсестра, поняв, что сама в данной ситуации с этим непонятным и капризным больным не справится, пригласила на помощь врача из отделения. Но и опять не тут то было. Из этого тоже ничего хорошего не получилось. Максим был непреклонен. Максим стоял насмерть.

Вскоре, собрались, наверное, все врачи отделения, во главе с заведующей. Они, каждый наперебой, объясняли ему всю серьёзность его положения, критического состояния его здоровья, просили, требовали, увещевали его и просто стыдили. Ничего не помогало. При очередной попытке поставить капельницу, Максим в ответ, так же последовательно и где-то даже мужественно, сгибал в локте свою руку.

Они все уже знали, как его зовут...! Они уже называли его по имени и даже иногда ласково. – «Так дело может дойти и до моего отчества...!» – немного с юмором, немного с грустью лёжа на койке, подумал Максим.

– Максим..., Вы понимаете, что если при таком отравлении, как у Вас, мы не введем Вам медицинский препарат...! – ласково, но в тоже время с металлическими нотками в голосе, уговаривала его заведующая отделением... – То могут быть, и наверняка будут нежелательные и даже очень вероятно, непредсказуемые последствия! Прямо скажем, возможны, трагические последствия.... Если Вы не хотите думать о себе, то подумайте хотя бы о нас. Мы отвечаем за Вас, мы несём за Вас ответственность, вплоть до уголовной. Мы у Вас, как заложники! Вы же должны это понимать! Вам же не десять лет...!?

Но Максим не сдавался. И ему было сейчас на всё наплевать. Он стоял незыблемо. Он стоял непоколебимо, прочно, как русский огневой дзот, во время Великой Отечественной войны. Или, как поётся в одной патриотической песне, "Врагу не сдавался наш гордый "Варяг..."!

Врачи видимо поняли, что он никогда, никому не сдастся. Даже на милость победителя. Тем более, что победителем в этой «борьбе», пусть хоть и отрицательным и глупым, и на свою же бедную голову, но всё таки был он, Максим. Максим – Победитель. Ха-ха-ха...! Вот где сюжет достойный описания. Вот где действительно ирония судьбы...!

Люди в белых халатах, на какое-то время оставили его в покое. И спешно удалились, на вдруг, ни с того ни с сего свалившееся, теперь уже на их бедные головы, срочное, незапланированное совещание. Им надо было, во, что бы то ни стало, выполнять свой долг по спасению человека.

Эскулапы совещались недолго. В палату, где лежал Максим, вновь пришла заведующая отделением.

– Ну вот, что дорогой ты наш больной... – подразумевалось, что лучше бы ты к нам такой "хороший", вообще никогда не поступал... – начала зав. отделением: – "У Вас сильнейшая интоксикация и её, в любом случае надо снимать. Ваш организм основательно ослаблен. Коль скоро Вы не даёте ставить капельницу, тогда Вам придётся просто пить эту самую глюкозу и всё остальное, причем в очень большом количестве. Надеемся, что это хоть как-то Вам поможет...".

– Пить, я согласен. Пить, это сколько угодно...! – уже не ощущая самого себя, устало, послушно и чуть слышно пролепетал Максим.

И он начал вливать в себя глюкозу. Он пил её, пил и пил.... Он уже сбился со счёта, сколько бутылочек им было выпито, а ему медсестра подносила и подносила всё новые. Максим понимал, что пить лекарство необходимо. Надо было, как-то выкарабкиваться из этого состояния. Умирать оттого, что он просто, что-то съел и отравился, Максиму почему-то не очень хотелось. Это же просто смешно. Даже хуже того.... Просто юморина в Васюках!