Текст книги "Павел Судоплатов — гений террора"

Автор книги: Виктор Степаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Вот пример нам, товарищи пролетарии, как нужно любить советскую власть. Ему бы в бабки играть, а он жизнь свою за нашу любушку отдать готов. Молодец, товарищ Судоплатов! Зачисляю тебя полноправным бойцом Мелитопольского рабочего отряда.

– Вот это по-нашенски, по-пролетарски, – одобрили решение командира присутствующие, а старик Николаев расчувствовался настолько, что даже не смог сдержать бурных рыданий.

Позже Павел Анатольевич напишет в своей автобиографии:

«Я, до этого дважды удиравший из дома с целью поступления в Красную армию (…) решил еще раз попытать счастья и снова удрал из дома. На этот раз я ушел из города вместе с уходящими мелитопольскими рабочими. Километрах в 30 от города, в с. Веселое, комиссар сделал было попытку вернуть меня домой, но из этого ничего не получилось. Я удрал и от него в роту, и бойцы оставили меня у себя. Так дошел вместе с рабочими до города Никополя Запорожской области».

В этом городе началось формирование 1 – го Мелитопольского рабоче-крестьянского полка, основу которого составили рабочие-мелитопольцы. Вскоре полк вошел в состав 5-й Заднепровской дивизии и был переименован в 1-й ударный полк. В одной из стрелковых рот полка, где командиром был Игнат Булыга, служил и Павел Судоплатов.

В районе карнауховских хуторов 1-й ударный полк столкнулся с частями 3-го кубанского казачьего корпуса противника и потерпел сокрушительное поражение. Казачья сотня зашла в тыл полка и, развернувшись в лаву, обрушилась на плохо обученных красноармейцев. Не выдержав стремительного удара, красные обратились в паническое бегство.

Вместе со всеми бежал и Павел Судоплатов. Сзади их неотвратимо настигал конский топот, гиканье и свист казаков. На глазах Павла лихой кубанец шашкой снес голову жестянщику Друзю. От неминуемой смерти Судоплатова спасло то, что он с группой красноармейцев успел ссыпаться в глубокую вымоину, поросшую густым ивняком. Казаки, увлеченные преследованием основной массы бегущих, не останавливаясь, проскакали мимо их убежища. До слуха притаившихся бойцов донеслась беспорядочная стрельба и дикие вопли – в степи пошла безжалостная рубка отступающих.

– Товарищ, ляг и замри, – деревянным голосом сказал старик Николаев. – Авось, пронесет.

Но вскоре вокруг вымоины послышался конский топот и бряцанье оружия.

– Вот здесь, в этой ямине, они сховались, – прозвучало наверху. Кто-то крикнул:

– Эй, совдепия, сдавайся, иначе всех перебьем!

Следом на дно упала ручная граната и оглушительно взорвалась.

– Все, хана нам, надо сдаваться, – прохрипел Николаев.

– Ах, ты, контра замшелая! – сказал кузнец Быкодоров и взвел курок нагана. На кузнеца навалилось несколько дюжих бойцов, обезоружили и надавали ему крепких тумаков.

– Правильно братцы, так его, так, – одобрил их действия Николаев и закричал: – Не стреляйте, сдаемся!

Красноармейцы, цепляясь за ивовые кусты, неуклюже полезли из вымоины. Наверху они бросали винтовки и сбивались в плотную группу, с опаской посматривая на казаков. Последним вылез избитый в кровь Быкодоров.

– Ходи веселей, голодранец! – прикрикнул конный хорунжий и, привстав в стременах, вытянул его нагайкой.

Казаки, опьяненные легкой победой, были настроены неагрессивно. Вместо жестокой расправы над красноармейцами, они погнали пленных в карнауховские хутора, где заперли в каком-то сарае.

– Что делать, товарищи? – спросил Николаев, оглядывая крепкие стены строения.

– Шволочи вы, а не товарищи, вше шубы мне вышибли, – прошамкал из дальнего угла Быкодоров.

– А ты дурак, – спокойно ответил ему старый пролетарий. – Умереть – дело нехитрое. Ты выжить сумей, чтобы дальше бороться, победить и вбить осиновый кол в могилу классового врага.

После короткого совета красноармейцы решили бежать из плена при первом удобном случае. Ночью того же дня им представилась такая возможность.

Сотня кубанских пластунов, занимавшая карнауховские хутора, устроила грандиозную попойку. Несколько казаков, охранявших сарай с пленными, слушая пьяный смех и песни своих односумов, долго вздыхали, кряхтели и зло матерились. В конце концов они не вытерпели и, бросив пост, поспешили к ближайшей хате, где шла бурная гулянка.

Воспользовавшись отсутствием охраны, красноармейцы прорыли подкоп, через который выбрались на свободу и скрылись в степи. В ночной темноте Павел Судоплатов отбился от своих и остался один (в дальнейшем он больше никогда не встретится с ними).

Рассвет застал Павла у подножия кургана. Поднявшись на его вершину, он огляделся: вокруг простиралась бескрайняя степь. Мальчик решил идти в Никополь, рассчитывая там присоединиться к остаткам своего полка. Приблизительно прикинув нужное направление, юный боец смело отправился в путь.

Ближе к вечеру он вышел на широкий тракт. Покосившиеся телеграфные столбы с оборванными проводами точно указывали, в какой стороне находится город.

Павел не знал, что переходит линию фронта, которая во времена гражданской войны являлась условным понятием. Из-за гряды невысоких холмов глухо доносились артиллерийские раскаты, пулеметные очереди, но тракт, до самого горизонта, был пустынен. Однако брошенные повозки, опрокинутая тачанка, трупы лошадей, стреляные гильзы и лужи запекшейся крови говорили о том, что ночью, или ранним утром, на дороге шел горячий бой.

Ориентируясь по столбам, Павел пошел в Никополь. Темнело, когда из придорожных кустов навстречу ему шагнуло несколько темных фигур в солдатских шинелях.

– Шпиён? – спросил один из солдат и, не дожидаясь ответа, двинул мальчику в ухо.

Второй вгляделся в упавшего Павла, сморкнулся далеко в степь и уверенно произнес:

– Не, я его знаю. Это наш хлопец, из второй роты.

Так Павел столкнулся с группой красноармейцев из разбитых частей, пробиравшихся в Никополь. Один из бойцов оказался его однополчанином.

– Да – а, наваляли нам юнкера по мордасам, любо-дорого… За один бой целый полк раскатали, не шутка. А командир твой, Игнат Булыга, погиб, сам видел. Ему какой-то черт в черкеске саблей по кумполу дал, он и ноги в раскаряку. Вот, брат, дела какие… – угрюмо говорил однополчанин, шагая рядом с Судоплатовым.

В Никополе бойцов из разгромленных частей влили во 2-й ударный полк 5-й Заднепровской дивизии. Здесь произошла встреча Павла со своим старшим братом Николаем, который служил в этом полку. Красноармейцы, наблюдавшие встречу братьев, были растроганы до слез.

– Вот, ходя, [8]8
  «Ходя» – китайское слово, равнозначное русскому «земляк». В конце XIX – начале XX веков оно широко вошло в обиход, как пренебрежительная кличка.


[Закрыть]– объясняли они пулеметчику из интернационального взвода Ли Чен-туну, – полюбуйся, как братья на фронте встретились, редкое зрелише.

Простодушный китаец пожимал братьям руки и радовался, словно ребенок:

– Блатя, ай, холесо… Кыласыная Алмия, холесо… Китайса лябочий, холесо… Пролеталя, холесо… Буржуя ни… тьфу буржуя!

Вскоре к городу подошли белые. 2-й ударный полк был переброшен в Кременчуг, затем в Николаев, а оттуда в Одессу, где вошел в состав городского гарнизона.

10 августа противник произвел высадку двух спешенных эскадронов драгун в районе Сухого лимана, без выстрела захватив орудийную батарею. Сразу после этого успеха последовала высадка еще пяти спешенных эскадронов, и части начали движение на Одессу. [9]9
  Матасов В. Д. Белое движение на Юге России. 1917–1920 годы. Монреаль. 1990.


[Закрыть]

В городе узнали о десантной операции, когда противник подошел к «Среднему фонтану» и деревне Чубаевке. Командование одесского гарнизона бросило на ликвидацию белого десанта интернациональные части. В составе одного из отрядов ушел Николай Судоплатов. Расставание Павла с братом было поспешным и, как впоследствии оказалось, навсегда (в 1922 году Николай, служивший в погранвойсках, погибнет на польской границе).

Ликвидировать белый десант не удалось. Противник, при поддержке корабельной артиллерии крейсера «Генерал Корнилов», опрокинул красные части и повел наступление непосредственно на город. «Вся Одесская операция была проведена быстро и решительно. Несмотря на очень большой гарнизон, город был взят с минимальными потерями и с большой военной добычей», – отметит в своих воспоминаниях подпоручик конной артиллерии Василий Матасов. [10]10
  Там же. С. 34.


[Закрыть]

Из-за крупозного воспаления легких Павел Судоплатов не смог покинуть Одессу вместе с отступающими красными войсками. Он лежал с высокой температурой в переполненной палате городской больницы, куда незадолго до своего ухода его сумел устроить старший брат.

Белые, искавшие в больнице раненых или больных красноармейцев, не обратили на мальчика никакого внимания. Только один офицер глянул на бредившего Павла тусклыми, оловянными глазами и коротко бросил врачу:

– Тиф?

– Что вы, господа, высокая температура. В этой палате тифозных нет, – испуганно ответил врач.

В первых числах сентября Павла выписали из больницы. Молодой организм сумел победить опасное заболевание. Несколько месяцев он беспризорничал, подрабатывая в порту и на базаре. Все это время Павел мечтал связаться с большевистским подпольем, о котором в Одессе ходило много разговоров. Однако одесские рыбаки и биндюжники на все намеки о подпольщиках отвечали ему холодным недоверием. Они ругали мальчика отборнейшим матом и прогоняли прочь.

В начале 1920 года группа советских армий Юго-Западного фронта перешла в решительное наступление с целью освобождения южной части Правобережной Украины от белогвардейских войск.

Перед 14-й армией (командующий И. П.Уборевич) общей численностью 16,5 тыс. штыков и сабель, 117 орудий, 474 пулемета, 5 бронепоездов и 10 самолетов, была поставлена задача: нанести главный удар в направлении на Одессу. 11 января войска армии атаковали противника и начали быстро продвигаться вперед. 17 января Латышская и 45-я стрелковые дивизии переправились через Днепр в районе Екатеринослава и захватили Апостолово. 29 января красные заняли Херсон, а на следующий день – Вознесенск и Николаев. В результате успешного наступления соединения 14-й армии начали выход в глубокий тыл белогвардейской группы войск генерала Шиллинга, отрезая ее от путей сообщения и баз, и угрожая Одессе, которую оборонял отряд генерала Стесселя.

41-я стрелковая дивизия, усиленная 1-й бригадой 45-й дивизии и кавалерийской бригадой Г. И. Котовского, получила задачу командования 14-й армии овладеть городом. Ночью с 6 на 7 февраля внезапной атакой конница Котовского захватила железнодорожную станцию Застава. На рассвете в наступление перешли стрелковые части 41-й дивизии. Одновременно в городе началось вооруженное выступление рабочих, подготовленное подпольным ревкомом. К утру 8 февраля красные заняли Одессу. В плен попало до 3,2 тысяч белогвардейских солдат и офицеров. Кроме того, было захвачено более 100 орудий, 4 бронепоезда, 4 бронеавтомобиля, несколько сот тысяч снарядов и патронов. [11]11
  Гражданская война в СССР. Т. 2. С. 212.


[Закрыть]

Вместе с восставшими рабочими участие в уличных боях принимал и Павел Судоплатов. Он подносил патроны, перевязывал раненых, а после подавления сопротивления отряда генерала Стесселя помогал красноармейцам вылавливать спрятавшихся по подвалам и чердакам белогвардейцев.

– Хороший мальчик, – говорили о нем красные бойцы, за шкирку выволакивая из укромного места очередного золотопогонника, выслеженного Павлом.

– Товарищи, хочу служить вместе с вами, – обращался к ним Судоплатов.

– Это можно. Нам такие хлопцы дюже нужны, – отвечали ему бойцы, награждая пойманного белогвардейца тычками и затрещинами.

Так, зимой 1920 года, Павел Судоплатов вновь вступил в ряды Красной Армии, на этот раз – в роту связи 123-й стрелковой бригады 41 – й дивизии 14-й советской армии. В составе этого соединения он прошел героический и славный путь: «41-я дивизия участвовала в разгроме войск Деникина в нижнем течении реки Днестр, затем в обороне Черноморского побережья и Днестра. Затем дивизия была переброшена на Польский фронт, в апреле-июне 1920 года участвовала в боях с белополяками в районе среднего течения реки Днестр, а также в боях против отрядов украинских националистов во главе с Тютюнником; в июне-июле – в наступлении в районе Волочисск – Кременец – Каменец-Подольский; в июле – августе – в форсировании рек Збруч, Серет, Золотая и Гнилая Липа, освобождении городов Теребовль, Чертков, Галич, Рогатин. Однако, после поражения советских войск под Варшавой, дивизия отошла в район Каменец-Подольского. В ноябре 1920 года 41-я дивизия участвовала в ликвидации петлюровских отрядов и освобождении городов Могилев-Подольский и Каменец-Подольский. 21 декабря того же года дивизия была сведена в бригаду и влита в 44-ю дивизию 12-й армии, а с января 1921 года вошла в состав Киевского военного округа». [12]12
  Судоплатов А. П. Тайная жизнь генерала Судоплатова Правда и вымыслы о моем отце В 2 кн. Кн. 1. М., 1998. С. 11–12.


[Закрыть]

Глава вторая

1921 год стал переломным в жизни Павла Судоплатова.

В политотделе 44-й стрелковой дивизии обратили внимание на молодого бойца с оконченным начальным образованием, и предложили ему поступить на ускоренные курсы политработников в Киеве.

– Путишь инструктором политоттела, – говорил комиссар Упит. – Путишь рапотать с пойцами, вести культурно-массовую рапоту.

Павел согласился, но непредвиденные обстоятельства спутали эти планы. Бойцы Особого отдела дивизии попали в засаду, устроенную украинскими националистами, и понесли значительные потери. В Особом отделе срочно требовалось заменить погибших телефониста и шифровальщика. Было принято решение направить на их место Павла Судоплатова, как наиболее подготовленного для этой должности.

«Так я был послан на работу в органы безопасности. Это и было началом моей службы в ВЧК-КГБ», – позже напишет Павел Анатольевич. [13]13
  Судоплатов П. А. Указ. соч. С. 17.


[Закрыть]

В Особом отделе его встретили немногословные, суровые люди. Окинули оценивающим взглядом, поинтересовались:

– Товарищ, почему к нам, может, пойдешь на трудовой фронт, бороться с разрухой?

– Разруху создают недобитые гады, значит, мое место в ЧК, – ответил Павел.

– Это ты верно, товарищ, про гадов заметил, а то разные умники, понимаешь, полагают, что разруха в башках, – похвалили его и зачислили в штат.

Поначалу четырнадцатилетний Павел занимался в Особом отделе, а затем в губотделе ГПУ на Волыни, различной технической работой. Был письмоводителем, регистратором, машинистом-систематизатором, но постепенно его стали привлекать к боевой чекистской работе.

В это время на Украине велась ожесточенная борьба против уголовного и политического бандитизма, основными кадрами которого были «кулаки, прошедшие школу гетманских «хлеборобских союзов» и петлюровских «управ», анархиствующие элементы из мелкой буржуазии местечек и городов и политически неустойчивая часть интеллигенции». [14]14
  Премыслер И. Разгром бандитизма на Украине (1921) Военно-исторический журнал. № 9. 1940. С. 34.


[Закрыть]Сложность борьбы заключалась в том, что банды оперировали в приграничных районах с Польшей и Румынией и в случае необходимости уходили через границу в эти страны, где находили приют, заново вооружались и вновь проникали на Украину для продолжения разбоя и бесчинств. В одном из донесений штаба советских войск Украины и Крыма читаем, что «…тщательное рассмотрение состава и окраски банд Правобережья заставляет обратить внимание на тесную связь их с петлюровскими организациями за границей и продолжающееся проникновение на нашу сторону банд из-за кордона. Если бы не эти закордонные шайки, украинский разложившийся и переживший уже период своего наибольшего развития бандитизм был бы обречен на окончательное вымирание. Только заграничная поддержка агентами, руководителями и белогвардейским золотом питает бандитские шайки Правобережья». [15]15
  Там же.


[Закрыть]

Местами наибольшего скопления бандитов являлся Матренинский монастырь и Холодный Яр – значительный лесной массив в Кременчугской губернии. В Холодном Яру находился так называемый Повстанком, который по директиве из Полыни готовил всеобщее восстание на Украине. В состав Повстанкома входили бывшие члены Центральной рады: Панченко, Дзигарь и Шапошник.

В одном из чекистских донесений того времени отмечалось: «За период с первого по пятнадцатое апреля с. г. (1921) в Кременчугской губернии наиболее активными уездами в отношении бандитизма являются Чигиринский, Черкасский, Александрийский, в которых в настоящий момент оперируют банды: Загородного – основное ядро 50 человек при 4 пулеметах, бандиты хорошо вооружены винтовками и обрезами – район действия Чигиринский уезд; Хмары и Черного, численностью 65–100 человек – район действия Золотоношский и Черкасский уезды; Голого – оперирует исключительно в районе Холодного Яра в количестве 47–50 человек, мелкие банды Кириченко, Иванова, Квочка Гаврила, Царенко, Добровольского, Савченко и Логенко, Ветки, Бондаренко, Клепача, Степового, Захарова, Ш гыля, Дергача, бывшего полковника Терещенко и др. Общее количество мелких банд 1500 человек».

Не менее сложной обстановка была и в других украинских губерниях. На Екатеринославщине оперировали банды Бровы и Каменюка общей численностью до 500 сабель. На Киевщине действовали банды Грызла, Цветковского, Мордалевича, Дороша, Яременко, Богатыренко, Цербалюка, Сгрука; на Полтавщине – банды Гонты, Христового, Матвиенко, Вояки, Штапы; на Подолыдине – банды Шепеля, Складного, Заболотного, Моргуля, Гранового, Салтиса. В Донбассе орудовало 18 банд общей численностью свыше 1000 сабель.

Весной 1920 года для борьбы с бандитизмом был создан Цупчрезком (Центральное управление чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности). Начальником управления стал В. Н. Манцев, опытный чекист, одновременно являвшийся членом коллегии ВЧК и начальником Особого отдела Южного и Юго-Западного фронтов. Однако некоторое время деятельностью Цупчрезкома фактически руководил председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский. С 1921 года руководство по борьбе с бандитизмом было возложено на командующего вооруженными силами Украины и Крыма М. В. Фрунзе.

В отличие от прежней Всеукраинской ЧК, являвшейся только отделом Наркомата внутренних дел Украины, Цупчрезком учреждался непосредственно при Совнаркоме УССР и подчинялся только ему. Позднее постановлением Совнаркома республики разъяснялось, что Цупчрезком должен работать в тесном контакте с наркоматами юстиции и внутренних дел. Местные органы Цупчрезкома являлись отделами исполкомов Советов, а заведующие губотделами юстиции и внутренних дел входили в состав коллегии губЧК, которая, в свою очередь, делегировала своего представителя в коллегию губернского ревтрибунала. Уездные чрезвычайные комиссии не создавались. Вместо них в составе милиции были образованы уездные политбюро, ведавшие борьбой с контрреволюцией и бандитизмом.

Ударной силой Цупчрезкома был Особый отдел. Его задачи заключались в охране границ, ведении контрразведки, борьбе со шпионажем и вышеупомянутым бандитизмом. Для борьбы с крупными бандитскими соединениями использовались войска внутренней охраны (BOXP), Донецкая дивизия Ч К Украины, сформированная в феврале 1921 года, и части особого назначения (ЧОН). По инициативе М. В. Фрунзе создавались специальные летучие отряды, которые преследовали мелкие банды и уничтожали их, не давая им рассеяться. Особенно внимательно Фрунзе относился к личному составу этих отрядов. В своем приказе он требовал:

«Широко использовать для состава таких отрядов добровольцев, вполне отвечающих требованиям честного, отважного, предприимчивого бойца, привычного к партизанской работе. На подбор всего состава отряда и добровольцев и по назначению обратить особое внимание. Безусловно, необходимо самое широкое комплектование отрядов коммунистами, могущими внести идейный характер в ответственную работу летучих отрядов».

В июне 1921 года Кременчугскому губвоенсовещанию и Киевскому военному округу Фрунзе была послана следующая телеграмма: «Ввиду создания в Холодном Яре повстанческого штаба, предлагаю усилить в этом районе борьбу с бандитизмом с целью скорейшей его ликвидации, закрепляя ликвидацию соответствующей политработой. Реввоенсовету, командованию, КВО использовать для этого все имеющиеся в их распоряжении средства и установить теснейший контакт с Кремгубсовешанием».

К этому времени в Кременчугской губернии оперировали такие банды: объединенная банда Холодного Яра – атаманы Петренко, Деркач, Чучунак и Пономаренко; банда Нагорного действовала в районе островов на Днепре северо-восточнее пристани Бужин; в лесном районе к западу от м. Жаботина оперировала банда Овчаренко; в Цветнянском лесу – банда Железняка; в болотистых островах реки Тясьмин, в 8 км от Чигирина, находилась банда Бойко; в Черном лесу севернее Знаменки – банда Хвиля, а в Матусовском лесу – банда Черного Ворона.

В августе советские войска разгромили важнейшую опорную базу бандитов в Холодном Яру и Матренинском монастыре, уничтожили отряды Овчаренко, Нагорного, Железняка, Назара Стодоли. Преследуемый 24-м кавалерийским полком, отряд атамана Лихо переправился через Днестр и ушел в Румынию. Атаманы Мордалевич, Орлик, Цветковский, Лисица и Грозный добровольно сдались властям.

В Донецкой губернии, по данным штаба Донецкой дивизии: «… в июле (1921 г.). на территории Донбасса оперировало 18 банд общей численностью в 1042 сабли с 19 пулеметами. В августе количество банд возросло до 21, численность же их уменьшилась до 953 сабель с 30 пулеметами. С разгромом основного ядра банды Махно, бандитизм махновской окраски в Донбассе сразу же пошел на убыль и в сентябре в губернии осталось 16 банд с 548 саблями и 15 пулеметами. В дальнейшем численность бандитов стала быстро уменьшаться, в октябре в Донбассе осталось 11 банд с 383 саблями и 20 пулеметами, в ноябре 8 банд с 261 саблями и 13 пулеметами и в декабре организованных банд нет вовсе».

Помимо банд значительную опасность на Украине представляло петлюровское подполье. В мае 1921 года в Варшаве состоялось совещание петлюровских атаманов, на котором присутствовали Ю. Тютюнник, Удовиченко, Зеленский, Павленко, Безручко и др. От петлюровского правительства, реорганизованного в Тарновскую Раду, принимали участие Никовский, Прокопович, Пилипчук, Михайлов и др. На совещании обсуждался вопрос о том, какими средствами усилить повстанческие отряды на Украине и сохранить петлюровскую армию в Польше. 13 июня состоялось еще одно совещание, на котором, кроме петлюровцев, присутствовали Б. Савинков, Гнилорыбов, Философов, представители польского командования, французской и английской миссий. Вновь обсуждался вопрос об усилении повстанческого движения на Украине и в Белоруссии, о новом походе против страны Советов. Представители польского командования «обещали всяческое содействие петлюровцам. Незадолго до этого совещания Пилсудский, приехав в Станислав, в разговоре с Петлюрой заявил, что польское правительство окажет содействие петлюровцам оружием, амуницией, снаряжением и т. д. Он говорил о том, что сейчас, после 1920 г., польское правительство не может рисковать вторично своей армией для нового похода на Украину, но поддержка петлюровцам будет обеспечена. При участии польского командования был создан центральный повстанческий штаб во главе с петлюровским атаманом Ю. Тютюнником. Став начальником штаба, Тютюнник приехал в Варшаву к польскому командованию за инструкциями. Там же он получил указания и от представителей французской миссии, связался с представителями гетманских хлеборобов. На свидании с Савинковым Тютюнник договорился о том, чтобы действовать единым фронтом. Усиленными темпами шла подготовка новых петлюровских формирований».

Центральный повстанческий штаб (ЦПШ) разработал детальный план всеобщего восстания на Украине. Начало выступления было запланировано на лето 1921 года, однако в результате успешных действий советских войск и органов ВЧК против бандформирований и подпольных петлюровских организаций его срок был перенесен на осень.

Из Львова, где находился штаб Тютюнника, поддерживалась связь с бандами Бровы, Железной Ноги, Черной Хмары, Заболотного, Левченко и других атаманов, действующих на территории Украины. Им направлялись приказы за подписью «генерала-хорунжего Юрко Тютюнника» следующего содержания: «Совершенно секретно. В собственные руки. Командующему 4-ой группой – атаману Брове.

1. Господин главный атаман приказал: До 1 сентября 1921 года закончить все подготовления к всенародному восстанию. На вашу группу возлагаются задачи:

1) Основательно уничтожить железные дороги, которые соединяют Украину с Доном.

2) Занять г. Екатеринослав.

3) Уничтожить железнодорожные мосты и все переправы через Днепр».

«Командующему III группой атаману Левченко (…). На вашу группу возложены задачи:

1) Основательно уничтожить железные дороги на линиях: а) Гомель – Бахмач, б) Ямполь – Конотоп, в) Ворожба – Льгов.

2) Занять Полтаву, в случае невозможности локализовать ее главным образом со стороны Харькова, произвести налеты на Харьков с целью уничтожения советского центра на Украине.

3) Пустить на воздух железнодорожный мост около Кременчуга, при невозможности локализовать Кременчугский железнодорожный узел.

4) Прервать всякую связь красноармейских частей, как между собой, так и со штабами Киевского и Харьковского военного округа (…)».

Правда, эти приказы не были выполнены. Слабость петлюровских групп была очевидна, хотя они и продолжали дестабилизировать обстановку на территории республики.

В начале октября на Украину в разведывательных целях прорвался отряд атамана Нельговского, который имел задачу поднять восстания в Коростенском и Олевском районах. Столкнувшись в открытом бою с частями Красной Армии, банда Нельговского была вынуждена бежать назад в Польшу.

В ночь на 27 октября через границу в районе Голенищев – Иванковицы (10–15 км севернее Гусятина) вступила банда Палия численностью 500 сабель и двинулась в восточном направлении. Уничтожая мелкие группы красноармейцев и советских активистов, банда продвинулась до станции Ярмолинцы. 2 ноября в бою под деревней Рогозна она была разгромлена регулярными частями советских войск. Палиевцы потеряли половину личного состава, 4 пулемета, но сумели выполнить главную задачу: своим отвлекающим маневром обеспечили прорыв через границу основных сил петлюровцев.

Ночью 5 ноября в районе Майдан Голышевский (20 км юго-западнее Олевска) на территорию Украины проникла банда Ю. Тютюнника общей численностью до 1,5 тыс. сабель. Генерал-хорунжего сопровождали три бывших министра Петлюры – гражданского управления, путей сообщения и промышленности, которые, надо полагать, уже определили себе места в будущем украинском правительстве. Банда Тютюнника стремительно двинулась на Коростень и на рассвете 7 ноября атаковала город, рассчитывая с ходу захватить этот стратегически важный пункт, открывающий дорогу на Киев. Однако гарнизон Коростеня отразил нападение петлюровцев.

Потерпев неудачу, Тютюнник объединился в районе Дедковичей с остатками банды Палия и попытался продвинуться в глубь украинской территории, обходя с юга город Радомысль. 8 ноября путь его отряду около станции Чеповицы преградила 3-я кавалерийская бригада Г. И. Котовского. Красные конники начали преследовать банду, отступающую по шоссе Житомир – Киев. Избегая боя, Тютюнник неоднократно менял маршрут, стремясь скрыться в лесах в районе станций Тетерев и Трубецкая.

Позже Котовский вспоминал об этом преследовании:

«3-я кав. бригада, проделав маршрут от Тетерева до Трубецкой и Качановки, вернулась 15 ноября ночью снова в район Тетерев, так как были получены сведения, что банда в ночь с 14 на 15 глухими лесными дорогами прорывается обратно на запад вдоль железной дороги. При весьма трудных условиях дальнейшего преследования банд 3-я кав. бригада 16 ноября двинулась со ст. Тетерев прямо на север, освещая все время левый фланг своего движения, где переправилась через реку Брод в районе селения Халиев. Был весьма тяжелый переход, дорога скверная, пришлось идти по колено в снегу; пулеметы и мешки с фуражом были переправлены на седлах. Но ни лесистые места, ни тяжелая дорога, ни усталость не помешали героям кавалеристам дойти до конечной цели».

17 ноября, в момент выхода банды из села Большие Минки, она была атакована бригадой Котовского. Не выдержав сабельного удара, петлюровцы, потеряв многих бойцов убитыми и ранеными, бросив 6 пулеметов, обратились в паническое бегство. Котовцы продолжали преследование и у села Звиздаль снова настигли бандитов. К 5 часам вечера банду Тютюнника удалось окружить и наголову разгромить. В плен было взято более 500 петлюровцев, в том числе и три бывших министра, захвачено 22 пулемета. Свыше 200 бандитов было убито. Сам Тютюнник вместе с несколькими десятками всадников сумел уйти в Польшу. По официальным данным, во время боя в районе Большие Минки и Звиздаль красные кавалеристы потеряли 3 бойцов убитыми и 17 ранеными.

Утром 19 ноября из Румынии на территорию Украины проник отряд атамана Пшенника в количестве 150 человек. Переправившись на лодках через Днестр, бандиты захватили западное предместье Тирасполя и село Парканы. Стремительной контратакой красноармейцы 451-го стрелкового полка 51-й стрелковой дивизии сбросили петлюровцев в реку, захватив в плен свыше сотни человек. Остатки отряда Пшенника бежали обратно за кордон.

Разгром петлюровских банд сопровождался ликвидацией подпольных организаций, которые были связаны с зарубежными контрразведывательными и контрреволюционными центрами. В Одессе органами ЧК была раскрыта гетманская организация, в Киеве – «Областной центр действия» и «Казачья рада», связанные с Петлюрой и 6-й польской армией. На Уманьщине была ликвидирована одна из польских разведывательных организаций. Обвинительное заключение трибунала так свидетельствует о ее деятельности:

«В декабре 1920 г. в связи с мирными переговорами в Умань прибыла польская миссия, при которой в качестве представителя дефензивы (контрразведки) находился поручик Жайковский. Бухгалтершей комиссии по ликвидации военных имуществ в Умани состояла некая Ягодинская, которую Жайковский уговорил собирать сведения о частях 14-й армии, расположенной в окрестностях Умани, и доставлять ему эти сведения. Кроме того, уезжая в Польшу, Жайковский уполномочил Ягодинскую вербовать шпионов и назначил ее при этом «комендантом» уманской пятерки. Ягодинская приняла предложение Жайковского, и к ней стали неоднократно являться из Польши служащие дефензивы, которых она узнавала по паролю «честь челом». Сведения о состоянии войск и транспорта собирались специальной группой лиц, организованных Ягодинской, и отправлялись ею во Львов со специальным курьером. 2 сентября 1921 г. сотрудники Киевской уездной Чрезвычайной комиссии арестовали на дороге из Умани к границе некоего Сосновского, который вез донесения Ягодинской в польскую контрразведку».

К концу 1921 года основные силы петлюровцев на Правобережной Украине были разгромлены. В отчете о борьбе с бандитизмом говорилось следующее:

«Здесь прежде всего надлежит отметить гибель знаменитого бандита Лихо, убитого 4 октября в окрестностях Гайсина при перестрелке с нашими частями; захват тяжело раненого бандита Музыки, действовавшего в Каневском и Богуславском районах; добровольную явку в Подольскую ГубЧК бандита Шевчука, являющегося адъютантом полковника Карочного; ряд поражений, нанесенных банде Кочубея в первых числах октября, приведших к бегству банды в южную часть Конградского уезда и разделению ее на жалкие отряды; сдачу банды Матвиенко (Мойсеенко). в Конградском уезде с группой до 50 бандитов; разгром шаек Безпацкого в Ново-Ущицком, Загородного в Ново-Миргородском и Иванова в Криворожском районах; раскрытие тайной петлюровской организации в Зенькове и массовый арест дезертиров и изъятие оружия, особенно на Правобережье».