Текст книги "Внук"

Автор книги: Виктор Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

  – Может, составите список на бумаге?

  – Можно вас попросить, Лаврентий Павлович?

  – Слушаю!

  – Найдется ли человек, который знает все про вооружение нашей армии, вот он мог бы составить список, хотя бы по родам войск, а я постараюсь вспомнить все, что так или иначе возможно предпринять. Дополню тем, что пошло на ура в моем времени, но запоздало. Так может получиться внедрить раньше и ситуация на фронте, да и в жизни улучшится.

  – Давайте попробуем. Я отдам распоряжение, постараемся доставить сюда человека после обеда, я пришлю его к вам, вот вы и поработаете, идет?

  – Отлично, Лаврентий Павлович, это то, что нужно!

  Мы говорили еще два часа, мне показалось, что Берия остался доволен. Потом меня проводили в тот же кабинет. Вскоре пришел человек, с майорскими шпалами. Он принес с собой папку, в которой я увидел ттх многих видов оружия и техники.

  – Что можете сказать о танках? – он решил начать с тяжелой техники.

  – Немного, большой процент выхода из строя танка Т-34, это повреждение мотора, и ходовой части.

  – Понятно, значит, нужно придумывать меры борьбы. Впрочем, я знаю, куда направить мысли инженеров. А вот, вопрос, что в существующей машине, можно улучшить?

  – Я не специалист, если мне не изменяет память, то многое вы могли бы узнать, прочитав рекомендации по проекту А-20. Там многое есть. Помню, что-то про модернизацию системы вентиляции и фильтрации. Про проблему с фильтрами вам ведь известно?

  – Да, я что-то слышал.

  – Так же нужно придумать, как изготовить систему активной защиты, я сделаю вам соответственные наброски. Обязательно усилить броню!

  – Тогда двигатель надо более мощный! Этот не потянет!

  – Не потянет что, скорость в 60 километров в час по шоссе?

  – Да, скорость упадет! Танк потеряет в маневренности.

  – Я что-то не видел летящих с такой скоростью танков по бездорожью.

  – Ну, в чем то правы.

  – И главное, орудие, нужно орудие калибром не менее 85 мм. Со стабилизацией и более высокой настильностью. Танки улучшаются постоянно. С дистанции триста, четыреста метров уже не стреляют. Немцы добились от своих орудий высокой настильности, а у нас она, к сожалению хромает. Нужна возможность пробивать броню 80-100 мм, с расстояния километра, минимум 800 метров!

  – Да вы даже не представляете, что это должно быть за орудие!

  – У немцев же есть! Скоро они приспособят его на прототип танка, и будут расстреливать наши танки как в тире! А наши к ним и приблизиться не смогут. Вот так!

  – Ну, если немцы смогли сделать, надо и нам попробовать, есть кое-какие наработки.

  – Ну, вот видите! Было бы желание!

  – Скажите, а дивизионное 76 мм орудие , кажется, так и не приняли на вооружение?

  – Чья конструкция? Грабина?

  – Так точно, отличное орудие!

  – Ясно, рассмотрим.

  Дальше мы до поздней ночи говорили, чертили наброски разных видов оружия. Я рассказал о нехватке автоматического оружия, и предложил, найти конструктора Судаева, сказав, что у него есть наметки отличного пистолета-пулемета.

  – Отдельно нужно говорить на тему обмундирования военнослужащего. Для бойцов спецподразделений, нужны разгрузки, для ношения боеприпасов на себе!

  – А это еще зачем? Чем ремень не устраивает?

  – В разгрузочном жилете, очень удобно располагаются боеприпасы. Ничего не стесняет движений, и взять можно больше.

  – Что за разгрузка? Как она выглядит.

  – Я нарисую, – и стал рисовать примитивный разгрузочный жилет. Потом объяснял, как его носить, и как размещать боеприпасы.

  Майор качал головой, что-то задумчиво мычал.

  – Я сошью сам, и дам вам на оценку, пусть мне принесут кусок какого-нибудь материала, да хоть старую гимнастерку, пару ремней от винтовок и пуговицы. Ну и иголку, нитки и ножницы.

  – Хорошо, но поздно уже! Завтра продолжим. Хотя вы и так мне написали выше крыши.

  Майор попрощался и вышел, вместо него появился вчерашний лейтеха.

  – Пойдемте, я провожу вас в комнату с диваном.

  Я присвистнул и вышел вслед за ним. Мы прошли по коридору, и лейтенант показал мне на дверь.

  – Там есть раковина и зеркало, бритвенные принадлежности на тумбочке.

  – А где здесь туалет?

  – Пойдемте, провожу.

  Он показал мне туалет, ладно хоть вместе со мной не пошел. Сделав все дела, я вернулся в кабинет с диваном. Умылся, побрился, не люблю с утра бриться. Правда, пришлось повозиться, бритвенных станков Жиллет, с их безопасными лезвиями, здесь не присутствовало. Оставив пару порезов на шее и щеках, все-таки побрился.

   Спал я без снов, причем как лег, так и продрых ничего не слыхав. Утром меня разбудили рано, часов в шесть. Но выспаться я и не надеялся. Принесший завтрак вчерашний майор, с которым мы вели беседу про вооружение, выглядел, как и я не выспавшимся.

  – Что плохо спали?

  – Просто два часа всего. Вот и выгляжу так. А вы как?

  – Хоть и побольше вашего, но не выспался.

  – Работы много. Надо многое еще сделать. До обеда работаем с вами, потом я уеду, сегодня запланированы встречи с несколькими оружейниками.

  – Когда успели?

  – Да вот успели.

  Мы продолжили нашу беседу, под завтрак. Часа в два, майор, сославшись на озвученные ранее дела, собрал бумаги и ушел. А за мной зашел лейтенант и подав мне в руки стопку с тщательно выглаженной формой, удалился, сказав, что ждет с наружи. Одевшись в новенькую форму без знаков различия, согнав складки, я вышел в коридор. Лейтенант объявил, что идем обедать в столовую.

  – Что, мне разрешили выходить?

  – В присутствии сопровождающего, – отчеканил лейтеха.

  – Давай хоть познакомимся, да на ты будем? Новиков Сергей, сказал я и протянул руку.

  – Лейтенант Воронин, Алексей, в ответ сказал он и пожал мне руку.

  – Чем кормить будут?

  – Сейчас узнаем, вроде борщ должен быть.

  – Борщ, это круто!

  – Чего? – не понял Алексей.

  – Да не бери в голову, хорошо значит.

  – Аа! – протянул задумчиво лейтенант.

  А борщ был, нет, не так. БОРЩ БЫЛ! Чудесным, наваристый, аж ложка стояла. С великолепной сметаной. Пообедав, меня проводили в кабинет. Только я улегся на диван, мечтая вздремнуть чуток, как появился мой майор.

  – Собирайся, едем?

  – Куда, к Сталину?

  – Зачем? На завод поедем, там собрали нескольких конструкторов, попробуешь им объяснить кое-что.

  – Ну ладно, поехали.

  Да, размечтался, к Сталину! А на хрен ему надо, с каким то мутным попаданцем встречаться. Ему и так все расскажут, плюс всю мою писанину прочитает. В моем времени, люди не глупые, называли его умным человеком, выводы сделает. А и правда, какая разница, от меня услышать, или прочитать? Только дело в вере, а он очень недоверчивый, и поверит ли, неизвестно. Впрочем, если меня попробуют убрать, значит, не поверил. Хотя убрать могут и просто ради секретности, да, задачка.

   Съездили на завод! Лучше бы я молчал! Эти инженеры-рецидивисты, меня заклевали. По их словам, я абсолютно ничего не понимал в производстве! А я и не скрывал этого. Я просто сказал, что можно сделать, а они на то и инженеры, чтобы думать, можно ли как-то мои бредни воплотить в жизнь. Ведь я то знал, что могут, это они артачились! Но в итоге сошлись на том, что они будут экспериментировать, но не обещают сделать, что-то завтра. На том и закончили. Когда уходили, ко мне подошел один дядька.

  – Я вам должен спасибо сказать. Иначе так бы про меня и не вспомнили.

  – Извините, вы это о чем?– я не знал этого человека.

  – За мое 76 мм орудие, Грабин, я.

  – Аа! Да не за что.

  – А откуда вы узнали про него, можно спросить, ведь полигонные испытания мне не разрешили. Мы с коллегами испытывали его сами, как могли.

  – Молодцы, что не отчаялись. И что ведете по нему работу даже сейчас!

  – Откуда... Но как?

  – Не забивайте голову, товарищ Грабин. Работайте спокойно, и помогите войскам хорошими пушками.

  – Спасибо.

  – И вот еще что, если бы в ваше орудие зарядить кумулятивный заряд, то немецким танкам, лучше сразу на заводе сгорать!

  – А что за заряд?

  – А вы поспрашивайте в своих кругах. До свидания, товарищ Грабин, было приятно познакомиться. Мы с майором пошли к машине.

  – Не много ты ему сказал?

  – Нормально, он понял, что раз я знаю про его орудие, и что они его по-тихому выпускают на своем предприятии, то и дальше думать станет.

  – Ну, может ты и прав! Только все это секретно.

  – Чем выше секретность, тем быстрее произойдет утечка. Нормально все.

   Мариновали меня неделю. С утра и до обеда, сплошные допросы и расспросы. Потом на предприятия. Умудохивали как клячу. Наконец, на восьмой день, появился Истомин.

  – Собирайся, – заявил тот с порога.

  – Куда меня? – осторожно спросил я.

  – К Лаврентию Павловичу. Наверное, сегодня ты последнюю ночь проведешь в Москве, по крайней мере, в этот приезд.

  – О как! И куда меня засунут, на зону? Или еще дальше?

  – Да брось ты, я же говорил уже, не будут тебя сажать. Товарищ Берия все скажет!

  – Заинтриговали блин, я ж теперь трястись до последнего буду. На самом деле, я чего-то такого и ждал.

   К Палычу я входил уже один. Встретил он меня явно не в духе! Что-то случилось? Конечно, случилось, война ведь идет. Что там у нас на конец сентября, начало октября?

  Блин, не помню.

  – Здравия желаю, товарищ Берия!

  – Здравствуйте, товарищ Новиков. У меня плохие известия для вас.

  – Что ж, готов понести то наказание, какое заслужил!

  – Да нет, вы меня не так поняли! С вами все как раз наоборот. Приказ о награждении вас и бойцов разведчиков 1ой роты, в которой вы воевали, подписан товарищем Сталиным. Позже, вам вручат заслуженную награду. Но вот остальным!

  – А что случилось то?

  – Полностью потеряна связь с дивизией, она не успела отойти на подготовленные позиции, вероятно окружение. Надеюсь, они еще не уничтожены, а просто в окружении и у них проблемы со связью. Из 111 дивизии, помните, это ваши соседи справа, высылают группу разведчиков, они должны пройти позиции врага, и узнать точно, что с войсками.

  – Разрешите, Лаврентий Павлович?

  – Слушаю.

  – Можно мне учувствовать в этом рейде? Может и от меня будет помощь.

  – Вы с ума, что ли сошли, товарищ Новиков,– вы помогаете, давая руководству ценную информацию. Ваше дело, помочь нам ускорить процесс усовершенствований, это поможет целому народу.

  – Товарищ Берия, извините. Я не хотел вам перечить. Поймите правильно, я провалился сюда видимо затем, чтобы помочь дивизии, в которой служит дед. Почему, Я не знаю, ситуация на фронте сейчас много где и похуже, но я попал именно туда. Может у меня не получиться его спасти от смерти, скорее всего не получится, но и бесследно исчезнуть я ему теперь не дам! Раз так получилось, что именно после похорон останков, может и не его вовсе, меня закинуло именно к нему, т.к. я сразу его встретил, значит, я должен исправить ситуацию.

  – Если все должно быть, так как вы говорите, не только ваш дед, а вся дивизия уже должна была погибнуть, но именно благодаря вам этого не произошло. Если так случится, и его найдут, он поедет домой, я лично позабочусь.

  – Нет, не надо! Лаврентий Павлович, умоляю, в нашей большой семье, никогда не было трусов, и не будет. А сейчас идет самая страшная война в истории человечества, аж до 2012 года, мир не будет знать войны страшнее. И все должны внести свой вклад в победу, а она и вправду будет за нами!

   Зазвонил телефон, Берия снял трубку. Послушав, что говорят, он сказал, – Пусть заходят!

  Вошли два человека в форме НКВД. Подойдя к Берии, оба вытянулись. А Лаврентий Павлович сказал, – начинайте!

  Оба энкавэдэшника повернулись ко мне. Я разглядел в руках одного, какой то пенал, что ли. Его раскрыли, там, на красном бархате лежали награды.

  – Вы получите награду сейчас, а остальные будут ждать ваших друзей. Чтобы не случилось, – Палыч снял пенсне и помассировал переносицу.

  Проговорив минуты две о заслугах, и долге каждого человека, один из награждающих взял в руки небольшую красную звездочку, и, сделав шаг ко мне, быстро закрепил ее у меня на груди. Пожав мне руку, отошел назад.

  – Служу трудовому народу, – рявкнул я. Честь не отдавал, я был без головы. Вместе с новой формой мне дали фуражку, но она лежала на столе Берии.

  – Товарищ Новиков, у секретаря возьмете фурнитуру, которая вам положена, и сразу приведите вашу форму в должный вид, там, куда вы отправитесь, она должна соответствовать вашему званию. – Берия показал на красивую форму энкавэдэшников. Я кивнул, взял со стола фуражку. Сначала из кабинета удалились награждающие, затем Берия протянул мне руку, и пожав мою, произнес, – не делай глупостей Сергей!

  – Хорошо, Лаврентий Павлович, буду поступать только, как следует, обдумав предстоящий поступок.

  – Удачи, увидимся еще и скоро!

  – До свидания, Лаврентий Павлович, – какое еще звание, куда я отправляюсь, подумал я.

  Повернувшись на каблуках, я вышел от Берии. Секретарь остановил меня, протянув какую-то коробку. Заглянув в нее, увидел петлицы, удостоверение, именно удостоверение, а не красноармейскую книжку, кобуру с пистолетом, сумку-планшет, еще какие-то нашивки и свой нож!

  – Вот это да! – я обалдело смотрел на содержимое, а секретарь что-то, сказав сел за свой стол.

  – Что простите? – спросил я его, – не расслышал.

  – Я говорю, что написал там бумажку, что и куда пришивать, и как носить!

  – Благодарю вас, счастливо оставаться! Повернувшись, вышел, и столкнулся с полковником. Тот сказал, чтобы я подождал его в комнате с диваном, прошмыгнул к Берии.

   Войдя в комнату, я достал и прочитал инструкцию. Снял гимнастерку и стал пришивать фурнитуру и знаки различия. Чего-то они не такие. Я прибыл сюда сержантом, с двумя треугольниками, а сейчас у меня два кубика. Это же лейтенантские знаки! Нитки у меня были, для разгрузки принесли. А вот когда ее сошью, теперь, не известно.

  Вошел майор Истомин, был он мрачнее тучи.

  – Куда сейчас? – спросил я его.

  – На аэродром.

  – Куда на этот раз?

  – Туда же, только не в твою, а к соседям. Будем 235 искать.

  – Ясно, я готов.

  – Поехали лейтенант!

  – Кто? Я? Сержант ГБ вроде.

  – Ты в документы глянь! Сержант НКВД равняется армейскому лейтенанту!

  – С чего такая милость?

  – Наверху посчитали, что так надо, вопросов быть недолжно!

  Вот это да! Меня офицером сделали. А я ведь читал раньше, и что-то про чехарду со званиями слышал, но вот вылетело что-то. Я открыл документы и удивился своей фотографии.

  – А где вы взяли мое фото?

  – А ты приглядись к нему, чего не так?

  – Да вроде все так, только лицо какое-то странное!

  – Сняли скрытно, увеличили!

  – А, понятно. Могли бы и так.

  Приехав на аэродром, увидел стоящий ТБ-3. – Иди, садись. Я пошел в самолет. Забравшись, уселся. Майор тоже легко запрыгнул, летчики разогревали двигатели.

  – Интересно, как там дела?

  – Прилетим, узнаем. Ты не вздумай с разведчиками свалить. Сам пристрелю.

  – Буду за вами хвостиком ходить.

  – Ладно, прилетим, там видно будет. Запру тебя где-нибудь, и баста!

  – Договорились.

  Когда самолет пошел на посадку, майор сел рядом, и не отходил, пока не сели. Вышли мы вместе, и он, посадив меня в машину, которая его ждала, сел рядом.

  – Мне доложили, что группа вышла час назад, так что без тебя справятся.

  – Ну и ладно, можно я с тобой буду, послушаю, что происходит, может, вспомню чего, через тебя донесем до командующего.

  – Хорошо, приедем, сразу в штаб.

  Приехав в расположение, я увидел полный разгром, спросил у первого попавшегося красноармейца, что случилось?

  – Так бомбили нас с утра, народу побило!

  – Ясно, спасибо. Товарищ майор, я до ветру сбегаю? Да посмотрю вокруг. Может помочь надо!

  – Далеко не отходи. Возможно, скоро отходить придется. Я в штаб, придешь туда, спросишь у бойцов.

  – Хорошо, все понял.

  А сам стал искать глазами, где бы взять оружие, и патроны. Остановил проходящего мимо бойца, спросил, где у них тут оружейка, или что ее заменят. Боец, посмотрев на мою форму, показал куда идти.

  Нашел я быстро, оружие хранилось в одной из землянок, в ней хозяйничал естественно злобный старшина. Хотя и он, разглядев форму, только спросил, чем помочь.

  – Я сказал, что мне нужен автомат, пяток гранат, патроны, и желательно какая-нибудь старая форма.

  – Куда же вы собрались, товарищ сержант госбезопасности?

  – Военная тайна. Очень нужно.

  – А документы, ваши можно? – какой въедливый старшина попался, но документы у меня теперь были, что надо!

  – Пожалуйста, я достал и раскрыл удостоверение. Тот не стал его брат в руки, но долго читал. Наверное, точки с запятыми считает.

  – Автоматов нет, все у комендантской роты. Остальные разведка забрала. Берите винтовку самозарядку.

  – СВТ?

  – Так точно, ругают их конечно, но за ней просто следить нужно.

  – Раздолбанная, наверное, и не чищенная?

  – Лично перебрал, все с ней в порядке. Берете?

  – Давай, патронов сотню найдешь?

  – Ну, сотню найду, но в пачках!

  – Запасных обойм то дашь?

  – Четыре дам, больше нет.

  – Хоть что-то! Как с гранатами?

  – Две штуки, больше не дам, как хотите.

  – Уговорил таки. С формой поможешь?

  – Дам, но рядового. Зато не дырявая!

  – Ее и надо. Давай. Старшина вытащил сидор, положил в него комплект формы, прислонил к стене СВТ, достал гранаты и все остальное. Все аккуратно сгрузил в мешок. Записал в какой-то журнал и попросил расписаться.

  Выйдя из землянки, я двинулся к ближайшим кустам. Переоделся, зарядил винтовку. Поверю старшине на слово, что она чистая. Набил запасные обоймы. Спрятал в карманы по гранате. Собрал свою гэбэшную форму, пошел обратно к старшине. Отдал ему все, что с себя снял, добавил фуражку. А он протянул мне пилотку, которую забыл дать сразу. Я натянул пилотку и вышел. Так, куда идти? Надо бы узнать по-тихому, в какую хоть сторону то ушли разведчики. Перехватив одного очкарика, наверняка штабной, решил его спросить.

  – Слушай, я привел языка, разведчики послали. Пока сдавал его, мои в рейд ушли. А в какую сторону пошли невидел. Знаю, что они собирались круг давать, и уйти могли в любую сторону, где теперь их найдешь. Ты не думай, что я как оборванец одет, вот мои документы.

  Я показал бойцу корочки. Тот взглянул, глаза расширились.

  – Так вон туда они пошли, в сторону артиллеристов!– он показал рукой,– только уже часа полтора прошло, не догоните.

  – Спасибо брат, догоню, они меня все равно ждать будут.

  Я почти бегом направился к пушкарям. Подойдя, я выбрал новую жертву, опять молодого.

  – Привет земляк! Разведка туда прошла? – я показал в сторону рукой.

  – Привет, да туда, но давно, часа два назад,– артиллерист показал в ту же сторону куда я сам предположил. Ладно, дальше дело техники.

  – Спасибо огромное, – я припустил бегом.

  Пробежав с километр, пошел шагом, доставая из запазухи карту, прикинув, куда пошли разведчики, я быстро понял их маршрут, и свернул правее. Так конечно был риск, попасть прямо в логово зверя, но я рискнул. И не прогадал, отмахав километров, пять, понял это по деревеньке, сожженной, правда, но остатки еще просматривались. Эта деревенька, в шесть дворов, была недалеко от правого фланга нашей дивизии. Если все верно, скоро должна будет показаться подбитая машина, на которой ехали мы с полковником на аэродром. И точно, остов обгорелой эмки, стоял на обочине дороги. Видно загорелась, когда лаптежник нас утюжил. Я вошел в лесок, и стал пробираться по краю, здесь уже могли появиться немцы, в любое время. Первые окопы появились неожиданно, видно уже после меня копали, наверное немец во фланг бил. Да, мясорубка! Все, люди, лошади, техника, перемешаны с землей. Кругом танковые следы, воронки, останки людей. Блин, их просто раздавили, но почему так мало гансов пожгли. На поле стояли всего четыре танка PZ-II и один PZ-III, один БТР-251, он же гроб ганомаг, и один грузовик Опель. Сколько же танков здесь лезло, что они сумели смять наши позиции, с такими малыми потерями? Десятка три, не меньше. А это сила! Винтовка давно уже была в руках, я был готов, но все равно растерялся, когда увидел их, наклонявшиеся к земле серые мундиры.

  Это были трофейщики, мародеры. Они собирали трупы своих, вытряхивали из карманов содержимое. Наших просто шмонали, и отходили. Гансов было трое, и один меня заметил, я был всего в нескольких десятков метров от них. Немец стал снимать с плеча карабин, и я вскинул винтовку, не до маскировки сейчас. Когда в прицеле появился уже начавший говорить барахольщик, я нажал спуск. Выстрел прозвучал довольно громко. Фашист упал, схватившись за грудь. Остальные стояли как вкопанные.

  – Хенде-хох, ком! – Я махнул им рукой, чтобы шли ко мне. Они робко поплелись. Подойдя ближе, они бросили оружие и мешки, задрали руки еще выше. А я вдруг подумал, а чего я их живыми то беру, я все равно ничего по их нему не понимаю. Допросить не получится. Вынув из кобуры ТТ, я передернув затвор, и в этот момент один из гансов бросился на меня. Повалив меня на землю, он пытался выхватить пистолет. Но тот был повернут ему в живот, а развернуть его я не дал. Выстрел прозвучал глухо, немец обмяк. Выбравшись из под трупа, я увидел, что второй пытается убежать, спотыкаясь и падая. Он отбежал метров на триста, я уже навел винтовку на него.

  – Да, с такого расстояния, я еще не стрелял. Треснул выстрел, вылетела гильза, а немец широко раскинув руки, полетел на землю. Осмотрев трупы, нашел у одного в мешке целую кучу красноармейских и командирских книжек. Свалил их свой сидор, пошел дальше, но уже осторожней. Оказывается, я вышел прямо на бывшие позиции, в том месте, где прошли немцы. И стоило ждать гостей. Барахольщики далеко бы от своих не ушли! И точно, показалась четверка гансов, шли прямо сюда, шли осторожно, слышали стрельбу, наверное, вот и крадутся как мыши. Я прятался за разбитым танком, и когда немцы оказались близко, решил залезть под него, чтобы наверняка остаться незамеченным. Когда они прошли мимо танка, я прямо из под него выстрелил несколько раз из СВТ. Ох, и хороша чертовка, три секунды, четыре трупа. Поменял магазин на полный, в пистолете тоже сменил, порядок. Однако нужно забрать левее, обойти попытаться. А то они так и будут на меня идти. Или сам выйду на танки!

  Забирая левее, и прижимаясь к земле, я шел минут двадцать, слышимая впереди стрельба, затихала. Слышались редкие хлопки минометов. Да, значит, еще кто-то держится, надо что то придумывать. Пройдя еще немного, я увидел танки, здоровенные серые туши, стояли возле небольшой рощицы.

  – И чего вы тут собрались, милые? – я уже беседовал с умным человеком, с самим собой!

  Наверное, те, кто еще жив, засели где-то в этом лесочке. Рощица и вправду походила на лес. По-крайней мере другого конца видно не было. Панцеров было немного, и я задумался. Как же могли такими силами уничтожить дивизию. Ответ пришел быстро. Идиот я, Берия же сказал, они в кольце! Значит, немцы с той стороны тоже где-то есть. А те, что прошли здесь, двинулись дальше, оставив только рембат, ну или чего-то такое. Надо пробираться в лес. Осуществить это оказалось не просто. Но помог случай. Услыхав сзади натужный рев мотора, я увидел ехавший грузовик. Дороги тут не было, ехать он, вынужден был медленно.

   Машина, это конечно хорошо. Но как в нее попасть! Я лежал и смотрел на приближающуюся машину. Водила явно к лесу прет, там по самой окраине дорога идет. Это моя машина, и я на ней поеду! Была не была.

  Резко вскочив, навел СВТ на кабину. Грузовик был уже метрах в десяти. Водитель со всей дури нажал на тормоз, сидевший рядом охранник приложился об стекло, и выскочить не успел. Пуля из автоматической винтовки, сделав аккуратную дырочку в лобовом стекле, вошла в грудь немца. Быстрый перевод оружия на водителя, то сидит подняв руки над рулем. Подскочив к машине, открыл дверь и вытащил за рукав труп охранника. Падая на сиденье, заорал Шнель! Повторять не пришлось, немец нажал на педаль и автомобиль тронулся.

  Всю дорогу до леса, я смотрел то в зеркало, а то выглядывал из окна назад, преследования не было. Вдалеке кто-то виднелся, но попыток погнаться не делал. Глядя назад, я проморгал как в нас начали стрелять из леса. Водила сразу упал на руль и повис, а не управляемый болид, с названием Опель, вломился в кусты и врезался в дерево. Благо скорость была небольшая, через стекло я не вышел, хотя не мог я этого сделать, т.к. давно лежал на полу, скрючившись в бараний рог. С руля капала кровь, и скапливалась в небольшую лужицу. Мне было немного дурно, да еще ударился, когда врезались.

  Распахнулась дверь, чьи то руки выволокли меня наружу. Не успев встать на ноги, со словами – так он сука наш! – мне в голову прилетела нога, обутая в крепкий сапог. Мне что-то сразу поплохело еще больше, и я вырубился. Очнулся, когда меня поднимали, видно не долго я сны разглядывал. Связали руки качественно, еле пальцами шевелил. Во рту чего-то мешает, сплюнул и увидел вылетающий вместе с кровью зуб. Это чтож, за изверги то такие? Бля рожа разваливается, по ней как молотком били.

  – Мужики, вы бы хоть допросили сначала! На хрен рожу-то набок сворачивать?

  – Заткнись падла, вот особисту сдадим, он с тобой беседы будет разговаривать, так, что будешь просить пристрелить.

  – Да может сами его?

  – Да ну его, мараться еще, особист и сам пострелять любит.

  Меня тащили недолго, возле каких-то кустов, бойцы остановились. Один свистнул, из кустов появилась голова, за ней и все остальное. Рука на перевязи, в петлицах три треугольника.

  – Кого тащите?– спросил боец с забинтованной рукой.

  – Товарищ сержант, взяли одного, ехал в машине с немцами. Их положили, а он хитрый на пол успел лечь. Но попался!

  – Немец то всего один, водила, он и так с мокрыми штанами был. Можно было и не стрелять.

  – Молчать тебе сказали, ща добавлю на орехи!– это все тот футболист долбаный угражает.

  – Отставить, это ты его так отметелил? – спросил сержант.

  – Один раз и ударил-то.

  – Все, прекратить разговоры, уходим в лагерь.

  Шли мы недолго, минут двадцать. Лагерь представлял из себя несколько палаток, стоящих кольцом. И из одной палатки вылезал, Он! Ну почему я с ним встречаюсь, всякий раз, как появляюсь в дивизии деда. Опять этот особист, а меня ведь к нему ведут. Попал.

  Эта гнида, аж в лице изменилась. Губы застыли в каком-то зверином оскале.

  – Снова ты! – он был на седьмом небе от счастья. Конечно, сейчас отыграется. Буквально подбежав ко мне, сходу зарядил мне в ухо. С ударом бойца ногой, конечно не сравнить, но слышать я на минуту перестал.

  – Да что же вы все меня окучиваете то, а? Слышь, политрук, ты хоть документы проверь, трудно, что ли?

  – Заткнись, гад! Я с тобой только начал!

  – И уже закончил, – услышал я голос ротного.

  – У тебя совсем ума нет, что ли? – капитан орал на политрука.

  – Это не твое дело капитан! Я сам с ним разберусь!

  – Что тут за сабантуй?

  Я взглянул в сторону говорившего, ого, сам Лебедев, живой значит.

  – Так я вопрос задал, кажется!

  – Товарищ генерал, бойцы предателя привели, а я давно его подозревал. Вы его еще наградить хотели, а он сволочь давно родину продал.

  – Если бы ты так ее продал, как он, я бы и тебя наградил. Ты вот в лесу сидишь, и дальше своей палатки, нос не высовываешь. А человек, сюда, через фрицев прошел. Здравствуй боец, Сергей, правильно? Как ты здесь оказался?

  Приятно, что комдив меня не забыл.

  – Здравия желаю, товарищ генерал-майор, сюда, парни притащили, а так вообще то вас искал, дивизию в смысле!

  – Ага, нас он искал, продал раз, не всех добили, еще раз прислали.

  – Слушай, политрук. Шел бы ты куда-нибудь уже. Займись делом. Надо оставшихся в живых посчитать.

  – Я выполняю ту работу, на которую меня партия поставила.

  – Выполнять! – рявкнул Лебедев, и повернулся ко мне.

  – Развяжите его уже!

  Подбежал один из солдат, разрезал веревку. Я потер затекшие руки, сильно связали, и полез в карман за документами.

  – Товарищ генерал, разрешите обратиться? – Протянув документы комдиву, я дождался, когда он их посмотрит.

  – Обращайтесь, товарищ сержант госбезопасности! При этих словах, лица политрука и пинавшего меня красноармейца, вытянулись. Еще бы, звание у меня теперь равняется пехотному лейтенанту.

  – Товарищ, командующий дивизией, с вами пропала связь два дня назад. По данным разведки, вы в кольце окружения. Командующий фронтом, приказал разведчикам 111 дивизии, найти сведения о пропавшей дивизии. Или найти выживших. Я, самовольно, так как разведчики были посланы ранее, покинул расположение в попытках их догнать, вышел к этому лесу. Произвел захват автомашины, при попытке доехать до леса через вражеские позиции, был обстрелян вашими бойцами, и взят в плен.

  – Это наши тебе так лицо помяли? – спросил генерал.

  – Перестарались парни, да я понимаю, все на нервах.

  – Да уж, бойцы, – он обратился к солдатам стоящим боясь поднять глаза, – вы бы хоть документы у него посмотрели, теперь что? Вас всех арестовывать?

  – Товарищ генерал, не надо никого арестовывать, в принципе-то, правильно все сделали. Война идет. Ничего страшного, не убили ведь. Хотя, документы могли и посмотреть.

  – Да, ничего страшного? У тебя вон вся рожа синяя, и шепелявишь, чего зубы выбили, что ли?

  – Один выпал. Да ладно. Можно воды, рот прополоскать? Тащ генерал?

  – Принесите воды, и пойдем в мою палатку. Капитан! – генерал обратился к моему бывшему ротному. Пойдем с нами.

   – Новиков твою мать! Ты здесь как? – начал Лебедев. Мы тебя уж похоронили, после того как с особистом уехал, не слуху не духу. Видишь, что стало с дивизией. Ты нам удачу приносил! А без тебя расхреначили нас под орех.

  – Ну, уж вы наговорите тоже, просто пока у фрицев сил по более будет. Ну, ничего, скоро мы свое возьмем!

  – Да никто и не спорит, что возьмем. Вылезти бы с начала из этой задницы.

  – Вылезем, товарищ командир. А что, скажите, жив ли Потемкин? Связист-то ваш?

  – Живой, хоть и связи нет больше. Ему повезло, когда по нам поехали танки, он обрыв искал, увидел что происходит, и схоронился. Потом к нам приполз, вместе и вышли. Ты то, каким ветром?

  – Попутным исключительно! Разведчики к вам ушли, из 118, а я за ними, их не догнал, но к вам вышел. Пришлось побегать только! Хорошо старшина СВТэшку дал, с мосинкой я бы не смог пройти. А с этой хоть очередями фрицев вали, да в штабеля складывай. Хороша зараза, надо кстати почистить.

  – Да уж, она капризная, чисти хорошенько, тем более говоришь, помогла!

  – Еще как! – я любовно погладил по цевью винтарь. – Еще бы глушак на нее и цены бы не было!

  – Чего на нее? – капитан удивился.

  – Ну, приблуда такая, для бесшумной стрельбы. Вещь, – я показал большой палец.