Текст книги "Рассказывает геральдика"

Автор книги: Виктор Драчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Сейчас положение меняется. Вопросами исследования основных материалов советской эмблематики, в том числе и экслибрисов, вплотную начали заниматься специалисты в области геральдики и других вспомогательных исторических дисциплин, искусствоведы, историки. Это, несомненно, принесет свои плоды, и новые исторические находки и открытия станут достоянием как ученых, так и широких кругов читателей.

По странам и континентам

Рожденная Октябрем, олицетворяющая новые отношения между людьми, советская эмблематика создала новые символы, ставшие теми своеобразными полпредами страны победившего социализма, которые пропагандируют идеи, принципы, устои социалистического общества.

Коллективизм, торжество мира и труда на земле утверждают государственные гербы социалистических стран. Почти на каждом из них можно увидеть пятиконечную звезду – символ светлого будущего страны, ее интернациональных связей с другими социалистическими государствами.

Большинство социалистических стран возникло немногим более тридцати лет назад. В некоторых из них новые гербы сохранили национальные образы, выбросив, разумеется, атрибуты старой государственности^{170}. Другие же социалистические страны создавали государственные эмблемы заново^{171}.

Герб любой страны, как известно, является ее лицом, он закрепляется конституцией, которая содержит описание герба. Каждый символ в гербе имеет определенное значение, а вся композиция эмблемы должна давать представление о стране, ее народе, политическом строе, экономике и истории. Однако далеко не во всех странах геральдические эмблемы являются выражением действительно реальных отношений и устремлений всего общества. История знает немало случаев использования геральдических эмблем в интересах правящих классов.

Как же сейчас обстоят дела с изучением геральдических источников в странах Западной Европы и на других континентах? Как известно, впервые зарубежная геральдика была поставлена на научную основу еще в 1706 г., когда в Берлине открылась первая в Европе кафедра геральдики. Во многих государствах мира есть специальные научные центры, организации, общества, институты, занимающиеся геральдикой^{172}. Крупным научным центром является Международный институт генеалогии и геральдики в Мадриде.

Некоторые из этих организаций, кроме геральдики и генеалогии, занимаются и другими вспомогательными историческими дисциплинами. Проводятся международные конгрессы по геральдике и генеалогии. В 1958 г. в Брюсселе состоялся один из крупнейших конгрессов – четвертый Международный конгресс ведущих специалистов мира в области геральдики и вспомогательных исторических дисциплин^{173}. Однако и в XX веке многие «научные» интересы в буржуазных государствах связываются зачастую с 152 утверждением чьих-либо привилегий, с различного рода политическими интересами определенных кругов и пр.

С изменением политического устройства страны меняются, как правило, ее гербовые эмблемы^{174}. В настоящее время на геральдической карте зарубежных стран встречаются различные виды гербов. Некоторые из них были приняты сотни лет назад, и их символика теряется в древних преданиях. Таковы, например, государственные гербы ряда стран Европы, построенные по законам рыцарской геральдики. В основе подобных гербов, как правило, лежат родовые гербы правящей династии (это обычно монархические государства). Однако они могут иметь и более сложное строение, включая в свою композицию и другие знаки отличия^{175}.

Композиции гербов сравнительно «молодых» государств включают, наряду с элементами нового времени, и отжившие старые атрибуты^{176}. Многие современные гербы буржуазных республик содержат символы, создающие видимость социального равенства^{177}.

Среди символики гербов азиатских стран также встречается символика древняя и современная.

Изменилась и карта Африки. Сегодня она насчитывает десятки независимых государств, большинство из которых получило свой герб уже после второй мировой войны. Эти гербы, наряду с историческими особенностями каждой страны, чаще всего отражают стремление освободившихся стран к экономическому развитию.

К каким же основным выводам приводит изучение геральдической карты мира XX в.? При всеет ее пестроте, при всей причудливости сочетания старого и нового, хорошо заметно, как неуклонно осуществляется процесс самоопределения стран, долгое время находившихся под колониальным игом, что и выражается в появлении новых гербов, утверждающих их суверенитет и национальное равноправие.

По странам и континентам победно шествует новая эра в истории человечества – эра сотрудничества и дружбы между народами всей планеты, эра торжества идеалов социализма и коммунизма. И вечным символом этой эры на все грядущие века останутся символы, рожденные Октябрем.

ЭМБЛЕМАТИКА ПРОИЗВОДСТВА

Мы часто встречаем понятие «геральдика производства». Что же это такое? В таких случаях речь идет о наших постоянных спутниках – различных производственных знаках на изделиях промышленной и сельскохозяйственной продукции различных городов, областей, республик, стран и т. д.: клеймах, товарных знаках, знаках качества и прочее. Они всю жизнь рядом с нами: на вещах, окружающих нас. Зачастую маленький неприметный значок становится для нас хорошим советчиком, помогает разобраться в великом множестве различных товаров.

Часто бывает, что каждую вещь покупатель связывает с той или иной производственной фирмой и, естественно, с ее фирменным знаком отличия или фирменной маркой. В сознании потребителя символ определенной фирмы, фабрики, предприятия – это уже своеобразная «визитная карточка» товара. Хорошо известный знак, представляющий не раз испытанный временем товар, всегда вызывает доверие. И если знак товара, выпущенного предприятием, завоевывает популярность, если покупатель среди «моря» подобных товаров отдает предпочтение именно ему, будучи полностью уверенным в качестве продукции, то предприятие может быть спокойно: его товар не залежится, план сбыта продукции всегда будет выполняться, да и потребители будут довольны. Вот почему каждое предприятие старается так бережно относиться ко всему, что метится товарным знаком: ведь это символ, эмблема его престижа, его своеобразный герб.

Случается, что фирменная марка переходит из века в век, поддерживая славу товара и его производителей. Кто не знает, например, продукции фирмы Зингер. Она популярна во всем мире. И. Зингер еще в середине XIX в. приобрел патент на изготовление швейной машинки и основал тогда же свою фирму. После смерти он не оставил прямых потомков, и фирма перешла в руки других предпринимателей. Однако имя И. Зингера сохранилось. И сегодня мы встречаем марку этой фирмы на швейных машинках и оборудовании, предназначенном для швейных фабрик. Настоящему, хорошему товару не страшны бури времени. Под своим знаком он шагает из поколения в поколение, и уж тут забота преемников этого знака – не уронить его достоинство, ни в коем случае не снизить качество изделия^{178}.

Знакомые нам фирменные знаки, личные клейма мастеров, знаки качества на продукции предприятий стран – все они уже не молоды, имеют своих древних, далеких сородичей, появившихся тысячелетия назад.

Далекие сородичи

История фирменных, товарных знаков началась очень давно, еще у истоков геральдики. Об этом свидетельствуют археологические раскопки древнейших памятников Египта и Вавилона. На различных предметах, найденных в развалинах древних цивилизаций, археологи нашли первые примитивные знаки и изображения – своеобразную эмблему мастеров, сработавших те или иные изделия.

На Руси подобные знаки назывались еще «пятнами», «знаменами», «метками», «рубежами», а затем просто «клеймами». В более поздние времена на территории нашей страны особое распространение они получили, например, у архангельских крестьян. Там каждый хозяин обозначал свои вещи «клеймами», «пятнами», «метками»^{179}.

Иногда подобные «пятна» имели свое название: «сорочья лапа», «воронья лапа», «покой». Если названий не было, то крестьяне просто описывали метку, например: «два рубежа прямых, третье косо»; «крест с прямым рубежом» и т. д. Подобные знаки переходили по наследству, причем если сын жил с отцом, то пользовался его знаком, а если отделялся, – брал себе другой знак. Этот процесс назывался «отклеймением», «отпятнанием».

При соприкосновении и контакте с другими народами наши предки, бывало, перенимали и некоторые знаки собственности этих народов. Такова история появления, вернее, заимствования клейм, носящих названия «тамга» («тавро»), «ясак», «тугра».

Уже в Русской Правде упоминаются знаки собственности под названием «пятна» и «знамена». Они употреблялись, например, для «отметки» лошадей («А за княжь конь, иже той съ пятномъ, 3 гривнѣ; а за смердѣи 2 гривнѣ»); для обозначения лесного участка с бортными деревьями, т. е. пригодными для бортничества – лесного пчеловодства или добычи меда диких пчел.

Впервые слово «знамя» упоминается в летописи 947 г. Ведя рассказ о деяниях княгини Ольги, летописец отмечает, что «ловища ея суть по вьсеи земли и знамения и мѣста и погости», имеяввиду под «знаменьем» лесной участок с бортными деревьями, помеченными «знамям». В Уложении царя Алексея Михайловича есть следующая запись: «А у князей и у мурзъ у татаръ, которые татарской грамотѣ умѣютъ обыски имати за руками же, а которые грамотѣ не умѣютъ и у тѣхъ и у ясачныхь людей имати обыски за ихъ знамяны»^{180}.

Подобные гербообразные знаки были распространены не только на территории Древней Руси, но и на западноевропейских землях. Особенно часто встречались знаки, ставившиеся на межевых предметах. Этот обычай известен у сербских племен, в Англии, Германии. Древние чехи вырубали или вырезали подобные знаки на скалах, деревьях, камнях для того, чтобы обозначить свою межу или границу. Знаки были в форме стрел, крестов, кружочков и т. д.

Клеймовые знаки имели и другое назначение – прикладывались к бумагам. Обычно они вырезались на деревянных дощечках. Это находило применение даже у народов самодийской группы. Каждый представитель носил при себе вырезанное на дереве собственное клеймо. Оно было своеобразным паспортом: когда кто-то из людей погибал в тундре, то по дощечке с клеймом определяли личность погибшего. Мужчины в Средней Азии носили привязанную к поясу тамгу в футляре, которую употребляли в качестве подписи или печати. В таких гербообразных знаках уже можно видеть прямой прообраз печатей на этих территориях, изучением которых занимается специальная наука, родственная геральдике, – сфрагистика.

Древние печати представляли собой две свинцовые, серебряные или медные пластинки, соединенные вместе и закреплявшиеся шнурком. Они были похожи на пломбы, привешиваемые к товарам. Самое древнее упоминание о печати на Руси приводится в договоре князя Игоря с греками в 944 г.: «Послы ношаху печати златы, а гостье – серебряны». Безусловно, печати не были доступны простому народу; они имелись только у знатных людей или должностных лиц.

Знаки собственности, товарные знаки непосредственно связаны с куплей, продажей, займом – с торговлей. Северные народы России имели счетные бирки, называемые «рубежами», или «деками». В Новгородской летописи 1208 г. говорится о «деках»: «А что на дъщькахъ (посадника Димитрiя), то то князю оставиша… Даша дъщки Дмитровы Святославу, а бяше на нихъ безъ числа». Знаки, ставившиеся на товарах, были теми же гербообразными знаками, которые вырезались на деревянных дощечках.

Вырезанные клейма привешивались к вещам; позже изготовлялись на свинцовых или других металлических пластинках. Эти же клейма играли и роль печатей, т. е. печать употреблялась для обозначения торгового клейма. Вообще же трудно провести первоначальную границу между гербообразными знаками собственности, печатями или клеймами, ибо в древности они различались преимущественно по своему употреблению и лишь впоследствии стали пониматься как разные вещи.

Известно еще одно употребление древними «пятен» и «знамен» – применение их в качестве знаков письма. Ведь и простейшие мысли легко выражались клеймами; например, требования, касавшиеся ясачной подати и количества подвод, выраженные клеймами, и вообще все, имевшее к этому отношение, было понятно нашим предкам.

К. В. Болсуновский в своей книге «Дрогичинские пломбы» (1894) приводит условное деление П. С. Ефименко общей схемы развития клейм геральдического характера на следующие четыре этапа. Первый – эпоха тотемизма, когда члены рода изображали на своем теле рисунки тех животных, птиц, рыб, которым данное племя поклонялось. Во второй период, когда соплеменники перешли к кочевой жизни и стали более независимыми от сил природы, животные отступают на второй план, а их место занимают предметы домашнего обихода. В юридических актах сохранились, например, подобные древнеславянские знаки. Это чаще всего угловатые и загнутые линии с черточками – зародыши будущих «рубежей». В третьем периоде гербообразные клеймовые знаки собственности почти все состоят из «рубежей» – прямых линий – и превращаются в чисто условные знаки. Здесь уже сам символ и то понятие, которое он выражает, связаны только своим историческим прошлым. В четвертом периоде клейма предстают в иной форме – в виде начальных букв имен и фамилий своих владельцев. Гербообразные знаки собственности на этом этапе кажутся совершенно самостоятельными, независимыми от начальных, но при более тщательном анализе оказывается, что и те и другие тождественны. Поэтому и знаки собственности, и межевые знаки, и торговые штемпеля, и печати, и гербы вначале различались только по употреблению, а не по своей сущности.

Личные родовые геральдические знаки, как и знаки собственности геральдического характера, сохранялись до недавнего времени у крестьян Испании и Швейцарии, где ими метили окна, печи, дома. Личные знаки долго сохранялись и в прибалтийских землях. Так, у рыбаков полуострова Гель, живших в польских деревнях, каждый житель деревни имел кроме собственного имени еще и особую гербообразную метку для отличия от других, которую ставил на своих вещах. После смерти рыбака на его крест ставили, кроме имени, и личный геральдический знак – герб, или, как его называли, «гмеркъ». По одному изображению этого «гмерка» узнавали, кому он принадлежит.

Торговля и клейма

В эпоху феодализма личные геральдические знаки, индивидуальные гербообразные клейма заменяются цеховыми. Отдельные ремесленники, понимая, что становится все труднее и труднее в одиночку производить и сбывать товар, объединяются в цехи. На товары, которые цех производил, ставились цеховое клеймо или герб цеха.

Цеховые ремесленники были заинтересованы в успешном сбыте продукции, а его могло гарантировать только высокое качество изделий. Поэтому мастер, ведавший клеймением, очень внимательно следил, чтобы клеймо не попало на недоброкачественное изделие. Купцы на рынке охотнее покупали полюбившийся им товар с уже знакомыми клеймами.

Они были у булочников, аптекарей, плотников, сапожников, бондарей, книгопродавцев, пивоваров, шорников и т. д. как на Руси, так и в западноевропейских странах. Часто изображение на клейме связывалось с выпускаемой продукцией: булочники имели на щите бублик, кузнецы – подковы и наковальню, кожевники – три шкуры, седельники – упряжь на лошади. Краковские кузнецы ставили изображение подковы с молотом; львовский цех золотых дел мастеров – более сложное: св. Елигий с чашей и молотком в руках, перед ним орудия данного цеха, а немного ниже – герб Львова.

В Древней Руси цеховые клейма получают широкое распространение. В города купцы съезжались отовсюду. В тогдашнем Киеве, считавшемся соперником Константинополя, можно было встретить не только русских купцов из различных городов, но и «заморских», из стран Европы и Азии^{181}.

Русские купцы сами плавали по Балтийскому, Черному и Каспийскому морям; бывали в Палестине, Центральной Европе; имели постоянные торговые дворы в центральных мировых городах – Итиле, Царьграде, на острове Готланде и др.

В X в. древнерусские князья ведут оживленную торговлю с Западной Европой, прикаспийскими областями и Византией. В городах расцветает ремесло, ремесленные изделия вывозятся в другие страны.

В XI в., когда единое Древнерусское государство распадается на отдельные княжества, существенно меняется и характер торговли. Торговля Киева постепенно слабеет, зато в качестве торговых центров выдвигаются Новгород, Смоленск, Полоцк и другие города. В Новгороде возникают первые купеческие гильдии.

Тяжелый удар русской торговле нанесло монгольское нашествие. Сказалось оно и на древнерусских геральдических знаках. Именно в этот период у русских появляются чисто татаро-монгольские понятия – «тамга» и «ясак», под которыми понимали и знак собственности, и печать, и герб. Первоначальное значение гербов как постоянных геральдических знаков утрачивается и заменяется условными знаками. «Ясаки» и «тамги» распространились между высшими сословиями, иногда употреблялись для отличия одного полка или города от другого. Они постоянно менялись и были произвольными. Постоянными были только гербы Москвы, Пскова, Новгорода и некоторых других городов.

Слово «тамга» вначале обозначало родовой знак, знак собственности, а позднее стало использоваться и для обозначения таможенных клейм, знаков пошлины, подати; слово «ясак» тоже употреблялось для обозначения подати, но натуральными предметами, которые при приеме клеймились. И если во времена Русской Правды геральдические знаки собственности называли «пятном», налагавшимся на лошадь, то позже «пятном» стали именовать таможенное клеймо или тавро, а также пошлину за выменянную или проданную лошадь. За уклонение от «пятнания» лошадей взыскивался штраф.

Княжеские геральдические знаки, приложенные в качестве таможенных клейм к товарам, с которых бралась пошлина, становились официальными правительственными клеймами.

Древняя Русь имела постоянные торговые пути, о которых и рассказывают товарные клейма – пломбы, которые археологи находят в местах пролегания этих путей. Прочные торговые связи существовали у Руси с Верхним Дунаем. Галицкое княжество имело свои торговые пути сообщения через Днестр, Прут, Северные Карпаты – «русские ворота» в Венгрию. В Прагу и Польшу русские купцы ходили водным путем. Летопись 1041 г. отмечает: «Иде Ярослав на мазовшан в лодьях». Что это был за путь, летописец не указывает. Приоткрыли завесу над этим историческим вопросом товарные знаки, свинцовые печати и пломбы, найденные в городе Дрогичине над Бугом.

Дрогичинские пломбы

В конце XIX в. на Дрогичинском городище было найдено много свинцовых пластинок (табл. XXXIX, 1–8). Находку явно нельзя было рассматривать как клад. Пломбы были частью культуры далекого прошлого Дрогичина, бывшего некогда оживленным городом, одним из торговых центров. Н. П. Авенариус в работе «Дрогичин Надбужский и его древности» (1890) описывает, как ему удалось почти случайно открыть это городище.

Однажды, покупая у одного мальчика древнее пряслице, он спросил, где был найден этот предмет. Мальчик охотно рассказал, что на песчаной отмели Буга сколько угодно подобных вещей. И, действительно, несколько часов поисков на берегу реки принесли удачу: около сотни разнообразных древних предметов.

Тогда же были найдены и первые экземпляры пломб, количество которых пополнялось год за годом. На сегодняшний день количество пломб, найденных в разных местах, превысило 15 тысяч. Но самое большое количество свинцовых пломб дал Дрогичин Надбужский.

С момента находки и до сегодняшнего дня дрогичинские пломбы являются предметом горячих споров исследователей. Им посвящены многочисленные статьи, их изучением занимаются видные ученые, но эти пломбы полностью все еще не раскрыли своей тайны.

В большинстве случаев они представляют собой согнутые вдвое свинцовые пластинки, сквозь которые проходил шнурок. На обеих сторонах имеются различные изображения: геометрические линии, фигуры (рука, птица, зверь и пр.), латинские и много славянских букв, относящихся к периоду не ранее XIII в.

По вопросу о том, с какой целью применялись свинцовые пластинки, существуют различные мнения. Скорее всего их можно считать товарными пломбами, таможенными клеймами. От печатей, которые обычно привешивались к документам, пломбы отличаются небрежной отделкой и меньшими размерами. Е. И. Каменцева и Н. В. Устюгов допускают, что часть пломб использовалась также в качестве печатей, придававших шкуркам пушных зверей обязательность приема в качестве денег^{182}.

Еще не разгаданы все изображения и знаки на пломбах. Часть из них, как считают исследователи, является знаками приднепровских князей XI–XII вв. Такой вывод позволило сделать сравнение изображений на пломбах с печатями и монетами с геральдическими знаками князей.

Этот период относится к времени расцвета древнерусской торговли, закрепления старых и освоения новых торговых путей. В договоре Игоря с греками в 945 г. говорится: «Да входять въ городъ [Царьградъ] одними вороты со царевымъ мужемъ безъ оружья, муж 50, и да творять куплю якоже имъ надобѣ, паки да исходить; и мужь царства нашего да хранитъ я, да аще кто отъ Руси или отъ Грекъ створить криво, да отправляеть то. Входяще же Русь въ градъ, да не имѣють волости купити паволокъ лише 50 золотникъ; и отъ тѣхъ паволокъ ащекто крьнетъ [купить], да показываеть цареву мужю и тъ е запечатаеть и дасть имъ».

Этот факт повествует о многом. Ведь пломбы, подобные дрогичинским, были найдены в единственном городе, лежавшем вне пределов Руси, – Константинополе. Здесь был и русский квартал, куда везли товары русские купцы. Далее города, в глубь страны, купцам ездить не разрешалось. Опечатывание товаров поначалу практиковалось главным образом в Византии, где «царев муж» опечатывал товары, купленные русскими купцами. Ограничение покупки наволок 50 золотыми было общим для всех иностранцев, как общим было и наложение на купленные товары свинцовой печати «царева мужа». Значит, если в Константинополе находили пломбы, подобные дрогичинским, то Дрогичин можно считать одним из важнейших центров, в котором сходились многие торговые пути.

Много пломб, аналогичных дрогичинским, найдено и в других городах: Пскове, Киеве, Рязани, Новгороде Великом, т. е. в крупных торговых центрах, где, возможно, перегружались и опечатывались товары.

В самом Дрогичине обнаружено несколько тысяч товарных пломб. Это свидетельствует о большом количестве купцов, бывавших в городе. Летопись упоминает, что в XIII в. в одном лишь городе Торжке сразу присутствовали 2 тыс. гостей. Так что вполне возможно, что и в Дрогичине часто бывали многолюдные караваны купцов.

Городок этот лежал на пути к Балтийскому побережью, будучи на границе русских владений XII в., т. е. на пути, принадлежавшем Киеву. Как ключевой город на этом пути Дрогичин чуть ли не самой природой был намечен для остановок; здесь взималась пошлина в пользу русских князей. Иначе говоря, он служил таможней. В городке, возможно, товары перегружались на другие ладьи, шедшие вниз по Западному Бугу. Поскольку в других местах польской границы товарных пломб не встречается, можно предположить, что торговля с Польшей шла именно через Дрогичин, где во время перегрузки и срывались пломбы.

Около 25 % пломб, судя по знакам, принадлежало товарам приднепровских князей. Значит, четвертая часть всех товаров, шедших в Польшу, была их имуществом. Нерасшифрованные пломбы могли принадлежать другим купцам и боярам. Принадлежность знаков киевским князьям тоже не полностью расшифрована. Можно назвать лишь нескольких князей, отправлявших свои товары через мытницу Дрогичина: Всеволода Ярославича и Олега Святославича, княживших в конце XI в., и Всеволода Ольговича, великого князя киевского начала XII в. В Дрогичине его пломб встречается больше всех. Здесь и в Бе-рестье он распоряжался по своему усмотрению.

Более других князей Всеволод имел тесные связи с Польшей, выдав дочь замуж за вратиславского князя. Этим, видимо, и объясняется усиленная торговля Всеволода с Польшей в 40-х годах XII в.

Уральская находка

В это же время не только на Руси, но и в других землях товар, продаваемый и покупаемый, обязательно клеймился. Клейма, найденные на изделиях, зачастую могут не только рассказать много интересного или по-новому осветить определенную социально-историческую проблему, но и дать дополнительный материал к определению экономических и культурных связей между целыми странами в ту или иную историческую эпоху.

Во время работы Хулчинской геологической партии в 1968 г. на восточных склонах Народинского хребта в Приполярном Урале была сделана одна из таких находок.

Полевой сезон подходил к концу. Стоял ясный сентябрьский день. Геологи поднимались на Народинский хребет берегом горной речки Малая Тынагота. Шли долго, устали, остановились набрать воды. Вдруг внимание геологов привлек какой-то предмет, торчавший из земли, но не возле самой воды, а чуть дальше, у лиственниц. Может, это обронил кто-нибудь из геологов? Раньше здесь тоже работала геологическая партия.

Попробовали взять предмет, но он прочно сидел в земле, понадобилось усилие, чтобы его вытащить. Это оказалась длинная ржавая сабля. Тщательно обыскали все вокруг, но больше никаких предметов не нашли.

Как могла попасть сабля в такую глухомань? Крутом ни души, никаких поселений, нет путей через перевал. Местность высокогорная, растительность похожа на тундровую. Неуютно, дико. Геологи хорошо знали, что через Уральский хребет нет даже вьючных троп. В это время никто не решается пуститься в такую дорогу.

Заметили на клинке еще и какие-то надписи, но не смогли разобрать. На стоянке кто-то из рабочих решил найти сабле практическое применение – сделать из нее охотничий нож. Пытался перерубить зубилом, но из-за поразительной крепости изделия это не удалось сделать. Тогда с трудом клинок переломили. И пропала бы навсегда для науки эта находка, если бы обломки сабли не спас журналист И. Я. Титов. Он переправил их в Ленинград в Институт археологии Академии наук СССР.

Уже при первом осмотре археологи определили, что сабля относится к XII–XIII вв. Об этом говорили слабый изгиб клинка, форма перекрестья, размеры и вся конструкция изделия. Клинок, длина которого вместе с рукоятью достигала одного метра, довольно хорошо сохранился. На одной стороне его виднелись какие-то треугольники, начертания, просматривались следы позолоты.

Больше всего ученых поразил тот факт, что до сих пор не были известны подписные сабли той эпохи, за исключением одного клинка IX–X столетий с благожелательными изречениями, найденного Саяно-Тувинской экспедицией в 1965 г. Сабли с надписями или отдельными знаками сохранились лишь с XVI в.

Разгадка, безусловно, должна была заключаться в надписи. Но как ее прочесть? Ведь восемь веков лежания в земле губительно сказались на знаках. В отдельных местах начертания подверглись значительной коррозии. Тогда ученые обратились к экспертам-криминалистам Ленинградской научно-исследовательской лаборатории судебной экспертизы. Метод электронографии и рентгеновские лучи ничего не дали. Попробовали применить моделирование объемной надписи, используя контрастирующий заполнитель. Наконец, получили контактно-окрашенный отпечаток.

На фотографии ясно виднелась вся надпись. Длиной 8 сантиметров, она состояла из 10 гравированных знаков с крестиками и 20 рядов штампованных треугольников, тоже обрамленных крестиками. Рисунок был нанесен уверенной рукой мастера – четко, искусно. Такие надписи обычно встречаются у западноевропейских мечедельцев ХII-ХIII вв.

Так, из летописи известен факт, рассказывающий о цеховом клейме. Герцог Альбрехт Австрийский очень высоко ценил клинки мастеров-оружейников города Пассау. Он дал им право выбивать на своих изделиях знак «волка» и запретил употреблять его в любом другом месте своих владений. Клинки из Пассау шли на Русь, где пользовались огромным спросом. Однако на сибирской находке был явно не латинский алфавит. После долгих исследований установили, что буквы похожи на армянский алфавит. Вскоре расшифровали и всю надпись на армянском языке: «Мастер сабли Хачатур».

Это было подлинным открытием. Ведь первые сабли встречены на территории от Алтая до Венгрии в VII–VIII вв. В Южную и Центральную Европу это оружие проникает только в эпоху поздних крестовых походов. Известно, что первыми, кто перешел от мечей к саблям, были Русь и Венгрия. А вот теперь – армянская сабля.

Остается сделать вывод, что в начале II тысячелетия в Армении существовали оружейные мастерские, изделия которых не уступали по качеству лучшим образцам. Сабля была сделана трехслойной: наружные более вязкие, а внутренний – режущий – из закаленной, прочной стали. Каждый средневековый мастер клеймил свое изделие. Это был его собственный знак, производственное клеймо.

Уникальная находка позволила к производившим клинковое оружие странам причислить новую – Армению.

Но мы еще не ответили на первоначально поставленный вопрос: как могла армянская сабля попасть в Приполярный Урал? Известно, что в средние века Север был заселен югрой, народом, ведшим оживленную торговлю с волжскими болгарами. Особенно ценили югры иранское оружие из закаленного железа, ибо литая тигельная сталь в условиях жестоких северных морозов становилась хрупкой и ломалась. Около XIII в. волжские болгары стали возить сабли на Югру. От поставок оружия волжские города получали огромные барыши, поскольку покупатели давали в обмен гораздо более ценные меха, мамонтовую и моржовую кость. Очевидно, в этом потоке торгового обмена участвовали и жители Закавказья.

До сих пор, казалось, страны, которые вели торговлю с югрой, были известны. Теперь этот список пополнился Арменией. Так заржавленный клинок дополнил историю Родины еще одним фактом.

Марки русского фарфора

В XIV в., в процессе борьбы с татаро-монголами и складывания русского централизованного государства, все больше налаживается торговля, возрождаются русские торговые города.

Перечень товаров, которыми торговали русские купцы, был довольно обширен: меха, выделанная конская кожа (юфть), изделия из серебра, оружие, мед, орехи, береста, кора тополя, воск и многое другое.

Каждый тюк с товаром, который вез купец, должен был помечаться специальным клеймом, ибо с него или с человеческой ноши взималась определенная дань – пошлина. Пошлину брала таможня, запечатывая товар своей печатью. Вероятно, изготовление таможнями печатей началось в конце XVI – первой половине XVII в. Печати сохранились на «таможенных выписях», освобождавших торговцев от повторного платежа при перевозе товаров в другой город. Печати центральных учреждений обычно имели вдавленный рисунок. Штемпеля, которыми клеймились товары в таможнях, в отличие от печатей, имели выпуклые изображения, датировались и менялись ежегодно^{183}.