Текст книги "Бандиты времен стагнации"

Автор книги: Виктор Файтельберг-Бланк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

Глава ХС
Признание матери

«У меня и в мыслях не было рожать, когда я узнала, что беременна. От кого – сама не знаю. Вышла из больницы, и со мной истерика случилась. Бабы мои на работе говорят: Рожай для себя, ведь тебе уже за тридцать». А я им в ответ: «Делайте, что хотите, не прокормлю одна». Где мне прокормить, себе на проезд на работу еле хватало, обратно – пешком ходила. Я решила – в роддом сдам, а вы куда хотите, туда и девайте.

Как рожала, я не помню, ад, конечно, да и только. Никаких таких чувств, про какие рассказывают бабы, когда на грудь ребенка уложишь, я не испытала. Кроме боли, ничего не помню, только узнала, что пацан, и отрубилась. Не хотела его и видеть, но врачи сказали, что мальчик очень слаб – 1 кг веса и его необходимо покормить грудью. Ну, ладно, думаю, покормлю пару дней и отдам в детдом.

В тот день, когда меня выписывали, я решила покормить его напоследок. Он не брал грудь, начал плакать. Я подумала, ну и оставайся, дурачок, голодным, но тут он вцепился ручонками и давай с жадностью высасывать из меня молоко. Потом, когда он заснул, меня разобрала тоска. Как подумаю, что он будет без меня жить в детдоме, так и слезы начали капать. Что-то щелкнуло внутри. Завернула я его в пеленки и забрала с собой. Сынишку Иваном назвала, в честь деда, который из рода нашего один порядочным был. Соседи помогали то едой, то вещами.

Вырастили общими усилиями, в первый класс пошел, но в школе его все обижали. А он сдачи никому дать не может, станет в уголок и плачет. А я ему: «Да дай сдачи, сынок!» А он не мог.

Дразнили безотцовщиной, особенно девчонки. В шестом классе вообще худо стало: били его все школьники, кому не лень, ежедневно в классе дежурить заставляли, спортзал после уроков драил, а девчонки, дуры, Дятлом прозвали.

Вот я и решила: соглашусь на предложение Федора, который в школе кочегаром работал, жить с ним совместно – пускай не родной отец, но все же мужик в доме будет, может, и Ивана чему-то научит.

Первое время все шло хорошо. Иван к нему сильно привязался, ходил за ним, как хвостик, помогал на работе, да и дома гвозди с молотком в руки стал брать.

Федор его к футболу приобщил, скворечник научил делать и даже матами обидчиков покрывать.

Иван мой за год сильно изменился, с синяками домой стал приходить, а я радовалась: сдачи научился давать, значит, сможет в жизни за себя постоять.

В девятом классе у сына моего девочка появилась, Ольга. Правда, страшненькая такая, худющая, но добрая и хозяйственная. Дружили они крепко, по субботам в кино ходили, а один раз в месяц я его и на танцы пускала, но, чтобы Федор не знал, – не любил он, когда деньги попусту из дому уходят.

Но через год беда случилась: в школе мальчики решили пошутить, да и отодвинули стул, когда Ольга на вопрос учителя отвечала, а когда на место садилась – упала, сильно отбив себе копчик.

Впоследствии девочку парализовало. Иван от ее постели не отходил, ухаживал за ней, но судьба-злодейка сыграла свою роль – Ольга умерла спустя полгода.

После похорон Ивана как будто подменили: стал угрюмым, злым и полностью замкнулся в себе. Как же мне тогда страшно было. Мне казалось, что вместе с Ольгой умерла его душа, и он, как неприкаянный, не может найти себе место. Как говорят, беда сама не ходит, вот и началась черная полоса нашей жизни. Федор запил. Он в один прекрасный день пошел на работу и… через три дня дружки его появились, говорят: Федор передал, чтоб деньги дала да закусь нехитрую, а он, мол, занят сильно – начальство нагрузило.

Передачку Федору я сама понесла. Захожу в кочегарку, а там Федор пьяный в стельку лежит, да как стал на меня кричать, что без приглашения к нему заявилась. Я психанула, бросила ему под ноги кулек с едой и с пятью рублями и ушла.

За Федором и Иван стал пропадать. Сначала на день из дому уходил, а после и ночью перестал появляться. Чуяло сердце мое беду. Я Ивана и нежно, и с криком спрашивала, где он пропадает, почему мать одну бросил, почему на Федора наплевать? Но тут я ошибалась – именно о Федоре Иван и думал, только тогда я этого не знала, а он молчал, каждый раз придумывая разные истории своих исчезновений.

Я навсегда запомню, как начался август 2002 года. Я устала ждать. Устала ждать, пока Федор выйдет из запоя и вернется к нормальной жизни, а Иван, как и прежде, будет находиться дома, ночами напролет вырезая из дерева различные фигурки.

3 июля постучались в дверь. «Иванушка мой вернулся», – подумала я и с радостью помчалась открывать. Но, открыв эту чертову дверь, я увидела перед собой двух милиционеров. Представились, зашли в дом и одной фразой просто разорвали мое сердце: «Ваш сын Иван сейчас находится в больнице… в тяжелом состоянии, – колотое ранение в грудную клетку».

Как ехала и как зашла в больницу, плохо помню, в глазах мутилось, в ушах звенело, как будто кто-то бил в колокола. В палату меня не пускали четыре часа – Ивану только операцию сделали, сказали: состояние критическое, шансов мало.

Врач один, толстенький такой, видно, знал, что Иванушка не выживет, подошел ко мне и сказал: «Поговорите с сыном, пока он в сознании» и, похлопав меня по плечу, ушел.

Гляжу на него, и сердце кровью обливается. Бледный такой, беззащитный, глаза грустные-грустные, а губы неестественно бледные.

– Прости меня, мать, – сказал мне Иван. – Федора жалко было. Задолжал он Хабарю (это в нашем районе блатной один был) 500 долларов, в карты проиграл, от чего и запил. А я думаю, помогу ему, ведь он так слезно просил меня. Вот и стал к Хабарю ходить – отыгрываться. И 500 долларов за месяц отыграл, да еще 200 заработал, а когда за деньгами пришел – тут-то меня и подрезали.

– Сынок, – зарыдала я.

А когда в себя пришла, Ивана-то в живых не было – умер прямо в моих объятиях.

Не думала я, когда рожала, что ради сына готова на все. А оказалось – готова. Помчалась я, как фурия, в кочегарку.

Захожу, а Федор пьяный на полу спит. Схватила канистру с бензином, облила его… в общем – сгорел он заживо.

И не жалею я, что так поступила, собакам – собачья смерть. Жалею только о том, что сына в детдом не сдала, так, как хотела, – жил бы он сейчас, а не хоронила молодым пацаненком. На похороны меня менты в наручниках повезли, но и на том им спасибо.

Вот такая моя история, бабы, пятнадцать лет мне дали, три уже отсидела».

– Отбой! – послышался громкий голос «смотрящей», в камере вырубился свет, и заключенные женщины легли на нары, продолжая вполголоса рассказывать свои жизненные истории, наполненные болью, страданием и скорбью.

Глава XCI
Месть

Ю. А. Афанасьев был неплохим предпринимателем с множеством различных идей и больших планов на будущее. Он все тщательно планировал, придерживался установленного плана, но имел один большой недостаток – любил эксплуатировать людей за мелкий грош.

Когда Афанасьев в 1996 году загорелся идеей поставить свою торговую точку, он решил обратиться за помощью к своим знакомым строителям. Он предложил им заняться строительством торговой точки малой архитектурной формы в поселке Черноморка под Одессой. Василий Юрьевич Головлич и Виталий Александрович Попов отлично знали скупую натуру своего знакомого Афанасьева и за строительство торговой точки стали требовать деньги наперед. Афанасьев стал божиться, что на данный момент деньги у него все в товаре, но он непременно рассчитается, когда работа будет выполнена. Не имея на данный момент других предложений по строительству, Головлич и Попов все же согласились на условия, надеясь на то, что они с работодателем знакомы уже давно. Строительство началось. Рабочие работали на совесть и торговую точку сдали «под ключ» в назначенный срок. Афанасьев принял работу, оценил ее по достоинству, но с деньгами расстаться никак не мог.

Он сказал строителям, что денег сейчас нет, но, как появятся, он тут же с ними рассчитается. Прошла неделя, две, три…

Головлич и Попов стали ежедневно звонить Афанасьеву и требовать свои честно заработанные деньги. Но чем больше проходило времени, тем сложнее было бизнесмену оторвать от сердца деньги рабочим.

Когда Головлич и Попов стали буквально преследовать Афанасьева на улице, он заявил им следующее:

«Мой с вами договор был устным, не подтвержденным никакими бумагами и расписками, а значит, вы не сможете доказать, что я с вами не рассчитался, а если вам что-то не нравится, то обращайтесь в суд, и хватит с меня вымогать выдуманный вами долг, иначе я обращусь в милицию».

Шокированные услышанным, «кинутые» рабочие еле сдержали себя, чтобы хорошенько не избить лживого бизнесмена, повернулись и ушли…

Большая обида в душе рабочих-строителей вскоре переросла в глубокую ненависть, и Головлич с Поповым решили отомстить наглому бессовестному бизнесмену Афанасьеву. Продумав все варианты, строители выбирают крайний метод расправы – убийство.

Лучший друг «кинутых» Головлича и Попова Вячеслав Васильевич Очереднюк выявил желание участвовать в акте мести, так как обида его друзей – его обида, на что они и дали согласие. С этой целью Головлич 4 февраля 1997 года в магазине фирмы «Юта ЛТД» приобрел газовый револьвер «Компакт», а Попов из своего охотничьего ружья 16-го калибра сделал обрез. Трое друзей-мстителей, вооружившись, пришли к дому Афанасьева в Черноморке.

От супругов Мокало, которые снимали у Афанасьева часть дома, строители узнали, что хозяина нет. Тогда Попов, не долго думая, сказал, что они хотели бы подождать Афанасьева, так как являются его друзьями и хотели бы срочно сообщить ему, что за ним начала следить милиция, а по какому поводу, хотели бы сообщить ему лично. Супруги Мокало, как маленькие дети, поверили трем незнакомым мужчинам и разрешили им подождать Афанасьева. Мало того, что Мокало пригласили их к себе в дом, они еще и угостили незнакомцев бутылкой коньяка с шоколадом. Когда спиртное было распито, а супруги Мокало удалились на кухню, чтобы приготовить ужин и накормить нежданных гостей, Попов, Головлич и Очереднюк решают убить добродушных хозяев, а после овладеть личным имуществом Афанасьева. Распределив роли, мстители стали ожидать прихода супругов Мокало с кухни.

Когда послышались шаги, Попов стал за дверью, а Головлич направил обрез ружья на вход. М. В. Мокало показался в двери и, увидев перед собой обрез, бросил на пол поднос с тарелками. Попов схватил его за шею сзади и стал наносить ножевые ранения в область шеи, а тем временем Головлич произвел два выстрела в грудь Мокало.

Раненый мужчина упал на пол. К нему подбежал Очереднюк и стал его добивать металлической палкой по голове, пока тот не скончался.

Не успели они закончить убийство Мокало, как в дверях показалась испуганная женщина. Попов вынул газовый пистолет и два раза выстрелил в живот Е. В. Мокало, она упала на пол. Головлич подошел к ней и несколько раз ударил ножом в шею, после чего женщина потеряла сознание. Решив, что женщина умерла, преступники направились во вторую половину дома, где проживал Афанасьев. Они перевернули весь дом и, похитив найденные три тысячи долларов, решили закончить свою месть – сжечь все владение.

Очереднюк нашел в доме три банки с олифой и стал разливать ее по всему дому. Когда весь дом был пропитан горючей жидкостью, убийцы подожгли на столе свечу, включили газовую конфорку, закрыли все окна и поспешно покинули дом.

Афанасьев тем временем направлялся с работы домой. Он, по-видимому, по сравнению с супругами Мокало родился под счастливой звездой, так как по дороге у него пробило колесо автомобиля, и он три часа ждал подмоги автодорожной службы. Подъехав к дому, он ужаснулся: около ворот лежала окровавленная женщина, которая еле слышно звала на помощь. Афанасьев выбежал из машины, подбежал к Мокало и увидел, что женщина тяжело ранена и требует неотложной медицинской помощи.

Забежав в дом, Афанасьев увидел труп Мокало, зажженную свечу и открытые газовые конфорки.

Он мигом открыл все окна, затушил свечу, закрыл газовые конфорки, после чего вызвал «скорую» и милицию. Благодаря быстрой квалифицированной помощи врачей Е. В. Мокало была спасена и, придя в себя, дала показания следователю, детально описав преступников. Вскоре их личности были установлены. Виталий Александрович Попов и Вячеслав Васильевич Очереднюк были арестованы правоохранительными органами, а Василий Юрьевич Головлич был объявлен в розыск, так как он, узнав, что Е. В. Мокало жива, бежал из Одессы в Закарпатскую область. Но, осознав, что от правосудия ему не скрыться и рано или поздно он будет схвачен, явился в прокуратуру с повинной.

Суд приговорил Головлича В. Ю. и Очередника В. В. к 12 годам лишения свободы, а Попова В. А. к 14 годам лишения свободы.

Глава XCII
«Родной» вор

Личная жизнь Елены Федоровны Канцур удалась на славу но для полного женского счастья ей не хватало только одного – детей.

Елена Федоровна трижды выходила замуж, путешествовала по всем странам Европы, работала на престижных должностях (главным бухгалтером, управляющей универсамом, ведущим экономистом и т. п.), но в итоге осталась одна – без мужа и детей. Жила 60-летняя женщина в собственной трехкомнатной квартире в центре Одессы, но приличная пенсия и накопленные деньги «в чулках» не облегчали ее гордого одиночества. Родная сестра Елены Федоровны уже давно жила в Ленинграде, так что виделись они редко – максимум один раз в год. Правда, была у одинокой пенсионерки и отрада – летом к ней на месяц, а то и на два, приезжала гостить племянница Верочка. Конечно, Верочка была девочкой со сложным строптивым характером, но тетя любила ее как родную дочь и баловала племянницу как могла. Погостив у Елены Федоровны в 2000 году, Верочка решила к ней приезжать каждые летние каникулы – на море походить, приодеться на знаменитом «7-м километре» (за тетин счет), с одесскими мальчишками пофлиртовать, да и ощутить полную свободу действий, а не вечные ограничения в Ленинграде.

Таким образом, девочка приезжала к тетке три года подряд, а когда закончила школу, Елена Федоровна приехала в Ленинград с надеждой убедить сестру, чтобы Верочка поступила в институт в Одессе.

Мать Веры пыталась убедить сестру, что девочка капризна, упряма и безответственна, а поэтому требуется к ней особый подход и строгое воспитание. Вера тем временем понимала, что она попадет «в рай», ведь жизнь с родителями намного отличается от совместной жизни с тетей. Поэтому девушка слезно убеждала мать, что в Одессе институт народного хозяйства намного престижнее, а главное – у Елены Федоровны есть хорошие знакомые, которые помогут ей туда поступить.

В общем, после долгих дебатов было решено: Вера поступает в одесский нархоз. Пока племянница готовилась к экзаменам, тетя наладила нужные связи, и «счастливый билет» в институт был у них в руках. В июне 2004 года Вера успешно сдает экзамены и становится студенткой первого курса института народного хозяйства в Одессе. Елена Федоровна обрела с племянницей второе дыхание и молодела на глазах. Ее одинокая жизнь закончилась – она заботилась о Вере, стала подрабатывать бухгалтером в одной престижной фирме и даже изменила свою внешность – обновила гардероб, а из брюнетки превратилась в обворожительную блондинку.

К Елене Федоровне стала захаживать в гости ее новая знакомая Наталья Семеновна, которая вскоре заслужила звание подруги. Осенью 2004 года Елена Федоровна продает свою дачу на Хаджибеевском лимане за 20 тысяч долларов и, не решаясь их хранить в банке, прячет деньги за книгами на книжной полке. Казалось, все шло прекрасно, но в один прекрасный день Елена Федоровна достала из тайника деньги и стала пересчитывать – не хватало двух тысяч долларов.

Расстроенная женщина присела на диван и стала думать, как могли пропасть деньги. Она прекрасно помнила, что из тайника в последнее время не брала ни копейки, а в домового Елена Федоровна не верила. Двери ее квартиры были открыты только для двух людей: для Верочки и Натальи Семеновны, так как же ее лучшая подруга могла украсть ею кровно заработанные деньги?

– Да, – сказала вслух женщина, – век живи, век учись, и даже в старости никто не застрахован от разочарования и душевной боли…

Понимая, что в краже подруга никогда не признается, а за руку она схвачена во время кражи не была, Елена Федоровна просто начинает игнорировать Наталью Семеновну, и таким образом, уже через несколько дней их дружба сошла на нет.

Елена Федоровна в депрессии находилась недолго, ведь лучшим лекарством для нее была Верочка, которая расцветала на глазах, напоминая пенсионерке давно ушедшую молодость.

– Любви все возрасты покорны, – сказала, улыбаясь, племянница, когда узнала, что за ее тетей ухаживает интеллигентный пенсионер Павел Васильевич.

С ухажером Елена Федоровна познакомилась в парке, между ними возникла взаимная симпатия, и уже немолодые голубки стали нежно ворковать друг с другом.

Сначала Павел Васильевич пригласил к себе в гости Елену Федоровну, а через неделю женщина пригласила мужчину в свое гнездышко.

Отношения между пожилой парой продолжались до 2005 года. Возможно, Павел Васильевич и Елена Федоровна наконец-то встретили друг друга и умерли бы в один день, но после встречи Нового года все изменилось…

Новый 2005 год встретили весело и дружно. На следующее утро Елена Федоровна решила подарить Верочке на Рождество золотой браслетик, вынула заначку, а 4000 долларов США не хватает.

Так сильно у женщины давно сердце не болело, она замкнулась в себе и не выходила из своей комнаты целый день. Ее добрая и честная натура не могла осознать того факта, что такой с виду обаятельный и воспитанный Павел Васильевич, который был ветераном Великой Отечественной и имел множество орденов и наград, использовал ее, беззащитную, чтобы пробраться к ней в квартиру и, выбрав момент, украсть деньги! За что мне такие испытания? – плакала женщина, – сначала подруга, а после… Можно сказать любимый человек, за что? Все, больше никаких знакомств, никаких гостей, кроме Вериных подруг, – дала сама себе клятву Елена Федоровна.

Павел Васильевич еще долгое время пытался выяснить, что произошло с его любимой, но Елена Федоровна, как партизан, о пропавших деньгах молчала и просто отказывалась с ним встречаться и не отвечала на его телефонные звонки.

В феврале Верочка сдала сессию и собиралась поехать в Ленинград на зимние каникулы.

Елена Федоровна, будучи человеком романтичным, решила устроить Верочке праздник и по этому поводу купила огромный торт, шампанское и подарок – огромного розового игрушечного слона.

Но праздник не удался. Вечером Елене Федоровне позвонили из милиции и поставили в известность, что Вера находится у них под арестом… за воровство.

Женщина ехала на такси в милицейский участок и не могла поверить услышанному. Все это недоразумение, успокаивала она себя, этого просто не может быть!

Нет. Может. Как объяснил следователь тете, Вера, находясь в гостях у подруги, была схвачена за руку (в прямом смысле этого слова) на воровстве денег. Хозяин дома, т. е. отец подруги, лично застал Веру, когда она вынимала 100 долларов из его кошелька. Несмотря на просьбу и плач Веры, потерпевшая семья позвонила в милицию и написала заявление.

Дежурный следователь, пообщавшись с Еленой Федоровной, пообещал отпустить Веру, но утром, так как ему необходимо взять соответствующее разрешение у начальства.

Из отделения милиции Елена Федоровна сразу же поехала домой к потерпевшим. Отец подруги Веры разговаривал с Еленой Федоровной вежливо и спокойно. Их разговор закончился положительно для Веры – заявление они заберут за 500 долларов.

Усталая и измученная женщина вернулась домой, но уснуть она так и не смогла, ее мучил один вопрос: неужели это Вера украла деньги из ее тайника, а она безосновательно обвинила свою подругу и своего жениха – доброго и порядочного человека? Елена Федоровна поднялась с дивана и, вопреки своим жизненным правилам, зашла в комнату Веры, где, как всегда, был беспорядок.

Дрожащими руками она стала обыскивать комнату и, перебирая в тумбочке нижнее белье племянницы, обнаружила бумажный конверт.

Открыв его, Елена Федоровна содрогнулась: в нем лежали 5 тысяч долларов, одну тысячу, видимо, Вера уже потратила. Сомнений не было: таких денег мать Веры никогда бы ей не дала, и племянница их нигде бы не заработала.

Елена Федоровна забрала деньги из конверта и, доложив их к своим сбережениям, спрятала в сумочку, чтобы завтра положить деньги на счет в банке – там надежнее. Утром, отдала 500 долларов пострадавшим, и Веру отпустили из КПЗ, так как оснований для дальнейшего задержания не было – заявление о краже заявители забрали.

Придя домой, Елена Федоровна спокойным голосом рассказала Вере, что она нашла у нее в комнате свои деньги, выразила свое сильное разочарование и душевную боль, а также поставила бесспорные условия: «Если хочешь продолжать свою учебу в Одессе, ты должна самостоятельно и на отлично сдавать экзамены, пройти консультирование и лечение у психолога, приходить домой сразу же после занятий, ежедневно убирать в квартире и выучить на деле такие слова, как благодарность, признательность и уважение». Естественно, Вера согласилась, не отрицая свою вину. Ее мать так ни о чем и не узнала – сестра берегла ее нервы.

Елена Федоровна искренне извинилась перед Натальей Семеновной, и они наладили свои дружеские отношения, а вот Павел Васильевич так и не смог понять, как могла Елена Федоровна подозревать его в воровстве.