Текст книги "Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика)"

Автор книги: Виктор Остовский

Соавторы: Клэр Хой
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

С восстановлением парижского отделения «Черного сентября» Карлос получил контроль над всеми его складами оружия в Европе. Среди прочего, он унаследовал и обе «пропавшие» ракеты «Стрела».

Мукарбель был не только связником Карлоса с «Черным сентябрем», он делал ту же работу еще для двух палестинских группировок: Народного Фронта Освобождения Палестины (НФОП) и Палестинской молодежной организации. Моссад получал от него впечатляюще обширную информацию. Просмотрев ее и использовав все, что можно, Моссад передавал ее разведслужбам стран Западной Европы и ЦРУ, снабжая их таким количеством сведений, что те не знали, что с ними делать. Среди офицеров других разведок циркулировал шуточный вопрос: «О, мы уже получили сегодняшнюю книгу от Моссад?» А связь Моссад с ЦРУ была в те дни настолько тесной, что американцы шутили об «отделе Моссад в Лэнгли» (городок в штате Вирджиния, где находится штаб-квартира ЦРУ). Этот поток информации на шпионском рынке был не всегда очень полезен, но, по крайней мере, никто не мог сказать, что он ничего не знал. И это был подход, которым Моссад вполне успешно пользовался и в дальнейшем.

Карлос, конечно, был очень заинтересован в двух оставшихся в Риме ракетах. Очевидно, обе команды при разделе оружия оставили две ракеты в конспиративной квартире, о которой Моссад тогда ничего не знал. Если бы схваченного в аэропорту людьми Моссад террориста не избили до смерти, он, может быть, и рассказал бы о ней.

Хотя Карлос пока ничего не предпринимал против какого-либо еврейского объекта, Моссад со временем стало ясно, насколько он опасен. О ракетах они узнали от Мукарбеля, но у них еще не было возможности добраться до них. Если бы они ворвались в квартиру, то сразу рассекретили бы Мукарбеля, который передавал им весьма полезные сведения по телефону каждые 2 -3 дня. Один человек в Моссад по очереди поддерживал связь с ним круглые сутки.

Карлос хотел использовать ракеты против израильского самолета. Но он не хотел лично участвовать в операции, требовавшей тщательного планирования. Это был его принцип – и одна из причин, почему его так и не поймали. Он планировал операцию, следил, чтобы она была проведена, но сам в ней почти никогда не принимал участия.

Для Моссад ракеты были большой проблемой. Мукарбель как информатор был, несомненно, слишком важен, чтобы «засветить» его ради этой операции, но если палестинцы с этими ракетами смогут пробраться к аэропорту, то у них будет возможность сбить израильский самолет.

Орен Рифф, «катса» Мукарбеля, взялся за дело. Рифф был прямолинейным, весьма неглупым человеком. В конце 1975 года он стал одним из одиннадцати знаменитых «катса» Моссад, написавших директору Института письмо, в котором говорилось, что организация находится в состоянии застоя, бестолково тратит большие деньги, а ее отношение к демократии можно назвать весьма проблематичным. В Моссад оно было известно просто как «письмо одиннадцати». Рифф был единственным офицером, кто остался в бюро. Остальных выгнали. Но и Риффа дважды обходили с повышениями, а когда в 1984 году он потребовал доступа к своему делу, потому что ему в очередной раз отказали в повышении, то получил ответ, что его дело куда-то запропастилось – совершенно невероятная история, потому что в организации работает лишь 1200 человек, включая секретарей и водителей.

Но письмо все же принесло реформы – были изменены правила НАКА, чтобы в Моссад в будущем никакое письмо не смогли бы подписать более двух человек.

Вернемся к нашей истории. Рифф позвонил офицеру связи в Риме и сказал, что он должен связаться со своим другом Амбурго Вивани из итальянской разведки и дать ему адрес конспиративной квартиры, где находятся обе ракеты. – Скажи ему, что ты позвонишь ему, когда все террористы соберутся там, и тогда он должен войти в квартиру только в указанный момент, – сказал Рифф. – Так он сможет взять их всех.

Подразделение «Невиот» уже тщательнейшим образом проверила для Моссад это место, и 5 сентября 1973 года, когда все террористы вошли в здание, они позвонили в итальянскую полицию. Люди Моссад наблюдали за итальянцами во время операции, но сами не показывались никому на глаза. Итальянцы ворвались в дом и арестовали пять человек из Ливии, Ливана, Алжира, Ирака и Сирии, и конфисковали две ракеты.

Прессе сообщили, что пятеро террористов собирались с крыши своего дома запустить ракеты в гражданский самолет. Это была жалкая история, потому что самолеты никогда не пролетали над этим домом. Но это не имело значения, люди поверили.

К этому времени верхушка итальянской секретной службы была весьма тесно связана с Моссад. Итальянцы даже ездили в арабские страны со скрытыми камерами, фотографируя там для Моссад военные объекты.

Хотя итальянцы поймали террористов с поличным и с двумя ракетами, они двух из них сразу же выпустили под залог. Естественно, они покинули Рим. Остальных трех депортировали в Ливию, но 1 мая 1974 года, после того как их отвезли туда, самолет «Дакота» взорвался в воздухе на обратном пути в Рим, пилот и экипаж погибли. Расследование этого взрыва до сих пор не завершено.

Итальянцы утверждали, что за взрывом стоял Моссад. Но это не так. Возможно, это был» Черный сентябрь». Не исключено, что они подумали, что экипаж самолета видел что-то в Ливии, когда приземлился там, или что он, возможно, опознает террористов при их следующей операции. Если бы взрыв провел Моссад, то только тогда, когда террористы еще были в самолете.

20 декабря 1973 года Карлос прибыл в Париж. Он создал в одном из пригородов склад для боеприпасов палестинских террористических группировок. Моссад искал повод сообщить французам адрес, не подвергая опасности своего ценного агента Мукарбеля.

В то утро Карлос в своей типичной манере провел одну из своих знаменитых операций. «Бей и беги». Он вышел из своей квартиры с гранатой, запрыгнул в машину, поехал вдоль улицы и бросил гранату в еврейскую книжную лавку. От взрыва погибла одна женщина, еще шесть человек были ранены. Это было достаточным основанием для Моссад, чтобы сообщить французской полиции адрес склада оружия. Но когда французы обыскали склад, они там нашли винтовки, гранаты, динамитные шашки, листовки и еще около дюжины людей. А Карлоса среди них не было. Он уехал из Франции в тот же день.

На следующий день он позвонил Мукарбелю из Лондона и захотел встретиться с ним. Мукарбель ответил, что не сможет приехать, поскольку его ищет британская полиция. Моссад попытался уговорить его все же полететь в Лондон, но он не согласился. Так на время был утерян контакт с Карлосом.

22 января 1974 года Карлос снова позвонил Мукарбелю. – Это Ильич, – сказал он. – Я возвращаюсь в Париж. Только завтра или послезавтра мне нужно устроить здесь одно дело.

Все израильские объекты в Англии немедленно были переведены в состояние повышенной бдительности. Но открытых мер предосторожности нельзя было принимать, потому что звонок Карлоса мог быть и обманным трюком для проверки надежности Мукарбеля. Они знали, что Карлос всегда немного опережает других.

Через два дня, 24 января, мимо израильского банка в Лондоне проезжала машина. В машине сидел только один человек. Он и бросил в банк ручную гранату. От взрыва одна женщина получила ранения.

На следующий день Карлос встретился с Мукарбелем в Париже. Он сказал ему, что на время оставит в покое израильские цели, потому что это слишком рискованно. Ему нужно еще отдать кое-какие долги японским и немецким группам, и лишь потом он сможет сделать что-то для палестинцев.

Это сообщение несколько успокоило Моссад и совпало с информацией, которую он получал из других источников. Но с Карлосом никогда нельзя было успокаиваться. 3 августа того же года в Париже взорвались три начиненных взрывчаткой автомобиля: два – перед редакциями газет и одна – (которую нашли прямо перед взрывом) у радиостанции. Французская полиция думала, что это дело рук «Аксьон Директ». Так оно и было, но Карлос помог им изготовить и установить бомбы. После этого он уехал в другой район Парижа, чтобы быть как можно дальше от самой операции.

Затем Моссад узнал, что Карлос получил партию русских противотанковых гранатометов РПГ-7. РПГ-7 это компактное, легко перевозимое оружие, которое весит только 10 кг и может поразить неподвижную цель на дальности до 500 м и движущуюся цель – до 300 м. Граната пробивает бронеплиту толщиной в 30 мм.

13 января 1975 года Карлос и его приятель немец Йоханнес Вайнрих (член «Революционных ячеек», «RZ») поехали на машине в аэропорт Орли в поисках цели. Оба увидели еще с дороги хвост израильского самолета.

Карлос проехал еще разок, чтобы получше рассмотреть самолет, и уронил на улицу маленькую бутылку молока, отметив, таким образом, место, с которого израильский самолет был виден лучше всего. Вайнрих дал задний ход, а затем двинулся снова вперед со скоростью всего 15 км/ч. Когда они подъехали к молочному пятну, Карлос поднялся из кабины, опустив тент своего «Ситроена 2 CV», и выстрелил. Он не попал в израильский самолет, но повредил югославский авиалайнер и здание аэропорта. Немного проехав, они остановились, Карлос уселся рядом с Вайнрихом, который был за рулем, и они уехали.

Вернувшись в квартиру, Карлос рассказал Мукарбелю о том, что сделал. Мукарбель ответил, что уже слышал об этом по радио, в том числе и о том, что израильский самолет не пострадал.

Карлос заметил: «Да, в него мы промахнулись, но девятнадцатого мы поедем туда и попробуем еще раз».

Конечно, Мукарбель передал этот лакомый кусочек Орену Риффу. Моссад и в этот раз не хотел подвергать опасности своего ценного агента. Потому Рифф предписал удвоить меры безопасности, а израильским самолетам было приказано базироваться на северной стороне аэропорта, где по ним можно было попасть только из одной точки, на случай, если Карлос решит осуществить свою угрозу.

Карлос на самом деле появился там в машине с еще тремя людьми. Французская полиция была проинформирована о возможности теракта. Карлос со своими людьми трижды проехал мимо места, откуда были видны израильские самолеты, затем остановился. Тут вылетела французская полиция с воем сирен, потому террористы не стали стрелять, а бросили оружие, выскочили из машины и разбежались. Карлос схватил одну прохожую, приставив ей к голове пистолет. Один из террористов последовал его примеру. Следующие тридцать минут в большом напряжении террористы стояли напротив полиции, пока та вела с ними переговоры.

Не было ни единого выстрела, но они как-то вывернулись. Свое оружие они оставили на месте, а Карлос исчез. Даже Мукарбель не знал, где он.

* * *

Следующие пять месяцев все было тихо. Мукарбель продолжал поставлять ценную информацию, но о Карлосе он ничего не слышал. Наконец он стал нервничать. Друзья рассказали Мукарбелю, что в Бейруте у некоторых людей возникли подозрения в связи с его действиями и они хотят поговорить с ним. К этому моменту Моссад уже решил ликвидировать Карлоса, но Мукарбель хотел только получить новые документы на другое имя и уйти со сцены как можно быстрее. Он стал бояться, что Карлос преследует его.

Штаб Моссад не хотел, чтобы Рифф сам уничтожил Карлоса и не хотел предоставить такую возможность людям «Метсада». Потому было решено передать это дело в руки французской полиции. Моссад должен был лишь помочь ей некоторыми сведениями.

10 июня 1975 года Карлос позвонил Мукарбелю, которого тут же охватила паника, и он сказал Карлосу, что хочет уехать из Парижа. Но Карлос пригласил его в свои апартаменты в доме на Рю-Туллье в Пятом округе Парижа. Это был один из домов, расположенных во дворе другого здания. Войти в такой дом можно было лишь через дом, стоящий фасадом к улице и сад, либо по нескольким лестницам и через проход. Так как у дома был лишь один вход и, следовательно, лишь один выход, он для Карлоса был не самым безопасным местом.

Благодаря «сайану» – домовладельцу Риффу удалось снять квартиру в переднем доме с видом на двор и квартиру Карлоса. Это было маленькое жилище, вроде тех, которые снимают туристы на неделю. Оно было на верхнем этаже, потому Рифф мог сверху наблюдать за всем происходящим.

Французской полиции сообщили, что в квартире находится один человек, связанный с известным контрабандистом оружия, а второй (Мукарбель) хочет выпутаться из сложной ситуации и готов заговорить. Полиции не сказали ни то, что первый человек – Карлос, ни то, что второй (Мукарбель) – агент.

Рифф проинструктировал Мукарбеля, что тот должен сказать французской полиции, что хочет вступить с ней в контакт. «Ты скажешь им, что хочешь выйти из игры и уехать в Тунис. Мы позаботимся, чтобы они ни в чем не смогли тебя обвинить. Ты знаешь, что не можешь спать спокойно, пока Карлос на свободе. Они покажут тебе фотографию, где ты рядом с Карлосом, и спросят тебя, кто другой человек. Попробуй выкрутиться, скажи, что это кто-то несущественный. Они все равно захотят его увидеть, тогда приведешь их к нему. Они арестуют его для допроса, а потом они сами постараются получить всю информацию о нем. Так что он навсегда окажется за решеткой, а ты сможешь свободно жить в Тунисе».

В плане были огромные дыры, но если бы он привел к аресту Карлоса, Моссад это не мешало.

Рифф потребовал от штаба в Тель-Авиве разрешения передать французской полиции большую часть досье на Карлоса, чтобы французы знали, с кем имеют дело. Он обосновывал это тем, что Моссад выдает французам агента, и если они не будут знать, кто такой Карлос, то агенту, т. е. Мукарбелю, угрожает огромная опасность. Кроме того, он боялся, что самим французам будет под большой угрозой, если они неправильно подготовятся к аресту Карлоса. В конечном счете, они совсем мало знали о нем.

Риффу ответили, что офицеры связи в Париже при необходимости передадут французам информацию, но после того, как Карлос будет арестован, и что есть различные вопросы, по которым с французами еще предстоит договориться. Другими словами, это означало: если французы чего-то хотят, им следует за это чем-то заплатить.

Такое нежелание рассказать что-то французам о Карлосе объяснялось просто враждой и ревностью между двумя отделами Моссад: «Цомет» (позднее «Мелуха»), управлявшего 35 активными «катса», и «Тевель» (или «Кайсарут»), т.е. отдел связи.

Люди из «Тевель» всегда спорили с людьми «Цомет» о передаче сведений. «Тевель» считал, что щедрая передача информации разведслужбам дружественных стран воздастся сторицей в виде возросшей готовности иностранных разведслужб сотрудничать с Израилем. Но в «Цомет» постоянно противились таким планам, считая, что нельзя так легко раздавать информацию, а следует всегда и немедленно получать за нее плату.

Когда руководители этих двух отделов встретились в этом случае, чтобы обсудить просьбу Орена Риффа (он тогда был в «Цомет») о передаче досье на Карлоса французам, роли их странным образом поменялись. Теперь «Цомет» хотел передать полную информацию, но этого не хотел «Тевель». Шеф «Тевель» решил воспользоваться ситуацией для получения очков во внутренней борьбе отделов в бюро и сказал: «Как же так? Вы хотите дать французам информацию? Когда мы хотим передавать информацию, вы нам не даете. В этот раз мы вам не дадим», Они могли себе такое позволить, потому что их никто после этого не смог бы проконтролировать. Они сами устанавливали себе законы.

В назначенный день Рифф увидел, как Карлос вошел в свою квартиру. Офицеры связи уже поговорили с французами и сказали, где они должны забрать Мукарбеля, что те и сделали. В квартире Карлоса находилась целая группа южноамериканцев. Они устроили там вечеринку.

Мукарбель в гражданском автомобиле полиции прибыл туда вместе с полицейскими. Двое из них остались стоять с ним на лестнице, а третий постучал в дверь. Карлос открыл, полицейский в штатском представился, и Карлос впустил его. Они проговорили около 20 минут. Карлос производил, очевидно, приятное впечатление, никаких проблем. Они никогда его не видели и никогда о нем не слышали. Полицейские думали, что они просто проверят какую-то «наводку». Незначительное дело.

Рифф рассказывал потом, что его так колотило при наблюдении за происходящим, что он готов был все бросить и побежать предупредить полицию. Но он этого не сделал.

Наконец, полицейский сказал Карлосу, что он привел с собой человека, которого он, видимо, знает: «Я хотел бы, чтобы вы с ним поговорили. Вы не возражаете выйти на минутку?»

Тут полицейский дал знак своим коллегам на лестнице подняться вместе с Мукарбелем. Когда Карлос увидел его, то решил, что его предали. Но Мукарбель только хотел сказать ему, чтобы он не волновался, потому что у полицейских нет ничего против него. Карлос сказал полицейскому: «Хорошо, я пойду».

Карлос все еще держал в руке гитару, на которой играл в тот момент, когда полицейский постучал в дверь. Другие в комнате не подозревали, что происходит, и продолжали веселиться. Карлос спросил, может ли он оставить гитару и взять куртку. У полицейского не было возражений. За это время к двери подошли еще три его коллеги.

Карлос зашел в смежную комнату, бросил гитару, схватил куртку и открыл футляр гитары, где лежал пистолет-пулемет 38-го калибра. Он подошел к двери и мгновенно открыл огонь. Первый полицейский тут же был тяжело ранен пулей в затылок. Потом он на месте застрелил еще двоих, выпустил Мукарбелю три пули в грудь и одну в голову – последнюю в упор, чтобы быть уверенным, что Мукарбель мертв.

У Риффа едва не сдали нервы, когда он из своей квартиры наблюдал за этой мясорубкой. У него не было оружия, Беспомощно он увидел, как Карлос пристрелил Мукарбеля и спокойно покинул место преступления.

Одно было ясно Риффу: французская полиция знала, кто он. Они знали, что он, Рифф, привел сюда ее людей, а после смерти полицейских это в их глазах было слишком похоже на ловушку. Через два с половиной часа Рифф в форме стюарда вошел на борт самолета «Эль-Аль», вылетавшего в Израиль.

Раненому полицейскому помогли оставшиеся в квартире люди, они же вызвали «Скорую помощь». Эти латиноамериканцы понятия не имели, кто такой Карлос. Полицейский выжил и рассказывал позднее, что Карлос, открыв огонь, постоянно кричал: «Я Карлос! Я Карлос!»

В тот день Карлос стал знаменитым.

21 октября 1975 года во время конференции министров нефтяной промышленности стран ОПЕК в Вене в зал заседаний ворвались шестеро про-палестинских боевиков, застрелили трех человек, еще семерых ранили, а 81 взяли в заложники. В планировании этой операции обвинили Карлоса. В последующие годы ему приписали множество взрывов и других террористических актов. Только с 1979 по 1980 годы во Франции прогремело 16 взрывов, в которых обвинили «Аксьон Директ», но выполнены они были в стиле Карлоса.

Одной из главных проблем с секретными службами является то, что они делают свои дела за закрытыми дверьми, но дела эти затрагивают жизни людей во многих странах. Но так как они действуют скрытно, их трудно заставить отвечать за свои поступки. Секретная служба без контролирующей инстанции подобна пушке, оставленной без присмотра. Но есть разница: секретная служба – это такая пушка, которая изначально и преднамеренно зла. И из-за внутренней грызни не видит того, что происходит вокруг.

Люди, убитые Карлосом у дверей его квартиры в Париже, погибли бесцельно и нелепо. Террорист давно уже мог бы сидеть в тюрьме, а не разгуливать на свободе. Но так как Моссад никому не должен давать отчета в своих действиях, его подручные вредят не только самому Институту, но и всему Государству Израиль.

Сотрудничество нельзя строить только на базе непосредственного обмена: «ты – мне, а я – тебе». Со временем офицеры связи разведок других стран просто не будут больше доверять Моссад. Он утратит доверие в сообществе секретных служб. Именно это и происходит сейчас. Израиль мог бы стать самой лучшей страной в мире, но Моссад разрушает его, манипулируя властью не в интересах Израиля, а в своих собственных.

Глава 11. «Экзосет»

21 сентября 1976 года, дождливым утром, сорокачетырехлетний Орландо Летельер вышел из своей квартиры на элегантной Эмбасси-Роу в Вашингтоне и, как всегда, сел за руль своего голубого автомобиля «Шевель». Летельера, бывшего министра в правительстве трагически свергнутого марксистского президента Чили Сальвадора Альенде, сопровождал его американский коллега – исследователь Ронни Моффит, 25 лет.

Спустя секунду детонировала дистанционно управляемая бомба, разорвав машину на куски и убив двоих людей на месте.

Как часто бывает в подобных случаях, многие люди сразу обвинили в произошедшем ЦРУ. Кстати, в чилийском путче 1973 года ЦРУ тоже приписали куда большую роль, чем оно сыграло в реальности. Но уже давно оно стало чем-то вроде «мальчика для битья», которого обвиняли в актах насилия по всему миру. Другие указывали в связи со смертью Летельера на чилийскую тайную полицию ДИНА, которую через год, под некоторым нажимом со стороны США, распустил новый глава чилийского государства генерал Августо Пиночет (через некоторое время она была восстановлена с другим руководством и под другим названием).

Но никто не указывал на Моссад.

Хотя Моссад сам и не проводил эту операцию непосредственно (приказ на ее проведение был отдан шефом чилийской ДИНА Мануэлем Контрерасом Сепульведой), он сыграл в ней важную роль. Это стало результатом тайной сделки с Контрерасом, в результате которой Моссад хотел купить французскую ракету класса «поверхность – поверхность» типа «Экзосет».

В эскадроне смерти в момент убийства Летельера не было ни одного человека из Моссад, но чилийцы использовали «ноу-хау» израильской разведки, что и было договорено в рамках сделки с Контрерасом.

В августе 1978 года американское Большое Жюри начало рассмотрение дела по обвинению Контрераса, а также руководителя оперативного отдела ДИНА Педро Эспинацы Браво, агента ДИНА Армандо Фернандеса Лариоса и четырех кубинских эмигрантов, членов радикальной антикастровской организации в этом убийстве.

Важнейшим доказательством в 15 страничном обвинительном заключении были показания Майкла Вернона Таунли, который родился в США, в возрасте 15 лет был вывезен родителями в Чили. Там он работал автомехаником и был завербован ДИНА. Его определяли как не обвиненного участника сговора, пошедшего на сотрудничество с прокуратурой. Потому он отделался тремя годами четырьмя месяцами тюрьмы. Режим Пиночета выдал чилийцев американскому правосудию, кубинцы скрылись. Правда, одного из них арестовали намного позже – 11 апреля 1990 года в Санкт-Петербурге, штат Флорида. Однако Чили так и не выдала Контрераса, кто и приказал совершить убийство Летельера. Хотя Пиночет, чтобы улучшить образ Чили в глазах мирового сообщества и заставил Контрераса в 1977 году покинуть свой пост, он так и не предстал перед судом.

* * *

Раз в год все организации военной разведки Израиля проводят встречу для выработки планов на будущее. Затем проходит ежегодное совещание руководителей всех секретных служб страны, как военных, так и гражданских, которое называется «Цорех Йедиот Хасувот», сокращенно «Циах», что можно перевести как «необходимая информация». На этом совещании потребители информации, например АМАН, бюро премьер-министра и отделы военной разведки, оценивают качество полученных за прошедший год сведений и определяют, какую информацию нужно будет собрать в следующем году, в порядке важности. Документ, в котором содержатся результаты встречи, тоже называется «Циах» и представляет собой своего рода каталог для заказов секретных сведений, которые, по мнению клиентов, следует добыть Моссад и другим «поставщикам», например, структурам военной разведки.

Источники информации делятся на три основные части. Первую из них, „Humant», составляют сведения, получаемые от людей, то есть, от агентов, которыми управляют «катса». Вторая, «Elint» – это информация, которую собирают с помощью радиоперехвата, этим занимается Подразделение 8200 израильской военной разведки. И третья, «Sigint», собирает сведения из обычных средств массовой информации. Занимается этим другое подразделение военной разведки, в котором трудятся сотни людей.

В окончательном протоколе «Циах» клиенты не только определяют, что из разведывательных сведений понадобится им в будущем. Они еще выставляют оценки агентам за их работу в прошедшем году. Каждый агент имеет два агентурных псевдонима – оперативный информационный. Оперативные отчеты, которые собирают «катса», клиенты не могут видеть. Они даже не знают об их существовании. Информационные отчеты, разделенные на разные категории, отсылаются по отдельности.

На основе этих отчетов клиенты – получатели секретной информации выставляют агентам оценки от «А» до «Е». Агенту никогда не ставят оценку «А», только разведчику. Но оценка «В» – наивысшая для агента, это означает, что он совершенно надежный источник. «С» означает надежность в некоторой степени, к агенту с категорией «D» следует подходить с осторожностью, а «Е» значит – «не сотрудничать с ним». Каждый «катса» знает оценки своего агента и старается их улучшить. Оценка действует на протяжении года, и в соответствии с ней агенту платят гонорар. Если в позапрошлом году у агента была категория «С», а в прошлом он перешел в категорию «В», ему выплатят премию.

Когда «катса» составляют свои информационные отчеты, в «шапке» листа они заполняют маленький квадратик с двумя полями. Слева в нем ставится оценка агента, а справа номер. Этот номер означает, откуда агент получил свои сведения. Цифра «1» означает, что агент сам видел или слышал то, о чем сообщает. «2» означает, что агенту об этом рассказал его надежный источник, но он сам этого не видел и не слышал. «3» значит, что агент услышал информацию из третьих рук, как слух. Таким образом, если, например, в правом верхнем углу отчета стоит «В-1», то это означает, что «катса» получил от хорошего надежного агента информацию о чем-то, что он сам лично видел или слышал.

Руководитель военной разведки одновременно является высшим офицером всех отделов военной разведки, при этом каждый вид вооруженных сил имеет свою собственную разведслужбу. Итак, существуют разведка пехоты, разведка бронетанковых войск, разведка ВВС и разведка флота (две первые не так давно были слиты в единую разведку сухопутных войск). Командующий армией, формально названной ЦАХАЛ («Армия обороны Израиля»), имеет звание генерал-лейтенанта и носит на погонах эмблему в виде меча, скрещенного с веткой оливы и двумя фиговыми листьями внизу.

ЦАХАЛ, в отличие от США с их раздельными видами вооруженных сил, является единой структурой с разными родами войск, например, ВВС и ВМС. Командующие родами войск имеют звание генерал-майора, эмблему в виде меча и оливковой ветви, но только с одним фиговым листком. Ниже их по рангу стоят бригадные генералы, начальники различных разведывательных управлений и служб. Еще ниже – полковники. Когда я перешел в Моссад, меня повысили, и я стал полковником.

Значение разведки для Израиля видно даже из того, что шеф разведывательного корпуса армии имеет то же звание – генерал-майор – что и командующие флотом, ВВС, сухопутными войсками, бронетанковыми войсками и управлением военной юстиции. Начальник военно-морской разведки стоит по званию на одну ступень ниже.

У шефа АМАН (службы военной разведки) то же звание, что и у руководителей других служб, но на практике его должность выше, чем у всех других офицеров военной разведки, потому что в командной структуре он подчинен и подотчетен непосредственно премьер-министру. Разница между АМАН и разведывательным корпусом армии состоит в том, что АМАН – получатель секретных сведений, в том числе путем агентурной разведки, а разведывательный корпус занимается сбором тактической информации «в поле».

В конец1975 года военно-морская разведка на ежегодной встрече представителей военных разведок потребовала достать ракету «Экзосет». Ракета, которую выпускает французская фирма «Аэроспасьяль», запускается с корабля, взлетает вверх, с помощью головки самонаведения находит цель, затем спускается на высоту лишь чуть выше ватерлинии. Потому такую ракету очень трудно засечь радаром и, следовательно, защититься от нее. Единственный путь,чтобы разработать метод обороны от нее заключался в тестировании ракеты.

Израиль боялся, что некоторые арабские страны, прежде всего Египет, купят «Экзосет». На этот случай израильский флот должен был быть хорошо подготовлен. Для тестирования даже не нужна была целая ракета, а лишь головная часть, в которой находятся все электронные системы.

Продавец ракет не стал бы давать покупателю всю информацию о ракете. Он не дал бы и протестировать ее на предмет ее боевых свойств, тем более для выработки методов защиты от нее. И даже если бы и удалось получить от «Аэроспасьяль» технические детали, они наверняка были бы умышленно завышены – ведь они же намеревались продавать ракеты!

Поэтому Израиль хотел сам протестировать ракету. Но открыто купить ее у французов было невозможно. Франция наложила эмбарго на поставку оружия Израилю. То же самое было и во многих других странах, потому что они боялись, что Израиль, стоит ему купить у них оружие, сразу же его скопирует.

Задание получить боевую часть ракеты «Экзосет» было поручено шефу Моссад, который в свою очередь, передал это поручение отделу «Тевель», чтобы тот позаботился о просьбе флота.

У Моссад уже было довольно много информации о ракете, частично благодаря помощи «сайана», работавшего в фирме «Аэроспасьяль». Кроме того, была проведена маленькая операция, в ходе которой на завод проникла группа разведчиков вместе со специально прилетевшим из Израиля экспертом. Его посадили в специальную комнату, где ему показали различные материалы, и он решал, что нужно сфотографировать, а что нет. Команда пробыла около четырех с половиной часов на территории завода, а затем бесследно исчезла.

Но, несмотря на фотографии ракеты и ее полные чертежи, флоту все равно нужен был полностью функционирующий экземпляр. Ракеты такого типа были и у англичан, но те тоже не были готовы передать одну из них Израилю.

О европейской стране в качестве партнера в такой нелегальной сделке не могло быть и речи, но Моссад знал, что ракетами «Экзосет» обладают несколько южноамериканских стран. Обычно хорошим источником могла бы стать Аргентина. Но как раз в это время с Аргентиной осуществлялась очень большая сделка по продаже ей израильских реактивных истребителей. Моссад не хотел подвергать этот серьезный и выгодный контракт риску.

Лучшей альтернативой оставалась только Чили. По воле случая как раз в этот момент эта страна попросила Израиль помочь ей в обучении внутренней тайной полиции. В этой специфической области особый опыт Израиля очень ценился. Хотя Израиль редко хвастался этим перед публикой, но он оказал очень существенную помощь разным странам в создании обучении подобных полицейских и контрразведывательных организаций; среди которых были, например, наводившая ужас тайная полиция шахского Ирана «Савак», органы безопасности Колумбии, Аргентины, Западной Германии, ЮАР и многих африканских государств, в том числе тайная полиция бывшего диктатора Уганды Иди Амина. Израиль тренировал также тайную полицию сравнительно недавно свергнутого панамского диктатора Мануэля Норьеги (см. главу 5 «Первая практика»). Норьега даже лично прошел в Израиле курс подготовки и всегда на правом рукаве своего мундира носил «крылышки» израильских воздушно-десантных войск (в самом Израиле их носят на левом рукаве). Как Израиль поступал в случае борющихся между собой сторон в Шри-Ланке, уже было описано выше.