Текст книги "Тридцатого уничтожить!"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Савелий это понял сразу и стал внимательно следить за ними. Он не ошибся: словно по команде, парни обступили одну дородную женщину лет сорока, и тот, что поменьше, вдруг незаметно протянул руку к ее сумочке и начал расстегивать ее.

Этого Савелий уже не мог вытерпеть и быстро направился к ним. Парень уже расстегнул сумочку и готов был сунуть в нее руку, когда Савелий крепко обхватил его запястье и сумочку женщины.

– Что ты делаешь, подонок? – неожиданно воскликнул парень, не дав и слова произнести Савелию. – Как ты смеешь лазать в чужие сумки?

Женщина, заметив, что ее сумочка раскрыта, громко закричала:

– Вор! Держите вора! – Свои вопли она подкрепила тем, что обхватила Савелия за шею. – Помогите! Помогите!

Савелий, не выпуская руки парня, ухватил и второго его приятеля, и они изо всех сил пытались высвободиться из его цепких рук. Неожиданно к ним подошел полицейский.

– Что здесь происходит? – недовольно, но вежливо спросил он.

– Это он! Это он! – кричала женщина, тыча пальцем в Савелия. – Он пытался обворовать меня, а этот парень помог схватить его! – женщина указала на парня, который лез ей в сумочку.

– Как? – ошарашенный такой несправедливостью и неблагодарностью Савелий едва не стал заикаться. – Вы что-то путаете, мадам, все как раз наоборот, это я поймал парня, который хотел вас обокрасть.

– Вот хитрюга! – усмехнулся напарник того, что сунул руку в сумочку женщины. – С больной головы – на здоровую! На месте застукали, так он и здесь выкручивается!

– Ты бы лучше помолчал! – зло бросил Савелий, поняв наконец, что снова влип в историю.

– Все, хватит! – оборвал их спор полицейский. – Ты, ты, ты и ты! указал он пальцем на Савелия, женщину и двух приятелей. – Следуйте за мной! В участке разберутся, кто из вас врет, а кто нет! Вперед! – Он выразительно помахал перед носом Савелия своей дубинкой.

Все двинулись покорно вперед, а полицейский за ними. Они успели пройти метров пятьдесят, когда их нагнала молодая женщина с пышными формами.

Поравнявшись с ними, она неожиданно взмахнула руками, обхватила за плечи полицейского и повалилась с ним на асфальт, со стоном и хрипом выдавливая слова.

– Ой, мое сердце! Мое сердце! Мне больно, мамочка!

– Что с вами, мадам? Вам плохо? – полицейский встревожено склонился над ней, пытаясь поставить девушку на ноги.

Вдруг тот парень, что пытался обокрасть женщину, метнулся в сторону и тут же скрылся а какой-то подворотне. "Пострадавшая" посмотрела ему вслед, потом на Савелия, пожала плечами и тоже пошла прочь.

Второй парень, что был с ним, подтолкнул Савелия в бок:

– Чего стоишь, на штраф хочешь нарваться? Бежим отсюда, пока "коп" возится с этой бабой! – прошептал он быстро Савелию и бросился на другую сторону улицы, лавируя между машинами. Не раздумывая более, Савелий устремился вслед за ним.

Полицейскому удалось наконец поднять девушку на ноги.

– Спасибо, господин полицейский, вы очень внимательны! Если бы не вы, то... – она пыталась найти слова, но смущенно замолчала, красноречиво поглядывая на него.

– Ну, что вы, мадам, это мой долг. – Тот неожиданно тоже засмущался и участливо добавил: Может все-таки вызвать врача?

– Нет, благодарю вас, мне гораздо лучше. Спасибо огромное! – Она повернулась и пошла в противоположную той, куда шла до того, сторону.

Ее стройная фигура была настолько сексуально привлекательной, что полицейский заворожено смотрел ей вслед, пока она не скрылась в толпе. Потом он вспомнил о происшествии и растерянно огляделся вокруг: задержанных рядом не оказалось. Недоуменно пожав плечами, он медленно пошел вперед, поглядывал по сторонам в надежде встретить кого-то из них, чтобы оправдать свой вызов.

КАПИТАН ВОРОНОВ

Вернувшись с тренинг-полигона и приняв душ, капитан Воронов решил пойти отдохнуть в спальную комнату. Он досрочно выполнил все нормативы и получил два часа отдыха, заработав своеобразное поощрение. Два месяца он на базе уже без присмотра; до этого он и шага не мог ступить без наблюдения. На эту базу, как считал капитан, он попал по собственной глупости.

Однажды к нему в роту пришел майор, лицо которого ему показалось очень знакомым. Он не ошибся: с этим человеком, Степаном Волошиным, они когдато в самом начале войны в Афганистане сталкивались в совместных операциях. В одном из боев – а тогда Волошин был лейтенантом и командовал ротой бронетранспортеров – он выручил группу Воронова, взятую в кольцо душманами.

Естественно, они решили отметить неожиданную, как считал Воронов, встречу боевых друзей и вспомнить прошлое. Воронов четко запомнил лишь, что он выпил всего два раза по полстакана водки, дальнейшее же помнит урывками: пошли они вместе с Волошиным посты проверять, а потом вспышка в глазах, боль в затылке...

Что было потом? Куда делся Волошин? Как он очутился здесь, на этой какой-то странной подземной базе? Весь заросший, башка болит. Ничего не помнит! Просто какой-то провал.

Несколько дней капитан Воронов жил в каком-то шоковом состоянии, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но ему это так и не удалось. И тогда он начал свое расследование, стараясь, однако, не привлекать к себе внимания. Он недооценил свое окружение и современную технику наблюдения за каждым находящимся на этой базе. Вскоре его вызвал к себе тот самый "подполковник", который и провел с ним первую беседу.

На этот раз он не был одет в форму подполковника. Короткие шорты, майка с фирменной надписью, сверху надеты наплечные ремни с подмышечной кобурой. Он молча указал ему на стул рядом с собой и, взяв в руку пульт дистанционного управления, нажал какую-то кнопку. В стене напротив отодвинулась в сторону крышка и открыла экран телевизора. Капитан недоуменно посмотрел на "подполковника", но тот снова нажал кнопку и молча кивнул на экран. Воронов повернулся и увидел на экране себя.

ГРИГОРИЙ МАРКОВИЧ

Григорий Маркович, мужчина лет пятидесяти с красивыми чертами лица, с небольшими залысинами, одетый в костюм-тройку темно-серого цвета уже полтора часа сидел в одном из самых дорогих ресторанов города. Он был один за столиком, отказавшись от предложения метрдотеля подсадить к нему какуюнибудь симпатичную "леди".

Тихо и неназойливо что-то исполняло на небольшой сцене трио музыкантов. Особенно виртуозно вел свою партию гитарист, извлекая из нее звуки, какие казалось, невозможно было достичь на гитаре. Ему часто аплодировали сидящие в ресторане.

Григорий Маркович любил этот город и приезжал сюда довольно часто: не реже одного раза в месяц. Каждый раз он останавливался в этом отеле и каждый раз в одном и том же номере. Он вообще был постоянен в своих привязанностях и не любил перемен.

Несколько лет уже минуло с тех пор, как он начал работать на органы государственной безопасности СССР под прикрытием коммерческой деятельности. Он был свободен от каких-либо убеждений и согласился на эту работу не столько из любви к авантюрам и романтике, сколько из меркантильных соображений. Он получал хорошие деньги, но вполне отдавал себе, отчет в том, что предложи ему кто-либо большую сумму, вряд ли он будет долго раздумывать.

Он жил тихо и скромно, хотя постоянно мечтал о другой жизни. Приезжая за границу, Григорий Маркович с огромным удовольствием снимал маску добропорядочного и скромного обывателя и окунался совсем в другую жизнь, благо это не шло вразрез с его легендой, разработанной КГБ.

Сейчас он был передан новому шефу, проживавшему в этом городе. Григорий Маркович был очень исполнительным человеком, и потому шеф вскоре стал доверять ему и поручать все более ответственные дела. Вот и сейчас Он возложил на него вроде бы обычное задание, но Григорий Маркович был опытным сотрудником и почти сразу понял, что обычным задание казалось только с виду, а на самом деле имело какую-то важную подоплеку. Это задание напоминало айсберг: небольшая часть на виду, а самое главное и самое важное спрятано.

За все время работы на нового шефа Григорий Маркович виделся с ним только дважды, все задания он получал по телефону, но в этот раз был вызван для личной беседы.

Сейчас, после получения задания, он, подключив своих платных агентов, ожидал результатов и начинал проявлять нетерпением изредка поглядывая на часы. Странно, по его расчетам агент должен был минут тридцать назад принести информацию, а его все нет. Неужели случилось что-то непредвиденное?

На всякий случай Григорий Маркович осторожно взглянул на соседний столик, за которым сидели его телохранители – два внушительного вида молодых человека, великолепно подготовленных для этой работы. Каждый из них прошел школу специальной подготовки и обладал отличной реакцией, в совершенстве владея несколькими системами ведения рукопашного боя; они могли умело использовать любой предмет как для зашиты своего объекта, так и для нападения на противника. Они лениво покуривали, попивая пиво.

Перехватив взгляд Григория Марковича, мгновенно насторожились, ожидая приказа или принимая этот взгляд как знак опасности.

"Хорошие ребята!" – подумал Григорий Маркович и успокаивающе кивнул им головой.

В этот момент к его столику направился мощный атлет с черной бородой. Он подошел к нему, присел за столик и начал что-то быстро шептать.

ПОПЫТКА ПРОДАТЬ ОРДЕНА

Несколько раз Савелий наведывался к тому бистро, где они с Казимиром договорились встретиться, но тот не появлялся, и Савелий решился на отчаянный шаг: он задумал продать свои награды, столько лет свято хранимые им.

Когда он через несколько дней после падения вертолета в воду очутился у монахов, то был очень удивлен, обнаружив у себя в кармане аккуратно завернутые в тряпочку ордена и медаль. Каким-то чудом он успел захватить их перед своим всплытием у афганского офицера. Свои награды он вручил на хранение Учителю и взял их, когда тот отпустил его "в мир".

Савелий примерно уже знал, что денег, вырученных за награды, хватит и на то, чтобы оплатить иммиграционным властям свою справку и для того, чтобы оплатить авиабилет до Москвы.

Базары любой восточной страны похожи один на другой и разнообразием товаров (можно купить все – от ржавого гвоздика до ракеты-носителя космического спутника, были бы деньги) и шумным разноязычием забавных продавцов, зазывно выкрикивающих свои "магические" заклинания в надежде, что именно их товар привлечет покупателя и заставит его подойти если и не для того, чтобы купить, то хотя бы поговорить с ним и скрасить его одиночество.

Вероятное именно поэтому на Востоке очень почитаемы те покупатели, которые умеют торговаться и презираемы те, которые покупают за цену, назначаемую продавцом. Да, именно сам процесс купли-продажи и движет все торговлей Востока. А высшим искусством продать свой товар владеют только самые опытные продавцы, и этот опыт передается по наследству.

Если покупатель сумел так повести торговлю, что выторговал хороший товар почти бесплатно, показав при этом себя достойным, партнером, продавец ни на секунду не загрустит о потере и с восхищением будет рассказывать всем родным и знакомым, как его сумел обхитрить такой опытный и уважаемый покупатель.

Савелий любил посещать такие базары, но только тогда, когда у него появлялись хоть какие-нибудь деньги. Он умел торговаться и мог, пройдясь по продуктовым рядам, напробоваться, как говорится, "под завязку", не заплатив за это и цента. Но ему становилось так неловко, словно удалось незаметно украсть, да еще и получить благодарность от хозяина.

Сейчас Савелий сам выступал в качестве продавца и должен был бы привлекать покупателей, однако чувствовал какую-то неловкость, даже злость на самого себя.

Он выбрал очень неудобное место для продажи, даже просто для ожидания – на самом солнцепеке. Неловко вытащив из кармана сверток с орденами и медалью, развернул тряпицу, расправил ее так, чтобы были видны награды. Он стоял молча и неподвижно, словно статуя.

Яркое солнце вскоре вцепилось в Савелия мертвой хваткой, будто решив наказать строптивого человека, отважившегося бросить ему вызов. Пересохшие губы Савелия потрескались, но он продолжал упрямо ста ять в ожидании своего покупателя. Некоторые, заметив странного продавцам стоящего в отдалении, из чистого любопытства подходили, смотрели на ордена, тыкались на такое выражение глаз, что пожимали плечами и удалялись прочь.

Савелий уже потерял счет времени, когда рядом с ним остановился отлично одетый мужчина с фотоаппаратом через плечо. Он был худощав и достаточно строен для своих шестидесяти лет.

Мужчина взглянул на награды, потом на лицо Савелия, покачал головой и хотел пройти мимо, но вдруг неожиданно для самого себя подошел ближе.

– Продаешь? – не очень дружелюбно спросил он.

– Да, продаю. Вот, можете посмотреть, сэр – как-то неуверенно отозвался Савелий пересохшими губами.

Что-то в нем было такое, что иностранец решил все-таки поторговаться. Он спокойно взял орден Красной Звезды, осмотрел его со всех сторон. Он рассматривал тщательно, не торопясь, и это начало действовать на Савелия. Он насупился и начал явно раздражаться. Когда же тот взял в руки медаль, поднес ее ко рту и стал пробовать дна "зуб", Савелий и совсем разозлился:

– Это настоящие, не подделка! – громко бросил он и добавил по-русски: – Не веришь, мать твою. – И снова по-английски – Я за них свою кровь проливал! – И вновь по-русски – Что б тебе зубы отфуячило! Пробует он. Банан иди пробуй!

Наконец, американец, словно удовлетворившись качеством товара, согласно кивнул головой

– О'кей, двести пятьдесят долларов за все!

– Ага, согласен! – усмехнулся Савелий несколько задиристо. – Триста долларов США за каждый орден и двести за медаль!

– Нет, – покачал головой тот. – Триста за все!

– Двести пятьдесят "гринов" за каждый! – упрямо сказал Савелий.

– Как хочешь, – сказал американец и повернулся.

– Ну че ты дергаешься!? Че дергаешься? – порусски вспылил Савелий и добавил по-английски – Ладно, сэр, уговорил триста. – Он хлопнул покупателя по плечу и сунул ему сверток.

Американец недоуменно посмотрел на него, но полез в карман и вытащил пухлый бумажник, но в этот момент Савелий добавил:

– Триста "баксов" за каждый орден и сто пятьдесят за медаль!

Американец внимательно посмотрел на Савелия и неожиданно сказал:

– О'кей! Пусть будет триста за орден и сто пятьдесят за медаль.

Он начал отсчитывать доллары, но Савелий снова поменял свое решение и поднял цену:

– Четыреста баксов за каждый орден к двести за медаль!

– Но вы сказали, сэр, что триста и сто пятьдесят! – явно удивился тот.

– Ага, сказал. Пятьсот "баксов" за каждый предмет! – вдруг раздраженно выпалил Савелий.

– О'кей! – неожиданно миролюбиво сказал американец и снова открыл бумажник.

– Вы не поняли, сэр, они не продаются! – тихо, но твердо процедил сквозь зубы Савелий.

– Нет-нет, я как раз все наконец-то и понял! – улыбнулся тот. – Ты очень хороший русский солдат! Я тоже воевал. Во Вьетнаме. И тоже пролил там свою кровь. Возьми, это тебе! – сунув руку в бумажник, он вытащил стодолларовую бумажку, похлопал Савелия дружески по плечу, затем вместе с орденами отдал ему. После чего повернулся и пошел прочь.

– Спасибо, сэр! – прошептал удивленный Совелий и вдруг услышал за спиной женский голос.

– А ты – парень что надо! Савелий повернулся и увидел перед собой ту самую девушку, благодаря которой им удалось избавиться от привода в полицию:

– Как ваше здоровье? – участливо поинтересовался Савелий.

– А здоровье у меня всегда было отменное! – хитро улыбнулась девушка, загадочно уставившись в его глаза.

– Вы хотите сказать... – растерянно проговорил Савелий.

– Именно это я и хочу сказать! – она вдруг заразительно рассмеялась. – Просто я все видела и решила вам помочь избавиться от объяснений в полицейском участке!

– В таком случае спасибо за помощь!

– Не стоит благодарности просто ты мне понравился, мой мальчик! – с явным намеком произнесла девушка и красноречиво замолчала, не отрывая глаз от него, потом интимно прошептала: Меня зовут Гюли.

– Савелий, – смущаясь, ответил он, пожимая протянутую девушкой руку.

– Ты правда мне нравишься, мой мальчик, – томно проговорила Тюли и провела длинным наманикюренным пальчиком по его щеке, потом еще тише, интимно прошептала – Мне хочется встретиться с тобой. Ты как, не возражаешь? – Она кокетливо отступила на шаг от Савелия, словно предлагая получше рассмотреть ее.

Савелий принял ее игру и с серьезной миной стал рассматривать ее длинные стройные ноги, тонкую талию и пышную грудь.

– Ну, как? – с улыбкой спросила девушка и потянулась своими пухлыми губками к его губам.

Савелий попытался отстраниться, но совсем не оттого, что он был против, а от неожиданного смущения в необычной для него атаки. Его неловкие движения, не выражающие особого сопротивления, а также настойчивость Гнали привели к тому, что девушка его все-таки поцеловала, крепко прижавшись к нему своим упругим телом.

Некоторые прохожие остановились в нескольких метрах от них и не без удовольствия наблюдали за ними. Оторвавшись от его губ, Гюли повернулась к ним и раздраженно проговорила:

– Вы что, в кино пришли? Тогда платите за просмотр по десять "баксов" с носа!

Зевак как ветром сдуло, и девушка с улыбкой повернулась к Савелию:

– Ну что, мой мальчик, понравилось? Пошли со мной.

– Понимаешь, Гюли... – смущенно заговорил он и вывернул карманы, затем вытащил стодолларовую бумажку. – У меня проблема с наличностью, а свою карточку я оставил на рояле, который унесли в форточку. – Он усмехнулся. – Это все, что у меня есть, а тратить их не имею права: нужны для другого. Так что, извини.

– Глупый мой мальчик! – ласково проговорила девушка и прижалась к его груди. – Эти бумажки не проблема: их у меня достаточно! Ты мне нужен, и я не хочу зарабатывать на тебе, наоборот, хочу сама потратить на тебя. Пошли, я очень хочу тебя. Сначала в ресторан, а потом ко мне, в мою уютную и мягкую постельку. – Она обняла его эа талию и увлекла за собой.

Савелий не заметил, что в нескольких шагах за ними следовал чернобородый здоровячок.

ЗНАКОМСТВО С ГРИГОРИЕМ МАРКОВИЧЕМ

Григорий Маркович снова сидел за своим столиком в ресторане и лениво наблюдал за сценой. Рядом с ним, как обычное за другим столиком, сидели его телохранители.

На сцену в такт с нежной мелодией вышли две симпатичные молодые девушки в прозрачных костюмах, стилизованных под мужские. Они начали танцевать профессионально и вдохновенно, разыгрывая небольшой спектакль.

Изображая томительное ожидание, обе девушки легко порхали по сцене. Наконец появилась та, которую они ждали: стройная, гордая и неприступная красавица, одетая в строгое, закрытое платье. После нескольких танцевальных "разговоров" то с одной партнершей, то с другой, во время которых неприступную красавицу недвусмысленно соблазняли, она наконец не выдержала страстных атак и безвольно опустила руки. Обе ее партнерши удивительно плавными, ласкающими движениями начали медленно обнажать красавицу и обнажаться сами, возбуждающе прикасаясь к ее и своим интимным местам.

"Да, профессионально работают, бестии. Сюда бы одну!" – промелькнуло у Григория Марковича, но в этот момент он заметил, как в зал вошла молодая пара.

Это были Савелий и Гюли. Они заняли места через два столика от Григория Марковича, сделали заказ, и вскоре им принесли бутылку виски, мясное блюдо для Савелия, фрукты и пепси. Гюли наполнила бокал виски и пододвинула Савелию.

В это время представление лесбиянок достигло пика. Они оставили на себе только чулки и перчатки и настолько искусно изображали страсть, что, казалось, действительно находятся в экстазе. Наконец все закончилось, три девушки замерли в полном изнеможении, и свет, падающий на сцену, медленно погас.

Девушек наградили бурными аплодисментами, и они, грациозно покачивая пышными формами, удалились со сцены.

Савелий уже заметно опьянел, но Гюли продолжала подливать и подливать ему виски, а сама только прикасалась к бокалу и ставила его назад.

– Мне уже достаточно, спасибо, – пытался сопротивляться Савелий. – Я же давно не пил, Гюли, и ел мало.

– Еще немного, мой мальчик! – смеялась она и чуть не насильно заставляла выпивать очередную порцию.

– Мне же нельзя, – сказал он по-русски, поперхнувшись, и зашелся в кашле. – Я же зарок дал своему Учителю.

– Ты сказал "учитель"? – спросила она и томно добавила: – Я люблю учителя. – Гюли взяла его руку, положила себе на грудь, а своей рукой начала гладить его бедро, затем обняла и потянулась к его губам. Он пьяно пытался сопротивляться, но девушка добилась своего и снова страстно впилась в его губы.

В этот момент рядом с их столиком раздался грубый мужской голос.

– Эй, парень, ты что делаешь? Это моя девушка! – сказал он по-английски с довольно сильным акцентом.

Савелий оторвался от губ Гюли и поднял голову: перед ним стояла внушительная фигура – парень лет тридцати с круглым, восточного типа лицом, обрамленном пышной бородой.

– Нет, приятель, ты что-то путаешь: это моя девушка! – пьяновато улыбнувшись, ответил Савелий, уверенный, что здесь какое-то недоразумение.

Гюли отстранилась от него и стала наблюдать, что будет дальше.

– Ты что, не понял? Это моя девушка! Уебывай отсюда! – тихо, с угрозой произнес бородатый незнакомец, хватая Савелия за руку.

Савелий, разъяренный хамством парня, вскочил изза столика и отшвырнул руку-незнакомца.

– Это ты вали отсюда, – зло бросил он и добавил по-русски – Засранец! Или я тебе твою же руку засуну в твою задницу! – Он сделал успокаивающий пасс руками, приводя свои нервы в норму, и принял боевую стойку.

Парень ехидно усмехнулся и попытался схватить его за руку.

– Ты что, не понял? Я ж тебе сейчас жопу порву, – снова добавил Савелий по-русски.

– Отлично по-русски ругаетесь... – услышал Савелий спокойную русскую речь и быстро повернулся. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти в элегантном темно-сером костюме. Рядом с ним – двое внушительных парней.

– Никак земляк? – проговорил мужчина и недвусмысленно взглянул на бородатого забияку, затем угрожающе добавила – Сразу видно! Тот нахмурился, но продолжал тупо стоять.

– Это ты должен сделать так, чтобы тебя здесь не было видно! Ты понял меня? – на чистом английском произнес он голосом, не терпящим возражений.

Бородатый оглядел его, потом стоящих за ним парней, угрюмого Савелия и понял, что ему лучше подчиниться:

– О'кей, я все понял! Извините! – примирительно произнес он и тут же удалился.

Мужчина повернулся к Савелию:

– Меня зовут Григорий Маркович, – представился он, протянув руку, крепко пожал, затем неожиданно добавил с хитрой улыбкой: – А вас Савелий, не так ли? – Усмехнувшись замешательству Савелия, он похлопал его по плечу. – Вот и отлично! – Он посмотрел на сидящую за столиком Гюли. – У вас неплохой вкус! – поцеловав ей руку, он сделал знак официанту: Гарсон, это все за мой счет!

– Ну зачем, Григорий Маркович! – смутился Савелий.

– Не обижайтесь, Савелий. От души, хорошо? Савелий неопределенно пожал плечами.

– Вот и отлично! – Он похлопал его по плечу. – Веселитесь, развлекайтесь: еще увидимся! – Он подмигнул ему и пошел к выходу, сопровождаемый своими телохранителями.

Савелий растерянно смотрел ему вслед, ничего не понимая.

Гюли вскинула вверх большой палец:

– Ты такой сексуальный, мой мальчик! – Она вновь обняла его и прижалась к его губам.

Допив до конца бутылку виски, Гюли заказала еще одну, но попросила ее не раскупоривать, затем заказала фрукты, потом все это решительно оплатил Савелий. Она подхватила его под руку и повела из ресторана.

У входа они сели в такси и через несколько минут уже входили в небольшой домик старинной постройки. В этом домике проживало четыре семейства, и каждое имело свой отдельный вход.

Гюли занимала две небольшие комнатушки с низкой восточной мебелью. Была и маленькая кухонька, а рядом ванная комната с туалетом.

– А у тебя здесь очень уютно, – заплетающимся языком проговорил Савелий, когда Гюли усадила его на диван.

– Сейчас, мой мальчик, посиди немного, а я переоденусь и накрою на стол, – сказала Гнали, суетливо порхая по квартирке, не замечая, что Савелий уже завалился на бок и заснул.

Когда она приняла ванну, переоделась, натерев перед этим свое стройное тело благовониями, и вошла в комнату, то удивленно покачала головой

– Видно я, действительно, переусердствовала, – озабоченно произнесла она.

Затем подошла к дивану и начала осторожно раздевать его догола. У нее были сильные руки, и это не составило ей большого труда. Раздев его, она разложила на полу матрац, застелила постель и осторожно перетащила туда Савелия. После этого она и его тело натерла благовониями.

Его душистое тело, к тому же прекрасно сложенное, привлекло ее внимание: дыхание стало прерывистым и частым. Девушка действительно по-настоящему захотела, чтобы ее взял этот парень. Как же она так опростоволосилась? Да и выпил-то он всего ничего: граммов триста, триста, пятьдесят. Видно, и в самом деле непьющий.

Интересно, откуда он? Весь в шрамах, наколка какая-то странная на плече. Череп с костями, что ли? И слово странное – РЭКС! А какая нежная кожа у него, как у ребенка! А на руках, как напильники. Какие сильные и жилистые руки! Неожиданно она взяла его руку и положила его пальцы себе между ног. Ее охватила такая сладкая истома, что не в силах более с ней бороться, она начала ласкать себя его пальцем. Вот так... так... так! Еще! Еще! Ну!? Ну!? Ну! Ее вдруг охватила дрожь, ток пробежал по всему телу, и она громко вскрикнула. Затем дернулась несколько раз всем телом и замерла в упоении.

Полежав так несколько минут, девушка решила во что бы то ни стало испытать это ощущение снова, но с его непосредственным участием. Неужели она не сможет привести его в чувство, не сможет его расшевелить? Сможет! Еще как сможет! Она наклонилась над ним и стала языком ласкать его грудь, живот, опускаясь все ниже и ниже, пока не прикоснулась к его плоти. Чуть заметно Савелий вздрогнул.

"Ага, просыпаешься, мой мальчик!" – пронеслось в ее голове. Теперь так... так... Она обхватила его губами и начала нежно ласкать. И он отозвался на эти ласки: рука Савелия нежно прикоснулась к ее волосам и начала гладить их. Потом и Савелий уже не смог сдерживать нахлынувшего на него желания. Его руки соскользнули вниз и стали ласкать ее влажную плоть. Тело Гюли мгновенно напряглось, а сердце готово было выскочить из груди.

Савелий повалил ее на спину и нетерпеливо вошел в нее.

– Милый мой мальчик! – шептали ее губы.

– Боже мой! Боже! – кричал он по-русски.

– Да! Еще! Еще! Хочу тебя! Глубже! Так! Та-аак! – кричала Гюли, терзая его спину, ягодицы, а ее тело извивалось в страстном порыве.

Их тела покрылись потом, и он стекал на белоснежную простыню.

– Как хорошо! Милый! Милый! Давай я встану на колени... – девушка быстро повернулась к Савелию спиной и опустилась, сильно прогнувшись в спине.

– Да-а-а! – закричала она, когда Савелий вошел внутрь. Она уже не стеснялась и рычала совсем позвериному от охватившего ее полного удовлетворения. Потом рухнула на постель и замерла под Савелием, не в силах больше двинуть ни рукой, ни ногой.

Савелий тоже несколько минут лежал неподвижно, потом приподнял голову, увидел рядом с собой бутылку виски и два бокала, не вставая, налил в них виски и самый полный протянул Гюли ко рту:

– Выпьем, Гюли, за тех, кого мы навсегда потеряли! – вдруг ни с того ни с сего произнес он, встал, быстро опрокинул виски в рот, затем заставил выпить Гюли до конца и завалился на постель.

Через минуту он спал.

Гюли поставила упавший на бок бокал, поудобнее развернула его тело и в удивительно прекрасном и покойном состоянии вытянулась рядом с ним на спине.

"В этом русском парне есть какая-то удивительная внутренняя сила, которая может околдовать любую девушку. А с виду и не скажешь!" – думала Гюли, и постепенно ее тоже сморил сон.

Савелий открыл глаза от яркого солнечного луча, упавшего прямо на него из окна. Прищурившись, он удивленно осмотрелся вокруг, пытаясь сообразить, где он находится.

Постепенно Савелий все вспомнил – Гюли рядом не было, и Савелий был даже рад этому: он ощущал какую-то неловкость перед ней и гадливость к себе. Почему? Он и сам не знал. Можно подумать, что он никогда не встречался с малознакомыми женщинами. Так в чем дело? Савелий смутно припоминал, что ему было очень хорошо ночью с ней. А на душе гадливо и противно. Прав был Учитель, когда говорил ему, что он пока не преодолел самое главное – научился владеть своей душой и телом, но не плотью своей, и это может когда-нибудь аукнуться ему бедой.

Савелий снова осмотрелся и вдруг увидел Гюли обнаженная, она стояла у окна спиной к нему. В свете солнечных лучей были видны только контуры прекрасного стройного тела, и Савелий невольно залюбовался им.

Гюли о чем-то задумалась, глядя в окно, но, видимо, почувствовала его взгляд и тут же подернулась:

– Доброе утро, милый, – проговорила она, и сейчас Савелий заметил какой-то акцент все английском. – Какой же ты сонюшка? – Гюли медленной кошачьей походкой направилась к нему.

– Доброе утро, Гюли! – выговорил он наконец. – Не могла бы ты дать мне попить?

– Попить? – удивилась она. – Виски, колу?

– Нет, только воды, пожалуйста! – поморщился он.

– Воды? – Девушка недоуменно пожала плечами, вышла из комнаты и вскоре принесла стакан с водой. – Пожалуйста.

Маленькими глотками Савелий выпил воду до конца и поставил стакан на пол. Гюли опустилась рядом с ним и начала гладить его грудь.

– Это была прекрасная ночь, мой мальчика – нежно проворковала девушка. – Ты сильный и нежный мужчина одновременно, и это просто удивительно хорошо! – Она прикоснулась губами к его груди, потом обхватила ими его сосок.

– Ты тоже ничего! – сказал он по-русски, повернул ее она спину и слился с ней в страстном поцелуе...

ВОСПОМИНАНИЯ О ЗАГРАНИЦЕ

Сейчас, лежа в кровати на этой странной базе, которая ничем не напоминала структуру КГБ, Савелий, в который раз, анализировал свою жизнь за границей. Припоминал все нюансы, на которые не обращал в то время внимания. Вспоминал всех, с кем приходилось сталкиваться.

Память выхватывала целые куски его жизни, но всякий раз она вновь и вновь возвращалась к одним и тем же событиям к событиям последних двух недель пребывания за границей перед возвращением на родину.

Почему память так настойчива? Что произошло в эти две недели такого, что прошло тогда мимо его внимания, а сейчас, в спокойной обстановке, привлекает его к себе?

В таких случаях его старый Учитель говорил:

"ЕСЛИ ЧТО-ТО ЗАСТАВЛЯЕТ ТЕБЯ ЗАДУМАТЬСЯ О ПРОШЛОМ И НЕ ДАЕТ СВОКОЙНО ЖИТЬ И РАБОТАТЬ – ЗНАЧИТЕ ТВОЙ МОЗГ ИЛИ ТВОЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ЗАФИКСИРОВАЛИ ЧТО-ТО ЖИЗНЕННО ВАЖНОЕ ДЛЯ ТЕБЯ, И ПОТОМУ НЕ ГОНИ ЭТИ МЫСЛИ, ПЫТАЙСЯ НАЙТИ ОТВЕТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОН СТРАШЕН! ЗНАТЬ О ТОМ, ЧТО ТЕБЯ УГНЕТАЕТ, – ЗНАЧИТ ЗНАТЬ О ГРОЗЯЩЕЙ БЕДЕ, А ЗНАЧИТ, НАПОЛОВИНУ УМЕНЬШИТЬ ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ".