Текст книги "Срок для Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

РАЗБОР

– Эх, сюда бы несколько баночек… – прошептал он.

У двери послышался шум, и Савелий вновь повернулся к выходу: «Они! Наконец-то!.. Жаль, что свободного места маловато… Встать сразу или подождать, когда подойдут?» Решил ждать: какой-никакой, а элемент неожиданности для них будет, что тоже на руку…

Это действительно были «они». Немного, постояв у входа, верно, для того, чтобы глаза свыклись с полутьмой, они направились прямо к проходу Савелия: значит, кто-то рассказал о том, где он спит.

Из-под руки Савелий хорошо видел фигуры пришедших. «Раз, два, три… Четверо! – отметил он. – Хорошо, что не больше!» Четыре месяца Бутырки и рвотный суп «из рыбьих глаз» ослабили его организм: удары, конечно, будут не те. Следовало рассчитывать только на реакцию и бить только по важным, жизненно важным точкам… Савелий несколько раз быстро напряг и расслабил мышцы, проверяя их готовность… Нет, их все-таки пятеро!.. Но пятый остался при выходе, на стреме…

Четверка двигалась медленно, осторожно шагая на носках, стараясь не привлекать внимания. Впереди шел квадратный мужик, за ним Аршин. Оба держали руки в карманах.

«Ножи? Кастеты? С них и нужно начинать, в первую очередь выключать их…» – мысль Савелия работала быстро. С некоторым удовлетворением он отметил, что среди пришедших отсутствуют те, кто был с Аршином в бане, значит, пошла наука на пользу!

Едва непрошеные «гости» остановились у его прохода, Савелий откинул одеяло и быстро вскочил на ноги. Он оказался прав: внезапность настолько ошеломила их, что они растерялись, остолбенели, а это позволило Савелию взять инициативу в свои руки.

– А я уж заждался! – презрительно хмыкнул он.

– Аршин, кто расправился с Митяем? – серьезно, не повышая голоса, спросил Савелий. Он говорил настолько уверенно и спокойно, что можно было подумать – не он находится в окружении противника, а наоборот.

– Не выдавай меня, Аршин, боюсь! – куражась, противно захныкал квадратный мужик с приплюснутым носом, который пересекал небольшой шрам. И сам рассмеялся своей шутке.

Подхватить его смех никто не успел: Савелий резко выбросил правую ногу вверх – влево, нанося удар носком сапога чуть ниже виска «шутника», и сразу, не останавливаясь, выпрыгнул вверх с поворотом на сто восемьдесят градусов, ударив Аршина пяткой левой ноги в живот. Третьего, здоровячка с переломанными ушами, вероятно бывшего борца, вырубил коронным своим ударом: наотмашь, ребром ладони в шею…

Отточенность и профессионализм позволяли ему не следить за теми, кому уже «уделил внимание», сосредоточиваясь на следующем противнике.

Четвертый после сильного удара локтем в шейный позвонок, ткнувшись лицом в спинку кровати, медленно сполз на пол…

Оправившись от удара. Аршин выхватил из кармана нож, раздался характерный металлический щелчок, и в руке блеснуло тонкое лезвие. Замахнуться он не успел. Услышав за спиной чуть заметный шорох, Савелий нанес бандиту страшный удар ногой в челюсть. Прозвучал громкий хруст, и Аршин, взвизгнув от боли, как куль осел на пол…

Схватка продолжалась считанные секунды. Тяжело дыша, Савелий осмотрел «поле боя». Тишина в бараке нарушалась только приглушенными стонами пострадавших. Некоторые зеки проснулись от шума схватки и со страхом поглядывали из-под дрожащих ресниц, делая вид, что спят.

Неожиданно раздался какой-то шум со стороны входа.

– Атас! Менты! – крикнул сверху Кривой. – Ложись!

Савелий тяжело вздохнул, опустился медленно на кровать и обхватил голову руками. Шаги замерли у его прохода.

– Говорок! – услышал он голос Кешки. Кошка сел рядом и положил ему руку на плечо. – Извини, братишка, я, кажется, опоздал… Что они с тобой сделали?.. – начал он, но тут же осекся, рассмотрев лежащих на полу, и присвистнул от удивления. – А мы тебя спасать пришли…

КОРОЛЬ

Савелий оторвал руки от лица и огляделся: рядом стоял плотный мужчина лет шестидесяти с короткими, почти седыми волосами, держа в руке черную пушистую шапку. Темные глаза и нос с горбинкой выдавали в нем уроженца Кавказа. Милюстиновая телогрейка была расстегнута, словно специально показывая, что подшита белым мехом. На шее – яркий мохеровый шарф, из карманов телогрейки торчали кожаные перчатки с загнутыми краями белоснежного меха, хромовые сапоги, начищенные до зеркального блеска, были явно индивидуального пошива.

Вокруг него сгрудились пять здоровяков, похожих на портовых грузчиков или, спортсменов-тяжеловесов.

– Сам, сам… – Глядя на Аршина, он брезгливо сплюнул. – Схлопотал?

– Король, я… – сплевывая кровь, что-то шепелявил Аршин.

– Молчи уж: ты уже сказал свое! – коротко бросил Король и кивнул своим «телохранителям». – Помогите… Стоят, смотрят! Цирк, что ли?!

Подчиняясь приказу, здоровяки суетливо стали поднимать пострадавших с пола.

– Валите отсюда, зализывайте раны! – усмехнулся Король и, больше не обращая на них внимания, долгим взглядом посмотрев на Савелия, сел напротив. Лежащий там зек моментально сдвинулся на край, освобождая ему место.

– Знакомься, дружан, это – Король! – несколько неуверенно проговорил Кошка, стараясь оборвать странную паузу.

Король продолжал смотреть прямо в глаза Савелию.

Савелий спокойно, без страха и злобы выдержал этот взгляд.

– Пошли… – тихо проговорил Король и поднялся с кровати.

– Зачем, Король? – испуганно прошептал Кошка, моментально побледнев.

– Сиди… – бросил тот и пошел к выходу, не оглядываясь.

Савелий успокаивающе похлопал Кошку по плечу и пошел за Королем, приглядывая за «телохранителями», следующими сзади.

Проснувшиеся поднимали головы и смотрели им вслед только тогда, когда видели спину последнего.

Когда они вышли в коридор. Король бросил своей крепкой команде:

… Здесь ждать! – И направился к умывалке отряда.

Там Король остановился посередине комнаты – в метре от Савелия, с тревогой поглядывающего на него. Вдруг Король чуть быстрее, чем нужно, выдернул руку из кармана, не отрывая глаз от Савелия, и… протянул ему пачку «Мальборо». Не шелохнувшись, Савелий процедил сквозь зубы:

– Не курю…

– Правильно, вредно… – рассудительно отозвался Король. – Врачи говорят, – Он прикурил от изящной зажигалки и пустил дым кольцами. – Да ты расслабься: я ж не Аршин… Надо будет, ночью… – он выразительно проводит рукой по горлу, – и готово!

– Не удивлюсь, – ухмыльнулся Савелий. – Духи тоже так делали…

– Афганец… знаю. – Король нахмурился, сделал паузу, затем, улыбаясь одними губами, продолжил: – А ты ничего, землячок, в порядке… с характером… – снова помолчал немного. – Девять лет много… – Неожиданно, словно специально отвлекаясь от главной темы, оглядев Савелия, перевел разговор: – Чего таким босяком протопал? На этапе такого вряд ли могли раздеть…

– Взяли неожиданно… – скупо отозвался Савелий.

– Та-а-к… – протянул Король, продолжая пускать кольца дыма. Было ощущение, что ему хочется что-то сказать, но он то ли не решается, то ли тянет время. – Вот что, Бешеный, мне лично до фени, чего и сколько ты остался должен Воланду, я плевать на него хотел… Но это я, а ты… – Он поморщился. – Мой тебе совет: сдерни на другую командировку! А еще лучше – засухарись, чтоб не узнали, на дно уйди… Месяца три-четыре у тебя есть: больше меня здесь вряд ли держать будут… Боятся менты, что корни пущу… Идиоты! Как я устал от них… Вот такта, Бешеный!.. – Он дружески похлопал Савелия по плечу, тихо добавил: – А говорили мы с тобой… допустим, о работе в фирме «Феникс»… Шучу… – усмехнулся он. – …Об Афганистане… короче, помалкивай! Вот так… – Нахлобучив шапку, ссутулившись, ой медленно вышел из умывалки…

Когда Савелий возвращался к своей кровати, то чувствовал на себе удивленные я недоуменные взгляды: верно, никто не думал, что он так просто вернется после разговора с Королем…

Кошка сидел на его кровати, обеспокоено поглядывая на дверь.

– Угрожал? – спросил он с тревогой. Савелий не ответил.

– Извини, Говорок, не мог тебе сказать сразу, – прошептал он, – ксивота на тебя с воли пришла… О чем, не знаю! Знаю одно: приказ – убрать тебя… Когда Король тебя позвал, я думал, все… Даже поклялся отомстить за тебя… – Кошка разжал руку, и Савелий увидел торчащий из рукава огромный тесак.

– Силен, бродяга… – чуть заметно усмехнулся Савелий. – Послушай, может, я чего-то не понимаю, но объясни мне: чего его так слушаются? Ведь в чем душа только держится – пальцем ткни, дышать перестанет, – пожал он плечами.

Кошка опасливо оглянулся по сторонам и тихо сказал:

– Пошли лучше, выйдем из секции: слишком много локаторов порасставили…

Они пришли в ту же комнату, где Савелий был с Королем.

– Вот ты думаешь, что здесь уважают только силу? Так? Нет, дружан… Если говорить серьезно, то вор в законе самая сильная фигура в уголовном мире… довольно часто не только судьбы, но и жизни человеческие зависят от, него…

– Это что же, вроде Крестного отца, что ли? – усмехнулся Савелий. – Там же мафия!

– Зря ты смеешься, именно от них, воров в законе, и пошла организация в семейства, в кланы… Во всяком случае, если во главе стоит и не вор в законе, то обязательно связывается, и очень плотно, с ним, а то и с ними… Конечно, по воровской традиции вор в законе должен быть совершенно незапятнанным в своей жизни… По их же законам… Да-да, не удивляйся, у этих людей существует своеобразный кодекс, и звание вора утверждается на общей сходке.

– Ты что, бывал там?

– Ну, ты сказанул тоже! Кто же меня туда пустят? Краем уха слышал… Система – почище масонской… во всяком случае, не хуже… Кстати, Короля уважают и побаиваются не только в уголовном мире, но и среди погон… Месяца два, по приходе, его в зону не спускали, начались беспорядки, нарушения, чуть не бунт… Подумали и решили выпустить, сразу все в норму вошло… Тогда перестали и причину искать, чтобы засадить снова, поняли, что больше пользы, когда он в зоне.

– Что за причина? Не понял?

– Очень просто: захотят кого упрятать или рожа твоя не понравится, найдут за что упрятать!.. Хотя и искать не будут, прапор какой напишет рапортуй все – угорел на пятнашку, а две-три подряд, и ПКТ месяцев на шесть… Так-то…

– Так это же беззаконие?! – воскликнул Савелий.

– Чему ты удивляешься? Ты лучше покажи мне, где у нас есть справедливость? Беззаконие… – Он со злостью тряхнул головой, встал со скамьи и начал нервно ходить перед Савелием. – Ты помнишь второго помощника капитана?

– Касымова? Конечно, помню! Неплохой мужик…

– Неплохой? – со злостью воскликнул Кошка, хотел что-то сказать, но махнул рукой. – Прав тот, у кого больше прав!.. Ты думаешь, что менты не знали о сегодняшней заварухе? Еще как знали… Здесь многие дорожку к кумовьям протопали за пачуху чая…

– Знали и не вмешались? Что-то не верится… – нахмурился Савелий.

– Да потому и не вмешалась, что знали и о том, что здесь Король замешан…

– Странно, выходит, вор в законе как бы на руку местам?

– Чудак ты, Говорок, это называется военный нейтралитет… Им выгодно чужими руками жар загребать… Выгодно, чтобы зеки между собой перегрызлись… Это как рыбку ловить в мутной воде… А Король справедлив! Знаешь, сколько он, мужиков отмазал? А наряды? Не дает мужиков в обиду! – с пафосом произнес Кошка и вдруг добавил: – Хитрый он… – Тут же спохватившись, сам себя перебил: – А здорово ты их разделал! Я слышал, конечно, ребята на судне говорили, как ты их обучал, но чтобы так…

– Да ерунда все это… Ладно, идем спать, а то мне завтра пахать…

– И то… – Кошка поморщился. – Я-то могу поваляться… Ладно, держи краба и заходи ко мне: лекальщик уже в курсе, будет выпускать тебя…

РАЗМЫШЛЕНИЯ О КОРОЛЕ

Савелию долго не спалось: какие-то странные и непонятные ощущения охватили его. Вновь и вновь мысли возвращались к происшедшему. Нет, ему совершенно не было жаль тех, кого, вероятно, покалечил: с волками жить – по-волчьи выть! До жути было неприятно, словно пришлось прикоснуться к чему-то грязному и мерзкому. Господи! Неужели ему всю жизнь предназначено сталкиваться, с подобной пакостью? Эх, люди! Люди? Разве это люди? Оказаться бы на каком-нибудь необитаемом острове, чтобы никого рядом! Никого! Один!.. Красота!.. Да Робинзон просто идиот! Чего ему не хватало? Чему завидовал? К чему стремился? К людям?.. Людям… Эти люди могут предать, подтолкнуть к пропасти, даже уничтожить, вместо того чтобы протянуть руку помощи и спасти! Жди, как же…

Зачем он ушел тогда с моря?.. Морс! Что может быть прекраснее?! Прикрыв глаза. Савелий тут же увидел его, ощутил солоноватый привкус морского воздуха, скользкую палубу траулера, которая, словно живая, готова а любой момент опрокинуть тебя, сбить с ног в штормовую погоду. А с чем можно сравнить чувство, появлявшееся, когда после долгих дней неудачного лова неожиданно вытаскиваешь из воды полный трал морского серебра: живого, трепещущего от возмущения, что вырвано из привычной морской стихии? Какое счастье испытываешь всякий раз, какую тревогу и волнение ощущаешь, когда приближается день возвращения к родным берегам, к порту приписки судна!..

А все-таки интересная фигура этот Король! Вор в законе!.. Не прост, ох, не прост! Что позволяет ему объединять окружающих его людей и руководить ими? Старый, дряхлый, а поди же ты? Сильная натура, уверенный в себе человек… Привыкший повелевать… За версту ощущаешь в нем силу духа! А в местах лишения свободы как нигде нужна поддержка, доброе слово… А он, видно, хороший психолог: на одного рыкнуть, другого погладить, с третьим посоветоваться… Стоп! Совсем забыл в суете: он же четко сказал о Воланде! Значит, действительно они связаны! ОНИ и сюда добрались… Значит, боятся чего-то… Но чего? Чего?.. Че… Постепенно усталость сморила Савелия, и он забылся тревожным, неспокойным сном…

БУДНИ В ЗОНЕ

На следующее утро Савелий не слышал ни сигнала подъема, ни того, как отряд ходил на завтрак, спал крепким сном. Те, кто был свидетелем ночного инцидента, реагировали по-разному, заметив, что Савелий не встал «по подъему», нарушив тем самым режим содержания, – одни злорадно поглядывали, ожидая возмездия за нарушение, другие завидовали ему, уверенные, что это он демонстрирует «независимость», третьи просто боялись разбудить, хотя и жалели его…

– Жулики! Выходим на проверку! Быстро! – приказал завхоз и начал прохаживаться по проходу, поторапливая замешкавшихся. Неожиданно увидев спящего Савелия, крикнул:

– Тебя что, подъем не касается?

– Не кричи! – буркнул Савелий, проснувшись, затем откинул одеяло и начал спокойно и не торопясь одеваться.

– Тебе не кажется, что ты развел слишком буревую деятельность, а? – разозлился завхоз.

Все вокруг притихли, внимательно ожидая, чем кончится стычка между строптивым новичком и завхозом, которого многие побаивались: от него зависела жизнь в отряде. Он мог «отмазать» у начальника отряда провинившегося от наказания, а мог, наоборот, «устроить» наказание, если кого-то невзлюбил. Короче говоря, с ним старались не портить отношений.

– И что дальше? – ухмыльнулся Савелий, продолжая одеваться.

– Смотри: тебе жить… – многозначительно произнес завхоз и снова закричал: – Чего уставились? Быстро выходим! – Потом повернулся к Савелию и негромко, но чтобы слышали окружающие, бросил с ехидной усмешкой: – До отбоя переберешься на третий ярус! Ясно? Вот так… – Он пошел к выходу.

Савелий хотел что-то возразить, но покачал головой и промолчал: вот и реакция на ночные события… Интересно! Завхоз спит у себя в каптерке, а ему уже все известно! Разведка… Но Савелий удивился другому: блатные получили отпор, а «сука» вдруг недовольна… Есть о чем подумать…

Когда он едва не последним выходил из секции на проверку, к нему подошел завхоз.

– Говорков, на вахту! – крикнул он, словно Савелий находился в конце секции, а не в двух шагах от него.

– Зачем?

– Там узнаешь! – многозначительно ухмыльнулся тот…

Постучав в дверь комнаты дежурного помощника начальника колонии и услышав «Войди!», Савелий переступил ее порог, прикрыл дверь и невозмутимо доложил – капитану Зелинскому:

– Осужденный Говорков! Вызывали?.. Завхоз сказал…

– Вот ручка, бумага… садись, пиши! – После ночного дежурства глаза у капитана были красные и воспаленные.

– Что писать? – искренне удивился Савелий.

– Объяснительную…

– Какую?

– Что ты ваньку валяешь? – Зелинский устало хлопнул по столу. – Что произошло сегодня ночью?

– А что произошло сегодня ночью? – невозмутимо спросил Говорков.

Поведение заключенного вывело капитана из себя, и он зло начал:

– Та-а-ак… Значит, ничего? Ты спокойно отработал, пришел, лег спать и спал до самого подъема, не просыпаясь?

– Так…

– И никто к тебе не приходил? Никто не хотел свести с тобой счеты?

– Никто…

– И ты так спал, что не заметил целой группы осужденных? И Аршин, то есть Бирюков, сам упал с крылечка и сломал себе челюсть?.. А вместе с ним упали еще трое, сломав ребра и получив тяжелые сотрясения мозгов?! Так, что ли?

– Но я-то при чем? На мне-то нет ничего подобного: ни ушибов, ни синяков… Могу раздеться…

– А это мысль! – воскликнул капитан, уверенный, что сейчас-то он и сможет изобличить лгуна. – Раздевайся!

Савелий, пожав плечами, начал оголяться. Раздевшись по пояс и спустив брюки, спросил:

– Трусы снимать?

– Повернись! – приказал Зелинский, внимательно оглядывая его тело. Заметив страшный шрам на спине, нахмурился.

– Откуда шрам?

– На спине, что ли? – не спеша одеваясь, равнодушно спросил Савелий. – Это по пьяни, в драке одной…

– Сила есть – ума не надо!

– А что, битие определяет сознание!

– Да ты, гляжу, философ!

– Это ваша философия, не моя…

– Наша?

– Ну, тех, кто в погонах! Прав тот, у того больше прав, а не тот, кто прав! Не ваша ли это мысль? – нервно застегивая телогрейку, бросил Савелий.

– Не все так думают… – тихо заметил Зелинский.

– Бросьте! Не все думают, да все поступают.

– Вот что, философ, до прихода режима посидишь в ШИЗО! Это, кстати, в твоих же интересах…

– И все-то вы за меня знаете: что лучше, что хуже.

Зелинский пристально посмотрел на него и крикнул:

– Федор Федорович! В комнату заглянул пожилой прапорщик.

– У нас четырнадцатая свободна?

– Там же Игумнов!

– Игумнов? Не освободился еще? – поморщился капитан, но вдруг, хитро улыбнувшись, предложил: – А что, даже интересно! Вот к нему и посади… К этому рецидивисту…

В ШИЗО С «РЕЦИДИВИСТОМ»

В четырнадцатой камере Савелий уже сидел, когда их этапом доставили в зону. Тогда он был в наручниках и в камере был жуткий холод. Сейчас в окно вставили стекло, и в ней было сравнительно тепло.

В самом углу у трубы отопления сидел маленький старичок. На вид ему было за семьдесят. Сморщенное, похожее на моченое яблоко лицо напоминало старушечье. Совершенно беззубый рот был плотно закрыт, и подбородок почти касался носа. Глаза у него слезились то ли от старости, то ли болели.

– Привет, отец! – проговорил Савелий.

– Ага… Курить фто е? – прошамкал тот.

– Не курю, отец…

– Фудо, шовшем фудо… – тяжело вздохнул старик.

– Это правда, что ты рецидивист? – спросил Савелий, присаживаясь рядом.

– Шишнадцатый раж шижу… – согласно кивнул дед. – Шорох ходов вже…

– Сколько же тебе лет?

– Жа шипадешат… мышлю… – Он еще больше наморщил лоб, вспоминая что-то. – В шорок третям пощадили, так и гуляю…

– В сорок, третьем? За что же тебя? Ведь и пятнадцати, верно, не было? – удивился Савелий. – Так жа Шталина, милай, жа его родимого… Двачать пять и дали…

– Как же ты умудрился-то за него в тюрьму сесть? Или родители были в чем замешаны?

– Не-е-е… Родителев не было: широта я… На монштрачии неш ображ Шталина и уронил в гряжь: меня и забрали…

– А потом что же, разбойничать начал или воровать?

– Нет, милай… Какой с мени ражбойник аль вор?.. Жа пашпорт папку, жа него, милай, шнжу, гажу…

– Ты хочешь сказать, что пятнадцать раз сидишь за нарушение паспортного режима? – догадался вдруг ошарашенный Савелий.

– Почему хочу, посажал уж…

– А в ШИЗО за что попал?

– Так шрок у меня кончатша шереж два дня, а куды мне итать? Нет никого – ни родных, ни ближних… Напишал я в Кремль, Горбашову, чтоб разрешил, значит, оштатьша ждешь, в жове, жима же, куды мне… А начальство и прознало, што мимо них пишмо отправил на волю, вот и жашадали…

– Правда, что ли?

– Эй, щинок, щинок – покачал он маленькой головой и с грустью отвернулся и теплой трубе…

Савелий снял с себя куртку спецовки и прикрыл ею иссохшее тело старика.

– Шпашибо, щинок… – благодарно прошепелявил тот, купаясь в неожиданный подарок. – Как думаешь, дождусь ответа из Кремля? Савелий лег на голые доски и прикрыл глаза… Поспать, однако, не пришлось: вскоре его отвели к начальнику режимной части – розовощекому капитану.

– От кого решил в ШИЗО спрятаться? – хмуро глядя на него, спросил он Савелия.

– И не собирался! – буркнул Говорков. – Сам не знаю, за что в трюм опустили…

– Так уж и не знаешь? – Капитан хитро посмотрел ему в глаза, но, не дождавшись ответа, сказал: – Ладно, иди на работу, нечего прохлаждаться… Коль припечет – сам прибежишь…